ГЛАВА ПЕРВАЯ
Водитель такси напоминал мне Харона, перевозящего души мертвых через подземную реку Стикс.
Если бы кто-то задался целью придумать образ Харона двадцать первого века, естественно.
Седой, но ухоженный, в классическом черном костюме, он сидел за рулем с идеальной осанкой и в абсолютной тишине. Не было ни рассуждений о жизни, политике, ценах на бензин или мигрантах. В машине не играла музыка, а через закрытые окна не проникали звуки с улицы. Я не могла оторвать взгляд от необычного, почему-то немного пугающего, профиля мужчины. Да, он бы здорово сыграл саму Смерть в каком-нибудь сериале.
На город опустились ночь и туман. Не редкость для нашего захолустья. Мы ехали медленно, свет фар едва позволял увидеть хоть что-то. На несколько секунд я закрыла глаза.
Даже не помню, как поймала машину. Только непреодолимое, почти невыносимое желание уехать как можно дальше помню очень хорошо. Даже не знаю, куда меня везет водитель-Харон. И, если вдуматься, это довольно опасно. Никто не знает, где я, телефон остался дома, в пылу ссоры я даже не подумала его взять. В сумке немного денег, хватит на оплату такси и… что? Дешевый номер в мотеле? Койка в хостеле? Кажется, как-то так начинаются все репортажи о пропавших девушках.
«После ссоры с родителями девятнадцатилетняя Аида Даркблум ушла из дома и не вернулась. В последний раз девушку видели садящейся в машину без опознавательных знаком. Особые приметы: длинные русые волосы, спортивная фигура, шрам на правой руке, одета в джинсы и черную толстовку. Просьба всем, кто обладает какой-либо информацию, связаться с родными по телефону ХХ-ХХ-ХХ, или через службу 9-1-1».
Бр-р-р. Я поежилась.
Это же не попутка. Я всегда вызываю такси через приложение, по нему легко отследят, если что-то пойдет не так.
«Стоп! Телефон ведь остался дома…».
Во рту пересохло. Я резко открыла глаза и выпрямилась.
- Извините, куда мы едем?
В боковое окно почти ничего не было видно, только туман, кусок дороги и что-то темное вдали. Кажется, мы ехали по мосту.
- Туда, где вам нужно быть, - отозвался водитель.
- А-а-а… где мне нужно быть?
- А вы не знаете?
- М-м-м… я… так странно, я не помню, что сказала вам, когда садилась. Не помню, куда хотела уехать. В отель? Или…
- Мы едем на вокзал, мисс Даркблум.
На вокзал. Что ж, это логично. Я психанула, сбежала из дома и еду на вокзал, потому что поезд – единственный способ убраться из проклятого города. Зря не взяла телефон. Можно было бы посмотреть, куда отправляются ближайшие поезда.
Я всегда хотела уехать. Слишком многое здесь напоминало о счастливой жизни, которой никогда больше не будет. От нее остались только красивый дом в дорогом районе, пара коньков и мачеха, вдруг с чего-то решившая, что моя жизнь принадлежит всецело ей. Она выбрала мне колледж, она заставила меня бросить спорт, она вычеркнула отца из нашего мира после его смерти.
- Вот теперь ты свободна, - пробормотала я. – Больше никаких обязательств. Никакой навязанной падчерицы. Наслаждайся.
Водитель если и услышал, то не подал виду.
Наконец мы остановились. Из-за тумана и темноты (когда-нибудь в городском бюджете появятся средства на освещение, но точно не сегодня) сложно было разглядеть, где станция, но раньше я часто бывала здесь и нашла бы зал ожидания с закрытыми глазами. Надеюсь, там есть кофе. И надеюсь, мне хватит денег на что-нибудь съестное, потому что организм уже дошел до стадии, когда от голода просто тошнит. Не помню, когда в последний раз ела. Утром?
- Мы приехали, мисс Даркблум.
- Спасибо. Сколько с меня?
В машине не было никакого счетчика.
- Вы уже расплатились со мной. Все в порядке. Удачи, мисс Даркблум.
- Спасибо… - Я нахмурилась, но распахнула дверь и вышла наружу.
За все это время водитель даже не обернулся. Когда я, оглядевшись, поняла, что совсем не знаю место, в котором очутилась, машины уже не было.
