Артен даже головой потряс, хоть и улыбнулся.
- Так из-за чего вы поссорились?
- Я ушла гулять в парк, а они меня потеряли. Откуда ж я знала, что они не следили, куда я пошла? А еще перед этим я познакомилась с Мирандой, причем совершенно случайно. Вот он и устроил скандал. А меня отправили отпаиваться чаем и лежать. Что и делаю.
- Дела-а-а, - протянул Артен. - Ну, в последнее время отец нервный, да. И на меня срывается часто, и на Гранта. Полагаю, мы вряд ли сможем понять - и слава звездам - что чувствует человек, у которого умирает ребенок. Но на тебя у него какая-то особая реакция.
Он вдруг заулыбался так, что я мгновенно почувствовала неладное.
- Что такое? Артен?
Он качал головой до тех пор, пока я не отстала, но улыбаться не перестал, и в глазах блестел озорной огонек.
Артен остался на чай, причем чай для него пришлось заказывать мне, как пациентке. Хотя кому-кому, а Артену успокаиваться и не надо было. Он отличался оптимизмом и вообще верил, что все будет как нельзя лучше. Я даже позавидовала.
- Всем привет!
В палату вошел Грант и, следом, въехала коляска с Мирандой. Ей тяжело было ходить, а вот ездить - в самый раз. Несмотря на слабость, она улыбалась.
- Артен! Ты здесь!
- Она хотела повидаться с тобой перед операцией, - пояснил Грант.
- И с отцом, - добавила Миранда. - Он теперь не может зайти сам.
И как-то странно хихикнула.
- Почему? - удивилась я.
- Я поставил ему успокоительное в капельницу. Чтоб не мешался. Честное слово, мне кажется, он бы вошел в операционную и начал учить робота, как лучше оперировать, а меня - как им управлять.
- Ты пойдешь? - спросила Миранда.
- Нет! - поспешно ответила я.
Не хватало еще снова устроить скандал и отложить операцию, Миранда-то не виновата, что у меня с ее отцом природная несовместимость. Лучше я буду расслабляться в одиночестве.
- Тогда удачи, - вздохнула девушка.
Привстала с коляски и обняла меня так, что дыхание перехватило. Силы у нее было... даже несмотря на болезнь.
- Спасибо, - шепнула она очень тихо.
Потом вновь опустила в кресло и посмотрела на Артена:
- Пойдешь к отцу?
- С ним и останусь, - кивнул парень. Иначе он к операционной вместе с палатой приедет.
Грант фыркнул, открывая для Миранды дверь. Затем повернулся ко мне:
- Я зайду минут через двадцать, и пойдем, ладно?
Вот, собственно и кульминация моего путешествия.
Несмотря на отсутствие выбора, хотелось верить, что я все же хороший человек. И действительно помогаю славной девочке Миранде, которая не виновата в том, что ее отец когда-то встретил на своем пути меня и обвинил в попытке похищения его сына.
Отчасти я понимала его, наверное, именно поэтому выбрала отряд в качестве работы. Но злость хоть и утихла, все равно не отступала, и я с удивлением изучала в себе новую, сильную эмоцию. Я редко злилась на кого-то, в основном недолго. Лишь могла выразить разочарование и перестать иметь дело. Но сейчас я готова была ударить Брэндона, причем со всей силы. Это и пугало и радовало одновременно.
Я дождалась Гранта, потом переоделась в больничную накидку и села в точно такое же кресло, в котором возили Миранду.
- Зачем оно? Я могу дойти сама, - сказала я.
- Просто на всякий случай. Таковы порядки. Вдруг ты по дороге споткнешься и упадешь?
Пожав плечами, я села. Кресло, так кресло, у меня нет предубеждения против подобного способа перемещения.
