Ия кивнула. Незнакомец поднял покрывало и бережно накрыл девушку. Его смущение собственным поступком было неподдельным.
- Моя мать так учила, - он чуть нахмурил брови. – Будущая жена может показать грудь своему жениху. Разве это постыдно?
Ия знала, у древних египтян подобное было в порядке вещей, когда женщина могла оголить верхнюю часть тела на людях.
- Я должен был встретиться с матерью здесь, у Дома Жизни, - он оглядел пространство вокруг, но, видимо, не увидел того, кого ждал, и остановил взгляд на лице девушки. Кончики пальцев дотронулись до ее губ, потом, так же осторожно приподняли подбородок.
- Твои глаза! – в его словах звучало восхищение. - Они как небо в жаркий полдень! Я вижу в них отражение божественной Нут! Как зовут тебя?
- Евдокия, - ее губы, неожиданно, произнесли полное имя, нелюбимое с детства, всегда неизменно трансформирующееся почему-то в Дуньку.
- Что оно значит? Скажи! - с нетерпением потребовал незнакомец.
- Воля богов, - Ия смутилась от пронзительного взгляда светло-голубых глаз, что для чистокровных египтян являлось довольно большой редкостью.
Он что-то быстро ответил, так, что она не совсем поняла. Потом, видя ее недоумение, повторил уже более медленно:
- Это воля богов, что мы встретились, - красивое лицо осветила улыбка. – Я вознесу им жертву: жирного барана и священного ибиса, и воскурю фимиамы у алтаря.
- Царевич! – грубый окрик прервал их разговор. С верхних ступеней храма, в спешке спускался мужчина, одетый в черную, до пят, рубаху и сандалии. Голову его покрывал черно-желтый полосатый платок, завязанный за ушами.
- Церемония уже завершилась! – воскликнул он. – Фараон гневается, не увидев вас в своем эскорте!
- Я понял, Камос, - в голосе голубоглазого промелькнуло легкое раздражение. – Иди, я догоню тебя.
Но мужчина не сдвинулся с места, а сложив руки на груди, принял отрешенное выражение лица.
- Мне нужно идти, - теперь уже с сожалением произнес тот, кого назвали царевичем. – Я найду тебя, - он быстро наклонился и жадно поцеловал ее в губы.
Несколько минут, совершенно потрясенная Ия стояла на ступенях Осириона и смотрела вслед тому, кто так странно и так неожиданно поселился в ее сердце.
- Ия-Иб! Ия-Иб! – крик вывел девушку из оцепенения. К храму бежала Тиа, за ее спиной маячила Хекау.
- Скорее закрой лицо, - жрица Тефнут плотнее замотала голову девушки покрывалом. – Тебя кто-нибудь видел? – с волнением в голосе спросила она.
- Нет, - Ия решила ничего не говорить женщине.
- Хорошо, - облегченно выдохнула та. – Поторопимся! Нас уже ждут!
Крытая повозка, запряженная ослом, довезла их до берега Нила. Небольшой пирс, скрытый в тростнике, вывел к лодке-плоскодонке, с гребцом на борту. Ия с сомнением оглядела транспорт, который должен был выдержать трех взрослых людей. Но Хекау, подталкивала и торопила, и девушке пришлось перебороть свой страх. Лодка качнулась, сильнее погрузилась в воду, но выдержала.
Чернокожий нубиец знал свое дело. Они быстро отчалили и подгоняемые сильными, мощными движениями гребца, виртуозно владеющего веслами, через пару минут были уже на середине реки.
Ия ахнула, увидев, что на реке они далеко не одни. Десятки и даже сотни похожих лодок наводняли Нил. Были среди них и большие ладьи богатых купцов, перевозящих грузы, и совсем крошечные плоты, с одним пассажиром на борту. Вся эта масса водного транспорта подчинялась определенным законам и правилам, но все равно случались эксцессы, когда какой-нибудь более наглый и рьяный хозяин лодки пытался эти правила нарушить.
Их гребец явно отличался большим опытом в этом деле. Он успешно лавировал между сплошными потоками, находя в них лазейки и объезжая заторы из столкнувшихся лодок и плотов.
