– Знаешь что? – взорвалась я. – Тебе придется очень долго извиняться!
– Вот это поворот, – усмехнулся мне вслед наг.
Комната Ладона оказалась не такой, какой я себе ее представляла. Вообще, помещение выглядело так, будто в нем никто не жил. Хотя пыли нигде не было. Лишь пустые полки и стол доказывали мою правоту: Ладон почти не бывал в собственных покоях. По шкафам шарить я не стала, справедливо полагая, что все таки какие то вещи он хранит здесь.
Рыса и Ларана со мной не было, их увел Тхэш. И неясный страх заставлял дрожать руки. Зачем Ладон отправил меня сюда? Ведь если он поверил, то наказывать меня не будет? А кто его знает, этого садиста! Надо было и впрямь сбежать, пока была возможность. Ну почему я не догадалась попросить у Хельги пергамент? Или хотя бы узнать, где его можно взять? Да и с Морриган можно было договориться, ей явно не терпится от меня избавиться. Отдельный вопрос, кстати, почему.
– Извиняться, говоришь?
Я подскочила. Как ему удается передвигаться бесшумно?
В руках у Ладона был поднос, на котором стоял графин с темно коричневой прозрачной жидкостью, две рюмки и какие то тарелки.
– Ты голодна? – Он как то странно на меня посмотрел, водружая поднос на стол.
– Отравлено, что ли?
– Нет, – хмыкнул мужчина. – Просто бегая по лесу без одежды, ты рискуешь заболеть. Увы и ах, но это в мои планы не входит. Ты и так доставляешь слишком много хлопот, а если еще начнешь чихать на весь замок, и вовсе сведешь с ума. Так что быстро в ванную!
– В какую ванную?
– Вон в ту, – хмыкнул он. – Элла, ты себе голову отморозила? Давай вперед, иначе мне придется тебя туда заталкивать насильно. Я то не против, а вот ты явно будешь возмущаться.
Ванна в покоях Ладона больше напоминала небольшой бассейн. Может, для него она и была ванной, а я лично могла вполне свободно там передвигаться, хотя для плавания все таки и глубина была не та, и размеры. А еще ванна была наполнена ароматной водой с надоевшим уже запахом дыни и белоснежной искрящейся пеной, приведшей меня в восторг. Не думая о том, как странно выгляжу, принимая ванну в покоях Ладона, я разделась и едва не застонала, погрузившись в горячую приятную воду.
– Лучше, правда? – В дверном проеме, опершись на косяк, стоял Ладон.
– Эй! – Я ушла в воду по шею. – А ну выйди!
– И не подумаю.
Поднос сам по себе влетел в ванную и остановился на бортике. Две рюмки уже были наполнены, а маленькие бутерброды на тарелках выглядели довольно аппетитно. Я только сейчас в полной мере поняла, как проголодалась, и это отразилось в моих глазах, потому что мужчина сделал приглашающий жест.
– Что это? – Я указала на рюмки.
– Коньяк.
– Я не пью.
Вино по праздникам с родителями и ликер в любимом десерте не в счет. Мама не очень хорошо относится к алкоголю, а папа не желает сердить маму.
– Пьешь, – отрезал Ладон. – Я не предлагаю, а ставлю в известность. Давай давай, иначе заставлю пить кипяченое молоко со сливочным маслом.
Кипяченое молоко с маслом – это пытка. А обещал не мучить! Лучше уж и правда коньяк, тем более что дракон вряд ли балуется дешевыми напитками. Хоть попробую напоследок, что это такое.
Принюхалась, зачем то зажмурилась и быстро выпила. Вкус странный, очень непривычный, горло обожгло. Но по телу разлилось тепло, а послевкусие оказалось приятным. Маленький бутерброд с какой то пряной пастой довершил дело. И я почувствовала себя почти хорошо. Почти, потому что Ладон, не сводящий с меня взгляда, несколько напрягал.
– Ой, а это шоколадка? – Я заметила маленькое блюдечко с заветными коричневыми кусочками. – Какая вкусная! Откуда здесь такие деликатесы? С твоим приходом Плато перестало участвовать в торговле между городами.
– Это вы так думаете. – Ладон криво усмехнулся. – Всегда есть те, кто готов заработать втихую. Городам то налоги платить надо. А нет товарооборота, нет и налогов. Не забивай голову, ешь.
