Маришка с затаенной брезгливостью посмотрела на выданные тапочки, но обнаружила их совершенно новыми! Неказистые на первый взгляд, войлочные шлепки оказались на диво уютными.
Обувку дед мастерил сам.
К слову, он умел многое: и на машинке строчил, и носки штопал, здесь в прихожей на тумбочке лежал позабытый клубок пряжи с начатым вязанием. Видимо, томясь ожиданием Егор Петрович совсем недавно считал петли. Саня явно не на пустом месте горделиво посмеивался, что ни одна женщина не переплюнет его старика.
- Проходь сюды, - Егор Петрович подтолкнул бестолково топтавшуюся Маришку в комнату. В гостях ее всегда охватывала скованность. – Проходь! Проходь! Сейчас ужинать будете, али в душ пойдешь? Погодь, полотенчик дам. - Но оказалось, Никита уже оккупировал ванную, дед только руками всплеснул: - Жди тогда.
- Я могу и последней, - робко прошептала Маришка, мучимая собственной никчемностью.
Она почему-то постоянно попадалась на пути суетливого деда. А тот спокойно двигал ее, точно предмет мебели. В конце концов, Маришка оказалась в углу за кухонным столом. Саня здесь уже шумно плескался в мойке, точно мокрая собака. Отплевываясь, он снял с дедова плеча замызганное кухонное полотенце и посоветовал Маришке последовать примеру:
- Никитон, там надолго.
И протянул кусок хозяйственного мыла.
Неловко умываться, когда рядом режут хлеб и умопомрачительно благоухает целая миска свежеиспеченных пирогов. Но неряхой садиться за стол еще хуже.
Маришка к неженкам не относилась и решительно намылила лицо резко пахнущим мылом. Не забыла и про челку, теперь изрядно отравлявшую жизнь: волосы продолжали источать какую-то мерзость.
Хоть отрезай их ко всем чертям!
Старательно промыв челку под краном, Маришка воспользовалась тем же кухонным полотенцем. Один плюс, хотя бы сейчас жалкая челка не выглядела слипшейся в сосульки.
Нетерпеливый Саня выудил из банки маринованный огурец и с набитым ртом проинформировал родича:
- Утром уезжаем в Воронеж. Настругай нам бутербродиков.
- В Воронеж … почему не Якутия! - проворчал старик, достал из духовки горячую кастрюлю и сковороду. – Нукось, подвиньсь! – он легонько толкнул внука поглощавшего хлеб.
На столе уже стояла миска салата и бутылёк горячительного.
Никита отсутствовал продолжительное время, после чего чистый и распаренный, с идеальной эспаньолкой, появился в коридоре. Ожидание ему никто в пику не поставил, все знали, насколько он педантичен в вопросах гигиены.
Маришка от выпивки отказалась, она вообще не признавала алкоголь, как не собиралась пробовать (к своему стыду) и дедову стряпню. Нет, Егор Петрович заслуживал самую высокую похвалу. Но!
Запахи чеснока, лука, специй ... Невыносимо!
Маришка являлась своего рода уникумом, она даже в соли не нуждалась, предпочитая естественный вкус каждого продукта.
А приправы … увольте!
Организм у всех разный и предпочтения тоже.
И так, перед ней стояла полная тарелка горячей картошки. Наверное, вкусно, но глаз уже заметил прозрачный ломтик лука и горошки душистого перца.
Ну вот, весь аромат грибов задушили.
Вилка осталась на месте, а сама Маришка взяла дольку маринованного огурца и кусочек хлеба.
- Можа омлету сделать? – внезапно предложил прозорливый Егор Петрович.
- Ой, нет, … спасибо! – умоляюще пролепетала Маришка.
- Да ты не бойсь! – подбодрил дед. – Ничего страшного.
Никто не успел и моргнуть, как он уже достал яйца и кастрюльку.
До того глотавший, именно, что глотавший, еду Саня запнулся, переглянулся с меланхоличным Никитой, посмотрел на свою тарелку, а потом перевел взгляд на съежившуюся Маришку:
- Ты чё? Вкусно же!
Из его рта прилетели крошки на Маришкину руку. Она виду не подала и лишь пожала плечами.
