Сцепленные, мы двигались неуклюже, а размеренный шаг выработать не удавалось. Стилски то отставал, то забегал вперед, отчего поводок постоянно оттягивал искусственную конечность, потерявшую за много лет бездействия гибкость. И как он в армии маршировал? Он взвизгивал и исторгал поток жалоб, как бы я ни старалась подстроиться под его ходьбу. Каждое спотыкание вызывало лавину отборной армейской брани с описанием акушерских патологий. Лучше бы меня приковали к тачке!
Новый вожак продолжил намеченный путь в Атланту, но за истекший день мы не покрыли и десяти миль. Не организованные в отряды люди ссорились между собой за право нести более легкую ношу в хвосте вереницы. Старые правила не действовали. Нас, провинившихся, погнали впереди. Груженые, мы неспешно петляли меж промоин и ухабов, выявляя проход для остальных.
Перекинуться словечком ни с Кёртисом, ни с Заком не удалось. Нас держали порознь. Обычными вечерами, сидя в плотном кругу и любуясь тлеющими головешками, мы болтали о жизни. У каждого, кроме Гертруды, она была разделена на «до» и «после». В такие моменты на нас нисходила некая сплачивающая сила, и все обиды прощались: каждый понимал, насколько он несчастен.
Брюс не допустил наказанных к костру, и мы сидели на земле, окутанные тьмой, — поодаль.
Ночное дежурство пало на нас с Чаком. Он жаловался на бессонницу, но вмиг захрапел, едва голова коснулась подстилки. На другой стороне лагеря замученный пленник пытался полусидя заснуть, облокотившись на тачку. Не в силах смотреть на его страдания, сосредоточилась на дневнике.
Не услышала, как подкрался Фроди. Он принес бутыль с водой, которую я вмиг осушила. Повар передал послание от Кёртиса. Он предлагал побег. Интересно, куда он собрался? На съедение к трупоедам? Да и неужто я брошу маму и сестренку? Брюс отомстит им за мой побег.
— Я уверена, все наладится. Я не побегу, — прошептала в ответ. Я надеялась, что Брюс остынет и все встанет на свои места.
Шеф-повар уполз, но не успела я написать и двух предложений, как он появился вновь:
— Решайся или будет поздно, — передал он слова Кёртиса.
— Я не расстанусь с близкими мне людьми.
— Дори, уходи! По-хорошему это не кончится! У меня есть дубликат ключей от наручников, а поводок я разрежу кухонным ножом.
— Освободи его, а я не побегу.
Очнулась в бетонной яме. Вечернее небо над головой, слабость, и нет сил вылезти и оглянуться. Мамы и Труди нет рядом. Ничего не помню. Провал в памяти.
Попробую описать события, может тогда память упорядочится.
Припоминаю, как поутру Брюс приказал порезать палатку. Он привык спать под открытым небом, замкнутое пространство его напрягало. Стейси сняла с него мерки, чтобы сшить накидку. У Чака задрожала нижняя губа, а глаза намокли, видя, как рушится прежний уклад. Отставного вояку не сломила ни война, ни потеря конечностей, ни пленение Зака, а раскроенная палатка — его панцирь — окончательно добила. Он разревелся как ребенок. Никогда не видела его плачущим.
Пока Стейси занималась рукоделием, Дика переняла роль цирюльника. Узурпатор расстался со своими грязными космами и бородой, помолодев лет на десять, но притягательности ему это не добавило. Заметила, что у Кёртиса нет даже намека на щетину. У Фроди борода тоже не растет, но это из-за того, что восстановленная кожа не плодоносит.
Кёртис, к моему удивлению, не сбежал. Может, ключ не подошел?..
Помню, как Брюс взорвался из-за того, что консервы закончились. Он облаял повара, что его не предупредили заранее.
— Совсем закончилась? А что раньше молчал?
— Я сберег немного водорослей…
Хорошая попытка усыпить Брюса, но ему известно о токсичности светлых водорослей. Вряд ли у Фроди получилось бы нейтрализовать главаря.
