Ноготки

21.06.2022, 12:08 Автор: Ольга Тишина

Закрыть настройки

Показано 1 из 22 страниц

1 2 3 4 ... 21 22


ГЛАВА 1.


       Судьба.
       Говорят, от нее не убежишь. У судьбы много имен, много названий: доля, удел, рок, планида. Но, как не назови, смысл от этого не изменится.
       Много раз я размышляла, что было бы, если в тот злополучный день мы не поехали к Левандовским, а остались дома. Что, если бы у нас сломалась эта чертова машина, или Антона срочно вызвали на работу, или внезапно, как это бывало, у Киры поднялась температура. И что изменилось бы в моей жизни, не случись той страшной аварии. Ничего? Я не знаю. Боюсь представить, что все могло быть еще хуже. Хотя, что может быть хуже предательства самых близких тебе людей.
       Не буду спорить, в том, что случилось, есть моя непосредственная вина. Не хочу искать себе оправданий, но я любила и думала, что любима. Наивная и доверчивая дурочка! Моя любовь и преданность были растоптаны.
       Гудок мобильного отрывает меня от тяжелых и грустных мыслей. Это Матвей!
       - Да, - отвечаю я торопливо, слыша в собственном голосе волнение. Оно связано не только с новостями, которые я жду от этого человека, но и с ним самим.
       - Привет, - мой собеседник, в отличие от меня, совершенно спокоен.
       - Привет.
       - Заседание состоится через три дня. Ты готова?
       - Да.
       - Хорошо, - он замолкает, будто не знает, что еще сказать, и я машинально отмечаю, что это на него совсем не похоже. – Сегодня увидимся? – наконец слышу я, и к сердцу приливает жар. Киваю головой в знак согласия.
       - Госпожа Серебрянская, ты меня слышишь? – в его голосе легкое недоумение и я запоздало понимаю, что так и не дала ответ.
       - Прости, - смеюсь сама над собой.
       - Что-то не так? – кажется, он озабочен моей странной реакцией.
       - Нет. Все хорошо. Конечно, приезжай.
       - Буду в семь.
       Смотрю на часы. Сейчас полдень. До назначенной встречи еще уйма времени, и я решаю, чем себя занять.
       Жаль, что так и не удалось забрать старенький нетбук у мужа. Там хранились все мои черновики и почти дописанный роман. Странно, - вдруг приходит мне в голову мысль. – Прошло пять лет, а я помню его почти наизусть. Каждую главу. Это было моим душевным спасением, моей соломинкой, за которую я цеплялась, чтобы не упасть в бездну отчаяния. Каждый день, все эти годы я «переписывала» его в голове, вновь и вновь возвращаясь к началу и мечтая закончить, написав счастливый конец. И вот это время настало.
       - Ну, что же, - бодро говорю я себе, - рукописи не горят!
       Новый компьютер и мягкий диван ждут, не дождутся меня. Открываю файл и смотрю на белый чистый прямоугольник. Пальцы сами скользят по черным клавишам, выбивая привычный ритм. Вот и первая строчка. Глаза пробегают по ней:
       «Теплый луч заскользил по ее обнаженной бархатной коже. Вверх, все выше. Осветил розовый сосок и вдруг застыл, словно целуя этот соблазнительный бутон. Рука Леона ревниво легла на женскую грудь».
        Боже, что это! Это писала я? Мой хохот разрывает тишину комнаты.
       - Как там? Соблазнительный бутон? – спрашиваю сама у себя и вновь хохочу, пока этот смех не сменяют рыдания. Мне еще очень больно. Мне еще не забыть. И эти строчки были не началом той самой любовно-наивной истории, они были последними, что я записала в тот день.
       