Он снова наполнил мою рюмку.
– И пей.
– Где Рыс и Ларан?
– У тебя в комнате сидят. Ну, рассказывай свою версию событий.
Мужчина уселся прямо на пол. Благодаря тому что ванна находилась чуть в углублении, мы могли свободно говорить таким образом. Ладон тоже выпил коньяка, но есть ничего не стал. У меня, стоит заметить, имелись весьма серьезные сомнения относительно целесообразности употребления коньяка в таком количестве. Напьюсь еще, устрою масштабную истерику…
Постепенно, поедая бутерброды, я рассказала все, как было. И надеялась, что Ладон в это поверит, потому как версия Морриган звучала гораздо правдоподобней и подкреплялась доказательствами.
По словам этой лживой девицы, она как раз шла с кровью волка, который в поисках еды забрел на окраину деревни. Морриган, славная воительница героиня, убила зверя и намеревалась спасти детей. И тут выбежала я. Из леса, без одежды. Едва едва Морриган хитростью уговорила меня помочь ей, сыграв на жалости, а потом, когда мы спасли ребенка, отправила Ладону письмо. И я, испугавшись наказания, хотела соврать, успев в замок раньше Ладона.
– Вот стерва, – пробурчала я. – Ты мне веришь?
– Придется. Зная Морриган и зная тебя… Ты глупая, слишком глупая, чтобы врать даже ради собственного спасения.
– Вот спасибо!
– А как еще сказать? – рассмеялся Ладон. – Ты была в деревне, одна, могла попросить пергамент, могла попросить помощи, а вернулась в замок и еще убеждаешь меня, что не пыталась бежать. Как это назвать?
– Глупостью, – пришлось согласиться мне.
Он слегка пододвинул ко мне рюмку и вновь наполнил свою.
– Мне уже хватит, наверное, я ведь не привыкла.
– Тебе хватит, когда я скажу. Пей.
Коньяк был вкусным, вода в ванне не остывала, и вообще было очень хорошо, тепло и уютно. Разве что голова немного кружилась и голод я еще не утолила. А так даже Ладон, внимательно наблюдавший за каждым моим действием, не раздражал.
– Когда ты помогала отцу Морриган, я обещал тебе улучшение условий, – наконец проговорил он. – Сегодня ты помогла детям. Чего ты хочешь?
Я помедлила, прежде чем ответить. Раньше я никогда не решилась бы попросить о таком, но то ли алкоголь сделал свое дело, то ли в Ладоне я почувствовала что то, отличное от простого желания прикончить меня в определенный момент.
– Можно я напишу родным?
И, предугадывая реакцию, затараторила:
– Я на твоих глазах напишу. Проверишь, что там нет никакой информации о том, где я и что будет. Я просто скажу, что все в порядке, чтобы мама не волновалась и папа не организовывал бесполезные поиски. Пожалуйста! Ты все равно меня убьешь, ты достаточно их помучил!
– Хорошо. Напишешь. Завтра утром, отправлю я сам.
– Спасибо! – Я едва сдержалась, чтобы не броситься ему на шею, но вовремя одумалась. – Можно мне еще коньяка?
Страшно было, но одновременно нахлынуло такое сильное облегчение, что захотелось напиться и уснуть. Хотя я так никогда не делала.
Пока Ладон наполнял рюмки, я вспомнила еще одну вещь, поначалу ускользнувшую от меня.
– Ты рассказал Тхэшу о том, как зовет меня мама. Зачем?
Он лишь пожал плечами:
– Хорошее прозвище. Тебе подходит.
– Хочешь сказать, что я как ребенок?
– Ты и есть ребенок, ты даже не имеешь права самостоятельно делать крупные покупки.
– Тоже мне, показатель! – Я весело фыркнула. – Сейчас возраст не определяется условными границами общества. Я старше, чем кажусь, я справляюсь с работой, с которой не все взрослые справляются.
– Так хорошо справляешься, что оказалась здесь?
Смерив наглого дракона суровым взглядом, я выпила очередную порцию коньяка и почувствовала, что все, хватит. Голова кружилась, глаза сами закрывались, не слушая команд мозга. В горячей ванне было так хорошо, так приятно, что противиться этой сонливости не было сил. Сытая, пьяная и отогревшаяся, я засыпала, причем стремительно.
