При слове «настрийцы» Тамира встрепенулась, явно намеренная возразить, но Эдвин продолжил с ещё большим напором, не давая ей вставить слово.
- Отделить тёмных от светлых – это всё равно, что поселить в разных странах пекарей и портных. Хорошо не будет ни тем, ни другим, потому что каждому человеку надо и есть, и одеваться. Да, пекарям жить будет легче, потому что еда важнее. Но рано или поздно и они ощутят дискомфорт. Мы нужны друг другу, Тамира. Нам не хватает их лекарств. Им – нашей анестезии. И это только пример. Я даже представить себе не берусь, чего можно бы было достичь, объединив их и наши возможности сегодня, с учётом развития современных технологий.
- Всё, что ты говоришь, прекрасно, но это только теория. А что однажды случилось на практике, мы уже знаем. Ты можешь быть уверен в том, что это не повторится? Пусть даже не сегодня, а пару поколений спустя?
Эдвин посмотрел на неё как-то странно. Серьёзно и…обречённо, что ли. Однако прежняя убеждённость никуда не исчезла.
- Не могу, Тамира. – Кому-то другому он бы, наверное, ответил иначе. Но ей солгать не мог, даже в таком не слишком важном вопросе, как его собственная, субъективная, уверенность или неуверенность. – Я не могу поручиться за то, что произойдёт пятьдесят или сто пятьдесят лет спустя. Не исключено, что политика светлых изменится, к власти придёт очередной маньяк, и для наших потомков настанут чёрные времена. Я очень надеюсь, что этого не произойдёт, но гарантировать, конечно же, не могу. Зато я могу гарантировать другое.
Он склонил голову набок и выразительно посмотрел ей в глаза, словно пытаясь достучаться до глубин сознания. Тамира же отметила блестящую на лбу испарину и нездоровый цвет кожи.
- Если мы не станем сотрудничать со светлыми, то вымрем значительно раньше, чем нас успеют настигнуть все эти гипотетические проблемы, - изложил ход своих мыслей Эдвин. - В Оплоте очень мало ресурсов, Тамира. Десять лет, в крайнем случае двадцать – и всё. Всех этих новых поколений просто не будет. Так что из двух зол приходится выбирать меньшее. А для того, чтобы обезопасить себя и своих потомков на будущее, надо принять меры с самого начала. Сейчас, когда правительство Настрии на нашей стороне, а мы сплочены и географически, и морально. Именно сейчас надо позаботиться о том, чтобы в перспективе события двухсотлетней давности не могли повториться. Но это не повод сидеть взаперти и медленно, но верно угасать от нехватки ресурсов.
- Всё сказал? – Тамира присела на корточки, открыв дверцу шкафчика, повозилась со склянками и вынырнула оттуда с наполовину наполненной кружкой. – Держи тогда.
Тщательно размешав порошок в воде, она вручила кружку Эдвину. Чтобы тотчас же снова отойти и заняться очередными порошками на длинной, узкой доске, игравшей роль рабочего стола.
Сперва пациент не хотел принимать лекарство, с досадой наблюдая за прервавшей разговор травницей, явно так и не переубеждённой. Потом всё же выпил содержимое кружки. Запал сошёл на нет, возвращая его к реальности и собственным малоприятным ощущениям. Стремление же открыть травнице глаза сменилось угрызениями совести. В конце концов, жила себе девушка и жила, никого не трогала. А тут он – с кучей проблем, да ещё и с нравоучениями. Ей и так памятник при жизни надо ставить, за терпеливость…
- Слушай, я не хотел тебя обидеть, - примирительно обратился Эдвин к ссутулившейся над «столом» спине Тамиры. – Не знаю, что на меня нашло. Увлёкся.
- Да ладно, я не из обидчивых, - фыркнула девушка, на миг полуобернувшись, но полностью своё занятие так и не прервав.
Хватит, наболталась уже, а работа не любит, когда её бросают на полпути.
- Нет, правда, - не ограничился первым покаянием пациент. – Не собирался я тебе здесь лекции читать. Хочешь, можешь меня и дальше поучать, я даже слова не скажу.
