Глава 1.1.
До серой многоэтажки Кира доходит по внутренним дворикам, обходя высыхающие на глазах лужи и поставленные невпопад автомобили. На четвертый этаж поднимается по лестнице, но звонит в дверь не сразу.
Речь она подготовила еще в коммуналке, но хочется оттянуть момент воспроизведения. Может быть, если подумать еще минут пять, то придет в голову что-нибудь лучше?
Нет.
Нет такой речи на свете, которая заставит ублюдка сказать Кире правду.
— Ну?
Папаша недовольно обращается к ней, как ни в чем не бывало.
— Я не могу дозвониться до него со вторника. Где он? — твердо и жестко говорит она. Нужно начинать с атаки, иначе выяснить ничего не удастся.
— Правда? — играет в дурачка мерзавец. — Да он пошел куда-то. Ты же знаешь, что у брата новая работа. В отличие от тебя, у него есть совесть.
Иногда Кира не может поверить, что данное существо — в криво застегнутой выцветшей рубашке, с сальным взглядом и на удивление шикарной шевелюрой волос — активно поучаствовал в появлении ее и Пети на свет. Что в ней заложены гены этого мерзостного лгуна.
Иногда?
Нет, она в это не может поверить каждый день последних двух лет.
— Он всегда отвечает мне. Где находится эта работа?
Отец пожимает плечами.
— А тебе что с того? Вечно суешь нос куда не просят. Хотела жить отдельно, вот живешь, тебя никто сюда не звал вообще-то.
Он пытается закрыть дверь, но Кира готовились к подобному — она просовывает ногу в босоножке между створками и удерживает деревянную панель обеими руками. Июльские дни безжалостны, а в парадной, благодаря окнам на солнечной стороне, застыл зной, и Кира взмокшая как египетский каторжник.
— Пошла отсюда, — пыхтит отец и отдирает маленькую ладонь от створки, откидывая дочь назад.
Кира тяжело вздыхает, невидящим взглядом буравя деревянный вход квартиры, в которой она прожила двадцать с лишним лет. Как же хорошо, что всего позора не видит мама, думает она, но отгоняет мысль подальше дабы не раскисать.
Так, следующий — Шурик, который когда-то и помог Пете обучиться. Было это давно, но может он что-то знает. Ничего Шурик не знает, ворчит хладнокровная часть сознания, но Кира дает ей хорошего пинка, так как других вариантов нет.
Из квартиры напротив неуверенно выглядывает Мария Виссарионовна, и хочется заскулить от досады. Нет, соседи давно стали свидетелями семейных разборок Норовых, но Кира подзабыла как же унизительно ощущается реальность бытового конфликта, в котором ты и являешься главной героиней.
— Кирочка, — почти шепотом обращается пожилая соседка. — Давно тебя не видела.
Девушка собирается с ней поздороваться, но Мария Виссарионовна неожиданно продолжает:
— Зайди на минутку, лапочка, помоги мне с пакетами.
Узкий, несколько захламленный коридор встречает аппетитными запахами и новыми красными обоями.
Будуарненько, хмыкает про себя Кира. Скорее всего, Мария Виссарионовна упрямо отказывается заказывать новые очки и даже не в курсе насколько ее красный коридор теперь пикантный.
— Ты Петю ищешь? — продолжает шептать она.
— Да, — отрывисто отвечает девушка, нервно сглатывая. — Не могу дозвониться до него два дня, и до этого он нашел некоторые варианты работы… Вы же знаете, Пете не стоит работать. Вы не знаете, когда он выходит и приходит?
Соседка тянет ее на кухню и усаживает на табуретку, но Кира не может себе позволить расслабляться. Одновременно страшно, что ничего Мария Виссарионовна не знает, и страшно, если знает — и тогда… тогда Кире придется рисковать. Ничем хорошим высвобождение Пети с работы не закончится. Чуда не случится — брат наверняка работает с криминалом, и люди, которые решили использовать такого особенного человека как Петя, понимающими окажутся еще меньше отца.
