– Сумико-кун, ты… – Юмери подступила почти к самой кровати. – Если ты встретишь мою сестру, Алирри – обними ее, пожалуйста, от меня, и передай, что я ее очень люблю.
“Ю-умери…” – Кира чуть прикусила губу: их предостерегали от подобных тем, однако она понимала, как для ее лучшей подруги это важно.
Сумико, впрочем, совсем не расстроилась – лишь улыбнулась куда удивленнее, чем прежде.
– Д-да, конечно, – даже голос ее прозвучал чуть тверже прежнего. – Буду очень рада.
Протянув руку, она коснулась запястья Юмери, подошедшей еще ближе, и едва заметно кивнула.
Кира тоже невольно улыбнулась.
“Это одна из самых трогательных вещей, что я видела… Только не сметь слишком расчувствоваться – я сейчас должна буду играть, и сыграть должна идеально. Ну, точнее, насколько инструмент позволит – “Светлячок”, все же, на клавитаре зазвучит не совсем так. Но хотя бы насколько возможно…”
– Только прежде, чем вы начнете… – вновь подала голос Сумико. – Ран, Исаму, спасибо вам огромное. И Вам, Кио-сан, и тебе Анджела, и вам, “Мечта…”. Я… я люблю вас всех.
И, улыбнувшись куда натужнее прежнего, она тихо выдохнула и, чуть кивнув, закрыла глаза.
Анджела же, отступив к друзьям, кивнула и несколько раз прихлопнула пальцами левой руки по ладони правой, обозначая начало мелодии. И почти немедленно Кира подхватила ритм, так старательно, как редко когда, перебирая пальцами клавиши… к переливу которых вскорости присоединились и бас Юмери с гитарой Дария.
“Тихо шепчет в кронах ветер,
К ночи замерли цветы.
Привела тебя дорога
В край, далекий от мечты…”
Первой, как всегда, запела Юмери, Кира подхватила ее на второй половине четверостишия. Негромко подпевала и Анджела, все так же отстукивая пальцами по ладони ритм – необычный, своеобразный, совсем не такой, какой вел бы профессиональный ударник, – но все же удивительно дополняющий мелодию.
“Кажется, мы так прочувствованно не пели ее даже в первый раз, – мелькнуло в голове у Киры на проигрыше перед припевом. – И не звучали так…”
Сердце ее как все трепетало, проживая мелодию, однако сегодня – куда более застенчиво. Почти робко.
“...Так пускай всегда сияет в твоем сердце огонек,
Поведет тебя во мраке он к мечте как светлячок.
Над тобой не властен будет ни один печали лад,
И тогда прольется в небе на рассвете звездопад!”
Закончили мелодию они тоже не совсем так, как обычно, позволив ей плавно, почти умиротворенно угаснуть.
Когда Кира наконец решилась поднять взгляд – Сумико недвижно лежала, прикрыв глаза, со все такой же слабой улыбкой на губах. Спокойная, умиротворенная… кажется, счастливая.
– Похоже, она и правда уснула, – вполголоса констатировал Кио-сан. – Удивительно. Не в обиду вам, но я бы под вашу музыку не смог спать, хоть она и хороша.
– Сумико всегда была особенной в этом, – негромко заметила Ран. – Спасибо вам огромное, ребята…
Кио-сан же задумчиво покивал, и, помедлив, вновь обратился к группе:
– Я восхищаюсь вашей решимостью, но, прошу прощения, думаю, вам не стоит слишком задерживаться. Ханами, не будешь ли ты любезна проводить их?
Кира почти успела забыть у замершей у дверей фанатке – столь тихо она стояла. Однако едва услышав просьбу, девушка сделала шаг и решительно кивнула.
Дверь палаты тихо закрылась у них за спиной, и группа медленно двинулась в обратный путь, ведомая на сей раз молодой медсестрой.
Еще одна дверь, поворот коридора, явно ведущий уже в другую часть больницы…
– Я… не того уровня специалист, конечно, – вдруг подала голос Ханами, – но… простите меня пожалуйста, но мне кажется, что она уже не проснется.
