– Так-так-так... – протянул Танатос. – И куда это мы собрались?
– Подышать свежим воздухом, любимый, – не растерялась Юджиния.
– Это просто замечательная идея, дорогая, – оскалился некромант. – В моём родовом поместье наичистейший воздух!
Дедуля поднял не ставшую возмущаться при свидетелях маркизу на руки и, кивнув на прощание, удалился.
– Ариадна, у нас завтра бал, и тебе стоит уделить всё своё внимание подготовке, – поманил за собой супругу Велиал, добавив: – Дэмиан, Лео, вы приглашены в обязательном порядке.
Тень хотел что-то сказать, но король, недобро прищурившись, заметил:
– Лорэйн, ты – герцог Стикса, а твоя супруга до сих пор официально не представлена ко двору. Ты всё время находишь какие-то отговорки и лазейки, чтобы манкировать своими обязанностями лорда, но в этот раз никакие отказы я не приму. Считай, что это приказ.
Мин нехотя кивнул.
Королевская чета молча удалилась.
Супруг нежно поцеловал меня, а потом разбудил безликих, сделал им выговор и велел отправляться писать отчёты.
– Лео, лисёнок, нам нужно обсудить кое-какие правила и выбрать тебе платье. С чего хочешь начать? – заключив меня в объятия, промурлыкал Лорэйн.
– Думаю, начать следует с того, что, согласно нашей договорённости, ты не можешь устанавливать никаких дополнительных ограничивающих мои действия правил, любимый, – ласково произнесла я. – Так что давай займёмся платьем.
Широко ухмыляясь, направилась к выходу.
Недовольный супруг поплёлся за мной, бурча что-то себе под нос про хитрых элементалей и доверчивых герцогов.
В день величайшего праздника – почти-никто-уже-и-не-помнит-точно-какого-по-счёту юбилея основания Леты – дворец благоухал цветами, ослеплял сверканием драгоценных камней и металлов... и приводил в бешенство моего любимого демона количеством «безмозглых разновозрастных идиотов, смеющих пялиться своими жадными наглыми глазёнками на чужую жену». И даже закрытое приталенное золотистое платье в пол с высокой горловиной и длинными сильно расширяющимися книзу рукавами, которое мне выбрал сам Мин, начало его раздражать уже к концу официальной церемонии представления ко двору всех указанных в списках.
Мне же с самого начала это платье не то чтобы не понравилось, скорее, оно меня позабавило. В нём я сама себе напоминаю гламурную сказочную ведьму, собравшуюся на важнейший шабаш в жизни и по такому случаю скрестившую пару тысяч змей, бабочек, стрекоз и золотых рыбок, чтобы получить подобный материал для наряда, а потом ещё и украсившую это сверкающее струящееся безобразие мельчайшими чистейшими бриллиантами.
Потому совершенно не удивительно, что на меня все смотрят с таким любопытством. Я когда в первый раз увидела своё отражение в зеркале, то долго пыталась понять: не попала ли я случайно под заклятие и не стану ли в скором времени частью скульптурной композиции какого-нибудь фонтана...
– Это просто ужасно, Фелиция! – схватив меня под руку и буквально оторвав от Дэмиана, громко простонала королева, пытаясь, видимо, изобразить убитую горем, ну, или же испуганную леди.
Кого именно – явно не играло особой роли, так как основной целью спектакля было избавиться от Лорэйна, с чем подруга справилась блестяще: Дэма оттеснила собравшаяся вокруг нас нескончаемая толпа «обеспокоенных» аристократов, желающих «помочь» и «поддержать» Владычицу, в надежде сблизиться с ней, добиться её благосклонности.
– Что же случилось, Фелиция? Тебя так сильно впечатлило моё платье? – усмехнувшись, удивлённым тоном поинтересовалась я, совершенно не выказывая должного удивления.
– Не порть мне игру, Лео, – наклонившись к моему уху, тихо прошипела подруга.
«Обычно ты действуешь тоньше, искуснее...»
«Здесь мой отец. Я не могу при нём вести себя так, как всегда», – с досадой заметила Ариадна.
«Ого! Неужели есть такой демон, который может заставить тебя быть паинькой?» – мысленно захихикала, посылая королеве проекции милашки Рины.
