*** СТРАСТИ ПОЭТИЧЕСКИЕ***
*** или Делия Росси вдохновляет ***
***ЗАКОННЫЙ БРАК***
Напротив сидящий господин
Желчный, жадный, нелюдимый.
Его интересуют лишь мои активы,
Он — домовладелец, хозяин квартиры.
Я умею держать лицо при плохой игре.
Улыбаться сквозь слезы и боль — это по мне.
Как бы кошки ни скребли в душе,
Я спину ровно держу, всегда и везде.
***
Гордая. Добрая.
В деньгах нуждаящаяся.
Душа широкая. И в одиночестве
Слегка печалится.
Да, не девица уж.
И так случается,
Коль умер муж...
И, вспоминая, грустит красавица.
И пусть твердят вокруг:
Мол, ты - вдова, не первой свежести...
Не станет сердце глухо
К живущим в бедности.
Не будет продана ни честь, ни совесть.
Есть искра магии (про то - секрет).
Пусть злопыхатели не беспокоятся,
Забрезжит скоро в оконце свет...
Продолжение следует...
***СЛУЖАНКА***
Ольга:
Арн — суров и грозен,
Словно бы непобедим.
Незавидна участь вызов ему бросившего —
Храбрый арн Судьбой храним.
Боги Войны к нему благоволят,
К ратному делу у арна талант.
И, хоть обласкивать совсем арн не склонен
(Привык получать, а не отдавать),
Людям своим он всегда доверял:
Был благосклонен к верным соратникам,
К преданным воинам,
С кем дым сражений, боль, пот и кровь разделял.
Взгляд, временами алый и мрачный,
Пронзает будто бы насквозь.
Сколько страха и неприязни
У себя за спиной испытать довелось...
Хуже всего — любопытство вкупе с трусостью и подлостью:
Мало кто полюбит двуединых.
Иметь звериную сущность считают уродством —
И арн зол и обижен. Гордость воет дурниной...
Но нет, он не сдастся.
Не раз смерть обманывал. Так что, сдюжит.
Его жизнь лишь ему подвластна —
Арн больше никому не служит!
Ольга:
Вирош перед глазами вьётся...
Пальцам на ткань перенести орнамент неймётся!
Узор необычный, очень мудрёный:
Плетение с острыми углами, узлами потаёнными...
От непосильного труда пальцы огрубели —
С тончайшей работой смогут справиться ли?
Нет искры живой в графских покоях...
Арн седмицу живет, а вокруг всё пустое.
Мне находиться здесь маятно и тяжело:
В остальных комнатах жизнь, а здесь — мёртвое всё!
Только портрет на стене в душу словно заглядывает,
И такое в ней будит... что боюсь я загадывать...
Вдруг пред внутренним взглядом всплыли петли, зигзаги...
Чужого колдовства вплетены невидимые нити-пряди.
Вот-вот ухвачу обжигающе-холодный кончик,
Извивается в пальцах — уж больно уклончивый...
На изнанку судьбы упрямо уводит...
И вдруг громом среди ясного неба: "Что здесь происходит?!"
Antonina:
О, ты в своем репертуаре
Я от стихов твоих в угаре
Ладошки все уже отбила
Так аплодировала с силой
Ольга:
Душа болит... От злобы черной, что в сердце графа закипела,
От ненависти, с коей граф смотрел...
Как объяснить, что я помочь ему хотела,
Проклятье извести, но не успела...
Что я владею обережной магией,
Что понимаю, вижу жизни нити...
Что расплести пыталась наговор
На смерть... Но помешало графа появление стремительное.
Тон графа ледяной, неверящий,
Глаза зло полыхают алым,
Исчезло из облика арна все человеческое:
Появление зверя осталось за малым...
Зверь арна близко-близко —
Он только и ждет, чтобы мне в горло вцепиться...
Зверь озлоблен и осторожен, у него что-то болит.
Я слышу его отчетливо — и поэтому душа еще пуще саднит...
Только уйдя подальше от графских покоев
Утерла мокрые от слез глаза.
Почему он так жестоко со мною?
Я же желаю ему только добра!
Что же творится в графской спальне такое?
Кто замыслил страшное зло, и кто исполнял?
Почему на душе моей больно, темно, неспокойно?
А меня саму жадно ощупывает завистливый взгляд.
Ольга:
Шкаф — в нём книги да бумаги,
Пара кресел у окна...
