И проснулась.
- Что кричите, леди? – грубовато поинтересовалась Тутта, - его величества с вами нет.
- Пошла… вон… - с трудом прохрипела Бьянка.
К боли внизу живота добавилась еще и боль в шее. И девушке стало действительно страшно – до ледяных рук, до тошноты, до озноба, от которого зубы стучали. Она спустилась к обеду, твердо намереваясь поговорить с матушкой и попросить позвать мага-лекаря, но…
Отец с видом победителя помахал в воздухе маленьким розовым листком.
- Амалия! Амаа-а-а-алия! Наконец-то! Наконец стали забывать о… - он умолк, встретившись взглядом с Бьянкой.
- Что, Роланд? – матушка спешила навстречу по коридору, ухоженная и красивая, в светлом домашнем платье и ажурной шали.
Даже в столь тяжелые времена, когда семейство Эверси оказалось отвергнутым всеми, графиня умудрялась выглядеть томно и одновременно величаво. Бьянка же видела в зеркале взъерошенного белобрысого воробья.
- Нас пригласили на бал, на день рождения Вериты Ларно!
- Ларно? А ну-ка, дорогой, дай сюда приглашение, - оживилась матушка.
Розовый листок перекочевал в холеные ручки графини, она пробежалась взглядом по строчкам, затем почему-то окинула Бьянку пристальным, оценивающим взглядом.
- Нас пригласили в полном составе, - радостно сообщила матушка, - дитя мое, нужно, чтобы к завтрашнему вечеру ты привела себя в надлежащий вид. Думаю, что там будут Шико. Возможно, это шанс…
И тут Бьянка не удержалась и фыркнула.
- Верита Ларно – старая дева, страшная и глупая. У нее изо рта воняет и зубы порченые. А Левран Шико – косоглазый, и когда разговаривает, у него слюни брызжут так, что утонуть можно. Сомнительная радость…
Она не договорила, потому что затылок ожгла резкая боль. Бьянка с удивлением уставилась на отца, который только что отвесил ей подзатыльник.
- Помолчи, - он хмурился и жевал губами, - не в твоем положении перебирать. Так что мы поедем на бал, поздравим Вериту Ларно, и ты станешь ее лучшей подругой. И – да. Я не буду возражать, если ты покажешь Леврану Шико то же, что показывала королю… тьфу, узурпатору Ксеону. Ты поняла?
- Поняла, - Бьянка заморгала быстро-быстро, чтобы не расплакаться. Кровь ударила в голову, и щеки защипало. Наверное, сейчас она стала похожа на свеклу.
Если с Веритой Ларно еще можно было перемыть кости общим знакомым, то Левран Шико, старший сын виконта Шико, вызывал физическое отвращение. Нет, у младшего сына Шико как раз все было в порядке, и с ним Бьянка была бы не прочь водить дружбу. Но вот старший не удался. У него была отвратительная привычка никогда не смотреть в глаза собеседнику и постоянно склонять голову к левому плечу. А еще Левран периодически ковырялся в носу и потом съедал добытую оттуда козявку. И что, Всеблагий, целоваться с ним после этого?
- Может быть, вы меня отправите в монастырь? – жалобно спросила она.
Папенька начал краснеть, и маменька бросилась за стаканом воды.
- Бьянка! Как тебе не совестно? Мы столько для тебя сделали. Мы растили тебя для того, чтобы ты продолжила род Эверси, а не для того, чтобы высохла в молитвах и постах.
- Я не хочу иметь ничего общего с Шико, - решительно объявила Бьянка.
- Претемный, - прохрипел папенька, - какая эгоистичная девица выросла, а, Амалия? Сперва опозорила нас на все королевство, теперь упирается… Знаешь, дочь, ты поедешь на бал и приложишь все усилия, чтобы Левран обратил на тебя внимание. Потому что… в противном случае мы с матушкой окончательно убедимся в том, что ты своенравная, избалованная, неблагодарная и крайне эгоистичная особа, которая совершенно не думает о родителях!
И тут Бьянку накрыло волной совершенно неконтролируемой ярости.
Это она-то не думает о родителях? Да как же так? Неужели они… в самом деле именно такие, какими она их видит именно сейчас? Неужели так и не поняли, что она сделала только ради них?