— Кирочка, я не видела его ни вчера, ни сегодня. Но позавчера…
Соседка наливает гостье чай и сама усаживается напротив.
— … позавчера я буквально краем глазам видела, как он выходил из парадной. Мы с Валентиной Сергеевной как раз обсуждали чету Приймаков, ну ты знаешь…
Чета Приймаков переживала звездные часы как предмет для сплетен уже два года. Даже воробьи обзавелись ценным мнением по этому поводу. Оказалось, что он любит мужчин, а она любит женщин, но они оставались в счастливом браке. Кира считала, что такие «повороты» — самые скучный повод для общественного резонанса. Учитывая, что сосед из двенадцатой квартиры собирался жениться на домашней ящерице по имени Светлана. Конечно же, на свадьбу Киру никто не позвал, а она так любила чужие бракосочетания.
— … так вот, и Петя сел в машину такую, роскошную очень, черную, как это говорят? Иномарку.
Чашку в руке Кира сжимает, несмотря на то, что металл обжигает.
Она хочет спросить про того, кто был за рулем, но старушка ее опережает:
— Не знаю, понадобится ли это тебе или не стоило, но я записала номерок авто. Точнее, Валентина Сергеевна записывала, у нее же этот… новый смартифон.
Кира едва не бросается на тетрадку, которую соседка достает из настольной корзины. Из всех людей, только спецгруппа дворового наблюдения и контроля в виде сплетниц на скамейке оказалась ценным информатором. На самом деле, она расцеловать готова Марию Виссарионовну, но привлекать слишком много внимания ко всей этой ситуацией с Петей не стоит.
— Спасибо большое, — шепчет она, занося цифры в свой телефон.
Мария Виссарионовна довольно кивает и пододвигает блюдо с печеньем поближе к гостье.
— Только бы все у вас было хорошо, Кирочка, — протягивает она, глядя куда-то в сторону. — Ох уж этот ирод, и как только земля носит… Береги себя, лапочка, хорошая ты, Петю не бросаешь, не забываешь.
— // —
Нехитрое дело уговорить Шурика пробить номер машины, а вот продумать как выжать по максимуму из предстоящего разговора — дело на засыпку. В одном из соседних дворов Кира усаживается на неприметную скамейку в тени каштана. Тканевая повязка явно лишний элемент на голове в беспощадную жару, но лень снимать. И почему из всех заколок она схватила сегодня именно розовую? Выглядит, наверное, как чокнутая девица, еще с таким-то вечно серьезным выражением лица.
— Я не знаю, — говорит ей напоследок Шурик, — как его бы угораздило в это вляпаться. Ты уверена? Эти люди лишних деталей, слишком сложных щей не хотят. А Петька… он сложный для них. Но ты не вздумай лезть, вообще забудь об этом. Позвони, спроси, и оставь это так, как получится.
Петя и впрямь сложный.
Когда ему было три, пятилетняя Кира сама обрабатывала его ранки, чтобы никто не узнал из взрослых. Когда пошла в школу, неслась с уроков обратно, планируя какие два следующих слова они с Петей выучат в новом месяце. Когда попыталась посещать университет, сразу нашла работу, чтобы копить и копить им с Петей, потому что мама к тому времени уже умерла.
Поставили Петру диагноз еще в детстве и тогда началось.
— Это что за скотина такая, — орал отец, — ты кого нагуляла, падаль? Значит, и читать он нормально не сможет? Он же… Клинических дебилов в этом доме не будет.
Клинический дебил в доме остался, а мать вскоре ушла. На тот свет.
Читать более-менее Петр научился, как и писать. Тупым он вообще не являлся, просто у него была иная система приоритетов. Кире обычно никто в это не верил, но какое это имело значение? Умом считали навыки, в том числе и мыслительные, социально приемлемые и адаптированные большинством, а к объективности отношение сей уклад имело мало.