«Не смешно, Лео», – прошипела она в ответ.
– Дорогая, вот ты где! Здравствуй! А мы с Филиппом тебя везде ищем, – радостно произнесла демонесса воды и света с тёмно-синими вьющимися волосами до лопаток, голубыми глазами и белоснежной кожей.
Да-а-а, на маму Фелиция вообще не похожа. Разве только характером... А вот на отца, которого леди Роум вела (тащила) под руку, – очень сильно, почти один в один. Правда, волосы у графа короткие прямые и тёмно-рыжие, а из-за того, что они старательно зачёсаны назад, его... выдающийся нос (к счастью, тоже не передавшийся по наследству подруге) привлекает к себе всё внимание. А ещё придаёт облику лорда хищности и будто обещает мне проблемы...
Что-то совсем фантазия разыгралась...
При появлении родителей Ариадна едва заметно вздрогнула и с радостной улыбкой начала их приветствовать.
– А кто эта юная леди, с которой ты так свободно общаешься? – заинтересованно посмотрела на меня графиня, имея в виду шёпот Рины мне на ухо.
Под этим изучающим взглядом пронзительных голубых глаз почувствовала себя неуютно.
– Это леди Фелиция Люцифер Лорэйн, супруга Дэмиана, – представила меня родителям подруга.
Я склонилась в поклоне.
– Лео, это граф Вальтер Филипп Роум, мой отец, он выращивает и обучает лучших пегасов и единорогов во всём Ноэль-ди-Сайрин.
Демон огня и света низко поклонился.
– Рад знакомству с Вами, герцогиня Лорэйн.
– Взаимно, граф Роум.
– Наслышан о Вас и Ваших отношениях с моей дочерью, – любезный тон в исполнении лорда чуть не заставил меня передумать знакомиться с этим мужчиной.
Теперь понятно, почему скакуны в королевских конюшнях, несмотря на постоянные тренировки, такие радостные и довольные жизнью: вырвались, наконец, из лап этого... дрессировщика! Я бы тоже на их месте прыгала от счастья!
– Лео, а это моя мама, леди Элена Амира Роум, её картины выставлены в лучших галереях нашего и соседних миров. Она даже известнее меня, – хихикнула королева.
Графиня поклонилась.
– Не говори глупости, Ари, с тобой мне не тягаться в популярности, – с любовью во взгляде поправила прядь, выбившуюся из причёски дочери, леди Роум. – И, герцогиня Лорэйн, Вы можете называть меня Эленой. Я очень благодарна Вам за спасение жизни моей девочки, если Вам когда-нибудь что-нибудь понадобится – обращайтесь без раздумий: я постараюсь сделать всё возможное, чтобы помочь.
– Спасибо, – поклонилась я. – Можете называть меня Фелицией, Элена, а лучше – Лео, так мы с Риной точно не запутаемся.
Владычица хихикнула.
– Договорились, Лео, – игриво улыбнувшись, довольно кивнула графиня.
– А Вы не слишком-то похожи на своего знаменитого дедушку, – хмыкнул лорд Роум. – Герцог Сайфер славится своей излишней холодностью и горделивостью, впрочем, как и большинство элементалей, а Вы довольно... свободны в общении и поведении.
Вот это оскорбление! Я в восхищении!
– Думаю, Вы не слишком-то хорошо знаете Танатоса, чтобы судить о его истинном характере, – вернула ледяную усмешку графу. – Все мы вынуждены носить те или иные маски, положенные демонам нашего статуса.
Напряжённая тишина.
– Папа, а смотри, какое платье создала для меня Лео вместе с маркизой Хэйвэн, – вмешалась подруга, пытаясь спасти положение, и принялась демонстрировать работу артефакта. – Это магическое украшение. Оно накладывает на себя иллюзии любых бальных нарядов.
– Какое чудесное изобретение! – немного преувеличенно восхитилась Элена и настойчиво добавила: – Правда же, Филипп?
Отец Рины нехотя растянул губы в вежливой улыбке:
– Весьма занимательный артефакт... Но, признаться честно, довольно бесполезный, при том, что, наверняка, безумно дорогой.
О, граф хочет войны? Что ж, он её...