– Мне надо спать идти, – пробормотала я, мотая головой. – Выйди, я оденусь и пойду. За ужин спасибо, очень кстати.
Я попробовала было встать, узрев, что Ладон просьбе внял и направился к выходу, но поскользнулась и плюхнулась обратно в воду.
– Златокрылая, сиди смирно, – проворчал мужчина, возвращаясь обратно. – Ты сейчас убьешься. Еще мимо лестницы идти. Ну ка, давай, руки протяни.
– А ноги? – зачем то спросила я.
Ладон не растерялся:
– Ноги попозже протянешь.
– Я вообще то не одета!
– И чего я там не видел?
Он склонился над ванной, готовый уже вытащить меня из нее.
– Видеть, может, и видел. А щупать не доводилось.
– Отличный шанс!
И меня рывком подняли на руки, не заботясь о каком либо приличии. Мой визг на миг оглушил даже меня саму, чего уж говорить о Ладоне. Раздраженно поморщившись, он сунул мне в руки большое полотенце и даже не стал ворчать, когда я в него завернулась, замочив ему всю рубашку.
Ехать верхом на Ладоне было очень приятно. Во всяком случае, я могла просто лежать и засыпать, пока меня выносили из ванной, не шевелиться и наслаждаться приятной усталостью во всем теле.
В мою комнату мы дошли странно быстро, я почти не запомнила дороги. Буквально несколько секунд, и я почувствовала спиной мягкое покрывало. Сладко потянулась и зевнула.
– Ну уж нет, – раздался откуда то издалека голос Ладона. – Спать в мокром полотенце нельзя. Сама под одеяло залезешь или мне запихнуть?
– Сама… – Я снова зевнула.
Кое как шевеля непослушными руками и не открывая глаз, я укрылась одеялом и убрала полотенце. Лежать на прохладной подушке под теплым одеялом в темноте было невероятно хорошо. Я застонала, устраиваясь поудобнее, и, наконец, перевернувшись на живот, замерла, готовясь провалиться в сон.
– Ты совершенно не умеешь пить.
Почему он не уходит?
– Знал бы, принес вино. Вообще я хотел еще с тобой поговорить относительно… твоей дальнейшей судьбы.
– Говори. – Слабый интерес всколыхнулся где то в недрах еще бодрствующего сознания.
– А толку? Храпишь уже. У меня есть более интересные занятия.
– Это какие?
– Ну, скажем, изучать, что тут такое лежит.
С этими словами Ладон указательным пальцем коснулся моей спины, чуть ниже лопаток. Я вздрогнула от холодных пальцев мужчины и еще от какого то странного, напоминавшего небольшой разряд тока, ощущения.
– Не трогай меня! – пробормотала я.
Вышло не очень убедительно.
– А я хочу.
И что я должна была на это ответить?
– Тебе нравится, когда гладят спинку, верно? – как то уж слишком довольно произнес мужчина.
– Да, когда это делает мама, например. А не ты. Это все равно что гладить котенка, прежде чем его утопить.
Он коснулся уже всей ладонью, проведя от основания шеи до поясницы. Контраст разгоряченной после ванны кожи и холодной руки заставлял немного дрожать. А голова все кружилась и кружилась.
Кровать чуть прогнулась под весом Ладона, который лег на соседнюю подушку, не убирая руки с моей спины. Я повернула голову в его сторону, но глаз разлепить не смогла.
– Что ты сделаешь с Морриган? – спросила я. – За то, что она соврала?
Прежде чем ответить, Ладон вздохнул.
– Что то, что будет для нее хуже всего. Ты не должна беспокоиться о Морриган. У нее есть свои причины… тех ошибок, что она совершает.
– Какие? Смерть отца?
– Не только. Несколько лет назад Морриган попросила у меня разрешения забеременеть. Я дал согласие, но ничего не вышло, Морриган забеременеть не может. – Подумав, добавил: – Или я не могу иметь детей. Не знаю. Это мучает ее, а теперь, после смерти отца, она осталась совсем одна. И ненавидит всех, чья жизнь лучше, чем ее. Ты – предел мечтаний Морриган. Твоя семья, твой город, твои возможности. И ты ворвалась в ее жизнь. Большая доля моего времени достается тебе.