Если бы за окном не стояла глухая ночь, если бы не встреча с Синей Кофточкой, никакие силы не смогли бы удержать ее на месте.
Кстати, куда ушла эта бабка?
А домой хотелось безумно!
Хотелось сделать бутербродик с копчёным сальцем и тихонечко сидеть в одиночестве.
- Не смущай девку! – тем временем одернул внука Егор Петрович. – Сейчас все уладим. Я вкусный омлет делаю. С колбаской. … Тебе, милая, что-то не понравилось?
- Я … лук, чеснок … - от волнения у Маришки перехватило горло.
- Да ты чё! – изумился Саня, не представлявший еды без этих ингредиентов.
Дед на него снова цыкнул и, интенсивно перемешивая яйца, заметил:
- Бывает и такое. … Моя двоюродная сестра, та тоже лук не выносила. Зато хрен лопала, что твои яблоки. А ты, милая?
Маришка испуганно затрясла головой, опасаясь увидеть перед собой еще и жгучий корнеплод.
- Он полезный, - заметил дед и поставил кастрюльку в разогретую духовку. – Пара минут и готово.
Вынужденно ожидая свое блюдо, Маришка исподтишка наблюдала за Никитой, за его руками с длинными пальцами.
Ни морщинки, ни мозольки … на ладони свежий пластырь, это та рана от ножа в кафе.
Старое загадочное колечко на среднем пальце.
На первый взгляд ничего особенного: гладкое, с надписью на внутренней стороне ободка: «Спаси и сохрани» Об этом как-то сам Никита обмолвился. Но Маришка заглядывалась на простенькое украшение не из-за этого. Было бы желание, вон, иди к умельцам на развал с поделками и покупай сколько угодно подобного добра, яко бы освященного.
На Никитином кольце стоял знак – круг, а в нем точка. Вроде бы в язычестве так обозначалось Солнце. Отсюда вопрос: если «Спаси и сохрани», тогда почему не крест, а круг?
Бледно-желтый омлет пах и выглядел великолепно: высокий, ноздреватый, в лужице бульона. Сразу вспомнился детский садик, завтрак, и на столах это изумительное кушанье. Единственное отличие – кусочки вареной колбасы.
- А мне? – сразу заинтересовался Никита.
Саня тоже повел носом в сторону Маришкиной тарелки.
- По губе и по попе палкой! – припечатал дед, возвращаясь к частично остывшей еде.
Дальше разговор свернул к намечающейся поездке и приключению, предшествовавшему возвращению домой.
- Дед, вот скажи, ведьмы существуют? – спросил Саня и кратко пересказал о встрече во дворе. – Вот как ее бутылка могла на нас влиять?
Егор Петрович немного покряхтел, нагоняя значительности, а потом обозвал историю полной чушью. Мол не верит в сказки. Впрочем, тут же припомнил собственный случай из детства.
Ему с дружками довелось наблюдать одну левитировавшую старуху! Яблоки они воровали в ее саду. А потом удирали аж до самой реки, все ворованное растеряли, пока неслись по лопухам.
- Моя мать в них верила, - ворчливо сказал старик. – Иголку в дверной притолоке хранила, чтобы, значит, не вошла проклятая.
- Но ведь …, - хотел встрять Саня.
Но дед строго на него глянул:
- Не лезьте туда чего не понимаете! Живите своей жизнью, как Бог отмерил. А эти … - он махнул в сторону окна, - нету от них спасу ежели осерчають. Не следовало забижать ее. Такие, как она становятся … как бишь его, … катаклизьм, стихия… не сладить доброму человеку. … А пошто вы до Воронежу собрались?
- За деньгами, - просто объяснил Саня, налил себе чай и достал из миски пирог.
Самое интересное, никто выводов из случившегося в ночном дворе не сделал, как будто пенсионерки с бутылками, способными вывернуть наизнанку кишки, встречаются сплошь и рядом. На повестке дня, по-прежнему, стоял визит к экстрасенсу (как будто дома приключений мало).
Глядя на жующего Саню, Маришка не торопилась следовать его примеру, хотя пироги обожала.
