Бородач обрадовался, и чуть ли не бросился ко мне, чтобы расцеловать. Нет уж! Увольте. Очень быстро произнеся слова прощания, я выскочила за дверь. Отбежав подальше… Задумалась. А как же мне обратно-то? Я ведь не умею эти порталы открывать. А со мной никого рядом нет. И что теперь делать?
Мои мысли прервались заклубившемся туманом воронки портала. О, как! Не успела расстроиться, а тут, нате вам, пожалуйста. Как в лучших домах…
— А как вы узнали? — не успела войти в кабинет, как сразу же задала вопрос Маркусу.
— Ты слишком громко думаешь, — ответил он. И только я собиралась сказать о его же противоречии: он ведь сам говорил, что не может меня прочесть, как он сам ответил на невысказанный вопрос: — Видимо, я могу слышать только те мысли, которые ты сама хочешь до меня донести. Это странно и удивительно. За две тысячи лет я с таким еще не сталкивался.
Я даже забыла, что хотела сказать, от услышанного впала в ступор. Две тысячи! Столько не живут! А этот еще и выглядит лет на двадцать пять. Может, это шутка такая?
— Нет, не шутка, — засмеялся Маркус, но заметив мой скептицизм, пояснил. — Ты снова слишком громко думаешь. А я древний вампир, так что, удивляться нечему, — я поежилась, но решила свои мысли по этому поводу пока оставить при себе. — Ты узнала, что хотела? — стараясь вернуть меня в работу, поинтересовался он.
Я только кивнула и достала карту, а потом рассказала, что именно меня смущало во всем этом. И когда дошло, что это мог быть только сынок старосты, все молча кивали головой в такт моего рассказа. А потом Маркус стал думать о том, как преподнести находку гному, не выдавая парня. Но это меня уже не интересовало. Сейчас у меня было другое желание, которое я и решила озвучить:
— Маркус, ты обещал после этого задания показать мне…
Он махнул рукой, после чего просто повел меня в какую-то комнату, где повсюду стояли зеркала. Вся каморка оказалась зеркальной. С нами пошли и все остальные. Неудивительно. Интерес мой рассказ вызвал у всех. Да и мой прошлый мир их очень заинтересовал. Потому и решили посмотреть, как там и что.
— Смотри, сейчас в зеркалах появится изображение, и ты увидишь все, что произошло после твоей гибели, — просветил меня вампир и что-то зашептал.
И правда, одно самое большое зеркало пошло рябью, и там стали появляться очертания той самой комнаты, в которой я и находилась в последний раз…
Зеркало пошло рябью, и я едва не вскрикнула, когда увидела себя, лежащую на полу и не подающую никаких признаков жизни. Над моим телом склонились тот хмурый и страшный тип и девушка, которую я видела впервые в жизни.
— Ты уверена, что это не она? — еще раз переспросил мужчина, в упор смотря на девушку, но
она даже не поежилась от его взгляда. Привыкла, наверное.
— Еще раз тебе повторяю, это не та девушка, которая со мной знакомилась, — уверенно произнесла она. И тут же отвела взгляд в сторону. Ага, значит, об остальных не желает ничего говорить. — Хотя та девица и пыталась выдать себя за эту. Но ты же знаешь, я художник и смогу отличить оригинал от подделки. Так что… — и тут она оглянулась кругом и снова закричала. — Твою мать, ты скорую вызвал?!
— Едет уже, вдруг удастся ее спасти, — отозвался мужчина и провел руками по лицу, а потом взъерошил волосы. Я увидела, как его глаза потемнели, маска отчужденности спала, и на ее место пришло раскаяние и боль от содеянного. Он напряженно смотрел на лежащее на полу тело. Мое тело.
Только вот девушка, взяв меня за руку, долго пыталась что-то нащупать, а потом, с ужасом посмотрев на собеседника, мотнула головой и к чему-то прислушалась.
— Боюсь, что уже поздно. Она мертва, — из ее глаз потекли слезы. Впрочем, не только из ее. Я сама почувствовала, как по щеке прокатилась слеза.