– А раньше доставалась Морриган?
– Да нет, – рассмеялся Ладон. – Раньше она не видела в том, чем я занят, опасности для своего положения. С твоим появлением она эту опасность разглядела и сглупила. За что и лишится такого дорогого ей положения.
Ладон вдруг умолк и провел рукой вдоль моего позвоночника, остановившись где то в области шеи, под волосами.
– У тебя спина не болит случайно?
– Бывает, а что?
У меня действительно иногда болели спина и шея, особенно после занятий в Академии и в период, когда я сутками сидела за учебниками.
– У тебя позвонки смещены немного, – огорошил меня Ладон и чуть надавил в области шеи. – Вот здесь.
– Откуда ты знаешь? Еще скажи, лекарскую Академию заканчивал!
– Нет, но я частенько осматриваю птенцов, а проверка позвоночника обязательна. Я чувствую, когда позвонки неправильно расположены.
– Я же не птенец!
– Какая разница? Хватит со мной спорить. Просто расслабься и лежи.
Легко ему было говорить. Расслабься и лежи… Как расслабиться, когда лежишь, прикрытая лишь тонким одеялом, голова кружится, глаза закрываются, а по обнаженной спине скользит рука, то надавливая, то осторожно успокаивая.
– Какая вообще разница, болит у меня спина или нет, – пробурчала я, чтобы хоть как то отвлечься от непонятных ощущений. – Умирать можно и с больной спиной.
– Какая же ты болтушка! – В голосе Ладона проскользнуло раздражение. – Будь добра, лежи спокойно.
Пришлось умолкнуть, и волей неволей я сосредоточилась на том, что чувствовала. Приятная расслабленность после ванны стала еще сильнее благодаря манипуляциям мужчины. Каждое движение ладони вдоль позвоночника рождало сладкий спазм и одновременно заставляло не думать ни о чем. Просто медленно засыпать, чувствуя каждую секунду этого состояния, уже не думать ни о том, что ночуешь не в своей постели, ни о том, что вообще то этот мужчина тебя похитил. Жажда сна оказывается сильнее всего.
Я не помню, как уснула. Лишь смутно припоминаю, что вроде бы меня заставили подвинуться, но я уже не ощущала рядом чьего либо присутствия.
Утром в мой сладкий сон одновременно ворвались холод и крик. Холод от того, что кто то откинул одеяло. Крик от того, что этот кто то там увидел. Прошла добрая минута, прежде чем я сообразила, что, во первых, стоит что нибудь накинуть; во вторых, стоит убраться из чужой комнаты; в третьих, отодвинуться от Ладона и, в четвертых, угомонить Морриган. Она, правда, орать перестала, но смотрела на меня так, словно я на ее глазах замучила котенка.
– Ты что здесь делаешь? – спросила она, пока я натягивала рубашку.
– До этого момента спала. – Я поморщилась от легкой головной боли. – И честно говоря, пробуждение мне не понравилось.
– Зато засыпание, похоже, очень, – процедила Морриган.
Ладон больше не мог делать вид, что спит, наши голоса разбудили бы и мертвого. Он преувеличенно медленно открыл глаза и, пожалуй, слишком уж удивленно уставился на блондинку.
– Морриган, что ты здесь делаешь? Кто тебя впустил?
– Тхэш меня впустил. – С Ладоном девушка общалась куда более уважительно. – Я хотела спросить, как ты. Ладон, что она здесь делает? Или это… ее наказание?
– Так, Морриган, развернулась и вышла. И чтоб я тебя больше в замке не видел.
Он сказал это очень спокойно, но даже у меня волосы зашевелились – такая угроза звучала в словах мужчины. Поняла это и Морриган. Она резко развернулась и на прощанье хлопнула дверью.
– Ты ведь это спланировал, – сказала я после минутного молчания. – Знал, что она явится, и поэтому притащил меня сюда. Чтобы она увидела и подумала…
– Умнеешь, – хмыкнул он. – Как спалось? Как похмелье?
– Нормально. Я хочу есть и…
Ладон вдруг поморщился и опустил голову к коленям, словно от боли. Сердце пропустило пару ударов. Почему – сказать было сложно.