- С какой стороны ты меня привез?
Все вокруг напоминало самую обычную платформу. За ее краем виднелись рельсы, над головой от дождя защищал высокий купол. На ближайшем столбе обнаружились часы.
- Семнадцать-семнадцать? Да вы издеваетесь! Могли бы хоть часы починить.
Судя по тьме вокруг, времени не меньше восьми, а то и ближе к девяти. И народу уже никого, а в час-пик на станции не протолкнуться. У нас почти нет работы, многие ездят в соседний город, да и студенты как раз в это время возвращаются домой.
Ладно, к черту всех. Надо найти расписание, кассу, купить билет и дождаться ближайший поезд. Там смогу поспать, на кофе и сэндвич уже даже не надеюсь.
Только где вокзал?
Наугад, совершенно не помня, где располагался злополучный переход в здание вокзала, я побрела по платформе. Стук каблуков эхом проносился по пустому пространству. Туман немного рассеялся, оставив вместо себя промозглый холод. Жаль, не захватила плащ или куртку. Зря я не собрала никаких вещей, но если бы я попыталась это сделать, мачеха поняла бы, что я пытаюсь сделать. И вместо вокзала я бы оказалась заперта в своей комнате.
И вдруг впереди показалась фигура. Одинокий пассажир, ждущий поезда – то, что надо! Выясню, куда он собрался и где кассы.
- Извините! Извините, вы мне не поможете?
Довольно привлекательный шатен в темном классическом костюме-тройке обернулся и посмотрел так, словно не ожидал меня увидеть. Даже сверился с часами, затем снова перевел на меня взгляд и нахмурился.
- Аида? Аида Даркблум?
- Мы знакомы?
- Еще нет. Я ждал тебя на час позже. Это странно.
- Почему? Ждали? А вы кто?
Он снова посмотрел на наручные часы, затем на часы на столбе.
- О, я опять забыл про часовые пояса. Ну, конечно, ты Аида Даркблум, и ты совершенно вовремя! Как себя чувствуешь, малышка?
- Э-э-э… нормально, а что?
- Тошнота? Головокружение? Замерзла?
- Да, немного, но…
- Это нормально. Скоро пройдет. Итак, на чем предпочитаешь добираться? Самолет, машину, параплан, дирижабль? Выбери дирижабль, а? Его никто никогда не выбирает, а мне ужасно любопытно.
- Добираться куда?
- В мир мертвых, разумеется. Ты что, не знаешь, что умерла?
*** 6 апреля
Я рассмеялась. Немного наигранно и недоверчиво, потому что атмосфера вокруг совсем не располагала к веселью. Но часть меня все же надеялась, что мужчина рассмеется в ответ и скажет, что это он так пошутил. Но он смотрел совершенно серьезно.
- Нет. Я не в курсе, - посерьезнев, сказала я.
И зачем-то добавила:
- Извините.
- Ничего страшного. Стоит только оштрафовать подчиненного, как он тут же начинает саботировать процесс и скидывать свою работу на чужие плечи.
- Вы о чем?
- Неважно. Выбери, пожалуйста, транспорт, Аида. Это важно, поверь мне.
По коже прошелся мороз, и вдруг показалось что да, действительно важно.
- Хорошо. Поезд.
- Поезд? – Незнакомец нахмурился. – А почему?
- Мы же на вокзале, - пожала плечами я. – Логично, что отсюда уезжают на поезде.
Мужчина с интересом огляделся, словно впервые видел место, в котором находился.
- Надо же, и правда. Вокзал что-то значит для тебя?
Тут я уже не выдержала. Шутка затянулась. Я не умерла, я сбежала из дома и собираюсь уехать так далеко, как смогу. Найти работу, встать на ноги, и никогда больше не вспоминать о городе, в котором выросла.
- Знаете, что? Отстаньте от меня. Иначе я попрошу полицию вами заняться. Всего доброго.
- Ты где-то видишь полицию?
Я развернулась, чтобы уйти. До сих пор понятия не имея, где здание вокзала, просто хотелось оказаться как можно дальше от незнакомца. Выбросить из головы странную встречу.
- Там ничего нет, Аида, - крикнул он мне в спину.
