- Ты ступай, ступай, милок. Дверь то снаружи подопри, да стражников приставь, а то знаю я дворовых девок – любопытство вперёд них родилось, а мне сейчас мешать ну никак нельзя. Словцо лишнее в заговор добавлю и почитай вся ворожба насмарку пойдёт.
Герцог оторопел от такой резкой смены настроения у старой ведьмы, но последние её указания решил выполнить в точности. И дверь запер, и стражу к ней приставил.
А ведьма времени зря не теряла. Краткий миг облегчения вновь сменился озабоченностью. Уж больно бывшая красавица походила сейчас на умертвие. К кровати Рагана подходить не спешила, ещё успеется. Первым делом она решила отмести самое очевидное – яд. Её внимание привлекла кружка с питьём. Ведьма достала из корзинки небольшой мешочек, в котором хранила безоар – камень, способный определить наличие яда в напитках. Вбирая в себя ядовитые примеси, он обретал глубокий синий цвет. Позже, под действием солнечных лучей, безоар вновь становился серо-голубым. Таким образом, этот камень можно было использовать многократно. Рагана всегда держала его под рукой. Вот и сейчас решила начать именно с него.
В то, что Элайну подкосила случайная болезнь, ведьма не верила. Она не сомневалась, что причиной нынешнего состояния девушки является чей-то злой умысел. И безоар подтвердил её догадку, но лишь наполовину. Яд в напитке имелся, вот только его количества было явно не достаточно, чтобы в кратчайшие сроки довести взрослого человека до подобного состояния.
Рагана продолжила обходить комнату по периметру и в самом дальнем углу обнаружила то, что искала – тонкую сеть проклятья. Оно успело основательно тут прижиться, разрастись до невероятных размеров. Невидимые нити не один месяц прокладывали себе путь к намеченной жертве. Врастали в древесные волокна, терялись в складках балдахина, оплетали резную спинку кровати, пока однажды не дотянулись до основания ложа и оплели его так плотно, что у герцогской дочки не осталось ни единого шанса на выживание.
Днём проклятие спало, а ночью набрасывалось на беззащитную девушку и поглощало её жизненные силы. Вот и сейчас, если присмотреться, видно, как по капле утекает из несчастной жизнь. Простому человеку, равно как и магу, этого нипочём не углядеть, такое под силу только ведьмам. Потому Сибелиус и не смог помочь бедняжке.
«А ведь колдовство это из запретных будет, - подумала ведьма. - У кого только смелости хватило такое сотворить? Или не смелость то была, а отчаянье?»
- Ох, и злые дела творятся у тебя в замке, сиятельный лорд, а ты дальше своего носа ничего не видишь, - произнесла Рагана уже вслух, всматриваясь в лицо умирающей девушки. По здравому размышлению, жить той осталось недолго. Глядишь, к утру и преставится.
Надо было что-то решать и быстро. Рагана о таком колдовстве только слышала, но сталкивалась впервые. А потому сильно призадумалась. Как тут быть? Можно попытаться повернуть проклятье вспять, но для этого придётся прибегнуть к запретным чарам, чего, по понятным причинам, ведьма делать не желала.
Существовал и второй способ вернуть герцогскую дочку к жизни. Проклятье можно было перетянуть на себя. Только кто же в здравом уме на такое согласится? Рагана точно не была слабоумной и не собиралась расплачиваться оставшимися годами за жизнь девчонки. С другой стороны, если Элайна умрёт, ей тоже не жить.
Выбор оказался невелик. И Рагана решила, что второй вариант всё же предпочтительнее первого. Так у неё останется хоть какой-то шанс на выживание. Лишь бы после всего содеянного хватило сил добраться до своей избушки, а там, вдали от чужих глаз, можно будет провести ритуал на крови. Хорониться она умела – спасибо наставнице, никто и не узнает о том, что будет твориться в подвале её дома, когда она вернётся.
