— Гладиатор не может стать воином, — усмехнулся Гелиус.
— Почему же? — спросила она. — Мы тоже сражаемся, рискуем своей жизнью…
— Но мы не защищаем родной дом. Нам за это не платят ни монетой, ни почетом. Не говоря уже о том, что гладиатор — это звериное мясо… — обреченно отозвался Ханк и тяжело вздохнул, словно ему приходилось объяснять ребенку прописные истины.
— А ты хочешь стать воином? — раздался голос из темноты.
Все гладиаторы разом повернулись к источнику шума и в неверном свете свечи различили темные, пропитанные кровью врагов и диких зверей одежды, а еще шрамы… Много шрамов, пересекающих торс, плечи, руки и лицо.
— Да! — твердо ответила она, стискивая рукоять тренировочного меча.
— Ты мечтаешь как девчонка, — фыркнул голос.
— Так она и есть девчонка, Ранар, — хехекнул Гелиус, отпивая дешевого разбавленного вина.
— Нет, — твердо отрезал Ранар, ворочаясь на своей лежанке в самом темном углу камеры, отведенной гладиаторам для отдыха.
— Я воин, — твердо заявила она, рывком поднялась с места и уставилась на сильнейшего гладиатора в империи, скрывавшегося в полутьме. Его взгляд она увидеть не могла, потому, громко выдохнув, ушла.
— Ранар, зачем ты так? — Гелиус даже в полутьме чувствовал гнев и раздражение сильнейшего гладиатора, но не мог не спросить. — Ты ведь сам учил ее быть воином.
Ханк шикнул на него. Гелиус осекся и стал пить свое вино мелкими глотками, скрывая нервозность. А Ранар закрыл глаза, пытаясь забыться во сне.
— Ранар… Ранар… — ее тонкий, нежный голос с трудом прорывался сквозь тьму кошмаров. На лоб и шею легли ласковые холодные руки, перемотанные отрезками ткани.
— Все хорошо, я проснулся, — не открывая глаз, отозвался гладиатор и тяжело вздохнул. Хрупкие девичьи ладони еще несколько мгновений поглаживали его лицо, а затем исчезли подобно ветру.
— Ты не кричал, остальным я сказала, что ты отдыхаешь, — предваряя вопросы, тихо произнесла она, подтягивая к себе ноги и обхватывая руками колени. Ранар понял это по шороху ее сандалий о песок тренировочного поля.
— О чем задумалась?
— Как отсюда сбежать, — честно призналась она.
— Умереть захотела? — разочарованно протянул Ранар, закрывая лицо от палящего солнца.
— Сбежать, — повторила она.
— Зачем?
— Здесь мне воином не стать.
— Заладила, — раздраженно прошипел гладиатор. Рывком поднялся на ноги, развернулся, возвышаясь могучей горой мышц над крошечной девушкой-гладиатором, и выставил в ее сторону меч. — Забудь все, о чем я тебе говорил. Ты останешься здесь.
«Снова этот взгляд», — подумал Ранар, застывая под пронзительным взглядом девушки. И в этом взгляде было все: твердость, непокорность, решимость. Все, что он так любит, что так манит его.
Она не стала спорить с ним, не стала что-то объяснять и доказывать. Просто схватила свои мечи и нанесла удар. Она не сражалась — танцевала с клинками, перебирая ногами подобно нимфе. И Ранар терял всю свою силу, любуясь ею, желая ее победить и мечтая овладеть ею снова. Он не раз делал девушку своей, когда хотел и где хотел. Доказывал, что он сильнейший, показывая, что она рядом с ним ничто. Но, сколько бы он не топтал ее, не рубил и не уничтожал, она возрождалась и была прекрасна в своей непобедимости, в своей настойчивости, в своей живучести.
Почти как Адорэбель.
— Адорэбель! — взревел Ранар, отразил клинки девушки, схватил ее за горло и впечатал в стену здания.
— Стэссия! — хрипела девушка в его руках.
— Ненавижу, — шипел гладиатор, стискивая шею пойманной нимфы.
