Так галлюцинация или нет, ведь стук из коробки звучал совершенно реально! А улетевший поролон уж точно не приснился!
Устав от сомнений, Маришка купила сливочный пломбир и утвердилась во мнении: если в мире существует чудо, оно обязательно повторится. А значит, стоит подождать и прогулка – самое подходящее занятие для этого.
Северная столица удивляла странностями.
Хамившие друг другу водители (в Москве обстановка лучше). Многочисленные автопарковки, задушившие улицы окончательно, вечно голодные голуби, едва не садившиеся на голову, бесконечные заборы и набережные. Последние притягивали магнитом, на воду смотреть отрадно, своей безмятежностью она легко снимала с души тяжесть.
Саня перезвонил ближе к вечеру. Что-то часто он о себе напоминал, уже третий раз за день! С чего бы это вдруг столько внимания? Можно подумать, будто она, Маришка, стала значить для него чуточку больше, чем всегда. Ерунда конечно, но это приятно.
А Саню насторожила поспешность, с какой прервался разговор, и теперь он желал узнать причину. Пришлось сочинять про широкий проспект с активным движением и неработающим светофором.
- Ну, ты слышь, … это, … будь там осторожнее! Сейчас- то где?
Она села на первую попавшуюся лавочку, о чем и сообщила. В ответ последовало радостное «Вуаля!» и информация о некоем обсуждении с Никитой.
- Очухался?
Необдуманное раздражение вырвалось у Маришки быстрее, чем сама опомнилась. Саня сарказма благополучно не расслышал.
- Ты должна зайти в знаменитую Ротонду. Поиграй с настройками, чтобы фотки были разные и четкие, с учетом освещения. Весь материал кидай мне на почту, а мы разберемся. И не забудь про кладбище. Эх, хорошо бы в сумерках, но у тебя сейчас там круглые сутки светло. Жаль. – Он явно надеялся увидеть в кадре какое-нибудь мистическое свечение.
- Свет ночи не отменяет.
- Блин, не говори, что боишься! Ничего поручить нельзя!
- Да будут вам фотографии, будут! Я слышала, что в белые ночи тоже случаются чудеса, - ворчливо заметила Маришка и отключилась.
Бродить среди могил не хотелось, но старые кресты, наверняка, начинаются у самых ворот, так что нет причин далеко углубляться.
Открыв навигатор, она изучила маршрут до Гороховой улицы с ее Ротондой.
* * *
Знаменитый дом особого восторга не вызывал, может потому, что не воспринимался культовым местом, каким был для поклонников рока и рок-н-рольщиков, а если капнуть глубже, можно вспомнить масонов с их ритуалами. Маришка никогда не приезжала к памятникам, не сидела в подъездах, внимая бессмертной поэзии - на подобные развлечения просто не хватало времени. Работа, чтение, рисование, поездки на дачу и куклы, все это занимало каждую свободную минуту.
Стоя на набережной, она разглядывала колонны портика на фасаде дома, а потом решительно перешла дорогу. Поворот за угол, полуоткрытые ворота и вот тихий дворик.
Дверь знаменитой парадной ничем не отличалась от сотен других.
Оглядываясь по сторонам, Мариша с большой долей скептицизма размышляла над выдумкой, будто в парадную самого обычного дома может являться дьявол. Мифы про знаменитую Ротонду читать приходилось, но нахождение в ее эпицентре, так сказать, все равно не впечатлило. Вот если бы в каком-нибудь необитаемом доме, … подвале, где раньше приносились жертвы, или … аномальная зона … тогда поверить можно.
Соглашаясь сама с собой, Мариша потянула дверь на себя.
- Здравствуйте! – волнуясь, кивнула она консьержу. – Я хотела бы посмотреть.
- Семьдесят рублей!
Символический сбор позволял пройти в гулкое помещение любому охочему до тайн.
Стоя под куполом с запрокинутой головой, Мариша потопталась на месте.
Если не принимать во внимание громоздкость и помпезность витой лестницы в обычном жилом доме - ничего особенного. Правда колонны и узкие арочные своды будили фантазию, и вскоре легкое ощущение торжественности вселило сомнения в прочные атеистические убеждения.