Нити проклятья не спешили поддаваться, будто живые выскальзывали из рук и вновь впивались в беззащитное тело жертвы. Но Рагана не отступала. Раз за разом произносила слова заговора, расплетала сложный узор, наматывала призрачные нити себе на руки. Кисти тут же онемели, сделались как не свои. Пальцы опухли и почернели, но, в конце концов, дело было сделано.
Вот оно – чужое злодейство, ядовитыми змеями свернулось на её запястьях. И пора бы уходить, да надо ещё герцогу указания дать, какими травками дочь отпаивать, чтобы вывести из неё отраву. А между делом намекнуть, что не болезнь то была, а людская злоба. И вполне может статься, что человек, замысливший такое бесчинство, до сих пор живёт с герцогом под одной крышей.
Девушка на кровати задышала спокойно. Она по-прежнему выглядела очень бледной и измождённой до крайности, но это всё поправимо. Хорошее питание и должный уход быстро вернут её к жизни.
Какое-то время Рагана стояла у окна, вглядываясь в серую хмарь за стеклом. Скоро рассвет, а она и не заметила, как пролетела ночь. В замке, верно, все спят, и придётся дожидаться пробуждения герцога, чтобы поведать ему обо всём, вот только времени у неё почти не осталось.
Руки болели нещадно, пришлось колотить в дверь ногами, привлекая внимание стражников. Тяжёлые створки распахнулись неожиданно быстро. Рагана чуть было не вывалилась за порог комнаты, но в последний момент успела схватиться за косяк. Мгновенная резкая боль пронзила руку аж до плеча, и ведьма поняла, что должна поторопиться, если не хочет стать жертвой чужого проклятья.
Сквозь застившую глаза пелену слёз Рагана с трудом рассмотрела стоявшего перед ней мужчину. Как ни странно, им оказался герцог собственной персоной. Выглядел он неважно: неряшливо одетый, весь какой-то взлохмаченный, с покрасневшими от бессонной ночи глазами и помятым лицом.
Рагана подозревала, что и сама сейчас больше похожа на огородное пугало, чем на уважаемую ведьму, но что поделать, ночка выдалась не из лёгких.
- Элайна жива? – дохнул герцог перегаром, делая шаг в её сторону.
«А этот поди ещё и пил всю ночь, - отстранённо подумала ведьма, – по пьяни прибьет и не заметит».
К счастью, девушка являлась полукровкой, и кровь оборотней оказалась в ней достаточно сильна, чтобы долгое время противостоять проклятью.
- Жива, конечно, что ей сделается, - проворчала ведьма, благоразумно отступая от двери, потому что стоять на пути у герцога сейчас было бы чистым безумием с её стороны.
Мужчина рванулся к дочери и, схватив бедняжку за плечи, начал её трясти:
- Элайна, очнись, Элайна, девочка моя, да очнись же.
- Будешь так усердствовать, она вовсе не очнётся, - меланхолично отметила ведьма.
Герцог, хоть и был изрядно пьян, но понял, что делает что-то не так. Бережно опустил тело дочери обратно на кровать и отошёл подальше, явно борясь с соблазном, во что бы то ни стало привести бедняжку в чувство.
- Нам надо поговорить наедине, - сказала ведьма серьёзно и взглядом указала на дверь, возле которой собрались если не все обитатели замка, то уж точно большая их часть.
- Пошли все вон, - рявкнул герцог, довольный тем, что может на ком-то сорвать свой гнев. Не смотря на изрядное количество выпитого спиртного, напряжение его не отпускало, ведь речь шла не только о жизни дочери, но и о судьбе всего герцогства. Оборотни не простят ему гибели девочки. Обязательно отомстят. Пусть она и полукровка, и лишена второй ипостаси, а всё же член стаи, таков уж закон. Оборотни от своих детей не отказываются.