Лучше бы Канта почитали, умники, хмуро думала она порой.
Теперь любимый папа наживался на Пете. Попрекал, мол, взрослый парень не учится, не работает, а на харчах готовых сидит. Знала Кира эти харчи. Создание, именовавшееся их отцом, собирало деньги в помощь Пете, но брат едва ли десять процентов оттуда видел. Кира же, после того как не удалось забрать с собой Петю на съемную коммуналку, покупала последнему даже одежду.
У Пети немного запозднился подростковый период, и теперь отцу удавалось им манипулировать и эмоционально раскачивать. На работу брата никуда не брали, с программированием временно не получалось, поэтому попасться на крючок подлым криминальным личностям— то, что доктор прописал.
Кира вздыхает и набирает номер. Когда раздается резкий уверенный мужской голос, она хладнокравно говорит:
— Вам еще нужны курьеры? Меня устроят любые условия.
Лишь бы договориться о встрече или хоть выйти на какой-то адрес.
— Что? Курьеры — это не ко мне.
— Я по рекомендации Пети Норового, — с паранормальной скоростью выпаливает она — надо успеть до того, как мужчина повесит трубку.
— Норового? Подожди… Пети что ли?
Совсем не нравится его изумление.
— А когда это он тебе рекомендовал названивать?
— Не вспомню уже, я не сразу позвонила.
— Слушай, вообще, конечно, нужны курьеры. но… Чесняк, даже не знаю берем ли мы телок.
— Так я с Петей смогу работать.
— С кем, с Петькой что ли? — гогот омерзительный и подлый. — Ну кстати, идея, только Петька уже не работает курьером.
— А где он? — сжав волю в кулак, спрашивает она ровно.
— Ну он другое делает, — хмыкает тот. — Кстати, подъезжай наверное туда, там и узнаешь насчет курьеров, если не прикалываешься. Только сегодня, мы завтра сворачиваемся.
Она позволяет себе немыслимую роскошь — переодевшись и подготовившись, вызывает такси. Названный адрес оказывается бывшим заводом мореходства. Водитель сначала молчит, затем пытается разговорить пассажирку, но через пару минут включает музыку.
Кира не помнит, когда в последний раз чувствовала себя столь одинокой. Если что, оттуда звонить имеет смысл только в полицию, но идея смехотворна, как и весь ее крестовый поход. Она одна, в спасении брата, против гопников и криминальных элементов, у которых все на мази в правоохранительный органах.
Брата, который не сможет понять зачем ему спасаться.
Просит таксиста остановиться до въезда в заброшенный завод. С той части дороги, где она выходит, виднеется несколько иномарок возле ворот.
Кира решает обойти территорию по периметру забора и проверить нет ли тут еще одного входа.
Альтернативные ворота находятся, а калитка возле них не то чтобы открытая, железяка вообще поломанная и поросла бурьяном. Девушка протискивается внутрь и слишком размашистым шагом направляется в сторону ближайших дверей в здании. Хотя внутри все колотит.
Двери оказываются закрытыми, и следующие, и следующие — тоже. По-видимому, она уже совсем близко к главному въезду, так как издалека слышны голоса.
Попытки допрыгнуть до окон увенчиваются провалом, а в одном проеме стекла, куда все-таки удается заглянуть, ничего не видно. Когда она уже готова завернуть за угол, к первым воротам, встречается достаточное низкое окно, к которому девушка и припадает.
За стеклом — часть помещения с явно очень высоким потолком, освещение включено, можно разглядеть свежие следы пребывания людей (сумки и пакеты), на одном стеллаже вперемешку с железяками горками сложены ноутбуки.
Кто-то внутри проходит по помещению и попадает в зону просматриваемости со стороны окна, и ей кажется, что это Петя, но точно невозможно разглядеть. Вот если бы фигура переместилась чуть правее и развернулась всем корпусом… Когда она уже готова стучать по стеклу, с призывом Пети, улавливает краем глаза движение справа.