Уж если на то пошло, он сначала всего лишь хотел сделать травнице комплимент, когда про красивую девушку упомянул. Но она этого даже не поняла. Не объяснять же теперь. А дальше разговор сам собой полился, не остановиться…
- Больно надо! – усмехнулась Тамира. – Мне, знаешь ли, тоже за поучения никто не приплачивает. Для тебя же хотела как лучше. Небось и так уже нахлебался выше крыши от своей политики.
На этом разговор по взаимному согласию прервался. Тамира продолжила работать, а Эдвин улёгся и вскоре заснул.
Два дня спустя, вернувшись из очередной вылазки в лес и в деревню, Тамира сообщила Эдвину, что оставила его записку там, где было сказано.
- Не знаю, найдёт ли её кто-нибудь, кроме зайцев, но место вроде бы правильное, - добавила она под конец.
- Спасибо.
Эдвин говорил искренне, но, несмотря на то, что парень действительно был немаленькой обузой, Тамиру эта искренность не порадовала. Странно, но она вдруг осознала, что ей не хочется, чтобы он уезжал. Чушь какая-то. Но, может быть, Эдвин где-то прав. Человек – социальное существо, он не должен постоянно жить в одиночестве. Пока другой жизни не знаешь, тебе вроде бы никто и не нужен. А стоит узнать, что такое чьё-то постоянное присутствие, - и по-другому уже тоже не можешь. Впрочем, это осознание лишь заставило её рассердиться на пациента ещё сильнее.
- И когда мне теперь ждать в гости небритых и нечёсаных мужиков-подпольщиков? – поинтересовалась она, принимаясь раскладывать собранные травы на столе.
Небритый и нечёсаный пациент усмехнулся.
- Тамира, ты когда-нибудь бываешь доброй? – осведомился он.
- А что, очень надо? – огрызнулась она.
- Нет, - рассмеялся он. – Пожалуй, даже наоборот. Если я увижу тебя ласково что-нибудь лепечущей, наверное, здорово разочаруюсь.
- Ну, вот и не выступай тогда, - бросила травница, чувствуя, что настроение отчего-то стремительно поднимается.
- Вряд ли их будет несколько, - перешёл – спасибо ему за это огромное! – к ответу Эдвин. – Думаю, придёт только один мой знакомый. Тот самый, о котором я упоминал. А вот когда… К сожалению, это непредсказуемо. Если всё сложится максимально быстро, то, думаю, где-нибудь через сутки. Но это маловероятно. Я не знаю, когда он сможет заглянуть на мельницу, чтобы проверить почту. И не знаю, какие у него будут возможности после этого. Если получится, придёт быстро, а если нет…
Он виновато развёл руками, даже не подозревая о том, как приятно Тамире слышать, что история с уходом пациента из её дома может затянуться на неопределённый срок.
- Обстоятельства бывают разные… - начал было объяснять он, но тут травница вытянула руку в предупредительном жесте, заставляя его замолчать.
- Ш-ш-ш!
Девушка прильнула к окну.
Сначала Эдвин ничего не понял, и лишь пару секунд спустя тоже расслышал отдалённый цокот копыт. Который, впрочем, быстро приближался.
- Брайан Коллинз, - констатировала наконец Тамира, отходя от окна.
Эдвин резко вскочил с кровати. Последовавший за этим приступ головокружения вынудил его обеими руками схватиться за изголовье. Но и это не заставило его вернуться в кровать.
- Тебя заметили, когда ты передавала записку? – взволнованно спросил он у Тамиры, изловчившись и схватив её за запястье. – Кто-то тебя увидел? Тогда нам надо уходить обоим. Тебя никто не пожалеет, если они узнают…
- Перестань нести чепуху. – Тамира уверенно высвободила запястье. – Никто меня не видел. А если бы и увидели, сам говорил: ни черта по твоей записке не понять. Разве что кто-то пожелал срочно организовать выставку для великого художника. Успокойся, всё в порядке. Я с Брайаном знакома, он нередко заезжает в гости, если выбраться удаётся. Ничего необычного. Просто сиди в этой комнате и не высовывайся. Я его всегда в соседней принимаю, сюда он не заходит. Сейчас только чай сразу туда отнесу. А ты, главное, веди себя тихо.
