Ладон не ответил. Его руки сомкнулись у меня на талии.
– Может, пойдем? – Губы прижались к виску. – Поужинаем. Тхэш приготовил что то вкусное, ходил, хвастался.
– Пойдем, – неуверенно улыбнулась я.
Ужин – это хорошо. Но вот что последует за ужином… В общем, я не была уверена, что сумею правильно себя вести.
Тхэш превзошел сам себя по части приготовления ужина. И наготовил, как мне показалось, на целый отряд. Два подноса были заставлены салатницами, блюдцами и тарелками. Я углядела маленькие бутерброды с чем то явно мясным, фруктовые корзинки из нежного вафельного теста, парочку легких салатов и холодное мясо в сладком соусе, мое любимое – явно мама разболтала об этом.
– Ух ты, – хмыкнул Ладон. – Похоже, пировать нам придется до утра.
– Не возражаю. – Я действительно чувствовала голод.
Мы расположились за столом. Вина Ладон наливать не стал, что изрядно порадовало. Наличествовал сок, и я с удовольствием выпила стакан, а затем отправила в рот бутерброд с паштетом.
– Вкусно! Так зачем нам надо лететь в Драконий город?
Ладон помолчал, прежде чем ответить:
– Знаешь историю? Ну как все начиналось?
Знала я не очень хорошо. В общих чертах, скорее, и вряд ли эти знания могли помочь в понимании того, что собирался рассказать муж.
– В общем, моя позиция нравилась далеко не всем. Тогда, еще когда Высшей была Меридия. И группа драконов отделилась, уйдя из Драконьего города. Сейчас, после моего возвращения, Асбьерн – это их предводитель, ты с ним знакома – со мной. Но… не все его драконы с ним согласны. И для решения некоторых вопросов требуется мое присутствие. Они, видите ли, нашим договоренностям не доверяют. Ничего серьезного, но… демоны, политика мне никогда не нравилась! В любом случае, это интересная поездка для тебя. Посмотришь город, пройдемся, кое с кем познакомишься.
– А когда мы вылетаем?
– Завтра после обеда. Может, ближе к вечеру. Как выспимся. Не переживай, твой зоопарк поедет с тобой.
– А родители?
– Родители дождутся нашего возвращения. Если захотят, конечно. Мы вернемся через неделю.
– Хорошо.
Больше вопросов не осталось. И голод прошел. И… и вообще как то все незаметно подошло к тому, что мы остались наедине после свадьбы.
– Эльчонок, ты наелась? – как то странно спросил Ладон.
– Вполне, – неожиданно сипло пробормотала я.
– Иди тогда сюда. Помнишь, что я тебе сказал о платье?
Это он о том, что все равно его снимет… Что ж, я не возражала. Оно все равно отчего то не нравилось мне.
– Буду премного благодарна, – хмыкнула, улыбаясь, и подошла к кровати, на которой сидел Ладон, чтобы ему было удобнее расстегнуть платье.
Медленно, нарочито медленно, он расстегивал пуговки, проводя пальцем вдоль позвоночника.
– Ты права. Без платья намного лучше. Замерзла?
Совершенно неожиданно платье упало на пол, и я вздрогнула, но не столько от холода, сколько от смущения и какого то совершенно лишнего волнения.
– Элла, ты зачем смущаешься? – Несмотря на серьезное выражение лица, Ладон был доволен. – Я уже видел тебя во всей красе.
– Это когда в мою комнату залез? – хмыкнула я.
– Ага.
Он лег, увлекая меня за собой.
– И еще раньше. Когда ты мне понравилась настолько, что я решил попробовать провернуть это дело со свадьбой.
– И когда же это было?
– Раньше я думал, когда ты спала после того, как отец Морриган умер. Ну кто еще способен едва не уморить себя, чтобы, находясь в плену, попытаться спасти незнакомого человека? Потом стали закрадываться сомнения. Возможно, я задумал это после твоего оригинального способа решить проблему с моим наблюдением.
– Это когда я под ширму заползла? Ты сам виноват! Нечего было подглядывать!
– Удержаться было сложно. Мне всегда было интересно, какой ты стала, когда выросла. При нашей первой встрече ты была пятилетним ребенком, пролепетала «дракон!» и с интересом на меня уставилась. Правда, я оказался не готов к тому, что ты на деле не ребенок. Эльчонок, я не умею быть романтичным.