К ней приближается молодой мужчина, быстро и борзо. Ничего в нем не выдает криминала — обычная майка, средний рост, простое хмурое лицо. Затем незнакомец хватает ее за руку и тянет в сторону въезда.
— Это что здесь такое? Ты что делаешь и кто такая?
— Я… я по поводу работы курьера. Звонила сегодня, сказали приехать именно сейчас, — недостаточно уверенно объясняется Кира и с трудом сдерживается, чтобы не начать сопротивление. Он тащит ее прямо к воротам.
— Кто сказал? — недовольно и недоверчиво интересуется мужчина.
— Не знаю, но меня Петя вообще рекомендовал. Могу… могу показать звонок и номер телефона.
Кира тянется к смартфону, чтобы как-то задержаться на территории завода.
— Что, Петя реально? Да, это номер Славы. Его здесь нет, не знаю, что он тебе там сказал, но курьеры нам не нужны. Теперь на выход, давай.
— Мне нужно быстро переговорить с Петей, — указывает она в сторону парадного входа в здание, что наполовину открыт. — Я… Это очень срочно.
— Зачем еще? — бросает незнакомец, даже не глядя на девушку, и высматривает напарника за воротами.
— Я… на минуту.
Кира пятится, и, когда тот поворачивается обратно, ускоряет ход и практически вбегает в здание. Слышится оклик, он явно следует за девушкой, но она уже врывается в центральное помещение завода: с двухэтажным потолком, массивными железными перекладинами, что делят полупустой цех на секции.
В одной из секций по левую сторону расположен широкий металлический стол. Сидящий перед ноутбуком парень распрямляется, поворачивается, и — это ее брат Петя, растерянно созерцающей приближение Киры.
— Нам нужно уходить, — разбрасывается она словами словно пулями, — Петя, мы уходим. Бросай все и пошли!
— Чччто… что случилось? — брат успевает захватить только мятый пакет со стола, когда она крепко сжимает его мягкую и податливую ладонь в своей.
Незнакомец залетает в цех, и Кира разворачивается — отступает назад, заслоняет собой Петю, и сжимает в кармане кардигана нож.
Она вся взмокшая и взъерошенная, грудину словно кольцом сдавило.
— Ты что творишь? Куда это вы собрались?! — ором возмущается мужчина, направляясь прямо к беглецам.
— Мы с Петей уходим, — твердо произносит она. — Он не будет больше здесь работать.
— Ты кто такая вообще?!
Идиотка, если коротко, думает про себя девушка.
Он оказывается рядом со столом и Кира молниеносно вынимает складной нож и обнажает лезвие во вскинутой вперед руке.
Ладонь, изящная и бледная, лишена малейшего намека на дрожь.
— Воу, воу, воу, — выставляет перед собой руки незнакомец, останавливаясь, но не отходя назад. Испуганным не выглядит, скорее, напряженным. — Спокойнее, мадам.
— Кккира, — пытается обойти сестру «спасенный», — не надо…
В цехе появляется другой мужчина, и вот новоприбывший на криминальный элемент похож. Цепкий взгляд светло-голубых, почти прозрачных глаз, спортивная одежда, а короткие волосы не скрывают наколку на правой части черепа.
— Твою мать, Валик, сюда Главный едет, вот прямо сейчас. Что здесь, блядь, происходит?!
Все, у кого есть мнение по поводу происходящего, заговаривают одновременно:
— Да дура какая-то ворвалась и пристала к Петьке, собрались они куда-то. Подожди, ты сказал Главный?!
— Я забираю брата домой. Вы что не видите, что он не может ничем таким заниматься!
— Кккира — моя сестра…
Мужчина с наколкой поворачивается к окну, намереваясь что-то рассматривать за стеклом, и приказывает другому мужчине:
