— Девочки, вы, как я понимаю, тоже детдомовские? — задал я вопрос, они кивнули согласно. — Тогда вы должны уметь постоять за себя. Ведь там много чего бывало, так ведь? — снова согласный кивок. — Поэтому, вам нужно справиться, вы должны, милые. Просто представьте, что вас хотят сделать шестерками, крысами, да кем угодно. Но вам ведь такоене надо? Правильно? Поэтому, что в таких случаях делать? Рвать горло недругам руками, зубами, чем угодно. Вы ведь именно так и отстаивали свою честь и независимость? Здесь тоже самое. Только цена намного дороже. И вы просто обязаны показать всем, что русского человека ничто не способно сломить. Это мы им покажем Кузькину мать. Постараетесь?
Я говорил вдохновенно, стараясь разбудить в девушках — да и нетолько в них — ярость, агрессию, животный инстинкт. Они должны побороть страх. Ведь от этого зависит не только их жизнь, но и честь. Несколько минут сомнения, страха в глазах обеих девушек, а потом… Я готов был скакать от радости, у них вдруг полыхнул огонь ярости, появилась решимость на лицах, упрямство, и они обе согласно кивнули головой. Отлично. Почему-то в наших дамах я больше не сомневался. Теперь дошла очередь до парней. Оглядев каждого из них, отметил такую же решимость и у них. Моя тирада подействовала на всех. Я мог бы гордиться своим ораторским искусством, но ситуация оказалась неподходящая. Лучше потом как-нибудь погоржусь. В данный момент я со скрытой радостью смотрел на товарищей по несчастью. Плотно сжатые губы и сузившиеся глаза были показателем того, что и они намерены продержаться, чего бы им это ни стоило.
Такая готовность порадовала. В какой-то момент появилась мстительная мысль, что мы им еще покажем, как нами рассчитываться. Они не рады будут, что запустили нас сюда. Только вот какие каверзы устроить, мы еще не придумали, надо сперва осмотреться. А уже потом думать.
Через несколько минут, дав нам осмотреться и поговорить, зашли маги в сопровождении какого-то тучного мужика. Он явно был человеком. Потный, вонючий, тот все время потирал ладони, разглядывая нас всех. Дольше обычного его взгляд задержался на девушках и Маше с Тимофеем. Глаза аж заполыхали от какого-то предвкушения. А мне захотелось размазать его тучное тело по стене. Нечего зариться на чужое. Наши девушки только наши. И отдавать их всяким мерзостям мы не намерены. Маг обратился к нам:
— Итак, ваш выбор. Надумали, кто и куда завтра идет? — при этом его взгляд стал презрительным. Видимо, он уже напридумывал себе многое, решив все за нас. Сейчас мы тебя обломаем, мстительно подумал я.
— Надумали, тут и вариантов быть не может, мы все идем на арену, — выйдя вперед, за всех отрапортовал я. — Только нам бы хотелось знать, сколько времени мы должны продержаться и дадут ли нам какую-нибудь дубинку? Или у вас тут процветает низость и подлость? Ваши гладиаторы боятся конкуренции? — намеренно провоцируя, усмехался, точнее, откровенно издевался я.
— Все на арену? — удивился маг, но взгляд теперь сменился. Больше не было презрения. А после того, как до него дошел смысл моих слов, он едва не задохнулся от ярости. — Продержаться надо час. Вы получите дубинки. Это вам не поможет, наши воины лучшие во всех мирах, — с гордостью произнес тот. А меня так и подмывало поинтересоваться: сам их обучал? Или в сторонке стоял наблюдал? Но я поборол себя, не стал язвить.
— Никто и не спорит, — стараясь казаться равнодушным, ответил я. — Тогда тем более им нет причины отказать нам в такой малости, как дубинки. Я ведь прав? — мужик, что пришел с магом, с округлившимися глазами наблюдал за нами. Он только временами разочарованно вздыхал. А стоило нам замолчать, стал что-то тараторить на непонятном для нас языке. Маг от него отмахнулся.