При виде сдобы ее все еще мутило, все мерещились мухи … жужжат.
Внезапно для себя, она действительно услышала характерные звуки со стороны окна.
И ведь на стекле сидела муха!
Аппетит пропал мгновенно.
Тем временем Егор Петрович поставил перед ней чай и предложил добавить молока. Терпкий напиток мог отогнать сон.
Маришка, не вникая в суть, согласилась, озадаченная дилеммой – рассказать про насекомое или попытаться прибить его самой? Если задуматься, слишком много странностей произошло с участием вот таких мух. Решимость останавливало присутствие Егора Петровича, не хотелось выглядеть в его глазах глупой. Кто знает, может, это просто муха и ничего более?
- Во скоко едите-то? – продолжал тем временем расспрашивать дед.
- Сейчас узнаем, - Саня быстро сходил за своим смартфоном.- Нам до станции «Придача».
- Только не очень рано, - попросил Никита, - надо в аптеку зайти.
Купить ранние билеты и не получилось. Подходяшие места удалось забронировать только на послеполуденное время.
- Вуаля! - обрадовался Саня. – Отдохнем и спокойно соберёмся. Сейчас глянем, что с обраткой.
Назад в Москву получалось вернуться только через сутки в ночь.
- Тоже неплохо, - одобрил Никита, он надеялся сестру забрать с собой.
Организационные моменты утряслись, и все засобирались спать.
Для таких вот случаев, Егор Петрович всегда держал пару раскладушек. Одну он вручил Никите и определил его в Санину комнату. Сам дед собирался обосноваться на кухне со второй раскладушкой, а Маришке уступал свои невеликие апартаменты с кушеткой. Ни какие протесты и заверения на него не действовали: на кухне сподручнее, можно раньше встать и чайничек поставить.
В конце концов, уступив упрямому старику, Маришка оказалась в ванной. Она специально ждала, пока и Саня ополоснется, чтобы без помех, неторопливо привести себя в порядок.
Треклятое родимое пятно, натертое жесткой тканью штанов кровило и болезненно зудело.
Однажды, заметив это пятно родная тётка понимающе кивнула: «Сразу видно, что ты наша».
Так уж получилось, каждый в семье какую-то бяку да имел, все больше кожные заболевания. Пробабки, бабки – разной природы язвы, отсутствие пигмента, грибки, дерматиты, словом много и плохо. Валентина Аркадьевна мучилась большими папилломами и бородавками. Ее сестра – герпесом.
Самой Маришке, можно сказать, повезло, кроме этого родимого пятна, проблем как будто и не было.
Она промокнула воспаленное место, присела на край ванной и глубоко вздохнула. Хорошо вот так просто, посидеть в покое, подумать. Жаль, вокруг не домашняя обстановка, долго медлить неприлично. Включив душ, Маришка с наслаждением смыла грязь и песок. На полочке вместо цветочного геля лежало дегтярное мыло. Ни минуты не сомневаясь, она намылила голову и снова потерла челку. Наверное, волосы уже ничем и не пахли, это родная паранойя так реагировала буквально на все.
Проблема крылась скорее всего в более глубоких слоях: помещения, где постоянно живут мужчины, имеют специфический запах. Он не вымывается ничем. Плотный, мускусный, муторный для непривычного обоняния.
Чуть позже выяснилось полное отсутствие фена. Но эта печаль прошла бесследно. Все высохнет само, сейчас не до капризов.
В эту ночь, наверное, спали все.
А вот Маришка на чужом месте только ворочалась. Потому предпочитала ездить в немногочисленные гости без ночевки.
Балансируя на изматывающей грани сна и яви, она постоянно осознавала присутствие Никиты, здесь, совсем рядом, за стенкой.
Ну, и как тут уснуть?
Глубоко в душе гнездилась уверенность, мужчины, оба, тоже все понимают и …
Ничего не происходило.
Никто не скребся под дверью, жарко не дышал в замочную скважину, томясь жаждой поцелуя. Легкий налет разочарования скапливался вокруг Маришки, разрушая надежды на пылкие чувства и мечты.
Какие?