- Не обижайся на Брэнда, - попросил Грант, когда мы ехали в лифте. - У каждого свой способ справиться с таким. У него в голове засело убеждение, что своих женщин он должен защищать. Сын - мужчина, ему нужен только толчок и первичная опека. А женщины слабые, их нужно оберегать. Жену он не уберег, теперь под вопросом жизнь дочери. Вот он и срывается на тебе. Артен особенно не дает поводов, на меня не может срываться, а на работу он две недели уже не выходил, оставил все на помощников. Ты - единственная кандидатура.
- Я не обижаюсь, - сказала я, сама не зная, правда ли это. - Давай просто покончим уже с этой операцией. Нервные клетки не восстанавливаются.
- В данный момент нервные клетки Брэнда как раз заняты восстановлением. Если бы он продолжил на всех орать, получил бы укол мощного транквилизатора в ягодичную мышцу. Я так хотел это сделать, ты бы знала.
Я хихикнула, представив выражение лица Брэндона, если б он получил такой подарок.
А потом несколько каскадов автоматических дверей разъехались, впуская нас в операционную. Я всего два раза видела операционную и, к счастью, оба раза была там не пациенткой.
Зал был огромный и темный, лишь операционные столы были подсвечены яркими лампами на гибких основаниях. Два огромных робота стояли выключенными.
- Я буду вон там. - Грант указал на небольшую комнату над дверями. Там, через огромное стекло, наверное, было видно всю операционную. - Управлять машинами. Хотя, на самом деле, я буду лишь контролировать их. Техника идеальная.
Миранда уже лежала на втором столе, под наркозом. К ней были прикреплены датчики, какие-то трубки. Я с помощью Гранта забралась на соседний стол, стараясь особенно не осматриваться. Врач приложил к моему лицу небольшую маску, и в нос ударил странный сладковатый запах, схожий с тем, что я чувствовала в рекреационной камере.
Вспыхнула паника: что, если я не отключусь, а только перестану двигаться? Я заставила себя лежать спокойно, надеясь, что Брэндон Эко не такой садист. И уже через пару секунд почувствовала, что веки тяжелеют, глаза закрываются. В последний раз я взглянула на свет ламп и совершенно некстати подумала, что если Брэнд мне соврал, этот ослепляющий белый свет - последнее, что я вижу.
Потом отрубилась и оказалась в кромешной тьме.
Брэнд
Бормотание Артена отвлекало. Успокоительное Гранта действовало сильнее, чем он предполагал. Нет, спать совсем не хотелось, но общая вялость присутствовала. И, наверное, это было хуже, чем если бы он ходил взад-вперед и порывался подслушивать под дверью операционной. Для него хуже, понятное дело. Гранту, наверное, проще работать, когда он здесь прикован к койке.
В сотый за вечер раз его взгляд прочертил до тошноты знакомый маршрут: на индикатор капельницы, на часы, на Артена. Индикатор. Часы. Артен. Индикатор показывал восемьдесят процентов. Часы - восемь ноль три. Артен доделывал второй блок тестов.
Брэндон знал, что, когда индикатор капельницы погаснет, из него вытащат иголку и в этот же момент начнут накладывать швы Мире. Теоретически, именно сейчас, в этот момент, операция шла полным ходом, а он даже не мог быть рядом с девочкой. С обеими.
- Я полагаю, мы должны отправить их отдыхать на один курорт. - Артен заговорил с ним впервые за вечер.
Сын тоже нервничал, но, как и погибшая жена Брэнда, скрывал все эмоции.
- Они друг другу нравятся. А Миранде нужны положительные впечатления. И Джен будет не так скучно.
- Они захотят общаться. А это невозможно, - отрезал Брэнд.
- Пап, я тебя умоляю! Сколько раз Миранда ездила в лагерь? А сколько ходила в различные кружки? И всегда она находила там подруг, клялась, что будет им звонить, писать, прилетать в гости. Обычно дело так и не доходило до общения.