Солнце палило нещадно. Бамбуковый навес давал тень, но и он не мог спасти от жарких лучей. Ия вся взмокла под покрывалом, но Хекау строжайше запретила его снимать. Впрочем, сама она тоже куталась в ткань так, что не было даже видно ее лица. Один лишь раб-нубиец, привыкший к подобным условиям, чувствовал себя, как рыба в воде. Эбонитовая кожа блестела от пота, охлаждая своего хозяина дующим в спину ветерком.
Они находились уже довольно далеко от Абджу, когда поток водного транспорта стал постепенно редеть. Ветер усилился, и гребец развернул небольшой парус. Впереди показался корабль. Он был сделан не из тростника, как основная масса местных лодок и плотов, а из настоящего дерева и выкрашен в яркие - синий и золотой цвета. Белый парус раздувался, давая гребцам отдых. Ия насчитала двенадцать пар весел, сушившихся сейчас за ненадобностью.
Длина корабля составляла не меньше тридцати-сорока метров, он имел палубу и большой полотняной навес по центру.
По приказу Хекау раб-нубиец завернул далеко в сторону от корабля, огибая тот по правому борту, но Ия все равно смогла разглядеть людей, стоящих на палубе и одним из них был молодой человек, целовавший ее на ступенях Осириона.
Мужчина монотонно стонал, вторя эти стоны такту производимых им движений. Это раздражало Мегару. Сегодня, ее любовник все делал не так, как бы ей хотелось. Впрочем, как и всегда.
Наконец, он издал звук похожий на мяуканье кота, дернулся и излился прямо в ее лоно.
Мегара бесцеремонно отпихнула мужчину и вскочила с ложа.
- Прости драгоценность моя, - послышались вслед его извинения. – Я чуть-чуть не успел. Ты так прекрасна!
Женщина прошла в дальний угол спальни, где с кувшином в руках ее уже ждала служанка.
- Дай крокодиловую мазь! – приказала Мегара рабыне. – Хотя нет, сначала омой меня.
Прохладная вода, настоянная на лепестках роз, смыла с женщины все запахи недавних любовных утех. Закончив гигиенические процедуры, она зачерпнула пальцами из небольшой костяной шкатулки немного вязкой темной массы и, раздвинув стройные ноги, обмазала этой пастой свои гениталии. Немного поморщившись от резковатого запаха контрацептива, сделанного из экскрементов крокодила, она вернулась к любовнику.
Кафу-анх, развалившись на ложе, принимал собственные процедуры. Его слуга, худенький юноша, отирал мужское достоинство своего хозяина мокрым полотенцем. Мегара уселась на край, поджав под себя одну ногу, и стала наблюдать за манипуляциями слуги. Тот делал все быстро и аккуратно. Обтерев все что нужно, он умастил детородный орган Кафу-анх душистым лечебным маслом, продлевающим и усиливающим мужское здоровье. Закончив, юноша сел на пол, рядом с ложем, где и находился все то время, пока его хозяин занимался любовью.
- Мне опять пришлось воспользоваться крокодиловой мазью, - Мегара притворно надула губы. – Уже третий раз, за последнее время, ты не сдержан.
- Это потому, что я люблю тебя, моя драгоценность! – мужчина приподнялся и придвинулся к женщине сзади. – Ты меня сводишь с ума, - его руки легли на полную женскую грудь. Пальцы стали массировать соски, заставив те затвердеть. Он поймал ее губы своими губами, жаркий язык проник в рот, пощекотал небо. Опять затвердевший орган уперся ниже спины. Мегара застонала.
- Постой! – она чуть отстранилась. – Там все еще мазь!
- Ничего, ничего, мы все сейчас исправим, - мужчина щелкнул пальцами, и слуга немедля поднялся с пола, а женщина легла на кровать.
Через десять минут, благодаря стараниям языка вышколенного раба, она была чиста и полностью удовлетворена.
- Ты довольна, душа моя? – Кафу-анх наклонился и поцеловал ее сосок. Она расслабленно потянулась, потом почувствовала, что мужчина возбужден и промурлыкала:
- Я проголодалась, а ты?
- Прикажи что-нибудь нам принести, - ответил любовник, все так же лаская ее грудь. – И вина, из запасов твоего мужа, - добавил он, - тех, что привезли в прошлом году из земель Та-Нечер.