– Лео, папа не любит артефакты, так же как и я. До знакомства с тобой, – вновь вступилась Фелиция и обратилась к отцу: – Папа, Лео – мастер артефакторики, настоящий гений своего дела, и, прошу тебя, уважай её труд, пусть пока ты и имеешь предубеждения против маг-изделий.
– Хорошо, милая, – кивнул лорд, явно не собираясь менять своего мнения. – А чем ещё Вы увлекаетесь, герцогиня Лорэйн?
Гр-р-р... это его «увлекаетесь» – насмешка над моей профессией... С каким удовольствием я бы высмеяла его «увлечение», но не хочу обижать подругу.
– Папа, – предупреждающе протянула королева, глядя в глаза родителю, – Лео – страж, она расследует самые запутанные дела. Даже Дэмиан признаёт её одной из лучших.
– Я бы удивился, если бы муж не считал свою жену лучше других, – фыркнул лорд.
Гр-р-р... кто-то здесь прямо-таки напрашивается на магическую дуэль!
– Страж! Теперь понятно, что тебя привлекло в этой юной леди, Ариадна: тебя с рождения тянуло ко всему необычному и опасному, – граф с насмешливой снисходительной улыбочкой посмотрел на меня: – Может быть, у Вас есть какое-нибудь более подобающее леди любимое занятие, герцогиня?
Если бы умела, с удовольствием заболтала бы Вас до полного магического истощения, лорд Роум!
– Может, Вы тоже рисуете? Пишете портреты или пейзажи? – не унимался мужчина.
Перед глазами пронеслись схемы и чертежи артефактов.
– Нет, граф, я далека от живописи.
– Очень жаль, – скорбно покачал головой демон. – Возможно, Вы увлекаетесь танцами? Какие Вы предпочитаете остальным?
Под насмешливым взглядом графа в сознании всплыли названия и образы только самых неприличных... а ещё танцы-дуэли, всегда заканчивающиеся смертью одного из противников. И я даже знаю, с кем бы сейчас такой с радостью потанцевала... Но, наверное, всё же не стоит озвучивать свои мысли, даже если они сотрут эту мерзкую ухмылочку с лица Роума: мне в Ноэль-ди-Сайрин ещё жить и жить, а слухи разносятся быстро...
– Я не отношу танцы к своим увлечениям. Скорее, к досадной необходимости.
– Вот как... – скривился лорд, будто я заявила, что являюсь его незаконнорожденной дочерью-наследницей рода, которую с рождения воспитывали крокодилы.
– А в музыке, герцогиня Лорэйн, в музыке Вы разбираетесь? Хоть немного, самую малость? – под хихиканье и «кашель» окружающих нас аристократов, с «надеждой» во взгляде торжественно вопрошал лорд.
– Немного разбираюсь, – кивнула я.
– Неужели? – «удивлённо» посмотрел на меня этот... комедиант. – Небось и играть умеете на каком-нибудь музыкальном инструменте?
Столько ехидства в голосе, что так и хочется подпортить графу настроение! А ещё нос подправить!
– Папа, Лео не играет на музыкальных инструментах...
Ах да, я же не вдавалась в подробности своей жизни с Мином в качестве Мели... Описала только встречу и побег. А то, что было между, фактически полностью опустила.
– ... но, если хочешь, она может сделать для тебя, например, гитару? Правда же, Лео? Сможе...
Граф расхохотался.
– Как можно сделать стоящий инструмент, не умея на нём играть? – едко заметил он.
– Фелиция неточно выразилась: основы игры на музыкальных инструментах я знаю. А ещё, говорят, неплохо играю на скрипке.
– Правда? – с сомнением протянул Роум. – Тогда, может, Вы что-нибудь сыграете? Что-нибудь необычное? Чего я ещё не слышал?
– Сейчас? – одновременно удивились я, Рина и леди Элена.
– А Вам что-то мешает, герцогиня? – насмешливо вздёрнул бровь демон. – Это же дом нашей девочки, а Вы – её лучшая подруга. Почему бы и нет?
– Если Вы того желаете, граф Роум, – поклонилась и вместе с подругой направилась к музыкантам.
Родители Владычицы пошли следом.
За ними потянулись и все те, кто слышал нашу беседу.