***


       Москва. Пять лет назад.
       - Белочка, вы дома, - голос Антона вырывает меня из плена моей фантазии. Осталось еще чуть-чуть, книга будет закончена, и тогда я расскажу мужу свой маленький секрет. Он относится к моему писательству с пренебрежением, а зря. Мои истории в тренде, их читают. А скоро выйдет первый роман на бумаге. И следом еще три. Контракт уже подписан. Но пока, ни гу-гу! Пусть это будет сюрпризом.
       Привычно подставляю губы для поцелуя. От мужа пахнет кофе и «The One Sport». Антон обожает Дольче и Габбана.
       - Как дела, милый. Ты рано.
       Муж действительно вернулся раньше, чем обычно.
       - Мы едем к Левандовским, - сообщает он неожиданную новость. – Ты будешь переодеваться, или так, в домашнем поедешь?
       Оглядываю себя. Конечно, заявиться к лучшим друзьям, можно было бы и в пижаме, или даже в халате, но боюсь, там могут оказаться и другие гости. Антон и Макс сейчас расширяют свой бизнес, так что общаться, возможно, придется с важными шишками и с их, не менее важными, вторыми половинками.
       Муж снимает темно-синий рабочий пиджак, и вешает его на спинку стула. Следом, на стул, летит галстук, сорочка и брюки.
       - Я быстро в душ, а ты пока реши, куда пристроить Киру до утра.
       Легко сказать «реши», - думаю я, провожая глазами обнаженную фигуру мужа и запоздало кричу ему в след, - Прикройся, Кира увидит! – Но он уже скрылся за дверью. Зашумела вода.
       Улыбаюсь. Моя бурная фантазия рисует сцены сегодняшней ночи. Может мне нырнуть к нему в душ? Соблазнительно. Но не сейчас.
       Мне достаточно полчаса чтобы собраться. Новый брючный костюм, волосы в тугой хвост, в уши бриллианты, подаренные Антоном к нашей годовщине. С Кирой все сложнее. И все-таки у меня есть один вариант. Набираю номер. Волнуюсь, что долго никто не берет трубку. Наконец слышу знакомое «але».
       - Снежанка, выручай! – сразу беру быка за рога. – Посиди с Кирой.
       - К вам не поеду, - упрямится она, а я укрощаю свою, вдруг ниоткуда возникшую злость. Сейчас не то положение, чтобы нам разругаться.
       - Снежаночка, ну пожалуйста, - умоляю я свою давнюю подругу. – Позарез нужно!
       В трубке молчат.
       - Снежан?
       - Хорошо, - сдается она. – Привозите.
       

***


       На даче у Левандовских много гостей. Алка, жена Макса знает всех. Это я, вечно сидящая за компьютером, в моих книжках, не вижу никого и ничего, кроме своей семьи. Но мне действительно интересно, вдруг, кто-то из этих людей станет прототипом моего будущего героя. Ну, или героини.
       - Если наши получат этот заказ, - шепчет мне Алка, прикрываясь бокалом с вином, - можешь точно рассчитывать на новую шубу.
       - Нафига мне шуба, у меня их две.
       Наверно, если бы взглядом можно было убить, я была бы уже мертва.
       - Милая, две шубы иметь – не роскошь, - меняет, наконец, она гнев на милость, после очередного глотка вина. – Ну не хочешь шубу, купишь новую машину.
       Я вздыхаю. Мне ее не понять.
       Перевожу взгляд на мужскую компанию, сидящую поодаль, и вижу в руке мужа бокал. Мне это не нравится, сегодня он за рулем.
       - Антон, - можно тебя на минуту.
       Моя очаровательная улыбка, предназначенная его коллегам лишь маска, под которой я пытаюсь скрыть свое недовольство.
       - Ты что делаешь? – я говорю тихо, чтобы никто не услышал. – Нам еще возвращаться.
       - Всего лишь один глоток, - улыбается он. – В крайнем случае, у меня есть ты, -
       горячий поцелуй обжигает мою шею.
       - Сегодня я тебе не помощник. Мы с Алкой выпили уже по два бокала.
       - Все хорошо, - запах дорогого виски щекочет ноздри. – Не волнуйся.
       Он наклоняется к клумбе, срывает несколько ярко-оранжевых цветов и протягивает мне букетик:
       - Это тебе.
       - Антон! Я не шучу!
       - Все, иди, - муж мягко, но настойчиво, подталкивает меня в сторону столика, где сидит Алка, увлеченно болтающая с Анастасией Андреевной, чопорной дамой средних лет и супругой одного из приглашенных на этот вечер гостей Левандовских.
       - Милые цветочки, - констатирует женщина, глядя, как я наливаю в бокал минералку и ставлю туда рыжий букетик.
       Не нравится мне подобный тон. И подобные женщины тоже не нравятся. Слишком все в них сложно. Но только на первый взгляд. На самом деле, под всем этим «лоском», под глянцевой оберткой скрывается одна сплошная фальшь. «Черт с ней», - думаю я. В конце концов, не так и часто нам предстоит видеться с этой расфуфыренной фифой, изображающей английские манеры.
       - Кстати, - продолжила Анастасия, будто услышав мои мысли, - по-английски Календула звучит «marigold», и считается названной в честь Девы Марии. В Англии эти цветочки часто встречаются в свадебных букетах, и символизируют постоянство и долгую любовь.
       - Как интересно…. – Алка явно решила польстить своей новой знакомой.
       - А мы называем их Ноготки, - съязвила я, тут же укорив себя за несдержанность. Но несколько бокалов шампанского размягчили моих собеседниц, они уже потеряли интерес к цветам и принялись увлеченно обсуждать свадебную церемонию английской королевской семьи, состоявшуюся накануне в Виндзорском Замке.
       