– Тебе и не надо. Я знаю, что ты меня не обидишь, просто…
– Тихо.
Он осторожно поцеловал меня.
– Не оправдывайся.
Его руки вели мои, расстегивая рубашку. Мышцы мужчины под моими пальцами напрягались, дыхание учащалось. Я медленно расстегивала рубашку, проделывая то же, что буквально минуту назад Ладон проделывал с моим платьем. И знала, что он внимательно наблюдает. Эмоции, запахи, звуки слились в коктейль ощущений, выразить который словами я вряд ли смогла бы.
Мне нравилось его тело, нравилось проводить всей ладонью по груди и видеть, как глаза темнеют. И вина не нужно было. Ничего не нужно, кроме человека, лежащего на кровати.
– Ты уверена, моя радость? – хмыкнул Ладон. – У тебя еще есть шанс сбежать через вон ту дверь.
– И отдать тебя какой нибудь Морриган? Не дождешься.
Я наклонилась, чтобы его поцеловать. Стеснение уходило, оставляя только какое то доселе неведомое светлое чувство. Разгоряченная кожа остро ощущала каждое касание.
– Я не знаю, – прошептала я, – люблю ли тебя. Но, по моему, влюбляюсь.
– Вижу. – Он снова заставил наклониться для поцелуя. – По моему, я давно в тебя влюбился.
Он не давал мне отвлечься и возникнуть страхам и сомнениям. Как и всегда, поцелуй Ладона сметал все барьеры и практически лишал воли. Я впервые в жизни чувствовала себя настолько свободной, настолько мне было хорошо. Волны удовольствия распространялись по телу с каждым движением. Ни мимолетная боль, ни воспоминания о страхе перед этим мужчиной, ничто не казалось существенным. Эта ночь запомнится мне лишь отрывками, крошечными клочками воспоминаний: сплетенные пальцы, его грудь под моими ладонями, сладкая, ноющая боль.
И вспышка такой силы, что я вскрикнула.
Объятия, успокаивающий шепот. Его руки в копне моих волос, поцелуй в плечо.
Потом пришел сон.
Утро…
Оно было самым чудесным за последние годы. Наполненным приятной усталостью, ощущением нужности, влюбленности и, пожалуй, оттенками гордости. Я несколько минут лежала с закрытыми глазами, проматывая в памяти моменты прошедшего вечера и ночи.
Первичный осмотр собственного состояния показал, что прическа, из которой мы так и не вытащили цветы, находится в полнейшем беспорядке, а на макушке даже зреет колтун. Подушки в ближайшем окружении не нашлось. Я спала, свернувшись, под одеялом, отодвинувшись от Ладона.
– Привет! – Мне безумно хотелось его разбудить.
Отчасти оттого, что меня переполняла энергия. Отчасти оттого, что хотелось снова увидеть этот взгляд, каким смотрят уже не на пленницу и не на невесту, а на любимую женщину.
– Эй, соня, проснись!
Когда ответа не последовало, я подняла голову и открыла глаза. Вторая половина кровати была пустой.
– Ладон? – Я осмотрелась.
В комнате муж тоже не обнаружился. Куда он мог уйти так рано? Может, Тхэш зачем то позвал…
Я потянулась за рубашкой, валявшейся на полу. В платье не залезла бы при всем желании, да и оно сковывало движения. Я надеялась, что никто меня в таком виде не заметит. А я только сбегаю в кабинет Ладона и поищу его в гостиной. А потом, убедившись, что все хорошо, вернусь в постель и досплю положенное до отъезда время.
Коридоры были пустые. Замок спал вместе с его обитателями. Ногами я чувствовала сквозняк, но обуви не нашла. Повинуясь какому то внутреннему инстинкту, старалась ступать бесшумно. Приближалась к кабинету Ладона и с каждым шагом чувствовала, как усиливается мое неясное беспокойство.
Дверь была открытой, и из проема в полутемный коридор лился мягкий свет. Мое сердце снова забилось в нормальном ритме. Ладон просто работал. Проснулся рано, не стал меня будить и ушел в кабинет. Всего лишь работа, а я испугалась непонятно чего.
