- Сто лет не ел на улице. Хочется верить, я еще не слишком стар для этого. Но пахнет вкусно. Держи… Эй, Коралина? Ты в порядке?
Я неотрывно смотрела на крыльцо знакомого магазинчика, ежась от воспоминаний, теперь поданных под совершенно другим углом.
- Здесь мы впервые встретились с Гидеоном. Он назвал мое имя, а Риана быстро меня увела.
- Да, он уволился тогда. Это связали с взрывом в шахте Дома Огня. Многие, рискнув жизнью, переосмысливают цели и планы. Но, похоже, Гидеон передумал возвращаться уже после того, как встретил тебя.
- Что с ним сейчас?
- Пока что в тюрьме. Идет расследование.
- Его же не отпустят?
Я бы не пережила еще одну встречу с ним.
- Нет, после того, что он сделал, ни за что. По крайней мере, пока не убедятся, что он не представляет угрозы.
- Не то чтобы я успокоилась.
- Все это очень сложно.
Я взяла горячую лепешку и лишь откусив немного поняла, что ужасно голодна! И что ароматный поджаристый хлеб, приправленные пряным соусом овощи и расплавившийся сыр – самое вкусное, что я ела за последнее время! Просто невероятно!
Кейман с явным удовлетворением посмотрел на то, как я ем.
Мы спустились вниз, к парку у реки, и расположились на скрытой от посторонних глаз скамейке. Использовав несколько огненных крупиц, Кейман накрыл ее теплым куполом, и внутри стало совсем уютно.
- А Одри? Как она?
- В порядке. С ней уже поговорили. Мы единодушно решили, что она не представляет угрозы, но отдел расследований настаивает на временном заключении до суда. Нам предстоит долго во всем разбираться. Но, думаю, у меня получится выцарапать ее оттуда. Одри нуждается в помощи не меньше вас с Дарком.
Я ела медленно, не столько наслаждаясь ужином, сколько понимая, что когда он закончится, придется задавать вопросы, к ответам на которые я не готова. А ведь так ждала вечера и встречи! Наивная дурочка.
Похоже, Кейман хорошо понимал мои метания, потому что начал сам:
- Давай с самого начала. Меня зовут Кейман Крост. Когда-то давно я основал Школу Темных. Настоящую школу, разумеется. Частную, для детей, чья магия не поддается контролю. Долгое время их отправляли в закрытые школы, которые откровенно калечили. Я стал искать способ помочь хотя бы некоторым. Деллин была моей ученицей. Во время войны Школу Темных разрушили, и я не стал ее восстанавливать, передав все наработки коллегам, в том числе Деллин. Я решил, что имею право уехать, завести семью и забыть о Штормхолде на некоторое время.
Открыв рот, я забыла, что до этого была занята едой, и беззастенчиво рассматривала Кеймана. Хм, об имени он не солгал. Уже в текущих обстоятельствах неплохо.
- Что такое?
- Если Школу Темных разрушили во время войны… вы что, основали ее в семь лет?
- Мы м-м-м… дойдем до этого. Мне немного больше тридцати.
- Немного? Лет на… двадцать?
- На пару тысяч. Просто я слежу за питанием и делаю зарядку.
Я рассмеялась, представив Кеймана в старинном костюме из кружева и блестящих тканей, который однажды видела в учебнике истории.
- Интересная реакция.
- Вы ведь шутите?
- Ну как тебе сказать…
- Вам не может быть несколько тысяч лет.
- Это еще почему? – очень вежливо уточнил он.
- Потому что люди столько не живут?
- В некоторых случаях это огромная удача. Ты дашь мне рассказать или нет?
- Извините. – Я вернулась к лепешке. – Продолжайте.