Завернувшись в прозрачную домашнюю накидку, хозяйка дома покинула спальню. Обернувшись на пороге, она увидела, что ее место на ложе уже занял раб Кофу-анх.
Мегара спустилась в кухню и отдала необходимые распоряжения, а сама, пока, решила выйти в сад, на свежий воздух.
Женщина запрокинула голову. На небе светили россыпи звезд. Где-то там сейчас душа ее мужа, смотрит с высоты и ждет, когда путь Мегары в подлунном мире закончится, и она предстанет перед судом Хентиаменти. Куда чаша весов склонится? – подумала Мегара. По коже пробежались мурашки. Впрочем, не она убивала мужа, а лишь купила ту рабыню, что подсыпала яд в пищу Имандеса. И она вздохнула полной грудью прохладный ночной воздух, наполненный терпкими ароматами садовых растений.
За садом всегда ухаживала падчерица, превратив это место, в подобие прекрасных полей Иалу. Теперь, дочери Имандеса больше нет, и дом, и сад, и все, что нажил ее супруг, перешло к Мегаре. У мужа не было братьев, а единственная сестра давно уже в загробном мире.
Правда есть еще Тиа, но эта мерзавка сбежала, да и на что ей надеяться. Мегара уже подкупила сановника и жреца, что были свидетелями завещания Имандеса, в котором тот делил наследство на три равные доли, между дочерями и своей супругой. К тому же, Тиа ни за что не докажет, что она его дочь. Ее мать, рабыня, и кормилица Имаи, умерла еще раньше, а слуги в доме будут молчать. Об этом позаботился Кафу-анх.
Мегара чуть сморщила носик. Теперь она зависит от этого человека. Женщина не любила Кафу-анх, этого самонадеянного, уже стареющего, лысеющего, и имевшего небольшое брюшко мужчину. Но выхода у нее не было. Чтобы стать свободной и богатой, ей пришлось лечь под сановника. Именно он, Кафу-анх, придворный распорядитель, приближенный к фараону, могущественный человек, избавил ее от нелюбимого мужа.
В отличие от своей сестры, Мегара всегда хотела быть независимой и жить, как она сама пожелает. Но ее отец, мелкий торговец папирусом, считал иначе. Как только Имандес посватался, тот без разговоров выдал ее уже стареющему богачу, тем самым получив возможность быть при дворе фараона, ведь Имандес был деверем Нармера, братом первой его жены Нейтхотеп и дядей наследника Хор-аха.
При воспоминании о молодом царевиче, сердце Мегары сладостно заныло. Она была влюблена в молодого мужчину, как кошка. Только ради него, она и затеяла все, что затеяла.
Конечно, стать женой наследника Мегара не сможет, но любовницей очень даже. А еще она может родить ему сына или дочь, тем самым привязав царевича к себе навсегда.
Мегара злилась на свою сестру, считая, что пожертвовала собой ради того, чтобы Нубемхат заняла место рядом с фараоном и стала его супругой. Младшая сестра, отданная в жрицы Хатхор еще в детстве, выросла красавицей. Фараон, увидел ее в доме Имандеса, на одном из приемов, и влюбился по уши. А когда пришло время Имаи стать его второй женой, Мегара помогла сестре, устранив неугодную соперницу. Нумбехат не нужны были жрицы Тефнут, слишком приближенные к божественному телу ее супруга.
Красавица еще раз вдохнула ночной воздух, представляя себя в объятиях молодого царевича, вспоминая, как на одном из приемов, в честь рождения очередной дочери фараона от наложницы, сама положила ладони Хор-Аха на свою грудь. Конечно, это было не у всех на виду, а под сенью беседки, в саду, где она случайно увидела скучающего царевича.
Наверно она была у него первой женщиной, так неумело юный царевич удовлетворял тогда свой любовный пыл. Но, несмотря на это, в его руках Мегара почувствовала себя счастливой.
Еще несколько раз, тайно, они встречались в зарослях жаккаранда, в этой маленькой беседке, ставшей местом их встреч. Но настал час, и царевич узнал, кем оказалась случайная женщина, предложившая свое тело на утеху его «царственному жезлу». Он принес ей извинения и подарил золотую подвеску, обещая, что не опорочит ее имя перед мужем.
