«Куда лучше?»
Она сардонически засмеялась:
«Обратно».
Плавать не хотелось, и я выбрал левое ответвление. Уже за поворотом туннель раздваивался. Я чиркнул зажигалкой, чтобы за долю секунды охватить пространство: оба коридора уходили в бесконечность.
«Что ты чуешь?»
«Безнадежность с толикой ненависти, украшенную вишенкой тревоги».
«А я чую старый бифштекс с торчащими наружу переломанными ребрами, украшенный глаукомными яблоками».
«Как грубо. Отсюда нет выхода».
Мы вернулись на развилку, откуда начали свой путь, и направились в другое ответвление. Когда воды было почти по шею, я засомневался, но Мэгги уверенно подталкивала меня вперед.
Серое пятно света указало на выход через решетчатый люк прямо в закоулок полуразрушенного мюзик-холла.
Ложа третьего яруса нависала над партером, засыпанным обломками обвалившейся отделки. Слабовидящие глаза Мэгги созерцали просачивающиеся золотые лучи в пространство зрительного зала.
«Я пойду на переговоры и передам от тебя привет. Случись что со мной или с Дорианной, сдохнешь здесь, а крысы полакомятся тобой».
«Надо было попить чаю перед уходом. Больше такой возможности не представится».
«Что ты несешь?»
«Ты бы поменял сочный гамбургер на засохший бифштекс, как ты изволил выразиться? Они избавились от меня, и рады. Молодой и шустрый сместил меня».
«Зак Стилски? С чего бы ему возглавить племя людоедов? — В ответ послышался заливной смех. Догадка ударила током: — Он был с вами заодно!»
«Он устал от голода. Устал наматывать мили в поисках несъедобных кореньев. Устал от слабых и немощных. Он хотел жить, надеяться на какое-то будущее. Он молодой. Его можно понять. Год назад он оставил нам послание, в котором просил примкнуть к моей общине. В качестве членского взноса отдавал своих на съедение. Мы условились, что обмен состоится на руинах химзавода, куда нас привела Даниэлла. Она великолепно ориентировалась и отыскивала дорогу там, где ее уже давно не было. Въевшиеся запахи удобрений помешали бы их собакам учуять нас. Кто-то из них — по-моему, Макс, которого мы обглодали в Бирмингеме — поднял тревогу, застав нас врасплох. Мы не ожидали мощного сопротивления и отступили, потеряв Фроди. Отличный был повар, самый лучший! Умел приготовить и оладьи из печени, и нажарить шкварок из кожи, и запечь штрудель из легких. А какие он готовил рулеты из желудка! Объедение! Что-то я отвлеклась… Зак испугался, что пленник признает в нем изменника, поэтому настаивал на его казни. Фроди оказался отчаянным везунчиком, который не был в курсе делишек этого двурушника. Он отстал от изувеченного повара, убедившись в его неведении. В дальнейшем Фроди отвернулся от нас, игнорировал мои послания, до последнего защищая крысоедов, даже когда их положение было безнадежным. Спустя время Зак вновь дал о себе знать. Он, посылая проклятия Максу, слезно клялся, что его вины в неудаче на химзаводе не было. Я поверила, дала второй шанс. Ему нужно было уговорить своего папашу отойти подальше от Стены. Он должен был заманить их в какие-нибудь руины, где мы пленили бы их. Когда к ним примкнула Дика, для Зака появилась великолепная возможность исполнить задуманное. Девушка уговорила объединиться с Джоном Расмусом, моим вечным врагом, дабы воплотить его безумную идею: пройти пешком тысячу миль в вакуумном туннеле до севера. Он и нам навязывал партнерство, но благо у нас хватило здравого ума. Зак уговорил отца проследовать в Атланту, где мы истребили бы сразу оба племени. Мы условились, что по ночам он будет подавать нам знаки о предстоящих передвижениях. Об этих секретных сигналах было известно Фроди, так что Зак предпринял еще одну попытку избавиться от повара, подкинув змеиные кости и обвинив его в измене. Неожиданное вмешательство Дорианны все испортило. Вдобавок у нее была привычка сидеть допоздна и что-то