- Да, картина не из приятных, могу вас понять, - прозвучал сбоку незнакомый голос с хрипотцой. – Но, поверьте, самые значимые моменты нашей жизни обычно так и выглядят.
Петя почуял, как по хребту промчался эскадрон мурашек. Он попытался оглянуться, но реальность держала прочно.
Заметив его потуги к движению, невидимка уточнил:
- Вы как, успокоились? Готовы к переговорам? Если да, моргните один раз.
Петя что есть силы моргнул и тут же почуял, как незримая сила поднимает его и осторожно усаживает аккурат посередине кровати.
- Так-то лучше. – Невысокий человечек довольно улыбнулся и пригладил пушистые темные волосы на макушке.
- Вы кто? Вы как?.. – забормотал Петя, ощупывая кровать в надежде найти оружие против супостата.
Словно прочтя его мысли, человечек поклонился:
- Разрешите представиться – Решайчик Проблемников, дух второго ранга, отделение конфликтов. – Он протянул Пете золотистый прямоугольник, на котором то появлялись, то пропадали буквы.
- Понимаю вашу реакцию, посторонний в доме. Происходят чудеса. Но только вы поверьте – я свой! Ну приглядитесь! – Незнакомец поднял руки и повернулся на сто восемьдесят градусов.
Петя недоверчиво разглядывал визитера. Нос кнопочкой, глаза зеленые, под фраком белая жилетка обтягивает выдающийся живот. Брюки до колен, туфли с пряжками, а на ногах белые чулки. Кого-то этот дух определенно напоминал, но вот кого? Главное, что на вора не похож. Хотя кто их знает, как они выглядят?
– Не узнаёте – и ладно. Как же это, Петя, вы докатились до рукоприкладства?
Петя смутился:
- Я не стукнул.
- Но мог!
- Но не стукнул! – уперся Петя.
- Потому что я остановил время.
- А вот где же, Решайчик, как тебя там по батюшке, ты раньше был, а?! Вот когда у меня жизнь разваливалась? Когда Зинка мои пластинки выкинула или когда я себе первый пузырь купил? Вот где?! Задним умом-то мы все умные! – Петя насупился, а вновь прибывший засуетился возле Зинки.
- Так-с, теперь пробуждаем супругу.
- Зачем это? – буркнул Петя.
- Любая проблема для решения требует согласия двух сторон, посему без жены никак. – Дух развел руками и подмигнул Пете: – На вашем месте я закрыл бы уши. – И он сам последовал своему совету.
Пока Петя пытался понять, зачем, Зинка ожила, и ее вопль, прерванный чудесным образом, разлетелся на все девять этажей, зазвенел хрустальными рюмками в шкафу. Задребезжало, рискуя треснуть, оконное стекло, но, к счастью, жена выдохлась. Пока она вновь не начала кричать, Решайчик сунул ей в руки еще одну визитку и начал раскланиваться.
- Дух второго ранга, прибыл для решения конфликта, - бормотал он, шаркая старомодными туфлями по ковровому покрытию. – Вы усаживайтесь поудобнее, и давайте поторопимся. Время знаете ли... – Достав из жилетного кармашка часы на цепочке и щелкнув крышкой, поцокал языком и посетовал: – Отклоняемся от графика!
- А мы вас не звали! Да же, Зин?
- М-ммм… – невнятно отозвалась Зинка.
Решайчик удивленно приподнял бровь и кивнул:
- Тем не менее, сигнальчик поступил от члена вашей семьи. А мы такое, простите, игнорировать не в силах. Так что сразу к делу. Чей кот?
- Мой! – в один голос выпалили Петя и Зинка.
- Я так и думал, - кивнул Дух. – На мебель, дачу, машину претензий нет?
- Да пусть подавится! – рыкнул Петя, на всякий случай отодвигаясь от жены.
- Кота все равно не отдам, – предупредила Зинаида и показала внушительный кулак, побольше Петиного. Незадачливый драчун робко втянул голову в плечи и замер.
- Кот, кот… А чего вам этот кот, Зиночка, что в нем?
Зинаида закусила губу.
- Кот – наше первое общее приобретение, – устало произнесла она.
- Ах, вот оно что, - Решайчик нахмурился. – Ну что же, есть выход. Представим, что кота не было!
- Как это? – Пётр ошарашенно моргнул.
- А вот так, - хихикнул Дух и звонко хлопнул в ладоши.