«Лео, ты попала. Мой отец обожает музыку. Это его самое страстное увлечение. А уж скрипка... У нас их дома сотни! Он и сам превосходно играет, и маму обучил, и даже меня пытался, но быстро понял, что я и музыка несовместимы. А вот моей младшей сестрёнке не повезло: папочка обнаружил в ней талант, который развивает чуть ли не с рождения. Бедняжка Шэлли, у девочки и нормального детства-то нет...»
«А раньше предупредить, конечно, было нельзя, – пробурчала в ответ. – Я бы сказала, что крестиком люблю вышивать или фантики от конфет коллекционирую!»
Рина едва слышно фыркнула и попросила музыкантов сделать перерыв.
«Удачи, подруга, – похлопала меня по плечу королева. – Только не облажайся на глазах у всех, хорошо?»
«Постараюсь. Но ты мне будешь должна», – подмигнула и взошла на помост.
«Надеюсь, ты не заставишь меня петь перед твоим дедушкой? – нервно хихикнула Ариадна. – Признаться честно, со своими вокальными данными я способна разве что пытать».
«Тоже неплохой вариант», – усмехнулась и взяла в руки скрипку.
Значит, импровизация... И о чём бы мне рассказать?..
Взгляд сам собой наткнулся на Дэмиана, пробирающегося сквозь плотные ряды «желающих увидеть мой позор» и явно собирающегося прийти мне на помощь.
В сознании замелькали давние события. Это оно! Без сомнения. Я покажу зарождение своей любви к Мину.
Закрыла глаза, сосредоточилась на воспоминаниях, чувствах и заиграла.
Я бесплотная душа. Нежданно обрела тело. Разговор с принцем драконов в саду.
Тягучая неопределённость, потерянность, сменилась тихой лёгкой радостью, а затем, яркой бурной злостью, неприязнью с толикой отчаяния.
Мелодия резко оборвалась.
Секундная тишина – наша первая встреча с Мином.
Прежние чувства утихают, становятся спокойнее, как и музыка. Появляется решимость, уверенность. С нотками злорадства. И смех. Злой и в то же время счастливый.
План зародился. Воплотился. Пора уходить.
Надежда. Приятная, едва слышная, но становящаяся всё громче и громче, всё отчётливее проступающая сквозь убыстряющуюся мелодию стука сердца, ощущения погони.
Впереди свобода. Я рвусь к ней. Всё быстрее и быстрее, уже практически чувствую её вкус...
Мелодия обрывается. Это я вновь попала в руки Дэмиана.
Едва слышная надежда и сомнения, острые, как коготки, заполняют меня, всю мою душу. И мгновенно превращаются в насмешку. В тяжёлую, едва выносимую, непередаваемо обидную. Печальную и в то же время безумно смешную, знакомую, привычную.
Я просыпаюсь на лабораторном столе – мелодия разом становится осторожной, будто крадётся, озирается, а потом: то убыстряется, подгоняя, заставляя действовать, то замедляется, подчёркивая печаль от беспомощности.
Вот заходит Мин.
Настороженность, желание свободы, досада, злость, интерес – всё смешалось в моей музыке.
Смех. Отчаяние.
Темнота – как спасение.
Тягучая и такая правильная, родная...
Но вот я вижу сон-воспоминание.
Нежность. Радость. Любовь. Ожидание счастья.
Такие светлые то тихие, то игривые чувства...
И внезапно они становятся тёмными, чёрными.
Боль потери. Она нарастает. Мелодия громче. И громче. И громче. Словно гигантская волна обрушивается на ничего не подозревающий город. Смывает всё счастье...
Тишина.
И она сменяется тягучим ожиданием будущего.
Я просыпаюсь.
Разговор.
Яркие, противоречивые чувства пытаются выстроиться в систему, в ритм, спрятаться за маской.
А дальше я вспоминаю все наши ссоры, разговоры, мои смешные выходки.
Отпускаю себя. И живу своими воспоминаниями. Играю, пытаюсь выразить всю их глубину, красоту, важность и обычность, повседневность. Это есть. Это жизнь. Моя жизнь. Наша.
А потом в моей голове появляется роковая задумка.
Тихая, постепенно нарастающая жажда свободы, переливающаяся смехом, ослепляющая своей уверенностью, подчиняет себе громкую радость и счастье, затмевает их собой, в конечном счёте вытесняя полностью.