чирикать в своем дневнике. Она чем-то напоминает мне Даниэллу. Та тоже много писала… Я слышу, как шуршит фонтмастер… Что-то записываешь? Наш разговор? Не отрицай, я не глухая. У вас это в крови… Так, о чем это я? Ах, да, Даниэлла... Душевная была девочка. Я заботилась о ней, сиротинке, как о родной дочери… Они с Дорианной так похожи, будто кровные сестры. Ах, да! Это я уже говорила… Я не посмела съесть Дори, когда обнаружила ее тело… Но это неважно… Не удивлена, что Зак, движимой нездоровой тягой ко всему прекрасному, возжелал Дорианну, чтобы, добившись любви, растоптать ее чувства. Он наплел небылиц о своем пленении, выдавая обычные шрамы от порезов за увечья от побега. Ведь это так романтично –– выжить в экстремальных условиях! Попади этот двурушник к нам в плен, живым бы он не ушел. И наивная Дорианна поверила его сказочкам, не догадываясь об измене. Этой небылицей он снял с себя подозрения в глазах доверчивого подростка. Конечно, широко афишировать свое геройство он не мог, ведь его отец знал, что сын ни в каком плену не был. К каждому Зак подбирал особый подход: на отца действовали уговоры, на женщин — обаяние, Фроди он запугивал, а с некоторыми умел договариваться. Ах, слышал бы ты, с каким упоением он рассказывал нам, как ему удалось всех обхитрить! Одна история про псов чего стоит! Собаки представляли для нас угрозу. Зак отравил их, но по злосчастной ошибке пострадала вся община: этот неудачник спутал черпак и нефильтрованная вода смешалась с питьевой. Они чуть не умерли! Мы испугались нападать, приняв отравление за заразное заболевание. Один пес все-таки издох, но второй оказался выносливым. Спустя несколько дней он предпринял очередную попытку покончить со Стиксом. Он отвел его подальше, привязал и полоснул ножом, чтобы выглядело так, будто собака поранилась и умерла. Пес освободился. Прибежав в лагерь, он набросился на Дику, но та была ни при чем. Бесконечные провалы Зака Стилски действовали на нервы, а голод становился невыносимее. Терпение кончилось под Таскалузой. Мы условились, что атакуем посреди поля. Притаились в подземном парке аттракционов и стали ждать. Зак отошел в сторону, чтобы переждать, пока его сородичей будут пленить и кромсать. Дорианну просил не трогать, на нее у него были особые планы. Она-то все и испортила, проснувшись в самый неподходящий момент. Она перепугалась, что Зак потерялся, и отправилась на его поиски. Мы не осмелились атаковать. Кто знал, может она подняла своих сородичей и те, заподозрив что-то неладное, уже поджидали нас во всеоружии, как это случилось на химзаводе? Момент неожиданности был упущен. Уничтожение отложили до Бирмингема, где они окопались в прочном здании. Зак ослабил укрепление и обезопасил ловушки. И опять провал! Макс, услышав, как мы крадемся, поднял шум. Мы убили его и съели. Вкус его копченых ребрышек до сих пор у меня на устах… И вроде победа была близка: они безоружны, обессилены, окружены, но появился ты — вооруженный, бесстрашный, дерзкий. От тебя пахло свежим пластиком нового салона. Ах, этот аромат новизны… И все бы ничего, будь ты обычным человеком — гомосапом. По-моему, так вы нас называете? О, нет! Не разыгрывай удивление. Мне, как посвященному в некоторые тайны медработнику, многое известно об экспериментах. Я вам не враг. Наоборот, я защищала Даниэллу от нападок ее же сородичей. Я допустила непростительную ошибку, не рассказав правды об ее истинной природе. Когда она активировала имплантат, было поздно… Что-то я опять отвлеклась… Так вот, ты пришел из-за Стены и это было понятно даже мне, старой и слепой хрычовке. Мы были бессильны перед твоим оружием и благоразумно отступили. А затем Стилски потеряли власть… Патологическое невезение! Вмешиваться не стали, рассчитывая на то, что внутренние противоречия ослабят их