- После войны я решил, что будет здорово отдохнуть от Штормхолда. Исследовать новый мир, новые места. Отдохнуть от магии, подумать о жизни и вообще. Период отпуска затянулся. До меня долетали слухи, что в Штормхолде не все гладко со светлой магией, но я отмахивался. В истории бывали разные периоды. Расцвета огня и стагнации воздуха, непростые времена для темных и – что мы наблюдаем сейчас – их рассвет. Поэтому я отмахнулся от излишней паники. Пока не встретил одного знакомого. Вообще иной мир недоступен большинству магов. После войны большинство порталов закрылись. Однако каким-то образом один из моих знакомых оказался за границей миров, да не один, а с очаровательной молодой супругой, которая рассказала мне историю, как ее пригласили в Школу Темных, и как она обнаружила, что замок – огромный театр, и как при помощи одного из актеров этого театра, а именно того самого знакомого, сбежала от Даркхолда так далеко, как только смогла.
- Я помню! – не удержалась. – Ингрид рассказывала, что одна из адепток сбежала с преподавателем…
- Да, ты права. Это были они. Когда я услышал о Даркхолде, то понял, что нужно во всем разобраться.
- Вы знали его?
- Его отца. Я не во всем лгал тебе, Коралина. Его отец действительно давно погиб, а до пятнадцати лет Даркхолд жил с отчимом. Довольно мерзкий тип, повернутый на темном боге. В то время их было довольно много. Тех, кто сражался на стороне Акориона. Многие погибли, а многие не афишировали взгляды и сохранили статус, деньги. Отчим Даркхолда получил ребенка Акориона и задался вырастить из него нового темного бога. Но не совладал с силой. Погиб, Даркхолд остался один. Люди обошлись с ним довольно жестоко. Поэтому он создал себе и Одри абсолютно безопасный мир. Так, как умел – а учил его садист и псих. Но ты ведь это знаешь, так?
- Да, Одри рассказывала. И я видела шрамы. Но я не понимаю, как трагическая история Дарка связана с Гидеоном, Акорионом и… мной?
- Поймешь. Даркхолд – сын темного бога, полукровка. Это не легенды и не сказки, боги – не мифические существа и не персонажи сказок. Это сильные, очень сильные, практически бессмертные маги. И дети у них очень одаренные. Но без правильного обучения такой дар может натворить много бед. И натворил. Я сразу понял, чей отпрыск может обладать мощью, способной открывать порталы и догадался, кто его мать. А дальше все было просто: всю жизнь она считала, что ребенок умер, так и не родившись. Пришлось распутать клубок, который привел меня к ван дер Гриму, ну и в замок, где Даркхолд устроил – мастерски, надо заметить – Школу Темных.
Мне показалось, или Кейман восхищался Даркхолдом?
- Ты наверняка злишься или будешь злиться, что я не вытащил тебя в самом начале, что включился в игру. Но я хотел узнать о Даркхолде больше. О роли Одри в его жизни, о том, представляет ли он угрозу и есть ли в нем хоть что-то человеческое, что можно попытаться спасти. Я придумал легенду о светлом маге, актере-неудачнике, которому знакомый посоветовал попросить работу у Даркхолда. Он как раз искал кого-то на роль директора. И поначалу был жутко доволен моей игрой.
Кейман хмыкнул, а я подумала, что он и сам недалеко от Даркхолда ушел. Спасти… узнать побольше… надо мной издевались, а он проводил там исследования!
- Я быстро понял, что Даркхолд не такой уж монстр, каким мне его описали. Да, он натворил много дел, но, в конце концов, он никого не убивал и не калечил, а это, поверь, огромная удача. Я увидел искалеченного мальчика, который искал тепло и нормальную жизнь, общество сверстников. Он пытался играть в дружбу, в первую любовь, но злился, когда игры шли не по его плану. Казавшемуся единственным безопасным. Ты часто выбивалась из ожиданий. Даркхолд так увлекся противостоянием с тобой, что даже забыл об Одри. Это ее слегка расстраивало, хотя Одри к тому времени уже наигралась и сама не знала, как жить дальше. Но пока вы все были заняты друг другом, я подгребал к рукам школу. Магистров – точнее, тех, кто их играл. Они и сами понимали, что вне закона. Никому не хотелось в тюрьму, так что Даркхолда быстро предали. Со смертью Олбрана стало сложнее обеспечивать быт, на меня легли закупки продуктов, зелий и всего необходимого для функционирования школы. Скоро у Даркхолда почти не осталось власти – кроме магической, разумеется. И его это жутко бесило. Взрыв был неизбежен, но я рассчитывал, что успею поговорить с королем. Подготовлю его, объясню, что Дарк и Одри – жертвы, а не преступники. Мне хотелось разобраться со всем мягко, но…
- Приехал Гидеон.