- Как думаешь, - (она шепотом обращалась к Стефу) все дело в уверенности тех, кто сюда приходил? … Наверное, … это как с религией, свято верующий в ее защиту, поднимает крест перед собой как щит. … Говорят, здесь сбываются мечты.
В чудесность самого обычного места поверить хотелось.
Вот только процессу мешали двери квартир, за которыми скрывалась обыденность, не имеющая отношения к мистике. Всем этим людям на трех этажах глубоко плевать на сакральность многострадальной парадной. В голову лезли всевозможные малолестные эпитеты, какими жильцы могли награждать нежеланных гостей, проводящих время на их чугунной лестнице.
Виновато вздохнув, Мариша признала и свою косвенную причастность к нарушителям покоя, она ведь тоже собралась загадать желание.
Абсолютная тишина в подъезде отсутствовала: где-то шумела вода, слышались отголоски спора.
Наверное, стоило подняться на верхний этаж, там вероятность столкновения с жильцами станет на порядок меньше.
Под ногами поскрипывал песок.
Боязливо присев на верхнюю ступеньку, Маришка притихла. Страх быть застигнутой на месте, не позволял сосредоточиться.
Общаться с Космосом надо уметь и вопрошать именно к нему, а не к стенам старой парадной. Впрочем, место располагало, пропитанное надеждами многих и многих предшественников.
Мариша колебалась.
О чем просить? … Карьера? … Здоровье? … Образ Никиты Олеговича так и мелькал в сознании. Интересно, загаданное желание можно сравнить с приворотом? Привязанный против воли человек – не лучший вариант.
Может быть, пожелать, чтобы Никита Олегович скорее расстался с Викой? Ну не могут такие, как она долго удерживать возле себя. … Вот еще, Муза нашлась! … Пироги печь не умеет и убирается, наверное, кое-как.
В Маришке гнездилась уверенность, что забота и покой принесут больше пользы Никите. Тем не менее ее взгляд упорно возвращался к рюкзаку на коленях.
Слова сорвались с губ сами собой:
- Хочу быть счастливой до самой смерти!
Шепот стих, и Мариша испугалась, понимая абсурдность сказанного, уж больно расплывчатая формулировка вышла.
А как еще можно было сказать?
Умереть от счастья? … Но, когда этого счастья много, оно уже таковым не является.
Слов не вернешь, к тому же где-то загремели ключи. Следовало поторопиться на выход, чтобы, действительно, не получить в спину недовольный взгляд.
Стрелки старенького будильника показывали второй час ночи, а Наталья Сергеевна все еще не спала, она не привыкла столько бодрствовать, пусть за окном и светло. По телевизору показывали очередной криминальный сериал, но хитросплетения сюжета не трогали. Дочь давней сотрудницы все еще где-то гуляла и ответственность за нее потихоньку начала тяготить.
Безобразие какое-то! … Распущенность и безобразие!
Для успокоения нервов пришлось сделать очередной бутерброд с колбасой. Вкусная еда всегда благотворно действовала на нервы.
- Да что же это такое! – в который раз воскликнула Наталья Сергеевна, как вдруг в прихожей пропел входной звонок. – Наконец-то! – Явление московской гостьи хоть и вызвало вздох облегчения, но для порядка следовало поворчать. - Ну, дорогая моя, тебе не двадцать лет, пора бы остепениться! Я уже собралась искать!
- Простите, пожалуйста! Не ждите в следующий раз, - попросила Маришка, снимая кроссовки. - Времени мало, а хочется все увидеть. Я оставлю номер телефона, и мы будем всегда на связи.
- Как погуляла-то? – уже более миролюбиво поинтересовалась Наталья Сергеевна, успокоенная полной вменяемостью своей временной подопечной.
Не хотелось объясняться с прежней сотрудницей, если вдруг ее дочь отправиться по ночным барам.
- Устала, - Маришка прошла в комнату. – Столько прошла, ног не чую. … Ужасно! … Надо было велосипед брать.