Петя снова моргнул, а когда открыл глаза, комната изменилась.
Бежевое покрывало стало зеленым в клетку. Кое-где виднелись дыры, сквозь которые украдкой проглядывали серые простыни.
На стенах прибавилось фотографий. С них на Петю взирала худощавая блондинка. Она на море, у елки, возле пирамид. Самого Пети, как и Мартика, нигде не наблюдалось.
- Это как же? – опешил фотограф. На всякий случай ощупав себя руками и удостоверившись, что вот он, настоящий, Петя слез с кровати. Мягкий ковролин исчез, и левую пятку укололо холодом. Петя задрал ногу и уныло глянул на солидную дырку в носке.
- Да уж… – вздохнул он.
В этот момент по грязному линолеуму, застилавшему пол, послышался странный стук, и в комнату влетела псина. Крупная, рыжая. Одно ухо стояло торчком, а другое заваливалось, прикрывая глаз.
- Фу, фу! – замахал руками Петя, не любивший собак. - Пшел отсюда!
Пес же дружески порыкивал и прыгал рядом, норовя ухватить за ногу.
- Эй, кто-нибудь! – робко пискнул Петя.
В комнату заглянула блондинка с настенных фотографий. Правым плечом она прижимала к уху трубку мобильного, а в пальцах мелькала пилочка для ногтей.
- Ленусик, пять сек, - обратилась она к трубке и, скривившись, взглянула на Петю. - Ну чего орешь? Буся играет.
- Лапочка, - не растерялся Петя, - отзови ты Бусю.
Блондинка закатила глаза, но просьбу выполнила. Когда они скрылись в коридоре, Петя еще раз встал с кровати и пошел исследовать квартиру. Нынче здесь все изменилось. Исчезли комнатные растения, столь любимые Зинкой. Из угла пропали телескопические рыболовные удочки, гордость Пети. Зато появился велотренажер, а также множество коробок с невнятными надписями: ТК-2, О-1 и тэ дэ.
Петя робко заглянул в одну из них, чувствуя себя вором в своем же доме. Картон скрывал баночки и пузырьки с косметикой, отчего в квартире висел странный запах, словно в отделе бытовой химии.
- Ничего не тронь! – прикрикнула на него блондинка, выглядывая с кухни.
- Я так, одним глазком.
Женщина исчезла, и Петя проследовал на кухню. Какой бы ни стала его жизнь, можно и к ней приспособиться, почему нет?
- Ласточка моя, - он осторожно тронул блондинку за плечо и сам испугался своей дерзости. С тех пор как они с Зиной поженились, он ни на одну женщину не взглянул, не то что не коснулся. Облизнув пересохшие губы, Петя попробовал еще раз: – Ласточка, а что у нас на ужин?
- Я к тебе в домработницы не нанималась! – Дамочка дернула плечиком. – У меня диета, а тебе надо – сам сготовь. И еще: я завтра улетаю в Париж, и чтоб к моему возвращению тут все сверкало. Ферштейн? И Бусю не забывай выгуливать.
Пилочка вжикнула у самого носа Петю.
- Угу, - буркнул он. - Но у меня же работа...
- Ой, не смеши! Твои шабашки работой не считаются. Семью содержу я, и если ты, - она уперла алый ноготок в грудь Пете, - не будешь приносить пользу, вышвырну вон. Понял?
- Понял, - буркнул содержанец и, шумно сопя, вышел из кухни. Вернулся в спальню, забрался на кровать и заорал:
- Решайчик, а ну вороти все, как было! Немедленно!
Засквозило. Петя икнул и очутился дома. Он с нежностью погладил пушистое покрывало и робко взглянул на материализовавшуюся Зину.
- Зачем я опять тут? – удивилась жена.
- Вашему мужу не понравились условия новой жизни, - принялся объяснять Решайчик.
- Ах, мужу! Эгоист! – вскипела Зина. – Я, может, только душевного человека встретила! Цветовода, кошатника, почти в разводе!
- Зина, это было ужасно! – прошептал Петя и так взглянул на супругу, что та на секунду смолкла, а затем все же ответила:
- Ладно, гад, отольются тебе мои слезки…
- Между тем, вариант, где вы не встретили кота, вам не подошел, - грустно вздохнул Дух. – Ну, давайте попробуем что-то другое. Кот был, но кончился.
- Как это? – охнула Зина.
- Умер, - веско уронил Решайчик.
Хлоп!