Поставив на поднос всё необходимое, она выскользнула в соседнюю комнату. А вскоре в дом, предварительно постучавшись, вошёл и Брайан, одетый в костюм для верховой езды.
- Привет, Тамира! – поздоровался он, привычно вешая плащ на крючок.
- Привет.
Девушка принялась переставлять посуду с подноса на стол.
- Кого-то ждёшь? – нахмурился Брайан, заметив наличие второй чашки.
- Тебя, - усмехнулась Тамира. – Услышала, как ты скачешь.
- Ничего-то от тебя не скроешь, - тоже рассмеялся Брайан. – Вот, это тебе.
И он вручил девушке сумку, полную крупных яблок с красными бочками.
- Ох! – восхитилась она. – Сколько раз тебе говорить, это совершенно необязательно.
- Мне несложно, - привычно возразил Брайан. – А тебе полезно. Сама же говоришь, витамины и всё такое. Целую лекцию мне, помнится, прочла на эту тему.
- Да, правда? – озадаченно переспросила Тамира. - Что-то не припоминаю. Похоже, меня в последнее время потянуло на нравоучения. Не иначе, старею.
- До этого тебе ещё ох, как далеко.
Брайан подошёл к столу, на ходу расстёгивая верхнюю пуговицу рубашки, и со вздохом опустился на стул.
- Устал? – понимающе улыбнулась травница, присаживаясь напротив.
- Да не без этого, - признался Брайан. – Дел с каждым днём всё больше.
- Ты всегда так говоришь, - хмыкнула Тамира.
- Правда? – Брайан снова рассмеялся. – Но уверяю тебя, я ни разу не солгал. Впрочем, в последнее время всё действительно усложнилось. Проблем очень много и, главное, они совсем не простые… Впрочем, оставь, я не хочу забивать тебе этим голову. Как твои дела?
Тамира пожала плечами.
- Нормально. Держусь на плаву.
- Ты тоже всегда так отвечаешь, - заметил Брайан.
- А у меня ничего особо и не меняется, - объяснила травница.
- А могло бы. Особенно если бы ты не отказывалась от помощи.
- Оставь, - протянула, отмахиваясь, Тамира. – Мне ничего не нужно.
Брайан отставил почти опустевшую чашку и, подперев сцепленными пальцами подбородок, посмотрел ей в глаза.
- Но так ведь не должно быть, - заметил он. – Красивые девушки, как ты, должны жить совершенно иначе.
- У вас, мужчин, странные представления о жизни, - звонко рассмеялась Тамира.
Брайан нахмурился, не вполне понимая причину столь странного веселья.
- И, тем не менее, моё предложение остаётся в силе.
- Спасибо, Брайан. – Тамира с нежностью накрыла его руку своей. – Но мы это уже обсуждали. Всё это не для меня. Городская жизнь, люди из замка, политические интриги. Я привыкла жить в лесу, где всё спокойно, а самая большая опасность исходит от оголодавшего волка.
- Серьёзная, между прочим, опасность, - парировал Брайан.
- Только если с самого детства не знаешь, как избежать такой встречи. И как себя вести, если избежать её не удалось. У меня такое воспитание, Брайан, - добавила она. – Я привязана к земле. Можно сказать, пустила в неё корни. А главное, этот дом – всё, что у меня осталось от отца и матери. Моя крепость и моя память.
- И ты собираешься прожить здесь вот так всю жизнь?
Тамира неопределённо повела плечом, потом улыбнулась.
- Почему бы и нет? Впрочем, что толку загадывать далеко вперёд? Это тоже не в моём характере.
- А вот мой род занятий требует именно этого, - заметил Брайан. - Загадывать настолько далеко, насколько это вообще реально.
- Я знаю. Что поделать, тут мы не совпадаем. Да брось, что тут говорить? Расскажи мне лучше последние городские новости. Что-нибудь интересное происходило? Кстати, ты случайно не захватил мне какой-нибудь выпуск «Вестника»? Я, кажется, уже два пропустила. Нет, скорее, всё-таки три.