- Я никуда не еду, - тихо сказала она.
Амалия Эверси закатила глаза и побледнела, граф бросился ее поддержать.
- Нет, ты посмотри, что творишь с матерью, - крикнул зло, - Амалия, душа моя… Давай, я тебе помогу дойти до кушетки.
Но графиня потянулась к Бьянке, дотронулась до ее щеки – очень нежно, как никогда раньше, и прошептала:
- Милая… пожалуйста. Мы очень, очень просим тебя. Я прошу…
Особняк Ларно давно начал ветшать, на его боках строгого серого цвета краснели кирпичом пятна отвалившейся штукатурки. Если ехать из центральной части города, спускаясь при этом с горы в сторону моря, можно было увидеть, что над правым крылом провалилась крыша, и никто ее не чинит, потому что у семейства Ларно попросту нет на это средств.
Впрочем, некоторые стеснения в средствах испытывала и семья Эверси. Разница была лишь в том, что род Ларно обеднел на пару поколений раньше, а особняк Эверси был отремонтирован дедом Бьянки.
Одно было хорошо у Ларно: дом окружал старый яблоневый сад, пронизанный узкими, зарастающими тропинками, украшенный старинными беседками. Весна была в самом разгаре, деревья стояли в цвету, прекрасные, словно невесты перед алтарем Всеблагого, и Бьянка, так долго просидевшая взаперти, не могла надышаться вкусным свежим воздухом.
Выглядывая из окна кареты, девушка с интересом наблюдала за жизнью, кипящей на улицах столицы. С некоторым сожалением отметила, что у ее платья безнадежно устарел фасон рукава, и что богато одетые горожанки предпочитают вырез в виде буквы «V», а вовсе не квадратный, выставляющий напоказ грудь. В моду снова входили пышные веера и сапожки на высоком каблуке, а она была обута в старые атласные туфельки с изрядно стоптанными подметками.
«Для Ларно сойдет», - ухмыляясь, решила Бьянка.
Может быть, эти же подметки отпугнут от нее Шико-старшего, и тогда можно будет с чистой совестью отчитаться папеньке, мол, я старалась, а он и внимания не обратил.
Бьянка ехала на бал с безмятежной улыбкой на губах, но мысленно готовилась к битве по масштабам сравнимой с Великим Эшвотским сражением, когда враждебные ависийцы были раз и навсегда изгнаны с островов Рехши.
Будут ли ее обсуждать? Конечно.
Попытаются ли вывалять в грязи и облить помоями? Вне всяких сомнений.
Бьянка, как никто другой, прекрасно понимала, что женская компания безжалостна к слабым, и еще более безжалостна к павшим сильным, и что легко на дне рождения Вериты Ларно ей не будет ни мгновения. Но с каждым новым глотком свежего, напитанного солнечным теплом воздуха, в ней поднимала голову прежняя Бьянка Эверси, которая вполне могла, образно выражаясь, откусить положенный в рот палец и у которой хватило дурости натравить ручного механоида на жену верховного инквизитора. Впрочем, эту историю Бьянка предпочитала не вспоминать: уж больно жгло стыдом щеки, когда она ревела в подвалах инквизиции, а эта сволочь Аламар Нирс допрашивал ее так, словно она была незарегистрированным магом-менталистом.
Наконец карета остановилась у ажурных ворот, изрядно побитых ржавчиной. Им бросился открывать дворецкий, что весьма прозрачно намекало на бедственное положение владельцев дома. Потом лошади процокали подковами по дорожке, вымощеной разноцветным булыжником, и остановились напротив высокого крыльца, отделанного мрамором с аристократичными черными прожилками, местами обвалившегося.
Папенька строго посмотрел на Бьянку.
Бьянка скромно потупилась, всем своим видом как бы говоря: я буду послушной, я буду делать так, как вы велите, и если Шико-старший полезет мне под юбку, я буду жеманно хихикать, подкатывать глаза и изображать радость.
На самом же деле Бьянка поклялась себе, что ежели Левран изволит вести себя подобным образом, то скорее всего будет вынужден ретироваться с хорошим фингалом.