– Вот это поворот, – усмехнулся мне вслед наг.
Комната Ладона оказалась не такой, какой я себе ее представляла. Вообще, помещение выглядело так, будто в нем никто не жил. Хотя пыли нигде не было. Лишь пустые полки и стол доказывали мою правоту: Ладон почти не бывал в собственных покоях. По шкафам шарить я не стала, справедливо полагая, что все таки какие то вещи он хранит здесь.
Рыса и Ларана со мной не было, их увел Тхэш. И неясный страх заставлял дрожать руки. Зачем Ладон отправил меня сюда? Ведь если он поверил, то наказывать меня не будет? А кто его знает, этого садиста! Надо было и впрямь сбежать, пока была возможность. Ну почему я не догадалась попросить у Хельги пергамент? Или хотя бы узнать, где его можно взять? Да и с Морриган можно было договориться, ей явно не терпится от меня избавиться. Отдельный вопрос, кстати, почему.
– Извиняться, говоришь?
Я подскочила. Как ему удается передвигаться бесшумно?
В руках у Ладона был поднос, на котором стоял графин с темно коричневой прозрачной жидкостью, две рюмки и какие то тарелки.
– Ты голодна? – Он как то странно на меня посмотрел, водружая поднос на стол.
– Отравлено, что ли?
– Нет, – хмыкнул мужчина. – Просто бегая по лесу без одежды, ты рискуешь заболеть. Увы и ах, но это в мои планы не входит. Ты и так доставляешь слишком много хлопот, а если еще начнешь чихать на весь замок, и вовсе сведешь с ума. Так что быстро в ванную!
– В какую ванную?
– Вон в ту, – хмыкнул он. – Элла, ты себе голову отморозила? Давай вперед, иначе мне придется тебя туда заталкивать насильно. Я то не против, а вот ты явно будешь возмущаться.
Ванна в покоях Ладона больше напоминала небольшой бассейн. Может, для него она и была ванной, а я лично могла вполне свободно там передвигаться, хотя для плавания все таки и глубина была не та, и размеры. А еще ванна была наполнена ароматной водой с надоевшим уже запахом дыни и белоснежной искрящейся пеной, приведшей меня в восторг. Не думая о том, как странно выгляжу, принимая ванну в покоях Ладона, я разделась и едва не застонала, погрузившись в горячую приятную воду.
– Лучше, правда? – В дверном проеме, опершись на косяк, стоял Ладон.
– Эй! – Я ушла в воду по шею. – А ну выйди!
– И не подумаю.
Поднос сам по себе влетел в ванную и остановился на бортике. Две рюмки уже были наполнены, а маленькие бутерброды на тарелках выглядели довольно аппетитно. Я только сейчас в полной мере поняла, как проголодалась, и это отразилось в моих глазах, потому что мужчина сделал приглашающий жест.
– Что это? – Я указала на рюмки.
– Коньяк.
– Я не пью.
Вино по праздникам с родителями и ликер в любимом десерте не в счет. Мама не очень хорошо относится к алкоголю, а папа не желает сердить маму.
– Пьешь, – отрезал Ладон. – Я не предлагаю, а ставлю в известность. Давай давай, иначе заставлю пить кипяченое молоко со сливочным маслом.
Кипяченое молоко с маслом – это пытка. А обещал не мучить! Лучше уж и правда коньяк, тем более что дракон вряд ли балуется дешевыми напитками. Хоть попробую напоследок, что это такое.
Принюхалась, зачем то зажмурилась и быстро выпила. Вкус странный, очень непривычный, горло обожгло. Но по телу разлилось тепло, а послевкусие оказалось приятным. Маленький бутерброд с какой то пряной пастой довершил дело. И я почувствовала себя почти хорошо. Почти, потому что Ладон, не сводящий с меня взгляда, несколько напрягал.
– Ой, а это шоколадка? – Я заметила маленькое блюдечко с заветными коричневыми кусочками. – Какая вкусная! Откуда здесь такие деликатесы? С твоим приходом Плато перестало участвовать в торговле между городами.
– Это вы так думаете. – Ладон криво усмехнулся. – Всегда есть те, кто готов заработать втихую. Городам то налоги платить надо. А нет товарооборота, нет и налогов. Не забивай голову, ешь.