— Стэссия! — не сдавалась она, нанося удары ногами. Сумела поддеть мыском сандалии свалившийся на землю меч противника, перехватила его рукой и приставила острие клинка к шее Ранара. Твердый, уверенный взгляд и сиплое:
— Меня зовут Стэссия.
— Забавные у тебя гладиаторы, Кэссиэн, — раздалось над головой.
Ранар нехотя разжал пальцы, роняя на песок закашливающуюся Стэссию.
— Женщина? — задался вопросом молодой человек, с откровенным любопытством и вожделением разглядывая обнаженные ноги девушки-гладиатора, бедра, спрятанные грубой белой тканью туники, открытые плечи и едва покрытую грудь.
Кэссиэн не ответил, лишь поморщился. Стэссия нехотя поднялась с земли, встала рядом с Ранаром, спрятав руки за спину, и склонила голову. Смотреть на хозяев запрещено.
— Знакомое личико, — протянул гость Кэссиэна, потирая подбородок. — Кэссиэн, брат, этой нимфе не место среди грязных животных. Пусть она порадует нас своим присутствием. Иди сюда.
Молодой человек протянул руку и поманил Стэссию к себе.
— Нет, — отрезал Кэссиэн и, с глухой бессильной злобой посмотрев на девушку, пояснил, — приказ отца.
Гость Кэссиэна озадаченно выпятил подбородок, но руку убрал и, позабыв о гладиаторах, направился в сад. Хозяин дома последовал за ним.
— Прекрати скулить, ты осталась жива — и это главное, — раздраженно произнесла Стэссия и протянула служанке чашу с водой. — Радуйся, что у хозяина не так много гладиаторов.
Девушка ничего не отвечала. Выпив воду, она сжалась в комочек на тонкой соломенной подстилке и скулила, кусая ободранные в кровь руки. Все ее тело покрывали синяки и отметины. Она дрожала.
Стэссия с противной самой себе жалостью смотрела на эту изуродованную служанку, отданную на растерзание изголодавшимся по женской ласке гладиаторам. Она накинула на девушку то тряпье, что осталось от ее одежды, и вышла.
Удовлетворенные гладиаторы слонялись по камере: кто-то попивал вино, кто-то спал, кто-то разговаривал. Стэссия перехватила чашу поудобнее и направилась к бочке с водой. Ей не в первый раз приходилось успокаивать провинившуюся служанку, которую решили проучить с помощью гладиаторов. Чаще всего они не выживали, умирая прямо во время слияния. Некоторые, пережив пытку, отчаивались и умирали от жалости и ненависти к самой себе. Трупы выволакивала Стэссия — единственная вменяемая после столь неприятного праздника жизни. Она аккуратно складывала изуродованных девушек у стены на улице и садилась рядом. Гладиатор ничего не говорила, ни о чем не думала, только долго разглядывала умерших. Потом вздыхала, потирая лицо ладонями, одними губами возносила благодарную молитву богам и уходила.
«Ей нужна вода, чтобы очнуться от этого кошмара», — твердила про себя Стэссия, стараясь не думать о том моменте, когда она придет и увидит на подстилке очередной еще теплый труп.
— Ты чего вылезла? — грозный рык настиг девушку внезапно. Большая грубая ладонь толкнула ее к стене, а сверху нависло огромное тело Ранара.
— Ей нужна вода, — выдохнула Стэссия. — Не успокоился еще?
— А если нет, что тогда? — прорычал в самое ухо мужчина, вздернул подол туники, нащупал ладонью грудь девушки и с жадностью сжал ее.
Стэссия промолчала, выпуская из рук чашу. Неудобно будет сношаться с посудой в руках. Металлическая чаша с громким звоном ударилась о каменный пол.
— Стало жалко ее? — злобно прошипел Ранар и рывком развернул Стэссию к стене.
Девушка переждала, пока гладиатор перестанет сжимать ее грудь, перейдет к бедрам, и сама наклонилась вперед, упираясь руками в каменную кладку. В тот раз она больно ударилась головой. Не хотела снова.
— Надоело смотреть на трупы служанок, которые подыхают из-за случайно разбитого кувшина, — глухим, почти равнодушным голосом отозвалась Стэссия, ожидая, когда Ранар войдет в нее.