окончательно, что, собственно и произошло. Но нам, занятым Расмусом, уже было не до Стилски. Дорианна подавила бунт и сумела разглядеть за множеством масок истинное лицо Зака. Чтобы развеять сомнения, она оставила открытый дневник, в котором описала свои подозрения касательно Дики. Эта запись предназначалась для Зака, который разбудил ее посреди ночи, чтобы та сменила его на дежурстве. Она рассчитывала подловить Зака, но тот обхитрил ее, избавившись от последовательницы Говы, перерезав ей горло. Он особо гордился своим первым убийством. По вечерам, сидя с нами у костра, он хвастливо мусолил каждую деталь, хотя особого повода для бахвальства я не вижу. Когда его община засела в небоскребе, он передал нам подробный план обороны. Тем не менее, штурм обошелся нам слишком дорого: про некоторые ловушки он умолчал. По-моему, этого он и добивался: ослабить нас. Ты, конечно, удивишься, зачем я это рассказываю в таких подробностях. Ответ прост: Зак Стилски — двурушник, коварнейший тип. Он ловко манипулировал обеими общинами, как ни досадно мне это сознавать. Он захватил власть над моими людьми. Они были преданы мне десять лет! Чем он их подкупил? Сказкой о каком-то мифическом бункере! Ты будешь смеяться. Слушай! Якобы глубоко в скалистом побережье выдолблено множество военных доков. Добравшись до одного из них, можно бежать на подводной лодке. Ну разве не бред? За долгие годы, проведенные в окружении Стены, я была вдоволь наслышана о безумных теориях: мессиях, гиперлупах, военно-транспортных самолетах. Кто-то даже предложил отыскать шахту с атомной боеголовкой и взорвать ее у Стены. И вот опять: новая теория про бункеры с субмаринами, блэк-джеком и шлюхами. Неисчерпаемая фантазия! Я догадываюсь, почему Стилски обрел популярность: люди вымотаны, истощены, они хотят надежду, чего я предложить им никак не могу. Опять отвлеклась… Кёртис, предлагаю сотрудничество: ты поможешь вернуть мне власть, а взамен получишь Дорианну, и можешь идти с ней на все четыре стороны. Я и Стейси отдала бы, но вряд ли она в твоем вкусе, да и сердце твое не свободно… Не отрицай. Кто из нас, как не я, хорошо разбирается во внутренних органах?.. Но вернемся к моему плану. Он прост: я доверяю одному типу, с его помощью мы устраним Стилски. Мы вернемся, будто я пленила тебя и…»
Я перебил болтливую старушенцию:
«Я пойду один, а ты дождешься моего возвращения. Будем действовать по-моему. — Мэгги задумалась, и прежде чем она успела возразить, я спросил: — Зачем сожрали Стикса?»
«Он слушался только Дорианну. Упрямился. Зак боялся, что рано или поздно он перегрызет ему глотку. После исчезновения Даниэллы мы пустили собак на мясо. Они не признавали других хозяев. В вас есть что-то особенное…»
С ее болтовней у меня рука отвалится или в дневнике закончатся страницы. На этом, пожалуй, прекращу.
Стоянка каннибалов опустела до того, как я прибыл на переговоры. Об их недавней побывке напоминала недогоревшая куча досок. Надо было не со старухой полдня разглагольствовать, а немедля идти навстречу! Дорианна была так рядом… Наши взгляды на мгновение пересеклись; и этой доли секунды, молниеносной вспышки хватило, чтобы прочесть все терзающие ее тревоги, услышать крик отчаяния. Я отыщу ее, и пускай на это уйдет вечность! Вышибу Заку и всей его шайке мозги! Я знаю, они направились к Бункеру-99, а следовательно, — к побережью.
Порванные нитки шоссейных дорог кривыми лучами разбегались от кольцевого хайвэя Колумбии. К восточному побережью тянулось, по меньшей мере, три крупные трассы. Северная автострада проходила достаточно близко от Стены, средняя же петляла через безлюдные города, а южная — была прямой и короткой. На их месте я выбрал бы среднюю, но, учитывая их замыслы, они наверняка выберут наиболее быстрый маршрут. В любом случае запас еды они ведут за собой на цепи.