Он снова наполнил мою рюмку.
– И пей.
– Где Рыс и Ларан?
– У тебя в комнате сидят. Ну, рассказывай свою версию событий.
Мужчина уселся прямо на пол. Благодаря тому что ванна находилась чуть в углублении, мы могли свободно говорить таким образом. Ладон тоже выпил коньяка, но есть ничего не стал. У меня, стоит заметить, имелись весьма серьезные сомнения относительно целесообразности употребления коньяка в таком количестве. Напьюсь еще, устрою масштабную истерику…
Постепенно, поедая бутерброды, я рассказала все, как было. И надеялась, что Ладон в это поверит, потому как версия Морриган звучала гораздо правдоподобней и подкреплялась доказательствами.
По словам этой лживой девицы, она как раз шла с кровью волка, который в поисках еды забрел на окраину деревни. Морриган, славная воительница героиня, убила зверя и намеревалась спасти детей. И тут выбежала я. Из леса, без одежды. Едва едва Морриган хитростью уговорила меня помочь ей, сыграв на жалости, а потом, когда мы спасли ребенка, отправила Ладону письмо. И я, испугавшись наказания, хотела соврать, успев в замок раньше Ладона.
– Вот стерва, – пробурчала я. – Ты мне веришь?
– Придется. Зная Морриган и зная тебя… Ты глупая, слишком глупая, чтобы врать даже ради собственного спасения.
– Вот спасибо!
– А как еще сказать? – рассмеялся Ладон. – Ты была в деревне, одна, могла попросить пергамент, могла попросить помощи, а вернулась в замок и еще убеждаешь меня, что не пыталась бежать. Как это назвать?
– Глупостью, – пришлось согласиться мне.
Он слегка пододвинул ко мне рюмку и вновь наполнил свою.
– Мне уже хватит, наверное, я ведь не привыкла.
– Тебе хватит, когда я скажу. Пей.
Коньяк был вкусным, вода в ванне не остывала, и вообще было очень хорошо, тепло и уютно. Разве что голова немного кружилась и голод я еще не утолила. А так даже Ладон, внимательно наблюдавший за каждым моим действием, не раздражал.
– Когда ты помогала отцу Морриган, я обещал тебе улучшение условий, – наконец проговорил он. – Сегодня ты помогла детям. Чего ты хочешь?
Я помедлила, прежде чем ответить. Раньше я никогда не решилась бы попросить о таком, но то ли алкоголь сделал свое дело, то ли в Ладоне я почувствовала что то, отличное от простого желания прикончить меня в определенный момент.
– Можно я напишу родным?
И, предугадывая реакцию, затараторила:
– Я на твоих глазах напишу. Проверишь, что там нет никакой информации о том, где я и что будет. Я просто скажу, что все в порядке, чтобы мама не волновалась и папа не организовывал бесполезные поиски. Пожалуйста! Ты все равно меня убьешь, ты достаточно их помучил!
– Хорошо. Напишешь. Завтра утром, отправлю я сам.
– Спасибо! – Я едва сдержалась, чтобы не броситься ему на шею, но вовремя одумалась. – Можно мне еще коньяка?
Страшно было, но одновременно нахлынуло такое сильное облегчение, что захотелось напиться и уснуть. Хотя я так никогда не делала.
Пока Ладон наполнял рюмки, я вспомнила еще одну вещь, поначалу ускользнувшую от меня.
– Ты рассказал Тхэшу о том, как зовет меня мама. Зачем?
Он лишь пожал плечами:
– Хорошее прозвище. Тебе подходит.
– Хочешь сказать, что я как ребенок?
– Ты и есть ребенок, ты даже не имеешь права самостоятельно делать крупные покупки.
– Тоже мне, показатель! – Я весело фыркнула. – Сейчас возраст не определяется условными границами общества. Я старше, чем кажусь, я справляюсь с работой, с которой не все взрослые справляются.
– Так хорошо справляешься, что оказалась здесь?
Смерив наглого дракона суровым взглядом, я выпила очередную порцию коньяка и почувствовала, что все, хватит. Голова кружилась, глаза сами закрывались, не слушая команд мозга. В горячей ванне было так хорошо, так приятно, что противиться этой сонливости не было сил. Сытая, пьяная и отогревшаяся, я засыпала, причем стремительно.