- Так возьми напрокат. Что прикупила-то? – хозяйка кивнула на рюкзак, наблюдая, как Маришка осторожно снимает его на кровать.
- Нет. Знакомая отдала кое-какие вещи.
- Понятно. … Ты голодная? У меня пирог с капустой есть и колбаса домашняя с картошкой.
- О, я попробую ваш пирог!
Не заставляя себя ждать, Маришка отправилась на маленькую тесную кухню и уже через пару минут вдыхала аромат стряпни.
Домашняя колбаса без внимания тоже не осталась, уж больно привлекательно она выглядывала из сковороды: изогнутая, с поджаренным румяным бочком, лоснящимся от жирка. Звериный голод на почве усталости и нервозности заставил очистить тарелку за две минуты.
Успокоенная Наталья Сергеевна выключила телевизор и уже давно легла.
Тишина в квартире клонила ко сну, но Маришка все еще корпела над отчетом для Сани. Возбужденность от прошедшего дня подталкивала к подвигам, хотелось удивить и к каждой фотографии придумать яркие пояснения, поделиться собственными мыслями, передать атмосферу. Конечно, Ротонда, это не кладбище, но и до него очередь дойдет. Доедая молоко с пирогом, Маришка старалась продумывать ровные и складные фразы, вдруг Никите Олеговичу вздумается просмотреть материал, хотя бы не придется краснеть. Пробежав взглядом в последний раз свою работу, она удовлетворенно кивнула и отправила файл по адресу, после чего выключила планшет и заторопилась в душ, усталость буквально валила с ног.
Бледно-желтая лампочка над запотевшим зеркалом, струйки горячей воды на плечах, Маришка не шевелилась, она все еще пребывала под впечатлением от легкого сероватого сумрака улиц, по которым бродила со Стефаном на руках.
Надо же какой день!
Счастливый? … Да, никаких сомнений: Питер, обретение Стефана, а главное чудеса с ним! Хм, конечно, все напоминает воспаленную фантазию. Но ведь поролон улетел. Без ветра улетел! … А стыки шарниров? Пропали и после начали проявляться. … С ума сойти! В этом Маришка могла присягнуть.
Саня, чтоб тебя!
Она вылезла из ванной и внезапно улыбнулась, … несносный толстяк! Тяжесть с души ушла, мысли о работе, о Никите Олеговиче, все это боль уже не причиняло. Нет, начальник нравился по-прежнему, но беспокойство улеглось.
В комнате Маришка осторожно достала из рюкзака куклу, разглядывая миниатюрное лицо, ощупывая руки и плечи.
- Ты оживал или нет?
Его бесстрастный взгляд оставался неподвижным.
Легкие штрихи, обозначавшие щетину на подбородке, навязчиво напомнили о Никите Олеговиче. Вот кто сейчас счастлив и полон жизни! Наверное, милуется со своей Викой, и оба торопятся прошептать на ухо друг другу головокружительные слова, не сказанные перед ссорой. … Ну и пусть!
В порыве отчаяния, прижав холодного Стефана к себе, Маришка поцеловала густую волну его волос и забралась под одеяло. Надо быть гордой и независимой … как Ксения.
Мысль новизной и глубиной не блистала.
Безупречный кукольный профиль маячил в серовато-голубой атмосфере белой ночи, пока сон не смежил веки.
* * *
В эту ночь она играла в куклы. Старые слепые пупсы, фарфоровые матроны, длинноногие Барби с ослепительными улыбками, плюшевые медведи, собачки, котики и снова куклы.
Маришка одевала их, раздевала, рассаживала по полкам и снова брала на руки, всякий раз заглядывая в пустые глаза. Видимо, поиски длились достаточное время, на полу высилась груда из перемешенных ног, рук, спутанных волос и одинаково глупых лиц. Что-то уникальное и неповторимое никак не отыскивалось среди пестроты нарядов, лап, хвостом и изящных пластиковых туфель.
В какой-то момент появился Никита Олегович, за ним Саня с пламенеющей копной волос.