Переночевав на опустевшей стоянке, на рассвете покинул столицу Южной Каролины. Когда силуэт развороченного города слился с темнеющим небосклоном, я невольно вспомнил о Мэгги. Немощная и слепая, она быстро загнется.
Мэгги, какой бы бесчеловечной она ни казалась, произвела на меня положительное впечатление. Без сомнения, попади я под ее трясущийся скальпель, она пустила бы меня на штрудели и супы, — и все же это не умаляет того факта, что она по-своему очаровательна. Как львица, защищающая и вскармливающая своих неразумных детенышей.
Они все мертвы. Расстреляны. Племя Мэгги истреблено.
Ржавая земля идеально маскировала пятна крови. Можно было подумать, что они спят, если бы не изломанные позы. Я переворачивал трупы, и всякий раз сердце замирало от мысли, что увижу ее худое личико с обветренными губами цвета мака. С ужасом представлял, как поцелую ее холодный лоб. Смерть разгладила бы ее волевые бороздки на переносице; она выглядела бы совсем ребенком — потерявшимся, осиротевшим ребенком.
Труп мужчины со шрамами на лысине был обезображен до неузнаваемости. По-видимому, он погиб первым. Он единственный валялся навзничь с распростертыми руками. Одежда обожжена, физиономия — каша из мозгов и мяса с плавающими кусками лицевых костей. Следы разрывной пули. Другие, разбегаясь врассыпную, были расстреляны в спины. На плененную Стейси патронов пожалели. Ее забили ногами.
Я перевернул всех, кроме последнего. Знакомая куртка, на три размера больше. Капюшон прикрывал голову, а неподалеку валялась треснутая лыжная маска. У меня не хватало духу осмотреть труп. Неуемная дрожь. Мир вот-вот закачается.
Перевернул…
Незнакомка. Дорианны среди погибших нет, как и Стилски-мелкого.
Расправа случилась во время обеда. Они сплетничали, спорили, орали песни. Препирательства переросли в ссоры. Лысый здоровяк вскочил, поддавшись вспышке неконтролируемого гнева. Зак почуял угрозу. Он стрельнул, чтобы припугнуть; продырявленный котелок залил еще не разгоревшееся пламя. Лысый не испугался. Он решил проучить зарвавшегося юнца, и тогда Зак разнес ему морду. Объятые страхом, они вскочили, бросились врассыпную. Беспорядочная стрельба. Звериное исступление. Остановиться невозможно.
Во всей этой истории есть пара странных нестыковок: в магазине моего пистолета не было разрывных пуль и, судя по положению тел и характеру ранений, стреляли с двух разных точек. Откуда у Зака разрывной патрон такого же калибра, если он, конечно, не ограбил оружейный супермаркет?
Стена налилась голубоватым цветом моря — берег открылся, а значит, какой-нибудь из прибрежных бункеров уже доступен. До побережья еще дня четыре пути. Буду идти без остановок днем и ночью. Я обязательно их догоню!
Волочил ноги в неизвестность, потеряв ориентиры и сбившись с дороги. Я просто шел. Шел, пока длинные тени не растворялись в полуночном мраке; шел, пока не умирали последние звезды; шел, пока солнце не пряталось за космический щит; шел, пока не забыл, куда иду. Замерев, окинул взглядом безбрежную равнину и не понял, где нахожусь и что тут делаю. Порылся в сумке. Вытащил дневник и зажигалку. Не знаю, зачем — тогда мне пригрезилось, что полыхающее пламя упорядочит мысли или, во всяком случае, отгонит необъяснимую тревогу. Зажигалка не работала. Я полистал дневник. Взгляд пробежал по строкам, написанным о Саре Риггс и ее убийстве на краю бассейна в заброшенном спортивном центре. И в тот момент я будто прозрел. Я вернулся в реальность. Я вспомнил свое прошлое и свое предназначение. Пробудившаяся ярость всколыхнула, отрезвила, придала сил. И я поднялся и пошагал.
В предзакатных лучах заблестела соленая рябь. Я был уверен, что, выйдя к Атлантике, отправлюсь вдоль береговой линии и запросто отыщу вход на секретную базу ВМС США, где избавлю Дорианну от Стилски-мелкого.
Она сардонически засмеялась:
«Обратно».