В воздухе витал аромат орхидей. Знакомое покрывало пропало. Черные шелковые простыни, в беспорядке разбросанные по кровати, как бы намекали на лихую ночь. Петя коснулся пустой подушки – еще тёплая. Он сладко потянулся, оглядываясь. Все снимки, кроме одного, исчезли. Зато оставшийся занимал большую часть стены напротив кровати: Мартик лениво раскинулся на залитом солнцем полу. Каждая шерстинка сияла. В узких зрачках дремала вечность.
По щеке Пети скатилась скупая слеза, он вспомнил, что фото сделано незадолго до кончины кота.
Под фото красовались дипломы и статуэтки. Петя встал с постели и подошёл ближе. «Кадр года», «За лучший снимок тысячелетия», «Первое место. Фотограф мира». Золотые строки лились с бумаги как бальзам на израненное сердце безработного Пети.
- Вот оно что… Признали… Признали!!! Спасибо, Мартик! - шепнул он, поглаживая раму.
В дверь позвонили. Петя растерялся, но, быстро взяв себя в руки, отправился открывать, по пути заметив, что в душевой льется вода, а бывшая гостиная оборудована под фотостудию. Да и сам Петя изменился. Из дизайнерского зеркала в коридоре на него смотрел молодой, ухоженный мужчина. Стильная стрижка, сережка в ухе, шелковый халат – такого у него отродясь не водилось.
Довольный Петя поправил пояс, украшенный кисточками, распахнул дверь и обмер. На пороге крутились две рыжеволосые мулатки-близняшки.
- Петручо! - взвизгнула одна из них и расцеловала ошалевшего хозяина. - Ты дома! Это чудо! Нам срочно нужно обновить портфолио. Ты нас снимешь?
- Сниму, – выдохнул счастливый Петручо, обнимая красоток за тонкие талии.
- Вот она, жизнь! - билась мысль. - Наконец-то!
- Осторожно, дорогой, - жарко шепнула в ухо одна из близняшек, - Милош огорчится, если увидит нас втроем.
Не успел Петя спросить, кто этот Милош, как дверь ванной раскрылась, выпуская клубы пара и замотанного в полотенце грузного мужчину. Увидев троицу, он капризно выпятил нижнюю губу:
- Петручо, ты опять за старое? Я же просил! Я так не могу, ты же знаешь!
- Я… я… - Петя почуял, как волосы в модной прическе шевелятся, и вдруг очутился на своей кровати, заправленной пушистым пледом.
Он откинулся на подушку, пахнущую Зинкиным кремом, и вытер капельки пота со лба.
- Что, в кошмар попал? – Зинаида сидела рядом, нахохлившись, словно курица.
- Чой-то? - Петя постарался, чтобы голос звучал твердо, не выдавая пережитый шок. - Не я сюда вернулся!
- Ах ты ж!.. – возмутилась жена. – Думаешь, легко за бездомными животными ухаживать? Смотреть, как они там… тащить их в квартиру и сознавать, что всех не спасешь!
- Уважаемые! – прервал Зину Решайчик. - Понимаю ваши эмоции, но время на исходе, а проблема не решена! Чей кот?
- Мой! – как заговоренные, повторили супруги.
- Как сложно! – всплеснул руками Дух. - Ну что ж, последний вариант. Допустим, вы кота развели.
- На бабки? – не понял Петя.
- Ах, нет же, вы его распотомили!
- Что? - Теперь уже и Зина недоуменно таращилась на Духа.
- Ну, детки у него пошли, котятки!
- Так он же у нас… того… - состроил гримасу Петя и сконфуженно махнул рукой чуть ниже пояса.
- Это как раз не проблема, – мурлыкнул Решайчик. – Правда, придется значительно отмотать время.
Хлоп!
Петя зажмурился и на всякий случай пощупал покрывало. Родное, пушистое. Но что-то изменилось… спина не болела! Он приоткрыл глаз: Зина, помолодевшая, как на фото, сидела рядом, замерев.
- А ты тут зачем? – зашептал он, любуясь женой.
- А я знаю? - так же тихо ответила она, поправив выбившуюся из косы прядь волос. Затем слезла с кровати и шмыгнула гостиную. - Петя, Петя, иди сюда! Боже ж ты мой! Вода кончилась, корма нет!