Каждая, даже самая невзрачная девушка верит в собственное очарование. Она видит его … иногда, … в своем зеркальном отражении.
Отблеск красоты капризен, проявляет себя редко, например, поздно вечером или в определенные солнечные дни, если зеркало развернуто под неким углом. А иногда сразу после душа. В такие минуты в ванной чудится задорная красавица, побывавшая в дождливом лесу. Нимфа!
Маришка тоже знала моменты, когда виделась себе очень симпатичной, даже полнота те картинки не портила.
Ах, если бы только Никита заметил!
Кто знает, может он и заметил, просто испытывает робость, ограничен рамками приличий … или Санино присутствие, а может, влияние подавляет порыв?
Тогда, непременно обязан помочь дух авантюризма, романтизм рыцарства, подсказывать нужный момент. Вот ночевка в одной квартире, как раз сочетала в себе все необходимые качества для тайного свидания, даже балкон имелся.
Время шло, за дверью по-прежнему висела тишина.
Ну, … где хотя бы Саня со своей навязчивостью?
Оставалось мучительно дожидаться рассвета. Одно успокаивало: в июне ночи короткие, а легли все очень поздно.
* * *
А на родной Маришкиной улице, среди вывороченных деревьев, рассыпанного мусора и перевернутых урн, на лавочке возле подъезда отдыхала Анна Федотовна.
Она со смурным видом достала из кармана кофточки свою трубку. Придирчиво осмотрела ее со всех сторон, потом полезла к себе в лиф, где булавкой крепился мешочек с щепотью табака – предостережение от намокания. Какой бы дождь не шел, а там всегда сухо!
Затянувшись крепким ароматом Анна Федотовна откинулась на спинку лавочки, при этом она постоянно прислушивалась к чему-то понятному и слышимому только ей одной. Время от времени улыбаясь, она кивала головой – «Напужала их малёк! Но учить уму-разуму не грех».
Бабка мысленно следила за своими жертвами, слушала их, а какой-то момент показалось, что девка сейчас ее … но нет, обошлось, разговор перекинулся на очень важную тему о билетах до Воронежа.
- Моя водичка поменять намерение не даст! Эвон, кажный поболе стакана выпил. Приедуть, никуды не пропадуть, - Анна Федотовна со вкусом докурила трубку, бережно убрала ее в карман и направилась к подъезду Маришкиного дома.
Цель на шестом этаже, лежит в комнате.
Ураган своего действия не возымел, так может оно к лучшему? Чем тратить силы на упрямцев, проще все сделать самой, зато наверняка.
Анна Федотовна пригляделась к дверной скважине Маришкиной квартиры.
Вот, видит Бог, не хотела она возвращаться к прежнему, но … обстоятельства велят. Она задумчиво потерла подбородок и полезла под юбку.
На бедре, закрепленный резинками имелся тканевый мешочек, где всегда хранились … отмычки. Вот такие дешевые замки открывались ими на раз.
Перебрав несколько железок, бабка все же вошла в темную квартиру. Первым делом отправилась в уборную, потом на кухне попила водички, внимательно осмотрела, ощупала посуду. Повертела в руках пару чашек, сравнивая с той, что унесла из кафе.
Официант как будто забыл о крайнем столике в углу.
Чашку и блюдце из тонкого белого фарфора украшали золотые колокольчики по краю, очень милые! Дома в буфете посуды скопилось достаточно, но вот такой пары не было.
Маришкины бокалы и пиалы ничего примечательного не имели. Толстого стекла, с яркими цветами, они не понравились, даже брать не интересно.
С легким сердцем Анна Федотовна приступила к главной причине своего визита.
С некоторого времени гадалка в освещении сильно не нуждалась, а потому свет нигде не зажигала. Осмотревшись в Маришкиной комнате, она принялась методично открывать все возможное дверцы.
Вон там лежит нижнее белье и носки, тут кофточки и футболки, в следующем отделении оказалась целая коллекция символов года: фарфоровые зайчики, резиновые собачки, стеклянные драконы.
Анна Федотовна задумалась, не зная какую фигурку взять на память?