Кейман кивнул.
- Да, он проследил за тобой и Рианой, я думаю. Понял, что никаких школ здесь не должно быть и затаился. Гидеон – высокопоставленный маг огня, всю жизнь он проработал на дом ди Файров. Ему не составило труда понять, кто такой Даркхолд и чья кровь в нем течет. Тогда-то у Гидеона и родился план.
- Мне кажется, вы упустили значительную часть истории. О…
Ком в горле мешал говорить.
- О Коралине.
- Да. Упустил. Это его дочь. Она погибла восемнадцать лет назад. Несчастный случай, сорвалась в расщелину во Фригхейме. Тело не смогли поднять, слишком глубоко.
- Я знаю… помню. Видела во сне, только думала, это – мое будущее.
Ее застывший остекленевший взгляд преследовал меня снова и снова, едва я закрывала глаза, забыв принять зелье.
- Не будущее. Прошлое. Ее и твое. Гидеон был отцом-одиночкой, мать Коралины умерла при родах. Он тяжело переживал смерть дочери, ушел с головой в работу. Когда в начале осени он вдруг взял отпуск, все подумали, что снова накатила тоска. Ровесники его дочери пошли в школы магии, перед ними открывались многие двери. Ему больно было видеть несбывшиеся мечты наяву. Так думали в его окружении. Но, оказывается, Гидеон продумывал план, как использовать силы Даркхолда, чтобы вернуть дочь.
- Не только силы. И меня.
- И тебя.
Мы замолчали. Кейман воспользовался перерывом, чтобы закончить есть, а в меня больше не лезло.
- И что я такое? – Вопрос сам сорвался с губ, когда молчание стало невыносимым.
- Ну не что. А кто. И на данный момент ты – восемнадцатилетняя девушка с даром светлой магии. Слегка взъерошенная и, кажется, сытая, что меня очень радует.
- Вы поняли, о чем я. Почему я на нее похожа?
- Так бывает. Не все в нашем мире рождаются привычным способом. Но это не значит, что ты – нечто неодушевленное или несознательное. То есть, несознательное, конечно, но исключительно в силу возраста.
- Все, хватит. – Я выбросила в урну остатки лепешки со стаканом и поднялась. – Я сыта по горло вашими туманными витиеватыми формулировками. Воспитывайте Даркхолда, он вам явно дорог. Я возвращаюсь в лекарский дом.
- Коралина, сядь! – неожиданно грозно рыкнул Кейман, и от неожиданности я едва не присела прямо на землю. – Я пытаюсь тебе объяснить так, чтобы ты, во-первых, поняла, а во-вторых, не наломала дров.
- То есть я глупая?
- Ты? Не закончившая ни одного курса даже самого захудалого факультета Школы Светлых? Девочка, выросшая в крошечном городке на севере? Да!
После этого я окончательно сдулась и растеряла решимость. Снова стало грустно.
- Я же не Даркхолд, - мягко произнес Кейман. – Меня на подростковый бунт брал только один адепт. И то исключительно в виду… неважно. Ты не поможешь себе паникой, истерикой. И точно не разберешься, переругавшись со всеми. Итак, вся магия в мире, в том числе и наши души, есть порождение Хаоса. В основном люди рождаются традиционным путем, ты с ним наверняка знакома.
Я открыла было рот, чтобы добавить уточнение, но в последний момент решила, что это будет выглядеть максимально глупо.
- Но иногда, в случае, если сходится сразу несколько фантастических условий, магическая энергия преобразуется в живое существо самостоятельно. Это настолько мощная и сильная энергия, что ей не нужна душа, не нужен природный процесс зачатия и рождения. Она просто появляется из чистой магии – и становится… кем-то.
- Кем-то? Это кем?
- Кростом. Таарой. Акорионом. Все они появились из чистой магии.
- Они ведь боги.