С тех пор Нил уже разливался четыре раза. Теперь Мегара была свободна. Она уже не раз намекала Хор-Аха, что испытывает к нему влечение, но возмужавший за эти годы царевич, ставший еще прекрасней, не отвечал на призыв влюбленной и томимой желанием женщины.
«Надо идти, - подумала она, с сожалением, что нужно возвращаться к опостылевшему любовнику. – Надеюсь, Кафу-анх уже насладился телом своего раба».
В эту минуту Мегара еще не знала, что ее планам грозит не сбыться.
Медленно дрейфующая ладья фараона осталась позади. Лишь тогда Хекау заметно расслабилась, и даже высунула голову из-под навеса, чтобы внимательней рассмотреть что-то на небе. Ветер внезапно утих, и гребец вновь взялся за весла.
- Будет дождь, - заявила старуха безапелляционно.
Ия тоже взглянула в небеса, там не было ни облачка. Пожав плечами, она продолжила рассматривать проплывающие мимо прибрежные заросли. С берега что-то шлепнулось в воду, напугав девушку.
- Не бойся, - успокоила Хекау. – Местные крокодилы совсем маленькие и могут лишь питаться рыбой и лягушками. Охотники не позволяют им сильно плодиться в этих водах.
- Вы убиваете крокодилов? – вопрос казался девушке уместным, ведь она знала, что древние египтяне очень чтут этих страшных хищников. Они даже поклонялись крокодилоподобному богу Себеку и строили ему храмы.
- Владыка Ра-Сехна обитает в Илахуне, - ответила Хекау. – Ему превозносятся все почести. Это делают жрецы, прислуживающие Великому Себеку. Люди тоже, в нужные дни, приносят на жертвенник свои дары. А эти, - она махнула рукой в сторону камышей, - просто животные, чье мясо едят бедняки.
Их интересный разговор прервал внезапный шквал ветра. Он дул прямо в парус и лодка под этим порывом поплыла еще быстрее, чем раньше. Нубиец поднял весла, сейчас они только мешали.
Хекау опять посмотрела на небо.
- Должны успеть, - сказала она, не обращаясь ни к кому конкретно. – Немного осталось.
Лодка одолела небольшой поворот русла, и перед глазами потрясенной девушки возник величественный храмовый комплекс невиданной красоты.
Он стоял на холме, поднимаясь над берегом, на невероятную высоту, закрывая собою полнеба. К храму вела широкая, каменная лестница. Она спускалась до самой воды, образуя узкий, продольный пирс для причала.
Храм состоял из двух одинаковых прямоугольных зданий с усеченной крышей, соединенных между собой высокими колоннами, образующими крытую галерею. Две огромные статуи-колосса изображающие мужчину и женщину, взявшихся за руки, возвышались по краям центрального входа в храм. Взгляд богов был обращен на запад, где по верованиям египтян находится Дуат, загробный мир.
Лодка причалила у каменного пирса и пассажирки ступили на землю.
С обеих сторон храмовый комплекс окружали высокие финиковые пальмы, а дальше, по берегу, раскинулись фруктовые сады и оливковые рощи.
- Вот твой дом, Величайшая, - Хекау указала на храм. – Супруги Ра и Амаунет, родившие тебя, приветствуют дочь в новом ее воплощении на земле Та-Кемет.
На каменные ступени упали первые крупные капли дождя.
- Поспешим Величайшая, под защиту стен Дома, - подняв лицо к небу, сказала жрица Тефнут. – Нил нынче будет полноводным, не зря ты решила почтить нас своим присутствием, - Хекау улыбнулась и девушка с удивлением поняла, что все зубы старухи целы.
От высоких ворот, окованных золотыми пластинами, и с изображенными на них религиозными сценами, уже спешила целая процессия людей. Молча, они окружили девушку и старую жрицу. Так, в окружении, Ия вошла под своды древнего храма Амаунет-Ра.
Ее поселили в богато обставленной комнате, имевшей выход на открытую террасу, с которой открывался великолепный вид на Нил и противоположный берег, засаженный апельсиновыми и мандариновыми садами.