Столик, а на нем — вино, бокалы,
Пол блестящий без ковра...
Часы тикают в углу,
Стол добротный — за ним я,
Осторожно записи веду.
А в камине — трескотня:
Здесь повсюду живой дух.
Вдруг за дверью — голоса:
"...если кто-то заподозрит..."
"...комар носа не подточит..."
"..вот, держи, чтоб арн все выпил..."
"...не волнуйтесь, будет чисто..."
Удаляются шаги. Всё стихло.
Н-да, прежде наговор столь сильный
Со смертельным колдовством...
Это кто ж такой активный?
(Голос смутно мне знаком.)
А теперь в вино отрава?
Кто не любит господара?
Как же мне бы поступить:
Проследить — врага поймать
Али управляющему рассказать?
Если арн меня поймает,
То на месте враз убьёт.
Кражич сам пусть объясняет
Графу, что в вине потрава ждёт...
Мари:
Белвиль — старинный замок рода.
Знавал он первых королей.
Вновь выпала сюда дорога.
В забытый всеми край дождей.
Здесь небо хмурится так часто.
И солнца луч подарок дня.
Ещё для пущего контраста.
Разруха, бедность и тоска.
Всё в запустении великом.
Застыло в сумраке ночи.
Душа кричала бранным криком.
И зверь ворочался внутри.
Вернулся арн в родные стены.
Сюда он сослан навсегда.
Хоть и не мыслил он измены.
Власть императора тверда.
Ольга:
Ох, Илинка, бедова ты девка!
Что же опять судьбины издевка:
Попала снова ты Салте под руку,
Этой бабе дурной чужие проблемы побоку!
Все ей ленивы и неповоротливы,
В чем, в чем, а в ругани она — словоохотлива...
"За вами, бездельниками, нужен присмотр!"
Рявкнет, и весь разговор.
"Вы, лентяйки, только прохлаждаетесь!"
У этой злыдни даже немые "пререкаются"...
Но у графа пустым словам нет веры.
Довелось — то тут, то там — хлебнуть без меры.
Жизнь научила: подлость с жадностью идут под руку,
И неважно: богатство вокруг или разруха.
А уж как могут врать ради выгоды иль от испуга...
Это ж надо было за эти годы
Обокрасть милорда... обобрать прислугу...
Ольга:
Плечей широкий разворот...
Мышцы под смуглой кожей...
Я стою, разинув рот —
Позабыла обо всём, кто бы там ни строжился...
Жадно я разглядываю арна:
У него все тело в шрамах...
Такую "картину" носить достоин
Только великий бесстрашный воин.
Шрамы белесые узорами вироша
Дергают за душу... Словами не выразить...
Просятся слёзы... Накрыло отдачей..
Желание дотронуться и...
Что происходит? Что это значит?
Ольга:
Имя странное. Нездешнее.
Интересно. Местная?
Нет? Тогда откуда?
Наваждение как будто...
"Мирная жизнь" плохо влияет,
А врагов полно покуда...
Девчонка миниатюрная, но ладная...
Зверь, повидавший баб изрядно,
Волнуется-сердится, пока она рядом —
Потеряли все его доверие бабы.
Не верит зверь в благородство,
Для него это — прикрытие души уродства.
Не принимает. Опасается.
Знает, чем увлечения кончаются...
А глазищи девчонки до души достают,
Так и сверкают... Могут ли обмануть?
Камень доказывает, что в вине яд.
Как же пронзителен девичий взгляд...
И запах нежный, девчонка чиста...
Прерывисто дышит, зрачки расширены,
Но смотрит в глаза...
Только вот мается зверь — всё неспроста.
Antonina:
Неспроста...конечно, неспроста
А в глазах ее, как небо, чистота
Жаль, уста сковала немота,
Обьяснятся — лишь при помощи листа...
И волнуется зверина в нем не зря
Запахом ее полна ноздря
Удержать спонтанный оборот!
Неожиданный для арна поворот...
Манят... манят алые уста...
Неспроста все это...неспроста...
Ольга:
Немота?... В душе моей темнота...
Губы девчонки цвета малины... Красота...
Поджала — боится? — немой была не всегда?
Бегут торопливо буковки из-под пера...
Пальчики тоненько-крохотные... Хороша...
Вспышка-видение: касается его живота...
Расстегнут ремень, спускается ниже... Ооооо, даааа!