Вот глупая. Она же меня совсем не знала. Зачем же плакать по незнакомке? Это я понять не смогла. Видимо, девушка оказалась не только впечатлительной, но и доброй, даже количество денег не смогли испортить ее добрую и светлую душу. Это в моем прошлом мире огромная редкость.
Где-то во дворе завыла сирена, приближаясь все ближе. Глянув на своих напарников, заметила ужас в их глазах. Звук, который они услышали, насторожил их, вызвал недоумение и шок. Потому я быстро поспешила объяснить:
— Это скорая помощь едет.
Естественно, они ничего не поняли. Тогда Маркус во втором зеркале показал обзор двора и подъездной аллеи, по которой как раз и мчалась карета скорой. Вот теперь я реально испугалась за их состояние. Казалось, что у парней сейчас глаза из орбит вылезут.
Стоило машине подъехать к крыльцу, как из нее выскочили люди в белых халатах и бегом побежали в дом. А там один из врачей, склонившись над моим телом, только грустно покачал головой. Но на носилки погрузили и отнесли в машину.
Дальше обзор прервался. И возобновился уже в двух зеркалах. В одном было показано, что было со мной дальше, но там пока ничего интересного: больница, вскрытие, выдача тела родителям…
А вот во втором как раз было интересное развитие событий.
Мужчина, вызвав двоих громил, после того, как унесли тело, грозно скомандовал:
— Узнайте все о ее друзьях. Такую подставу могли организовать только те, кто ее слишком хорошо знали, иначе не учли бы мелких деталей. Берите с собой Ульяну и вперед, искать эту тварь, из-за которой погибла невинная девушка, — один стоял, как болванчик кивал. Второй слушал молча. А когда они собрались уже выходить, мужчина их снова окликнул: — Подождите. Вот, возьмите кредитку, отдайте родителям, да код не забудьте сказать. Три семерки, единица. Все, идите, — как только они вышли, тот рухнул в кресло и закрыл лицо руками. — Ни одна кредитка не сможет восполнить утраты дочери. Какой же я идиот. Впервые так проколоться. Надо было сначала дождаться Ульяну, а потом действовать. Будет мне наука на будущее. А девчонку реально жалко. Красивая была и молодая, ей бы жить да жить, детей рожать.
Девушка поехала с этими двумя. От вида еще одной черной машины мои напарники уже просто выпали в осадок. А когда один из охранников достал сотовый и стал кому-то звонить, они даже вперед подались, чтобы все рассмотреть более детально.
А дальше оба зеркала объединились в одно, когда одновременно к моему дому подъехали родители с моим телом уже в гробу, и черная машина. На крыльце стояла сестра, ее взгляд был полон ярости и злости, а из глаз катились слезы. Ульяна вышла из машины и подошла к сестре. Обняла ее и спросила:
— Ты сестра этой девушки? — она кивнула, мельком взглянув на незнакомку. — А ее друзья где? Не подскажешь? Они ведь должны прийти проститься с подругой. Я слышала, они долго дружили?
Иришка резко стерла слезы и с негодованием посмотрела на гостью. Ее рот скривился, кулаки сжались, казалось, она вот-вот набросится на незнакомку. Но вместо этого только зло и с ненавистью, которой я не ожидала от сестренки, выплюнула:
— Друзья?! Да с такими друзьями и врагов не надо! Это ведь из-за них ее убили! Я пыталась ее предупредить, но опоздала совсем немного. Сволочи! Уроды! Ненавижу! И один из них еще имел наглость встречаться со мной, а потом и подставить мою сестру. Тварь!
Ульяна приподняла одну бровь и удивленно посмотрела на Иру.
— Ты о чем? — мягко поинтересовалась она.
— О чем? — снова вопросом на вопрос ответила сестра. — О том, что это они ее подставили. Запудрили мозги какой-то телке, а потом обокрали ее. Еще и переоделся один из них под под мою сестру, чтобы все на нее свалить, а самим остаться белыми, пушистыми, в шоколаде и при деньгах. Убила бы собственными руками, — Иришка вытянула ладоши вперед, сжала и разжала кулаки.