— Он сокрушается, что даже милые девы собрались выйти на арену, — вдруг пояснил собеседник, чем удивил всех нас. — И просит девушек еще раз подумать, может все же торги? Там есть возможность удачно устроиться.
— Нет, арена, — с ненавистью выдала Аля, смотря как на врага народа на потного мужика. От ее взгляда тот отшатнулся и затравленно глянул на мага. Что, гад, не ожидал? Наши девушки еще себя покажут, в этом я был уверен.
— Хорошо, — сразу согласился маг. — Значит, сегодня отдыхайте, а завтра с утра определитесь с порядком выхода, чтобы не задерживать народ. И да, вот еще что, — уже собравшись уходить, словно что-то вспомнив, остановился маг. — Последним поставьте самого сильного и выносливого, того, кто точно сможет продержаться час. Это в некоторой степени даст вам передышку и отсрочку…
Отвечать, какую отсрочку и перед чем, маг не стал, покидая нас. Следом за ним засеменил мужик, постоянно оглядываясь и удрученно вздыхая. Он явно полагал, что кто-нибудь передумает. Но не тут-то было. Девушки с решительными лицами наблюдали за уходом гостей. После того, как оказались, наконец, одни, нам ничего не оставалось, как тут же решить, кто в каком порядке пойдет на сцену. Я оказался последним. С одной стороны меня это порадовало, но с другой — на такую ответственность нужно было еще настроиться.
Спать мы легли, сдвинув все тюфяки вместе, девушек положив в середину. Кто знает, чего можно ожидать от жирного борова. Уж больно плотоядный взгляд у него был. Никому из нас не понравился, вызвал опасение. С такого станется ночью пакость сотворить. Все бы ничего, но жаль только — помыться нам так и не дали. Как позже объяснили, раз мы не на торги, то и умасливать нас нечего, на арене все равно извазюкаемся. Странные у них понятия, но спорить смысла не было. Хорошо хоть перед сном нас не забыли покормить, причем до отвала. Еды было много, название блюд незнакомо. Сначала мы смотрели на тарелки скептически: ведь не имели понятия, вдруг нам какую отраву подсунули или вообще объедки. Да только выбирать не приходилось. Силы нам завтра ой как нужны были. А голодными никто не сможет долго продержаться. Да, опасения продолжали закрадываться в душу. Но они не помешали нам основательно подкрепиться и завалиться спать.
Если бы я знал тогда, на что мы подписались с этой ареной, сто раз подумал бы, прежде чем предлагать такое товарищам. А с другой стороны — для некоторых это оказался билет в счастливую жизнь. Но обо всем по порядку…
Рано утром нас разбудил окрик вошедшего рогато-хвостатого, рядом с которым был уже знакомый маг. Одна стенка сарая отъехала в сторону, явив нам пока еще пустую арену, вокруг которой уже собирались зрители. Мы наблюдали за тем, как они рассаживаются на своих местах, о чем-то переговариваясь. До нас долетали только выкрики, слов-то мы все равно не понимали. Толпа все больше начинала галтеть. Поразило нас то, что мужчины вели себя сдержанно, иногда испуганно поглядывая на разошедшихся женщин. А уж они не сдерживались. Хм, неужто тут матриархат? Уж больно вызывающе вели себя дамы, строго и недовольно поглядывая на мужчин.
— Вы определились с очередностью? — спросил маг, разглядывая каждого из нас. Взгляд стал нечитаемый. Он будто смотрел в пустоту, а губы двигались сами.
— Я первый иду, — выступил вперед Тимофей, гордо вскинув подбородок, сжав кулаки.
— Хорошо, иди за мной, — бросил маг, после чего все трое вышли из сарая, а мы тут же прилипли к решетке, которая оказалась за отъехавшей стеной. Сердце заколотилось, готовое вот-вот выскочить из груди. За такой короткий период мы, даже не перекинувшиеся парой слов, стали словно единым целым, одной командой попавших в передрягу. И выпутаться из нее мы можем только вместе. И никак иначе.