– Мне тоже, – будто эхо откликнулась Анджела. – Я сразу чувствовала, что это будет самой печальной колыбельной на моем пути…
Юмери же, тихо всхлипнув, остановилась, утыкаясь лбом в плечо Дария. Парень, чуть вздохнув, приобнял ее, успокаивающе поглаживая по темно-красным волосам.
Кира, прикусив губу, тоже шагнула ближе, кладя руки ей на талию.
– Мои ребята… Теперь и Сумико нет, – едва слышно прошептала Анджела. – Печально.
– Соболезную вам, – Ханами робко коснулась ее плеча. – Я ее совсем не знала, но…она, похоже, и правда особенная…
Запнувшись, она окончательно смешалась и смолкла.
“Видела тебя в первый раз, но все равно исполнила твое желание, – закончила про себя вместо неё Кира, невольно улыбаясь. – Пусть и понятия не имея об этом. Надо напомнить Юмери чуть погодя – у нее всегда есть пара наших открыток и ручка… Но боже, как же странно думать сейчас о подобном. Жизнь продолжается, как наш путь, но все же…”
История 3 - "Озеро Яхонтового Заката"
– Ты просто невозможен, Тэтсуо! – невысокая темноволосая девушка схватила со стола алюминиевую банку с напитком, не то собираясь запустить ее куда-то, не то основательно приложиться к ней, но в итоге просто грохнула ее обратно на стол – Просто! Невозможен!
Сообразив, что непредсказуемый полет импровизированного метательного снаряда отменяется, Гэри вздохнул и привалился обратно к одной из стен маленькой насквозь прокуренной каморки, которую им выделили на роль “комнаты для подготовки к выступлению”. В этом мире было не так много вещей способных поколебать его душевное равновесие, но именно сегодняшним вечером две из этих вещей решили собраться вместе в пределах одного не такого уж и большого ночного клуба.
Первая из таких вещей – когда его хорошие друзья ссорятся. Причем не с ним – в этой-то ситуации как раз обычно все понятно, – а друг с другом. Увы, как назло, друзья, которым он вызвался “подсобить” еще полгода назад, ссорились между собой с завидной регулярностью, и чаще всего Гэри с этим поделать ничего не мог.
Впрочем, приятная компенсация за это была – душевные творческие вечера, хорошая музыка, возможность выйти на сцену с не самой последней в окрестностях группой, немного побренчать на любимом басу на радость другим, и даже иногда подзаработать.
Собственно, последнее и стало камнем преткновения на этот раз.
Широко известный в узких кругах клуб “Зеркало Глицинии” решил устроить конкурс между музыкальными группами инди-формата, наградой за победу в котором был контракт на вечерние выступления в этом клубе по выходным (как самостоятельные, так и на разогреве у приглашенных звезд покрупнее величиной). И разумеется бессменный предводитель “Озера Яхонтового Заката” не мог спокойно пройти мимо подобной возможности!
Тэтсуо даже профессионального сессионного барабанщика нашел по такому случаю.
Но, увы, угас лидер столь же быстро, сколь и загорелся: соперники оказались не лыком шиты, и если и не превосходили, то как минимум не уступали в мастерстве и умении заводить зрителей. И хоть явно проследить результаты выступлений возможности не было – организаторы держали интригу и собирались объявить вердикт только после последнего номера, – Тэтсуо по итогам трех этапов уже успел опустить руки, и теперь флегматично восседал в дальнем углу все той же импровизированной гримерки, потягивая пиво и напрочь отказываясь выходить на заключительное четвертое выступление.
Что как раз и было воплощением второй выбивающей Гэри из равновесия вещи: в отличие от друга, он сдаваться не любил, предпочитая идти до конца.
Не любила этого и Котоун – соло-гитаристка, вторая вокалистка и единственная, кроме лидера, бессменная в течение восьми лет участница группы. Вот только если сам Гэри обычно был тактичен и сдержан, то девушка в подобных случаях из себя выходила довольно быстро.
– Ты мне это уже говорила, – с какой-то странной вальяжностью в голосе отозвался Тэтсуо, делая новый глоток и проводя пятерней по своим желтоватым взъерошенным волосам.