Плавать не хотелось, и я выбрал левое ответвление. Уже за поворотом туннель раздваивался. Я чиркнул зажигалкой, чтобы за долю секунды охватить пространство: оба коридора уходили в бесконечность.
«Что ты чуешь?»
«Безнадежность с толикой ненависти, украшенную вишенкой тревоги».
«А я чую старый бифштекс с торчащими наружу переломанными ребрами, украшенный глаукомными яблоками».
«Как грубо. Отсюда нет выхода».
Мы вернулись на развилку, откуда начали свой путь, и направились в другое ответвление. Когда воды было почти по шею, я засомневался, но Мэгги уверенно подталкивала меня вперед.
Серое пятно света указало на выход через решетчатый люк прямо в закоулок полуразрушенного мюзик-холла.
Ложа третьего яруса нависала над партером, засыпанным обломками обвалившейся отделки. Слабовидящие глаза Мэгги созерцали просачивающиеся золотые лучи в пространство зрительного зала.
«Я пойду на переговоры и передам от тебя привет. Случись что со мной или с Дорианной, сдохнешь здесь, а крысы полакомятся тобой».
«Надо было попить чаю перед уходом. Больше такой возможности не представится».
«Что ты несешь?»
«Ты бы поменял сочный гамбургер на засохший бифштекс, как ты изволил выразиться? Они избавились от меня, и рады. Молодой и шустрый сместил меня».
«Зак Стилски? С чего бы ему возглавить племя людоедов? — В ответ послышался заливной смех. Догадка ударила током: — Он был с вами заодно!»
«Он устал от голода. Устал наматывать мили в поисках несъедобных кореньев. Устал от слабых и немощных. Он хотел жить, надеяться на какое-то будущее. Он молодой. Его можно понять. Год назад он оставил нам послание, в котором просил примкнуть к моей общине. В качестве членского взноса отдавал своих на съедение. Мы условились, что обмен состоится на руинах химзавода, куда нас привела Даниэлла. Она великолепно ориентировалась и отыскивала дорогу там, где ее уже давно не было. Въевшиеся запахи удобрений помешали бы их собакам учуять нас. Кто-то из них — по-моему, Макс, которого мы обглодали в Бирмингеме — поднял тревогу, застав нас врасплох. Мы не ожидали мощного сопротивления и отступили, потеряв Фроди. Отличный был повар, самый лучший! Умел приготовить и оладьи из печени, и нажарить шкварок из кожи, и запечь штрудель из легких. А какие он готовил рулеты из желудка! Объедение! Что-то я отвлеклась… Зак испугался, что пленник признает в нем изменника, поэтому настаивал на его казни. Фроди оказался отчаянным везунчиком, который не был в курсе делишек этого двурушника. Он отстал от изувеченного повара, убедившись в его неведении. В дальнейшем Фроди отвернулся от нас, игнорировал мои послания, до последнего защищая крысоедов, даже когда их положение было безнадежным. Спустя время Зак вновь дал о себе знать. Он, посылая проклятия Максу, слезно клялся, что его вины в неудаче на химзаводе не было. Я поверила, дала второй шанс. Ему нужно было уговорить своего папашу отойти подальше от Стены. Он должен был заманить их в какие-нибудь руины, где мы пленили бы их. Когда к ним примкнула Дика, для Зака появилась великолепная возможность исполнить задуманное. Девушка уговорила объединиться с Джоном Расмусом, моим вечным врагом, дабы воплотить его безумную идею: пройти пешком тысячу миль в вакуумном туннеле до севера. Он и нам навязывал партнерство, но благо у нас хватило здравого ума. Зак уговорил отца проследовать в Атланту, где мы истребили бы сразу оба племени. Мы условились, что по ночам он будет подавать нам знаки о предстоящих передвижениях. Об этих секретных сигналах было известно Фроди, так что Зак предпринял еще одну попытку избавиться от повара, подкинув змеиные кости и обвинив его в измене. Неожиданное вмешательство Дорианны все испортило. Вдобавок у нее была привычка сидеть допоздна и что-то чирикать в своем дневнике. Она чем-то напоминает