Через минут пятнадцать, когда мы уже извелись от ожидания, к нам снова пожаловал маг, поставив прямо на пол песочные часы. Пояснений не требовалось, мы прекрасно поняли, что это означало. И тут же со стороны трибун раздался рев. Как по команде мы обернулись в ту сторону, да так и застыли в напряжении.
Сначала на арене показался гигант, метра два ростом, в золотых наплечниках, в таких же нагрудных латах. Его длинные волосы развевал легкий ветерок. Этот воин был сильным и создавалось ощущение, что только одним своим видом он способен сломить любого. Меня передернуло, сейчас я готов был молиться всем богам, чтобы Тимофей продержался этот гребанный час.
Воин, задрав руки вверх, стал с видом победителя ходить по арене, что-то выкрикивая, толпа ревела ему в такт, некоторые даже подскакивали со своих мест, размахивая руками и похабно двигая бедрами. Всмотревшись в него, я ужаснулся.
- Ребят, это же девка, - пораженно выдохнул, всматриваясь в гиганта. - Нифига себе. Я думал мужик.
— Тьфу, сволочи озабоченные, — сплюнула Маша, сжимая в бессильной ярости кулаки и с ненавистью глядя на толпу. Потом перевела взгляд на воина, передернулась от отвращения. — Давай, Тимка, держись! Такая дама и раздавить может своим весом, нельзя такого допустить. Покажи ей, на что способны наши парни, — подбодрила она выступившего с гордо поднятой головой юношу. Мы все скрестили пальцы.
В руках у Тимофея была дубинка. Небольшая, но с металлическим набалдашником. Лишь бы она ему хоть немного помогла, молился я. Уверен, остальные тоже сейчас в напряженном ожидании обращались ко всем богам. Но не к чужим, а к своим, родным и привычным.
Женщина-воин сделала резкий скачок, перевернувшись через голову, оказавшись таким образом около Тимофея, пытаясь сбить его с ног, но парень, будто предвидя каверзу, резко отпрыгнул в сторону, замахнувшись дубинкой, которая успела зацепить воина. Одна бровь девицы удивленно поползла вверх. Но она не придала значения первой удаче парня, снова напролом кидаясь на нашего товарища. Тот плавно ушел из-под медвежьей хватки.
Дальнейшее напоминало театр одного актера, где женщина-воин всячески пыталась сбить и уложить на лопатки Тимофея, а тот ловко уворачивался, подпрыгивал, нырял под воина, что помогало ему избежать решающего удара гладиаторши. Правда этой громиле удалось несколько раз зацепить Тимофея, мы видели кровь на плече, на бедре. Но парень не сдавался. Он тоже несколько раз смог попасть дубинкой по этой выскочке, надеящейся на легкую победу.
Несколько раз я бросал взгляд на песочные часы, оставленные магом. Силой мысли торопил время, но оно не поддавалось. Я видел, да и будто ощущал, насколько вымотан Тимофей. Старался подбадривать как мог, пусть и не доносились до него наши выкрики, слова поддержки, перекрываемые шумной толпой, которая ревела от разочарования, так как поняла, что на этот раз легкой победы не будет. Несколько женщин едва не выпали с трибун прямо на арену, так усердно орали, топали ногами и подавались вперед.
Гладиаторша утроила свои набрасывания, Тимофею стало все сложнее от нее ускользать. Мы все даже дыхание затаили, когда женщина-воин попыталась совершить обманный маневр, хорошо, наш Тим быстро его разгадал, и в последнюю минуту он успел отклониться, падая на песок и перекатываясь. Гладиаторша тут же попыталась наброситься на юношу, но тут... к великой радости Тимофея и нашей раздался гонг. Да такой оглушительный, что мы все вздрогнули, а потом заорали, как ненормальные от радости, что первый справился, он смог. Ор разгневанной и не получившей удовольствия толпы оглушил.