- Здесь другое. Джен - ее прототип. Мне кажется, она видит в ней что-то вроде... сестры.
- Или мамы?
- Что? - Он моргнул. - Причем здесь мама?
- Миранде нужна женская компания, - пояснил Артен. - Она сейчас в таком возрасте, когда очень нужно поговорить с женщиной, со старшей подругой или с мамой. На худой конец, с тетей. Или мачехой.
- Ты предлагаешь мне жениться?
Он скосил глаза на сына. Вообще Брэнд полагал, что его нежелание приводить в дом женщину является для детей благом. Как-то... неожиданно все это прозвучало из уст сына.
- Я предлагаю разрешить ей общаться с Джен. А там уже разберемся.
- Джен - девица, без образования и нормальной работы, которая шарится по подвалам.
- Она ищет пропавших людей! И у нее есть образование: сертификат поисковика.
- Артен, это не образование.
За разговором становилось легче. И время шло быстрее.
- А зачем ей иное образование, если она хочет заниматься именно этим? Да, я знаю, что ты веришь в необходимость вышки. Но скажи, зачем продавцу высшее образование? Он будет пилотом? Нет. Он будет продавать сосиски в парке. И получать от этой работы удовольствие. Зачем тратить восемь лет жизни?
Брэндон закатил глаза. Артен рассуждал довольно примитивно. Но в голове был сплошной туман из-за успокоительного, и спорить не хотелось.
- Миранда определилась с профессией, она хочет быть врачом. И общение с Джен не убедит ее угнать один из твоих кораблей и стать космическим пиратом. А вот относительно таких вещей как секс, мужчины и собственное тело Джен вполне может пригодиться.
- Ага, двадцатитрехлетняя девица с проколотым пупком, неизвестным количеством половых партнеров - то, что надо в воспитании дочери. Спасибо за совет, сын, заранее сочувствую твоим детям.
- Ты видишь все не так! - воскликнул Артен. - Ты придумал образ Джен еще до того, как ее увидел. А теперь этот образ не совпал с реальностью, и ты бесишься. Знаешь...
Договорить он не успел: дверь отъехала в сторону. Едва увидев Гранта, Брэнд понял: что-то случилось. И никакое успокоительное не спасло, сердце оборвалось и, казалось, перестало биться. И перестанет, наверное, на самом деле, если врач сейчас скажет, что с его дочерью что-то случилось.
- Что с Мирандой? - Брэндон не узнал собственный голос.
- С ней все хорошо, она пока спит, в палату мы ее переведем минут через десять.
- Тогда... Джен?
Грант нервно кивнул.
- Что-то пошло не так, и я даже не знаю, что. Не успел толком среагировать, все было так быстро, она перестала дышать без видимых причин! Я вызвал людей в операционную, и они сделали все, что нужно было.
- Она жива? - Артен побледнел, и теперь его кожа приняла насыщенный голубой оттенок. Брэндон и сам чувствовал, как кружится голова.
- В коме. Когда выйдет, выйдет ли, и что стало причиной комы, я не знаю. Могу только обеспечить ей комфортное существование и ждать.
Брэнд вздрогнул и непроизвольно дернул рукой, желая сесть. Артен, опомнившись, принялся отменять капельницу и освобождать его от этого рукава.
- Все шло нормально, и вдруг она перестала дышать. Я дал команду роботу, тот сделал все необходимое, но сердце не работало, пришлось звать персонал. Не имею представления, что случилось. Ни малейшего.
- Это может быть связано с нашей ссорой? С рекреационной камерой? С той процедурой, восемь лет назад, со считыванием?
- Возможно, мы не учли какую-то особенность ее расы. Не знаю. Но Миранда в порядке, операцию перенесла хорошо.
По поводу дочери он испытывал огромное облегчение. Но Джен... при всей неприязни Брэнда к этой девушке, смерти ей он не желал. И он пообещал ей, что она проснется! А теперь, выходит, обещание не сдержал?