Влажные губы... горячая плоть... До дна...
Рагж! Тягостно. Больно. Довольно. Игра!
Antonina:
Что же прячется за этой синевой,
И всегда ль она была немой?!
Хороша! Чертовски хороша!
Отчего же так волнуется душа,
Отчего беснуется мой зверь?!
Ой, не верь, обманет, нет не верь,
Сколько было их и предало не раз,
Не купись на ясность ее глаз!
Но свербит... уже не вмоготу...
В синеве прозрачной утону.
Вынырну или пойду ко дну...
Тихо зверь мой воет на луну...
Ольга:
Сладко, патокой липкой,
С неискренней улыбкой
Льются льстиво трели соловьиные...
А атмосфера зыбкая...
Я хожу с кувшином,
Слушаю вприглядку.
Уследи за пришлыми,
Когда свои — с нападками...
Арн взглядом вопрошает,
А я ему в ответ
Лишь головой киваю:
Пока злодеев нет...
Но вот услышан первый —
На скатерти пятно.
Не выдержали нервы,
И пролито вино...
А вот — второй. Заказчик!
Наместник, лорд Старкона.
Боится он расстаться с властью
Привык быть сам "законом"...
Ольга:
Время вмиг остановилось...
Лорд наш резко побледнел...
Взгляд совсем остекленел...
Арн упал и захрипел...
Как же так? Мир пошатнулся....
Сердце болью изошлось...
Арн ведь тот бокал разбил —
Вино с ядом разлилось...
Все вокруг засуетились:
...Изверги! Убивцы! Нет больше кормильца!...
...Все пропало! Все пропало! Отравили господара!...
Кто орет, а кто притих...
Кражич рвет рубаху...
...Лекаря! Быстрее!...
...Дверь закрыть...
...Все пойдут на плаху...
Боль снедает все внутри...
Я молюсь, боюсь дышать...
Ах, Создательница-Мать!
Лорда помоги спасти...
...У арна нет наследников...
...Без разбора всех повесят...
...Едут дознаватели...
...Допрос... Темница... Кандалы..
Antonina:
Как сразу все поверили в отраву!
Кто рад, кто испугался, причитают...
Ну, а кому там, арн живой по нраву?
Посмертно арнов больше почитают!
Antonina:
Что ж Илинка, в который раз... держись!
Казалось, впереди вся жизнь,
Ждут светские приемы и балы,
А тут тюрьма... допросы... кандалы...
Вторично, через это не пройти
Но и бежать... нет, им не по пути!
Не может арн погибнуть, как простак!
И оберег не вышит, как же так?!
В подвале тоже кто-то ее ждет,
Томясь в стене, подряд который год...
Слуга пришел... к нему ее зовут..
Как разорвать условий пут,
Чтобы помочь, не засветиться...
Вот угораздило ж... влюбиться
Antonina:
Вербочкой по попе Делии настучу
Творческих успехов для нее хочу.
Счастья и здоровья, мира и добра
И чудесных книг из-под ее пера!!!
Ольга:
«…За больным ухаживать умеешь?
Останешься с милордом.
А я пойду… поразумею…
Как поступить с народом.
Говоришь, лорд Старкона тоже в деле?
Что ж, буду думать… как приструнить… урода…
Да не реви! Лорд очень крепок телом,
Из передряг — не из таких! — выходит мимоходом…»
«Мать-Создательница! Молю, помоги!»
Душу страх лютый рвет на куски...
От жалости сердце порвано в клочья:
Эх, не успела милорду помочь я!
Зорко следила, слушала речи…
Терпенье врагов оказалось не вечно…
Клеймом неуверенность клятая жжет.
Судьбина пропащая, что ж так не везет?
Грубая обувь поверх одеяла…
Прочь, мысли дурные, чего не хватало!
Лицо неподвижно, совсем обескровлено,
Бледность безжизненная черты наполнила…
Как же обидно — дара так мало!
Но вера сильна: в Мать-Создательницу,
В желанье горячее спасти арну жизнь:
«Не отпущу, милорд мой, держись!»
Петли безвременья, круги бесконечности…
И Цветком Райса узор завершила…
Вирошем тайным, стежками незримыми
Нить жизни арна — едва ощутимую —
Я укрепила… Можно вздохнуть…
Главное — вовремя сомненья отринуть,
Убрать колдовство лишь бы силы хватило,
Взаймы, если надо у жизни возьму…
А волдыри… волдыри заживут!