мне Даниэллу. Та тоже много писала… Я слышу, как шуршит фонтмастер… Что-то записываешь? Наш разговор? Не отрицай, я не глухая. У вас это в крови… Так, о чем это я? Ах, да, Даниэлла... Душевная была девочка. Я заботилась о ней, сиротинке, как о родной дочери… Они с Дорианной так похожи, будто кровные сестры. Ах, да! Это я уже говорила… Я не посмела съесть Дори, когда обнаружила ее тело… Но это неважно… Не удивлена, что Зак, движимой нездоровой тягой ко всему прекрасному, возжелал Дорианну, чтобы, добившись любви, растоптать ее чувства. Он наплел небылиц о своем пленении, выдавая обычные шрамы от порезов за увечья от побега. Ведь это так романтично –– выжить в экстремальных условиях! Попади этот двурушник к нам в плен, живым бы он не ушел. И наивная Дорианна поверила его сказочкам, не догадываясь об измене. Этой небылицей он снял с себя подозрения в глазах доверчивого подростка. Конечно, широко афишировать свое геройство он не мог, ведь его отец знал, что сын ни в каком плену не был. К каждому Зак подбирал особый подход: на отца действовали уговоры, на женщин — обаяние, Фроди он запугивал, а с некоторыми умел договариваться. Ах, слышал бы ты, с каким упоением он рассказывал нам, как ему удалось всех обхитрить! Одна история про псов чего стоит! Собаки представляли для нас угрозу. Зак отравил их, но по злосчастной ошибке пострадала вся община: этот неудачник спутал черпак и нефильтрованная вода смешалась с питьевой. Они чуть не умерли! Мы испугались нападать, приняв отравление за заразное заболевание. Один пес все-таки издох, но второй оказался выносливым. Спустя несколько дней он предпринял очередную попытку покончить со Стиксом. Он отвел его подальше, привязал и полоснул ножом, чтобы выглядело так, будто собака поранилась и умерла. Пес освободился. Прибежав в лагерь, он набросился на Дику, но та была ни при чем. Бесконечные провалы Зака Стилски действовали на нервы, а голод становился невыносимее. Терпение кончилось под Таскалузой. Мы условились, что атакуем посреди поля. Притаились в подземном парке аттракционов и стали ждать. Зак отошел в сторону, чтобы переждать, пока его сородичей будут пленить и кромсать. Дорианну просил не трогать, на нее у него были особые планы. Она-то все и испортила, проснувшись в самый неподходящий момент. Она перепугалась, что Зак потерялся, и отправилась на его поиски. Мы не осмелились атаковать. Кто знал, может она подняла своих сородичей и те, заподозрив что-то неладное, уже поджидали нас во всеоружии, как это случилось на химзаводе? Момент неожиданности был упущен. Уничтожение отложили до Бирмингема, где они окопались в прочном здании. Зак ослабил укрепление и обезопасил ловушки. И опять провал! Макс, услышав, как мы крадемся, поднял шум. Мы убили его и съели. Вкус его копченых ребрышек до сих пор у меня на устах… И вроде победа была близка: они безоружны, обессилены, окружены, но появился ты — вооруженный, бесстрашный, дерзкий. От тебя пахло свежим пластиком нового салона. Ах, этот аромат новизны… И все бы ничего, будь ты обычным человеком — гомосапом. По-моему, так вы нас называете? О, нет! Не разыгрывай удивление. Мне, как посвященному в некоторые тайны медработнику, многое известно об экспериментах. Я вам не враг. Наоборот, я защищала Даниэллу от нападок ее же сородичей. Я допустила непростительную ошибку, не рассказав правды об ее истинной природе. Когда она активировала имплантат, было поздно… Что-то я опять отвлеклась… Так вот, ты пришел из-за Стены и это было понятно даже мне, старой и слепой хрычовке. Мы были бессильны перед твоим оружием и благоразумно отступили. А затем Стилски потеряли власть… Патологическое невезение! Вмешиваться не стали, рассчитывая на то, что внутренние противоречия ослабят их окончательно, что, собственно и произошло. Но