Петя кинулся к жене и улыбнулся от увиденного. На диване лежал Мартик. Рядом с ним устроилась короткошерстная трехцветка. Кошка задумчиво вылизывала котенка, в то время как еще трое носились по полу, гоняя звонкую погремушку.
- Зин, а погремушка чья? – удивленно спросил Петя, забирая у котят игрушку и крутя ее в пальцах.
Ответом стал детский плач из соседней комнаты.
Супруги переглянулись и, не сговариваясь, рванули на крик.
В детской кроватке рыдал малыш. В пестрых ползунках, курносый, как Зинка, и лопоухий, как Петя. Мальчуган, видимо, выронил игрушку и теперь страдал. Увидев желтый шар в руках у Пети, он потянул ручонки и залепетал.
- Зин, это чей? – заикаясь, спросил Петя.
- Не видишь – наш! Да не стой ты, дай сюда погремушку! – И уже совсем другим голосом обращаясь к малышу: - Иди к мамочке, вот твоя игрушка, вот она, лапонька. А папка стоит, смотрит... У-у, какой глупый.
- Я не глупый, - возмутился Петя, разглядывая висящие на стенах фотографии с выписки из роддома. Зинка – такая улыбчивая, счастливая с ребенком. А вот они втроем, и Мартик с кошкой, Новый год.
- «Ванечке месяц», – прочел вслух Петя подпись под фото.
- Ванечка! - умилилась Зина. - Я так и мечтала сынка назвать! Ах ты, мое счастье!
- Зин, но мы его не помним! Зин, может, попросим Решайчика...
Жена бросила на Петю такой уничтожающий взгляд, что тот попятился.
- Я пойду, котятам водички налью.
- И в магазин сбегай, питание прикупи, - бросила ему вслед жена.
Задумчиво двигаясь к двери, Петя глянул в сторону гостиной и замер. Мартик лежал на полу, купаясь в солнечных лучах. Каждая шерстинка так и сияла! Рука сама потянулась к фотоаппарату.
- Только не двигайся, - взмолился Петя. – Мы еще станем с тобой знаменитыми! - пообещал он и, наведя объектив, нажал на спуск.
Группа автора: https://vk.com/bardellstih
Скатиться по лестнице с чердака; приоткрыть дверь, чихнуть от лучика солнца, упавшего на веснушчатую физиономию. Немного сыро, ветер несёт запах сена, машинного масла, опилок. Стальные, инородные небоскрёбы Надзирателей за лесом бросят блики на хутор, но до них далеко, как и до ближайшего налёта. Можно жить. И хочется жить.
Из сарая доносится хор наседок, они уже давно проснулись и ждут, когда им принесут корма, разольют по поилкам, возьмут на руки, потискают. Мама вот-вот крикнет из кухни:
- Ром, где шляешься, иди, собирай!
И побежишь на склад, нальёшь, потащишь бидоны густого стеллерового, которое молоковоз с берега привозит раз в неделю. Откроешь ногой дверь сарая, и семнадцать пар глаз уставится на тебя.
Наседки вопят, но больше не от голода, просто рады видеть. Трутся, щекотят усами, лезут на руки: погладь, почеши за ухом! И, конечно, поставишь бидоны, обязательно погладишь, почешешь. Обижать кормилиц нельзя. Рыжий Тишка полезет под крышку, норовя опрокинуть, но не успеет – тут же разольёшь. Наседки разделятся в четыре неровные линии по обеим сторонам кормушек. Лакают, мурчат. Кинешь корма Тишке – осеменителю положено отдельно.
Наконец, придёт пора собирать яйца в сумку: обычно бывает не меньше шести-семи за утро. Больших, разных – белых, чёрных, серо-голубых. Потом принесёшь домой, мама пересчитает, часть припасёт для Надзирателей, для себя, а из пары приготовит вкуснейший омлет. Ты пока соберёшь ценную шерсть, уберёшь лотки, проверишь воду…
* * *
Но нет, всё будет не совсем так. Пока мать не позвала, плеснёшь в бутыль молока и побежишь за ограду.
Исполинские яблони давно отошли, лишь иногда нога давит поздние плоды. Тебе нужны не они. Там, в овраге под старой корягой древовидной клубники живёт дикая – из крепких, пятнистых, пугливых, тех, что несутся лишь раз в полгода. Ты долго приручал её, она уже почти не боится тебя.
Приходишь: наседка на охоте, и ты осторожно приоткрываешь листья.