– Подышать свежим воздухом, любимый, – не растерялась Юджиния.
– Это просто замечательная идея, дорогая, – оскалился некромант. – В моём родовом поместье наичистейший воздух!
Дедуля поднял не ставшую возмущаться при свидетелях маркизу на руки и, кивнув на прощание, удалился.
– Ариадна, у нас завтра бал, и тебе стоит уделить всё своё внимание подготовке, – поманил за собой супругу Велиал, добавив: – Дэмиан, Лео, вы приглашены в обязательном порядке.
Тень хотел что-то сказать, но король, недобро прищурившись, заметил:
– Лорэйн, ты – герцог Стикса, а твоя супруга до сих пор официально не представлена ко двору. Ты всё время находишь какие-то отговорки и лазейки, чтобы манкировать своими обязанностями лорда, но в этот раз никакие отказы я не приму. Считай, что это приказ.
Мин нехотя кивнул.
Королевская чета молча удалилась.
Супруг нежно поцеловал меня, а потом разбудил безликих, сделал им выговор и велел отправляться писать отчёты.
– Лео, лисёнок, нам нужно обсудить кое-какие правила и выбрать тебе платье. С чего хочешь начать? – заключив меня в объятия, промурлыкал Лорэйн.
– Думаю, начать следует с того, что, согласно нашей договорённости, ты не можешь устанавливать никаких дополнительных ограничивающих мои действия правил, любимый, – ласково произнесла я. – Так что давай займёмся платьем.
Широко ухмыляясь, направилась к выходу.
Недовольный супруг поплёлся за мной, бурча что-то себе под нос про хитрых элементалей и доверчивых герцогов.
Глава 18. Молчание – золото?..
В день величайшего праздника – почти-никто-уже-и-не-помнит-точно-какого-по-счёту юбилея основания Леты – дворец благоухал цветами, ослеплял сверканием драгоценных камней и металлов... и приводил в бешенство моего любимого демона количеством «безмозглых разновозрастных идиотов, смеющих пялиться своими жадными наглыми глазёнками на чужую жену». И даже закрытое приталенное золотистое платье в пол с высокой горловиной и длинными сильно расширяющимися книзу рукавами, которое мне выбрал сам Мин, начало его раздражать уже к концу официальной церемонии представления ко двору всех указанных в списках.
Мне же с самого начала это платье не то чтобы не понравилось, скорее, оно меня позабавило. В нём я сама себе напоминаю гламурную сказочную ведьму, собравшуюся на важнейший шабаш в жизни и по такому случаю скрестившую пару тысяч змей, бабочек, стрекоз и золотых рыбок, чтобы получить подобный материал для наряда, а потом ещё и украсившую это сверкающее струящееся безобразие мельчайшими чистейшими бриллиантами.
Потому совершенно не удивительно, что на меня все смотрят с таким любопытством. Я когда в первый раз увидела своё отражение в зеркале, то долго пыталась понять: не попала ли я случайно под заклятие и не стану ли в скором времени частью скульптурной композиции какого-нибудь фонтана...
– Это просто ужасно, Фелиция! – схватив меня под руку и буквально оторвав от Дэмиана, громко простонала королева, пытаясь, видимо, изобразить убитую горем, ну, или же испуганную леди.
Кого именно – явно не играло особой роли, так как основной целью спектакля было избавиться от Лорэйна, с чем подруга справилась блестяще: Дэма оттеснила собравшаяся вокруг нас нескончаемая толпа «обеспокоенных» аристократов, желающих «помочь» и «поддержать» Владычицу, в надежде сблизиться с ней, добиться её благосклонности.
– Что же случилось, Фелиция? Тебя так сильно впечатлило моё платье? – усмехнувшись, удивлённым тоном поинтересовалась я, совершенно не выказывая должного удивления.
– Не порть мне игру, Лео, – наклонившись к моему уху, тихо прошипела подруга.
«Обычно ты действуешь тоньше, искуснее...»
«Здесь мой отец. Я не могу при нём вести себя так, как всегда», – с досадой заметила Ариадна.
«Ого! Неужели есть такой демон, который может заставить тебя быть паинькой?» – мысленно захихикала, посылая королеве проекции милашки Рины.
«Не смешно, Лео», – прошипела она в ответ.