— Хм, я и не рассчитывал на такое, — голос мага заставил нас резко обернуться, зло уставиться на него.
— А на что вы рассчитывали? — с ненавистью процедил я. — Что детдомовские вот так запросто позволят себя скрутить? А вот это видали? — вложив в свои слова все эмоции, испытываемые в данную минуту, я с огромным удовольствием показал фигу гаду, недооценившему нас, и отвернулся глянуть, что с Тимофеем.
До меня донеслось хихиканье товарищей, но я не стал смотреть на физиономию мага, потому что заметил, что нашего собрата по несчастью волокут под руки два дюжих воина. Сначала душа в пятки ушла, когда я заметил это, а потом понял, что его несут к нам, в сарай. Что же с ним такое? Так обессилел или что-то серьезное? К тому же кровь на его теле не давала покоя.
— Давайте, следующий на выход, — скомандовал маг, когда арена опустела. — Следующей поднялась Аля. Тряхнув головой, она вложила в свой взгляд всю свою ненависть и презрение, глянув на мага, после чего с гордо поднятой головой покинула нас, только кивнув на прощание.
— Неужели у вас и девушки такие... — с уважением поинтересовался маг, наблюдая вместе с нами за ареной, где вскоре должна была появиться Аля.
— Да. Им порой достается даже больше, чем нам, парням, приходится изучать средство самообороны, если не хочешь прослыть подстилкой и всеобщей давалкой, — заметил один из парней, с которым мы еще не успели толком познакомиться, он как-то особняком держался от всех.
- Ваши женщины тоже, я смотрю, не промах, - я кивнул на арену, где недавно сражалась гладиаторша.
- Это не женщина, а воин. Их с малолетства учат быть мужчинами. Даже отпаивают зельями от недомоганий каждомесячных. Так что, не равняйте, - снисходительно заметил маг. Больше я ничего не успел спросить.
С трибун раздался вой и свист. Мы застыли, наблюдая, как Аля вышла на середину арены, поигрывая дубинкой. Вдруг песок около ее ног вспучился, и оттуда, словно черт из табакерки, выпрыгнул воин. Не тот, который был в первый раз, другой. На этот раз это оказался мужик. Глянув, кто его соперник, гладиатор расхохотался и попытался было грубо схватить Алю, напав на нее напрямую, без всяких ухищрений. Но девушка оказалась ловкой и прыткой.
Уже через несколько минут оскал воина сменился на рык, когда девушка, извернувшись, запрыгнула к воину на спину, рубанула у основании шеи ребром ладони, держа дубинку подмышками, а потом, резко выхватив эту же дубинку, со всей дури стала бить по голове гладиатора. Тот вертелся волчком, хватая ее за ноги, чтобы стащить с себя. Кровь застила ему глаза, он упал на арену, в надежде придавить Алю своим телом, но не тут-то было, она вовремя спрыгнула, наподдав напоследок еще раз по голове соперника. Дальше ей стало легче уворачиваться, так как тому мешала кровь из разбитой головы.
Только один раз мы едва не лишились чувств, когда воин едва не поймал девушку, при этом исполосовав ее металлическими шипами, которые вдруг оказались на его руках. Но когда Аля стала заваливаться на песок, Маша не выдержала и вскрикнула, я сжал кулаки. Как же так? Еще немного, девочка, продержись! Я повторял свои слова как мантру. И тут к нашей огромной радости прозвучал сигнал гонга. Вот тогда-то Аля и осела, так как сознание, видимо, ее покинуло.
Толпа ревела, но уже совсем по другой причине. Они не могли понять, как такое возможно, это нам любезно поведал маг. Никогда еще не было такого, чтобы второй человек подряд продержался час на арене против воинов, более того, чтобы мог хотя бы зацепить их, не говоря о том, чтоб ранить. А тут еще и хрупкая необученная боям девушка в придачу. Вот толпа и неистовствовала.