- Моя мать так учила, - он чуть нахмурил брови. – Будущая жена может показать грудь своему жениху. Разве это постыдно?
Ия знала, у древних египтян подобное было в порядке вещей, когда женщина могла оголить верхнюю часть тела на людях.
- Я должен был встретиться с матерью здесь, у Дома Жизни, - он оглядел пространство вокруг, но, видимо, не увидел того, кого ждал, и остановил взгляд на лице девушки. Кончики пальцев дотронулись до ее губ, потом, так же осторожно приподняли подбородок.
- Твои глаза! – в его словах звучало восхищение. - Они как небо в жаркий полдень! Я вижу в них отражение божественной Нут! Как зовут тебя?
- Евдокия, - ее губы, неожиданно, произнесли полное имя, нелюбимое с детства, всегда неизменно трансформирующееся почему-то в Дуньку.
- Что оно значит? Скажи! - с нетерпением потребовал незнакомец.
- Воля богов, - Ия смутилась от пронзительного взгляда светло-голубых глаз, что для чистокровных египтян являлось довольно большой редкостью.
Он что-то быстро ответил, так, что она не совсем поняла. Потом, видя ее недоумение, повторил уже более медленно:
- Это воля богов, что мы встретились, - красивое лицо осветила улыбка. – Я вознесу им жертву: жирного барана и священного ибиса, и воскурю фимиамы у алтаря.
- Царевич! – грубый окрик прервал их разговор. С верхних ступеней храма, в спешке спускался мужчина, одетый в черную, до пят, рубаху и сандалии. Голову его покрывал черно-желтый полосатый платок, завязанный за ушами.
- Церемония уже завершилась! – воскликнул он. – Фараон гневается, не увидев вас в своем эскорте!
- Я понял, Камос, - в голосе голубоглазого промелькнуло легкое раздражение. – Иди, я догоню тебя.
Но мужчина не сдвинулся с места, а сложив руки на груди, принял отрешенное выражение лица.
- Мне нужно идти, - теперь уже с сожалением произнес тот, кого назвали царевичем. – Я найду тебя, - он быстро наклонился и жадно поцеловал ее в губы.
Несколько минут, совершенно потрясенная Ия стояла на ступенях Осириона и смотрела вслед тому, кто так странно и так неожиданно поселился в ее сердце.
- Ия-Иб! Ия-Иб! – крик вывел девушку из оцепенения. К храму бежала Тиа, за ее спиной маячила Хекау.
- Скорее закрой лицо, - жрица Тефнут плотнее замотала голову девушки покрывалом. – Тебя кто-нибудь видел? – с волнением в голосе спросила она.
- Нет, - Ия решила ничего не говорить женщине.
- Хорошо, - облегченно выдохнула та. – Поторопимся! Нас уже ждут!
Крытая повозка, запряженная ослом, довезла их до берега Нила. Небольшой пирс, скрытый в тростнике, вывел к лодке-плоскодонке, с гребцом на борту. Ия с сомнением оглядела транспорт, который должен был выдержать трех взрослых людей. Но Хекау, подталкивала и торопила, и девушке пришлось перебороть свой страх. Лодка качнулась, сильнее погрузилась в воду, но выдержала.
Чернокожий нубиец знал свое дело. Они быстро отчалили и подгоняемые сильными, мощными движениями гребца, виртуозно владеющего веслами, через пару минут были уже на середине реки.
Ия ахнула, увидев, что на реке они далеко не одни. Десятки и даже сотни похожих лодок наводняли Нил. Были среди них и большие ладьи богатых купцов, перевозящих грузы, и совсем крошечные плоты, с одним пассажиром на борту. Вся эта масса водного транспорта подчинялась определенным законам и правилам, но все равно случались эксцессы, когда какой-нибудь более наглый и рьяный хозяин лодки пытался эти правила нарушить.
Их гребец явно отличался большим опытом в этом деле. Он успешно лавировал между сплошными потоками, находя в них лазейки и объезжая заторы из столкнувшихся лодок и плотов.