- К ней можно? Увидеть ее? - спросил Артен.
Грант покачал головой.
- Имею право только ближайшего родственника.
- У нее ближайших родственник - бабушка в другой звездной системе! - похоже, теперь успокоительное требовалось Артену.
- Знаешь что, - Брэнд кивнул ему, - иди к Миранде, она скоро начнет приходить в себя. Успокой, скажи, что я все еще под капельницей. Не говори про Джен, сейчас не надо нервничать. Свою бледность объяснишь тем, что я тебя задолбал, или что ты волновался. Давай, вперед.
И уже когда Артен палату покинул, Брэнд обратился к Гранту:
- Меня-то пустишь?
- Идем. Ничего особенного в этом нет. Спит и спит. Мы даже пока не стали подключать аппарат для кормления... вдруг очнется?
- А если нет?
- Такое состояние может длиться долго. Но чем дольше, тем хуже. Лет десять - и смысла держать ее там не останется. Если она очнется, это будет издевательством над бедной Джен.
- Десять лет... нет, она очнется раньше.
Она обязана была очнуться. Она спасла его дочь, и не должна была делать этого ценой своей жизни. Что, Брэндон Эко, получил ответ на свой вопрос? Можешь убить Джен Ламбэр ради собственной дочери?
Грант оставил его, сказав, что нужно помочь Миранде с пробуждением. А Брэнда буквально раздирали противоречивые чувства. Там просыпалась после операции его дочь, а он был здесь, рядом с другой девушкой. Теперь Джен и Миранда поменялись ролями, и умирала уже Джен.
Она была непривычно бледной, с убранными под шапочку волосами. Всюду были датчики, трубки. Глаза закрыты, а ресницы не подрагивали, как обычно бывает у спящего человека. Губы потрескались, были сухими и тоже бледными. Руки какой-то умник сложил на груди, как при похоронах. Брэнда даже передернуло при виде так сложенных рук девушки. Он ненавидел похороны, и, в особенности, ненавидел тела. От жены не осталось ничего, что можно было похоронить, но все равно он не мог смотреть на гроб, который нестерпимо медленно уходил по рельсам в открытый космос.
Брэнд аккуратно поднял руки Джен и положил вдоль тела. Кожа была странно, пугающе холодной. Да и вообще в воздухе чувствовалась прохлада, будто не было в госпитале современной системы терморегуляции.
- Грант, почему так холодно? - связался Брэнд с врачом.
- Мы пустили в комнату восстанавливающую смесь. Она активна только при такой температуре.
- Джен не простудится?
- Простуда в ее случае - не самое страшное. Мы надеемся, комплекс мероприятий поможет ей выйти из этого состояния. Потом, если что, будем лечить простуду.
Брэнд не мог оторвать взгляд от спокойного лица будто бы спящей девушки. Что последнее она от него слышала? "Потерпишь"? Вот и терпит теперь, лежит. И, конечно, отсутствие части печени совсем не помогает в борьбе за жизнь.
- Просыпайся, - тихо сказал он. - Подъем, леди Ламбэр. Я почти разрешил вам дружить с моими детьми.
Конечно, она осталась без ответа.
- Ну, спасла ты Миранду. Но самой-то умирать не обязательно. Или ты так мне мстишь? Мол, вот тебе, получи и распишись. Теперь мучайся чувством вины. Глупая. У меня, кстати, есть кое-что твое.
Он извлек из кармана сережку, которую до этого зачем-то носил с собой.
- Проснешься, верну.
Похоже, Джен не так уж нужна была сережка. Даже ресницы не дрогнули, хотя Брэнд и всматривался в ее лицо очень внимательно. Чудес не бывает и она не проснулась, как в кино, медленно открыв глаза. Развеяла все его дурацкие надежды и оставила полагаться на чудодейственный газ, усилия врачей и что-то другое, к чему у него не было доступа.