К нашим раненым товарищам вызвали лекаря. Он оказался еще и магом, и мы наблюдали, как он лечил Алю и Тимофея. Из его ладони лился свет, от которого все порезы и раны сразу затягивались, не оставляя ни единого следа. Это было изумительное зрелище. На несколько минут мы даже позабыли о том, что наш очередной товарищ сейчас отстаивает свое место на арене. И только очередной взрыв толпы, которая готова была разнести ограждение, вернул нас к наблюдению. А на арене творилось невообразимое.
Я говорил вдохновенно, стараясь разбудить в девушках — да и нетолько в них — ярость, агрессию, животный инстинкт. Они должны побороть страх. Ведь от этого зависит не только их жизнь, но и честь. Несколько минут сомнения, страха в глазах обеих девушек, а потом… Я готов был скакать от радости, у них вдруг полыхнул огонь ярости, появилась решимость на лицах, упрямство, и они обе согласно кивнули головой. Отлично. Почему-то в наших дамах я больше не сомневался. Теперь дошла очередь до парней. Оглядев каждого из них, отметил такую же решимость и у них. Моя тирада подействовала на всех. Я мог бы гордиться своим ораторским искусством, но ситуация оказалась неподходящая. Лучше потом как-нибудь погоржусь. В данный момент я со скрытой радостью смотрел на товарищей по несчастью. Плотно сжатые губы и сузившиеся глаза были показателем того, что и они намерены продержаться, чего бы им это ни стоило.
Такая готовность порадовала. В какой-то момент появилась мстительная мысль, что мы им еще покажем, как нами рассчитываться. Они не рады будут, что запустили нас сюда. Только вот какие каверзы устроить, мы еще не придумали, надо сперва осмотреться. А уже потом думать.
Через несколько минут, дав нам осмотреться и поговорить, зашли маги в сопровождении какого-то тучного мужика. Он явно был человеком. Потный, вонючий, тот все время потирал ладони, разглядывая нас всех. Дольше обычного его взгляд задержался на девушках и Маше с Тимофеем. Глаза аж заполыхали от какого-то предвкушения. А мне захотелось размазать его тучное тело по стене. Нечего зариться на чужое. Наши девушки только наши. И отдавать их всяким мерзостям мы не намерены. Маг обратился к нам:
— Итак, ваш выбор. Надумали, кто и куда завтра идет? — при этом его взгляд стал презрительным. Видимо, он уже напридумывал себе многое, решив все за нас. Сейчас мы тебя обломаем, мстительно подумал я.
— Надумали, тут и вариантов быть не может, мы все идем на арену, — выйдя вперед, за всех отрапортовал я. — Только нам бы хотелось знать, сколько времени мы должны продержаться и дадут ли нам какую-нибудь дубинку? Или у вас тут процветает низость и подлость? Ваши гладиаторы боятся конкуренции? — намеренно провоцируя, усмехался, точнее, откровенно издевался я.
— Все на арену? — удивился маг, но взгляд теперь сменился. Больше не было презрения. А после того, как до него дошел смысл моих слов, он едва не задохнулся от ярости. — Продержаться надо час. Вы получите дубинки. Это вам не поможет, наши воины лучшие во всех мирах, — с гордостью произнес тот. А меня так и подмывало поинтересоваться: сам их обучал? Или в сторонке стоял наблюдал? Но я поборол себя, не стал язвить.
— Никто и не спорит, — стараясь казаться равнодушным, ответил я. — Тогда тем более им нет причины отказать нам в такой малости, как дубинки. Я ведь прав? — мужик, что пришел с магом, с округлившимися глазами наблюдал за нами. Он только временами разочарованно вздыхал. А стоило нам замолчать, стал что-то тараторить на непонятном для нас языке. Маг от него отмахнулся.
— Он сокрушается, что даже милые девы собрались выйти на арену, — вдруг пояснил собеседник, чем удивил всех нас. — И просит девушек еще раз подумать, может все же торги? Там есть возможность удачно устроиться.
— Нет, арена, — с ненавистью выдала Аля, смотря как на врага народа на потного мужика. От ее взгляда тот отшатнулся и затравленно глянул на мага. Что, гад, не ожидал? Наши девушки еще себя покажут, в этом я был уверен.