Но вместо этого мужчина схватил ее за волосы, развернул к себе лицом и впечатал в стену собственным телом.
— Она отдалась другому, когда хозяин выбрал для нее мужа. Это еще слабое наказание, — выплюнул прямо в лицо Ранар, заставил себя отпустить волосы Стэссии и стремительно ушел.
— Мой дорогой Велиус, вы действительно хотите взять этого гладиатора в качестве подарка? — с усмешкой спросил хозяин. Он все еще не верил словам посла.
— Да, Криус, — в третий раз повторил пожилой мужчина, отпивая вино из кубка. — Это будет прекрасный подарок для Дэмидэуса.
В глазах посла затаились загадка и предвкушение. Он холодно и пренебрежительно разглядывал стоящую перед ними на коленях Стэссию. Девушка с покорно опущенной головой ждала, пока хозяева определятся с ее судьбой. Ей уже не казалось странным, раздражающим и болезненным то, что с ней обращаются как с вещью, обсуждают, словно ее нет рядом, и дарят, как дорогое оружие. Главное, чтобы это поскорее закончилось, и можно было уйти к себе, лечь на подстилку и зализывать раны.
«В этот раз лев», — мысленно хмыкнула Стэссия, представляя, как будет выглядеть шрам на спине.
До боли знакомый (и оттого противный) срывающийся голос вырвал ее из размышлений:
— Почтенный Велиус, позвольте предложить вам более подходящий подарок для великого Дэмидэуса.
Все гости, собравшиеся в доме правителя Криуса, с интересом посмотрели на Кэссиэна. Зачем младший сын правителя вмешался? Что это за девушка-гладиатор, раз заинтересовала посла соседнего государства? Но более любопытно то, как она стала гладиатором?
— Не стоит, — вскинул ладонь Велиус, второй он оторвал кусок мяса, тщательно прожевал его и снова приложился к кубку. Только после этого посол громко протянул:
— Она более чем подходит, юный Кэссиэн.
— Почтенный…
— Довольно! — повысил голос правитель Криус. Кэссиэн от досады закусил губу, посмотрел на девушку, затем на отца и обреченно опустился на свое место.
— У тебя есть какие-нибудь вещи? — спросил Велиус.
Стэссия, продолжая стоять на коленях перед своим новым хозяином, покачала головой.
— Только мое оружие, хозяин, — коротко ответила она.
— Возьми на память о своем доме, мы уплываем на рассвете, — бросил посол.
— Воспоминание о доме забрал мой прежний хозяин, — безжизненно отозвалась девушка.
— Тогда тебе не придется тосковать. Оно и к лучшему, — равнодушно пожал плечами пожилой мужчина, устало опускаясь в кресло.
Подбежавшие полураздетые рабыни подобострастно поднесли ему вино, фрукты и опустились у ног. Они осторожно сняли сапоги, поставили ступни хозяина на крошечную обитую дорогой тканью скамеечку и стали ласково массировать их.
— У тебя есть имя? — Велиус взглянул из-под полуприкрытых век.
— Стэссия, хозяин, — покорно ответила девушка.
— Я не твой хозяин, ты увидишься с ним позже.
Стэссия промолчала. Ей было безразлично, кто станет ее новым хозяином. Она уже распрощалась со своей мечтой.
— Ты не похожа на гладиатора… — протянул Велиус, прогоняя назойливых рабынь. — Умеешь доставлять мужчинам удовольствие?
— Не пробовала, — честно призналась девушка.
— Не лги. Ты не невинна, — не дождавшись от гладиатора ответа, посол громко выдохнул через нос и продолжил. — Хоть танцевать умеешь или легенды рассказывать?
— Не пробовала, — снова повторила девушка.
Мужчина недовольно вздернул бровь и покосился на коленопреклоненную Стэссию. В ней было что-то, что приглянулось ему еще там, на арене, когда хрупкое создание, истекая кровью, раздирало огромного льва своими двумя смертоносными клинками. Тогда Велиусу стало любопытно, наверное, впервые за последние несколько десятков лет. Она не похожа на местных женщин, те никогда не были воительницами, но эта…
— Кто научил тебя держать меч? — задал очередной вопрос мужчина.
