ГЛАВА 1
Белое платье разорвано, подол тащится по земле, превращаясь в грязные лоскуты, вышивка на рукавах раздражает кожу, а украшения брязгают друг о друга. Про прическу и думать не нужно, там такое гнездо, что каждая ворона заприметила её.
Лауда неслась, подобрав пышные юбки подальше от судьбы, что была навязана её родителями. Очередной седьмой жених гнался за ней вместе со сворой своих друзей. Они орали что-то, но Лауда ни слова не слышала, слишком громко серьги стучали.
Бежала, держа в руках четвертый размер груди, ибо поддержка платья на такое не рассчитывала.
- Бежать, - хрипела, задыхаясь, - беги, девочка, беги.
Удивительная штука быть семь раз невестой и ни разу женой. Но сбегать вот так ей приходилось впервые.
Красный кабриолет засверкал перед её глазами, как спасательный круг, топот ног за спиной был всё ближе. Поэтому Лауда, что ни разу не была спортивной девушкой, с прыткостью обезьяны завалилась на заднее сиденье кабриолета и заорала:
- Газу, газу!
- Это что за хрень! - возмутился молодой парень за рулём, - Вали!
- Если что, отхватим оба! - добила Лауда, и парень решил не испытывать судьбу.
К машине бежало трое упитанных увальня. Кажется, он матерился, но Лауда прижалась пылающим от забега лицом к сиденью и радовалась такой удаче на её пути. Это с ней также происходило впервые.
Если можно догадаться, что девушка сбежала из-под венца, то с парнем всё намного сложнее.
Феликс, чьё имя вроде как с латыни означало удачу, был совсем не удачливым парнем. И этот кабриолет он угнал в ту же секунду, как Лауда потребовала дать газу.
До её появления он уверенно тыкал проводки зажигания, как только завелся мотор, появилось это недоразумение.
Неудача преследовала Феликса по пятам. Лауду, по всей видимости, тоже.
- Куда едем? - орала на ухо Феликсу, пока тот соображал, что делать с машиной. Загнать уже не получится, слишком много свидетелей угона, и эту неприятность тоже искать будут, и снова выйдут на кабриолет. То есть на Феликса.
- Чёрт, - вздохнул парень, а после заколотил по рулю и заорал во все стороны: - Чёрт, Чёрт, Чёрт!
Лауда фыркнула, поправила выпадающую грудь из неудобного корсета.
- Соберись, тряпка! - поддерживает Лауда Феликса, - Отвези меня куда-нибудь за город и всё!
- И всё! - заорал, рывками поглядывая на девушку, - Ты в угнанной тачке, дура!
- Сам ты дура... Высади меня немедленно!
Да, до неё дошло, что в угнанной машине её изловят на момент. А ведь только поверила в везение.
- Тут? ! Да чёрт, ненавижу!
Да, они оба орали, пока на кольце путепровода пытались понять, куда же податься теперь. С Феликса только условку сняли, даже пяти часов не прошло, а тут на тебе! По голове точно не погладят.
А Лауда уже видит, как отец тащит её за волосы к жениху № 7, этому обрюзшему, несчастному, влиятельному почти старику с хорошим преданным. Это же он сделал ей отдоджение, что согласился взять в жены шесть раз испорченный товар.
- Чёрт!
- Чёрт!
Съехав с кольца Феликс принял решение ехать в нищие районы, или же собачий двор - так их зовут - и оставить там машину. Ещё бы влажной салфеткой всё здесь протереть не мешало, чтобы наверняка.
Лауда сразу поняла, куда держит путь её водитель, и обрадовалась этому. Тут её искать не станут. Но была одна накладка: в таком виде гулять тоже не очень умная мысль.
- Высади меня тут! - скомандовала Лауда.
- Да пошла ты! Без остановок ещё пару кварталов.
У Лауды сердце из четвертого размера ушло в пятки.
- С ума сошёл? ! Меня там изнасилуют раз семь, не меньше!
- Чья проблема? Пусти!