Не возвращаясь более к скользким темам, они проговорили ещё минут сорок. Потом Брайан начал собираться назад, сетуя на нескончаемые дела. Ещё пять-десять минут, и цокот копыт возвестил о его отъезде.
- У нас сегодня яблоки! – торжественно возвестила вскоре после этого Тамира, внося во вторую комнату тарелку с уже нарезанными фруктами.
Ответом было молчание, да какие-то резкие звуки. Тамира прошла к столу, поставила тарелку, и лишь тогда заметила, что Эдвин стоит на ногах, полностью одетый (насколько можно было одеться в имевшиеся в его распоряжении обноски), и судорожно распихивает по карманам свои немногочисленные вещи.
- Ты чего? – удивлённо спросила она, разом позабыв про ожидаемое пиршество.
- Я ухожу, - глухо произнёс Эдвин, подыскивая место для последнего предмета – кинжала, похищенного, вероятнее всего, при побеге.
- Куда? – Кровь отхлынула от лица Тамиры. - За тобой что, пришли эти твои друзья?
- Никто за мной не пришёл, - пробурчал Эдвин. – Но я и пяти минут не проведу в доме, где так радостно принимают Брайана Коллинза.
Ближе к концу этих слов он всё-таки посмотрел Тамире в глаза. Взгляд этот был прямой и бескомпромиссный.
- Ах, вот, значит, как, - сердито выдохнула травница.
- Именно, - подтвердил пациент, обводя комнату последним взглядом, дабы проверить на предмет забытых вещей.
- Брайан – мой друг, - заявила Тамира, вздёрнув подбородок. – И ни ты, ни кто-либо другой не станет говорить мне, принимать ли его в моём собственном доме.
- А я и не говорю, - послушно согласился Эдвин. – Я просто ухожу. Я благодарен тебе за всё, что ты для меня сделала. Но дальше буду справляться сам. А ты можешь и впредь спокойно общаться с этим ублюдком, раз тебе так нравится.
- Не смей оскорблять моих друзей в моём присутствии! – окончательно разозлилась Тамира.
- Ты не можешь заткнуть мне рот!
- Могу, если ты говоришь полную чушь! Ты оскорбляешь моего друга только из-за того, что его политические взгляды, видите ли, не совпадают с твоими. А между тем он – хороший человек, и твои выпады совершенно несправедливы!
- Хороший человек?! - Эдвин уже стоял возле самой двери, но слова Тамиры заставили его вернуться и встать напротив девушки, облокотившись ладонями о стол. – Да ты хоть представляешь себе, что с подачи этого «хорошего человека» творится в замковой тюрьме?
- Догадываюсь, - отозвалась Тамира. – Наверное, там допрашивают заключённых. И что с того? Кто-то должен заниматься и этим! На одном миролюбии порядка не построить и страну не защитить.
- Допрашивают?
Эдвин холодно улыбнулся, но только одной стороной лица, и от этого зрелища мороз бежал по коже. Он подошёл ближе, и девушка невольно отпрянула, но он схватил её за руку и заглянул в лицо.
- Хочешь, я расскажу тебе, как «допрашивают» в Замке Надежды? Хочешь знать, что на самом деле творится в святая святых Оплота? Пожалуйста. – Он выпустил её руку, но смотреть продолжал всё так же. – Во-первых, лично мне вопросов почти что не задавали. Так, по мелочам, в самом начале. Их подвалы используют совсем для другого. Там проводят эксперименты.
Не отрывая взгляда, Эдвин сделал шаг вперёд, и Тамира невольно отступила.
- Знаешь, что бывает с человеком, когда его магически заставляют ощутить приступ безотчётного страха? Дикой, ничем не обоснованной паники, от которой никуда невозможно деться – до тех пор, пока магу это не надоест? Я видел человека, который сошёл с ума от такого «допроса». Его и вовсе ни о чём не спрашивали.
Он снова сделал шаг вперёд, подойдя к травнице практически вплотную, не позволяя ей отвести взгляд.
- А ещё они иногда сравнивают, что мучительнее – такие приступы или физические пытки. И вот тогда в ход идут всевозможные инструменты. Но не слишком долго, поскольку они не хотят покалечить заключённых, чтобы их и дальше можно было использовать. А, кроме того, они определили, что, испытывая приступ страха, человек начинает двигаться.