— Ранар.
Когда они восходили на корабль, Стэссия увидела в толпе Кэссиэна. Он странно смотрел на нее, словно мучился виной, порывался броситься к ней и извиниться, но тут же злился на себя за это желание и собственное бессилие. Девушка отвела взгляд, в последний раз посмотрела на стены дворца, где остались Ранар, Гелиус и Ханк. Их она больше не увидит.
— Запереть ее в камере и никого не пускать. Кормить как и всех остальных. Умрет — можешь смело отправляться за ней, — жестко отчеканил Велиус и исчез.
За все время путешествия Стэссия не видела его. Она вообще мало что видела, сидя в камере: окон не было, вместо двери — решетка; в углу накидано сено, а в другом углу — бочонок с жидкостью. Еду приносили утром и вечером. Все остальное время Стэссии приходилось спать, думать и разгонять корабельных крыс. Они раздражали намного больше развязных матросов, решивших рассказать несколько похабных шуточек «очередному подарочку повелителя».
— Ты знаешь, что делать, Адорэбель, — сухо бросил Велиус и удалился. Рабы притворили за ним двери.
— О боги! Ты точно женщина? — всплеснула руками самая красивая в мире женщина. Дорогая одежда, золотые украшения, аккуратно уложенные волосы, ухоженная кожа — все в ней было идеально и прелестно.
— Раздевайся, — кивнула она Стэссии и обратилась к замершим за ее спиной рабыням, — а вы несите воду.
Адорэбель изящной статуей застыла в удобном кресле и внимательно следила за тем, как рабыни отмывают привезенную из-за моря девушку. Женщина руководила всеми, указывая, какое масло взять, какую одежду надеть, какое украшение подойдет.
Глядя в отполированную серебряную пластину, Стэссия не узнавала себя. Это была не она… Все тело смазали маслом, огрубевшую кожу на руках и ногах отскребли жесткими щетками, даже шрамы скрыли странной мазью. Теперь их было почти не видно.
— Ты достаточно красива, — улыбнулась стоящая рядом Адорэбель. — Зачем волосы в темный цвет красила? Сейчас там это считается красивым?
Девушка промолчала. Рожденной в империи правителя Криуса этого не понять.
Стэссия повернулась к пластине спиной, пытаясь разглядеть еще свежие рубцы от ран. Адорэбель звонко засмеялась, видя замешательство на лице гостьи, и грустно вздохнула:
— Я жила раньше там, откуда ты прибыла. Моя семья осталась там. Хотела бы я увидеть их.
«Ложь».
В комнате пахло розами. В углах стояли курильницы с расслабляющими травами, пол устилали шкуры животных, повсюду лежали мягкие подушки. При свете свечей все сверкало позолотой, а на стенах висели клинки и щиты. Стэссия жадно пожирала их взглядом, с тоской вспоминания о боях на арене.
Что с ней будет дальше? Этот вопрос посетил девушку впервые, с тех пор как…
С шумом распахнулись двери, и в комнату ворвался грозный мужчина. Стэссия запоздало сообразила, рухнула на колени и склонила голову.
— Ты кто? — раздался злой голос сверху.
— Гладиатор, хозяин, — не задумываясь, ответила девушка.
— Кто? — с сомнением спросил мужчина и рывком поднял Стэссию на ноги.
Продолжая держать голову опущенной, она послушно повторила:
— Гладиатор, хозяин.
— Забавно, — протянул мужчина, отпустил девушку и отошел на шаг назад. — Тебя Велиус привез?
Стэссия кивнула.
— Так вот о каком подарке он говорил, — усмехнулся хозяин, забрался на кровать, подпер голову рукой, хищно облизнулся и приказал. — Раздевайся.
Стэссия медленно развернулась лицом к мужчине. Она даже толком не успела разглядеть его. На ощупь нашла руками сложные завязки на спине, рванула шнуровку, и ткань с шуршанием опала к ногам. Девушка спокойно перешагнула через одеяние и вплотную подошла к кровати.