Алвар и сам не смог бы сказать, на что рассчитывал, приглашая к постели дочери деревенскую колдунью. Вероятнее всего, поступил так от отчаянья. К тому же слышал не единожды, как нахваливали её умения крестьяне, доставлявшие в замок провизию. Он бы и раньше за ней послал, да Сибелиус поклялся, что справится с болезнью Элайны собственными силами. А ещё маг презрительно отзывался о ведьмах, именуя их не иначе как малограмотными созданиями, годными лишь на то, чтобы принимать роды у деревенских баб.
И вот именно это примитивное создание сегодня спасло его дочь от неминуемой гибели, в то время как хвалёный образованный маг оказался бессилен что-либо сделать.
- О чём ты хотела мне поведать? – спросил герцог, выкладывая на стол перед ведьмой увесистый кошель.
- Твою дочь прокляли, сиятельный лорд, - хмуро отозвалась ведьма, осторожными движениями убирая кошель в потайной карман. Свою работу она выполнила, а потому не видела причин отказываться от вознаграждения, даже если оно показалось ей чрезмерным.
- Прокляли! – вскричал герцог. – Это невозможно. В моих землях не водятся ведьмы.
Сказал и осёкся, вспомнив, кто перед ним стоит.
– А может, это твоих рук дело? – прозвучало явно угрожающе, и Рагана нервно поёжилась под вмиг потемневшим взглядом герцога.
- Я такими вещами не занимаюсь, сиятельный лорд, чем хочешь поклянусь, - Рагана постаралась сохранять хотя бы видимость спокойствия, мысленно повторяя, что она ни в чём не виновата, а потому и бояться ей нечего. Она принялась увещевать герцога: – Подумай сам, разве стала бы я говорить о проклятье, если бы сама его наложила? Я ведьма законопослушная, тёмным колдовством не балуюсь. Не хочется, знаешь ли, на старости лет угодить на костёр инквизиции.
Герцог слегка умерил свой гнев, но на ведьму смотрел с подозрением.
- А кто тогда? – после минутного молчания задал он следующий вопрос.
- А мне почём знать? – пожала плечами Рагана. – Такие проклятья можно купить у нечистых на руку торговцев и активировать уже на месте. Для этого достаточно капли крови и отпирающего слова. Ничего сложного в этом нет, кто угодно справится.
Взгляд герцога стал ещё более подозрительным, и он спросил:
- Говоришь, тёмным колдовством не занимаешься, а откуда тогда знаешь о том, как должно активировать спящее проклятье?
- Я много чего знаю, - буркнула ведьма, - это вовсе не означает, что я стану творить всякое беззаконие. К тому же мои глубокие познания сегодня спасли твоей дочери жизнь.
- Ты сможешь найти того, кто это сделал? – герцог вознамерился, во что бы то ни стало отыскать виновного.
- Ищи того, кому выгодна смерть Элайны, - посоветовала напоследок Рагана, незаметно отступая к двери.
Она уже взялась за ручку, намереваясь выскользнуть в коридор, как вспомнила ещё об одном немаловажном обстоятельстве, о котором была не в праве умолчать.
- И ещё одно, сиятельный лорд, - сказала ведьма, вынимая из сумки безоар и демонстрируя его Алвару. – В питье, предназначавшемся твоей дочери, обнаружился яд в таком количестве, которое гарантировало девочке долгую мучительную смерть.
Герцог смотрел на ведьму с непониманием.
- Убийц было двое? – спросил он вмиг осипшим голосом.
Рагана вновь повторилась:
- А мне почём знать? О чём ведаю, о том и говорю, а домысливать тебе придётся самому, как и позаботиться о безопасности Элайны. Проклятье то я убрала и яд обезвредила, но что помешает отравителю подлить его снова?
С этими словами Рагана выскользнула за дверь и устремилась прочь из замка. Она торопилась быстрее добраться домой, чтобы избавиться от проклятья, воздействие которого становилось всё более ощутимым. В спину ей донеслось:
- Берт, Зак, доставьте ведьму, куда она прикажет. Да смотрите там, чтобы со всем уважением.
В этот момент Рагана была искренне благодарна герцогу за проявленную заботу. Она опасалась, что у неё просто не хватит сил на обратный путь.