Не знаю, почему, но я остановилась.
- Там пустота. Ты умерла и Харон переправил тебя через Реку Мертвых. Теперь у тебя только один путь – со мной. Поезд отвезет тебя в следующий этап. Здесь ты лишь потеряешь время и, в конечном счете, себя. Не уходи с платформы, Аида. Иначе я тебя не найду.
Кажется, я уснула в машине, где-то на мыслях о водителе-Хароне. А может, он все же оказался маньяком, и усыпил меня, чтобы зверски убить в ближайшем лесочке. А я сейчас вижу глюки от лекарств. Хотя в этом случае незнакомец даже не врет, я действительно почти умерла. Может, подсознание так пытается намекнуть, что садиться в чужую машину без приложения такси было не лучшей идеей?
Я все же дошла до края платформы, намереваясь вернуться туда, где остановилось такси. И тут же отпрыгнула в ужасе: из белесого тумана появилась рука. Жуткого красноватого цвета, она хаотично царапала бетонный пол в паре дюймов от моих ног.
- Я говорил, что не стоит. Вернись, пожалуйста, к поезду.
- Эт-то что? – От холода, пронзившего тело, я начала стучать зубами.
- Те, кто предпочел остаться здесь. Не доверившиеся проводнику души. Не войдешь в вагон – останешься с ними навсегда.
Обернувшись, я увидела поезд. Он прибыл совершенно бесшумно, не издав ни единого шороха. Без опознавательных знаков и светящихся табло, поезд казался одновременно до боли знакомым, и в то же время каким-то… пародией на реальный. В нем определенно что-то было не так, но сколько бы я ни рассматривала, не могла понять, что именно.
В детстве почти каждые выходные мы с отцом садились на поезд и ехали осваивать новый городок. Бродили по улицам, изучали кафешки, придумывали истории про жителей. Иногда веселые, иногда добрые, иногда страшные или грустные. Возвращались затемно, к тому моменту я уже дремала, закутавшись в папину куртку, и он нес меня домой от самой станции, так осторожно, как мог, чтобы не разбудить. А я притворялась, что у него получается.
Мужчина сделал приглашающий жест. Я еще раз обернулась к туману, но рука уже исчезла, хотя на полу остались глубокие царапины.
Пусть это сон, бред, галлюцинация – мне не хотелось проверять, что будет, если шагнуть в туман. Поезд хотя бы примерно соотносится с первоначальным планом. А зомби или что там неупокоенное лезло – нет.
Внутри поезд совсем не напоминал те, на которых мы ездили с отцом. Вместо удобных рядов сидений – потертые кожаные диваны вокруг деревянных столиков, вместо светодиодных ламп – канделябры со свечами. А еще ковры, тяжелые шторы на окнах и даже небольшой рояль в конце.
Мужчина выбрал один из столиков и кивнул:
- Садись.
Украдкой я ущипнула себя за запястье. Определенно больно. Но может ли быть больно во сне?
- Ты не спишь и не бредишь, и галлюцинаций у тебя нет.
- Откуда вы…
- Все думают одинаково. Все пытаются уйти. Все не верят.
Поезд медленно тронулся, оставляя платформу и туман позади.
- Но ты умерла, Аида. Придется в это поверить.
- Докажите! – потребовала я. – С чего мне вам верить? Порой люди, которые были под наркозом, рассказывают сказки и похлеще. Может, сейчас я лежу без сознания? Или кто-то подсыпал что-нибудь в мой бокал? Или я просто сплю, и вижу интересный сон, который потом запишу и превращу в книгу. Стану богатой и знаменитой, как Роулинг… кстати, вот! Мы едем на поезде в таинственный другой мир. Все как в моих любимых фильмах.
- Мы едем на поезде, потому что поезда для тебя обладают какой-то эмоциональной ценностью. Подозреваю, фильмы тоже – оттуда и отсылки. Пока ты не ступила на порог нашего мира, реальность вокруг питается твоей смертной жизнью. Но подумай сама. Что последнее ты помнишь?
- Как поймала такси, чтобы поехать…
- Нет, что последнее ты помнишь до машины.