— Почему же? — спросила она. — Мы тоже сражаемся, рискуем своей жизнью…
— Но мы не защищаем родной дом. Нам за это не платят ни монетой, ни почетом. Не говоря уже о том, что гладиатор — это звериное мясо… — обреченно отозвался Ханк и тяжело вздохнул, словно ему приходилось объяснять ребенку прописные истины.
— А ты хочешь стать воином? — раздался голос из темноты.
Все гладиаторы разом повернулись к источнику шума и в неверном свете свечи различили темные, пропитанные кровью врагов и диких зверей одежды, а еще шрамы… Много шрамов, пересекающих торс, плечи, руки и лицо.
— Да! — твердо ответила она, стискивая рукоять тренировочного меча.
— Ты мечтаешь как девчонка, — фыркнул голос.
— Так она и есть девчонка, Ранар, — хехекнул Гелиус, отпивая дешевого разбавленного вина.
— Нет, — твердо отрезал Ранар, ворочаясь на своей лежанке в самом темном углу камеры, отведенной гладиаторам для отдыха.
— Я воин, — твердо заявила она, рывком поднялась с места и уставилась на сильнейшего гладиатора в империи, скрывавшегося в полутьме. Его взгляд она увидеть не могла, потому, громко выдохнув, ушла.
— Ранар, зачем ты так? — Гелиус даже в полутьме чувствовал гнев и раздражение сильнейшего гладиатора, но не мог не спросить. — Ты ведь сам учил ее быть воином.
Ханк шикнул на него. Гелиус осекся и стал пить свое вино мелкими глотками, скрывая нервозность. А Ранар закрыл глаза, пытаясь забыться во сне.
***
— Ранар… Ранар… — ее тонкий, нежный голос с трудом прорывался сквозь тьму кошмаров. На лоб и шею легли ласковые холодные руки, перемотанные отрезками ткани.
— Все хорошо, я проснулся, — не открывая глаз, отозвался гладиатор и тяжело вздохнул. Хрупкие девичьи ладони еще несколько мгновений поглаживали его лицо, а затем исчезли подобно ветру.
— Ты не кричал, остальным я сказала, что ты отдыхаешь, — предваряя вопросы, тихо произнесла она, подтягивая к себе ноги и обхватывая руками колени. Ранар понял это по шороху ее сандалий о песок тренировочного поля.
— О чем задумалась?
— Как отсюда сбежать, — честно призналась она.
— Умереть захотела? — разочарованно протянул Ранар, закрывая лицо от палящего солнца.
— Сбежать, — повторила она.
— Зачем?
— Здесь мне воином не стать.
— Заладила, — раздраженно прошипел гладиатор. Рывком поднялся на ноги, развернулся, возвышаясь могучей горой мышц над крошечной девушкой-гладиатором, и выставил в ее сторону меч. — Забудь все, о чем я тебе говорил. Ты останешься здесь.
«Снова этот взгляд», — подумал Ранар, застывая под пронзительным взглядом девушки. И в этом взгляде было все: твердость, непокорность, решимость. Все, что он так любит, что так манит его.
Она не стала спорить с ним, не стала что-то объяснять и доказывать. Просто схватила свои мечи и нанесла удар. Она не сражалась — танцевала с клинками, перебирая ногами подобно нимфе. И Ранар терял всю свою силу, любуясь ею, желая ее победить и мечтая овладеть ею снова. Он не раз делал девушку своей, когда хотел и где хотел. Доказывал, что он сильнейший, показывая, что она рядом с ним ничто. Но, сколько бы он не топтал ее, не рубил и не уничтожал, она возрождалась и была прекрасна в своей непобедимости, в своей настойчивости, в своей живучести.
Почти как Адорэбель.
— Адорэбель! — взревел Ранар, отразил клинки девушки, схватил ее за горло и впечатал в стену здания.
— Стэссия! — хрипела девушка в его руках.
— Ненавижу, — шипел гладиатор, стискивая шею пойманной нимфы.