Внезапно она засмеялась, тихонечко и заразительно, вспоминая ошарашенные глаза тех наивных дурачков на спортивной площадке, уж больно уморительно все получилось.
Обувку дед мастерил сам.
К слову, он умел многое: и на машинке строчил, и носки штопал, здесь в прихожей на тумбочке лежал позабытый клубок пряжи с начатым вязанием. Видимо, томясь ожиданием Егор Петрович совсем недавно считал петли. Саня явно не на пустом месте горделиво посмеивался, что ни одна женщина не переплюнет его старика.
- Проходь сюды, - Егор Петрович подтолкнул бестолково топтавшуюся Маришку в комнату. В гостях ее всегда охватывала скованность. – Проходь! Проходь! Сейчас ужинать будете, али в душ пойдешь? Погодь, полотенчик дам. - Но оказалось, Никита уже оккупировал ванную, дед только руками всплеснул: - Жди тогда.
- Я могу и последней, - робко прошептала Маришка, мучимая собственной никчемностью.
Она почему-то постоянно попадалась на пути суетливого деда. А тот спокойно двигал ее, точно предмет мебели. В конце концов, Маришка оказалась в углу за кухонным столом. Саня здесь уже шумно плескался в мойке, точно мокрая собака. Отплевываясь, он снял с дедова плеча замызганное кухонное полотенце и посоветовал Маришке последовать примеру:
- Никитон, там надолго.
И протянул кусок хозяйственного мыла.
Неловко умываться, когда рядом режут хлеб и умопомрачительно благоухает целая миска свежеиспеченных пирогов. Но неряхой садиться за стол еще хуже.
Маришка к неженкам не относилась и решительно намылила лицо резко пахнущим мылом. Не забыла и про челку, теперь изрядно отравлявшую жизнь: волосы продолжали источать какую-то мерзость.
Хоть отрезай их ко всем чертям!
Старательно промыв челку под краном, Маришка воспользовалась тем же кухонным полотенцем. Один плюс, хотя бы сейчас жалкая челка не выглядела слипшейся в сосульки.
Нетерпеливый Саня выудил из банки маринованный огурец и с набитым ртом проинформировал родича:
- Утром уезжаем в Воронеж. Настругай нам бутербродиков.
- В Воронеж … почему не Якутия! - проворчал старик, достал из духовки горячую кастрюлю и сковороду. – Нукось, подвиньсь! – он легонько толкнул внука поглощавшего хлеб.
На столе уже стояла миска салата и бутылёк горячительного.
Никита отсутствовал продолжительное время, после чего чистый и распаренный, с идеальной эспаньолкой, появился в коридоре. Ожидание ему никто в пику не поставил, все знали, насколько он педантичен в вопросах гигиены.
Маришка от выпивки отказалась, она вообще не признавала алкоголь, как не собиралась пробовать (к своему стыду) и дедову стряпню. Нет, Егор Петрович заслуживал самую высокую похвалу. Но!
Запахи чеснока, лука, специй ... Невыносимо!
Маришка являлась своего рода уникумом, она даже в соли не нуждалась, предпочитая естественный вкус каждого продукта.
А приправы … увольте!
Организм у всех разный и предпочтения тоже.
И так, перед ней стояла полная тарелка горячей картошки. Наверное, вкусно, но глаз уже заметил прозрачный ломтик лука и горошки душистого перца.
Ну вот, весь аромат грибов задушили.
Вилка осталась на месте, а сама Маришка взяла дольку маринованного огурца и кусочек хлеба.
- Можа омлету сделать? – внезапно предложил прозорливый Егор Петрович.
- Ой, нет, … спасибо! – умоляюще пролепетала Маришка.
- Да ты не бойсь! – подбодрил дед. – Ничего страшного.
Никто не успел и моргнуть, как он уже достал яйца и кастрюльку.
До того глотавший, именно, что глотавший, еду Саня запнулся, переглянулся с меланхоличным Никитой, посмотрел на свою тарелку, а потом перевел взгляд на съежившуюся Маришку:
- Ты чё? Вкусно же!
Из его рта прилетели крошки на Маришкину руку. Она виду не подала и лишь пожала плечами.