Я умолкла. Ссору с мачехой помню отлично, как выскочила из дома, на ходу натягивая куртку – тоже. А дальше…
- Ты не помнишь, как поймала машину. Как села в нее. Как проделала часть пути. Если ты уснула или отключилась в баре, то почему ты не помнишь, как пришла в бар?
- Потому что иногда кратковременная память дает сбои… - не очень уверенно произнесла я.
- Или потому что момент смерти человека всегда окутан туманом. Чтобы не травмировать и без того шокированную душу. Вот что я тебе предлагаю, Аида. Представь, что я прав. Да, это может оказаться сном или бредом, но ты все равно не можешь заставить себя очнуться. Так притворись, что веришь мне. Ты умерла. Что думаешь?
- Что это несправедливо, - пожала плечами я.
Мужчина посмотрел на меня так, словно слышал подобные фразы каждый день: равнодушно и немного устало. Будто моя смерть для него – всего лишь работа, и в конце дня он забудет о девице, сидящей напротив, сойдет с поезда и пойдет в бар, чтобы выпить стаканчик-другой.
- Почему же?
- Мне всего девятнадцать. Я ничего не успела.
- А что такого ты спешила сделать, что не успела? Думаешь, мир не переживет, что ты не получила диплом средненького колледжа и не провела всю жизнь менеджером в супермаркете? Или что не рассталась с девственностью на выпускном? Или катастрофой для человечества станет твоя незакрытая кредитка? Кстати, чужая.
- Не чужая, а мачехи, - буркнула я, покраснев.
Он определенно знает обо мне если не все, то многое. Что говорит в пользу теории о бреде. И почему до сих пор не представился сам?
- Почему-то вы все считаете, что в ваших смертях есть трагедии. Будто то, что вы не прожили еще десять-двадцать-тридцать лет – ужасная несправедливость. Хотя на самом деле всем плевать. Миру плевать.
- Но не близким.
- Не им, - согласился незнакомец, и я даже приободрилась – нашли-таки точку соприкосновения!
Правда, потом он тут же снова вылил на меня психологический ушат холодной воды:
- К тебе это не относится, Аида. О твоей смерти никто не переживает.
*** 8 апреля
На этом мы замолчали. Я сидела насупившись и сложив руки на груди, а мужчина безмятежно смотрел в окно, за которым, впрочем, ничего не было – только туман, густой и непроглядный.
- Как это случилось? – Я не выдержала первой. – Как я умерла?
- Понятия не имею, мне это не интересно. Да и тебе тоже. С этим пусть разбираются живые, у тебя свой путь.
- И куда же он ведет? – ехидно поинтересовалась я. – И почему его не видно?
- Потому что мы еще не перешли границу нашего мира. Сейчас я расскажу о нем побольше. Но сначала возьми печенье.
- Что? – не поняла я.
Вместо ответа незнакомец кивнул на дверь между вагонами, которая в следующую секунду открылась. Сначала показалась тележка со снеками и чаем, а следом за ней грузная женщина средних лет с абсолютно равнодушным выражением лица. Даже я бы сказала на нем было написано что-то вроде «задолбала работа».
Лишь при виде нас она немного оживилась.
- Сэм, ты сегодня лично?
- Да, Клара. Работаю внеурочно. Это Аида.
- Что будешь, Аида? – зевнула она.
- Эм… ничего, спасибо.
- Возьми, - вздохнул мужчина, чье имя я теперь узнала. – Чтобы успешно перейти границу, тебе нужно съесть что-то из нашего мира. Ты что, мифов не читала?
- Это в смысле зернышко граната?
- Граната нет, - ответила Клара. – Печенье будешь?
- Давайте, - со вздохом я махнула рукой.
Они все сумасшедшие.
Мне выдали пачку самого простого галетного печенья – и Клара с тележкой покатились дальше. Я не удержалась и вплоть до момента, когда за ней закрылась дверь, пыталась рассмотреть что-нибудь в соседнем вагоне. Там тоже едут души?
На вкус печенье оказалось похожим на пенопласт. И я не для красного словца сравнила: в детстве я отгрызла целый кусок от пенопластовой упаковки телевизора. Пережевывала белые гранулы, пока не спохватился папа и не отвез меня в больницу. Нас оставили там на ночь, мне не разрешали есть, а есть хотелось со страшной силой, и папа придумывал игры, чтобы отвлечь меня от голода.