– И еще не раз скажу! – воскликнула Котоун в ответ. – Потому что ты невозможен! Как ты вообще додумался навострить лыжи на этот конкурс, если ты, блин, даже доводить дело до конца не собирался?! КАК?!
– До какого конца, Кото? Мы отыграли три номера, я вижу, что шансов у нас никаких – так зачем время тратить свое и чужое? Конец же, нет?
– Ты издеваешься?!! С чего ты вообще взял, что мы проиграли?
– С того, что две группы из трех остальных лучше. И играют лучше, и зрителям они заходят лучше.
– И ты вместо того, чтобы придумать, как их попытаться уделать, решаешь просто свинтить и лишить нас последнего шанса, – поддержал гитаристку Гэри.
Однако лидер, кажется, был непрошибаем, а его карие глаза, несмотря на пристальное внимание к ним басиста, оставались пасмурны и невыразительны.
– Какого шанса? Что придумать, Гэри? У тебя есть идеи? У меня нет, – пожав плечами Тэтсуо отхлебнул еще глоток.
– Моя программа минимум – проиграть достойно, – поднявшись на ноги, Гэри для пущей убедительности махнул рукой. – В конце концов, мы потомки самураев или где?! Пошли давай, Тэтсуо, хорош филонить!
Но собеседник только фыркнул.
– Оставь эти сказки гайдзинам. Я прогуливал черчение, а не историю, и в курсе, что самураи в лучшие времена даже трети нашего общества не составляли. И я сильно сомневаюсь, что среди моих предков затесался хоть один.
– Оно и заметно! – буркнула Котоун, ковыряя ободок банки ногтем. – Вот интересно, то, что я его уже восемь лет все никак придушить не соберусь, можно считать за добродетель?.. Хотя нет, по сравнению с нашими фанатами я просто мелкая терпила: вот они как нас до сих пор терпят – для меня огромная загадка... А ведь, между прочим, они здесь тоже есть Тэтсуо! Ты о них подумал?!
– Что-то я ни одного постоянного не видел…
– Я видела! – вновь рассвирепела девушка. – Я…
– Подожди, Кото, – деликатно перебил ее Гэри, успокаивающе касаясь ее плеча. – Тэтсуо, Котоун права – обламывать фэнов еще большее западло, чем просто сдаваться без боя. Я, правда, в отличие от вас, еще никого в лицо не запомнил, но если они здесь есть – мы должны выйти хотя бы ради них.
– Мы обязаны выйти ради них! – прошипела гитаристка, но басист чуть сильнее сжал пальцы.
– Родной, давай так: не хочешь петь – не пой, – предложил он, – пусть это будет твоим протестом. Но хотя бы сыграть ты для нас можешь, нет? За бутылку имбирного эля, м?
Что-что, а чем подкупить друга Гэри знал прекрасно. И друг не стал его разочаровывать.
– Хм. За эль сыграю! – согласился Тэтсуо, поднимаясь на ноги, отставляя пиво на стол и подхватывая свою гитару за гриф. – Уговорил, противный. Только подожди, просто сыграть?
– Агась, просто сыграть. Спеть мы и сами сможем. И зрители с организаторами, глядишь, удивятся, и ты свое “фи” выразишь.
– Ну-ну… ладно, тогда почапали. Там, вроде, как раз наш выход скоро?..
И, не дожидаясь ответа, он первым устремился к выходу.
– Драко, ты-то с нами? – запоздало уточнил Гэри, оглядываясь на барабанщика.
Драко – на удивление высокий с выкрашенными в серебристый цвет волосами кореец – который на протяжении всего спора невозмутимо читал какую-то книжку, и, кажется, даже не заметил, что вокруг что-то не так, отложил томик и деловито поднялся на ноги.
– Конечно с вами, вы ж мне заплатили, – пожал он плечами, вытаскивая из футляра на ремне палочки. – За что заплачено – то я и играю, а выигрываете вы или проигрываете – мне, в сущности, без разницы, я и без этого контракта не пропаду.