Схватила руль и пыталась вывернуть в первый же столб для экстренного торможения. Поток машин возликовал её идее одобрительными сигналами.
- Мне нельзя дальше! - кричит Лауда.
Феликса удивила эта сила в этих маленьких руках. Настолько удивила, что чудом успел затормозить и смягчить столкновение с мусорными баками кустом на их пути.
Капот в мусоре, пару пакетов воняли в салоне, а кусок туалетной бумаги теперь болтался на голове Лауды.
Феликс заорал во весь голос, выбираясь из машины и обхаживая её вокруг. Переводчески хватался за голову и переходил на хрип раненной собаки.
- Кончай ныть, не твоя же машина!
Лауда прытко выпрыгнула из машины, помахала у носа, отгоняя дым из-под капота от своих обонятельных органов.
- Ненавижу! - орал Феликс и тут же инстинкт отдал ему приказ: - Прощай!
И побежал в переулки. И так резво сорвался с места, что Лауда только и успела прокричать в спину:
- Спасибо!
ГЛАВА 2
У Лауды было множество проблем, начало своё они брали не в глубоком детстве, как модно сейчас говорить у безработных людей, а в голове. Сама она была уверена, что такова её натура, ничего лишнего.
Но сейчас, скрытая за грязными стенами собачьего двора, чувствовала себя в безопасности от гнёта отца и почти супруга. И точно уверена, что если скрыть свою личность и спрятаться где-нибудь за границей, то у неё будет ещё несколько месяцев отсрочки. Вот так сбегать для неё не в новинку, и идти по этим улицам к двум близнецам тоже не впервой.
- Ничего себе, - услышала женский шёпот за спиной, - платье отпад...
- Хочешь?
Лауда так резко обернулась, что девушка дёрнулась, а подруга схватила её за руку. Так и стояли, смотря на Лауду, как на дуру.
- Я серьёзно. Оно твоё, тебе только лиф ушить, постирать - только ручная стирка - и просто красотка будешь.
Две подруги, обе светленькие, обе блондинки и обе переглянулись, осмотрелись посторонам и сказки:
- У нас нет денег.
Лауда фыркнула и простодушно махнула рукой:
- Обмен на джинсы и футболку.
Снова переглянулись. Не верили ей.
- И рюкзак. Качество не важно.
- Ну знаешь, это совсем бред...
- Пошли за нами! - перебила подругу и махнула рукой, куда идти.
Всю дорогу перешёптывались, Лауда смиренно шла следом, не веря своему счастью. Это кружево её доконает, если не снимет через час, чешется во всех возможных и невозможных местах.
- А как так получилось? - вдруг спросили Лауду.
- Так случается, девочки, - тяжело вздохнула, - что замуж ты не хочешь, тем более за старика, а тебя заставляют. Вот приходится выкручиваться из ситуации.
- Такой старый?
Вообще-то нет, ей двадцать четыре, ему сорок, терпимая разница для договоренного брака.
- Очень! Девочки, настолько старый, что как представлю этого старика на мне, его пыхтение, слюни и дрожащие спазмы, говорящие: «Я кончил!», то в дрожь бросает.
- Фу! - синхронно выдохнули.
Теперь они шли все вместе, эти двое искренне сочувствовали Лауде. Да что там они, она сама себе сочувствовала так, что океан рядом с её сочувствием покажется лужей.
Так Лауда узнала, что они учатся в местном колледже, который абсолютно не даёт им перспектив на счастливое будущее в достатке. Максимум удачное замужество гарантирует им мнимый достаток и покупку продуктов на полную корзину. И только по акции, не стоит наглеть.
- А платье тебе зачем? - спросила Лауда.
- Не мне, моей сестре, - пояснила блондинка, - у неё свадьба, но даже ущербное платье стоит, как почка здорового ЗОЖника.
Лауда покивала.