— Тогда прекрати кормить рабов. Нам самим не хватает.
Я тогда подумала, что ослышалась, но нет — он действительно назвал нас рабами, которых следовало держать на голодном пайке!
Кое-как уложили пожитки и снялись с места. Нас с Чаком погнали впереди. Предстоял длинный переход через залитую солнцем пустыню, где земля выпарила всю влагу через поры трещин, где гнилой запах одежд впереди идущих надолго мариновался в застывшем воздухе, где мысли тонули в безвременье.
Я уже попривыкла к ошейнику, а Чак приноровился держаться рядом, подстраивая шаг. Шли легко, но торчащие из земли кирпичи, стальные прутья, камни и корни предательски цеплялись за ботинки.
Помнится, как Чак Стилски споткнулся и упал. Его бионический протез вывернулся из плечевого сустава. Дикий вопль разлетелся на мили. Попыталась поднять его, но только причинила боль. Силенок сдвинуть взрослого мужчину не хватало. Он матерился, звал на помощь. Не буду описывать проклятия, которые он обрушил на меня.
Зак бросил свои пожитки и поспешил на помощь.
— Они сами поднимутся! — пригрозил Брюс.
Чак стиснул зубы. Стоная, он перевернулся набок. Полежал. Поохал. Встал, и мы пошли. Каждое неловкое телодвижение отдавалось пульсирующей болью, сопровождавшейся вскрикиваниями. Виновны оказались все и его отпрыск в первую очередь: что проморгал бунт, что не оказал сопротивления, что не подошел помочь. Я умоляла не раздражать нового вожака, но Зак распалился пуще прежнего.
Чтобы отвлечься, вызвала призрака. Он никакой не призрак, а скорее проекция, по неизвестной причине воспринимаемая исключительно мной и функционирующая непонятным образом, без голопроектора. Похожие трехмерные изображения продавцов-консультантов использовались в торговых центрах.
Я надавила на ухо, и в тот же миг навигатор пронзительно запищал.
— Какая-то цель в десяти метрах. Что это значит и сколько это в ярдах? — потребовал Брюс объяснений у Кёртиса.
— Он старый, частенько барахлит.
Мама, идущая с ними рядом, перевела взгляд с навигатора на меня.
Короткий отдых без стесняющих верхних одежд в тени перевернутой военной техники не умерил пыла Стилски. Воспоминания о прошлой карьере в армии пробудили в нем эйфорический аффект и новый виток оскорблений. Он пинал покореженный робот-погрузчик и матерился. За его стенаниями, не скрывая гаденькой ухмылки, следил Брюс. Он испытывал наслаждение от всевластия, от бессилия врага.
Вымотавшись вконец, Чак рухнул на колени и горько заплакал, проклиная всех на свете. Его слезы тронули не только женщин, но и Фроди, не испытывавшего к нему сочувствия. Брюс отмахнулся от просьб о помиловании. Он подошел к нам. Упер ногу в плечо Чака, как бы вдавливая его в землю. Чак поднял взор, скорчил свою необычайно живую физиономию и стал сыпать проклятиями вперемешку с откровенными насмешками.
Дальше припоминаю обрывками. Толчок. Стилски повалился. Удар затылком о какую-то железяку. Он увлек меня за собой. Перекошенное лицо. Оно прильнуло к моему. Белок глаза налился кровью. Лицевые мышцы нервно задергались. Мучительный оскал. Он силился что-то сказать.
— Фроди, разделай и приготовь хороший обед.
— Он еще жив! Пожалуйста! — Я не узнала собственный голос: не то вопль, не то мольбу.
Едкий дым с горчинкой паленого мяса расползался туманом по земле. Их хохот и разговоры о смерти, дающей жизнь другим, пыталась заглушить мыслями о побеге. Почему я не сбежала, когда была возможность? Это из-за меня Чак упал!
Фроди нарушил мои размышления, сунув тарелку с едой. Политые мясным соком кусочки человечины с сахарной косточкой и горячий густой паштет из печени, завернутый в тонкую обжаренную до золотистой корочки кожицу, источали головокружительный аромат.