Я уже представляла себе, как Ладон поднимет голову от книги и улыбнется мне. Потом предложит позавтракать, обязательно чем нибудь смутит и напомнит о поездке. А потом выставит из кабинета, заявив, что ему надо работать. Наверное, именно из за этих мыслей увиденное на миг меня парализовало. Сначала мне показалось, что кабинет пуст, и только потом я перевела взгляд на Ладона.
Он был без сознания.
– Ладон! – Я подскочила к нему, чувствуя, как нарастает паника. – Ладон!
Бесполезно. Слезы выступили на глазах, потому что все это напоминало какой то страшный сон.
– Ладон! – снова крикнула я.
Он никак не реагировал на крики, а паника овладела мной настолько, что проверить пульс или дыхание я не могла.
– Элла! – Стук в дверь заставил меня вздрогнуть. – У тебя все хорошо? Что ты кричишь?
В голосе Тхэша звучало беспокойство.
– Не в порядке, – пробормотала я. – Тхэш!
Наверное, наг почувствовал что то, потому что мгновенно оказался рядом.
– Эльчонок, что случилось, он тебя обидел?
Его взгляд замер на Ладоне. И, в отличие от меня, Тхэш сразу понял, что что то не так.
– Элла, выйди. – Побледневший наг сочувственно на меня посмотрел.
– Тхэш, что…
– Выйди, детка, пожалуйста. Иди к маме, я скоро приду. Все будет в порядке.
Обычно эти слова действовали на меня. Обычно я верила, что да, все будет хорошо. Но не сейчас. Я не могла оторвать взгляд от спокойного лица Ладона, а в голове крутилась страшная мысль. Что произошло ночью, пока я спала?
– Элла… демоны, Блейк! – заорал Тхэш. – Блейк!
Но даже торопливые шаги мамы не заставили меня обернуться.
– Что происходит? – Сонная и недовольная мама вошла в комнату. – Тхэш, что… Элла?!
– Не понимаю, – пробормотал наг. – Я виделся с ним пару часов назад, все было в порядке. Блейк, уведите Эллу. Пусть умоется, там на кухне есть успокаивающий чай.
– Детка, пойдем!
Несмотря на шок, я все же удивилась, как спокойно все восприняла мама. Она быстро ухватила меня за руку и практически силой вывела из кабинета.
Буквально спустя полчаса я была умыта, причесана и пила мятный чай. Ну, делала вид, что пила, потому что в горле будто образовался ком, ни говорить, ни глотать из за которого я не могла. Мама гладила меня по волосам. Раньше этот жест приносил успокоение. Сейчас он пугал.
– Он жив?
– Жив, дорогая, конечно. Не волнуйся так. Возможно, это переутомление, подумаешь, небольшой обморок. Он столько в последнее время работал. Не переживай так, хорошая моя.
Когда вернулись Тхэш и отец, я готова была выслушать их, но не давала гарантий, что хочу знать то, что они скажут. Потому что Тхэш выглядел мрачным.
– Эльчонок, ты как? – Он крепко меня обнял. – Испугалась?
– Скажи, что с ним! – потребовала я и поразилась, как дрожал голос.
Мама подлила мне чая.
– Видишь ли, Элла, – осторожно начал Тхэш, – все не так просто. Ох, как бы тебе рассказать это… Хорошо. Ты ведь знаешь, что Ладон изначально не был оборотнем, так?
Я кивнула, не понимая, к чему он клонит.
– Он был влюблен в Меридию, богиню. И она сделала его драконом. Помнишь, я рассказывал?
Я снова кивнула. Ощущение чего то нехорошего усиливалось.
– Она сделала его оборотнем не просто так. Ладон стал драконом, потому что это был единственный способ спасти его от болезни. Он был болен, и сильно. Он умирал. И Меридия посчитала, что сделать его драконом – наилучший выход. Она хотела, чтобы он жил. Дальнейшее ты знаешь. Ладон улетел, основал Драконий город. Потом научился превращаться в человека. Когда ты становишься драконом, твой организм обновляется. Но в итоге болезнь все равно возвращается, и чем чаще ты бываешь человеком, тем быстрее умрешь. В последнее время Ладон очень часто превращался…
– Из за меня, – заканчивать не требовалось.