- Отделить тёмных от светлых – это всё равно, что поселить в разных странах пекарей и портных. Хорошо не будет ни тем, ни другим, потому что каждому человеку надо и есть, и одеваться. Да, пекарям жить будет легче, потому что еда важнее. Но рано или поздно и они ощутят дискомфорт. Мы нужны друг другу, Тамира. Нам не хватает их лекарств. Им – нашей анестезии. И это только пример. Я даже представить себе не берусь, чего можно бы было достичь, объединив их и наши возможности сегодня, с учётом развития современных технологий.
- Всё, что ты говоришь, прекрасно, но это только теория. А что однажды случилось на практике, мы уже знаем. Ты можешь быть уверен в том, что это не повторится? Пусть даже не сегодня, а пару поколений спустя?
Эдвин посмотрел на неё как-то странно. Серьёзно и…обречённо, что ли. Однако прежняя убеждённость никуда не исчезла.
- Не могу, Тамира. – Кому-то другому он бы, наверное, ответил иначе. Но ей солгать не мог, даже в таком не слишком важном вопросе, как его собственная, субъективная, уверенность или неуверенность. – Я не могу поручиться за то, что произойдёт пятьдесят или сто пятьдесят лет спустя. Не исключено, что политика светлых изменится, к власти придёт очередной маньяк, и для наших потомков настанут чёрные времена. Я очень надеюсь, что этого не произойдёт, но гарантировать, конечно же, не могу. Зато я могу гарантировать другое.
Он склонил голову набок и выразительно посмотрел ей в глаза, словно пытаясь достучаться до глубин сознания. Тамира же отметила блестящую на лбу испарину и нездоровый цвет кожи.
- Если мы не станем сотрудничать со светлыми, то вымрем значительно раньше, чем нас успеют настигнуть все эти гипотетические проблемы, - изложил ход своих мыслей Эдвин. - В Оплоте очень мало ресурсов, Тамира. Десять лет, в крайнем случае двадцать – и всё. Всех этих новых поколений просто не будет. Так что из двух зол приходится выбирать меньшее. А для того, чтобы обезопасить себя и своих потомков на будущее, надо принять меры с самого начала. Сейчас, когда правительство Настрии на нашей стороне, а мы сплочены и географически, и морально. Именно сейчас надо позаботиться о том, чтобы в перспективе события двухсотлетней давности не могли повториться. Но это не повод сидеть взаперти и медленно, но верно угасать от нехватки ресурсов.
- Всё сказал? – Тамира присела на корточки, открыв дверцу шкафчика, повозилась со склянками и вынырнула оттуда с наполовину наполненной кружкой. – Держи тогда.
Тщательно размешав порошок в воде, она вручила кружку Эдвину. Чтобы тотчас же снова отойти и заняться очередными порошками на длинной, узкой доске, игравшей роль рабочего стола.
Сперва пациент не хотел принимать лекарство, с досадой наблюдая за прервавшей разговор травницей, явно так и не переубеждённой. Потом всё же выпил содержимое кружки. Запал сошёл на нет, возвращая его к реальности и собственным малоприятным ощущениям. Стремление же открыть травнице глаза сменилось угрызениями совести. В конце концов, жила себе девушка и жила, никого не трогала. А тут он – с кучей проблем, да ещё и с нравоучениями. Ей и так памятник при жизни надо ставить, за терпеливость…
- Слушай, я не хотел тебя обидеть, - примирительно обратился Эдвин к ссутулившейся над «столом» спине Тамиры. – Не знаю, что на меня нашло. Увлёкся.
- Да ладно, я не из обидчивых, - фыркнула девушка, на миг полуобернувшись, но полностью своё занятие так и не прервав.
Хватит, наболталась уже, а работа не любит, когда её бросают на полпути.
- Нет, правда, - не ограничился первым покаянием пациент. – Не собирался я тебе здесь лекции читать. Хочешь, можешь меня и дальше поучать, я даже слова не скажу.