— Поешь, — ласково предложил он. –– Я отпихнула тарелку. — Ты готова бежать? — прошептал он.
— Не знаю, — ответила я. Голод затуманил разум, сомнения грызли остатки здравомыслия.
— Выпей. Этот отвар успокоит нервы.
Перед тем как провалилась в бессознательность, помню жгучие спазмы желудка.
Кёртис похитил меня!
Нет возможности писать. Дал пять минут на отдых.
Он уводит меня в сторону ужасного Бирмингема. Поторапливает. Говорит, что наотдыхаюсь, когда все закончится.
Слышу шорох. Идет.
Как выяснилось, Фроди посодействовал моему похищению. Он отпоил меня отваром из водорослей, и я отключилась. Кёртису он передал ключ от наручников. Во мраке солнечного затмения он освободился, сгреб меня в охапку, прихватив мой рюкзачок, и сбежал. Он пронес меня несколько миль, петляя и запутывая следы на случай погони. Впрочем, это было излишне — Стикс натаскан на охоту за грызунами, а не на травлю людей.
Когда пришла в себя, Кёртис, не объясняя ничего, приказал следовать за ним. Я обрадовалась, что скоро увижу близких мне людей, но он потащился в сторону Бирмингема, нетерпеливо подгоняя меня. Он был глух или не верил в мои способности ориентироваться, как бы я ни доказывала, что община совершенно в другой стороне. Ну почему он не выкрал навигатор!
Я расспрашивала его о дальнейших планах, но он упорно отмахивался. Чтобы вытащить из него хоть что-то, я применяла разные подходы: раздражала его расспросами, подолгу молчала и демонстрировала обиженность. От последнего он был в немом восторге, и тогда я нервировала его тем, что еле-еле плелась. Его даже не заинтересовала игра «один вопрос — одна миля». По-настоящему разозлилась, когда осознала: он — похититель. Он увел меня не для того, чтобы безопасно переждать смену власти в общине. Тогда я уселась на землю и сказала, что никуда не пойду. В ту секунду у меня и вправду закружилась голова.
— Вставай! Хватит придуриваться!
— Я никуда не пойду. Отведи меня к маме!
Он схватил меня своими здоровенными ручищами и понес. Попыталась брыкаться, а он сказал, что если дернусь, то он свяжет меня и потащит по земле. Впрочем, сказал он это без особого гнева, почти безобидно, но испытывать судьбу не хотелось.
Пронеся меня с милю, опустил:
— Веди себя прилично.
— А если не буду, что тогда?
— Будь умницей. Завтрашний день изменит твою жизнь.
Будто мне от его утешения легче станет. Как бы не так! Я ковыляла за ним, уговаривая вернуться в общину.
К вечеру добрались до окружного хайвэя Бирмингема. К противоположному краю города подползал монолит Стены, угрожающе нависший над западными окраинами. Кёртис стремился дотемна успеть в центр. Не успели. Были вынуждены спрятаться от темноты.
— Засветло отправимся в путь, — скомандовал он.
Мы забрались на цокольный этаж, заметенный почти до потолка. За песчаным пригорком приоткрытая круглая дверь вела в банковское хранилище, разделенное на несколько секций. Пачки светло-зеленых амеро с изображением отцов основателей Северо-Американского Союза и системы лотерейной демократии устилали пол толстым слоем. Наличные появились в обращении незадолго до катастрофы. Припоминаю, как сиделка Марита жаловалась, что беженцам отказывают в открытии банковских счетов. Возможно, поэтому вернулись наличные.
— Вознамерилась скупить северные штаты? — удивился Кёртис, таращась на то, как я ползаю и собираю пачки денег, распихивая их по карманам рюкзака.
— А ты в туалет не ходишь? Последние лоскутки потратили этим утром. — Хотела смеха ради рассказать про поскребок Зака, заменявший ему туалетную бумагу, но не стала.