- Так из-за чего вы поссорились?
- Я ушла гулять в парк, а они меня потеряли. Откуда ж я знала, что они не следили, куда я пошла? А еще перед этим я познакомилась с Мирандой, причем совершенно случайно. Вот он и устроил скандал. А меня отправили отпаиваться чаем и лежать. Что и делаю.
- Дела-а-а, - протянул Артен. - Ну, в последнее время отец нервный, да. И на меня срывается часто, и на Гранта. Полагаю, мы вряд ли сможем понять - и слава звездам - что чувствует человек, у которого умирает ребенок. Но на тебя у него какая-то особая реакция.
Он вдруг заулыбался так, что я мгновенно почувствовала неладное.
- Что такое? Артен?
Он качал головой до тех пор, пока я не отстала, но улыбаться не перестал, и в глазах блестел озорной огонек.
Артен остался на чай, причем чай для него пришлось заказывать мне, как пациентке. Хотя кому-кому, а Артену успокаиваться и не надо было. Он отличался оптимизмом и вообще верил, что все будет как нельзя лучше. Я даже позавидовала.
- Всем привет!
В палату вошел Грант и, следом, въехала коляска с Мирандой. Ей тяжело было ходить, а вот ездить - в самый раз. Несмотря на слабость, она улыбалась.
- Артен! Ты здесь!
- Она хотела повидаться с тобой перед операцией, - пояснил Грант.
- И с отцом, - добавила Миранда. - Он теперь не может зайти сам.
И как-то странно хихикнула.
- Почему? - удивилась я.
- Я поставил ему успокоительное в капельницу. Чтоб не мешался. Честное слово, мне кажется, он бы вошел в операционную и начал учить робота, как лучше оперировать, а меня - как им управлять.
- Ты пойдешь? - спросила Миранда.
- Нет! - поспешно ответила я.
Не хватало еще снова устроить скандал и отложить операцию, Миранда-то не виновата, что у меня с ее отцом природная несовместимость. Лучше я буду расслабляться в одиночестве.
- Тогда удачи, - вздохнула девушка.
Привстала с коляски и обняла меня так, что дыхание перехватило. Силы у нее было... даже несмотря на болезнь.
- Спасибо, - шепнула она очень тихо.
Потом вновь опустила в кресло и посмотрела на Артена:
- Пойдешь к отцу?
- С ним и останусь, - кивнул парень. Иначе он к операционной вместе с палатой приедет.
Грант фыркнул, открывая для Миранды дверь. Затем повернулся ко мне:
- Я зайду минут через двадцать, и пойдем, ладно?
Вот, собственно и кульминация моего путешествия.
Несмотря на отсутствие выбора, хотелось верить, что я все же хороший человек. И действительно помогаю славной девочке Миранде, которая не виновата в том, что ее отец когда-то встретил на своем пути меня и обвинил в попытке похищения его сына.
Отчасти я понимала его, наверное, именно поэтому выбрала отряд в качестве работы. Но злость хоть и утихла, все равно не отступала, и я с удивлением изучала в себе новую, сильную эмоцию. Я редко злилась на кого-то, в основном недолго. Лишь могла выразить разочарование и перестать иметь дело. Но сейчас я готова была ударить Брэндона, причем со всей силы. Это и пугало и радовало одновременно.
Я дождалась Гранта, потом переоделась в больничную накидку и села в точно такое же кресло, в котором возили Миранду.
- Зачем оно? Я могу дойти сама, - сказала я.
- Просто на всякий случай. Таковы порядки. Вдруг ты по дороге споткнешься и упадешь?
Пожав плечами, я села. Кресло, так кресло, у меня нет предубеждения против подобного способа перемещения.