Уж если на то пошло, он сначала всего лишь хотел сделать травнице комплимент, когда про красивую девушку упомянул. Но она этого даже не поняла. Не объяснять же теперь. А дальше разговор сам собой полился, не остановиться…
- Больно надо! – усмехнулась Тамира. – Мне, знаешь ли, тоже за поучения никто не приплачивает. Для тебя же хотела как лучше. Небось и так уже нахлебался выше крыши от своей политики.
На этом разговор по взаимному согласию прервался. Тамира продолжила работать, а Эдвин улёгся и вскоре заснул.
Два дня спустя, вернувшись из очередной вылазки в лес и в деревню, Тамира сообщила Эдвину, что оставила его записку там, где было сказано.
- Не знаю, найдёт ли её кто-нибудь, кроме зайцев, но место вроде бы правильное, - добавила она под конец.
- Спасибо.
Эдвин говорил искренне, но, несмотря на то, что парень действительно был немаленькой обузой, Тамиру эта искренность не порадовала. Странно, но она вдруг осознала, что ей не хочется, чтобы он уезжал. Чушь какая-то. Но, может быть, Эдвин где-то прав. Человек – социальное существо, он не должен постоянно жить в одиночестве. Пока другой жизни не знаешь, тебе вроде бы никто и не нужен. А стоит узнать, что такое чьё-то постоянное присутствие, - и по-другому уже тоже не можешь. Впрочем, это осознание лишь заставило её рассердиться на пациента ещё сильнее.
- И когда мне теперь ждать в гости небритых и нечёсаных мужиков-подпольщиков? – поинтересовалась она, принимаясь раскладывать собранные травы на столе.
Небритый и нечёсаный пациент усмехнулся.
- Тамира, ты когда-нибудь бываешь доброй? – осведомился он.
- А что, очень надо? – огрызнулась она.
- Нет, - рассмеялся он. – Пожалуй, даже наоборот. Если я увижу тебя ласково что-нибудь лепечущей, наверное, здорово разочаруюсь.
- Ну, вот и не выступай тогда, - бросила травница, чувствуя, что настроение отчего-то стремительно поднимается.
- Вряд ли их будет несколько, - перешёл – спасибо ему за это огромное! – к ответу Эдвин. – Думаю, придёт только один мой знакомый. Тот самый, о котором я упоминал. А вот когда… К сожалению, это непредсказуемо. Если всё сложится максимально быстро, то, думаю, где-нибудь через сутки. Но это маловероятно. Я не знаю, когда он сможет заглянуть на мельницу, чтобы проверить почту. И не знаю, какие у него будут возможности после этого. Если получится, придёт быстро, а если нет…
Он виновато развёл руками, даже не подозревая о том, как приятно Тамире слышать, что история с уходом пациента из её дома может затянуться на неопределённый срок.
- Обстоятельства бывают разные… - начал было объяснять он, но тут травница вытянула руку в предупредительном жесте, заставляя его замолчать.
- Ш-ш-ш!
Девушка прильнула к окну.
Сначала Эдвин ничего не понял, и лишь пару секунд спустя тоже расслышал отдалённый цокот копыт. Который, впрочем, быстро приближался.
- Брайан Коллинз, - констатировала наконец Тамира, отходя от окна.
Эдвин резко вскочил с кровати. Последовавший за этим приступ головокружения вынудил его обеими руками схватиться за изголовье. Но и это не заставило его вернуться в кровать.
- Тебя заметили, когда ты передавала записку? – взволнованно спросил он у Тамиры, изловчившись и схватив её за запястье. – Кто-то тебя увидел? Тогда нам надо уходить обоим. Тебя никто не пожалеет, если они узнают…
- Перестань нести чепуху. – Тамира уверенно высвободила запястье. – Никто меня не видел. А если бы и увидели, сам говорил: ни черта по твоей записке не понять. Разве что кто-то пожелал срочно организовать выставку для великого художника. Успокойся, всё в порядке. Я с Брайаном знакома, он нередко заезжает в гости, если выбраться удаётся. Ничего необычного. Просто сиди в этой комнате и не высовывайся. Я его всегда в соседней принимаю, сюда он не заходит. Сейчас только чай сразу туда отнесу. А ты, главное, веди себя тихо.