И если один стоял в полном безразличии, не понимая причин суеты, то второй принялся помогать. Куклы в Санины руки не шли. Они выскальзывали из пальцев, цепляясь друг за друга, глухо стучали пластиковые части, вызывая неприятную дрожь. Саня сердился. А куклы норовили ударить Никиту, который отворачивался, защищая панфлейту. Он играл на одной ноте тоскливый мотив, привлекая к себе бесполые тельца, их количество увеличивалось с какой-то невиданной прогрессией.
Куклы возникали из колышущихся занавесей, напоминающих тени, перламутрово-серо-зеленые. Маришка силилась заглянуть за эту черту, но силуэт нигде не обозначался. Кого она ищет? Кого-то.
Саня зло пинал игрушки, расшвыривая их в разные стороны.
Никита Олегович что-то беззвучно говорил, приглашающе маня за собой, как вдруг обрушившаяся сверху лавина кукол, погребла его.
«Никита!» - закричала Маришка, отмахиваясь от пролетающих мимо буклей, бантов и воланов. – «Подожди, я люблю тебя!» Невыносимая духота сменилась сквозняком, и среди теней, наконец, проступил силуэт. В стремительном приближении возник Стефан, он стоял спиной. Взгляд голубых глаз, брошенный через плечо, заполнил собой все пространство.
Саня попятился, увлекая за собой Маришку, и выбил локтем из сна так резко, что в первый момент мир покачнулся.
* * *
Утро, бледное, как и ночь, заливало окно. Часы показывали пять утра. Сквозь ресницы Маришка смотрела через окно на небо, пытаясь вспомнить видение. Но метавшийся Саня заполнил собой всю память. Кроме размахивающего руками рыжего толстяка на память ничего не приходило. Насупившись, Маришка потянулась, покосилась на соседнюю подушку и … голова Стефана была повернута навстречу!
- О! – Маришка резко села в кровати, не представляя, каким образом смогла ночью задеть куклу? … А вдруг, в сквере не померещилось? – Ужас! – Она осторожно коснулась жесткого гладкого плеча, потом, стараясь не касаться лица, выровняла положение головы относительно потолка. … Помедлила и придвинулась ближе.
Взгляд задержался на тонких штрихах над верхней губой. Да, не стоило жадничать пять лет назад, следовало заказывать полный мейк - эспаньолка украшала.
Вот интересно, как он себя чувствовал, пока голова лежала у художника?
* * *
Шарнирная кукла – это своего рода дизайнерский конструктор. Великая Википедия в ознакомительном обзоре прямо указывает, что фирмы-производители предлагают собрать куклу самому: купить понравившееся тело, голову, руки и ноги, подобрать парик и глаза, нарисовать новый мейк.
Реальный мир для Маришки оставался за порогом входной двери, едва взгляд падал на письменный стол, где в специальном кукольном кресле (сделанном на заказ) сидел Стефан.
Он встречал с работы и провожал по утрам, сопровождал в парк и в поездках за город. За пару месяцев его фотографий накопилось на несколько альбомов, куклой хотелось любоваться ежеминутно, всегда. Именно из-за фотографий руки потянулись к иголке и ниткам, ведь ненаглядный красавец должен каждый раз выглядеть иначе.
Маришка придирчиво подбирала ткани, искала мелкие застежки, пуговицы, тонкие иглы и булавки. Теперь все разговоры крутились исключительно вокруг выкроек, сайтов исторической реконструкции, новых париков, аксессуаров и фотографий. Стефан стал единственным и неповторимым в непроглядной серости будней. Только ради него, после работы она до глубокой ночи ломала глаза, шила бархатные камзолы и строгие костюмы, конструировала кожаные высокие сапоги. Вечерами просиживая на форуме, Маришка участвовала в обсуждениях с другими бэжэдэшниками (так называют себя поклонники шарнирной куклы). Их любимцы меняли тела, парики, лица и нередко головы целиком.
На Стефана рука, по необъяснимым причинам, не поднималась.
Разборка его по частям виделась каким-то особо извращенным вандализмом. Правда, воображение рисовало, как хорошо смотрелось бы, к примеру, более легкое тело.