– Мне надо спать идти, – пробормотала я, мотая головой. – Выйди, я оденусь и пойду. За ужин спасибо, очень кстати.
Я попробовала было встать, узрев, что Ладон просьбе внял и направился к выходу, но поскользнулась и плюхнулась обратно в воду.
– Златокрылая, сиди смирно, – проворчал мужчина, возвращаясь обратно. – Ты сейчас убьешься. Еще мимо лестницы идти. Ну ка, давай, руки протяни.
– А ноги? – зачем то спросила я.
Ладон не растерялся:
– Ноги попозже протянешь.
– Я вообще то не одета!
– И чего я там не видел?
Он склонился над ванной, готовый уже вытащить меня из нее.
– Видеть, может, и видел. А щупать не доводилось.
– Отличный шанс!
И меня рывком подняли на руки, не заботясь о каком либо приличии. Мой визг на миг оглушил даже меня саму, чего уж говорить о Ладоне. Раздраженно поморщившись, он сунул мне в руки большое полотенце и даже не стал ворчать, когда я в него завернулась, замочив ему всю рубашку.
Ехать верхом на Ладоне было очень приятно. Во всяком случае, я могла просто лежать и засыпать, пока меня выносили из ванной, не шевелиться и наслаждаться приятной усталостью во всем теле.
В мою комнату мы дошли странно быстро, я почти не запомнила дороги. Буквально несколько секунд, и я почувствовала спиной мягкое покрывало. Сладко потянулась и зевнула.
– Ну уж нет, – раздался откуда то издалека голос Ладона. – Спать в мокром полотенце нельзя. Сама под одеяло залезешь или мне запихнуть?
– Сама… – Я снова зевнула.
Кое как шевеля непослушными руками и не открывая глаз, я укрылась одеялом и убрала полотенце. Лежать на прохладной подушке под теплым одеялом в темноте было невероятно хорошо. Я застонала, устраиваясь поудобнее, и, наконец, перевернувшись на живот, замерла, готовясь провалиться в сон.
– Ты совершенно не умеешь пить.
Почему он не уходит?
– Знал бы, принес вино. Вообще я хотел еще с тобой поговорить относительно… твоей дальнейшей судьбы.
– Говори. – Слабый интерес всколыхнулся где то в недрах еще бодрствующего сознания.
– А толку? Храпишь уже. У меня есть более интересные занятия.
– Это какие?
– Ну, скажем, изучать, что тут такое лежит.
С этими словами Ладон указательным пальцем коснулся моей спины, чуть ниже лопаток. Я вздрогнула от холодных пальцев мужчины и еще от какого то странного, напоминавшего небольшой разряд тока, ощущения.
– Не трогай меня! – пробормотала я.
Вышло не очень убедительно.
– А я хочу.
И что я должна была на это ответить?
– Тебе нравится, когда гладят спинку, верно? – как то уж слишком довольно произнес мужчина.
– Да, когда это делает мама, например. А не ты. Это все равно что гладить котенка, прежде чем его утопить.
Он коснулся уже всей ладонью, проведя от основания шеи до поясницы. Контраст разгоряченной после ванны кожи и холодной руки заставлял немного дрожать. А голова все кружилась и кружилась.
Кровать чуть прогнулась под весом Ладона, который лег на соседнюю подушку, не убирая руки с моей спины. Я повернула голову в его сторону, но глаз разлепить не смогла.
– Что ты сделаешь с Морриган? – спросила я. – За то, что она соврала?
Прежде чем ответить, Ладон вздохнул.
– Что то, что будет для нее хуже всего. Ты не должна беспокоиться о Морриган. У нее есть свои причины… тех ошибок, что она совершает.
– Какие? Смерть отца?
– Не только. Несколько лет назад Морриган попросила у меня разрешения забеременеть. Я дал согласие, но ничего не вышло, Морриган забеременеть не может. – Подумав, добавил: – Или я не могу иметь детей. Не знаю. Это мучает ее, а теперь, после смерти отца, она осталась совсем одна. И ненавидит всех, чья жизнь лучше, чем ее. Ты – предел мечтаний Морриган. Твоя семья, твой город, твои возможности. И ты ворвалась в ее жизнь. Большая доля моего времени достается тебе.