Не ошибся. В гнезде, свитом изо мха, притаилось два яйца – чёрно-белое и трёхцветное, пёстрое.
Петя почуял, как по хребту промчался эскадрон мурашек. Он попытался оглянуться, но реальность держала прочно.
Заметив его потуги к движению, невидимка уточнил:
- Вы как, успокоились? Готовы к переговорам? Если да, моргните один раз.
Петя что есть силы моргнул и тут же почуял, как незримая сила поднимает его и осторожно усаживает аккурат посередине кровати.
- Так-то лучше. – Невысокий человечек довольно улыбнулся и пригладил пушистые темные волосы на макушке.
- Вы кто? Вы как?.. – забормотал Петя, ощупывая кровать в надежде найти оружие против супостата.
Словно прочтя его мысли, человечек поклонился:
- Разрешите представиться – Решайчик Проблемников, дух второго ранга, отделение конфликтов. – Он протянул Пете золотистый прямоугольник, на котором то появлялись, то пропадали буквы.
- Понимаю вашу реакцию, посторонний в доме. Происходят чудеса. Но только вы поверьте – я свой! Ну приглядитесь! – Незнакомец поднял руки и повернулся на сто восемьдесят градусов.
Петя недоверчиво разглядывал визитера. Нос кнопочкой, глаза зеленые, под фраком белая жилетка обтягивает выдающийся живот. Брюки до колен, туфли с пряжками, а на ногах белые чулки. Кого-то этот дух определенно напоминал, но вот кого? Главное, что на вора не похож. Хотя кто их знает, как они выглядят?
– Не узнаёте – и ладно. Как же это, Петя, вы докатились до рукоприкладства?
Петя смутился:
- Я не стукнул.
- Но мог!
- Но не стукнул! – уперся Петя.
- Потому что я остановил время.
- А вот где же, Решайчик, как тебя там по батюшке, ты раньше был, а?! Вот когда у меня жизнь разваливалась? Когда Зинка мои пластинки выкинула или когда я себе первый пузырь купил? Вот где?! Задним умом-то мы все умные! – Петя насупился, а вновь прибывший засуетился возле Зинки.
- Так-с, теперь пробуждаем супругу.
- Зачем это? – буркнул Петя.
- Любая проблема для решения требует согласия двух сторон, посему без жены никак. – Дух развел руками и подмигнул Пете: – На вашем месте я закрыл бы уши. – И он сам последовал своему совету.
Пока Петя пытался понять, зачем, Зинка ожила, и ее вопль, прерванный чудесным образом, разлетелся на все девять этажей, зазвенел хрустальными рюмками в шкафу. Задребезжало, рискуя треснуть, оконное стекло, но, к счастью, жена выдохлась. Пока она вновь не начала кричать, Решайчик сунул ей в руки еще одну визитку и начал раскланиваться.
- Дух второго ранга, прибыл для решения конфликта, - бормотал он, шаркая старомодными туфлями по ковровому покрытию. – Вы усаживайтесь поудобнее, и давайте поторопимся. Время знаете ли... – Достав из жилетного кармашка часы на цепочке и щелкнув крышкой, поцокал языком и посетовал: – Отклоняемся от графика!
- А мы вас не звали! Да же, Зин?
- М-ммм… – невнятно отозвалась Зинка.
Решайчик удивленно приподнял бровь и кивнул:
- Тем не менее, сигнальчик поступил от члена вашей семьи. А мы такое, простите, игнорировать не в силах. Так что сразу к делу. Чей кот?
- Мой! – в один голос выпалили Петя и Зинка.
- Я так и думал, - кивнул Дух. – На мебель, дачу, машину претензий нет?
- Да пусть подавится! – рыкнул Петя, на всякий случай отодвигаясь от жены.
- Кота все равно не отдам, – предупредила Зинаида и показала внушительный кулак, побольше Петиного. Незадачливый драчун робко втянул голову в плечи и замер.
- Кот, кот… А чего вам этот кот, Зиночка, что в нем?
Зинаида закусила губу.
- Кот – наше первое общее приобретение, – устало произнесла она.
- Ах, вот оно что, - Решайчик нахмурился. – Ну что же, есть выход. Представим, что кота не было!
- Как это? – Пётр ошарашенно моргнул.
- А вот так, - хихикнул Дух и звонко хлопнул в ладоши.
Петя снова моргнул, а когда открыл глаза, комната изменилась.