— Хорошо, — сразу согласился маг. — Значит, сегодня отдыхайте, а завтра с утра определитесь с порядком выхода, чтобы не задерживать народ. И да, вот еще что, — уже собравшись уходить, словно что-то вспомнив, остановился маг. — Последним поставьте самого сильного и выносливого, того, кто точно сможет продержаться час. Это в некоторой степени даст вам передышку и отсрочку…
Отвечать, какую отсрочку и перед чем, маг не стал, покидая нас. Следом за ним засеменил мужик, постоянно оглядываясь и удрученно вздыхая. Он явно полагал, что кто-нибудь передумает. Но не тут-то было. Девушки с решительными лицами наблюдали за уходом гостей. После того, как оказались, наконец, одни, нам ничего не оставалось, как тут же решить, кто в каком порядке пойдет на сцену. Я оказался последним. С одной стороны меня это порадовало, но с другой — на такую ответственность нужно было еще настроиться.
Спать мы легли, сдвинув все тюфяки вместе, девушек положив в середину. Кто знает, чего можно ожидать от жирного борова. Уж больно плотоядный взгляд у него был. Никому из нас не понравился, вызвал опасение. С такого станется ночью пакость сотворить. Все бы ничего, но жаль только — помыться нам так и не дали. Как позже объяснили, раз мы не на торги, то и умасливать нас нечего, на арене все равно извазюкаемся. Странные у них понятия, но спорить смысла не было. Хорошо хоть перед сном нас не забыли покормить, причем до отвала. Еды было много, название блюд незнакомо. Сначала мы смотрели на тарелки скептически: ведь не имели понятия, вдруг нам какую отраву подсунули или вообще объедки. Да только выбирать не приходилось. Силы нам завтра ой как нужны были. А голодными никто не сможет долго продержаться. Да, опасения продолжали закрадываться в душу. Но они не помешали нам основательно подкрепиться и завалиться спать.
Если бы я знал тогда, на что мы подписались с этой ареной, сто раз подумал бы, прежде чем предлагать такое товарищам. А с другой стороны — для некоторых это оказался билет в счастливую жизнь. Но обо всем по порядку…
Глава 2
Рано утром нас разбудил окрик вошедшего рогато-хвостатого, рядом с которым был уже знакомый маг. Одна стенка сарая отъехала в сторону, явив нам пока еще пустую арену, вокруг которой уже собирались зрители. Мы наблюдали за тем, как они рассаживаются на своих местах, о чем-то переговариваясь. До нас долетали только выкрики, слов-то мы все равно не понимали. Толпа все больше начинала галтеть. Поразило нас то, что мужчины вели себя сдержанно, иногда испуганно поглядывая на разошедшихся женщин. А уж они не сдерживались. Хм, неужто тут матриархат? Уж больно вызывающе вели себя дамы, строго и недовольно поглядывая на мужчин.
— Вы определились с очередностью? — спросил маг, разглядывая каждого из нас. Взгляд стал нечитаемый. Он будто смотрел в пустоту, а губы двигались сами.
— Я первый иду, — выступил вперед Тимофей, гордо вскинув подбородок, сжав кулаки.
— Хорошо, иди за мной, — бросил маг, после чего все трое вышли из сарая, а мы тут же прилипли к решетке, которая оказалась за отъехавшей стеной. Сердце заколотилось, готовое вот-вот выскочить из груди. За такой короткий период мы, даже не перекинувшиеся парой слов, стали словно единым целым, одной командой попавших в передрягу. И выпутаться из нее мы можем только вместе. И никак иначе.
Через минут пятнадцать, когда мы уже извелись от ожидания, к нам снова пожаловал маг, поставив прямо на пол песочные часы. Пояснений не требовалось, мы прекрасно поняли, что это означало. И тут же со стороны трибун раздался рев. Как по команде мы обернулись в ту сторону, да так и застыли в напряжении.