Если бы за окном не стояла глухая ночь, если бы не встреча с Синей Кофточкой, никакие силы не смогли бы удержать ее на месте.
Кстати, куда ушла эта бабка?
А домой хотелось безумно!
Хотелось сделать бутербродик с копчёным сальцем и тихонечко сидеть в одиночестве.
- Не смущай девку! – тем временем одернул внука Егор Петрович. – Сейчас все уладим. Я вкусный омлет делаю. С колбаской. … Тебе, милая, что-то не понравилось?
- Я … лук, чеснок … - от волнения у Маришки перехватило горло.
- Да ты чё! – изумился Саня, не представлявший еды без этих ингредиентов.
Дед на него снова цыкнул и, интенсивно перемешивая яйца, заметил:
- Бывает и такое. … Моя двоюродная сестра, та тоже лук не выносила. Зато хрен лопала, что твои яблоки. А ты, милая?
Маришка испуганно затрясла головой, опасаясь увидеть перед собой еще и жгучий корнеплод.
- Он полезный, - заметил дед и поставил кастрюльку в разогретую духовку. – Пара минут и готово.
Вынужденно ожидая свое блюдо, Маришка исподтишка наблюдала за Никитой, за его руками с длинными пальцами.
Ни морщинки, ни мозольки … на ладони свежий пластырь, это та рана от ножа в кафе.
Старое загадочное колечко на среднем пальце.
На первый взгляд ничего особенного: гладкое, с надписью на внутренней стороне ободка: «Спаси и сохрани» Об этом как-то сам Никита обмолвился. Но Маришка заглядывалась на простенькое украшение не из-за этого. Было бы желание, вон, иди к умельцам на развал с поделками и покупай сколько угодно подобного добра, яко бы освященного.
На Никитином кольце стоял знак – круг, а в нем точка. Вроде бы в язычестве так обозначалось Солнце. Отсюда вопрос: если «Спаси и сохрани», тогда почему не крест, а круг?
Бледно-желтый омлет пах и выглядел великолепно: высокий, ноздреватый, в лужице бульона. Сразу вспомнился детский садик, завтрак, и на столах это изумительное кушанье. Единственное отличие – кусочки вареной колбасы.
- А мне? – сразу заинтересовался Никита.
Саня тоже повел носом в сторону Маришкиной тарелки.
- По губе и по попе палкой! – припечатал дед, возвращаясь к частично остывшей еде.
Дальше разговор свернул к намечающейся поездке и приключению, предшествовавшему возвращению домой.
- Дед, вот скажи, ведьмы существуют? – спросил Саня и кратко пересказал о встрече во дворе. – Вот как ее бутылка могла на нас влиять?
Егор Петрович немного покряхтел, нагоняя значительности, а потом обозвал историю полной чушью. Мол не верит в сказки. Впрочем, тут же припомнил собственный случай из детства.
Ему с дружками довелось наблюдать одну левитировавшую старуху! Яблоки они воровали в ее саду. А потом удирали аж до самой реки, все ворованное растеряли, пока неслись по лопухам.
- Моя мать в них верила, - ворчливо сказал старик. – Иголку в дверной притолоке хранила, чтобы, значит, не вошла проклятая.
- Но ведь …, - хотел встрять Саня.
Но дед строго на него глянул:
- Не лезьте туда чего не понимаете! Живите своей жизнью, как Бог отмерил. А эти … - он махнул в сторону окна, - нету от них спасу ежели осерчають. Не следовало забижать ее. Такие, как она становятся … как бишь его, … катаклизьм, стихия… не сладить доброму человеку. … А пошто вы до Воронежу собрались?
- За деньгами, - просто объяснил Саня, налил себе чай и достал из миски пирог.
Самое интересное, никто выводов из случившегося в ночном дворе не сделал, как будто пенсионерки с бутылками, способными вывернуть наизнанку кишки, встречаются сплошь и рядом. На повестке дня, по-прежнему, стоял визит к экстрасенсу (как будто дома приключений мало).
Глядя на жующего Саню, Маришка не торопилась следовать его примеру, хотя пироги обожала.
При виде сдобы ее все еще мутило, все мерещились мухи … жужжат.