- Они – сильные бессмертные маги. Да, люди называют их богами, но мир существовал и до них. Каким он был? Сложно сказать. Они меняли его под себя, играли с ним, иногда защищали, а иногда ввергали в хаос. Акорион погиб, оставив после себя лишь трагические воспоминания и сына-полукровку. Таара и Крост остались хранить Штормхолд. Магия развивается, мир тоже. Крост рожден из магии стихий, Таара – из темной. Почему бы не появиться девушке из светлой магии?
- Я ведь не могу быть богиней.
- Ненавижу это слово. – Кейман задумчиво посмотрел на воду. – Но почему нет?
- Потому что я не сильная! На инициации во мне еле заметили магию! Я только пару раз кого-то вылечила – и все!
- Любая сила развивается постепенно. Таара тоже не сразу стала… Таарой.
- А почему я выгляжу, как Коралина?
- Думаю, в момент твоего рождения магия еще не осознала себя, не выбрала облик. Это лишь стечение обстоятельств. Коралина была первым человеком, которого ты увидела после рождения. Ты взяла ее облик, потому что не знала иных.
- Она была к тому времени мертва.
- Да, к сожалению. Но не ты ее убила. Ты не осознавала процессов, происходящих с тобой. Это тяжело для Гидеона, но совершенно неважно в масштабах мира. Коралине не помочь, а ты – живая, имеешь право быть такой, какой родилась. В конце концов, в разных уголках мира порой живут очень похожие люди. Мы не знаем всех секретов душ, рождения и роли магии в этих процессах. Но иногда… очень редко, но порой одна и та же душа перерождается в теле, очень похожем на предыдущее. Это тоже своего рода дар. В нем нет ничего плохого.
- Гидеон…
- Гидеон готов обвинить в своей боли весь мир. Ему можно сочувствовать, его можно понимать, но поддерживать будет только идиот, Коралина. Он не единственный человек, который потерял ребенка. Но другие почему-то не нападают на чужих детей, не сжигают их заживо и не требуют отправиться в мир мертвых, чтобы ему стало легче жить.
- А имя? Как у меня появилось ее имя?
- Мы мало что знаем о светлой магии. Ты увидела девушку – и приняла ее облик, ты услышала ее имя – и оно для тебя стало неотделимо от внешности. Каким-то образом тот, кто давал имя ребенку, это понял. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что это был светлый маг.
Я вздрогнула, снова вспомнив застывший взгляд собственных глаз. От знания, что это была не я, а девушка, жившая много лет назад, что это не мрачное будущее, а лишь чужое прошлое, почему-то не становилось легче. Кейман, заметив, что я ежусь, снял куртку и накинул мне на плечи.
- Вы замерзнете.
- Я не мерзну.
Да, когда мы встретились во Фригхейме, его тоже ничуть не смущал мороз.
- Значит, у меня нет родителей. Нет родины. Нет души. Я взяла чужую внешность и имя. Просто… появилась. И зачем?
- Если появилась – значит нужна, - усмехнулся Кейман. – Богиня тьмы появилась не раньше и не позже, а именно тогда, когда темных было мало. Катастрофически мало. В Школе Темных курс – целый курс! – хорошо, если насчитывал десяток адептов. А общее число темных магов в школе редко переваливало за сорок. А теперь они учатся в три смены. Для магии важен баланс. Мир не может существовать без огня, без воды или без воздуха. И точно так же он не может существовать без света и тьмы. Мы храним баланс. Не властвуем, а поддерживаем. Хочется верить.
- Я ничего не могу хранить.
- Научишься. Изучишь силу, поймешь, для чего существуешь. Если повезет, обойдешься без драм, потерь и смерти. Хочется верить, не повторишь наших ошибок. Найдешь друзей, семью. Может, выучишь пару десятков светлых магов. Может, однажды спасешь мир.
- А сколько… - Я облизнула пересохшие губы. – Сколько живут такие, как я?
- Пока никто не умер, - фыркнул Кейман. – Не знаю. Вероятно, долго. Очень долго.
- Очень – это…
- Тысячи лет. Может, вечно. Но это не значит, что мы неуязвимы. Старость с нами не дружит, это так, но вот некоторое оружие и виды магии – еще как.