нам, занятым Расмусом, уже было не до Стилски. Дорианна подавила бунт и сумела разглядеть за множеством масок истинное лицо Зака. Чтобы развеять сомнения, она оставила открытый дневник, в котором описала свои подозрения касательно Дики. Эта запись предназначалась для Зака, который разбудил ее посреди ночи, чтобы та сменила его на дежурстве. Она рассчитывала подловить Зака, но тот обхитрил ее, избавившись от последовательницы Говы, перерезав ей горло. Он особо гордился своим первым убийством. По вечерам, сидя с нами у костра, он хвастливо мусолил каждую деталь, хотя особого повода для бахвальства я не вижу. Когда его община засела в небоскребе, он передал нам подробный план обороны. Тем не менее, штурм обошелся нам слишком дорого: про некоторые ловушки он умолчал. По-моему, этого он и добивался: ослабить нас. Ты, конечно, удивишься, зачем я это рассказываю в таких подробностях. Ответ прост: Зак Стилски — двурушник, коварнейший тип. Он ловко манипулировал обеими общинами, как ни досадно мне это сознавать. Он захватил власть над моими людьми. Они были преданы мне десять лет! Чем он их подкупил? Сказкой о каком-то мифическом бункере! Ты будешь смеяться. Слушай! Якобы глубоко в скалистом побережье выдолблено множество военных доков. Добравшись до одного из них, можно бежать на подводной лодке. Ну разве не бред? За долгие годы, проведенные в окружении Стены, я была вдоволь наслышана о безумных теориях: мессиях, гиперлупах, военно-транспортных самолетах. Кто-то даже предложил отыскать шахту с атомной боеголовкой и взорвать ее у Стены. И вот опять: новая теория про бункеры с субмаринами, блэк-джеком и шлюхами. Неисчерпаемая фантазия! Я догадываюсь, почему Стилски обрел популярность: люди вымотаны, истощены, они хотят надежду, чего я предложить им никак не могу. Опять отвлеклась… Кёртис, предлагаю сотрудничество: ты поможешь вернуть мне власть, а взамен получишь Дорианну, и можешь идти с ней на все четыре стороны. Я и Стейси отдала бы, но вряд ли она в твоем вкусе, да и сердце твое не свободно… Не отрицай. Кто из нас, как не я, хорошо разбирается во внутренних органах?.. Но вернемся к моему плану. Он прост: я доверяю одному типу, с его помощью мы устраним Стилски. Мы вернемся, будто я пленила тебя и…»
Я перебил болтливую старушенцию:
«Я пойду один, а ты дождешься моего возвращения. Будем действовать по-моему. — Мэгги задумалась, и прежде чем она успела возразить, я спросил: — Зачем сожрали Стикса?»
«Он слушался только Дорианну. Упрямился. Зак боялся, что рано или поздно он перегрызет ему глотку. После исчезновения Даниэллы мы пустили собак на мясо. Они не признавали других хозяев. В вас есть что-то особенное…»
С ее болтовней у меня рука отвалится или в дневнике закончатся страницы. На этом, пожалуй, прекращу.
Глава - 2121-06-14
Стоянка каннибалов опустела до того, как я прибыл на переговоры. Об их недавней побывке напоминала недогоревшая куча досок. Надо было не со старухой полдня разглагольствовать, а немедля идти навстречу! Дорианна была так рядом… Наши взгляды на мгновение пересеклись; и этой доли секунды, молниеносной вспышки хватило, чтобы прочесть все терзающие ее тревоги, услышать крик отчаяния. Я отыщу ее, и пускай на это уйдет вечность! Вышибу Заку и всей его шайке мозги! Я знаю, они направились к Бункеру-99, а следовательно, — к побережью.
Порванные нитки шоссейных дорог кривыми лучами разбегались от кольцевого хайвэя Колумбии. К восточному побережью тянулось, по меньшей мере, три крупные трассы. Северная автострада проходила достаточно близко от Стены, средняя же петляла через безлюдные города, а южная — была прямой и короткой. На их месте я выбрал бы среднюю, но, учитывая их замыслы, они наверняка выберут наиболее быстрый маршрут. В любом случае запас еды они ведут за собой на цепи.