Перед сном Кёртис разделил пищевой батончик на две неравные части. Мне достался кусок побольше. Необычайно вкусный и сытный, будто камней в живот натолкали. Боюсь представить, что сделают с Фроди, выкравшим неприкосновенный запас на черный день.
— Буду спать в передней секции, а ты — в дальней, — отрезал он, добавив: — Могу одолжить фонарик.
Меня не покидает чувство, что мои галлюцинации и появление этого человека как-то связаны… Есть кое-какие совпадения, но они, в прямом смысле слова, притянуты за уши: нажатием на мочку уха я вызываю голограмму, и мое имя начинается на «Д». На обрывке первой страницы вскользь упоминалось о наемнике, охотящимся за типом «Д», но Кёртис в моем представлении не тянет на наемника, хотя он вооружен и не местный. Если ненадолго допустить, что я не обычный человек, то кто я? Какой-то тип-прототип? Кому и зачем я нужна?
Кёртис бурчит, чтобы ложилась спать…
Навсегда останемся среди разрушенных городов и выжженных земель! Мы торопились, мчались, бежали. Не успели.
Издалека двухместный летательный аппарат походил на старый хлам, коего вокруге было не счесть. Как потом объяснил Кёртис, при посадке его обожгли плотные слои атмосферы. Космолет, такой реальный, стоял от нас в каких-то сотнях ярдах. А потом Стена поглотила его.
Мы, не жалея ног, кинулись прочь. Бежали по безымянным подворотням, опасаясь уткнуться в тупик. Бежали сквозь разбитые дома, чтобы срезать путь. Бежали по барханам из осколков кирпичей. Бежали, даже когда Кёртис захлёбывался кровью от открывшейся раны в сломанном носу. Бежали. Бежали. Остановились уже за городом, отбежав на приличное расстояние.
— Двинемся в Атланту, — отхаркивая кровь, сказал он.
— Или Стена, или твои объяснения сдвинут меня с этого места!
Кёртису пришлось поведать об истинном положении дел.
Тринадцатого июля 2111 года, то есть почти десять лет назад, на Америку обрушился смертоносный ураган, прозванный из-за небывалой мощи гиперганом. Невероятный по силе ветер дует со скоростью 360 миль в час, что соответствует категории F10 по шкале Фудзиты. Обычный ураган образуется над поверхностью моря, но в то лето влажный воздух раскалился до рекордных температур. Этому способствовала смена полюсов Земли, начавшаяся еще в позапрошлом столетии. Магнитное поле окончательно исчезло в момент, когда активность Солнца была максимальной. Солнечный ветер еще больше разогрел и без того удушливую атмосферу, запустив круговорот воздушных масс. Циклон, глаз которого достигает полторы сотни миль в диаметре, сформировался над южными штатами Северо-Американского Союза с эпицентром в Атланте — и быстро разросся. Он стал спасательным кругом и одновременно тюрьмой для тех, кто попался в его объятия. Из-за особенностей морских течений и ветров суперциклон прочно засел над континентом, наливаясь разрушительной силой с омывающих его океанов. На севере его края достигают Чикаго, раскачивая небоскребы, а с противоположной стороны — затопленных Каймановых островов; восточное побережье смыло, а на западе засушливую Аризону, Юту и Сонору заливают непрекращающиеся ливни.
Те несчастные, что укрылись под землей, погибли от темных молний, отличающихся от обычных особой смертоносностью. Порождаемые наэлектризованной атмосферой, радиоактивные вспышки поджаривают не хуже микроволновой печи и выводят из строя электроприборы. Спасатели, используя тяжелую военную технику, вытащили немногих из своих домов-бункеров, да и то на окраинах циклона, где сила ветра не столь опустошительна.
Но мир не пал. Цивилизации продолжают существовать: Вашингтон эвакуировали, перенеся столицу в Торонто; Китай, несмотря на голодные бунты и обширный политический кризис, развивает космические программы; Великий Водопровод в Антарктике почти завершен. Строительные компании возводят элитную недвижимость в жерлах потухших вулканах, готовясь к тому, что гиперган остановить не удастся и он поглотит весь мир. Вобрав в себя достаточно энергии, он вырвется с континента и начнет совершать обороты вокруг планеты, как это происходит в атмосфере Юпитера по меньшей мере пять столетий подряд.