Внезапно для себя, она действительно услышала характерные звуки со стороны окна.
И ведь на стекле сидела муха!
Аппетит пропал мгновенно.
Тем временем Егор Петрович поставил перед ней чай и предложил добавить молока. Терпкий напиток мог отогнать сон.
Маришка, не вникая в суть, согласилась, озадаченная дилеммой – рассказать про насекомое или попытаться прибить его самой? Если задуматься, слишком много странностей произошло с участием вот таких мух. Решимость останавливало присутствие Егора Петровича, не хотелось выглядеть в его глазах глупой. Кто знает, может, это просто муха и ничего более?
- Во скоко едите-то? – продолжал тем временем расспрашивать дед.
- Сейчас узнаем, - Саня быстро сходил за своим смартфоном.- Нам до станции «Придача».
- Только не очень рано, - попросил Никита, - надо в аптеку зайти.
Купить ранние билеты и не получилось. Подходяшие места удалось забронировать только на послеполуденное время.
- Вуаля! - обрадовался Саня. – Отдохнем и спокойно соберёмся. Сейчас глянем, что с обраткой.
Назад в Москву получалось вернуться только через сутки в ночь.
- Тоже неплохо, - одобрил Никита, он надеялся сестру забрать с собой.
Организационные моменты утряслись, и все засобирались спать.
Для таких вот случаев, Егор Петрович всегда держал пару раскладушек. Одну он вручил Никите и определил его в Санину комнату. Сам дед собирался обосноваться на кухне со второй раскладушкой, а Маришке уступал свои невеликие апартаменты с кушеткой. Ни какие протесты и заверения на него не действовали: на кухне сподручнее, можно раньше встать и чайничек поставить.
В конце концов, уступив упрямому старику, Маришка оказалась в ванной. Она специально ждала, пока и Саня ополоснется, чтобы без помех, неторопливо привести себя в порядок.
Треклятое родимое пятно, натертое жесткой тканью штанов кровило и болезненно зудело.
Однажды, заметив это пятно родная тётка понимающе кивнула: «Сразу видно, что ты наша».
Так уж получилось, каждый в семье какую-то бяку да имел, все больше кожные заболевания. Пробабки, бабки – разной природы язвы, отсутствие пигмента, грибки, дерматиты, словом много и плохо. Валентина Аркадьевна мучилась большими папилломами и бородавками. Ее сестра – герпесом.
Самой Маришке, можно сказать, повезло, кроме этого родимого пятна, проблем как будто и не было.
Она промокнула воспаленное место, присела на край ванной и глубоко вздохнула. Хорошо вот так просто, посидеть в покое, подумать. Жаль, вокруг не домашняя обстановка, долго медлить неприлично. Включив душ, Маришка с наслаждением смыла грязь и песок. На полочке вместо цветочного геля лежало дегтярное мыло. Ни минуты не сомневаясь, она намылила голову и снова потерла челку. Наверное, волосы уже ничем и не пахли, это родная паранойя так реагировала буквально на все.
Проблема крылась скорее всего в более глубоких слоях: помещения, где постоянно живут мужчины, имеют специфический запах. Он не вымывается ничем. Плотный, мускусный, муторный для непривычного обоняния.
Чуть позже выяснилось полное отсутствие фена. Но эта печаль прошла бесследно. Все высохнет само, сейчас не до капризов.
В эту ночь, наверное, спали все.
А вот Маришка на чужом месте только ворочалась. Потому предпочитала ездить в немногочисленные гости без ночевки.
Балансируя на изматывающей грани сна и яви, она постоянно осознавала присутствие Никиты, здесь, совсем рядом, за стенкой.
Ну, и как тут уснуть?
Глубоко в душе гнездилась уверенность, мужчины, оба, тоже все понимают и …
Ничего не происходило.
Никто не скребся под дверью, жарко не дышал в замочную скважину, томясь жаждой поцелуя. Легкий налет разочарования скапливался вокруг Маришки, разрушая надежды на пылкие чувства и мечты.
Какие?
Каждая, даже самая невзрачная девушка верит в собственное очарование. Она видит его … иногда, … в своем зеркальном отражении.