- Ну, пойдем, - мягко сказала графиня, невесомо погладила Бьянку по открытым плечам, расправила щелчком кружево, - деточка, постарайся сделать так, чтобы нам не пришлось за тебя краснеть.
- Да, матушка, - улыбнулась Бьянка, - я буду вести себя как лучшая подруга Вериты и как самая смирная невеста королевства.
- Так бы и сразу, - буркнул отец и, кряхтя, принялся выбираться из кареты. Ему мешал объемный живот, но дворецкий оказался смышленым, так что подал графу руку и буквально выволок наружу. Амалия Эверси выбралась самостоятельно, лишь мимоходом оперлась о жесткие пальцы слуги. Бьянка и вовсе сделала вид, что не заметила протянутой руки. От всех кошмаров, что тревожили ее, касаться мужчин было неприятно.
Перед ними распахнули высокие стеклянные двери, и Бьянка помимо собственной воли ощутила прилив сил и совершенно детского восторга.
Как давно она не была на балу!
Чтобы блестел натертый паркет, чтобы суетилась прислуга, расставляя по столам закуски, чтобы прохаживались важно гости, а хозяева дома…
- Бьянка! – раздался рядом писк Вериты, - о, Бьянка, я так счастлива, что ты смогла приехать!
Еще через мгновение Бьянка оказалась заключена в мягкие, горячие и потные объятия Ларно-младшей.
- О, - сказала она и мягко отстранилась, - дорогая, как я тебя давно не видела!
Быстро оглядев Вериту, добавила:
- Ты похорошела. Всеблагий, как же ты хороша! Не то, что я нынче…
И вздохнула.
Разумеется, Верита не похорошела ни капли. Она была невысокого роста, но при этом очень странного телосложения, напоминала квадрат с руками и ногами. Квадрат утягивали корсетом, украшали приторно-розовыми рюшами и розочками, но миловидности это квадрату не добавляло. К тому же, у Вериты было такое же квадратное лицо с тяжелой челюстью и не очень чистая кожа. Бьянка на таких девиц смотрела с непониманием и прохладным презрением. Даже если ты не удалась фигурой, всегда можно пошить такое платье, которое скроет недостатки и подчеркнет достоинства (в случае Вериты – весьма аппетитную пышную грудь). Ну а лицо – магов-лекарей никто не отменял. А еще артефакты. И просто очищающие средства.
Но всем этим нужно было заниматься, а Верита заниматься не хотела. И было бы это простительно, если бы сия особа увлекалась чем-нибудь интересным и полезным, например, чтением или вышивкой… Но нет. Верита просто была ленива, и оттого оставалась совершенно некрасивой.
- Идем, - Верита потянула ее за руку, - идем в сад, там уже все наши собрались.
- Ох! – Бьянка тут же демонстративно захромала.
Леди Ларно тянула ее как раз в змеиный клубок, а Бьянке так хотелось еще немного порадоваться празднику!
- Послушай, - сказала она, - ты иди, я тебя догоню. Хочу стащить что-нибудь вкусненькое, пока маменька не видит. Ну, ты же знаешь, она следит за тем, что я ем.
Верита смерила Бьянку снисходительным взглядом.
- Вот бедняга-то! Конечно, иди, чуть позже выйдешь к нам. Уже, правда, темнеет… но в саду магкристаллы, не заблудишься. Иди-иди, перекуси, а то ты так исхудала за всеми этими переживаниями, что на тебя смотреть жалко. Вон, грудь почти исчезла.
«Зато у тебя пузо сальное», - возразила про себя Бьянка.
Игра началась. И то, что только что сказала Верита, следовало понимать так: мы тут знаем про твою интрижку с мужчиной и все косточки перемыли. Да и вообще ты теперь никчемное ничтожество, никто не будет тебе в рот заглядывать, как раньше.
Глядя в спину удаляющейся Ларно, Бьянка ощутила азарт. О, в подобных ситуациях она чувствовала себя как рыба в воде.
«Посмотрим, кто посмеется последним», - подумала она и направилась к закускам.
Окинула взглядом присутствующих – маменька и папенька увлеченно беседовали с хозяевами дома, папенька прикладывался к пузатому бокалу с чем-то крепким, маменька кокетливо обмахивалась веером.