Поставив на поднос всё необходимое, она выскользнула в соседнюю комнату. А вскоре в дом, предварительно постучавшись, вошёл и Брайан, одетый в костюм для верховой езды.
- Привет, Тамира! – поздоровался он, привычно вешая плащ на крючок.
- Привет.
Девушка принялась переставлять посуду с подноса на стол.
- Кого-то ждёшь? – нахмурился Брайан, заметив наличие второй чашки.
- Тебя, - усмехнулась Тамира. – Услышала, как ты скачешь.
- Ничего-то от тебя не скроешь, - тоже рассмеялся Брайан. – Вот, это тебе.
И он вручил девушке сумку, полную крупных яблок с красными бочками.
- Ох! – восхитилась она. – Сколько раз тебе говорить, это совершенно необязательно.
- Мне несложно, - привычно возразил Брайан. – А тебе полезно. Сама же говоришь, витамины и всё такое. Целую лекцию мне, помнится, прочла на эту тему.
- Да, правда? – озадаченно переспросила Тамира. - Что-то не припоминаю. Похоже, меня в последнее время потянуло на нравоучения. Не иначе, старею.
- До этого тебе ещё ох, как далеко.
Брайан подошёл к столу, на ходу расстёгивая верхнюю пуговицу рубашки, и со вздохом опустился на стул.
- Устал? – понимающе улыбнулась травница, присаживаясь напротив.
- Да не без этого, - признался Брайан. – Дел с каждым днём всё больше.
- Ты всегда так говоришь, - хмыкнула Тамира.
- Правда? – Брайан снова рассмеялся. – Но уверяю тебя, я ни разу не солгал. Впрочем, в последнее время всё действительно усложнилось. Проблем очень много и, главное, они совсем не простые… Впрочем, оставь, я не хочу забивать тебе этим голову. Как твои дела?
Тамира пожала плечами.
- Нормально. Держусь на плаву.
- Ты тоже всегда так отвечаешь, - заметил Брайан.
- А у меня ничего особо и не меняется, - объяснила травница.
- А могло бы. Особенно если бы ты не отказывалась от помощи.
- Оставь, - протянула, отмахиваясь, Тамира. – Мне ничего не нужно.
Брайан отставил почти опустевшую чашку и, подперев сцепленными пальцами подбородок, посмотрел ей в глаза.
- Но так ведь не должно быть, - заметил он. – Красивые девушки, как ты, должны жить совершенно иначе.
- У вас, мужчин, странные представления о жизни, - звонко рассмеялась Тамира.
Брайан нахмурился, не вполне понимая причину столь странного веселья.
- И, тем не менее, моё предложение остаётся в силе.
- Спасибо, Брайан. – Тамира с нежностью накрыла его руку своей. – Но мы это уже обсуждали. Всё это не для меня. Городская жизнь, люди из замка, политические интриги. Я привыкла жить в лесу, где всё спокойно, а самая большая опасность исходит от оголодавшего волка.
- Серьёзная, между прочим, опасность, - парировал Брайан.
- Только если с самого детства не знаешь, как избежать такой встречи. И как себя вести, если избежать её не удалось. У меня такое воспитание, Брайан, - добавила она. – Я привязана к земле. Можно сказать, пустила в неё корни. А главное, этот дом – всё, что у меня осталось от отца и матери. Моя крепость и моя память.
- И ты собираешься прожить здесь вот так всю жизнь?
Тамира неопределённо повела плечом, потом улыбнулась.
- Почему бы и нет? Впрочем, что толку загадывать далеко вперёд? Это тоже не в моём характере.
- А вот мой род занятий требует именно этого, - заметил Брайан. - Загадывать настолько далеко, насколько это вообще реально.
- Я знаю. Что поделать, тут мы не совпадаем. Да брось, что тут говорить? Расскажи мне лучше последние городские новости. Что-нибудь интересное происходило? Кстати, ты случайно не захватил мне какой-нибудь выпуск «Вестника»? Я, кажется, уже два пропустила. Нет, скорее, всё-таки три.
Не возвращаясь более к скользким темам, они проговорили ещё минут сорок. Потом Брайан начал собираться назад, сетуя на нескончаемые дела. Ещё пять-десять минут, и цокот копыт возвестил о его отъезде.