– Дорогая, вот ты где! Здравствуй! А мы с Филиппом тебя везде ищем, – радостно произнесла демонесса воды и света с тёмно-синими вьющимися волосами до лопаток, голубыми глазами и белоснежной кожей.
Да-а-а, на маму Фелиция вообще не похожа. Разве только характером... А вот на отца, которого леди Роум вела (тащила) под руку, – очень сильно, почти один в один. Правда, волосы у графа короткие прямые и тёмно-рыжие, а из-за того, что они старательно зачёсаны назад, его... выдающийся нос (к счастью, тоже не передавшийся по наследству подруге) привлекает к себе всё внимание. А ещё придаёт облику лорда хищности и будто обещает мне проблемы...
Что-то совсем фантазия разыгралась...
При появлении родителей Ариадна едва заметно вздрогнула и с радостной улыбкой начала их приветствовать.
– А кто эта юная леди, с которой ты так свободно общаешься? – заинтересованно посмотрела на меня графиня, имея в виду шёпот Рины мне на ухо.
Под этим изучающим взглядом пронзительных голубых глаз почувствовала себя неуютно.
– Это леди Фелиция Люцифер Лорэйн, супруга Дэмиана, – представила меня родителям подруга.
Я склонилась в поклоне.
– Лео, это граф Вальтер Филипп Роум, мой отец, он выращивает и обучает лучших пегасов и единорогов во всём Ноэль-ди-Сайрин.
Демон огня и света низко поклонился.
– Рад знакомству с Вами, герцогиня Лорэйн.
– Взаимно, граф Роум.
– Наслышан о Вас и Ваших отношениях с моей дочерью, – любезный тон в исполнении лорда чуть не заставил меня передумать знакомиться с этим мужчиной.
Теперь понятно, почему скакуны в королевских конюшнях, несмотря на постоянные тренировки, такие радостные и довольные жизнью: вырвались, наконец, из лап этого... дрессировщика! Я бы тоже на их месте прыгала от счастья!
– Лео, а это моя мама, леди Элена Амира Роум, её картины выставлены в лучших галереях нашего и соседних миров. Она даже известнее меня, – хихикнула королева.
Графиня поклонилась.
– Не говори глупости, Ари, с тобой мне не тягаться в популярности, – с любовью во взгляде поправила прядь, выбившуюся из причёски дочери, леди Роум. – И, герцогиня Лорэйн, Вы можете называть меня Эленой. Я очень благодарна Вам за спасение жизни моей девочки, если Вам когда-нибудь что-нибудь понадобится – обращайтесь без раздумий: я постараюсь сделать всё возможное, чтобы помочь.
– Спасибо, – поклонилась я. – Можете называть меня Фелицией, Элена, а лучше – Лео, так мы с Риной точно не запутаемся.
Владычица хихикнула.
– Договорились, Лео, – игриво улыбнувшись, довольно кивнула графиня.
– А Вы не слишком-то похожи на своего знаменитого дедушку, – хмыкнул лорд Роум. – Герцог Сайфер славится своей излишней холодностью и горделивостью, впрочем, как и большинство элементалей, а Вы довольно... свободны в общении и поведении.
Вот это оскорбление! Я в восхищении!
– Думаю, Вы не слишком-то хорошо знаете Танатоса, чтобы судить о его истинном характере, – вернула ледяную усмешку графу. – Все мы вынуждены носить те или иные маски, положенные демонам нашего статуса.
Напряжённая тишина.
– Папа, а смотри, какое платье создала для меня Лео вместе с маркизой Хэйвэн, – вмешалась подруга, пытаясь спасти положение, и принялась демонстрировать работу артефакта. – Это магическое украшение. Оно накладывает на себя иллюзии любых бальных нарядов.
– Какое чудесное изобретение! – немного преувеличенно восхитилась Элена и настойчиво добавила: – Правда же, Филипп?
Отец Рины нехотя растянул губы в вежливой улыбке:
– Весьма занимательный артефакт... Но, признаться честно, довольно бесполезный, при том, что, наверняка, безумно дорогой.
О, граф хочет войны? Что ж, он её...