       Вечер окончился и все стали разъезжаться.
       - Вы на своей? – задает Алка вполне трезвый вопрос чуть заплетающимся языком.
       - Угу, - качаю головой в знак согласия.
       - Может, все-таки такси?
       - Нет, Антон в порядке, - глядя на мужа, успокаиваю подругу.
       - Смотрите, мне, - она грозит пальцем, и идет провожать остальных гостей.
       На плечо упала мокрая, теплая капля.
       - Кажется, хочет пойти дождь, - я пристегнула ремень безопасности. – Может, действительно, вызовем такси?
       Антон наклоняется, целует меня в щеку.
       - Все нормально, Белка. Скоро будем дома.
       
       Дождь разошелся. Мокрый асфальт блестел в свете ночных фар, отражал свет редких фонарей и «бегущих» неоновых реклам. Антон включил музыку – любимый рок. Я видела, он кайфовал. Этот вечер, явно принес ему удовольствие. Теперь он решил продолжить его за рулем.
       - Милый, потише, - прошу я, но он не понимает о чем, и убавляет музыку, а не скорость.
       Она появилась внезапно, будто ночной призрак, из ниоткуда. Резкий удар и визг тормозов. Полная прострация. Мы выходим из машины и бежим туда, где на асфальте виднеется тело.
       Дождь льет, как из ведра, но я не чувствую его. В голове бьется лишь одна мысль «только бы не человек». Но Бог не слышит меня. В этот день он не забрал жизнь лисы или собаки. Я вижу женское тело. Оно лежит лицом вниз, с неестественно вывернутой рукой. Рядом валяется сумочка и почему-то одна туфелька. Ноги женщины босы. «Где же вторая туфля?» - в этот момент, почему-то именно этот вопрос не дает мне покоя.
       В ужасе я смотрю на Антона, склонившегося над распростертым телом. Его пальцы пытаются нащупать пульс на женской шее.
       - Она мертва, - приглушенно говорит он.
       И я зажимаю рот ладонью, пытаясь не выпустить из себя истошный крик.
       Антон падает на колени:
       - Это конец! – рыдает он. – Конец!
       Я бросаюсь к нему.
       - Антон! – мне кажется, что он сходит с ума. Его руки сжимают виски, лицо искажено. По щекам стекают крупные прозрачные капли. Слезы или дождь? Это слезы или дождь!? – колоколом бьется в моей голове. Какой глупый, неуместный вопрос. Наверно это я схожу с ума. Никогда! Никогда я не видела мужа таким.
       Звук остановившейся машины и чьи-то торопливые вопросы. Я отвечаю. Потом, все как в тумане.
       

ГЛАВА 2.


       - Встать, суд идет, - строгая судья в черной мантии проходит за стол и кладет на него папку.
       - Оглашается приговор по делу….
       Мне кажется, или все это происходит не со мной? Нет. Вон адвокат, худощавый молодой человек в очках. Рядом муж, с потерянным, осунувшимся лицом. «Господи, - думаю я. – Как он похудел». Мы смотрим друг другу в глаза, и оба понимаем, что теперь нас связывают невидимые цепи вины. Антон не выдерживает, опускает взгляд. Внутри что-то, будто, кольнуло. Но мои ощущения прерывают слова:
       - Руководствуясь статьей двести шестьдесят четыре УК РФ, признать, Беллу Аркадьевну Серебрянскую, виновной в совершении преступления предусмотренного частью первой настоящей статьи, повлекшее по неосторожности смерть человека и совершенное лицом, находящимся в состоянии опьянения и назначить ей наказание в виде лишения свободы сроком на пять лет.
       Муж поднимает взгляд. В глазах растерянность и недоумение. Только мы двое знаем, кто должен сейчас сидеть на скамье подсудимых, за железной решеткой, охраняемый конвоем, будто какая-то матерая преступница. Я знаю, адвокат старался, но я полностью признала вину. Только лишь сейчас на меня вдруг нахлынула вся страшная правда и осознание того, что я так долго не увижу свою девочку. Слезы сами собой покатились из глаз, и я автоматически вытираю их, размазывая соленую влагу по щекам.
       Судья продолжает:
       - Учитывая то, что подсудимая полностью признала вину, содействовала следствию и, принимая во внимание наличие у нее малолетнего ребенка, назначить наказание в виде принудительных работ в колонии поселений. Срок наказания оставить неизменным.
       