- Не обижайся на Брэнда, - попросил Грант, когда мы ехали в лифте. - У каждого свой способ справиться с таким. У него в голове засело убеждение, что своих женщин он должен защищать. Сын - мужчина, ему нужен только толчок и первичная опека. А женщины слабые, их нужно оберегать. Жену он не уберег, теперь под вопросом жизнь дочери. Вот он и срывается на тебе. Артен особенно не дает поводов, на меня не может срываться, а на работу он две недели уже не выходил, оставил все на помощников. Ты - единственная кандидатура.
- Я не обижаюсь, - сказала я, сама не зная, правда ли это. - Давай просто покончим уже с этой операцией. Нервные клетки не восстанавливаются.
- В данный момент нервные клетки Брэнда как раз заняты восстановлением. Если бы он продолжил на всех орать, получил бы укол мощного транквилизатора в ягодичную мышцу. Я так хотел это сделать, ты бы знала.
Я хихикнула, представив выражение лица Брэндона, если б он получил такой подарок.
А потом несколько каскадов автоматических дверей разъехались, впуская нас в операционную. Я всего два раза видела операционную и, к счастью, оба раза была там не пациенткой.
Зал был огромный и темный, лишь операционные столы были подсвечены яркими лампами на гибких основаниях. Два огромных робота стояли выключенными.
- Я буду вон там. - Грант указал на небольшую комнату над дверями. Там, через огромное стекло, наверное, было видно всю операционную. - Управлять машинами. Хотя, на самом деле, я буду лишь контролировать их. Техника идеальная.
Миранда уже лежала на втором столе, под наркозом. К ней были прикреплены датчики, какие-то трубки. Я с помощью Гранта забралась на соседний стол, стараясь особенно не осматриваться. Врач приложил к моему лицу небольшую маску, и в нос ударил странный сладковатый запах, схожий с тем, что я чувствовала в рекреационной камере.
Вспыхнула паника: что, если я не отключусь, а только перестану двигаться? Я заставила себя лежать спокойно, надеясь, что Брэндон Эко не такой садист. И уже через пару секунд почувствовала, что веки тяжелеют, глаза закрываются. В последний раз я взглянула на свет ламп и совершенно некстати подумала, что если Брэнд мне соврал, этот ослепляющий белый свет - последнее, что я вижу.
Потом отрубилась и оказалась в кромешной тьме.
Глава пятая. Критическое состояние
Брэнд
Бормотание Артена отвлекало. Успокоительное Гранта действовало сильнее, чем он предполагал. Нет, спать совсем не хотелось, но общая вялость присутствовала. И, наверное, это было хуже, чем если бы он ходил взад-вперед и порывался подслушивать под дверью операционной. Для него хуже, понятное дело. Гранту, наверное, проще работать, когда он здесь прикован к койке.
В сотый за вечер раз его взгляд прочертил до тошноты знакомый маршрут: на индикатор капельницы, на часы, на Артена. Индикатор. Часы. Артен. Индикатор показывал восемьдесят процентов. Часы - восемь ноль три. Артен доделывал второй блок тестов.
Брэндон знал, что, когда индикатор капельницы погаснет, из него вытащат иголку и в этот же момент начнут накладывать швы Мире. Теоретически, именно сейчас, в этот момент, операция шла полным ходом, а он даже не мог быть рядом с девочкой. С обеими.
- Я полагаю, мы должны отправить их отдыхать на один курорт. - Артен заговорил с ним впервые за вечер.
Сын тоже нервничал, но, как и погибшая жена Брэнда, скрывал все эмоции.
- Они друг другу нравятся. А Миранде нужны положительные впечатления. И Джен будет не так скучно.
- Они захотят общаться. А это невозможно, - отрезал Брэнд.
- Пап, я тебя умоляю! Сколько раз Миранда ездила в лагерь? А сколько ходила в различные кружки? И всегда она находила там подруг, клялась, что будет им звонить, писать, прилетать в гости. Обычно дело так и не доходило до общения.
- Здесь другое. Джен - ее прототип. Мне кажется, она видит в ней что-то вроде... сестры.