«Ага!» - решила Бьянка и прокралась к столу.
Она взяла чистую тарелку, положила несколько ломтиков ветчины и тарталетку с ананасовым салатом. Был соблазн выпить бокальчик игристого, но Бьянка пресекла это желание на корню. Она, Темный побери, готовится к сражению. А в битве нужно иметь свежую голову.
Поэтому девушка удалилась в уголок и принялась за еду, время от времени поглядывая по сторонам. Пока все шло отлично: мягко мерцали магкристаллы в держателях у стен, мужчины выпивали и обсуждали важные политические новости, женщины, умудренные жизнью, кудахтали о чем-то своем. Никто не обращал внимания на «мелкую шлюху» узурпатора.
Бьянка с воодушевлением опустошила тарелку и снова подтянулась к столу, на сей раз туда, где на серебряных подставках красовались пирожные – лимонные, малиновые, фисташковые. Сладкое было ее слабостью. Но почти все время Бьянке приходилось быть рабыней листьев салата, и потому день с пирожными уже сам по себе становился праздником.
Девушка потянулась к корзинке со сливочным кремом, и едва не выронила ее, когда прямо над головой раздалось басовитое:
- Добрый вечер, леди Эверси.
«Это что, Шико?» - поразилась она.
И тут же выдохнула с облегчением. Нет, не Шико. У Леврана скрипучий голос, от которого мурашки бегут по коже. А это… это голос взрослого мужчины.
- Вечер добрый, - мягко ответила она, одновременно оборачиваясь, - чем обяза…
И окончание слова застряло в горле.
Чувствуя, как немеют ноги, Бьянка уставилась снизу вверх на мужчину. А он ловко подхватил тарелку, выпавшую из ее рук – да так ловко, что ни одно пирожное не пострадало.
- Вы! – наконец выдавила Бьянка и невольно попятилась.
На нее с усмешкой смотрел тот самый… мужлан, та сволочь, которая похитила родителей и заставила ее добывать у короля артефакты таким грязным способом.
Конечно же, он изменился, почти до неузнаваемости. Темная щегольская бородка, волосы причесаны и собраны в низкий хвост. Одежда… М-да, одежда богатая. Сюртук из дорогой тонкой шерсти, атласная жилетка, которая чуть ли не по швам трещит на мощной груди. И булавка с большим рубином в шейном платке.
- Что вы здесь делаете? Вы меня преследуете? – зашипела Бьянка, озираясь по сторонам, - так вот я вам больше ничего не должна, понятно? И без того…
И умолкла.
Ну не говорить же этому ничтожеству про кошмары. И про то, что ночь за ночью она переживает одно и то же, даже больше, чем было с королем. В самом деле, слишком много чести.
- Я вас не преследую, - он пожал широченными плечами, - меня пригласили. Просто пригласили. Я богатый человек, меня приглашают. И вовсе не ожидал увидеть здесь вас, леди Эверси.
- О, конечно! – она всплеснула руками, - после того, как вы… вы заставили меня… я все это время провела взаперти, и от нашей семьи все отвернулись. А мои родители, наверное, считают, что лучше б я утопла, чем терпеть такой позор! Это вы виноваты! Вы!..
Слова внезапно закончились, и все, чего хотелось – подпрыгнуть повыше и как следует расцарапать это спокойное, породистое лицо. А еще лучше укусить, до кровавых отпечатков, чтоб прочувствовал…
Бьянка сцепила руки замком, еще раз окинула мужлана мрачным взглядом.
- Что вам от меня нужно?
- Ничего, - он пожал плечами, - был рад встретить вас живой и невредимой.
Поставив тарелку с пирожными на край стола, мужчина развернулся и ушел. Смешаться с толпой, правда, у него не получалось из-за роста, поэтому он просто вышел в сад. Бьянка судорожно выдохнула. Нет, ну надо ж такому случиться? С одной стороны – змеи-бывшие подруги. С другой теперь… этот, даже не знаешь, как назвать.
- Милая, - Бьянка едва не подскочила, когда мягкая ладонь матушки легла на локоть, - не налегай на пирожные. И без того тебе будет тяжело выйти замуж. Кстати, я видела, ты разговаривала с лордом Сандором. Чего он хотел?