Ведьма так спешила, что едва не столкнулась с молодой женщиной, идущей по коридору ей навстречу. Высокая, светловолосая красавица мазнула по старухе невидящим взглядом и величаво проплыла мимо. У Раганы пробежал холодок по спине - от женщины повеяло первозданной тьмой. Вне всяких сомнений, она являлась ведьмой, но с запечатанным даром.
Стражи поклонились незнакомке излишне почтительно, и ведьма предположила, что это и есть хозяйка замка. А ещё Рагана могла бы поклясться, что видит перед собой виновницу совершённого преступления, но свои мысли она разумно решила оставить при себе.
Желание немедленно оказаться подальше от этого места стало непреодолимым, и Рагана ускорила шаг. Своё дело она сделала - девушка спасена, а остальное не её забота. Ей вообще давно пора убираться из замка, коли жизнь дорога.
- Ты глянь-ка, Зак, на вид старуха, а припустила так, что даже нам за ней не угнаться, - раздался позади смешок.
- А может то и не старуха вовсе, надо бы проверить, - отозвался на шутку приятеля Зак.
Рагана резко развернулась к шутникам и хищно оскалилась, отчего глубокие морщины избороздили гладкое прежде лицо, губы превратились в две тонкие линии, а нос загнулся крючком.
Красавицей она и в молодости не была, а к старости и вовсе подурнела, да так, что сама старалась лишний раз не смотреть на своё отражение. Случалось ей, конечно, заглядывать в зеркало во время гадания, но после этого у Раганы сильно портилось настроение, а потому гадать она не любила и бралась предсказывать судьбу только за очень большие деньги. К счастью, в их местах жили люди прижимистые. Гадание считали баловством и тратить деньги впустую не спешили. Да и что гадать, если всё и так предрешено на десятки лет вперёд? Кто кому в суженые предназначен и девки, и парни знали ещё с малолетства. На то и родители, чтобы заранее позаботиться о судьбе своих чад неразумных.
- Подаришь девушке поцелуй, красавчик? – сладким голоском пропела ведьма и шагнула к тому стражнику, что ближе стоял.
Мужик отшатнулся от неё, как от прокажённой и с проклятьями поспешил убраться прочь. Его товарищ не отставал, и к тому времени, как Рагана вышла из замка, повозка была уже запряжена, а возница, сидя на облучке, с опаской косился в её сторону.
Рагана смутно помнила, как добралась до дома, как провела ритуал. Очнулась на земляном полу в подвале, грязная и всклокоченная, но живая и самое главное – здоровая.
Ритуал на крови дался ей нелегко. Рагана вообще не любила отнимать чью-то жизнь. Чувствовала себя потом прескверно, даже если это всего лишь драчливый петух, которого ведьма не раз грозилась отправить в суп. Зато проклятье отступило. Соскользнуло с её рук шустрыми змейками, привлечённое жертвенной кровью, да в ней и сгорело дотла, даже следа от него не осталось.
Герцог ненадолго задержался у постели дочери. Элайна уже не выглядела смертельно больной. Она спала, и дыхание её было ровным, а не вырывалось рваными хрипами, как до вмешательства ведьмы. Оставалось решить, как уберечь дочь от последующих покушений, а в том, что они будут, Алвар не сомневался. Злодей может затаиться на время, но потом ударит снова, и будет бить до тех пор, пока не доведёт начатое до конца.
О том, кому выгодна смерть Элайны, гадать не приходилось. Люсинда не единожды намекала ему, что серебряные рудники, обещанные им в приданое дочери – это слишком щедрый жест с его стороны. Хватило бы и угольных шахт.
Алвар же стоял на своём и идти на попятный не собирался. Он желал для своей дочери только самого лучшего. Богатое приданое значительно увеличивало её шансы на удачное во всех отношениях замужество. С её внешностью и деньгами она могла бы позволить себе выйти замуж по любви. Будучи дважды женатым человеком, Алвар в полной мере ощутил разительное отличие брака по любви от брака по расчёту.