– Какой траханный стыд! – расслышал Гэри неразборчивое бурчание Котоун за спиной, когда они спустя пару минут пробирались по коридору. – Его уже на прощание с фанатами бухлом подкупать приходится! Докатились, блин… Как же я иногда ей завидую, кто бы знал…
Небольшой оформленный в темно-синих тонах зал клуба был полутемен, но люден и шумен. Гэри никогда не умел считать такие большие массы людей, но, привычно щурясь от света трех не очень умело направленных на сцену софитов, он прикинул, что зрителей в зале должно быть никак не меньше пары сотен.
“И для целых двух сотен Тэтсуо отказывается лишний раз сыграть свою музыку – как так можно? – думал он между делом, подключая бас-гитару и наскоро проверяя ее. Струны тут же отозвались тихим радостным гулом. – Он, конечно, мой друг, но тип на редкость странный. Ладно, чего у нас там?..”
Котоун уже жизнерадостно обращалась к зрителям, перенастраивая их на нужный лад и поддерживая контакт.
– …это последнее наше выступление сегодня, и мы были ужасно рады видеть всех вас здесь! – закончила она, перехватывая гитару поудобнее. – А теперь – наша заключительная на сегодня песня!..
Гэри, в который раз задался про себя вопросом, кто из его друзей был таким любителем латыни и ненавистником собственных фанатов, что нагромоздил такую невообразимую и труднозапоминаемую конструкцию в качестве названия хотя и душевной, но весьма незатейливой песни. Впрочем, его мнения о названии никто и не спрашивал, а потому, дождавшись, пока Драко отстучит палочками вступительный ритм, он привычно ударил по струнам, подхватывая мелодию, а спустя пару десятков секунд – и третью строчку куплета, поддерживая Кото.
Легко, энергично, жизнерадостно, непринужденно!
Как Гэри не любил ссоры между друзьями – так он обожал их музыку. Сам он никогда толком не умел стихи складывать, да и с сочинением музыки у него было не особо. И тем приятнее было помогать талантливым товарищам, тем более, что играл басист, по собственным ощущениям, вполне неплохо.
Играл свою партию и Тэтсуо. Как они и договаривались, ритм-гитарист от пения воздержался, и даже стоял в дальнем уголку сцены, будто бы стараясь не отсвечивать.
Вот песня дошла до бойкого и не менее жизнерадостного припева. А вот, “перевалившись” через него, перешла на проигрыш, и…
Гэри нахмурился. На какие-то мгновения ему показалось, что звук его бас-гитары раздвоился, и он уже заозирался было в поисках звукооператора… как вдруг чуткий слух подсказал, что вместе с ним и правда звучит еще один бас! И что еще страннее – звук как будто раздается откуда-то сверху!
И тут зал всколыхнулся так, как еще никогда за сегодняшний вечер! И тут два из трех софитов устремились куда-то почти под потолок!
Совсем озадаченный, Гэри развернулся спиной к залу, задрал голову – и даже рот приоткрыл! Благо, проигрыш между куплетами можно было удлинять сколько угодно, и их с Котоун удивленная заминка делу не повредила.
Прямо над сценой, как оказалось, тянулась какая-то довольно толстая балка – то ли несостоявшаяся основа для занавеса, то ли просто какая-то техническая загогулина. И именно на этой балке и сидела сейчас небольшая, почти хрупкая девичья фигурка, с ног до головы затянутая в пронзительно черную ткань. Словно ожившая тень устроилась над ними, сжимая неведомо к чему подключенную бас-гитару. И только скрывающая лицо фигуры маска выбивалась из образа – овальная, неуловимо-жутковатая, точно сплетенная из множества накладывающихся друг на друга слоев густо-рубиновой паутины, и путеводной звездочкой пылающая в направленном свете.
И вот именно эта тень-то и играла сейчас ту же мелодию, что и сам Гэри, энергично и непринужденно перебирая струны выпростанными из спортивных перчаток пальцами. И хоть парню (кажется, в отличие от остальных) и не был знаком этот образ, он уже смутно догадывался, кто это устроился над ними.
И догадка только подтвердилась, когда очередной повтор проигрыша подошел к концу и “тень” первой запела второй куплет – мягким, веселым, мелодичным голосом. Ну а Гэри – что еще оставалось? – снова подхватил песню на третьей строчке (как и Кото), делая вид, что так и задумано.