- Что кричите, леди? – грубовато поинтересовалась Тутта, - его величества с вами нет.
- Пошла… вон… - с трудом прохрипела Бьянка.
К боли внизу живота добавилась еще и боль в шее. И девушке стало действительно страшно – до ледяных рук, до тошноты, до озноба, от которого зубы стучали. Она спустилась к обеду, твердо намереваясь поговорить с матушкой и попросить позвать мага-лекаря, но…
Отец с видом победителя помахал в воздухе маленьким розовым листком.
- Амалия! Амаа-а-а-алия! Наконец-то! Наконец стали забывать о… - он умолк, встретившись взглядом с Бьянкой.
- Что, Роланд? – матушка спешила навстречу по коридору, ухоженная и красивая, в светлом домашнем платье и ажурной шали.
Даже в столь тяжелые времена, когда семейство Эверси оказалось отвергнутым всеми, графиня умудрялась выглядеть томно и одновременно величаво. Бьянка же видела в зеркале взъерошенного белобрысого воробья.
- Нас пригласили на бал, на день рождения Вериты Ларно!
- Ларно? А ну-ка, дорогой, дай сюда приглашение, - оживилась матушка.
Розовый листок перекочевал в холеные ручки графини, она пробежалась взглядом по строчкам, затем почему-то окинула Бьянку пристальным, оценивающим взглядом.
- Нас пригласили в полном составе, - радостно сообщила матушка, - дитя мое, нужно, чтобы к завтрашнему вечеру ты привела себя в надлежащий вид. Думаю, что там будут Шико. Возможно, это шанс…
И тут Бьянка не удержалась и фыркнула.
- Верита Ларно – старая дева, страшная и глупая. У нее изо рта воняет и зубы порченые. А Левран Шико – косоглазый, и когда разговаривает, у него слюни брызжут так, что утонуть можно. Сомнительная радость…
Она не договорила, потому что затылок ожгла резкая боль. Бьянка с удивлением уставилась на отца, который только что отвесил ей подзатыльник.
- Помолчи, - он хмурился и жевал губами, - не в твоем положении перебирать. Так что мы поедем на бал, поздравим Вериту Ларно, и ты станешь ее лучшей подругой. И – да. Я не буду возражать, если ты покажешь Леврану Шико то же, что показывала королю… тьфу, узурпатору Ксеону. Ты поняла?
- Поняла, - Бьянка заморгала быстро-быстро, чтобы не расплакаться. Кровь ударила в голову, и щеки защипало. Наверное, сейчас она стала похожа на свеклу.
Если с Веритой Ларно еще можно было перемыть кости общим знакомым, то Левран Шико, старший сын виконта Шико, вызывал физическое отвращение. Нет, у младшего сына Шико как раз все было в порядке, и с ним Бьянка была бы не прочь водить дружбу. Но вот старший не удался. У него была отвратительная привычка никогда не смотреть в глаза собеседнику и постоянно склонять голову к левому плечу. А еще Левран периодически ковырялся в носу и потом съедал добытую оттуда козявку. И что, Всеблагий, целоваться с ним после этого?
- Может быть, вы меня отправите в монастырь? – жалобно спросила она.
Папенька начал краснеть, и маменька бросилась за стаканом воды.
- Бьянка! Как тебе не совестно? Мы столько для тебя сделали. Мы растили тебя для того, чтобы ты продолжила род Эверси, а не для того, чтобы высохла в молитвах и постах.
- Я не хочу иметь ничего общего с Шико, - решительно объявила Бьянка.
- Претемный, - прохрипел папенька, - какая эгоистичная девица выросла, а, Амалия? Сперва опозорила нас на все королевство, теперь упирается… Знаешь, дочь, ты поедешь на бал и приложишь все усилия, чтобы Левран обратил на тебя внимание. Потому что… в противном случае мы с матушкой окончательно убедимся в том, что ты своенравная, избалованная, неблагодарная и крайне эгоистичная особа, которая совершенно не думает о родителях!
И тут Бьянку накрыло волной совершенно неконтролируемой ярости.
Это она-то не думает о родителях? Да как же так? Неужели они… в самом деле именно такие, какими она их видит именно сейчас? Неужели так и не поняли, что она сделала только ради них?