Устав от сомнений, Маришка купила сливочный пломбир и утвердилась во мнении: если в мире существует чудо, оно обязательно повторится. А значит, стоит подождать и прогулка – самое подходящее занятие для этого.
Северная столица удивляла странностями.
Хамившие друг другу водители (в Москве обстановка лучше). Многочисленные автопарковки, задушившие улицы окончательно, вечно голодные голуби, едва не садившиеся на голову, бесконечные заборы и набережные. Последние притягивали магнитом, на воду смотреть отрадно, своей безмятежностью она легко снимала с души тяжесть.
Саня перезвонил ближе к вечеру. Что-то часто он о себе напоминал, уже третий раз за день! С чего бы это вдруг столько внимания? Можно подумать, будто она, Маришка, стала значить для него чуточку больше, чем всегда. Ерунда конечно, но это приятно.
А Саню насторожила поспешность, с какой прервался разговор, и теперь он желал узнать причину. Пришлось сочинять про широкий проспект с активным движением и неработающим светофором.
- Ну, ты слышь, … это, … будь там осторожнее! Сейчас- то где?
Она села на первую попавшуюся лавочку, о чем и сообщила. В ответ последовало радостное «Вуаля!» и информация о некоем обсуждении с Никитой.
- Очухался?
Необдуманное раздражение вырвалось у Маришки быстрее, чем сама опомнилась. Саня сарказма благополучно не расслышал.
- Ты должна зайти в знаменитую Ротонду. Поиграй с настройками, чтобы фотки были разные и четкие, с учетом освещения. Весь материал кидай мне на почту, а мы разберемся. И не забудь про кладбище. Эх, хорошо бы в сумерках, но у тебя сейчас там круглые сутки светло. Жаль. – Он явно надеялся увидеть в кадре какое-нибудь мистическое свечение.
- Свет ночи не отменяет.
- Блин, не говори, что боишься! Ничего поручить нельзя!
- Да будут вам фотографии, будут! Я слышала, что в белые ночи тоже случаются чудеса, - ворчливо заметила Маришка и отключилась.
Бродить среди могил не хотелось, но старые кресты, наверняка, начинаются у самых ворот, так что нет причин далеко углубляться.
Открыв навигатор, она изучила маршрут до Гороховой улицы с ее Ротондой.
* * *
Знаменитый дом особого восторга не вызывал, может потому, что не воспринимался культовым местом, каким был для поклонников рока и рок-н-рольщиков, а если капнуть глубже, можно вспомнить масонов с их ритуалами. Маришка никогда не приезжала к памятникам, не сидела в подъездах, внимая бессмертной поэзии - на подобные развлечения просто не хватало времени. Работа, чтение, рисование, поездки на дачу и куклы, все это занимало каждую свободную минуту.
Стоя на набережной, она разглядывала колонны портика на фасаде дома, а потом решительно перешла дорогу. Поворот за угол, полуоткрытые ворота и вот тихий дворик.
Дверь знаменитой парадной ничем не отличалась от сотен других.
Оглядываясь по сторонам, Мариша с большой долей скептицизма размышляла над выдумкой, будто в парадную самого обычного дома может являться дьявол. Мифы про знаменитую Ротонду читать приходилось, но нахождение в ее эпицентре, так сказать, все равно не впечатлило. Вот если бы в каком-нибудь необитаемом доме, … подвале, где раньше приносились жертвы, или … аномальная зона … тогда поверить можно.
Соглашаясь сама с собой, Мариша потянула дверь на себя.
- Здравствуйте! – волнуясь, кивнула она консьержу. – Я хотела бы посмотреть.
- Семьдесят рублей!
Символический сбор позволял пройти в гулкое помещение любому охочему до тайн.
Стоя под куполом с запрокинутой головой, Мариша потопталась на месте.
Если не принимать во внимание громоздкость и помпезность витой лестницы в обычном жилом доме - ничего особенного. Правда колонны и узкие арочные своды будили фантазию, и вскоре легкое ощущение торжественности вселило сомнения в прочные атеистические убеждения.