***


       Последний вечер проведенный дома я не отходила от Киры. Антон, с несчастным лицом, тихонько заглядывал в детскую. «Чего он ждет от меня?» – накатила непонятно откуда взявшаяся злость на мужа.
       Дочка уже давно спала, а я все смотрела и смотрела на ее нежное прекрасное личико не в силах встать и уйти.
       - Утром приедет Снежанка, - сообщила я мужу. – Не хочу, что бы Кира увидела, как я уезжаю. Не хочу видеть ее слезы. Я просто не выдержу…
       Циферблат на часах показывал уже два ночи.
       - Белка, надо поспать.
       - В поезде высплюсь. Ехать почти трое суток.
       Он тяжело вздохнул, дотронулся до моей руки, провел по коже горячей ладонью.
       - Я тоже убила ее, - говорю я и чувствую, как дрогнула рука на моем плече.
       - Это была случайность, - почти шепчет он.
       - Обещай, что позаботишься о Кире, - в тоне моего голоса не просьба, а требование.
       - Обещаю.
       - Обещай привозить ее ко мне. Хоть иногда.
       - Обещаю.
       Кажется, слова исчерпаны, и я закрываю усталые веки.
       - Зачем ты сделала это?
       Зачем – это вопрос, на который он хорошо знает ответ. Затем, что я одна, с ребенком, ни за что не потяну ипотеку и два кредита. И сидящий в тюрьме муж не заработает нам на жизнь и не закроет долги. Нет, мне не жалко ни денег, ни нажитого добра, и я бы все отдала за то, чтобы вернуть назад тот вечер. Но чудес не бывает, и лишь мы сами можем хоть как-то повлиять на судьбу.
       Поэтому я просто молчу, притворяясь уснувшей. Он наклоняется надо мной и долго смотрит, прислушиваясь к моему дыханию. Под веками щиплет. Хорошо, что темно и он не увидит предательской слезы, расплывшейся крохотным, невидимым пятнышком на подушке.
       

***


       - Лето, нынче у нас выдалось, ох и жарким! – одна из моих попутчиц, круглолицая, говорливая тетка лет пятидесяти с хвостиком, уже битый час рассказывала о своей деревенской жизни и работе. Еще одна соседка, дама, с удивительно неприятным, всегда недовольным выражением лица, поджав губы, отмалчивалась, лишь изредка прикрикивая на малолетнего внука, любопытного и подвижного мальчишку возраста моей дочери. Двое молодых людей, устроившихся на боковых местах, были заняты своими телефонами. Мне, в отличие от остальных, занимавших наше плацкартное купе, был интересно.
       - Дарья Петровна, у вас просто талант. Вы книжки писать не пробовали?
       - Да, какие книжки? Ей богу, Беллочка, - она нисколько не смутилась. – Так на хозяйстве напашешься, что и пальцем больше пошевелить не хочется. Кстати, - женщина наклонилась вперед, оперевшись своей пышной грудью о столик, - ты к нам приезжай. У нас, знаешь, какие места? Закачаешься! А что? – отреагировала она на хмыканье соседки. – Между прочим, к нам художники постоянно приезжают, картины рисуют.
       - Но, я же не художница, - улыбаясь, возражаю я доброй и словоохотливой тетке.
       - Какая разница, - машет она рукой, - художник, писатель, музыкант. Всем вдохновение нужно. А что лучше всего дает вдохновение? А? – Дарья Петровна вопросительно оглядывает присутствующих. – Правильно. Природа!
       
       Каждую ночь мне снилась та самая женщина, лежащая на асфальте. Во сне я не видела ее лица, только огромные глаза, смотрящие почему-то не осуждающе, а вопросительно недоуменно. На следствии стало известно, что она страдала Альцгеймера. Близких у нее не было, лишь какая-то дальняя родня, которая мало интересовалась ее судьбой.
       

Показано 1 из 22 страниц

1 2 3 4 ... 21 22