– А раньше доставалась Морриган?
– Да нет, – рассмеялся Ладон. – Раньше она не видела в том, чем я занят, опасности для своего положения. С твоим появлением она эту опасность разглядела и сглупила. За что и лишится такого дорогого ей положения.
Ладон вдруг умолк и провел рукой вдоль моего позвоночника, остановившись где то в области шеи, под волосами.
– У тебя спина не болит случайно?
– Бывает, а что?
У меня действительно иногда болели спина и шея, особенно после занятий в Академии и в период, когда я сутками сидела за учебниками.
– У тебя позвонки смещены немного, – огорошил меня Ладон и чуть надавил в области шеи. – Вот здесь.
– Откуда ты знаешь? Еще скажи, лекарскую Академию заканчивал!
– Нет, но я частенько осматриваю птенцов, а проверка позвоночника обязательна. Я чувствую, когда позвонки неправильно расположены.
– Я же не птенец!
– Какая разница? Хватит со мной спорить. Просто расслабься и лежи.
Легко ему было говорить. Расслабься и лежи… Как расслабиться, когда лежишь, прикрытая лишь тонким одеялом, голова кружится, глаза закрываются, а по обнаженной спине скользит рука, то надавливая, то осторожно успокаивая.
– Какая вообще разница, болит у меня спина или нет, – пробурчала я, чтобы хоть как то отвлечься от непонятных ощущений. – Умирать можно и с больной спиной.
– Какая же ты болтушка! – В голосе Ладона проскользнуло раздражение. – Будь добра, лежи спокойно.
Пришлось умолкнуть, и волей неволей я сосредоточилась на том, что чувствовала. Приятная расслабленность после ванны стала еще сильнее благодаря манипуляциям мужчины. Каждое движение ладони вдоль позвоночника рождало сладкий спазм и одновременно заставляло не думать ни о чем. Просто медленно засыпать, чувствуя каждую секунду этого состояния, уже не думать ни о том, что ночуешь не в своей постели, ни о том, что вообще то этот мужчина тебя похитил. Жажда сна оказывается сильнее всего.
Я не помню, как уснула. Лишь смутно припоминаю, что вроде бы меня заставили подвинуться, но я уже не ощущала рядом чьего либо присутствия.
Утром в мой сладкий сон одновременно ворвались холод и крик. Холод от того, что кто то откинул одеяло. Крик от того, что этот кто то там увидел. Прошла добрая минута, прежде чем я сообразила, что, во первых, стоит что нибудь накинуть; во вторых, стоит убраться из чужой комнаты; в третьих, отодвинуться от Ладона и, в четвертых, угомонить Морриган. Она, правда, орать перестала, но смотрела на меня так, словно я на ее глазах замучила котенка.
– Ты что здесь делаешь? – спросила она, пока я натягивала рубашку.
– До этого момента спала. – Я поморщилась от легкой головной боли. – И честно говоря, пробуждение мне не понравилось.
– Зато засыпание, похоже, очень, – процедила Морриган.
Ладон больше не мог делать вид, что спит, наши голоса разбудили бы и мертвого. Он преувеличенно медленно открыл глаза и, пожалуй, слишком уж удивленно уставился на блондинку.
– Морриган, что ты здесь делаешь? Кто тебя впустил?
– Тхэш меня впустил. – С Ладоном девушка общалась куда более уважительно. – Я хотела спросить, как ты. Ладон, что она здесь делает? Или это… ее наказание?
– Так, Морриган, развернулась и вышла. И чтоб я тебя больше в замке не видел.
Он сказал это очень спокойно, но даже у меня волосы зашевелились – такая угроза звучала в словах мужчины. Поняла это и Морриган. Она резко развернулась и на прощанье хлопнула дверью.
– Ты ведь это спланировал, – сказала я после минутного молчания. – Знал, что она явится, и поэтому притащил меня сюда. Чтобы она увидела и подумала…
– Умнеешь, – хмыкнул он. – Как спалось? Как похмелье?
– Нормально. Я хочу есть и…
Ладон вдруг поморщился и опустил голову к коленям, словно от боли. Сердце пропустило пару ударов. Почему – сказать было сложно.