— Откуда ты это знаешь? — уже строго спросила Ульяна. — Ведь должна понимать, что если это только твои домыслы, то…
Ира даже не обратила внимания на ее тон, продолжая распаляться:
— В парке слышала, как они это обсуждали, и сумку с деньгами я тоже видела. Вот! — больше ни слова не говоря, она бросилась к машине родителей и стала им помогать.
С другой стороны как раз подходили мои, так называемые, друзья в полном составе. Вот сволочи. Не постеснялись заявиться. И совесть их не мучает. Еще и скорбные физиономии сделали, как по спец заказу. Надо же, они, оказывается, артисты. А я об этом никогда и не знала. Во мне поднялось негодование, я подалась вперед, рассматривая лица тех, о ком всегда думала хорошо.
Заметив подходящую троицу, сестра не выдержала. Подскочила к ним и со всей дури заехала Стасу промеж глаз. Тот отшатнулся, увернуться не успел, так как не ожидал. А когда пришел немного в себя, собрался накинуться на нее, но сделать этого ему не дал один из охранников, выскочивший из машины. А сестра, с ненавистью осмотрела всех троих, и произнесла сквозь зубы:
— Суки, это из-за вас Лину убили, это вы виноваты. Подставить захотели? Поздравляю, у вас это очень даже получилось. И теперь вы живы-здоровы, с кучей бабла, а она, вон, в гробу теперь лежит. Ненавижу! — и зарыдала громко и навзрыд.
У меня сердце кровью обливалось, когда я видела искреннюю неподдельную скорбь и горе и сестры, и родителей. А друзей выскочившие охранники сразу же погрузили в машину, несмотря на их сопротивление. Ульяна подошла к родителям, отдала им пластиковую карту и назвала код.
Они смотрели на нее невидящим взглядом. В глазах была только пустота. Кажется, они даже не поняли, что от них хочет незнакомка. Мама вообще машинально кивнула и засунула пластиковый прямоугольник в карман ветровки. Ульяна с сожалением посмотрела на мое тело в гробу и, достав телефон, стала кому-то звонить. Как я поняла, она сама собралась организовать мои похороны. От родителей в этот момент толку не было никакого. Они были слишком потрясены, постарели сразу лет на десять. Значит, я все-таки была им дорога? Неужели их настолько поразила моя смерть? Ведь при жизни я им фактически не была нужна. А тут… Поди ж ты. Эта мысль, как бальзам на душу, согрела и успокоила. Потом мы наблюдали, как машина отъезжает, а в ней я видела полные ужаса глаза всех троих.
А дальше зеркало не стало ничего показывать о моих друзьях, только похороны. Людей собралось много, все плакали, причитали. Половину из них я знать не знала. Но они все говорили, какой я была хорошей, как всем помогала. Ага, они бы еще третий класс вспомнили, когда я подбирала всяческую живность и тащила домой, так как мне их жалко было. А родители потом ругались.
Больше всего меня волновал вопрос: что сделали с теми тремя, но как ни напрягала зрение во всех зеркалах, так и не увидела. А после похорон, нам было только показано, что в лесу нашли три обнаженных обезображенных трупа. Да, теперь все ясно. Зеркало решило сберечь наши нервы. Потому и не показало все те пытки и мучения, которым подверглись парни. Что с ними еще делали, даже думать не хотелось.
На этом изображение померкло. А мы продолжали стоять. Первым нарушил молчание Маркус. Тяжко вздохнув, он с сочувствием посмотрел на меня.
— У тебя страшный мир. Просто так убивают, уродуют, да и эти страшные большие штуки, они раздражают и пугают, хотя кого-кого, а меня испугать сложно. Зачем все это?
Я скривилась. Во мне взыграла обида за мой мир. Каким бы он ни был, я там родилась, прожила довольно счастливую часть жизни. Я там умерла. Но все же, это был мой мир, к которому я привыкла.