Новый вожак продолжил намеченный путь в Атланту, но за истекший день мы не покрыли и десяти миль. Не организованные в отряды люди ссорились между собой за право нести более легкую ношу в хвосте вереницы. Старые правила не действовали. Нас, провинившихся, погнали впереди. Груженые, мы неспешно петляли меж промоин и ухабов, выявляя проход для остальных.
Перекинуться словечком ни с Кёртисом, ни с Заком не удалось. Нас держали порознь. Обычными вечерами, сидя в плотном кругу и любуясь тлеющими головешками, мы болтали о жизни. У каждого, кроме Гертруды, она была разделена на «до» и «после». В такие моменты на нас нисходила некая сплачивающая сила, и все обиды прощались: каждый понимал, насколько он несчастен.
Брюс не допустил наказанных к костру, и мы сидели на земле, окутанные тьмой, — поодаль.
Ночное дежурство пало на нас с Чаком. Он жаловался на бессонницу, но вмиг захрапел, едва голова коснулась подстилки. На другой стороне лагеря замученный пленник пытался полусидя заснуть, облокотившись на тачку. Не в силах смотреть на его страдания, сосредоточилась на дневнике.
Не услышала, как подкрался Фроди. Он принес бутыль с водой, которую я вмиг осушила. Повар передал послание от Кёртиса. Он предлагал побег. Интересно, куда он собрался? На съедение к трупоедам? Да и неужто я брошу маму и сестренку? Брюс отомстит им за мой побег.
— Я уверена, все наладится. Я не побегу, — прошептала в ответ. Я надеялась, что Брюс остынет и все встанет на свои места.
Шеф-повар уполз, но не успела я написать и двух предложений, как он появился вновь:
— Решайся или будет поздно, — передал он слова Кёртиса.
— Я не расстанусь с близкими мне людьми.
— Дори, уходи! По-хорошему это не кончится! У меня есть дубликат ключей от наручников, а поводок я разрежу кухонным ножом.
— Освободи его, а я не побегу.
Глава - 4 апреля
Очнулась в бетонной яме. Вечернее небо над головой, слабость, и нет сил вылезти и оглянуться. Мамы и Труди нет рядом. Ничего не помню. Провал в памяти.
Попробую описать события, может тогда память упорядочится.
Припоминаю, как поутру Брюс приказал порезать палатку. Он привык спать под открытым небом, замкнутое пространство его напрягало. Стейси сняла с него мерки, чтобы сшить накидку. У Чака задрожала нижняя губа, а глаза намокли, видя, как рушится прежний уклад. Отставного вояку не сломила ни война, ни потеря конечностей, ни пленение Зака, а раскроенная палатка — его панцирь — окончательно добила. Он разревелся как ребенок. Никогда не видела его плачущим.
Пока Стейси занималась рукоделием, Дика переняла роль цирюльника. Узурпатор расстался со своими грязными космами и бородой, помолодев лет на десять, но притягательности ему это не добавило. Заметила, что у Кёртиса нет даже намека на щетину. У Фроди борода тоже не растет, но это из-за того, что восстановленная кожа не плодоносит.
Кёртис, к моему удивлению, не сбежал. Может, ключ не подошел?..
Помню, как Брюс взорвался из-за того, что консервы закончились. Он облаял повара, что его не предупредили заранее.
— Совсем закончилась? А что раньше молчал?
— Я сберег немного водорослей…
Хорошая попытка усыпить Брюса, но ему известно о токсичности светлых водорослей. Вряд ли у Фроди получилось бы нейтрализовать главаря.
— Тогда прекрати кормить рабов. Нам самим не хватает.
Я тогда подумала, что ослышалась, но нет — он действительно назвал нас рабами, которых следовало держать на голодном пайке!