Солнце палило нещадно. Бамбуковый навес давал тень, но и он не мог спасти от жарких лучей. Ия вся взмокла под покрывалом, но Хекау строжайше запретила его снимать. Впрочем, сама она тоже куталась в ткань так, что не было даже видно ее лица. Один лишь раб-нубиец, привыкший к подобным условиям, чувствовал себя, как рыба в воде. Эбонитовая кожа блестела от пота, охлаждая своего хозяина дующим в спину ветерком.
Они находились уже довольно далеко от Абджу, когда поток водного транспорта стал постепенно редеть. Ветер усилился, и гребец развернул небольшой парус. Впереди показался корабль. Он был сделан не из тростника, как основная масса местных лодок и плотов, а из настоящего дерева и выкрашен в яркие - синий и золотой цвета. Белый парус раздувался, давая гребцам отдых. Ия насчитала двенадцать пар весел, сушившихся сейчас за ненадобностью.
Длина корабля составляла не меньше тридцати-сорока метров, он имел палубу и большой полотняной навес по центру.
По приказу Хекау раб-нубиец завернул далеко в сторону от корабля, огибая тот по правому борту, но Ия все равно смогла разглядеть людей, стоящих на палубе и одним из них был молодой человек, целовавший ее на ступенях Осириона.
Глава 10
Мужчина монотонно стонал, вторя эти стоны такту производимых им движений. Это раздражало Мегару. Сегодня, ее любовник все делал не так, как бы ей хотелось. Впрочем, как и всегда.
Наконец, он издал звук похожий на мяуканье кота, дернулся и излился прямо в ее лоно.
Мегара бесцеремонно отпихнула мужчину и вскочила с ложа.
- Прости драгоценность моя, - послышались вслед его извинения. – Я чуть-чуть не успел. Ты так прекрасна!
Женщина прошла в дальний угол спальни, где с кувшином в руках ее уже ждала служанка.
- Дай крокодиловую мазь! – приказала Мегара рабыне. – Хотя нет, сначала омой меня.
Прохладная вода, настоянная на лепестках роз, смыла с женщины все запахи недавних любовных утех. Закончив гигиенические процедуры, она зачерпнула пальцами из небольшой костяной шкатулки немного вязкой темной массы и, раздвинув стройные ноги, обмазала этой пастой свои гениталии. Немного поморщившись от резковатого запаха контрацептива, сделанного из экскрементов крокодила, она вернулась к любовнику.
Кафу-анх, развалившись на ложе, принимал собственные процедуры. Его слуга, худенький юноша, отирал мужское достоинство своего хозяина мокрым полотенцем. Мегара уселась на край, поджав под себя одну ногу, и стала наблюдать за манипуляциями слуги. Тот делал все быстро и аккуратно. Обтерев все что нужно, он умастил детородный орган Кафу-анх душистым лечебным маслом, продлевающим и усиливающим мужское здоровье. Закончив, юноша сел на пол, рядом с ложем, где и находился все то время, пока его хозяин занимался любовью.
- Мне опять пришлось воспользоваться крокодиловой мазью, - Мегара притворно надула губы. – Уже третий раз, за последнее время, ты не сдержан.
- Это потому, что я люблю тебя, моя драгоценность! – мужчина приподнялся и придвинулся к женщине сзади. – Ты меня сводишь с ума, - его руки легли на полную женскую грудь. Пальцы стали массировать соски, заставив те затвердеть. Он поймал ее губы своими губами, жаркий язык проник в рот, пощекотал небо. Опять затвердевший орган уперся ниже спины. Мегара застонала.
- Постой! – она чуть отстранилась. – Там все еще мазь!
- Ничего, ничего, мы все сейчас исправим, - мужчина щелкнул пальцами, и слуга немедля поднялся с пола, а женщина легла на кровать.
Через десять минут, благодаря стараниям языка вышколенного раба, она была чиста и полностью удовлетворена.
- Ты довольна, душа моя? – Кафу-анх наклонился и поцеловал ее сосок. Она расслабленно потянулась, потом почувствовала, что мужчина возбужден и промурлыкала:
- Я проголодалась, а ты?
- Прикажи что-нибудь нам принести, - ответил любовник, все так же лаская ее грудь. – И вина, из запасов твоего мужа, - добавил он, - тех, что привезли в прошлом году из земель Та-Нечер.