- Или мамы?
- Что? - Он моргнул. - Причем здесь мама?
- Миранде нужна женская компания, - пояснил Артен. - Она сейчас в таком возрасте, когда очень нужно поговорить с женщиной, со старшей подругой или с мамой. На худой конец, с тетей. Или мачехой.
- Ты предлагаешь мне жениться?
Он скосил глаза на сына. Вообще Брэнд полагал, что его нежелание приводить в дом женщину является для детей благом. Как-то... неожиданно все это прозвучало из уст сына.
- Я предлагаю разрешить ей общаться с Джен. А там уже разберемся.
- Джен - девица, без образования и нормальной работы, которая шарится по подвалам.
- Она ищет пропавших людей! И у нее есть образование: сертификат поисковика.
- Артен, это не образование.
За разговором становилось легче. И время шло быстрее.
- А зачем ей иное образование, если она хочет заниматься именно этим? Да, я знаю, что ты веришь в необходимость вышки. Но скажи, зачем продавцу высшее образование? Он будет пилотом? Нет. Он будет продавать сосиски в парке. И получать от этой работы удовольствие. Зачем тратить восемь лет жизни?
Брэндон закатил глаза. Артен рассуждал довольно примитивно. Но в голове был сплошной туман из-за успокоительного, и спорить не хотелось.
- Миранда определилась с профессией, она хочет быть врачом. И общение с Джен не убедит ее угнать один из твоих кораблей и стать космическим пиратом. А вот относительно таких вещей как секс, мужчины и собственное тело Джен вполне может пригодиться.
- Ага, двадцатитрехлетняя девица с проколотым пупком, неизвестным количеством половых партнеров - то, что надо в воспитании дочери. Спасибо за совет, сын, заранее сочувствую твоим детям.
- Ты видишь все не так! - воскликнул Артен. - Ты придумал образ Джен еще до того, как ее увидел. А теперь этот образ не совпал с реальностью, и ты бесишься. Знаешь...
Договорить он не успел: дверь отъехала в сторону. Едва увидев Гранта, Брэнд понял: что-то случилось. И никакое успокоительное не спасло, сердце оборвалось и, казалось, перестало биться. И перестанет, наверное, на самом деле, если врач сейчас скажет, что с его дочерью что-то случилось.
- Что с Мирандой? - Брэндон не узнал собственный голос.
- С ней все хорошо, она пока спит, в палату мы ее переведем минут через десять.
- Тогда... Джен?
Грант нервно кивнул.
- Что-то пошло не так, и я даже не знаю, что. Не успел толком среагировать, все было так быстро, она перестала дышать без видимых причин! Я вызвал людей в операционную, и они сделали все, что нужно было.
- Она жива? - Артен побледнел, и теперь его кожа приняла насыщенный голубой оттенок. Брэндон и сам чувствовал, как кружится голова.
- В коме. Когда выйдет, выйдет ли, и что стало причиной комы, я не знаю. Могу только обеспечить ей комфортное существование и ждать.
Брэнд вздрогнул и непроизвольно дернул рукой, желая сесть. Артен, опомнившись, принялся отменять капельницу и освобождать его от этого рукава.
- Все шло нормально, и вдруг она перестала дышать. Я дал команду роботу, тот сделал все необходимое, но сердце не работало, пришлось звать персонал. Не имею представления, что случилось. Ни малейшего.
- Это может быть связано с нашей ссорой? С рекреационной камерой? С той процедурой, восемь лет назад, со считыванием?
- Возможно, мы не учли какую-то особенность ее расы. Не знаю. Но Миранда в порядке, операцию перенесла хорошо.
По поводу дочери он испытывал огромное облегчение. Но Джен... при всей неприязни Брэнда к этой девушке, смерти ей он не желал. И он пообещал ей, что она проснется! А теперь, выходит, обещание не сдержал?