Бежевое покрывало стало зеленым в клетку. Кое-где виднелись дыры, сквозь которые украдкой проглядывали серые простыни.
На стенах прибавилось фотографий. С них на Петю взирала худощавая блондинка. Она на море, у елки, возле пирамид. Самого Пети, как и Мартика, нигде не наблюдалось.
- Это как же? – опешил фотограф. На всякий случай ощупав себя руками и удостоверившись, что вот он, настоящий, Петя слез с кровати. Мягкий ковролин исчез, и левую пятку укололо холодом. Петя задрал ногу и уныло глянул на солидную дырку в носке.
- Да уж… – вздохнул он.
В этот момент по грязному линолеуму, застилавшему пол, послышался странный стук, и в комнату влетела псина. Крупная, рыжая. Одно ухо стояло торчком, а другое заваливалось, прикрывая глаз.
- Фу, фу! – замахал руками Петя, не любивший собак. - Пшел отсюда!
Пес же дружески порыкивал и прыгал рядом, норовя ухватить за ногу.
- Эй, кто-нибудь! – робко пискнул Петя.
В комнату заглянула блондинка с настенных фотографий. Правым плечом она прижимала к уху трубку мобильного, а в пальцах мелькала пилочка для ногтей.
- Ленусик, пять сек, - обратилась она к трубке и, скривившись, взглянула на Петю. - Ну чего орешь? Буся играет.
- Лапочка, - не растерялся Петя, - отзови ты Бусю.
Блондинка закатила глаза, но просьбу выполнила. Когда они скрылись в коридоре, Петя еще раз встал с кровати и пошел исследовать квартиру. Нынче здесь все изменилось. Исчезли комнатные растения, столь любимые Зинкой. Из угла пропали телескопические рыболовные удочки, гордость Пети. Зато появился велотренажер, а также множество коробок с невнятными надписями: ТК-2, О-1 и тэ дэ.
Петя робко заглянул в одну из них, чувствуя себя вором в своем же доме. Картон скрывал баночки и пузырьки с косметикой, отчего в квартире висел странный запах, словно в отделе бытовой химии.
- Ничего не тронь! – прикрикнула на него блондинка, выглядывая с кухни.
- Я так, одним глазком.
Женщина исчезла, и Петя проследовал на кухню. Какой бы ни стала его жизнь, можно и к ней приспособиться, почему нет?
- Ласточка моя, - он осторожно тронул блондинку за плечо и сам испугался своей дерзости. С тех пор как они с Зиной поженились, он ни на одну женщину не взглянул, не то что не коснулся. Облизнув пересохшие губы, Петя попробовал еще раз: – Ласточка, а что у нас на ужин?
- Я к тебе в домработницы не нанималась! – Дамочка дернула плечиком. – У меня диета, а тебе надо – сам сготовь. И еще: я завтра улетаю в Париж, и чтоб к моему возвращению тут все сверкало. Ферштейн? И Бусю не забывай выгуливать.
Пилочка вжикнула у самого носа Петю.
- Угу, - буркнул он. - Но у меня же работа...
- Ой, не смеши! Твои шабашки работой не считаются. Семью содержу я, и если ты, - она уперла алый ноготок в грудь Пете, - не будешь приносить пользу, вышвырну вон. Понял?
- Понял, - буркнул содержанец и, шумно сопя, вышел из кухни. Вернулся в спальню, забрался на кровать и заорал:
- Решайчик, а ну вороти все, как было! Немедленно!
Засквозило. Петя икнул и очутился дома. Он с нежностью погладил пушистое покрывало и робко взглянул на материализовавшуюся Зину.
- Зачем я опять тут? – удивилась жена.
- Вашему мужу не понравились условия новой жизни, - принялся объяснять Решайчик.
- Ах, мужу! Эгоист! – вскипела Зина. – Я, может, только душевного человека встретила! Цветовода, кошатника, почти в разводе!
- Зина, это было ужасно! – прошептал Петя и так взглянул на супругу, что та на секунду смолкла, а затем все же ответила:
- Ладно, гад, отольются тебе мои слезки…
- Между тем, вариант, где вы не встретили кота, вам не подошел, - грустно вздохнул Дух. – Ну, давайте попробуем что-то другое. Кот был, но кончился.
- Как это? – охнула Зина.
- Умер, - веско уронил Решайчик.
Хлоп!