- Как думаешь, - (она шепотом обращалась к Стефу) все дело в уверенности тех, кто сюда приходил? … Наверное, … это как с религией, свято верующий в ее защиту, поднимает крест перед собой как щит. … Говорят, здесь сбываются мечты.
В чудесность самого обычного места поверить хотелось.
Вот только процессу мешали двери квартир, за которыми скрывалась обыденность, не имеющая отношения к мистике. Всем этим людям на трех этажах глубоко плевать на сакральность многострадальной парадной. В голову лезли всевозможные малолестные эпитеты, какими жильцы могли награждать нежеланных гостей, проводящих время на их чугунной лестнице.
Виновато вздохнув, Мариша признала и свою косвенную причастность к нарушителям покоя, она ведь тоже собралась загадать желание.
Абсолютная тишина в подъезде отсутствовала: где-то шумела вода, слышались отголоски спора.
Наверное, стоило подняться на верхний этаж, там вероятность столкновения с жильцами станет на порядок меньше.
Под ногами поскрипывал песок.
Боязливо присев на верхнюю ступеньку, Маришка притихла. Страх быть застигнутой на месте, не позволял сосредоточиться.
Общаться с Космосом надо уметь и вопрошать именно к нему, а не к стенам старой парадной. Впрочем, место располагало, пропитанное надеждами многих и многих предшественников.
Мариша колебалась.
О чем просить? … Карьера? … Здоровье? … Образ Никиты Олеговича так и мелькал в сознании. Интересно, загаданное желание можно сравнить с приворотом? Привязанный против воли человек – не лучший вариант.
Может быть, пожелать, чтобы Никита Олегович скорее расстался с Викой? Ну не могут такие, как она долго удерживать возле себя. … Вот еще, Муза нашлась! … Пироги печь не умеет и убирается, наверное, кое-как.
В Маришке гнездилась уверенность, что забота и покой принесут больше пользы Никите. Тем не менее ее взгляд упорно возвращался к рюкзаку на коленях.
Слова сорвались с губ сами собой:
- Хочу быть счастливой до самой смерти!
Шепот стих, и Мариша испугалась, понимая абсурдность сказанного, уж больно расплывчатая формулировка вышла.
А как еще можно было сказать?
Умереть от счастья? … Но, когда этого счастья много, оно уже таковым не является.
Слов не вернешь, к тому же где-то загремели ключи. Следовало поторопиться на выход, чтобы, действительно, не получить в спину недовольный взгляд.
Глава 7.Обезглавленный
Стрелки старенького будильника показывали второй час ночи, а Наталья Сергеевна все еще не спала, она не привыкла столько бодрствовать, пусть за окном и светло. По телевизору показывали очередной криминальный сериал, но хитросплетения сюжета не трогали. Дочь давней сотрудницы все еще где-то гуляла и ответственность за нее потихоньку начала тяготить.
Безобразие какое-то! … Распущенность и безобразие!
Для успокоения нервов пришлось сделать очередной бутерброд с колбасой. Вкусная еда всегда благотворно действовала на нервы.
- Да что же это такое! – в который раз воскликнула Наталья Сергеевна, как вдруг в прихожей пропел входной звонок. – Наконец-то! – Явление московской гостьи хоть и вызвало вздох облегчения, но для порядка следовало поворчать. - Ну, дорогая моя, тебе не двадцать лет, пора бы остепениться! Я уже собралась искать!
- Простите, пожалуйста! Не ждите в следующий раз, - попросила Маришка, снимая кроссовки. - Времени мало, а хочется все увидеть. Я оставлю номер телефона, и мы будем всегда на связи.
- Как погуляла-то? – уже более миролюбиво поинтересовалась Наталья Сергеевна, успокоенная полной вменяемостью своей временной подопечной.
Не хотелось объясняться с прежней сотрудницей, если вдруг ее дочь отправиться по ночным барам.
- Устала, - Маришка прошла в комнату. – Столько прошла, ног не чую. … Ужасно! … Надо было велосипед брать.