– Не из за тебя, хорошая наша. Из за того, что он сам хотел быть человеком, ему это нравилось. Нравилось проводить с тобой время, нравилось разговаривать со мной, нравилось часами бродить по лесу. Он хотел этой жизни, он ненавидел быть драконом. Я говорил, я пытался предостеречь Ладона, но, сама знаешь, он делал то, что считал нужным. Я вызову лекарей. Возможно, мы сумеем найти лекарство. Возможно, он выкарабкается. Но пока что он без сознания, и сколько это продлится, я не знаю. Мне жаль, Эльчонок, жаль, что ваша свадьба закончилась вот так. Он был счастлив. Я видел его всего пару часов назад, мы готовились к вашему отъезду.
– Поэтому у него болела голова?
Я откашлялась.
– Часто. Очень.
Тхэш кивнул.
– Элла, мы придумаем что нибудь, найдем способ ему помочь, – сказала мама.
– Думаешь, он не нашел бы его? Если действительно меня любил, думаешь, не искал?
Молчание было красноречивым ответом.
– Об этом вы говорили?
Слезы вроде бежали по щекам, но мне было плевать.
– Он рассказал о том, что болен, без подробностей, – тихо ответила мама. – Сказал, что есть вероятность смерти. Но заверил меня, что она мала, что если это и случится, то через много лет. Он просто просил позаботиться о тебе, если вдруг что то случится.
Я встала, не желая слушать больше.
– Элла…
– Все нормально. Я в порядке. Найдите лекарей, сделайте что нибудь.
Медленно я побрела в спальню. Она должна была стать нашей комнатой, должна была стать моей комнатой. А вместо этого один лишь ее вид внушал мне отчаянный панический страх. Я избегала смотреть на постель. Просто помнила, куда упало платье.
Вся боль, вся ненависть сосредоточилась на этом куске шелка и кружева. Как мне хотелось сжечь все, что заставляло сердце сжиматься, так я сожгла это чертово платье! Оно горело, наполняя комнату едким дымом, горело, оставляя меня наедине со сказкой, превратившейся в реальность. Дракон и принцесса не бывают счастливы. В этой сказке дракон умирает, а принцесса ничем не может ему помочь и жалеет лишь о том, что не сказала о любви.
Я вспомнила это платье. То самое, из моих снов о Расщелине.
Жена
Два года спустя
Конфеты кончились совершенно неожиданно, и я нахмурилась. Потому что за новыми идти было лень, а Тхэш утопал куда то с Малкольмом. Рыс дрыхнул, будить его казалось кощунственным, поэтому пришлось перебиваться без конфет, хотя в последнее время я злоупотребляла этими штуками. Организм явно требовал энергии, тратил которой куда больше, чем потреблял.
Книги, книги. Всюду книги – старые фолианты, новые издания, присланные мамой, брошюрки от отца, какая то макулатура, найденная в замке. Сколько за эти два года я перелопатила книг? А кто знает…
Я потянулась, давая уставшей спине отдых. Стрелка часов только подбиралась к одиннадцати, а мне уже хотелось выйти прогуляться, но если не успею доделать то, что запланировала, придется сидеть до ночи. А там раскапризничается Малкольм и… В общем, сорванный режим – последнее, что мне нужно в этот день.
Мимо окна то и дело пролетал Ларан. Достигнув в росте полтора метра, этот дракон категорически отказывался жить в замке. Но ничего, приспособился и к холоду, и к слепоте, и к новому жилищу – обустроенному ангару во внутреннем дворе замка. Хорошо хоть на Рыса больше не пытался залезть. Теперь они летали исключительно наоборот, и эта дружба стала нашим любимым поводом для шуток.
– Элла! – Тхэш вполз в кабинет, стряхивая снег с куртки. – Глянь, что у нас обнаружилось!
Он потряс небольшим темным дракончиком, который весело гонялся за своим хвостом, сидя на руках у нага.
– И что это? Как ты умудрился найти птенца в такой близости от замка? Где его родители?
– Вот, – наг ткнул в меня пальцем, – его родитель.
– Вообще то я рожала ребенка, а не дракона. Знаешь, я бы заметила.
– Вообще то, – передразнил меня Тхэш, – если бы ты вспомнила, от кого рожала, не удивлялась бы.