Я неотрывно смотрела на крыльцо знакомого магазинчика, ежась от воспоминаний, теперь поданных под совершенно другим углом.
- Здесь мы впервые встретились с Гидеоном. Он назвал мое имя, а Риана быстро меня увела.
- Да, он уволился тогда. Это связали с взрывом в шахте Дома Огня. Многие, рискнув жизнью, переосмысливают цели и планы. Но, похоже, Гидеон передумал возвращаться уже после того, как встретил тебя.
- Что с ним сейчас?
- Пока что в тюрьме. Идет расследование.
- Его же не отпустят?
Я бы не пережила еще одну встречу с ним.
- Нет, после того, что он сделал, ни за что. По крайней мере, пока не убедятся, что он не представляет угрозы.
- Не то чтобы я успокоилась.
- Все это очень сложно.
Я взяла горячую лепешку и лишь откусив немного поняла, что ужасно голодна! И что ароматный поджаристый хлеб, приправленные пряным соусом овощи и расплавившийся сыр – самое вкусное, что я ела за последнее время! Просто невероятно!
Кейман с явным удовлетворением посмотрел на то, как я ем.
Мы спустились вниз, к парку у реки, и расположились на скрытой от посторонних глаз скамейке. Использовав несколько огненных крупиц, Кейман накрыл ее теплым куполом, и внутри стало совсем уютно.
- А Одри? Как она?
- В порядке. С ней уже поговорили. Мы единодушно решили, что она не представляет угрозы, но отдел расследований настаивает на временном заключении до суда. Нам предстоит долго во всем разбираться. Но, думаю, у меня получится выцарапать ее оттуда. Одри нуждается в помощи не меньше вас с Дарком.
Я ела медленно, не столько наслаждаясь ужином, сколько понимая, что когда он закончится, придется задавать вопросы, к ответам на которые я не готова. А ведь так ждала вечера и встречи! Наивная дурочка.
Похоже, Кейман хорошо понимал мои метания, потому что начал сам:
- Давай с самого начала. Меня зовут Кейман Крост. Когда-то давно я основал Школу Темных. Настоящую школу, разумеется. Частную, для детей, чья магия не поддается контролю. Долгое время их отправляли в закрытые школы, которые откровенно калечили. Я стал искать способ помочь хотя бы некоторым. Деллин была моей ученицей. Во время войны Школу Темных разрушили, и я не стал ее восстанавливать, передав все наработки коллегам, в том числе Деллин. Я решил, что имею право уехать, завести семью и забыть о Штормхолде на некоторое время.
Открыв рот, я забыла, что до этого была занята едой, и беззастенчиво рассматривала Кеймана. Хм, об имени он не солгал. Уже в текущих обстоятельствах неплохо.
- Что такое?
- Если Школу Темных разрушили во время войны… вы что, основали ее в семь лет?
- Мы м-м-м… дойдем до этого. Мне немного больше тридцати.
- Немного? Лет на… двадцать?
- На пару тысяч. Просто я слежу за питанием и делаю зарядку.
Я рассмеялась, представив Кеймана в старинном костюме из кружева и блестящих тканей, который однажды видела в учебнике истории.
- Интересная реакция.
- Вы ведь шутите?
- Ну как тебе сказать…
- Вам не может быть несколько тысяч лет.
- Это еще почему? – очень вежливо уточнил он.
- Потому что люди столько не живут?
- В некоторых случаях это огромная удача. Ты дашь мне рассказать или нет?
- Извините. – Я вернулась к лепешке. – Продолжайте.
- После войны я решил, что будет здорово отдохнуть от Штормхолда. Исследовать новый мир, новые места. Отдохнуть от магии, подумать о жизни и вообще. Период отпуска затянулся. До меня долетали слухи, что в Штормхолде не все гладко со светлой магией, но я отмахивался. В истории бывали разные периоды. Расцвета огня и стагнации воздуха, непростые времена для темных и – что мы наблюдаем сейчас – их рассвет. Поэтому я отмахнулся от излишней паники. Пока не встретил одного знакомого. Вообще иной мир недоступен большинству магов. После войны большинство порталов закрылись. Однако каким-то образом один из моих знакомых оказался за границей миров, да не один, а с очаровательной молодой супругой, которая рассказала мне историю, как ее пригласили в Школу Темных, и как она обнаружила, что замок – огромный театр, и как при помощи одного из актеров этого театра, а именно того самого знакомого, сбежала от Даркхолда так далеко, как только смогла.