– Лео, папа не любит артефакты, так же как и я. До знакомства с тобой, – вновь вступилась Фелиция и обратилась к отцу: – Папа, Лео – мастер артефакторики, настоящий гений своего дела, и, прошу тебя, уважай её труд, пусть пока ты и имеешь предубеждения против маг-изделий.
– Хорошо, милая, – кивнул лорд, явно не собираясь менять своего мнения. – А чем ещё Вы увлекаетесь, герцогиня Лорэйн?
Гр-р-р... это его «увлекаетесь» – насмешка над моей профессией... С каким удовольствием я бы высмеяла его «увлечение», но не хочу обижать подругу.
– Папа, – предупреждающе протянула королева, глядя в глаза родителю, – Лео – страж, она расследует самые запутанные дела. Даже Дэмиан признаёт её одной из лучших.
– Я бы удивился, если бы муж не считал свою жену лучше других, – фыркнул лорд.
Гр-р-р... кто-то здесь прямо-таки напрашивается на магическую дуэль!
– Страж! Теперь понятно, что тебя привлекло в этой юной леди, Ариадна: тебя с рождения тянуло ко всему необычному и опасному, – граф с насмешливой снисходительной улыбочкой посмотрел на меня: – Может быть, у Вас есть какое-нибудь более подобающее леди любимое занятие, герцогиня?
Если бы умела, с удовольствием заболтала бы Вас до полного магического истощения, лорд Роум!
– Может, Вы тоже рисуете? Пишете портреты или пейзажи? – не унимался мужчина.
Перед глазами пронеслись схемы и чертежи артефактов.
– Нет, граф, я далека от живописи.
– Очень жаль, – скорбно покачал головой демон. – Возможно, Вы увлекаетесь танцами? Какие Вы предпочитаете остальным?
Под насмешливым взглядом графа в сознании всплыли названия и образы только самых неприличных... а ещё танцы-дуэли, всегда заканчивающиеся смертью одного из противников. И я даже знаю, с кем бы сейчас такой с радостью потанцевала... Но, наверное, всё же не стоит озвучивать свои мысли, даже если они сотрут эту мерзкую ухмылочку с лица Роума: мне в Ноэль-ди-Сайрин ещё жить и жить, а слухи разносятся быстро...
– Я не отношу танцы к своим увлечениям. Скорее, к досадной необходимости.
– Вот как... – скривился лорд, будто я заявила, что являюсь его незаконнорожденной дочерью-наследницей рода, которую с рождения воспитывали крокодилы.
– А в музыке, герцогиня Лорэйн, в музыке Вы разбираетесь? Хоть немного, самую малость? – под хихиканье и «кашель» окружающих нас аристократов, с «надеждой» во взгляде торжественно вопрошал лорд.
– Немного разбираюсь, – кивнула я.
– Неужели? – «удивлённо» посмотрел на меня этот... комедиант. – Небось и играть умеете на каком-нибудь музыкальном инструменте?
Столько ехидства в голосе, что так и хочется подпортить графу настроение! А ещё нос подправить!
– Папа, Лео не играет на музыкальных инструментах...
Ах да, я же не вдавалась в подробности своей жизни с Мином в качестве Мели... Описала только встречу и побег. А то, что было между, фактически полностью опустила.
– ... но, если хочешь, она может сделать для тебя, например, гитару? Правда же, Лео? Сможе...
Граф расхохотался.
– Как можно сделать стоящий инструмент, не умея на нём играть? – едко заметил он.
– Фелиция неточно выразилась: основы игры на музыкальных инструментах я знаю. А ещё, говорят, неплохо играю на скрипке.
– Правда? – с сомнением протянул Роум. – Тогда, может, Вы что-нибудь сыграете? Что-нибудь необычное? Чего я ещё не слышал?
– Сейчас? – одновременно удивились я, Рина и леди Элена.
– А Вам что-то мешает, герцогиня? – насмешливо вздёрнул бровь демон. – Это же дом нашей девочки, а Вы – её лучшая подруга. Почему бы и нет?
– Если Вы того желаете, граф Роум, – поклонилась и вместе с подругой направилась к музыкантам.
Родители Владычицы пошли следом.
За ними потянулись и все те, кто слышал нашу беседу.