Свою вторую жену он не любил. В его сердце попросту не было место ни для кого кроме Юлали – его первой и единственной возлюбленной.
Герцог оторопел от такой резкой смены настроения у старой ведьмы, но последние её указания решил выполнить в точности. И дверь запер, и стражу к ней приставил.
А ведьма времени зря не теряла. Краткий миг облегчения вновь сменился озабоченностью. Уж больно бывшая красавица походила сейчас на умертвие. К кровати Рагана подходить не спешила, ещё успеется. Первым делом она решила отмести самое очевидное – яд. Её внимание привлекла кружка с питьём. Ведьма достала из корзинки небольшой мешочек, в котором хранила безоар – камень, способный определить наличие яда в напитках. Вбирая в себя ядовитые примеси, он обретал глубокий синий цвет. Позже, под действием солнечных лучей, безоар вновь становился серо-голубым. Таким образом, этот камень можно было использовать многократно. Рагана всегда держала его под рукой. Вот и сейчас решила начать именно с него.
В то, что Элайну подкосила случайная болезнь, ведьма не верила. Она не сомневалась, что причиной нынешнего состояния девушки является чей-то злой умысел. И безоар подтвердил её догадку, но лишь наполовину. Яд в напитке имелся, вот только его количества было явно не достаточно, чтобы в кратчайшие сроки довести взрослого человека до подобного состояния.
Рагана продолжила обходить комнату по периметру и в самом дальнем углу обнаружила то, что искала – тонкую сеть проклятья. Оно успело основательно тут прижиться, разрастись до невероятных размеров. Невидимые нити не один месяц прокладывали себе путь к намеченной жертве. Врастали в древесные волокна, терялись в складках балдахина, оплетали резную спинку кровати, пока однажды не дотянулись до основания ложа и оплели его так плотно, что у герцогской дочки не осталось ни единого шанса на выживание.
Днём проклятие спало, а ночью набрасывалось на беззащитную девушку и поглощало её жизненные силы. Вот и сейчас, если присмотреться, видно, как по капле утекает из несчастной жизнь. Простому человеку, равно как и магу, этого нипочём не углядеть, такое под силу только ведьмам. Потому Сибелиус и не смог помочь бедняжке.
«А ведь колдовство это из запретных будет, - подумала ведьма. - У кого только смелости хватило такое сотворить? Или не смелость то была, а отчаянье?»
- Ох, и злые дела творятся у тебя в замке, сиятельный лорд, а ты дальше своего носа ничего не видишь, - произнесла Рагана уже вслух, всматриваясь в лицо умирающей девушки. По здравому размышлению, жить той осталось недолго. Глядишь, к утру и преставится.
Надо было что-то решать и быстро. Рагана о таком колдовстве только слышала, но сталкивалась впервые. А потому сильно призадумалась. Как тут быть? Можно попытаться повернуть проклятье вспять, но для этого придётся прибегнуть к запретным чарам, чего, по понятным причинам, ведьма делать не желала.
Существовал и второй способ вернуть герцогскую дочку к жизни. Проклятье можно было перетянуть на себя. Только кто же в здравом уме на такое согласится? Рагана точно не была слабоумной и не собиралась расплачиваться оставшимися годами за жизнь девчонки. С другой стороны, если Элайна умрёт, ей тоже не жить.
Выбор оказался невелик. И Рагана решила, что второй вариант всё же предпочтительнее первого. Так у неё останется хоть какой-то шанс на выживание. Лишь бы после всего содеянного хватило сил добраться до своей избушки, а там, вдали от чужих глаз, можно будет провести ритуал на крови. Хорониться она умела – спасибо наставнице, никто и не узнает о том, что будет твориться в подвале её дома, когда она вернётся.
***
Нити проклятья не спешили поддаваться, будто живые выскальзывали из рук и вновь впивались в беззащитное тело жертвы. Но Рагана не отступала. Раз за разом произносила слова заговора, расплетала сложный узор, наматывала призрачные нити себе на руки. Кисти тут же онемели, сделались как не свои. Пальцы опухли и почернели, но, в конце концов, дело было сделано.