– Может, пойдем? – Губы прижались к виску. – Поужинаем. Тхэш приготовил что то вкусное, ходил, хвастался.
– Пойдем, – неуверенно улыбнулась я.
Ужин – это хорошо. Но вот что последует за ужином… В общем, я не была уверена, что сумею правильно себя вести.
Тхэш превзошел сам себя по части приготовления ужина. И наготовил, как мне показалось, на целый отряд. Два подноса были заставлены салатницами, блюдцами и тарелками. Я углядела маленькие бутерброды с чем то явно мясным, фруктовые корзинки из нежного вафельного теста, парочку легких салатов и холодное мясо в сладком соусе, мое любимое – явно мама разболтала об этом.
– Ух ты, – хмыкнул Ладон. – Похоже, пировать нам придется до утра.
– Не возражаю. – Я действительно чувствовала голод.
Мы расположились за столом. Вина Ладон наливать не стал, что изрядно порадовало. Наличествовал сок, и я с удовольствием выпила стакан, а затем отправила в рот бутерброд с паштетом.
– Вкусно! Так зачем нам надо лететь в Драконий город?
Ладон помолчал, прежде чем ответить:
– Знаешь историю? Ну как все начиналось?
Знала я не очень хорошо. В общих чертах, скорее, и вряд ли эти знания могли помочь в понимании того, что собирался рассказать муж.
– В общем, моя позиция нравилась далеко не всем. Тогда, еще когда Высшей была Меридия. И группа драконов отделилась, уйдя из Драконьего города. Сейчас, после моего возвращения, Асбьерн – это их предводитель, ты с ним знакома – со мной. Но… не все его драконы с ним согласны. И для решения некоторых вопросов требуется мое присутствие. Они, видите ли, нашим договоренностям не доверяют. Ничего серьезного, но… демоны, политика мне никогда не нравилась! В любом случае, это интересная поездка для тебя. Посмотришь город, пройдемся, кое с кем познакомишься.
– А когда мы вылетаем?
– Завтра после обеда. Может, ближе к вечеру. Как выспимся. Не переживай, твой зоопарк поедет с тобой.
– А родители?
– Родители дождутся нашего возвращения. Если захотят, конечно. Мы вернемся через неделю.
– Хорошо.
Больше вопросов не осталось. И голод прошел. И… и вообще как то все незаметно подошло к тому, что мы остались наедине после свадьбы.
– Эльчонок, ты наелась? – как то странно спросил Ладон.
– Вполне, – неожиданно сипло пробормотала я.
– Иди тогда сюда. Помнишь, что я тебе сказал о платье?
Это он о том, что все равно его снимет… Что ж, я не возражала. Оно все равно отчего то не нравилось мне.
– Буду премного благодарна, – хмыкнула, улыбаясь, и подошла к кровати, на которой сидел Ладон, чтобы ему было удобнее расстегнуть платье.
Медленно, нарочито медленно, он расстегивал пуговки, проводя пальцем вдоль позвоночника.
– Ты права. Без платья намного лучше. Замерзла?
Совершенно неожиданно платье упало на пол, и я вздрогнула, но не столько от холода, сколько от смущения и какого то совершенно лишнего волнения.
– Элла, ты зачем смущаешься? – Несмотря на серьезное выражение лица, Ладон был доволен. – Я уже видел тебя во всей красе.
– Это когда в мою комнату залез? – хмыкнула я.
– Ага.
Он лег, увлекая меня за собой.
– И еще раньше. Когда ты мне понравилась настолько, что я решил попробовать провернуть это дело со свадьбой.
– И когда же это было?
– Раньше я думал, когда ты спала после того, как отец Морриган умер. Ну кто еще способен едва не уморить себя, чтобы, находясь в плену, попытаться спасти незнакомого человека? Потом стали закрадываться сомнения. Возможно, я задумал это после твоего оригинального способа решить проблему с моим наблюдением.
– Это когда я под ширму заползла? Ты сам виноват! Нечего было подглядывать!
– Удержаться было сложно. Мне всегда было интересно, какой ты стала, когда выросла. При нашей первой встрече ты была пятилетним ребенком, пролепетала «дракон!» и с интересом на меня уставилась. Правда, я оказался не готов к тому, что ты на деле не ребенок. Эльчонок, я не умею быть романтичным.