- Так возьми напрокат. Что прикупила-то? – хозяйка кивнула на рюкзак, наблюдая, как Маришка осторожно снимает его на кровать.
- Нет. Знакомая отдала кое-какие вещи.
- Понятно. … Ты голодная? У меня пирог с капустой есть и колбаса домашняя с картошкой.
- О, я попробую ваш пирог!
Не заставляя себя ждать, Маришка отправилась на маленькую тесную кухню и уже через пару минут вдыхала аромат стряпни.
Домашняя колбаса без внимания тоже не осталась, уж больно привлекательно она выглядывала из сковороды: изогнутая, с поджаренным румяным бочком, лоснящимся от жирка. Звериный голод на почве усталости и нервозности заставил очистить тарелку за две минуты.
Успокоенная Наталья Сергеевна выключила телевизор и уже давно легла.
Тишина в квартире клонила ко сну, но Маришка все еще корпела над отчетом для Сани. Возбужденность от прошедшего дня подталкивала к подвигам, хотелось удивить и к каждой фотографии придумать яркие пояснения, поделиться собственными мыслями, передать атмосферу. Конечно, Ротонда, это не кладбище, но и до него очередь дойдет. Доедая молоко с пирогом, Маришка старалась продумывать ровные и складные фразы, вдруг Никите Олеговичу вздумается просмотреть материал, хотя бы не придется краснеть. Пробежав взглядом в последний раз свою работу, она удовлетворенно кивнула и отправила файл по адресу, после чего выключила планшет и заторопилась в душ, усталость буквально валила с ног.
Бледно-желтая лампочка над запотевшим зеркалом, струйки горячей воды на плечах, Маришка не шевелилась, она все еще пребывала под впечатлением от легкого сероватого сумрака улиц, по которым бродила со Стефаном на руках.
Надо же какой день!
Счастливый? … Да, никаких сомнений: Питер, обретение Стефана, а главное чудеса с ним! Хм, конечно, все напоминает воспаленную фантазию. Но ведь поролон улетел. Без ветра улетел! … А стыки шарниров? Пропали и после начали проявляться. … С ума сойти! В этом Маришка могла присягнуть.
Саня, чтоб тебя!
Она вылезла из ванной и внезапно улыбнулась, … несносный толстяк! Тяжесть с души ушла, мысли о работе, о Никите Олеговиче, все это боль уже не причиняло. Нет, начальник нравился по-прежнему, но беспокойство улеглось.
В комнате Маришка осторожно достала из рюкзака куклу, разглядывая миниатюрное лицо, ощупывая руки и плечи.
- Ты оживал или нет?
Его бесстрастный взгляд оставался неподвижным.
Легкие штрихи, обозначавшие щетину на подбородке, навязчиво напомнили о Никите Олеговиче. Вот кто сейчас счастлив и полон жизни! Наверное, милуется со своей Викой, и оба торопятся прошептать на ухо друг другу головокружительные слова, не сказанные перед ссорой. … Ну и пусть!
В порыве отчаяния, прижав холодного Стефана к себе, Маришка поцеловала густую волну его волос и забралась под одеяло. Надо быть гордой и независимой … как Ксения.
Мысль новизной и глубиной не блистала.
Безупречный кукольный профиль маячил в серовато-голубой атмосфере белой ночи, пока сон не смежил веки.
* * *
В эту ночь она играла в куклы. Старые слепые пупсы, фарфоровые матроны, длинноногие Барби с ослепительными улыбками, плюшевые медведи, собачки, котики и снова куклы.
Маришка одевала их, раздевала, рассаживала по полкам и снова брала на руки, всякий раз заглядывая в пустые глаза. Видимо, поиски длились достаточное время, на полу высилась груда из перемешенных ног, рук, спутанных волос и одинаково глупых лиц. Что-то уникальное и неповторимое никак не отыскивалось среди пестроты нарядов, лап, хвостом и изящных пластиковых туфель.
В какой-то момент появился Никита Олегович, за ним Саня с пламенеющей копной волос.