- Я помню! – не удержалась. – Ингрид рассказывала, что одна из адепток сбежала с преподавателем…
- Да, ты права. Это были они. Когда я услышал о Даркхолде, то понял, что нужно во всем разобраться.
- Вы знали его?
- Его отца. Я не во всем лгал тебе, Коралина. Его отец действительно давно погиб, а до пятнадцати лет Даркхолд жил с отчимом. Довольно мерзкий тип, повернутый на темном боге. В то время их было довольно много. Тех, кто сражался на стороне Акориона. Многие погибли, а многие не афишировали взгляды и сохранили статус, деньги. Отчим Даркхолда получил ребенка Акориона и задался вырастить из него нового темного бога. Но не совладал с силой. Погиб, Даркхолд остался один. Люди обошлись с ним довольно жестоко. Поэтому он создал себе и Одри абсолютно безопасный мир. Так, как умел – а учил его садист и псих. Но ты ведь это знаешь, так?
- Да, Одри рассказывала. И я видела шрамы. Но я не понимаю, как трагическая история Дарка связана с Гидеоном, Акорионом и… мной?
- Поймешь. Даркхолд – сын темного бога, полукровка. Это не легенды и не сказки, боги – не мифические существа и не персонажи сказок. Это сильные, очень сильные, практически бессмертные маги. И дети у них очень одаренные. Но без правильного обучения такой дар может натворить много бед. И натворил. Я сразу понял, чей отпрыск может обладать мощью, способной открывать порталы и догадался, кто его мать. А дальше все было просто: всю жизнь она считала, что ребенок умер, так и не родившись. Пришлось распутать клубок, который привел меня к ван дер Гриму, ну и в замок, где Даркхолд устроил – мастерски, надо заметить – Школу Темных.
Мне показалось, или Кейман восхищался Даркхолдом?
- Ты наверняка злишься или будешь злиться, что я не вытащил тебя в самом начале, что включился в игру. Но я хотел узнать о Даркхолде больше. О роли Одри в его жизни, о том, представляет ли он угрозу и есть ли в нем хоть что-то человеческое, что можно попытаться спасти. Я придумал легенду о светлом маге, актере-неудачнике, которому знакомый посоветовал попросить работу у Даркхолда. Он как раз искал кого-то на роль директора. И поначалу был жутко доволен моей игрой.
Кейман хмыкнул, а я подумала, что он и сам недалеко от Даркхолда ушел. Спасти… узнать побольше… надо мной издевались, а он проводил там исследования!
- Я быстро понял, что Даркхолд не такой уж монстр, каким мне его описали. Да, он натворил много дел, но, в конце концов, он никого не убивал и не калечил, а это, поверь, огромная удача. Я увидел искалеченного мальчика, который искал тепло и нормальную жизнь, общество сверстников. Он пытался играть в дружбу, в первую любовь, но злился, когда игры шли не по его плану. Казавшемуся единственным безопасным. Ты часто выбивалась из ожиданий. Даркхолд так увлекся противостоянием с тобой, что даже забыл об Одри. Это ее слегка расстраивало, хотя Одри к тому времени уже наигралась и сама не знала, как жить дальше. Но пока вы все были заняты друг другом, я подгребал к рукам школу. Магистров – точнее, тех, кто их играл. Они и сами понимали, что вне закона. Никому не хотелось в тюрьму, так что Даркхолда быстро предали. Со смертью Олбрана стало сложнее обеспечивать быт, на меня легли закупки продуктов, зелий и всего необходимого для функционирования школы. Скоро у Даркхолда почти не осталось власти – кроме магической, разумеется. И его это жутко бесило. Взрыв был неизбежен, но я рассчитывал, что успею поговорить с королем. Подготовлю его, объясню, что Дарк и Одри – жертвы, а не преступники. Мне хотелось разобраться со всем мягко, но…
- Приехал Гидеон.