– Тебе и не надо. Я знаю, что ты меня не обидишь, просто…
– Тихо.
Он осторожно поцеловал меня.
– Не оправдывайся.
Его руки вели мои, расстегивая рубашку. Мышцы мужчины под моими пальцами напрягались, дыхание учащалось. Я медленно расстегивала рубашку, проделывая то же, что буквально минуту назад Ладон проделывал с моим платьем. И знала, что он внимательно наблюдает. Эмоции, запахи, звуки слились в коктейль ощущений, выразить который словами я вряд ли смогла бы.
Мне нравилось его тело, нравилось проводить всей ладонью по груди и видеть, как глаза темнеют. И вина не нужно было. Ничего не нужно, кроме человека, лежащего на кровати.
– Ты уверена, моя радость? – хмыкнул Ладон. – У тебя еще есть шанс сбежать через вон ту дверь.
– И отдать тебя какой нибудь Морриган? Не дождешься.
Я наклонилась, чтобы его поцеловать. Стеснение уходило, оставляя только какое то доселе неведомое светлое чувство. Разгоряченная кожа остро ощущала каждое касание.
– Я не знаю, – прошептала я, – люблю ли тебя. Но, по моему, влюбляюсь.
– Вижу. – Он снова заставил наклониться для поцелуя. – По моему, я давно в тебя влюбился.
Он не давал мне отвлечься и возникнуть страхам и сомнениям. Как и всегда, поцелуй Ладона сметал все барьеры и практически лишал воли. Я впервые в жизни чувствовала себя настолько свободной, настолько мне было хорошо. Волны удовольствия распространялись по телу с каждым движением. Ни мимолетная боль, ни воспоминания о страхе перед этим мужчиной, ничто не казалось существенным. Эта ночь запомнится мне лишь отрывками, крошечными клочками воспоминаний: сплетенные пальцы, его грудь под моими ладонями, сладкая, ноющая боль.
И вспышка такой силы, что я вскрикнула.
Объятия, успокаивающий шепот. Его руки в копне моих волос, поцелуй в плечо.
Потом пришел сон.
Утро…
Оно было самым чудесным за последние годы. Наполненным приятной усталостью, ощущением нужности, влюбленности и, пожалуй, оттенками гордости. Я несколько минут лежала с закрытыми глазами, проматывая в памяти моменты прошедшего вечера и ночи.
Первичный осмотр собственного состояния показал, что прическа, из которой мы так и не вытащили цветы, находится в полнейшем беспорядке, а на макушке даже зреет колтун. Подушки в ближайшем окружении не нашлось. Я спала, свернувшись, под одеялом, отодвинувшись от Ладона.
– Привет! – Мне безумно хотелось его разбудить.
Отчасти оттого, что меня переполняла энергия. Отчасти оттого, что хотелось снова увидеть этот взгляд, каким смотрят уже не на пленницу и не на невесту, а на любимую женщину.
– Эй, соня, проснись!
Когда ответа не последовало, я подняла голову и открыла глаза. Вторая половина кровати была пустой.
– Ладон? – Я осмотрелась.
В комнате муж тоже не обнаружился. Куда он мог уйти так рано? Может, Тхэш зачем то позвал…
Я потянулась за рубашкой, валявшейся на полу. В платье не залезла бы при всем желании, да и оно сковывало движения. Я надеялась, что никто меня в таком виде не заметит. А я только сбегаю в кабинет Ладона и поищу его в гостиной. А потом, убедившись, что все хорошо, вернусь в постель и досплю положенное до отъезда время.
Коридоры были пустые. Замок спал вместе с его обитателями. Ногами я чувствовала сквозняк, но обуви не нашла. Повинуясь какому то внутреннему инстинкту, старалась ступать бесшумно. Приближалась к кабинету Ладона и с каждым шагом чувствовала, как усиливается мое неясное беспокойство.
Дверь была открытой, и из проема в полутемный коридор лился мягкий свет. Мое сердце снова забилось в нормальном ритме. Ладон просто работал. Проснулся рано, не стал меня будить и ушел в кабинет. Всего лишь работа, а я испугалась непонятно чего.