— Стэссия! — не сдавалась она, нанося удары ногами. Сумела поддеть мыском сандалии свалившийся на землю меч противника, перехватила его рукой и приставила острие клинка к шее Ранара. Твердый, уверенный взгляд и сиплое:
— Меня зовут Стэссия.
— Забавные у тебя гладиаторы, Кэссиэн, — раздалось над головой.
Ранар нехотя разжал пальцы, роняя на песок закашливающуюся Стэссию.
— Женщина? — задался вопросом молодой человек, с откровенным любопытством и вожделением разглядывая обнаженные ноги девушки-гладиатора, бедра, спрятанные грубой белой тканью туники, открытые плечи и едва покрытую грудь.
Кэссиэн не ответил, лишь поморщился. Стэссия нехотя поднялась с земли, встала рядом с Ранаром, спрятав руки за спину, и склонила голову. Смотреть на хозяев запрещено.
— Знакомое личико, — протянул гость Кэссиэна, потирая подбородок. — Кэссиэн, брат, этой нимфе не место среди грязных животных. Пусть она порадует нас своим присутствием. Иди сюда.
Молодой человек протянул руку и поманил Стэссию к себе.
— Нет, — отрезал Кэссиэн и, с глухой бессильной злобой посмотрев на девушку, пояснил, — приказ отца.
Гость Кэссиэна озадаченно выпятил подбородок, но руку убрал и, позабыв о гладиаторах, направился в сад. Хозяин дома последовал за ним.
***
— Прекрати скулить, ты осталась жива — и это главное, — раздраженно произнесла Стэссия и протянула служанке чашу с водой. — Радуйся, что у хозяина не так много гладиаторов.
Девушка ничего не отвечала. Выпив воду, она сжалась в комочек на тонкой соломенной подстилке и скулила, кусая ободранные в кровь руки. Все ее тело покрывали синяки и отметины. Она дрожала.
Стэссия с противной самой себе жалостью смотрела на эту изуродованную служанку, отданную на растерзание изголодавшимся по женской ласке гладиаторам. Она накинула на девушку то тряпье, что осталось от ее одежды, и вышла.
Удовлетворенные гладиаторы слонялись по камере: кто-то попивал вино, кто-то спал, кто-то разговаривал. Стэссия перехватила чашу поудобнее и направилась к бочке с водой. Ей не в первый раз приходилось успокаивать провинившуюся служанку, которую решили проучить с помощью гладиаторов. Чаще всего они не выживали, умирая прямо во время слияния. Некоторые, пережив пытку, отчаивались и умирали от жалости и ненависти к самой себе. Трупы выволакивала Стэссия — единственная вменяемая после столь неприятного праздника жизни. Она аккуратно складывала изуродованных девушек у стены на улице и садилась рядом. Гладиатор ничего не говорила, ни о чем не думала, только долго разглядывала умерших. Потом вздыхала, потирая лицо ладонями, одними губами возносила благодарную молитву богам и уходила.
«Ей нужна вода, чтобы очнуться от этого кошмара», — твердила про себя Стэссия, стараясь не думать о том моменте, когда она придет и увидит на подстилке очередной еще теплый труп.
— Ты чего вылезла? — грозный рык настиг девушку внезапно. Большая грубая ладонь толкнула ее к стене, а сверху нависло огромное тело Ранара.
— Ей нужна вода, — выдохнула Стэссия. — Не успокоился еще?
— А если нет, что тогда? — прорычал в самое ухо мужчина, вздернул подол туники, нащупал ладонью грудь девушки и с жадностью сжал ее.
Стэссия промолчала, выпуская из рук чашу. Неудобно будет сношаться с посудой в руках. Металлическая чаша с громким звоном ударилась о каменный пол.
— Стало жалко ее? — злобно прошипел Ранар и рывком развернул Стэссию к стене.
Девушка переждала, пока гладиатор перестанет сжимать ее грудь, перейдет к бедрам, и сама наклонилась вперед, упираясь руками в каменную кладку. В тот раз она больно ударилась головой. Не хотела снова.
— Надоело смотреть на трупы служанок, которые подыхают из-за случайно разбитого кувшина, — глухим, почти равнодушным голосом отозвалась Стэссия, ожидая, когда Ранар войдет в нее.