“Ю-умери…” – Кира чуть прикусила губу: их предостерегали от подобных тем, однако она понимала, как для ее лучшей подруги это важно.
Сумико, впрочем, совсем не расстроилась – лишь улыбнулась куда удивленнее, чем прежде.
– Д-да, конечно, – даже голос ее прозвучал чуть тверже прежнего. – Буду очень рада.
Протянув руку, она коснулась запястья Юмери, подошедшей еще ближе, и едва заметно кивнула.
Кира тоже невольно улыбнулась.
“Это одна из самых трогательных вещей, что я видела… Только не сметь слишком расчувствоваться – я сейчас должна буду играть, и сыграть должна идеально. Ну, точнее, насколько инструмент позволит – “Светлячок”, все же, на клавитаре зазвучит не совсем так. Но хотя бы насколько возможно…”
– Только прежде, чем вы начнете… – вновь подала голос Сумико. – Ран, Исаму, спасибо вам огромное. И Вам, Кио-сан, и тебе Анджела, и вам, “Мечта…”. Я… я люблю вас всех.
И, улыбнувшись куда натужнее прежнего, она тихо выдохнула и, чуть кивнув, закрыла глаза.
Анджела же, отступив к друзьям, кивнула и несколько раз прихлопнула пальцами левой руки по ладони правой, обозначая начало мелодии. И почти немедленно Кира подхватила ритм, так старательно, как редко когда, перебирая пальцами клавиши… к переливу которых вскорости присоединились и бас Юмери с гитарой Дария.
“Тихо шепчет в кронах ветер,
К ночи замерли цветы.
Привела тебя дорога
В край, далекий от мечты…”
Первой, как всегда, запела Юмери, Кира подхватила ее на второй половине четверостишия. Негромко подпевала и Анджела, все так же отстукивая пальцами по ладони ритм – необычный, своеобразный, совсем не такой, какой вел бы профессиональный ударник, – но все же удивительно дополняющий мелодию.
“Кажется, мы так прочувствованно не пели ее даже в первый раз, – мелькнуло в голове у Киры на проигрыше перед припевом. – И не звучали так…”
Сердце ее как все трепетало, проживая мелодию, однако сегодня – куда более застенчиво. Почти робко.
“...Так пускай всегда сияет в твоем сердце огонек,
Поведет тебя во мраке он к мечте как светлячок.
Над тобой не властен будет ни один печали лад,
И тогда прольется в небе на рассвете звездопад!”
Закончили мелодию они тоже не совсем так, как обычно, позволив ей плавно, почти умиротворенно угаснуть.
Когда Кира наконец решилась поднять взгляд – Сумико недвижно лежала, прикрыв глаза, со все такой же слабой улыбкой на губах. Спокойная, умиротворенная… кажется, счастливая.
– Похоже, она и правда уснула, – вполголоса констатировал Кио-сан. – Удивительно. Не в обиду вам, но я бы под вашу музыку не смог спать, хоть она и хороша.
– Сумико всегда была особенной в этом, – негромко заметила Ран. – Спасибо вам огромное, ребята…
Кио-сан же задумчиво покивал, и, помедлив, вновь обратился к группе:
– Я восхищаюсь вашей решимостью, но, прошу прощения, думаю, вам не стоит слишком задерживаться. Ханами, не будешь ли ты любезна проводить их?
Кира почти успела забыть у замершей у дверей фанатке – столь тихо она стояла. Однако едва услышав просьбу, девушка сделала шаг и решительно кивнула.
***
Дверь палаты тихо закрылась у них за спиной, и группа медленно двинулась в обратный путь, ведомая на сей раз молодой медсестрой.
Еще одна дверь, поворот коридора, явно ведущий уже в другую часть больницы…
– Я… не того уровня специалист, конечно, – вдруг подала голос Ханами, – но… простите меня пожалуйста, но мне кажется, что она уже не проснется.