— А у вас не убивают? Не уродуют? — задала я встречный вопрос. — И что за мир у вас вообще? Кто его населяет? У нас за убийства полагается уголовная ответственность, наказание. А страх… Где его нет? Уверена, везде найдется что-то такое, что для других покажется кощунством, а для самих хозяев — обычный уклад жизни.
На что ответил мне зеленокожий гигант:
— Только врагов под пытками могут изувечить, да и то, обычно полосуют спину, все остальное неприкосновенно, а убивают, только если враг нападает. Тогда приходится убивать, чтобы защитить свой народ. Но вот так… Забрали, увезли, изуродовали… Это жутко, — кивками его слова подтвердили и все остальные. — А о нашем мире мы тебе расскажем, но немного позже. Сначала надо поесть, а уже потом все остальное.
Мне сказать было нечего. Потому, отвечать я, понятное дело, не стала. Молчание затягивалось. Чтобы разрядить гнетущую атмосферу после просмотра кино, Маркус, хлопнув себя по коленям, встал.
— Ладно. Ты хотела увидеть, что произошло? — я кивнула. — Ты увидела. А сейчас идем на выход. У нас скоро будет следующий клиент, и нам надо его встретить со спокойствием, так как дело обещает быть интересным.
Нам ничего не оставалось, как снова пойти в кабинет, но тут откуда-то из недр большого дома раздался звон. Я недоуменно посмотрела на всех, глазами спрашивая, что это такое, а мне пояснили:
— Время ужина.
Вот те раз. Я и про обед-то забыла, да и про завтрак тоже, сразу сорвавшись к гномам, а уже оказывается ужин. Тут же желудок недовольно заурчал, что хозяйка о нем не побеспокоилась. Блондин засмеялся.
— Вот, и он уже возмущается, что его не кормят. Пошли, а то уморим тебя голодом.
Я непроизвольно улыбнулась от такой искренней улыбки. На выходе темноволосый подошел ко мне вплотную и на самое ухо произнес, но так, чтобы слышали все:
— А ты красавицей была в том мире. Я бы тебя…
Возмущенно оттолкнув от себя этого типа, сверкнув глазами от злости, заметила:
— Мечтай. Я и сейчас ничего. Но тебе не обломится. Не связываю работу и удовольствие. И с друзьями не трахаюсь, — вспомнив своих недодругов, скривилась с отвращением. — Только мечтать тебе и остается, и оставим эту тему, она закрыта на амбарный замок и вскрытию не подлежит.
Маркус на мои слова только хмыкнул, но ничего не сказал.
После плотного ужина я развалилась на стуле, положив руки на живот. Двигаться совсем не хотелось. Но пришлось. Вампир стал всех подгонять идти в кабинет, так как с минуты на минуту должен был прийти гость. Пришлось с трудом вставать и топать туда. А через минут десять к нам вошел встревоженный красноглазый, как я уже поняла, еще один вампир.
— Доброго вечера, — начал он с вежливости, мы кивнули. — Вы должны мне помочь, — так и хотелось сказать, что всем, кому должны — прощаем, но я постаралась не раскрывать рта, а послушать, что он скажет. К тому же после еды у меня было благодушное настроение. — Дело в том, что у нас стали пропадать вампиры, а потом их находили мертвыми, без головы, она лежала поодаль. С чем это связано, никто не знает. Помогите нам найти того, кто это все делает, — под конец фразы его хладнокровие дало трещину, и он уже почти молил.
— А какие-нибудь догадки у вас есть? — начал Арниэль.
Тот отрицательно мотнул головой.
— Абсолютно никаких. Единственное, что могу сказать, что некоторые успевали по мыслесвязи передать только слово «Маска». Какая маска мы не знаем. Так же, как и то, кто скрывается под этой маской, — ответил он.
— А у вас в ближайшее время ничего не происходило экстраординарного? — влезла я, ведь за что-то же им мстили. То, что это именно месть, сомнений не было.
— А к чему этот вопрос? — удивился гость.