- К ней можно? Увидеть ее? - спросил Артен.
Грант покачал головой.
- Имею право только ближайшего родственника.
- У нее ближайших родственник - бабушка в другой звездной системе! - похоже, теперь успокоительное требовалось Артену.
- Знаешь что, - Брэнд кивнул ему, - иди к Миранде, она скоро начнет приходить в себя. Успокой, скажи, что я все еще под капельницей. Не говори про Джен, сейчас не надо нервничать. Свою бледность объяснишь тем, что я тебя задолбал, или что ты волновался. Давай, вперед.
И уже когда Артен палату покинул, Брэнд обратился к Гранту:
- Меня-то пустишь?
- Идем. Ничего особенного в этом нет. Спит и спит. Мы даже пока не стали подключать аппарат для кормления... вдруг очнется?
- А если нет?
- Такое состояние может длиться долго. Но чем дольше, тем хуже. Лет десять - и смысла держать ее там не останется. Если она очнется, это будет издевательством над бедной Джен.
- Десять лет... нет, она очнется раньше.
Она обязана была очнуться. Она спасла его дочь, и не должна была делать этого ценой своей жизни. Что, Брэндон Эко, получил ответ на свой вопрос? Можешь убить Джен Ламбэр ради собственной дочери?
Грант оставил его, сказав, что нужно помочь Миранде с пробуждением. А Брэнда буквально раздирали противоречивые чувства. Там просыпалась после операции его дочь, а он был здесь, рядом с другой девушкой. Теперь Джен и Миранда поменялись ролями, и умирала уже Джен.
Она была непривычно бледной, с убранными под шапочку волосами. Всюду были датчики, трубки. Глаза закрыты, а ресницы не подрагивали, как обычно бывает у спящего человека. Губы потрескались, были сухими и тоже бледными. Руки какой-то умник сложил на груди, как при похоронах. Брэнда даже передернуло при виде так сложенных рук девушки. Он ненавидел похороны, и, в особенности, ненавидел тела. От жены не осталось ничего, что можно было похоронить, но все равно он не мог смотреть на гроб, который нестерпимо медленно уходил по рельсам в открытый космос.
Брэнд аккуратно поднял руки Джен и положил вдоль тела. Кожа была странно, пугающе холодной. Да и вообще в воздухе чувствовалась прохлада, будто не было в госпитале современной системы терморегуляции.
- Грант, почему так холодно? - связался Брэнд с врачом.
- Мы пустили в комнату восстанавливающую смесь. Она активна только при такой температуре.
- Джен не простудится?
- Простуда в ее случае - не самое страшное. Мы надеемся, комплекс мероприятий поможет ей выйти из этого состояния. Потом, если что, будем лечить простуду.
Брэнд не мог оторвать взгляд от спокойного лица будто бы спящей девушки. Что последнее она от него слышала? "Потерпишь"? Вот и терпит теперь, лежит. И, конечно, отсутствие части печени совсем не помогает в борьбе за жизнь.
- Просыпайся, - тихо сказал он. - Подъем, леди Ламбэр. Я почти разрешил вам дружить с моими детьми.
Конечно, она осталась без ответа.
- Ну, спасла ты Миранду. Но самой-то умирать не обязательно. Или ты так мне мстишь? Мол, вот тебе, получи и распишись. Теперь мучайся чувством вины. Глупая. У меня, кстати, есть кое-что твое.
Он извлек из кармана сережку, которую до этого зачем-то носил с собой.
- Проснешься, верну.
Похоже, Джен не так уж нужна была сережка. Даже ресницы не дрогнули, хотя Брэнд и всматривался в ее лицо очень внимательно. Чудес не бывает и она не проснулась, как в кино, медленно открыв глаза. Развеяла все его дурацкие надежды и оставила полагаться на чудодейственный газ, усилия врачей и что-то другое, к чему у него не было доступа.