- Я никуда не еду, - тихо сказала она.
Амалия Эверси закатила глаза и побледнела, граф бросился ее поддержать.
- Нет, ты посмотри, что творишь с матерью, - крикнул зло, - Амалия, душа моя… Давай, я тебе помогу дойти до кушетки.
Но графиня потянулась к Бьянке, дотронулась до ее щеки – очень нежно, как никогда раньше, и прошептала:
- Милая… пожалуйста. Мы очень, очень просим тебя. Я прошу…
***
Особняк Ларно давно начал ветшать, на его боках строгого серого цвета краснели кирпичом пятна отвалившейся штукатурки. Если ехать из центральной части города, спускаясь при этом с горы в сторону моря, можно было увидеть, что над правым крылом провалилась крыша, и никто ее не чинит, потому что у семейства Ларно попросту нет на это средств.
Впрочем, некоторые стеснения в средствах испытывала и семья Эверси. Разница была лишь в том, что род Ларно обеднел на пару поколений раньше, а особняк Эверси был отремонтирован дедом Бьянки.
Одно было хорошо у Ларно: дом окружал старый яблоневый сад, пронизанный узкими, зарастающими тропинками, украшенный старинными беседками. Весна была в самом разгаре, деревья стояли в цвету, прекрасные, словно невесты перед алтарем Всеблагого, и Бьянка, так долго просидевшая взаперти, не могла надышаться вкусным свежим воздухом.
Выглядывая из окна кареты, девушка с интересом наблюдала за жизнью, кипящей на улицах столицы. С некоторым сожалением отметила, что у ее платья безнадежно устарел фасон рукава, и что богато одетые горожанки предпочитают вырез в виде буквы «V», а вовсе не квадратный, выставляющий напоказ грудь. В моду снова входили пышные веера и сапожки на высоком каблуке, а она была обута в старые атласные туфельки с изрядно стоптанными подметками.
«Для Ларно сойдет», - ухмыляясь, решила Бьянка.
Может быть, эти же подметки отпугнут от нее Шико-старшего, и тогда можно будет с чистой совестью отчитаться папеньке, мол, я старалась, а он и внимания не обратил.
Бьянка ехала на бал с безмятежной улыбкой на губах, но мысленно готовилась к битве по масштабам сравнимой с Великим Эшвотским сражением, когда враждебные ависийцы были раз и навсегда изгнаны с островов Рехши.
Будут ли ее обсуждать? Конечно.
Попытаются ли вывалять в грязи и облить помоями? Вне всяких сомнений.
Бьянка, как никто другой, прекрасно понимала, что женская компания безжалостна к слабым, и еще более безжалостна к павшим сильным, и что легко на дне рождения Вериты Ларно ей не будет ни мгновения. Но с каждым новым глотком свежего, напитанного солнечным теплом воздуха, в ней поднимала голову прежняя Бьянка Эверси, которая вполне могла, образно выражаясь, откусить положенный в рот палец и у которой хватило дурости натравить ручного механоида на жену верховного инквизитора. Впрочем, эту историю Бьянка предпочитала не вспоминать: уж больно жгло стыдом щеки, когда она ревела в подвалах инквизиции, а эта сволочь Аламар Нирс допрашивал ее так, словно она была незарегистрированным магом-менталистом.
Наконец карета остановилась у ажурных ворот, изрядно побитых ржавчиной. Им бросился открывать дворецкий, что весьма прозрачно намекало на бедственное положение владельцев дома. Потом лошади процокали подковами по дорожке, вымощеной разноцветным булыжником, и остановились напротив высокого крыльца, отделанного мрамором с аристократичными черными прожилками, местами обвалившегося.
Папенька строго посмотрел на Бьянку.
Бьянка скромно потупилась, всем своим видом как бы говоря: я буду послушной, я буду делать так, как вы велите, и если Шико-старший полезет мне под юбку, я буду жеманно хихикать, подкатывать глаза и изображать радость.
На самом же деле Бьянка поклялась себе, что ежели Левран изволит вести себя подобным образом, то скорее всего будет вынужден ретироваться с хорошим фингалом.