Кое-как уложили пожитки и снялись с места. Нас с Чаком погнали впереди. Предстоял длинный переход через залитую солнцем пустыню, где земля выпарила всю влагу через поры трещин, где гнилой запах одежд впереди идущих надолго мариновался в застывшем воздухе, где мысли тонули в безвременье.
Я уже попривыкла к ошейнику, а Чак приноровился держаться рядом, подстраивая шаг. Шли легко, но торчащие из земли кирпичи, стальные прутья, камни и корни предательски цеплялись за ботинки.
Помнится, как Чак Стилски споткнулся и упал. Его бионический протез вывернулся из плечевого сустава. Дикий вопль разлетелся на мили. Попыталась поднять его, но только причинила боль. Силенок сдвинуть взрослого мужчину не хватало. Он матерился, звал на помощь. Не буду описывать проклятия, которые он обрушил на меня.
Зак бросил свои пожитки и поспешил на помощь.
— Они сами поднимутся! — пригрозил Брюс.
Чак стиснул зубы. Стоная, он перевернулся набок. Полежал. Поохал. Встал, и мы пошли. Каждое неловкое телодвижение отдавалось пульсирующей болью, сопровождавшейся вскрикиваниями. Виновны оказались все и его отпрыск в первую очередь: что проморгал бунт, что не оказал сопротивления, что не подошел помочь. Я умоляла не раздражать нового вожака, но Зак распалился пуще прежнего.
Чтобы отвлечься, вызвала призрака. Он никакой не призрак, а скорее проекция, по неизвестной причине воспринимаемая исключительно мной и функционирующая непонятным образом, без голопроектора. Похожие трехмерные изображения продавцов-консультантов использовались в торговых центрах.
Я надавила на ухо, и в тот же миг навигатор пронзительно запищал.
— Какая-то цель в десяти метрах. Что это значит и сколько это в ярдах? — потребовал Брюс объяснений у Кёртиса.
— Он старый, частенько барахлит.
Мама, идущая с ними рядом, перевела взгляд с навигатора на меня.
Короткий отдых без стесняющих верхних одежд в тени перевернутой военной техники не умерил пыла Стилски. Воспоминания о прошлой карьере в армии пробудили в нем эйфорический аффект и новый виток оскорблений. Он пинал покореженный робот-погрузчик и матерился. За его стенаниями, не скрывая гаденькой ухмылки, следил Брюс. Он испытывал наслаждение от всевластия, от бессилия врага.
Вымотавшись вконец, Чак рухнул на колени и горько заплакал, проклиная всех на свете. Его слезы тронули не только женщин, но и Фроди, не испытывавшего к нему сочувствия. Брюс отмахнулся от просьб о помиловании. Он подошел к нам. Упер ногу в плечо Чака, как бы вдавливая его в землю. Чак поднял взор, скорчил свою необычайно живую физиономию и стал сыпать проклятиями вперемешку с откровенными насмешками.
Дальше припоминаю обрывками. Толчок. Стилски повалился. Удар затылком о какую-то железяку. Он увлек меня за собой. Перекошенное лицо. Оно прильнуло к моему. Белок глаза налился кровью. Лицевые мышцы нервно задергались. Мучительный оскал. Он силился что-то сказать.
— Фроди, разделай и приготовь хороший обед.
— Он еще жив! Пожалуйста! — Я не узнала собственный голос: не то вопль, не то мольбу.
Едкий дым с горчинкой паленого мяса расползался туманом по земле. Их хохот и разговоры о смерти, дающей жизнь другим, пыталась заглушить мыслями о побеге. Почему я не сбежала, когда была возможность? Это из-за меня Чак упал!
Фроди нарушил мои размышления, сунув тарелку с едой. Политые мясным соком кусочки человечины с сахарной косточкой и горячий густой паштет из печени, завернутый в тонкую обжаренную до золотистой корочки кожицу, источали головокружительный аромат.
— Поешь, — ласково предложил он. –– Я отпихнула тарелку. — Ты готова бежать? — прошептал он.
— Не знаю, — ответила я. Голод затуманил разум, сомнения грызли остатки здравомыслия.