Я уже представляла себе, как Ладон поднимет голову от книги и улыбнется мне. Потом предложит позавтракать, обязательно чем нибудь смутит и напомнит о поездке. А потом выставит из кабинета, заявив, что ему надо работать. Наверное, именно из за этих мыслей увиденное на миг меня парализовало. Сначала мне показалось, что кабинет пуст, и только потом я перевела взгляд на Ладона.
Он был без сознания.
– Ладон! – Я подскочила к нему, чувствуя, как нарастает паника. – Ладон!
Бесполезно. Слезы выступили на глазах, потому что все это напоминало какой то страшный сон.
– Ладон! – снова крикнула я.
Он никак не реагировал на крики, а паника овладела мной настолько, что проверить пульс или дыхание я не могла.
– Элла! – Стук в дверь заставил меня вздрогнуть. – У тебя все хорошо? Что ты кричишь?
В голосе Тхэша звучало беспокойство.
– Не в порядке, – пробормотала я. – Тхэш!
Наверное, наг почувствовал что то, потому что мгновенно оказался рядом.
– Эльчонок, что случилось, он тебя обидел?
Его взгляд замер на Ладоне. И, в отличие от меня, Тхэш сразу понял, что что то не так.
– Элла, выйди. – Побледневший наг сочувственно на меня посмотрел.
– Тхэш, что…
– Выйди, детка, пожалуйста. Иди к маме, я скоро приду. Все будет в порядке.
Обычно эти слова действовали на меня. Обычно я верила, что да, все будет хорошо. Но не сейчас. Я не могла оторвать взгляд от спокойного лица Ладона, а в голове крутилась страшная мысль. Что произошло ночью, пока я спала?
– Элла… демоны, Блейк! – заорал Тхэш. – Блейк!
Но даже торопливые шаги мамы не заставили меня обернуться.
– Что происходит? – Сонная и недовольная мама вошла в комнату. – Тхэш, что… Элла?!
– Не понимаю, – пробормотал наг. – Я виделся с ним пару часов назад, все было в порядке. Блейк, уведите Эллу. Пусть умоется, там на кухне есть успокаивающий чай.
– Детка, пойдем!
Несмотря на шок, я все же удивилась, как спокойно все восприняла мама. Она быстро ухватила меня за руку и практически силой вывела из кабинета.
Буквально спустя полчаса я была умыта, причесана и пила мятный чай. Ну, делала вид, что пила, потому что в горле будто образовался ком, ни говорить, ни глотать из за которого я не могла. Мама гладила меня по волосам. Раньше этот жест приносил успокоение. Сейчас он пугал.
– Он жив?
– Жив, дорогая, конечно. Не волнуйся так. Возможно, это переутомление, подумаешь, небольшой обморок. Он столько в последнее время работал. Не переживай так, хорошая моя.
Когда вернулись Тхэш и отец, я готова была выслушать их, но не давала гарантий, что хочу знать то, что они скажут. Потому что Тхэш выглядел мрачным.
– Эльчонок, ты как? – Он крепко меня обнял. – Испугалась?
– Скажи, что с ним! – потребовала я и поразилась, как дрожал голос.
Мама подлила мне чая.
– Видишь ли, Элла, – осторожно начал Тхэш, – все не так просто. Ох, как бы тебе рассказать это… Хорошо. Ты ведь знаешь, что Ладон изначально не был оборотнем, так?
Я кивнула, не понимая, к чему он клонит.
– Он был влюблен в Меридию, богиню. И она сделала его драконом. Помнишь, я рассказывал?
Я снова кивнула. Ощущение чего то нехорошего усиливалось.
– Она сделала его оборотнем не просто так. Ладон стал драконом, потому что это был единственный способ спасти его от болезни. Он был болен, и сильно. Он умирал. И Меридия посчитала, что сделать его драконом – наилучший выход. Она хотела, чтобы он жил. Дальнейшее ты знаешь. Ладон улетел, основал Драконий город. Потом научился превращаться в человека. Когда ты становишься драконом, твой организм обновляется. Но в итоге болезнь все равно возвращается, и чем чаще ты бываешь человеком, тем быстрее умрешь. В последнее время Ладон очень часто превращался…
– Из за меня, – заканчивать не требовалось.