Вот оно – чужое злодейство, ядовитыми змеями свернулось на её запястьях. И пора бы уходить, да надо ещё герцогу указания дать, какими травками дочь отпаивать, чтобы вывести из неё отраву. А между делом намекнуть, что не болезнь то была, а людская злоба. И вполне может статься, что человек, замысливший такое бесчинство, до сих пор живёт с герцогом под одной крышей.
Девушка на кровати задышала спокойно. Она по-прежнему выглядела очень бледной и измождённой до крайности, но это всё поправимо. Хорошее питание и должный уход быстро вернут её к жизни.
Какое-то время Рагана стояла у окна, вглядываясь в серую хмарь за стеклом. Скоро рассвет, а она и не заметила, как пролетела ночь. В замке, верно, все спят, и придётся дожидаться пробуждения герцога, чтобы поведать ему обо всём, вот только времени у неё почти не осталось.
Руки болели нещадно, пришлось колотить в дверь ногами, привлекая внимание стражников. Тяжёлые створки распахнулись неожиданно быстро. Рагана чуть было не вывалилась за порог комнаты, но в последний момент успела схватиться за косяк. Мгновенная резкая боль пронзила руку аж до плеча, и ведьма поняла, что должна поторопиться, если не хочет стать жертвой чужого проклятья.
Сквозь застившую глаза пелену слёз Рагана с трудом рассмотрела стоявшего перед ней мужчину. Как ни странно, им оказался герцог собственной персоной. Выглядел он неважно: неряшливо одетый, весь какой-то взлохмаченный, с покрасневшими от бессонной ночи глазами и помятым лицом.
Рагана подозревала, что и сама сейчас больше похожа на огородное пугало, чем на уважаемую ведьму, но что поделать, ночка выдалась не из лёгких.
- Элайна жива? – дохнул герцог перегаром, делая шаг в её сторону.
«А этот поди ещё и пил всю ночь, - отстранённо подумала ведьма, – по пьяни прибьет и не заметит».
К счастью, девушка являлась полукровкой, и кровь оборотней оказалась в ней достаточно сильна, чтобы долгое время противостоять проклятью.
- Жива, конечно, что ей сделается, - проворчала ведьма, благоразумно отступая от двери, потому что стоять на пути у герцога сейчас было бы чистым безумием с её стороны.
Мужчина рванулся к дочери и, схватив бедняжку за плечи, начал её трясти:
- Элайна, очнись, Элайна, девочка моя, да очнись же.
- Будешь так усердствовать, она вовсе не очнётся, - меланхолично отметила ведьма.
Герцог, хоть и был изрядно пьян, но понял, что делает что-то не так. Бережно опустил тело дочери обратно на кровать и отошёл подальше, явно борясь с соблазном, во что бы то ни стало привести бедняжку в чувство.
- Нам надо поговорить наедине, - сказала ведьма серьёзно и взглядом указала на дверь, возле которой собрались если не все обитатели замка, то уж точно большая их часть.
- Пошли все вон, - рявкнул герцог, довольный тем, что может на ком-то сорвать свой гнев. Не смотря на изрядное количество выпитого спиртного, напряжение его не отпускало, ведь речь шла не только о жизни дочери, но и о судьбе всего герцогства. Оборотни не простят ему гибели девочки. Обязательно отомстят. Пусть она и полукровка, и лишена второй ипостаси, а всё же член стаи, таков уж закон. Оборотни от своих детей не отказываются.
Алвар и сам не смог бы сказать, на что рассчитывал, приглашая к постели дочери деревенскую колдунью. Вероятнее всего, поступил так от отчаянья. К тому же слышал не единожды, как нахваливали её умения крестьяне, доставлявшие в замок провизию. Он бы и раньше за ней послал, да Сибелиус поклялся, что справится с болезнью Элайны собственными силами. А ещё маг презрительно отзывался о ведьмах, именуя их не иначе как малограмотными созданиями, годными лишь на то, чтобы принимать роды у деревенских баб.