«Лео, ты попала. Мой отец обожает музыку. Это его самое страстное увлечение. А уж скрипка... У нас их дома сотни! Он и сам превосходно играет, и маму обучил, и даже меня пытался, но быстро понял, что я и музыка несовместимы. А вот моей младшей сестрёнке не повезло: папочка обнаружил в ней талант, который развивает чуть ли не с рождения. Бедняжка Шэлли, у девочки и нормального детства-то нет...»
«А раньше предупредить, конечно, было нельзя, – пробурчала в ответ. – Я бы сказала, что крестиком люблю вышивать или фантики от конфет коллекционирую!»
Рина едва слышно фыркнула и попросила музыкантов сделать перерыв.
«Удачи, подруга, – похлопала меня по плечу королева. – Только не облажайся на глазах у всех, хорошо?»
«Постараюсь. Но ты мне будешь должна», – подмигнула и взошла на помост.
«Надеюсь, ты не заставишь меня петь перед твоим дедушкой? – нервно хихикнула Ариадна. – Признаться честно, со своими вокальными данными я способна разве что пытать».
«Тоже неплохой вариант», – усмехнулась и взяла в руки скрипку.
Значит, импровизация... И о чём бы мне рассказать?..
Взгляд сам собой наткнулся на Дэмиана, пробирающегося сквозь плотные ряды «желающих увидеть мой позор» и явно собирающегося прийти мне на помощь.
В сознании замелькали давние события. Это оно! Без сомнения. Я покажу зарождение своей любви к Мину.
Закрыла глаза, сосредоточилась на воспоминаниях, чувствах и заиграла.
Я бесплотная душа. Нежданно обрела тело. Разговор с принцем драконов в саду.
Тягучая неопределённость, потерянность, сменилась тихой лёгкой радостью, а затем, яркой бурной злостью, неприязнью с толикой отчаяния.
Мелодия резко оборвалась.
Секундная тишина – наша первая встреча с Мином.
Прежние чувства утихают, становятся спокойнее, как и музыка. Появляется решимость, уверенность. С нотками злорадства. И смех. Злой и в то же время счастливый.
План зародился. Воплотился. Пора уходить.
Надежда. Приятная, едва слышная, но становящаяся всё громче и громче, всё отчётливее проступающая сквозь убыстряющуюся мелодию стука сердца, ощущения погони.
Впереди свобода. Я рвусь к ней. Всё быстрее и быстрее, уже практически чувствую её вкус...
Мелодия обрывается. Это я вновь попала в руки Дэмиана.
Едва слышная надежда и сомнения, острые, как коготки, заполняют меня, всю мою душу. И мгновенно превращаются в насмешку. В тяжёлую, едва выносимую, непередаваемо обидную. Печальную и в то же время безумно смешную, знакомую, привычную.
Я просыпаюсь на лабораторном столе – мелодия разом становится осторожной, будто крадётся, озирается, а потом: то убыстряется, подгоняя, заставляя действовать, то замедляется, подчёркивая печаль от беспомощности.
Вот заходит Мин.
Настороженность, желание свободы, досада, злость, интерес – всё смешалось в моей музыке.
Смех. Отчаяние.
Темнота – как спасение.
Тягучая и такая правильная, родная...
Но вот я вижу сон-воспоминание.
Нежность. Радость. Любовь. Ожидание счастья.
Такие светлые то тихие, то игривые чувства...
И внезапно они становятся тёмными, чёрными.
Боль потери. Она нарастает. Мелодия громче. И громче. И громче. Словно гигантская волна обрушивается на ничего не подозревающий город. Смывает всё счастье...
Тишина.
И она сменяется тягучим ожиданием будущего.
Я просыпаюсь.
Разговор.
Яркие, противоречивые чувства пытаются выстроиться в систему, в ритм, спрятаться за маской.
А дальше я вспоминаю все наши ссоры, разговоры, мои смешные выходки.
Отпускаю себя. И живу своими воспоминаниями. Играю, пытаюсь выразить всю их глубину, красоту, важность и обычность, повседневность. Это есть. Это жизнь. Моя жизнь. Наша.
А потом в моей голове появляется роковая задумка.
Тихая, постепенно нарастающая жажда свободы, переливающаяся смехом, ослепляющая своей уверенностью, подчиняет себе громкую радость и счастье, затмевает их собой, в конечном счёте вытесняя полностью.