Но вместо этого мужчина схватил ее за волосы, развернул к себе лицом и впечатал в стену собственным телом.
— Она отдалась другому, когда хозяин выбрал для нее мужа. Это еще слабое наказание, — выплюнул прямо в лицо Ранар, заставил себя отпустить волосы Стэссии и стремительно ушел.
***
— Мой дорогой Велиус, вы действительно хотите взять этого гладиатора в качестве подарка? — с усмешкой спросил хозяин. Он все еще не верил словам посла.
— Да, Криус, — в третий раз повторил пожилой мужчина, отпивая вино из кубка. — Это будет прекрасный подарок для Дэмидэуса.
В глазах посла затаились загадка и предвкушение. Он холодно и пренебрежительно разглядывал стоящую перед ними на коленях Стэссию. Девушка с покорно опущенной головой ждала, пока хозяева определятся с ее судьбой. Ей уже не казалось странным, раздражающим и болезненным то, что с ней обращаются как с вещью, обсуждают, словно ее нет рядом, и дарят, как дорогое оружие. Главное, чтобы это поскорее закончилось, и можно было уйти к себе, лечь на подстилку и зализывать раны.
«В этот раз лев», — мысленно хмыкнула Стэссия, представляя, как будет выглядеть шрам на спине.
До боли знакомый (и оттого противный) срывающийся голос вырвал ее из размышлений:
— Почтенный Велиус, позвольте предложить вам более подходящий подарок для великого Дэмидэуса.
Все гости, собравшиеся в доме правителя Криуса, с интересом посмотрели на Кэссиэна. Зачем младший сын правителя вмешался? Что это за девушка-гладиатор, раз заинтересовала посла соседнего государства? Но более любопытно то, как она стала гладиатором?
— Не стоит, — вскинул ладонь Велиус, второй он оторвал кусок мяса, тщательно прожевал его и снова приложился к кубку. Только после этого посол громко протянул:
— Она более чем подходит, юный Кэссиэн.
— Почтенный…
— Довольно! — повысил голос правитель Криус. Кэссиэн от досады закусил губу, посмотрел на девушку, затем на отца и обреченно опустился на свое место.
***
— У тебя есть какие-нибудь вещи? — спросил Велиус.
Стэссия, продолжая стоять на коленях перед своим новым хозяином, покачала головой.
— Только мое оружие, хозяин, — коротко ответила она.
— Возьми на память о своем доме, мы уплываем на рассвете, — бросил посол.
— Воспоминание о доме забрал мой прежний хозяин, — безжизненно отозвалась девушка.
— Тогда тебе не придется тосковать. Оно и к лучшему, — равнодушно пожал плечами пожилой мужчина, устало опускаясь в кресло.
Подбежавшие полураздетые рабыни подобострастно поднесли ему вино, фрукты и опустились у ног. Они осторожно сняли сапоги, поставили ступни хозяина на крошечную обитую дорогой тканью скамеечку и стали ласково массировать их.
— У тебя есть имя? — Велиус взглянул из-под полуприкрытых век.
— Стэссия, хозяин, — покорно ответила девушка.
— Я не твой хозяин, ты увидишься с ним позже.
Стэссия промолчала. Ей было безразлично, кто станет ее новым хозяином. Она уже распрощалась со своей мечтой.
— Ты не похожа на гладиатора… — протянул Велиус, прогоняя назойливых рабынь. — Умеешь доставлять мужчинам удовольствие?
— Не пробовала, — честно призналась девушка.
— Не лги. Ты не невинна, — не дождавшись от гладиатора ответа, посол громко выдохнул через нос и продолжил. — Хоть танцевать умеешь или легенды рассказывать?
— Не пробовала, — снова повторила девушка.
Мужчина недовольно вздернул бровь и покосился на коленопреклоненную Стэссию. В ней было что-то, что приглянулось ему еще там, на арене, когда хрупкое создание, истекая кровью, раздирало огромного льва своими двумя смертоносными клинками. Тогда Велиусу стало любопытно, наверное, впервые за последние несколько десятков лет. Она не похожа на местных женщин, те никогда не были воительницами, но эта…
— Кто научил тебя держать меч? — задал очередной вопрос мужчина.