Сначала на арене показался гигант, метра два ростом, в золотых наплечниках, в таких же нагрудных латах. Его длинные волосы развевал легкий ветерок. Этот воин был сильным и создавалось ощущение, что только одним своим видом он способен сломить любого. Меня передернуло, сейчас я готов был молиться всем богам, чтобы Тимофей продержался этот гребанный час.
Воин, задрав руки вверх, стал с видом победителя ходить по арене, что-то выкрикивая, толпа ревела ему в такт, некоторые даже подскакивали со своих мест, размахивая руками и похабно двигая бедрами. Всмотревшись в него, я ужаснулся.
- Ребят, это же девка, - пораженно выдохнул, всматриваясь в гиганта. - Нифига себе. Я думал мужик.
— Тьфу, сволочи озабоченные, — сплюнула Маша, сжимая в бессильной ярости кулаки и с ненавистью глядя на толпу. Потом перевела взгляд на воина, передернулась от отвращения. — Давай, Тимка, держись! Такая дама и раздавить может своим весом, нельзя такого допустить. Покажи ей, на что способны наши парни, — подбодрила она выступившего с гордо поднятой головой юношу. Мы все скрестили пальцы.
В руках у Тимофея была дубинка. Небольшая, но с металлическим набалдашником. Лишь бы она ему хоть немного помогла, молился я. Уверен, остальные тоже сейчас в напряженном ожидании обращались ко всем богам. Но не к чужим, а к своим, родным и привычным.
Женщина-воин сделала резкий скачок, перевернувшись через голову, оказавшись таким образом около Тимофея, пытаясь сбить его с ног, но парень, будто предвидя каверзу, резко отпрыгнул в сторону, замахнувшись дубинкой, которая успела зацепить воина. Одна бровь девицы удивленно поползла вверх. Но она не придала значения первой удаче парня, снова напролом кидаясь на нашего товарища. Тот плавно ушел из-под медвежьей хватки.
Дальнейшее напоминало театр одного актера, где женщина-воин всячески пыталась сбить и уложить на лопатки Тимофея, а тот ловко уворачивался, подпрыгивал, нырял под воина, что помогало ему избежать решающего удара гладиаторши. Правда этой громиле удалось несколько раз зацепить Тимофея, мы видели кровь на плече, на бедре. Но парень не сдавался. Он тоже несколько раз смог попасть дубинкой по этой выскочке, надеящейся на легкую победу.
Несколько раз я бросал взгляд на песочные часы, оставленные магом. Силой мысли торопил время, но оно не поддавалось. Я видел, да и будто ощущал, насколько вымотан Тимофей. Старался подбадривать как мог, пусть и не доносились до него наши выкрики, слова поддержки, перекрываемые шумной толпой, которая ревела от разочарования, так как поняла, что на этот раз легкой победы не будет. Несколько женщин едва не выпали с трибун прямо на арену, так усердно орали, топали ногами и подавались вперед.
Гладиаторша утроила свои набрасывания, Тимофею стало все сложнее от нее ускользать. Мы все даже дыхание затаили, когда женщина-воин попыталась совершить обманный маневр, хорошо, наш Тим быстро его разгадал, и в последнюю минуту он успел отклониться, падая на песок и перекатываясь. Гладиаторша тут же попыталась наброситься на юношу, но тут... к великой радости Тимофея и нашей раздался гонг. Да такой оглушительный, что мы все вздрогнули, а потом заорали, как ненормальные от радости, что первый справился, он смог. Ор разгневанной и не получившей удовольствия толпы оглушил.
— Хм, я и не рассчитывал на такое, — голос мага заставил нас резко обернуться, зло уставиться на него.
— А на что вы рассчитывали? — с ненавистью процедил я. — Что детдомовские вот так запросто позволят себя скрутить? А вот это видали? — вложив в свои слова все эмоции, испытываемые в данную минуту, я с огромным удовольствием показал фигу гаду, недооценившему нас, и отвернулся глянуть, что с Тимофеем.