- Ну, пойдем, - мягко сказала графиня, невесомо погладила Бьянку по открытым плечам, расправила щелчком кружево, - деточка, постарайся сделать так, чтобы нам не пришлось за тебя краснеть.
- Да, матушка, - улыбнулась Бьянка, - я буду вести себя как лучшая подруга Вериты и как самая смирная невеста королевства.
- Так бы и сразу, - буркнул отец и, кряхтя, принялся выбираться из кареты. Ему мешал объемный живот, но дворецкий оказался смышленым, так что подал графу руку и буквально выволок наружу. Амалия Эверси выбралась самостоятельно, лишь мимоходом оперлась о жесткие пальцы слуги. Бьянка и вовсе сделала вид, что не заметила протянутой руки. От всех кошмаров, что тревожили ее, касаться мужчин было неприятно.
Перед ними распахнули высокие стеклянные двери, и Бьянка помимо собственной воли ощутила прилив сил и совершенно детского восторга.
Как давно она не была на балу!
Чтобы блестел натертый паркет, чтобы суетилась прислуга, расставляя по столам закуски, чтобы прохаживались важно гости, а хозяева дома…
- Бьянка! – раздался рядом писк Вериты, - о, Бьянка, я так счастлива, что ты смогла приехать!
Еще через мгновение Бьянка оказалась заключена в мягкие, горячие и потные объятия Ларно-младшей.
- О, - сказала она и мягко отстранилась, - дорогая, как я тебя давно не видела!
Быстро оглядев Вериту, добавила:
- Ты похорошела. Всеблагий, как же ты хороша! Не то, что я нынче…
И вздохнула.
Разумеется, Верита не похорошела ни капли. Она была невысокого роста, но при этом очень странного телосложения, напоминала квадрат с руками и ногами. Квадрат утягивали корсетом, украшали приторно-розовыми рюшами и розочками, но миловидности это квадрату не добавляло. К тому же, у Вериты было такое же квадратное лицо с тяжелой челюстью и не очень чистая кожа. Бьянка на таких девиц смотрела с непониманием и прохладным презрением. Даже если ты не удалась фигурой, всегда можно пошить такое платье, которое скроет недостатки и подчеркнет достоинства (в случае Вериты – весьма аппетитную пышную грудь). Ну а лицо – магов-лекарей никто не отменял. А еще артефакты. И просто очищающие средства.
Но всем этим нужно было заниматься, а Верита заниматься не хотела. И было бы это простительно, если бы сия особа увлекалась чем-нибудь интересным и полезным, например, чтением или вышивкой… Но нет. Верита просто была ленива, и оттого оставалась совершенно некрасивой.
- Идем, - Верита потянула ее за руку, - идем в сад, там уже все наши собрались.
- Ох! – Бьянка тут же демонстративно захромала.
Леди Ларно тянула ее как раз в змеиный клубок, а Бьянке так хотелось еще немного порадоваться празднику!
- Послушай, - сказала она, - ты иди, я тебя догоню. Хочу стащить что-нибудь вкусненькое, пока маменька не видит. Ну, ты же знаешь, она следит за тем, что я ем.
Верита смерила Бьянку снисходительным взглядом.
- Вот бедняга-то! Конечно, иди, чуть позже выйдешь к нам. Уже, правда, темнеет… но в саду магкристаллы, не заблудишься. Иди-иди, перекуси, а то ты так исхудала за всеми этими переживаниями, что на тебя смотреть жалко. Вон, грудь почти исчезла.
«Зато у тебя пузо сальное», - возразила про себя Бьянка.
Игра началась. И то, что только что сказала Верита, следовало понимать так: мы тут знаем про твою интрижку с мужчиной и все косточки перемыли. Да и вообще ты теперь никчемное ничтожество, никто не будет тебе в рот заглядывать, как раньше.
Глядя в спину удаляющейся Ларно, Бьянка ощутила азарт. О, в подобных ситуациях она чувствовала себя как рыба в воде.
«Посмотрим, кто посмеется последним», - подумала она и направилась к закускам.
Окинула взглядом присутствующих – маменька и папенька увлеченно беседовали с хозяевами дома, папенька прикладывался к пузатому бокалу с чем-то крепким, маменька кокетливо обмахивалась веером.