И если один стоял в полном безразличии, не понимая причин суеты, то второй принялся помогать. Куклы в Санины руки не шли. Они выскальзывали из пальцев, цепляясь друг за друга, глухо стучали пластиковые части, вызывая неприятную дрожь. Саня сердился. А куклы норовили ударить Никиту, который отворачивался, защищая панфлейту. Он играл на одной ноте тоскливый мотив, привлекая к себе бесполые тельца, их количество увеличивалось с какой-то невиданной прогрессией.
Куклы возникали из колышущихся занавесей, напоминающих тени, перламутрово-серо-зеленые. Маришка силилась заглянуть за эту черту, но силуэт нигде не обозначался. Кого она ищет? Кого-то.
Саня зло пинал игрушки, расшвыривая их в разные стороны.
Никита Олегович что-то беззвучно говорил, приглашающе маня за собой, как вдруг обрушившаяся сверху лавина кукол, погребла его.
«Никита!» - закричала Маришка, отмахиваясь от пролетающих мимо буклей, бантов и воланов. – «Подожди, я люблю тебя!» Невыносимая духота сменилась сквозняком, и среди теней, наконец, проступил силуэт. В стремительном приближении возник Стефан, он стоял спиной. Взгляд голубых глаз, брошенный через плечо, заполнил собой все пространство.
Саня попятился, увлекая за собой Маришку, и выбил локтем из сна так резко, что в первый момент мир покачнулся.
* * *
Утро, бледное, как и ночь, заливало окно. Часы показывали пять утра. Сквозь ресницы Маришка смотрела через окно на небо, пытаясь вспомнить видение. Но метавшийся Саня заполнил собой всю память. Кроме размахивающего руками рыжего толстяка на память ничего не приходило. Насупившись, Маришка потянулась, покосилась на соседнюю подушку и … голова Стефана была повернута навстречу!
- О! – Маришка резко села в кровати, не представляя, каким образом смогла ночью задеть куклу? … А вдруг, в сквере не померещилось? – Ужас! – Она осторожно коснулась жесткого гладкого плеча, потом, стараясь не касаться лица, выровняла положение головы относительно потолка. … Помедлила и придвинулась ближе.
Взгляд задержался на тонких штрихах над верхней губой. Да, не стоило жадничать пять лет назад, следовало заказывать полный мейк - эспаньолка украшала.
Вот интересно, как он себя чувствовал, пока голова лежала у художника?
* * *
Шарнирная кукла – это своего рода дизайнерский конструктор. Великая Википедия в ознакомительном обзоре прямо указывает, что фирмы-производители предлагают собрать куклу самому: купить понравившееся тело, голову, руки и ноги, подобрать парик и глаза, нарисовать новый мейк.
Реальный мир для Маришки оставался за порогом входной двери, едва взгляд падал на письменный стол, где в специальном кукольном кресле (сделанном на заказ) сидел Стефан.
Он встречал с работы и провожал по утрам, сопровождал в парк и в поездках за город. За пару месяцев его фотографий накопилось на несколько альбомов, куклой хотелось любоваться ежеминутно, всегда. Именно из-за фотографий руки потянулись к иголке и ниткам, ведь ненаглядный красавец должен каждый раз выглядеть иначе.
Маришка придирчиво подбирала ткани, искала мелкие застежки, пуговицы, тонкие иглы и булавки. Теперь все разговоры крутились исключительно вокруг выкроек, сайтов исторической реконструкции, новых париков, аксессуаров и фотографий. Стефан стал единственным и неповторимым в непроглядной серости будней. Только ради него, после работы она до глубокой ночи ломала глаза, шила бархатные камзолы и строгие костюмы, конструировала кожаные высокие сапоги. Вечерами просиживая на форуме, Маришка участвовала в обсуждениях с другими бэжэдэшниками (так называют себя поклонники шарнирной куклы). Их любимцы меняли тела, парики, лица и нередко головы целиком.
На Стефана рука, по необъяснимым причинам, не поднималась.
Разборка его по частям виделась каким-то особо извращенным вандализмом. Правда, воображение рисовало, как хорошо смотрелось бы, к примеру, более легкое тело.