– Не из за тебя, хорошая наша. Из за того, что он сам хотел быть человеком, ему это нравилось. Нравилось проводить с тобой время, нравилось разговаривать со мной, нравилось часами бродить по лесу. Он хотел этой жизни, он ненавидел быть драконом. Я говорил, я пытался предостеречь Ладона, но, сама знаешь, он делал то, что считал нужным. Я вызову лекарей. Возможно, мы сумеем найти лекарство. Возможно, он выкарабкается. Но пока что он без сознания, и сколько это продлится, я не знаю. Мне жаль, Эльчонок, жаль, что ваша свадьба закончилась вот так. Он был счастлив. Я видел его всего пару часов назад, мы готовились к вашему отъезду.
– Поэтому у него болела голова?
Я откашлялась.
– Часто. Очень.
Тхэш кивнул.
– Элла, мы придумаем что нибудь, найдем способ ему помочь, – сказала мама.
– Думаешь, он не нашел бы его? Если действительно меня любил, думаешь, не искал?
Молчание было красноречивым ответом.
– Об этом вы говорили?
Слезы вроде бежали по щекам, но мне было плевать.
– Он рассказал о том, что болен, без подробностей, – тихо ответила мама. – Сказал, что есть вероятность смерти. Но заверил меня, что она мала, что если это и случится, то через много лет. Он просто просил позаботиться о тебе, если вдруг что то случится.
Я встала, не желая слушать больше.
– Элла…
– Все нормально. Я в порядке. Найдите лекарей, сделайте что нибудь.
Медленно я побрела в спальню. Она должна была стать нашей комнатой, должна была стать моей комнатой. А вместо этого один лишь ее вид внушал мне отчаянный панический страх. Я избегала смотреть на постель. Просто помнила, куда упало платье.
Вся боль, вся ненависть сосредоточилась на этом куске шелка и кружева. Как мне хотелось сжечь все, что заставляло сердце сжиматься, так я сожгла это чертово платье! Оно горело, наполняя комнату едким дымом, горело, оставляя меня наедине со сказкой, превратившейся в реальность. Дракон и принцесса не бывают счастливы. В этой сказке дракон умирает, а принцесса ничем не может ему помочь и жалеет лишь о том, что не сказала о любви.
Я вспомнила это платье. То самое, из моих снов о Расщелине.
Часть четвертая
Жена
Два года спустя
Конфеты кончились совершенно неожиданно, и я нахмурилась. Потому что за новыми идти было лень, а Тхэш утопал куда то с Малкольмом. Рыс дрыхнул, будить его казалось кощунственным, поэтому пришлось перебиваться без конфет, хотя в последнее время я злоупотребляла этими штуками. Организм явно требовал энергии, тратил которой куда больше, чем потреблял.
Книги, книги. Всюду книги – старые фолианты, новые издания, присланные мамой, брошюрки от отца, какая то макулатура, найденная в замке. Сколько за эти два года я перелопатила книг? А кто знает…
Я потянулась, давая уставшей спине отдых. Стрелка часов только подбиралась к одиннадцати, а мне уже хотелось выйти прогуляться, но если не успею доделать то, что запланировала, придется сидеть до ночи. А там раскапризничается Малкольм и… В общем, сорванный режим – последнее, что мне нужно в этот день.
Мимо окна то и дело пролетал Ларан. Достигнув в росте полтора метра, этот дракон категорически отказывался жить в замке. Но ничего, приспособился и к холоду, и к слепоте, и к новому жилищу – обустроенному ангару во внутреннем дворе замка. Хорошо хоть на Рыса больше не пытался залезть. Теперь они летали исключительно наоборот, и эта дружба стала нашим любимым поводом для шуток.
– Элла! – Тхэш вполз в кабинет, стряхивая снег с куртки. – Глянь, что у нас обнаружилось!
Он потряс небольшим темным дракончиком, который весело гонялся за своим хвостом, сидя на руках у нага.
– И что это? Как ты умудрился найти птенца в такой близости от замка? Где его родители?
– Вот, – наг ткнул в меня пальцем, – его родитель.
– Вообще то я рожала ребенка, а не дракона. Знаешь, я бы заметила.
– Вообще то, – передразнил меня Тхэш, – если бы ты вспомнила, от кого рожала, не удивлялась бы.