В воздухе витал аромат орхидей. Знакомое покрывало пропало. Черные шелковые простыни, в беспорядке разбросанные по кровати, как бы намекали на лихую ночь. Петя коснулся пустой подушки – еще тёплая. Он сладко потянулся, оглядываясь. Все снимки, кроме одного, исчезли. Зато оставшийся занимал большую часть стены напротив кровати: Мартик лениво раскинулся на залитом солнцем полу. Каждая шерстинка сияла. В узких зрачках дремала вечность.
По щеке Пети скатилась скупая слеза, он вспомнил, что фото сделано незадолго до кончины кота.
Под фото красовались дипломы и статуэтки. Петя встал с постели и подошёл ближе. «Кадр года», «За лучший снимок тысячелетия», «Первое место. Фотограф мира». Золотые строки лились с бумаги как бальзам на израненное сердце безработного Пети.
- Вот оно что… Признали… Признали!!! Спасибо, Мартик! - шепнул он, поглаживая раму.
В дверь позвонили. Петя растерялся, но, быстро взяв себя в руки, отправился открывать, по пути заметив, что в душевой льется вода, а бывшая гостиная оборудована под фотостудию. Да и сам Петя изменился. Из дизайнерского зеркала в коридоре на него смотрел молодой, ухоженный мужчина. Стильная стрижка, сережка в ухе, шелковый халат – такого у него отродясь не водилось.
Довольный Петя поправил пояс, украшенный кисточками, распахнул дверь и обмер. На пороге крутились две рыжеволосые мулатки-близняшки.
- Петручо! - взвизгнула одна из них и расцеловала ошалевшего хозяина. - Ты дома! Это чудо! Нам срочно нужно обновить портфолио. Ты нас снимешь?
- Сниму, – выдохнул счастливый Петручо, обнимая красоток за тонкие талии.
- Вот она, жизнь! - билась мысль. - Наконец-то!
- Осторожно, дорогой, - жарко шепнула в ухо одна из близняшек, - Милош огорчится, если увидит нас втроем.
Не успел Петя спросить, кто этот Милош, как дверь ванной раскрылась, выпуская клубы пара и замотанного в полотенце грузного мужчину. Увидев троицу, он капризно выпятил нижнюю губу:
- Петручо, ты опять за старое? Я же просил! Я так не могу, ты же знаешь!
- Я… я… - Петя почуял, как волосы в модной прическе шевелятся, и вдруг очутился на своей кровати, заправленной пушистым пледом.
Он откинулся на подушку, пахнущую Зинкиным кремом, и вытер капельки пота со лба.
- Что, в кошмар попал? – Зинаида сидела рядом, нахохлившись, словно курица.
- Чой-то? - Петя постарался, чтобы голос звучал твердо, не выдавая пережитый шок. - Не я сюда вернулся!
- Ах ты ж!.. – возмутилась жена. – Думаешь, легко за бездомными животными ухаживать? Смотреть, как они там… тащить их в квартиру и сознавать, что всех не спасешь!
- Уважаемые! – прервал Зину Решайчик. - Понимаю ваши эмоции, но время на исходе, а проблема не решена! Чей кот?
- Мой! – как заговоренные, повторили супруги.
- Как сложно! – всплеснул руками Дух. - Ну что ж, последний вариант. Допустим, вы кота развели.
- На бабки? – не понял Петя.
- Ах, нет же, вы его распотомили!
- Что? - Теперь уже и Зина недоуменно таращилась на Духа.
- Ну, детки у него пошли, котятки!
- Так он же у нас… того… - состроил гримасу Петя и сконфуженно махнул рукой чуть ниже пояса.
- Это как раз не проблема, – мурлыкнул Решайчик. – Правда, придется значительно отмотать время.
Хлоп!
Петя зажмурился и на всякий случай пощупал покрывало. Родное, пушистое. Но что-то изменилось… спина не болела! Он приоткрыл глаз: Зина, помолодевшая, как на фото, сидела рядом, замерев.
- А ты тут зачем? – зашептал он, любуясь женой.
- А я знаю? - так же тихо ответила она, поправив выбившуюся из косы прядь волос. Затем слезла с кровати и шмыгнула гостиную. - Петя, Петя, иди сюда! Боже ж ты мой! Вода кончилась, корма нет!
Петя кинулся к жене и улыбнулся от увиденного. На диване лежал Мартик. Рядом с ним устроилась короткошерстная трехцветка. Кошка задумчиво вылизывала котенка, в то время как еще трое носились по полу, гоняя звонкую погремушку.