Отблеск красоты капризен, проявляет себя редко, например, поздно вечером или в определенные солнечные дни, если зеркало развернуто под неким углом. А иногда сразу после душа. В такие минуты в ванной чудится задорная красавица, побывавшая в дождливом лесу. Нимфа!
Маришка тоже знала моменты, когда виделась себе очень симпатичной, даже полнота те картинки не портила.
Ах, если бы только Никита заметил!
Кто знает, может он и заметил, просто испытывает робость, ограничен рамками приличий … или Санино присутствие, а может, влияние подавляет порыв?
Тогда, непременно обязан помочь дух авантюризма, романтизм рыцарства, подсказывать нужный момент. Вот ночевка в одной квартире, как раз сочетала в себе все необходимые качества для тайного свидания, даже балкон имелся.
Время шло, за дверью по-прежнему висела тишина.
Ну, … где хотя бы Саня со своей навязчивостью?
Оставалось мучительно дожидаться рассвета. Одно успокаивало: в июне ночи короткие, а легли все очень поздно.
* * *
А на родной Маришкиной улице, среди вывороченных деревьев, рассыпанного мусора и перевернутых урн, на лавочке возле подъезда отдыхала Анна Федотовна.
Она со смурным видом достала из кармана кофточки свою трубку. Придирчиво осмотрела ее со всех сторон, потом полезла к себе в лиф, где булавкой крепился мешочек с щепотью табака – предостережение от намокания. Какой бы дождь не шел, а там всегда сухо!
Затянувшись крепким ароматом Анна Федотовна откинулась на спинку лавочки, при этом она постоянно прислушивалась к чему-то понятному и слышимому только ей одной. Время от времени улыбаясь, она кивала головой – «Напужала их малёк! Но учить уму-разуму не грех».
Бабка мысленно следила за своими жертвами, слушала их, а какой-то момент показалось, что девка сейчас ее … но нет, обошлось, разговор перекинулся на очень важную тему о билетах до Воронежа.
- Моя водичка поменять намерение не даст! Эвон, кажный поболе стакана выпил. Приедуть, никуды не пропадуть, - Анна Федотовна со вкусом докурила трубку, бережно убрала ее в карман и направилась к подъезду Маришкиного дома.
Цель на шестом этаже, лежит в комнате.
Ураган своего действия не возымел, так может оно к лучшему? Чем тратить силы на упрямцев, проще все сделать самой, зато наверняка.
Анна Федотовна пригляделась к дверной скважине Маришкиной квартиры.
Вот, видит Бог, не хотела она возвращаться к прежнему, но … обстоятельства велят. Она задумчиво потерла подбородок и полезла под юбку.
На бедре, закрепленный резинками имелся тканевый мешочек, где всегда хранились … отмычки. Вот такие дешевые замки открывались ими на раз.
Перебрав несколько железок, бабка все же вошла в темную квартиру. Первым делом отправилась в уборную, потом на кухне попила водички, внимательно осмотрела, ощупала посуду. Повертела в руках пару чашек, сравнивая с той, что унесла из кафе.
Официант как будто забыл о крайнем столике в углу.
Чашку и блюдце из тонкого белого фарфора украшали золотые колокольчики по краю, очень милые! Дома в буфете посуды скопилось достаточно, но вот такой пары не было.
Маришкины бокалы и пиалы ничего примечательного не имели. Толстого стекла, с яркими цветами, они не понравились, даже брать не интересно.
С легким сердцем Анна Федотовна приступила к главной причине своего визита.
С некоторого времени гадалка в освещении сильно не нуждалась, а потому свет нигде не зажигала. Осмотревшись в Маришкиной комнате, она принялась методично открывать все возможное дверцы.
Вон там лежит нижнее белье и носки, тут кофточки и футболки, в следующем отделении оказалась целая коллекция символов года: фарфоровые зайчики, резиновые собачки, стеклянные драконы.
Анна Федотовна задумалась, не зная какую фигурку взять на память?
Внезапно она засмеялась, тихонечко и заразительно, вспоминая ошарашенные глаза тех наивных дурачков на спортивной площадке, уж больно уморительно все получилось.