– Мне тоже, – будто эхо откликнулась Анджела. – Я сразу чувствовала, что это будет самой печальной колыбельной на моем пути…
Юмери же, тихо всхлипнув, остановилась, утыкаясь лбом в плечо Дария. Парень, чуть вздохнув, приобнял ее, успокаивающе поглаживая по темно-красным волосам.
Кира, прикусив губу, тоже шагнула ближе, кладя руки ей на талию.
– Мои ребята… Теперь и Сумико нет, – едва слышно прошептала Анджела. – Печально.
– Соболезную вам, – Ханами робко коснулась ее плеча. – Я ее совсем не знала, но…она, похоже, и правда особенная…
Запнувшись, она окончательно смешалась и смолкла.
“Видела тебя в первый раз, но все равно исполнила твое желание, – закончила про себя вместо неё Кира, невольно улыбаясь. – Пусть и понятия не имея об этом. Надо напомнить Юмери чуть погодя – у нее всегда есть пара наших открыток и ручка… Но боже, как же странно думать сейчас о подобном. Жизнь продолжается, как наш путь, но все же…”
История 3 - "Озеро Яхонтового Заката"
– Ты просто невозможен, Тэтсуо! – невысокая темноволосая девушка схватила со стола алюминиевую банку с напитком, не то собираясь запустить ее куда-то, не то основательно приложиться к ней, но в итоге просто грохнула ее обратно на стол – Просто! Невозможен!
Сообразив, что непредсказуемый полет импровизированного метательного снаряда отменяется, Гэри вздохнул и привалился обратно к одной из стен маленькой насквозь прокуренной каморки, которую им выделили на роль “комнаты для подготовки к выступлению”. В этом мире было не так много вещей способных поколебать его душевное равновесие, но именно сегодняшним вечером две из этих вещей решили собраться вместе в пределах одного не такого уж и большого ночного клуба.
Первая из таких вещей – когда его хорошие друзья ссорятся. Причем не с ним – в этой-то ситуации как раз обычно все понятно, – а друг с другом. Увы, как назло, друзья, которым он вызвался “подсобить” еще полгода назад, ссорились между собой с завидной регулярностью, и чаще всего Гэри с этим поделать ничего не мог.
Впрочем, приятная компенсация за это была – душевные творческие вечера, хорошая музыка, возможность выйти на сцену с не самой последней в окрестностях группой, немного побренчать на любимом басу на радость другим, и даже иногда подзаработать.
Собственно, последнее и стало камнем преткновения на этот раз.
Широко известный в узких кругах клуб “Зеркало Глицинии” решил устроить конкурс между музыкальными группами инди-формата, наградой за победу в котором был контракт на вечерние выступления в этом клубе по выходным (как самостоятельные, так и на разогреве у приглашенных звезд покрупнее величиной). И разумеется бессменный предводитель “Озера Яхонтового Заката” не мог спокойно пройти мимо подобной возможности!
Тэтсуо даже профессионального сессионного барабанщика нашел по такому случаю.
Но, увы, угас лидер столь же быстро, сколь и загорелся: соперники оказались не лыком шиты, и если и не превосходили, то как минимум не уступали в мастерстве и умении заводить зрителей. И хоть явно проследить результаты выступлений возможности не было – организаторы держали интригу и собирались объявить вердикт только после последнего номера, – Тэтсуо по итогам трех этапов уже успел опустить руки, и теперь флегматично восседал в дальнем углу все той же импровизированной гримерки, потягивая пиво и напрочь отказываясь выходить на заключительное четвертое выступление.
Что как раз и было воплощением второй выбивающей Гэри из равновесия вещи: в отличие от друга, он сдаваться не любил, предпочитая идти до конца.
Не любила этого и Котоун – соло-гитаристка, вторая вокалистка и единственная, кроме лидера, бессменная в течение восьми лет участница группы. Вот только если сам Гэри обычно был тактичен и сдержан, то девушка в подобных случаях из себя выходила довольно быстро.
– Ты мне это уже говорила, – с какой-то странной вальяжностью в голосе отозвался Тэтсуо, делая новый глоток и проводя пятерней по своим желтоватым взъерошенным волосам.
– И еще не раз скажу! – воскликнула Котоун в ответ. – Потому что ты невозможен! Как ты вообще додумался навострить лыжи на этот конкурс, если ты, блин, даже доводить дело до конца не собирался?! КАК?!