- Зин, а погремушка чья? – удивленно спросил Петя, забирая у котят игрушку и крутя ее в пальцах.
Ответом стал детский плач из соседней комнаты.
Супруги переглянулись и, не сговариваясь, рванули на крик.
В детской кроватке рыдал малыш. В пестрых ползунках, курносый, как Зинка, и лопоухий, как Петя. Мальчуган, видимо, выронил игрушку и теперь страдал. Увидев желтый шар в руках у Пети, он потянул ручонки и залепетал.
- Зин, это чей? – заикаясь, спросил Петя.
- Не видишь – наш! Да не стой ты, дай сюда погремушку! – И уже совсем другим голосом обращаясь к малышу: - Иди к мамочке, вот твоя игрушка, вот она, лапонька. А папка стоит, смотрит... У-у, какой глупый.
- Я не глупый, - возмутился Петя, разглядывая висящие на стенах фотографии с выписки из роддома. Зинка – такая улыбчивая, счастливая с ребенком. А вот они втроем, и Мартик с кошкой, Новый год.
- «Ванечке месяц», – прочел вслух Петя подпись под фото.
- Ванечка! - умилилась Зина. - Я так и мечтала сынка назвать! Ах ты, мое счастье!
- Зин, но мы его не помним! Зин, может, попросим Решайчика...
Жена бросила на Петю такой уничтожающий взгляд, что тот попятился.
- Я пойду, котятам водички налью.
- И в магазин сбегай, питание прикупи, - бросила ему вслед жена.
Задумчиво двигаясь к двери, Петя глянул в сторону гостиной и замер. Мартик лежал на полу, купаясь в солнечных лучах. Каждая шерстинка так и сияла! Рука сама потянулась к фотоаппарату.
- Только не двигайся, - взмолился Петя. – Мы еще станем с тобой знаменитыми! - пообещал он и, наведя объектив, нажал на спуск.
Группа автора: https://vk.com/bardellstih
Глава 11. Андрей Скоробогатов. Наседка из леса
Скатиться по лестнице с чердака; приоткрыть дверь, чихнуть от лучика солнца, упавшего на веснушчатую физиономию. Немного сыро, ветер несёт запах сена, машинного масла, опилок. Стальные, инородные небоскрёбы Надзирателей за лесом бросят блики на хутор, но до них далеко, как и до ближайшего налёта. Можно жить. И хочется жить.
Из сарая доносится хор наседок, они уже давно проснулись и ждут, когда им принесут корма, разольют по поилкам, возьмут на руки, потискают. Мама вот-вот крикнет из кухни:
- Ром, где шляешься, иди, собирай!
И побежишь на склад, нальёшь, потащишь бидоны густого стеллерового, которое молоковоз с берега привозит раз в неделю. Откроешь ногой дверь сарая, и семнадцать пар глаз уставится на тебя.
Наседки вопят, но больше не от голода, просто рады видеть. Трутся, щекотят усами, лезут на руки: погладь, почеши за ухом! И, конечно, поставишь бидоны, обязательно погладишь, почешешь. Обижать кормилиц нельзя. Рыжий Тишка полезет под крышку, норовя опрокинуть, но не успеет – тут же разольёшь. Наседки разделятся в четыре неровные линии по обеим сторонам кормушек. Лакают, мурчат. Кинешь корма Тишке – осеменителю положено отдельно.
Наконец, придёт пора собирать яйца в сумку: обычно бывает не меньше шести-семи за утро. Больших, разных – белых, чёрных, серо-голубых. Потом принесёшь домой, мама пересчитает, часть припасёт для Надзирателей, для себя, а из пары приготовит вкуснейший омлет. Ты пока соберёшь ценную шерсть, уберёшь лотки, проверишь воду…
* * *
Но нет, всё будет не совсем так. Пока мать не позвала, плеснёшь в бутыль молока и побежишь за ограду.
Исполинские яблони давно отошли, лишь иногда нога давит поздние плоды. Тебе нужны не они. Там, в овраге под старой корягой древовидной клубники живёт дикая – из крепких, пятнистых, пугливых, тех, что несутся лишь раз в полгода. Ты долго приручал её, она уже почти не боится тебя.
Приходишь: наседка на охоте, и ты осторожно приоткрываешь листья.
Не ошибся. В гнезде, свитом изо мха, притаилось два яйца – чёрно-белое и трёхцветное, пёстрое.