До меня донеслось хихиканье товарищей, но я не стал смотреть на физиономию мага, потому что заметил, что нашего собрата по несчастью волокут под руки два дюжих воина. Сначала душа в пятки ушла, когда я заметил это, а потом понял, что его несут к нам, в сарай. Что же с ним такое? Так обессилел или что-то серьезное? К тому же кровь на его теле не давала покоя.
— Давайте, следующий на выход, — скомандовал маг, когда арена опустела. — Следующей поднялась Аля. Тряхнув головой, она вложила в свой взгляд всю свою ненависть и презрение, глянув на мага, после чего с гордо поднятой головой покинула нас, только кивнув на прощание.
— Неужели у вас и девушки такие... — с уважением поинтересовался маг, наблюдая вместе с нами за ареной, где вскоре должна была появиться Аля.
— Да. Им порой достается даже больше, чем нам, парням, приходится изучать средство самообороны, если не хочешь прослыть подстилкой и всеобщей давалкой, — заметил один из парней, с которым мы еще не успели толком познакомиться, он как-то особняком держался от всех.
- Ваши женщины тоже, я смотрю, не промах, - я кивнул на арену, где недавно сражалась гладиаторша.
- Это не женщина, а воин. Их с малолетства учат быть мужчинами. Даже отпаивают зельями от недомоганий каждомесячных. Так что, не равняйте, - снисходительно заметил маг. Больше я ничего не успел спросить.
С трибун раздался вой и свист. Мы застыли, наблюдая, как Аля вышла на середину арены, поигрывая дубинкой. Вдруг песок около ее ног вспучился, и оттуда, словно черт из табакерки, выпрыгнул воин. Не тот, который был в первый раз, другой. На этот раз это оказался мужик. Глянув, кто его соперник, гладиатор расхохотался и попытался было грубо схватить Алю, напав на нее напрямую, без всяких ухищрений. Но девушка оказалась ловкой и прыткой.
Уже через несколько минут оскал воина сменился на рык, когда девушка, извернувшись, запрыгнула к воину на спину, рубанула у основании шеи ребром ладони, держа дубинку подмышками, а потом, резко выхватив эту же дубинку, со всей дури стала бить по голове гладиатора. Тот вертелся волчком, хватая ее за ноги, чтобы стащить с себя. Кровь застила ему глаза, он упал на арену, в надежде придавить Алю своим телом, но не тут-то было, она вовремя спрыгнула, наподдав напоследок еще раз по голове соперника. Дальше ей стало легче уворачиваться, так как тому мешала кровь из разбитой головы.
Только один раз мы едва не лишились чувств, когда воин едва не поймал девушку, при этом исполосовав ее металлическими шипами, которые вдруг оказались на его руках. Но когда Аля стала заваливаться на песок, Маша не выдержала и вскрикнула, я сжал кулаки. Как же так? Еще немного, девочка, продержись! Я повторял свои слова как мантру. И тут к нашей огромной радости прозвучал сигнал гонга. Вот тогда-то Аля и осела, так как сознание, видимо, ее покинуло.
Толпа ревела, но уже совсем по другой причине. Они не могли понять, как такое возможно, это нам любезно поведал маг. Никогда еще не было такого, чтобы второй человек подряд продержался час на арене против воинов, более того, чтобы мог хотя бы зацепить их, не говоря о том, чтоб ранить. А тут еще и хрупкая необученная боям девушка в придачу. Вот толпа и неистовствовала.
К нашим раненым товарищам вызвали лекаря. Он оказался еще и магом, и мы наблюдали, как он лечил Алю и Тимофея. Из его ладони лился свет, от которого все порезы и раны сразу затягивались, не оставляя ни единого следа. Это было изумительное зрелище. На несколько минут мы даже позабыли о том, что наш очередной товарищ сейчас отстаивает свое место на арене. И только очередной взрыв толпы, которая готова была разнести ограждение, вернул нас к наблюдению. А на арене творилось невообразимое.