— Ранар.
***
Когда они восходили на корабль, Стэссия увидела в толпе Кэссиэна. Он странно смотрел на нее, словно мучился виной, порывался броситься к ней и извиниться, но тут же злился на себя за это желание и собственное бессилие. Девушка отвела взгляд, в последний раз посмотрела на стены дворца, где остались Ранар, Гелиус и Ханк. Их она больше не увидит.
— Запереть ее в камере и никого не пускать. Кормить как и всех остальных. Умрет — можешь смело отправляться за ней, — жестко отчеканил Велиус и исчез.
За все время путешествия Стэссия не видела его. Она вообще мало что видела, сидя в камере: окон не было, вместо двери — решетка; в углу накидано сено, а в другом углу — бочонок с жидкостью. Еду приносили утром и вечером. Все остальное время Стэссии приходилось спать, думать и разгонять корабельных крыс. Они раздражали намного больше развязных матросов, решивших рассказать несколько похабных шуточек «очередному подарочку повелителя».
***
— Ты знаешь, что делать, Адорэбель, — сухо бросил Велиус и удалился. Рабы притворили за ним двери.
— О боги! Ты точно женщина? — всплеснула руками самая красивая в мире женщина. Дорогая одежда, золотые украшения, аккуратно уложенные волосы, ухоженная кожа — все в ней было идеально и прелестно.
— Раздевайся, — кивнула она Стэссии и обратилась к замершим за ее спиной рабыням, — а вы несите воду.
Адорэбель изящной статуей застыла в удобном кресле и внимательно следила за тем, как рабыни отмывают привезенную из-за моря девушку. Женщина руководила всеми, указывая, какое масло взять, какую одежду надеть, какое украшение подойдет.
Глядя в отполированную серебряную пластину, Стэссия не узнавала себя. Это была не она… Все тело смазали маслом, огрубевшую кожу на руках и ногах отскребли жесткими щетками, даже шрамы скрыли странной мазью. Теперь их было почти не видно.
— Ты достаточно красива, — улыбнулась стоящая рядом Адорэбель. — Зачем волосы в темный цвет красила? Сейчас там это считается красивым?
Девушка промолчала. Рожденной в империи правителя Криуса этого не понять.
Стэссия повернулась к пластине спиной, пытаясь разглядеть еще свежие рубцы от ран. Адорэбель звонко засмеялась, видя замешательство на лице гостьи, и грустно вздохнула:
— Я жила раньше там, откуда ты прибыла. Моя семья осталась там. Хотела бы я увидеть их.
«Ложь».
***
В комнате пахло розами. В углах стояли курильницы с расслабляющими травами, пол устилали шкуры животных, повсюду лежали мягкие подушки. При свете свечей все сверкало позолотой, а на стенах висели клинки и щиты. Стэссия жадно пожирала их взглядом, с тоской вспоминания о боях на арене.
Что с ней будет дальше? Этот вопрос посетил девушку впервые, с тех пор как…
С шумом распахнулись двери, и в комнату ворвался грозный мужчина. Стэссия запоздало сообразила, рухнула на колени и склонила голову.
— Ты кто? — раздался злой голос сверху.
— Гладиатор, хозяин, — не задумываясь, ответила девушка.
— Кто? — с сомнением спросил мужчина и рывком поднял Стэссию на ноги.
Продолжая держать голову опущенной, она послушно повторила:
— Гладиатор, хозяин.
— Забавно, — протянул мужчина, отпустил девушку и отошел на шаг назад. — Тебя Велиус привез?
Стэссия кивнула.
— Так вот о каком подарке он говорил, — усмехнулся хозяин, забрался на кровать, подпер голову рукой, хищно облизнулся и приказал. — Раздевайся.
Стэссия медленно развернулась лицом к мужчине. Она даже толком не успела разглядеть его. На ощупь нашла руками сложные завязки на спине, рванула шнуровку, и ткань с шуршанием опала к ногам. Девушка спокойно перешагнула через одеяние и вплотную подошла к кровати.