— Выпей. Этот отвар успокоит нервы.
Перед тем как провалилась в бессознательность, помню жгучие спазмы желудка.
Глава - 5 апреля
Кёртис похитил меня!
Нет возможности писать. Дал пять минут на отдых.
Он уводит меня в сторону ужасного Бирмингема. Поторапливает. Говорит, что наотдыхаюсь, когда все закончится.
Слышу шорох. Идет.
Глава - 6 апреля
Как выяснилось, Фроди посодействовал моему похищению. Он отпоил меня отваром из водорослей, и я отключилась. Кёртису он передал ключ от наручников. Во мраке солнечного затмения он освободился, сгреб меня в охапку, прихватив мой рюкзачок, и сбежал. Он пронес меня несколько миль, петляя и запутывая следы на случай погони. Впрочем, это было излишне — Стикс натаскан на охоту за грызунами, а не на травлю людей.
Когда пришла в себя, Кёртис, не объясняя ничего, приказал следовать за ним. Я обрадовалась, что скоро увижу близких мне людей, но он потащился в сторону Бирмингема, нетерпеливо подгоняя меня. Он был глух или не верил в мои способности ориентироваться, как бы я ни доказывала, что община совершенно в другой стороне. Ну почему он не выкрал навигатор!
Я расспрашивала его о дальнейших планах, но он упорно отмахивался. Чтобы вытащить из него хоть что-то, я применяла разные подходы: раздражала его расспросами, подолгу молчала и демонстрировала обиженность. От последнего он был в немом восторге, и тогда я нервировала его тем, что еле-еле плелась. Его даже не заинтересовала игра «один вопрос — одна миля». По-настоящему разозлилась, когда осознала: он — похититель. Он увел меня не для того, чтобы безопасно переждать смену власти в общине. Тогда я уселась на землю и сказала, что никуда не пойду. В ту секунду у меня и вправду закружилась голова.
— Вставай! Хватит придуриваться!
— Я никуда не пойду. Отведи меня к маме!
Он схватил меня своими здоровенными ручищами и понес. Попыталась брыкаться, а он сказал, что если дернусь, то он свяжет меня и потащит по земле. Впрочем, сказал он это без особого гнева, почти безобидно, но испытывать судьбу не хотелось.
Пронеся меня с милю, опустил:
— Веди себя прилично.
— А если не буду, что тогда?
— Будь умницей. Завтрашний день изменит твою жизнь.
Будто мне от его утешения легче станет. Как бы не так! Я ковыляла за ним, уговаривая вернуться в общину.
К вечеру добрались до окружного хайвэя Бирмингема. К противоположному краю города подползал монолит Стены, угрожающе нависший над западными окраинами. Кёртис стремился дотемна успеть в центр. Не успели. Были вынуждены спрятаться от темноты.
— Засветло отправимся в путь, — скомандовал он.
Мы забрались на цокольный этаж, заметенный почти до потолка. За песчаным пригорком приоткрытая круглая дверь вела в банковское хранилище, разделенное на несколько секций. Пачки светло-зеленых амеро с изображением отцов основателей Северо-Американского Союза и системы лотерейной демократии устилали пол толстым слоем. Наличные появились в обращении незадолго до катастрофы. Припоминаю, как сиделка Марита жаловалась, что беженцам отказывают в открытии банковских счетов. Возможно, поэтому вернулись наличные.
— Вознамерилась скупить северные штаты? — удивился Кёртис, таращась на то, как я ползаю и собираю пачки денег, распихивая их по карманам рюкзака.
— А ты в туалет не ходишь? Последние лоскутки потратили этим утром. — Хотела смеха ради рассказать про поскребок Зака, заменявший ему туалетную бумагу, но не стала.
Перед сном Кёртис разделил пищевой батончик на две неравные части. Мне достался кусок побольше. Необычайно вкусный и сытный, будто камней в живот натолкали. Боюсь представить, что сделают с Фроди, выкравшим неприкосновенный запас на черный день.