Кейман кивнул.
- Да, он проследил за тобой и Рианой, я думаю. Понял, что никаких школ здесь не должно быть и затаился. Гидеон – высокопоставленный маг огня, всю жизнь он проработал на дом ди Файров. Ему не составило труда понять, кто такой Даркхолд и чья кровь в нем течет. Тогда-то у Гидеона и родился план.
- Мне кажется, вы упустили значительную часть истории. О…
Ком в горле мешал говорить.
- О Коралине.
- Да. Упустил. Это его дочь. Она погибла восемнадцать лет назад. Несчастный случай, сорвалась в расщелину во Фригхейме. Тело не смогли поднять, слишком глубоко.
- Я знаю… помню. Видела во сне, только думала, это – мое будущее.
Ее застывший остекленевший взгляд преследовал меня снова и снова, едва я закрывала глаза, забыв принять зелье.
- Не будущее. Прошлое. Ее и твое. Гидеон был отцом-одиночкой, мать Коралины умерла при родах. Он тяжело переживал смерть дочери, ушел с головой в работу. Когда в начале осени он вдруг взял отпуск, все подумали, что снова накатила тоска. Ровесники его дочери пошли в школы магии, перед ними открывались многие двери. Ему больно было видеть несбывшиеся мечты наяву. Так думали в его окружении. Но, оказывается, Гидеон продумывал план, как использовать силы Даркхолда, чтобы вернуть дочь.
- Не только силы. И меня.
- И тебя.
Мы замолчали. Кейман воспользовался перерывом, чтобы закончить есть, а в меня больше не лезло.
- И что я такое? – Вопрос сам сорвался с губ, когда молчание стало невыносимым.
- Ну не что. А кто. И на данный момент ты – восемнадцатилетняя девушка с даром светлой магии. Слегка взъерошенная и, кажется, сытая, что меня очень радует.
- Вы поняли, о чем я. Почему я на нее похожа?
- Так бывает. Не все в нашем мире рождаются привычным способом. Но это не значит, что ты – нечто неодушевленное или несознательное. То есть, несознательное, конечно, но исключительно в силу возраста.
- Все, хватит. – Я выбросила в урну остатки лепешки со стаканом и поднялась. – Я сыта по горло вашими туманными витиеватыми формулировками. Воспитывайте Даркхолда, он вам явно дорог. Я возвращаюсь в лекарский дом.
- Коралина, сядь! – неожиданно грозно рыкнул Кейман, и от неожиданности я едва не присела прямо на землю. – Я пытаюсь тебе объяснить так, чтобы ты, во-первых, поняла, а во-вторых, не наломала дров.
- То есть я глупая?
- Ты? Не закончившая ни одного курса даже самого захудалого факультета Школы Светлых? Девочка, выросшая в крошечном городке на севере? Да!
После этого я окончательно сдулась и растеряла решимость. Снова стало грустно.
- Я же не Даркхолд, - мягко произнес Кейман. – Меня на подростковый бунт брал только один адепт. И то исключительно в виду… неважно. Ты не поможешь себе паникой, истерикой. И точно не разберешься, переругавшись со всеми. Итак, вся магия в мире, в том числе и наши души, есть порождение Хаоса. В основном люди рождаются традиционным путем, ты с ним наверняка знакома.
Я открыла было рот, чтобы добавить уточнение, но в последний момент решила, что это будет выглядеть максимально глупо.
- Но иногда, в случае, если сходится сразу несколько фантастических условий, магическая энергия преобразуется в живое существо самостоятельно. Это настолько мощная и сильная энергия, что ей не нужна душа, не нужен природный процесс зачатия и рождения. Она просто появляется из чистой магии – и становится… кем-то.
- Кем-то? Это кем?
- Кростом. Таарой. Акорионом. Все они появились из чистой магии.
- Они ведь боги.