Переночевав на опустевшей стоянке, на рассвете покинул столицу Южной Каролины. Когда силуэт развороченного города слился с темнеющим небосклоном, я невольно вспомнил о Мэгги. Немощная и слепая, она быстро загнется.
Мэгги, какой бы бесчеловечной она ни казалась, произвела на меня положительное впечатление. Без сомнения, попади я под ее трясущийся скальпель, она пустила бы меня на штрудели и супы, — и все же это не умаляет того факта, что она по-своему очаровательна. Как львица, защищающая и вскармливающая своих неразумных детенышей.
Глава - 2121-06-16
Они все мертвы. Расстреляны. Племя Мэгги истреблено.
Ржавая земля идеально маскировала пятна крови. Можно было подумать, что они спят, если бы не изломанные позы. Я переворачивал трупы, и всякий раз сердце замирало от мысли, что увижу ее худое личико с обветренными губами цвета мака. С ужасом представлял, как поцелую ее холодный лоб. Смерть разгладила бы ее волевые бороздки на переносице; она выглядела бы совсем ребенком — потерявшимся, осиротевшим ребенком.
Труп мужчины со шрамами на лысине был обезображен до неузнаваемости. По-видимому, он погиб первым. Он единственный валялся навзничь с распростертыми руками. Одежда обожжена, физиономия — каша из мозгов и мяса с плавающими кусками лицевых костей. Следы разрывной пули. Другие, разбегаясь врассыпную, были расстреляны в спины. На плененную Стейси патронов пожалели. Ее забили ногами.
Я перевернул всех, кроме последнего. Знакомая куртка, на три размера больше. Капюшон прикрывал голову, а неподалеку валялась треснутая лыжная маска. У меня не хватало духу осмотреть труп. Неуемная дрожь. Мир вот-вот закачается.
Перевернул…
Незнакомка. Дорианны среди погибших нет, как и Стилски-мелкого.
Расправа случилась во время обеда. Они сплетничали, спорили, орали песни. Препирательства переросли в ссоры. Лысый здоровяк вскочил, поддавшись вспышке неконтролируемого гнева. Зак почуял угрозу. Он стрельнул, чтобы припугнуть; продырявленный котелок залил еще не разгоревшееся пламя. Лысый не испугался. Он решил проучить зарвавшегося юнца, и тогда Зак разнес ему морду. Объятые страхом, они вскочили, бросились врассыпную. Беспорядочная стрельба. Звериное исступление. Остановиться невозможно.
Во всей этой истории есть пара странных нестыковок: в магазине моего пистолета не было разрывных пуль и, судя по положению тел и характеру ранений, стреляли с двух разных точек. Откуда у Зака разрывной патрон такого же калибра, если он, конечно, не ограбил оружейный супермаркет?
Стена налилась голубоватым цветом моря — берег открылся, а значит, какой-нибудь из прибрежных бункеров уже доступен. До побережья еще дня четыре пути. Буду идти без остановок днем и ночью. Я обязательно их догоню!
Глава - 2121-06-21
Волочил ноги в неизвестность, потеряв ориентиры и сбившись с дороги. Я просто шел. Шел, пока длинные тени не растворялись в полуночном мраке; шел, пока не умирали последние звезды; шел, пока солнце не пряталось за космический щит; шел, пока не забыл, куда иду. Замерев, окинул взглядом безбрежную равнину и не понял, где нахожусь и что тут делаю. Порылся в сумке. Вытащил дневник и зажигалку. Не знаю, зачем — тогда мне пригрезилось, что полыхающее пламя упорядочит мысли или, во всяком случае, отгонит необъяснимую тревогу. Зажигалка не работала. Я полистал дневник. Взгляд пробежал по строкам, написанным о Саре Риггс и ее убийстве на краю бассейна в заброшенном спортивном центре. И в тот момент я будто прозрел. Я вернулся в реальность. Я вспомнил свое прошлое и свое предназначение. Пробудившаяся ярость всколыхнула, отрезвила, придала сил. И я поднялся и пошагал.
В предзакатных лучах заблестела соленая рябь. Я был уверен, что, выйдя к Атлантике, отправлюсь вдоль береговой линии и запросто отыщу вход на секретную базу ВМС США, где избавлю Дорианну от Стилски-мелкого.