– До какого конца, Кото? Мы отыграли три номера, я вижу, что шансов у нас никаких – так зачем время тратить свое и чужое? Конец же, нет?
– Ты издеваешься?!! С чего ты вообще взял, что мы проиграли?
– С того, что две группы из трех остальных лучше. И играют лучше, и зрителям они заходят лучше.
– И ты вместо того, чтобы придумать, как их попытаться уделать, решаешь просто свинтить и лишить нас последнего шанса, – поддержал гитаристку Гэри.
Однако лидер, кажется, был непрошибаем, а его карие глаза, несмотря на пристальное внимание к ним басиста, оставались пасмурны и невыразительны.
– Какого шанса? Что придумать, Гэри? У тебя есть идеи? У меня нет, – пожав плечами Тэтсуо отхлебнул еще глоток.
– Моя программа минимум – проиграть достойно, – поднявшись на ноги, Гэри для пущей убедительности махнул рукой. – В конце концов, мы потомки самураев или где?! Пошли давай, Тэтсуо, хорош филонить!
Но собеседник только фыркнул.
– Оставь эти сказки гайдзинам. Я прогуливал черчение, а не историю, и в курсе, что самураи в лучшие времена даже трети нашего общества не составляли. И я сильно сомневаюсь, что среди моих предков затесался хоть один.
– Оно и заметно! – буркнула Котоун, ковыряя ободок банки ногтем. – Вот интересно, то, что я его уже восемь лет все никак придушить не соберусь, можно считать за добродетель?.. Хотя нет, по сравнению с нашими фанатами я просто мелкая терпила: вот они как нас до сих пор терпят – для меня огромная загадка... А ведь, между прочим, они здесь тоже есть Тэтсуо! Ты о них подумал?!
– Что-то я ни одного постоянного не видел…
– Я видела! – вновь рассвирепела девушка. – Я…
– Подожди, Кото, – деликатно перебил ее Гэри, успокаивающе касаясь ее плеча. – Тэтсуо, Котоун права – обламывать фэнов еще большее западло, чем просто сдаваться без боя. Я, правда, в отличие от вас, еще никого в лицо не запомнил, но если они здесь есть – мы должны выйти хотя бы ради них.
– Мы обязаны выйти ради них! – прошипела гитаристка, но басист чуть сильнее сжал пальцы.
– Родной, давай так: не хочешь петь – не пой, – предложил он, – пусть это будет твоим протестом. Но хотя бы сыграть ты для нас можешь, нет? За бутылку имбирного эля, м?
Что-что, а чем подкупить друга Гэри знал прекрасно. И друг не стал его разочаровывать.
– Хм. За эль сыграю! – согласился Тэтсуо, поднимаясь на ноги, отставляя пиво на стол и подхватывая свою гитару за гриф. – Уговорил, противный. Только подожди, просто сыграть?
– Агась, просто сыграть. Спеть мы и сами сможем. И зрители с организаторами, глядишь, удивятся, и ты свое “фи” выразишь.
– Ну-ну… ладно, тогда почапали. Там, вроде, как раз наш выход скоро?..
И, не дожидаясь ответа, он первым устремился к выходу.
– Драко, ты-то с нами? – запоздало уточнил Гэри, оглядываясь на барабанщика.
Драко – на удивление высокий с выкрашенными в серебристый цвет волосами кореец – который на протяжении всего спора невозмутимо читал какую-то книжку, и, кажется, даже не заметил, что вокруг что-то не так, отложил томик и деловито поднялся на ноги.
– Конечно с вами, вы ж мне заплатили, – пожал он плечами, вытаскивая из футляра на ремне палочки. – За что заплачено – то я и играю, а выигрываете вы или проигрываете – мне, в сущности, без разницы, я и без этого контракта не пропаду.