Ольга:
Время тянется медленно...
Сижу, не смыкая глаз...
Ухаживать за милордом —
Строгий был отдан наказ...
Время бывает сурово:
Не знаешь, где и когда
Ты ступишь на лед, что тонок —
Тебя настигнет беда...
Вот я — девчонка беспечная...
Бегу, башмаки в пыли...
И любопытство вечное:
Вот уже — руки в крови...
Сижу я, роняя слезы,
Но поздно — реви, не реви...
Не видела я угрозы —
Просто спасала жизнь...
В глаза будто кинули перцем,
И горло вдруг стало немым...
Теперь же я — беглая в розыске...
Куда ни кинь — всюду клин...
Нить жизни не удержала,
И из-под стражи сбежала...
И нет больше леди Скерци,
Илинка лишь из простолюдин...
Время твой лживый друг?
Али искренний враг?
Случится метаморфоза,
И ты попадешь впросак...
Время — всегда бесконечно,
Воюй — не воюй, дружи — не дружи...
Время — понятие вечности,
Зови его, не зови...
Antonina:
Время — и друг и враг...
Время — скатилась в овраг...
Время — возвысилась вновь...
Время — пришла любовь...
Время всему свое,
Судьба тебе выдаст твое.
И кто бы ни встал на пути,
Мимо Судьбы не пройти.
Ольга:
Сумерки. С гор спускается туман...
В комнате затаились тени по углам...
Зажжена свеча...
Разбежались темноты щупальца...
Блики света замерцали-заплясали...
Искры иса на предметах заиграли...
И вдохнули жизнь.
Обрела свой голос каждая вещица:
Старый шкаф богат на перекаты-переливы
Речи, столь неторопливой...
Его душе деревянной строптивой
Лишь пра-пра-Хозяин Белвиля был мил...
А равнодушной кровати
Абсолютно одинаково — кто будет спать в ней...
Столик рядом с ней — живой,
Сделали его не так давно с большой душой —
Краснодеревщик поделился щедро —
Он все время, вырезая, напевал,
И когда полировал — насвистывал.
С легким сердцем продавал —
По столешнице похлопывал...
Ольга:
Перебранка-возня в коридоре...
Голос Салты визгливо-недовольный...
Растрепана и краснощека — стоит на пороге...
Глазки по сторонам бегают, рыщут...
Бесцеремонная баба подходит ближе...
Интересуясь: "Как милорд?", "Совсем ли худо?",
Как на запретное блюдо
Жадно взирает на лежащего больного
С азартом предвкушения, до боли знакомого...
Вызверившись напоследок на прислугу,
"Совсем" отбившуюся от рук, ушла...
А я сижу — ни жива, ни мертва...
Если такая у господара охрана —
Слабая перед бабы нахальной тараном,
Что делать мне? Чем обороняться?
Как за милордову жизнь сражаться
Без оружия? Если все, кому не лень, начнут домогаться
И до победного конца довести черное дело решатся?
Как, скажите, защитить
Того, чью жизнь молю Создательницу я хранить?
А пальцы оберег уже выписывают... Сами...
Сильный... Тайный...
Тот самый, что на случай только крайний...
Нутром я чувствую — пора!
Ждет ночка та ещё милорда и меня...
Раньше... Когда-то давно...
Вышивала я шёлком и золотом...
В прошлой жизни, когда не таясь,
Я — Девушка захудалого, но благородного рода...
Женихом своим бы могла представлять —
С брачным браслетом на запястье... Арна-милорда...
Мари:
Вьётся вироша узор.
Чем ещё сильна, я!?
Дверь не выдержит запор.
Коль беда шальная.
Разгоню я полутьму.
Свечи разжигая.
Из рубахи нить возьму.
Пусть канва простая.
Шёлком вышивала.
Нитью золотой.
Ни о чём не горевала.
Я в семье родной.
И поплыл перед глазами.
Неизвестный и чудной.
Пальцы сами замелькали.
Вязью предо мной.
И стежочек за стежком.
Еле успевая.
Тонких линий штрих рядком.
В узелки вплетая.
Словно чудо — в миг готов!
Оберег Штефана.
Так же сложен и суров.
Как и сущность арна.
Нужно спрятать от врагов.
Защиту укрепляя.
И от смелости шалея,
Словно во хмелю.
Мечту свою лелея.
За руку беру.