— К тому, что похоже на месть, — озвучила я свои мысли. — А раз вам мстят, то должна быть причина. Поэтому и интересуюсь, не происходило ли чего.
Мои мысли прервались заклубившемся туманом воронки портала. О, как! Не успела расстроиться, а тут, нате вам, пожалуйста. Как в лучших домах…
— А как вы узнали? — не успела войти в кабинет, как сразу же задала вопрос Маркусу.
— Ты слишком громко думаешь, — ответил он. И только я собиралась сказать о его же противоречии: он ведь сам говорил, что не может меня прочесть, как он сам ответил на невысказанный вопрос: — Видимо, я могу слышать только те мысли, которые ты сама хочешь до меня донести. Это странно и удивительно. За две тысячи лет я с таким еще не сталкивался.
Я даже забыла, что хотела сказать, от услышанного впала в ступор. Две тысячи! Столько не живут! А этот еще и выглядит лет на двадцать пять. Может, это шутка такая?
— Нет, не шутка, — засмеялся Маркус, но заметив мой скептицизм, пояснил. — Ты снова слишком громко думаешь. А я древний вампир, так что, удивляться нечему, — я поежилась, но решила свои мысли по этому поводу пока оставить при себе. — Ты узнала, что хотела? — стараясь вернуть меня в работу, поинтересовался он.
Я только кивнула и достала карту, а потом рассказала, что именно меня смущало во всем этом. И когда дошло, что это мог быть только сынок старосты, все молча кивали головой в такт моего рассказа. А потом Маркус стал думать о том, как преподнести находку гному, не выдавая парня. Но это меня уже не интересовало. Сейчас у меня было другое желание, которое я и решила озвучить:
— Маркус, ты обещал после этого задания показать мне…
Он махнул рукой, после чего просто повел меня в какую-то комнату, где повсюду стояли зеркала. Вся каморка оказалась зеркальной. С нами пошли и все остальные. Неудивительно. Интерес мой рассказ вызвал у всех. Да и мой прошлый мир их очень заинтересовал. Потому и решили посмотреть, как там и что.
— Смотри, сейчас в зеркалах появится изображение, и ты увидишь все, что произошло после твоей гибели, — просветил меня вампир и что-то зашептал.
И правда, одно самое большое зеркало пошло рябью, и там стали появляться очертания той самой комнаты, в которой я и находилась в последний раз…
Глава 4
Зеркало пошло рябью, и я едва не вскрикнула, когда увидела себя, лежащую на полу и не подающую никаких признаков жизни. Над моим телом склонились тот хмурый и страшный тип и девушка, которую я видела впервые в жизни.
— Ты уверена, что это не она? — еще раз переспросил мужчина, в упор смотря на девушку, но
она даже не поежилась от его взгляда. Привыкла, наверное.
— Еще раз тебе повторяю, это не та девушка, которая со мной знакомилась, — уверенно произнесла она. И тут же отвела взгляд в сторону. Ага, значит, об остальных не желает ничего говорить. — Хотя та девица и пыталась выдать себя за эту. Но ты же знаешь, я художник и смогу отличить оригинал от подделки. Так что… — и тут она оглянулась кругом и снова закричала. — Твою мать, ты скорую вызвал?!
— Едет уже, вдруг удастся ее спасти, — отозвался мужчина и провел руками по лицу, а потом взъерошил волосы. Я увидела, как его глаза потемнели, маска отчужденности спала, и на ее место пришло раскаяние и боль от содеянного. Он напряженно смотрел на лежащее на полу тело. Мое тело.
Только вот девушка, взяв меня за руку, долго пыталась что-то нащупать, а потом, с ужасом посмотрев на собеседника, мотнула головой и к чему-то прислушалась.
— Боюсь, что уже поздно. Она мертва, — из ее глаз потекли слезы. Впрочем, не только из ее. Я сама почувствовала, как по щеке прокатилась слеза.