– Какой траханный стыд! – расслышал Гэри неразборчивое бурчание Котоун за спиной, когда они спустя пару минут пробирались по коридору. – Его уже на прощание с фанатами бухлом подкупать приходится! Докатились, блин… Как же я иногда ей завидую, кто бы знал…
***
Небольшой оформленный в темно-синих тонах зал клуба был полутемен, но люден и шумен. Гэри никогда не умел считать такие большие массы людей, но, привычно щурясь от света трех не очень умело направленных на сцену софитов, он прикинул, что зрителей в зале должно быть никак не меньше пары сотен.
“И для целых двух сотен Тэтсуо отказывается лишний раз сыграть свою музыку – как так можно? – думал он между делом, подключая бас-гитару и наскоро проверяя ее. Струны тут же отозвались тихим радостным гулом. – Он, конечно, мой друг, но тип на редкость странный. Ладно, чего у нас там?..”
Котоун уже жизнерадостно обращалась к зрителям, перенастраивая их на нужный лад и поддерживая контакт.
– …это последнее наше выступление сегодня, и мы были ужасно рады видеть всех вас здесь! – закончила она, перехватывая гитару поудобнее. – А теперь – наша заключительная на сегодня песня!..
Гэри, в который раз задался про себя вопросом, кто из его друзей был таким любителем латыни и ненавистником собственных фанатов, что нагромоздил такую невообразимую и труднозапоминаемую конструкцию в качестве названия хотя и душевной, но весьма незатейливой песни. Впрочем, его мнения о названии никто и не спрашивал, а потому, дождавшись, пока Драко отстучит палочками вступительный ритм, он привычно ударил по струнам, подхватывая мелодию, а спустя пару десятков секунд – и третью строчку куплета, поддерживая Кото.
Легко, энергично, жизнерадостно, непринужденно!
Как Гэри не любил ссоры между друзьями – так он обожал их музыку. Сам он никогда толком не умел стихи складывать, да и с сочинением музыки у него было не особо. И тем приятнее было помогать талантливым товарищам, тем более, что играл басист, по собственным ощущениям, вполне неплохо.
Играл свою партию и Тэтсуо. Как они и договаривались, ритм-гитарист от пения воздержался, и даже стоял в дальнем уголку сцены, будто бы стараясь не отсвечивать.
Вот песня дошла до бойкого и не менее жизнерадостного припева. А вот, “перевалившись” через него, перешла на проигрыш, и…
Гэри нахмурился. На какие-то мгновения ему показалось, что звук его бас-гитары раздвоился, и он уже заозирался было в поисках звукооператора… как вдруг чуткий слух подсказал, что вместе с ним и правда звучит еще один бас! И что еще страннее – звук как будто раздается откуда-то сверху!
И тут зал всколыхнулся так, как еще никогда за сегодняшний вечер! И тут два из трех софитов устремились куда-то почти под потолок!
Совсем озадаченный, Гэри развернулся спиной к залу, задрал голову – и даже рот приоткрыл! Благо, проигрыш между куплетами можно было удлинять сколько угодно, и их с Котоун удивленная заминка делу не повредила.
Прямо над сценой, как оказалось, тянулась какая-то довольно толстая балка – то ли несостоявшаяся основа для занавеса, то ли просто какая-то техническая загогулина. И именно на этой балке и сидела сейчас небольшая, почти хрупкая девичья фигурка, с ног до головы затянутая в пронзительно черную ткань. Словно ожившая тень устроилась над ними, сжимая неведомо к чему подключенную бас-гитару. И только скрывающая лицо фигуры маска выбивалась из образа – овальная, неуловимо-жутковатая, точно сплетенная из множества накладывающихся друг на друга слоев густо-рубиновой паутины, и путеводной звездочкой пылающая в направленном свете.
И вот именно эта тень-то и играла сейчас ту же мелодию, что и сам Гэри, энергично и непринужденно перебирая струны выпростанными из спортивных перчаток пальцами. И хоть парню (кажется, в отличие от остальных) и не был знаком этот образ, он уже смутно догадывался, кто это устроился над ними.
И догадка только подтвердилась, когда очередной повтор проигрыша подошел к концу и “тень” первой запела второй куплет – мягким, веселым, мелодичным голосом. Ну а Гэри – что еще оставалось? – снова подхватил песню на третьей строчке (как и Кото), делая вид, что так и задумано.