- Они – сильные бессмертные маги. Да, люди называют их богами, но мир существовал и до них. Каким он был? Сложно сказать. Они меняли его под себя, играли с ним, иногда защищали, а иногда ввергали в хаос. Акорион погиб, оставив после себя лишь трагические воспоминания и сына-полукровку. Таара и Крост остались хранить Штормхолд. Магия развивается, мир тоже. Крост рожден из магии стихий, Таара – из темной. Почему бы не появиться девушке из светлой магии?
- Я ведь не могу быть богиней.
- Ненавижу это слово. – Кейман задумчиво посмотрел на воду. – Но почему нет?
- Потому что я не сильная! На инициации во мне еле заметили магию! Я только пару раз кого-то вылечила – и все!
- Любая сила развивается постепенно. Таара тоже не сразу стала… Таарой.
- А почему я выгляжу, как Коралина?
- Думаю, в момент твоего рождения магия еще не осознала себя, не выбрала облик. Это лишь стечение обстоятельств. Коралина была первым человеком, которого ты увидела после рождения. Ты взяла ее облик, потому что не знала иных.
- Она была к тому времени мертва.
- Да, к сожалению. Но не ты ее убила. Ты не осознавала процессов, происходящих с тобой. Это тяжело для Гидеона, но совершенно неважно в масштабах мира. Коралине не помочь, а ты – живая, имеешь право быть такой, какой родилась. В конце концов, в разных уголках мира порой живут очень похожие люди. Мы не знаем всех секретов душ, рождения и роли магии в этих процессах. Но иногда… очень редко, но порой одна и та же душа перерождается в теле, очень похожем на предыдущее. Это тоже своего рода дар. В нем нет ничего плохого.
- Гидеон…
- Гидеон готов обвинить в своей боли весь мир. Ему можно сочувствовать, его можно понимать, но поддерживать будет только идиот, Коралина. Он не единственный человек, который потерял ребенка. Но другие почему-то не нападают на чужих детей, не сжигают их заживо и не требуют отправиться в мир мертвых, чтобы ему стало легче жить.
- А имя? Как у меня появилось ее имя?
- Мы мало что знаем о светлой магии. Ты увидела девушку – и приняла ее облик, ты услышала ее имя – и оно для тебя стало неотделимо от внешности. Каким-то образом тот, кто давал имя ребенку, это понял. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что это был светлый маг.
Я вздрогнула, снова вспомнив застывший взгляд собственных глаз. От знания, что это была не я, а девушка, жившая много лет назад, что это не мрачное будущее, а лишь чужое прошлое, почему-то не становилось легче. Кейман, заметив, что я ежусь, снял куртку и накинул мне на плечи.
- Вы замерзнете.
- Я не мерзну.
Да, когда мы встретились во Фригхейме, его тоже ничуть не смущал мороз.
- Значит, у меня нет родителей. Нет родины. Нет души. Я взяла чужую внешность и имя. Просто… появилась. И зачем?
- Если появилась – значит нужна, - усмехнулся Кейман. – Богиня тьмы появилась не раньше и не позже, а именно тогда, когда темных было мало. Катастрофически мало. В Школе Темных курс – целый курс! – хорошо, если насчитывал десяток адептов. А общее число темных магов в школе редко переваливало за сорок. А теперь они учатся в три смены. Для магии важен баланс. Мир не может существовать без огня, без воды или без воздуха. И точно так же он не может существовать без света и тьмы. Мы храним баланс. Не властвуем, а поддерживаем. Хочется верить.
- Я ничего не могу хранить.
- Научишься. Изучишь силу, поймешь, для чего существуешь. Если повезет, обойдешься без драм, потерь и смерти. Хочется верить, не повторишь наших ошибок. Найдешь друзей, семью. Может, выучишь пару десятков светлых магов. Может, однажды спасешь мир.
- А сколько… - Я облизнула пересохшие губы. – Сколько живут такие, как я?
- Пока никто не умер, - фыркнул Кейман. – Не знаю. Вероятно, долго. Очень долго.
- Очень – это…
- Тысячи лет. Может, вечно. Но это не значит, что мы неуязвимы. Старость с нами не дружит, это так, но вот некоторое оружие и виды магии – еще как.