Вот глупая. Она же меня совсем не знала. Зачем же плакать по незнакомке? Это я понять не смогла. Видимо, девушка оказалась не только впечатлительной, но и доброй, даже количество денег не смогли испортить ее добрую и светлую душу. Это в моем прошлом мире огромная редкость.
Где-то во дворе завыла сирена, приближаясь все ближе. Глянув на своих напарников, заметила ужас в их глазах. Звук, который они услышали, насторожил их, вызвал недоумение и шок. Потому я быстро поспешила объяснить:
— Это скорая помощь едет.
Естественно, они ничего не поняли. Тогда Маркус во втором зеркале показал обзор двора и подъездной аллеи, по которой как раз и мчалась карета скорой. Вот теперь я реально испугалась за их состояние. Казалось, что у парней сейчас глаза из орбит вылезут.
Стоило машине подъехать к крыльцу, как из нее выскочили люди в белых халатах и бегом побежали в дом. А там один из врачей, склонившись над моим телом, только грустно покачал головой. Но на носилки погрузили и отнесли в машину.
Дальше обзор прервался. И возобновился уже в двух зеркалах. В одном было показано, что было со мной дальше, но там пока ничего интересного: больница, вскрытие, выдача тела родителям…
А вот во втором как раз было интересное развитие событий.
Мужчина, вызвав двоих громил, после того, как унесли тело, грозно скомандовал:
— Узнайте все о ее друзьях. Такую подставу могли организовать только те, кто ее слишком хорошо знали, иначе не учли бы мелких деталей. Берите с собой Ульяну и вперед, искать эту тварь, из-за которой погибла невинная девушка, — один стоял, как болванчик кивал. Второй слушал молча. А когда они собрались уже выходить, мужчина их снова окликнул: — Подождите. Вот, возьмите кредитку, отдайте родителям, да код не забудьте сказать. Три семерки, единица. Все, идите, — как только они вышли, тот рухнул в кресло и закрыл лицо руками. — Ни одна кредитка не сможет восполнить утраты дочери. Какой же я идиот. Впервые так проколоться. Надо было сначала дождаться Ульяну, а потом действовать. Будет мне наука на будущее. А девчонку реально жалко. Красивая была и молодая, ей бы жить да жить, детей рожать.
Девушка поехала с этими двумя. От вида еще одной черной машины мои напарники уже просто выпали в осадок. А когда один из охранников достал сотовый и стал кому-то звонить, они даже вперед подались, чтобы все рассмотреть более детально.
А дальше оба зеркала объединились в одно, когда одновременно к моему дому подъехали родители с моим телом уже в гробу, и черная машина. На крыльце стояла сестра, ее взгляд был полон ярости и злости, а из глаз катились слезы. Ульяна вышла из машины и подошла к сестре. Обняла ее и спросила:
— Ты сестра этой девушки? — она кивнула, мельком взглянув на незнакомку. — А ее друзья где? Не подскажешь? Они ведь должны прийти проститься с подругой. Я слышала, они долго дружили?
Иришка резко стерла слезы и с негодованием посмотрела на гостью. Ее рот скривился, кулаки сжались, казалось, она вот-вот набросится на незнакомку. Но вместо этого только зло и с ненавистью, которой я не ожидала от сестренки, выплюнула:
— Друзья?! Да с такими друзьями и врагов не надо! Это ведь из-за них ее убили! Я пыталась ее предупредить, но опоздала совсем немного. Сволочи! Уроды! Ненавижу! И один из них еще имел наглость встречаться со мной, а потом и подставить мою сестру. Тварь!
Ульяна приподняла одну бровь и удивленно посмотрела на Иру.
— Ты о чем? — мягко поинтересовалась она.
— О чем? — снова вопросом на вопрос ответила сестра. — О том, что это они ее подставили. Запудрили мозги какой-то телке, а потом обокрали ее. Еще и переоделся один из них под под мою сестру, чтобы все на нее свалить, а самим остаться белыми, пушистыми, в шоколаде и при деньгах. Убила бы собственными руками, — Иришка вытянула ладоши вперед, сжала и разжала кулаки.