- У нас сегодня яблоки! – торжественно возвестила вскоре после этого Тамира, внося во вторую комнату тарелку с уже нарезанными фруктами.
Ответом было молчание, да какие-то резкие звуки. Тамира прошла к столу, поставила тарелку, и лишь тогда заметила, что Эдвин стоит на ногах, полностью одетый (насколько можно было одеться в имевшиеся в его распоряжении обноски), и судорожно распихивает по карманам свои немногочисленные вещи.
- Ты чего? – удивлённо спросила она, разом позабыв про ожидаемое пиршество.
- Я ухожу, - глухо произнёс Эдвин, подыскивая место для последнего предмета – кинжала, похищенного, вероятнее всего, при побеге.
- Куда? – Кровь отхлынула от лица Тамиры. - За тобой что, пришли эти твои друзья?
- Никто за мной не пришёл, - пробурчал Эдвин. – Но я и пяти минут не проведу в доме, где так радостно принимают Брайана Коллинза.
Ближе к концу этих слов он всё-таки посмотрел Тамире в глаза. Взгляд этот был прямой и бескомпромиссный.
- Ах, вот, значит, как, - сердито выдохнула травница.
- Именно, - подтвердил пациент, обводя комнату последним взглядом, дабы проверить на предмет забытых вещей.
- Брайан – мой друг, - заявила Тамира, вздёрнув подбородок. – И ни ты, ни кто-либо другой не станет говорить мне, принимать ли его в моём собственном доме.
- А я и не говорю, - послушно согласился Эдвин. – Я просто ухожу. Я благодарен тебе за всё, что ты для меня сделала. Но дальше буду справляться сам. А ты можешь и впредь спокойно общаться с этим ублюдком, раз тебе так нравится.
- Не смей оскорблять моих друзей в моём присутствии! – окончательно разозлилась Тамира.
- Ты не можешь заткнуть мне рот!
- Могу, если ты говоришь полную чушь! Ты оскорбляешь моего друга только из-за того, что его политические взгляды, видите ли, не совпадают с твоими. А между тем он – хороший человек, и твои выпады совершенно несправедливы!
- Хороший человек?! - Эдвин уже стоял возле самой двери, но слова Тамиры заставили его вернуться и встать напротив девушки, облокотившись ладонями о стол. – Да ты хоть представляешь себе, что с подачи этого «хорошего человека» творится в замковой тюрьме?
- Догадываюсь, - отозвалась Тамира. – Наверное, там допрашивают заключённых. И что с того? Кто-то должен заниматься и этим! На одном миролюбии порядка не построить и страну не защитить.
- Допрашивают?
Эдвин холодно улыбнулся, но только одной стороной лица, и от этого зрелища мороз бежал по коже. Он подошёл ближе, и девушка невольно отпрянула, но он схватил её за руку и заглянул в лицо.
- Хочешь, я расскажу тебе, как «допрашивают» в Замке Надежды? Хочешь знать, что на самом деле творится в святая святых Оплота? Пожалуйста. – Он выпустил её руку, но смотреть продолжал всё так же. – Во-первых, лично мне вопросов почти что не задавали. Так, по мелочам, в самом начале. Их подвалы используют совсем для другого. Там проводят эксперименты.
Не отрывая взгляда, Эдвин сделал шаг вперёд, и Тамира невольно отступила.
- Знаешь, что бывает с человеком, когда его магически заставляют ощутить приступ безотчётного страха? Дикой, ничем не обоснованной паники, от которой никуда невозможно деться – до тех пор, пока магу это не надоест? Я видел человека, который сошёл с ума от такого «допроса». Его и вовсе ни о чём не спрашивали.
Он снова сделал шаг вперёд, подойдя к травнице практически вплотную, не позволяя ей отвести взгляд.
- А ещё они иногда сравнивают, что мучительнее – такие приступы или физические пытки. И вот тогда в ход идут всевозможные инструменты. Но не слишком долго, поскольку они не хотят покалечить заключённых, чтобы их и дальше можно было использовать. А, кроме того, они определили, что, испытывая приступ страха, человек начинает двигаться.