Завернувшись в прозрачную домашнюю накидку, хозяйка дома покинула спальню. Обернувшись на пороге, она увидела, что ее место на ложе уже занял раб Кофу-анх.
Мегара спустилась в кухню и отдала необходимые распоряжения, а сама, пока, решила выйти в сад, на свежий воздух.
Женщина запрокинула голову. На небе светили россыпи звезд. Где-то там сейчас душа ее мужа, смотрит с высоты и ждет, когда путь Мегары в подлунном мире закончится, и она предстанет перед судом Хентиаменти. Куда чаша весов склонится? – подумала Мегара. По коже пробежались мурашки. Впрочем, не она убивала мужа, а лишь купила ту рабыню, что подсыпала яд в пищу Имандеса. И она вздохнула полной грудью прохладный ночной воздух, наполненный терпкими ароматами садовых растений.
За садом всегда ухаживала падчерица, превратив это место, в подобие прекрасных полей Иалу. Теперь, дочери Имандеса больше нет, и дом, и сад, и все, что нажил ее супруг, перешло к Мегаре. У мужа не было братьев, а единственная сестра давно уже в загробном мире.
Правда есть еще Тиа, но эта мерзавка сбежала, да и на что ей надеяться. Мегара уже подкупила сановника и жреца, что были свидетелями завещания Имандеса, в котором тот делил наследство на три равные доли, между дочерями и своей супругой. К тому же, Тиа ни за что не докажет, что она его дочь. Ее мать, рабыня, и кормилица Имаи, умерла еще раньше, а слуги в доме будут молчать. Об этом позаботился Кафу-анх.
Мегара чуть сморщила носик. Теперь она зависит от этого человека. Женщина не любила Кафу-анх, этого самонадеянного, уже стареющего, лысеющего, и имевшего небольшое брюшко мужчину. Но выхода у нее не было. Чтобы стать свободной и богатой, ей пришлось лечь под сановника. Именно он, Кафу-анх, придворный распорядитель, приближенный к фараону, могущественный человек, избавил ее от нелюбимого мужа.
В отличие от своей сестры, Мегара всегда хотела быть независимой и жить, как она сама пожелает. Но ее отец, мелкий торговец папирусом, считал иначе. Как только Имандес посватался, тот без разговоров выдал ее уже стареющему богачу, тем самым получив возможность быть при дворе фараона, ведь Имандес был деверем Нармера, братом первой его жены Нейтхотеп и дядей наследника Хор-аха.
При воспоминании о молодом царевиче, сердце Мегары сладостно заныло. Она была влюблена в молодого мужчину, как кошка. Только ради него, она и затеяла все, что затеяла.
Конечно, стать женой наследника Мегара не сможет, но любовницей очень даже. А еще она может родить ему сына или дочь, тем самым привязав царевича к себе навсегда.
Мегара злилась на свою сестру, считая, что пожертвовала собой ради того, чтобы Нубемхат заняла место рядом с фараоном и стала его супругой. Младшая сестра, отданная в жрицы Хатхор еще в детстве, выросла красавицей. Фараон, увидел ее в доме Имандеса, на одном из приемов, и влюбился по уши. А когда пришло время Имаи стать его второй женой, Мегара помогла сестре, устранив неугодную соперницу. Нумбехат не нужны были жрицы Тефнут, слишком приближенные к божественному телу ее супруга.
Красавица еще раз вдохнула ночной воздух, представляя себя в объятиях молодого царевича, вспоминая, как на одном из приемов, в честь рождения очередной дочери фараона от наложницы, сама положила ладони Хор-Аха на свою грудь. Конечно, это было не у всех на виду, а под сенью беседки, в саду, где она случайно увидела скучающего царевича.
Наверно она была у него первой женщиной, так неумело юный царевич удовлетворял тогда свой любовный пыл. Но, несмотря на это, в его руках Мегара почувствовала себя счастливой.
Еще несколько раз, тайно, они встречались в зарослях жаккаранда, в этой маленькой беседке, ставшей местом их встреч. Но настал час, и царевич узнал, кем оказалась случайная женщина, предложившая свое тело на утеху его «царственному жезлу». Он принес ей извинения и подарил золотую подвеску, обещая, что не опорочит ее имя перед мужем.