— Откуда ты это знаешь? — уже строго спросила Ульяна. — Ведь должна понимать, что если это только твои домыслы, то…
Ира даже не обратила внимания на ее тон, продолжая распаляться:
— В парке слышала, как они это обсуждали, и сумку с деньгами я тоже видела. Вот! — больше ни слова не говоря, она бросилась к машине родителей и стала им помогать.
С другой стороны как раз подходили мои, так называемые, друзья в полном составе. Вот сволочи. Не постеснялись заявиться. И совесть их не мучает. Еще и скорбные физиономии сделали, как по спец заказу. Надо же, они, оказывается, артисты. А я об этом никогда и не знала. Во мне поднялось негодование, я подалась вперед, рассматривая лица тех, о ком всегда думала хорошо.
Заметив подходящую троицу, сестра не выдержала. Подскочила к ним и со всей дури заехала Стасу промеж глаз. Тот отшатнулся, увернуться не успел, так как не ожидал. А когда пришел немного в себя, собрался накинуться на нее, но сделать этого ему не дал один из охранников, выскочивший из машины. А сестра, с ненавистью осмотрела всех троих, и произнесла сквозь зубы:
— Суки, это из-за вас Лину убили, это вы виноваты. Подставить захотели? Поздравляю, у вас это очень даже получилось. И теперь вы живы-здоровы, с кучей бабла, а она, вон, в гробу теперь лежит. Ненавижу! — и зарыдала громко и навзрыд.
У меня сердце кровью обливалось, когда я видела искреннюю неподдельную скорбь и горе и сестры, и родителей. А друзей выскочившие охранники сразу же погрузили в машину, несмотря на их сопротивление. Ульяна подошла к родителям, отдала им пластиковую карту и назвала код.
Они смотрели на нее невидящим взглядом. В глазах была только пустота. Кажется, они даже не поняли, что от них хочет незнакомка. Мама вообще машинально кивнула и засунула пластиковый прямоугольник в карман ветровки. Ульяна с сожалением посмотрела на мое тело в гробу и, достав телефон, стала кому-то звонить. Как я поняла, она сама собралась организовать мои похороны. От родителей в этот момент толку не было никакого. Они были слишком потрясены, постарели сразу лет на десять. Значит, я все-таки была им дорога? Неужели их настолько поразила моя смерть? Ведь при жизни я им фактически не была нужна. А тут… Поди ж ты. Эта мысль, как бальзам на душу, согрела и успокоила. Потом мы наблюдали, как машина отъезжает, а в ней я видела полные ужаса глаза всех троих.
А дальше зеркало не стало ничего показывать о моих друзьях, только похороны. Людей собралось много, все плакали, причитали. Половину из них я знать не знала. Но они все говорили, какой я была хорошей, как всем помогала. Ага, они бы еще третий класс вспомнили, когда я подбирала всяческую живность и тащила домой, так как мне их жалко было. А родители потом ругались.
Больше всего меня волновал вопрос: что сделали с теми тремя, но как ни напрягала зрение во всех зеркалах, так и не увидела. А после похорон, нам было только показано, что в лесу нашли три обнаженных обезображенных трупа. Да, теперь все ясно. Зеркало решило сберечь наши нервы. Потому и не показало все те пытки и мучения, которым подверглись парни. Что с ними еще делали, даже думать не хотелось.
На этом изображение померкло. А мы продолжали стоять. Первым нарушил молчание Маркус. Тяжко вздохнув, он с сочувствием посмотрел на меня.
— У тебя страшный мир. Просто так убивают, уродуют, да и эти страшные большие штуки, они раздражают и пугают, хотя кого-кого, а меня испугать сложно. Зачем все это?
Я скривилась. Во мне взыграла обида за мой мир. Каким бы он ни был, я там родилась, прожила довольно счастливую часть жизни. Я там умерла. Но все же, это был мой мир, к которому я привыкла.