И вот именно это примитивное создание сегодня спасло его дочь от неминуемой гибели, в то время как хвалёный образованный маг оказался бессилен что-либо сделать.
- О чём ты хотела мне поведать? – спросил герцог, выкладывая на стол перед ведьмой увесистый кошель.
- Твою дочь прокляли, сиятельный лорд, - хмуро отозвалась ведьма, осторожными движениями убирая кошель в потайной карман. Свою работу она выполнила, а потому не видела причин отказываться от вознаграждения, даже если оно показалось ей чрезмерным.
- Прокляли! – вскричал герцог. – Это невозможно. В моих землях не водятся ведьмы.
Сказал и осёкся, вспомнив, кто перед ним стоит.
– А может, это твоих рук дело? – прозвучало явно угрожающе, и Рагана нервно поёжилась под вмиг потемневшим взглядом герцога.
- Я такими вещами не занимаюсь, сиятельный лорд, чем хочешь поклянусь, - Рагана постаралась сохранять хотя бы видимость спокойствия, мысленно повторяя, что она ни в чём не виновата, а потому и бояться ей нечего. Она принялась увещевать герцога: – Подумай сам, разве стала бы я говорить о проклятье, если бы сама его наложила? Я ведьма законопослушная, тёмным колдовством не балуюсь. Не хочется, знаешь ли, на старости лет угодить на костёр инквизиции.
Герцог слегка умерил свой гнев, но на ведьму смотрел с подозрением.
- А кто тогда? – после минутного молчания задал он следующий вопрос.
- А мне почём знать? – пожала плечами Рагана. – Такие проклятья можно купить у нечистых на руку торговцев и активировать уже на месте. Для этого достаточно капли крови и отпирающего слова. Ничего сложного в этом нет, кто угодно справится.
Взгляд герцога стал ещё более подозрительным, и он спросил:
- Говоришь, тёмным колдовством не занимаешься, а откуда тогда знаешь о том, как должно активировать спящее проклятье?
- Я много чего знаю, - буркнула ведьма, - это вовсе не означает, что я стану творить всякое беззаконие. К тому же мои глубокие познания сегодня спасли твоей дочери жизнь.
- Ты сможешь найти того, кто это сделал? – герцог вознамерился, во что бы то ни стало отыскать виновного.
- Ищи того, кому выгодна смерть Элайны, - посоветовала напоследок Рагана, незаметно отступая к двери.
Она уже взялась за ручку, намереваясь выскользнуть в коридор, как вспомнила ещё об одном немаловажном обстоятельстве, о котором была не в праве умолчать.
- И ещё одно, сиятельный лорд, - сказала ведьма, вынимая из сумки безоар и демонстрируя его Алвару. – В питье, предназначавшемся твоей дочери, обнаружился яд в таком количестве, которое гарантировало девочке долгую мучительную смерть.
Герцог смотрел на ведьму с непониманием.
- Убийц было двое? – спросил он вмиг осипшим голосом.
Рагана вновь повторилась:
- А мне почём знать? О чём ведаю, о том и говорю, а домысливать тебе придётся самому, как и позаботиться о безопасности Элайны. Проклятье то я убрала и яд обезвредила, но что помешает отравителю подлить его снова?
С этими словами Рагана выскользнула за дверь и устремилась прочь из замка. Она торопилась быстрее добраться домой, чтобы избавиться от проклятья, воздействие которого становилось всё более ощутимым. В спину ей донеслось:
- Берт, Зак, доставьте ведьму, куда она прикажет. Да смотрите там, чтобы со всем уважением.
В этот момент Рагана была искренне благодарна герцогу за проявленную заботу. Она опасалась, что у неё просто не хватит сил на обратный путь.