С тех пор Нил уже разливался четыре раза. Теперь Мегара была свободна. Она уже не раз намекала Хор-Аха, что испытывает к нему влечение, но возмужавший за эти годы царевич, ставший еще прекрасней, не отвечал на призыв влюбленной и томимой желанием женщины.
«Надо идти, - подумала она, с сожалением, что нужно возвращаться к опостылевшему любовнику. – Надеюсь, Кафу-анх уже насладился телом своего раба».
В эту минуту Мегара еще не знала, что ее планам грозит не сбыться.
Глава 11
Медленно дрейфующая ладья фараона осталась позади. Лишь тогда Хекау заметно расслабилась, и даже высунула голову из-под навеса, чтобы внимательней рассмотреть что-то на небе. Ветер внезапно утих, и гребец вновь взялся за весла.
- Будет дождь, - заявила старуха безапелляционно.
Ия тоже взглянула в небеса, там не было ни облачка. Пожав плечами, она продолжила рассматривать проплывающие мимо прибрежные заросли. С берега что-то шлепнулось в воду, напугав девушку.
- Не бойся, - успокоила Хекау. – Местные крокодилы совсем маленькие и могут лишь питаться рыбой и лягушками. Охотники не позволяют им сильно плодиться в этих водах.
- Вы убиваете крокодилов? – вопрос казался девушке уместным, ведь она знала, что древние египтяне очень чтут этих страшных хищников. Они даже поклонялись крокодилоподобному богу Себеку и строили ему храмы.
- Владыка Ра-Сехна обитает в Илахуне, - ответила Хекау. – Ему превозносятся все почести. Это делают жрецы, прислуживающие Великому Себеку. Люди тоже, в нужные дни, приносят на жертвенник свои дары. А эти, - она махнула рукой в сторону камышей, - просто животные, чье мясо едят бедняки.
Их интересный разговор прервал внезапный шквал ветра. Он дул прямо в парус и лодка под этим порывом поплыла еще быстрее, чем раньше. Нубиец поднял весла, сейчас они только мешали.
Хекау опять посмотрела на небо.
- Должны успеть, - сказала она, не обращаясь ни к кому конкретно. – Немного осталось.
Лодка одолела небольшой поворот русла, и перед глазами потрясенной девушки возник величественный храмовый комплекс невиданной красоты.
Он стоял на холме, поднимаясь над берегом, на невероятную высоту, закрывая собою полнеба. К храму вела широкая, каменная лестница. Она спускалась до самой воды, образуя узкий, продольный пирс для причала.
Храм состоял из двух одинаковых прямоугольных зданий с усеченной крышей, соединенных между собой высокими колоннами, образующими крытую галерею. Две огромные статуи-колосса изображающие мужчину и женщину, взявшихся за руки, возвышались по краям центрального входа в храм. Взгляд богов был обращен на запад, где по верованиям египтян находится Дуат, загробный мир.
Лодка причалила у каменного пирса и пассажирки ступили на землю.
С обеих сторон храмовый комплекс окружали высокие финиковые пальмы, а дальше, по берегу, раскинулись фруктовые сады и оливковые рощи.
- Вот твой дом, Величайшая, - Хекау указала на храм. – Супруги Ра и Амаунет, родившие тебя, приветствуют дочь в новом ее воплощении на земле Та-Кемет.
На каменные ступени упали первые крупные капли дождя.
- Поспешим Величайшая, под защиту стен Дома, - подняв лицо к небу, сказала жрица Тефнут. – Нил нынче будет полноводным, не зря ты решила почтить нас своим присутствием, - Хекау улыбнулась и девушка с удивлением поняла, что все зубы старухи целы.
От высоких ворот, окованных золотыми пластинами, и с изображенными на них религиозными сценами, уже спешила целая процессия людей. Молча, они окружили девушку и старую жрицу. Так, в окружении, Ия вошла под своды древнего храма Амаунет-Ра.
Ее поселили в богато обставленной комнате, имевшей выход на открытую террасу, с которой открывался великолепный вид на Нил и противоположный берег, засаженный апельсиновыми и мандариновыми садами.