— А у вас не убивают? Не уродуют? — задала я встречный вопрос. — И что за мир у вас вообще? Кто его населяет? У нас за убийства полагается уголовная ответственность, наказание. А страх… Где его нет? Уверена, везде найдется что-то такое, что для других покажется кощунством, а для самих хозяев — обычный уклад жизни.
На что ответил мне зеленокожий гигант:
— Только врагов под пытками могут изувечить, да и то, обычно полосуют спину, все остальное неприкосновенно, а убивают, только если враг нападает. Тогда приходится убивать, чтобы защитить свой народ. Но вот так… Забрали, увезли, изуродовали… Это жутко, — кивками его слова подтвердили и все остальные. — А о нашем мире мы тебе расскажем, но немного позже. Сначала надо поесть, а уже потом все остальное.
Мне сказать было нечего. Потому, отвечать я, понятное дело, не стала. Молчание затягивалось. Чтобы разрядить гнетущую атмосферу после просмотра кино, Маркус, хлопнув себя по коленям, встал.
— Ладно. Ты хотела увидеть, что произошло? — я кивнула. — Ты увидела. А сейчас идем на выход. У нас скоро будет следующий клиент, и нам надо его встретить со спокойствием, так как дело обещает быть интересным.
Нам ничего не оставалось, как снова пойти в кабинет, но тут откуда-то из недр большого дома раздался звон. Я недоуменно посмотрела на всех, глазами спрашивая, что это такое, а мне пояснили:
— Время ужина.
Вот те раз. Я и про обед-то забыла, да и про завтрак тоже, сразу сорвавшись к гномам, а уже оказывается ужин. Тут же желудок недовольно заурчал, что хозяйка о нем не побеспокоилась. Блондин засмеялся.
— Вот, и он уже возмущается, что его не кормят. Пошли, а то уморим тебя голодом.
Я непроизвольно улыбнулась от такой искренней улыбки. На выходе темноволосый подошел ко мне вплотную и на самое ухо произнес, но так, чтобы слышали все:
— А ты красавицей была в том мире. Я бы тебя…
Возмущенно оттолкнув от себя этого типа, сверкнув глазами от злости, заметила:
— Мечтай. Я и сейчас ничего. Но тебе не обломится. Не связываю работу и удовольствие. И с друзьями не трахаюсь, — вспомнив своих недодругов, скривилась с отвращением. — Только мечтать тебе и остается, и оставим эту тему, она закрыта на амбарный замок и вскрытию не подлежит.
Маркус на мои слова только хмыкнул, но ничего не сказал.
После плотного ужина я развалилась на стуле, положив руки на живот. Двигаться совсем не хотелось. Но пришлось. Вампир стал всех подгонять идти в кабинет, так как с минуты на минуту должен был прийти гость. Пришлось с трудом вставать и топать туда. А через минут десять к нам вошел встревоженный красноглазый, как я уже поняла, еще один вампир.
— Доброго вечера, — начал он с вежливости, мы кивнули. — Вы должны мне помочь, — так и хотелось сказать, что всем, кому должны — прощаем, но я постаралась не раскрывать рта, а послушать, что он скажет. К тому же после еды у меня было благодушное настроение. — Дело в том, что у нас стали пропадать вампиры, а потом их находили мертвыми, без головы, она лежала поодаль. С чем это связано, никто не знает. Помогите нам найти того, кто это все делает, — под конец фразы его хладнокровие дало трещину, и он уже почти молил.
— А какие-нибудь догадки у вас есть? — начал Арниэль.
Тот отрицательно мотнул головой.
— Абсолютно никаких. Единственное, что могу сказать, что некоторые успевали по мыслесвязи передать только слово «Маска». Какая маска мы не знаем. Так же, как и то, кто скрывается под этой маской, — ответил он.
— А у вас в ближайшее время ничего не происходило экстраординарного? — влезла я, ведь за что-то же им мстили. То, что это именно месть, сомнений не было.
— А к чему этот вопрос? — удивился гость.
— К тому, что похоже на месть, — озвучила я свои мысли. — А раз вам мстят, то должна быть причина. Поэтому и интересуюсь, не происходило ли чего.