Ведьма так спешила, что едва не столкнулась с молодой женщиной, идущей по коридору ей навстречу. Высокая, светловолосая красавица мазнула по старухе невидящим взглядом и величаво проплыла мимо. У Раганы пробежал холодок по спине - от женщины повеяло первозданной тьмой. Вне всяких сомнений, она являлась ведьмой, но с запечатанным даром.
Стражи поклонились незнакомке излишне почтительно, и ведьма предположила, что это и есть хозяйка замка. А ещё Рагана могла бы поклясться, что видит перед собой виновницу совершённого преступления, но свои мысли она разумно решила оставить при себе.
Желание немедленно оказаться подальше от этого места стало непреодолимым, и Рагана ускорила шаг. Своё дело она сделала - девушка спасена, а остальное не её забота. Ей вообще давно пора убираться из замка, коли жизнь дорога.
- Ты глянь-ка, Зак, на вид старуха, а припустила так, что даже нам за ней не угнаться, - раздался позади смешок.
- А может то и не старуха вовсе, надо бы проверить, - отозвался на шутку приятеля Зак.
Рагана резко развернулась к шутникам и хищно оскалилась, отчего глубокие морщины избороздили гладкое прежде лицо, губы превратились в две тонкие линии, а нос загнулся крючком.
Красавицей она и в молодости не была, а к старости и вовсе подурнела, да так, что сама старалась лишний раз не смотреть на своё отражение. Случалось ей, конечно, заглядывать в зеркало во время гадания, но после этого у Раганы сильно портилось настроение, а потому гадать она не любила и бралась предсказывать судьбу только за очень большие деньги. К счастью, в их местах жили люди прижимистые. Гадание считали баловством и тратить деньги впустую не спешили. Да и что гадать, если всё и так предрешено на десятки лет вперёд? Кто кому в суженые предназначен и девки, и парни знали ещё с малолетства. На то и родители, чтобы заранее позаботиться о судьбе своих чад неразумных.
- Подаришь девушке поцелуй, красавчик? – сладким голоском пропела ведьма и шагнула к тому стражнику, что ближе стоял.
Мужик отшатнулся от неё, как от прокажённой и с проклятьями поспешил убраться прочь. Его товарищ не отставал, и к тому времени, как Рагана вышла из замка, повозка была уже запряжена, а возница, сидя на облучке, с опаской косился в её сторону.
***
Рагана смутно помнила, как добралась до дома, как провела ритуал. Очнулась на земляном полу в подвале, грязная и всклокоченная, но живая и самое главное – здоровая.
Ритуал на крови дался ей нелегко. Рагана вообще не любила отнимать чью-то жизнь. Чувствовала себя потом прескверно, даже если это всего лишь драчливый петух, которого ведьма не раз грозилась отправить в суп. Зато проклятье отступило. Соскользнуло с её рук шустрыми змейками, привлечённое жертвенной кровью, да в ней и сгорело дотла, даже следа от него не осталось.
ГЛАВА 2
Герцог ненадолго задержался у постели дочери. Элайна уже не выглядела смертельно больной. Она спала, и дыхание её было ровным, а не вырывалось рваными хрипами, как до вмешательства ведьмы. Оставалось решить, как уберечь дочь от последующих покушений, а в том, что они будут, Алвар не сомневался. Злодей может затаиться на время, но потом ударит снова, и будет бить до тех пор, пока не доведёт начатое до конца.
О том, кому выгодна смерть Элайны, гадать не приходилось. Люсинда не единожды намекала ему, что серебряные рудники, обещанные им в приданое дочери – это слишком щедрый жест с его стороны. Хватило бы и угольных шахт.
Алвар же стоял на своём и идти на попятный не собирался. Он желал для своей дочери только самого лучшего. Богатое приданое значительно увеличивало её шансы на удачное во всех отношениях замужество. С её внешностью и деньгами она могла бы позволить себе выйти замуж по любви. Будучи дважды женатым человеком, Алвар в полной мере ощутил разительное отличие брака по любви от брака по расчёту.
Свою вторую жену он не любил. В его сердце попросту не было место ни для кого кроме Юлали – его первой и единственной возлюбленной.