— Буду спать в передней секции, а ты — в дальней, — отрезал он, добавив: — Могу одолжить фонарик.
Меня не покидает чувство, что мои галлюцинации и появление этого человека как-то связаны… Есть кое-какие совпадения, но они, в прямом смысле слова, притянуты за уши: нажатием на мочку уха я вызываю голограмму, и мое имя начинается на «Д». На обрывке первой страницы вскользь упоминалось о наемнике, охотящимся за типом «Д», но Кёртис в моем представлении не тянет на наемника, хотя он вооружен и не местный. Если ненадолго допустить, что я не обычный человек, то кто я? Какой-то тип-прототип? Кому и зачем я нужна?
Кёртис бурчит, чтобы ложилась спать…
Глава - 7 апреля
Навсегда останемся среди разрушенных городов и выжженных земель! Мы торопились, мчались, бежали. Не успели.
Издалека двухместный летательный аппарат походил на старый хлам, коего вокруге было не счесть. Как потом объяснил Кёртис, при посадке его обожгли плотные слои атмосферы. Космолет, такой реальный, стоял от нас в каких-то сотнях ярдах. А потом Стена поглотила его.
Мы, не жалея ног, кинулись прочь. Бежали по безымянным подворотням, опасаясь уткнуться в тупик. Бежали сквозь разбитые дома, чтобы срезать путь. Бежали по барханам из осколков кирпичей. Бежали, даже когда Кёртис захлёбывался кровью от открывшейся раны в сломанном носу. Бежали. Бежали. Остановились уже за городом, отбежав на приличное расстояние.
— Двинемся в Атланту, — отхаркивая кровь, сказал он.
— Или Стена, или твои объяснения сдвинут меня с этого места!
Кёртису пришлось поведать об истинном положении дел.
Тринадцатого июля 2111 года, то есть почти десять лет назад, на Америку обрушился смертоносный ураган, прозванный из-за небывалой мощи гиперганом. Невероятный по силе ветер дует со скоростью 360 миль в час, что соответствует категории F10 по шкале Фудзиты. Обычный ураган образуется над поверхностью моря, но в то лето влажный воздух раскалился до рекордных температур. Этому способствовала смена полюсов Земли, начавшаяся еще в позапрошлом столетии. Магнитное поле окончательно исчезло в момент, когда активность Солнца была максимальной. Солнечный ветер еще больше разогрел и без того удушливую атмосферу, запустив круговорот воздушных масс. Циклон, глаз которого достигает полторы сотни миль в диаметре, сформировался над южными штатами Северо-Американского Союза с эпицентром в Атланте — и быстро разросся. Он стал спасательным кругом и одновременно тюрьмой для тех, кто попался в его объятия. Из-за особенностей морских течений и ветров суперциклон прочно засел над континентом, наливаясь разрушительной силой с омывающих его океанов. На севере его края достигают Чикаго, раскачивая небоскребы, а с противоположной стороны — затопленных Каймановых островов; восточное побережье смыло, а на западе засушливую Аризону, Юту и Сонору заливают непрекращающиеся ливни.
Те несчастные, что укрылись под землей, погибли от темных молний, отличающихся от обычных особой смертоносностью. Порождаемые наэлектризованной атмосферой, радиоактивные вспышки поджаривают не хуже микроволновой печи и выводят из строя электроприборы. Спасатели, используя тяжелую военную технику, вытащили немногих из своих домов-бункеров, да и то на окраинах циклона, где сила ветра не столь опустошительна.
Но мир не пал. Цивилизации продолжают существовать: Вашингтон эвакуировали, перенеся столицу в Торонто; Китай, несмотря на голодные бунты и обширный политический кризис, развивает космические программы; Великий Водопровод в Антарктике почти завершен. Строительные компании возводят элитную недвижимость в жерлах потухших вулканах, готовясь к тому, что гиперган остановить не удастся и он поглотит весь мир. Вобрав в себя достаточно энергии, он вырвется с континента и начнет совершать обороты вокруг планеты, как это происходит в атмосфере Юпитера по меньшей мере пять столетий подряд.