«Ага!» - решила Бьянка и прокралась к столу.
Она взяла чистую тарелку, положила несколько ломтиков ветчины и тарталетку с ананасовым салатом. Был соблазн выпить бокальчик игристого, но Бьянка пресекла это желание на корню. Она, Темный побери, готовится к сражению. А в битве нужно иметь свежую голову.
Поэтому девушка удалилась в уголок и принялась за еду, время от времени поглядывая по сторонам. Пока все шло отлично: мягко мерцали магкристаллы в держателях у стен, мужчины выпивали и обсуждали важные политические новости, женщины, умудренные жизнью, кудахтали о чем-то своем. Никто не обращал внимания на «мелкую шлюху» узурпатора.
Бьянка с воодушевлением опустошила тарелку и снова подтянулась к столу, на сей раз туда, где на серебряных подставках красовались пирожные – лимонные, малиновые, фисташковые. Сладкое было ее слабостью. Но почти все время Бьянке приходилось быть рабыней листьев салата, и потому день с пирожными уже сам по себе становился праздником.
Девушка потянулась к корзинке со сливочным кремом, и едва не выронила ее, когда прямо над головой раздалось басовитое:
- Добрый вечер, леди Эверси.
«Это что, Шико?» - поразилась она.
И тут же выдохнула с облегчением. Нет, не Шико. У Леврана скрипучий голос, от которого мурашки бегут по коже. А это… это голос взрослого мужчины.
- Вечер добрый, - мягко ответила она, одновременно оборачиваясь, - чем обяза…
И окончание слова застряло в горле.
Чувствуя, как немеют ноги, Бьянка уставилась снизу вверх на мужчину. А он ловко подхватил тарелку, выпавшую из ее рук – да так ловко, что ни одно пирожное не пострадало.
- Вы! – наконец выдавила Бьянка и невольно попятилась.
На нее с усмешкой смотрел тот самый… мужлан, та сволочь, которая похитила родителей и заставила ее добывать у короля артефакты таким грязным способом.
Конечно же, он изменился, почти до неузнаваемости. Темная щегольская бородка, волосы причесаны и собраны в низкий хвост. Одежда… М-да, одежда богатая. Сюртук из дорогой тонкой шерсти, атласная жилетка, которая чуть ли не по швам трещит на мощной груди. И булавка с большим рубином в шейном платке.
- Что вы здесь делаете? Вы меня преследуете? – зашипела Бьянка, озираясь по сторонам, - так вот я вам больше ничего не должна, понятно? И без того…
И умолкла.
Ну не говорить же этому ничтожеству про кошмары. И про то, что ночь за ночью она переживает одно и то же, даже больше, чем было с королем. В самом деле, слишком много чести.
- Я вас не преследую, - он пожал широченными плечами, - меня пригласили. Просто пригласили. Я богатый человек, меня приглашают. И вовсе не ожидал увидеть здесь вас, леди Эверси.
- О, конечно! – она всплеснула руками, - после того, как вы… вы заставили меня… я все это время провела взаперти, и от нашей семьи все отвернулись. А мои родители, наверное, считают, что лучше б я утопла, чем терпеть такой позор! Это вы виноваты! Вы!..
Слова внезапно закончились, и все, чего хотелось – подпрыгнуть повыше и как следует расцарапать это спокойное, породистое лицо. А еще лучше укусить, до кровавых отпечатков, чтоб прочувствовал…
Бьянка сцепила руки замком, еще раз окинула мужлана мрачным взглядом.
- Что вам от меня нужно?
- Ничего, - он пожал плечами, - был рад встретить вас живой и невредимой.
Поставив тарелку с пирожными на край стола, мужчина развернулся и ушел. Смешаться с толпой, правда, у него не получалось из-за роста, поэтому он просто вышел в сад. Бьянка судорожно выдохнула. Нет, ну надо ж такому случиться? С одной стороны – змеи-бывшие подруги. С другой теперь… этот, даже не знаешь, как назвать.
- Милая, - Бьянка едва не подскочила, когда мягкая ладонь матушки легла на локоть, - не налегай на пирожные. И без того тебе будет тяжело выйти замуж. Кстати, я видела, ты разговаривала с лордом Сандором. Чего он хотел?