В комнате общежития началась примерка. Девушки из соседних комнат пришли поглазеть на эту красоту. А когда узнали ситуацию Лауды, тут же прониклись состраданием. Со второго этажа подобрали старые потёртые джинсы сразу несколько пар, с другого конца коридора принесли хорошую байку, а соседка дала старый рюкзак. Так вышло, что этот рюкзак забила несколькими сменными вещами, а сама оказалась одета с ног до головы. Треснутая подошва конверсов не волновала, так удобней. А одна стеснительная девчонка с таким же огромным размером груди дала ей новый лифчик.
- Тебе явно нужнее, - улыбнулась Лауде.
Та так растрогалась, что капли слёз выступили на глазах.
- Так! - хлопнула в ладоши уже одетая Лауда, - тебе отдаю платье, а вам, мои хорошие... - у всех разом открылись рты.
На руках Лауды было столько колец, что хватило бы каждой, на шее настолько дорогое колье, что один камушек оплатит им безбедную жизнь. Но Лауда не собиралась разбрасываться всем по доброте своей, просто выделила каждой помощнице по колечку. У неё осталось два. Все эти драгоценности теперь лежали на дне рюкзака, а девушки разглядывали подарки, как чудо.
Лауда же настолько довольная обновками, что готова была танцевать, двинулась дальше по улице к двум не законопослушным близнецам.
Феликс настолько везучий парень, что пробежал несколько километров без остановки, без приступов отдышки и отделавшись лишь каплей пота. Этот везунчик с улыбкой оглядывался назад и не смотрел под ноги, когда неосторожно ступил на бордюр, на котором и подвернул ногу.
- Да чтоб тебя! - заорал, хватаясь за лодыжку.
Прыгал до газона, скрутившись в эмбрион, где не заметил столб и врезался носом в знак: «Место для инвалидов».
- Чёрт!
Разлёгся на траве и смотрел на плывущие облака. «Жизнь просто меня хочет», - думал Феликс, когда глаза закатывались, а веки слипались. С носа текла кровь, лодыжка пульсировала болью, а он собрался спать. Отдых ему нужен, но у погоды другие планы.
Жирные капли воды, падающие на лицо Феликса, разбудили его. Разлепив красные глаза, он был готов биться головой о землю, но вместо этого рассмеялся, поднимаясь.
- Знаю, знаю, - пробормотал под нос, прыгая, - не расслаблять булки.
Так допрыгал до небольшого магазинчика паленной техники. На вывеске не горело три буквы из пяти, одна периодически тухла. Внутри полнейший бардак, в углу стояла открытая банка консервы, которую вылизывал бродячий кот. Над ним висела табличка: «Брось монету - очисти карму».
Амиль, а может Эмиль, стоял на кассе и крутил самокрутку.
- Привет, - завалился Феликс.
Амиль, но не точно, поднял глаза и рассмеялся, роняя самокрутку.
- Твою же мать! - выдохнул Амиль, - Ты меня напугал своей перекошенной рожей.
- Даже просить прощения не буду.
Феликс упал на стул возле кота. Хотел погладить, но тот жадный, стал рычать.
- Гавнюк. Амиль, будь добр, оформи паспорт по старой дружбе.
Тот самый Амиль ноль реакции, собирал табак со стола.
- Да заплачу я тебе и за старый, и за новый!
- Иди нахрен! - Амиль бросил в него манетницу, - Пятнадцать лет дружбы, а путаешь с этим уродом!
- Вы близницы! - орал в ответ Феликс.
- Мы оба уроды.
Второй появился из подвала в респираторе. Наверное, он Амиль. А это Эмиль. Близнецов не разделить: оба смуглые, глаза как две капли карие, волосы черные, даже телосложением не отличались.
- Говорил же, таблички на шею повесьте. Невозможно же... - Феликса зуткнули эластичным бинтом, брошенным в битый нос.
- Кто разбил? - спросил Амиль, в этом уверен.
- Место для инвалидов, - фыркнул, снимая кроссовок. И о чудо, нога опухла и покраснела.
Ещё одна беда: понятия не имел, как перевязывать и что такое восьмиобразная перевязка. Заматывал и распутывал. То передовил, то слетала. Где-то на середине всего этого безобразия выдохся.
- Привет, Амиль-Эмиль! - в магазинчик влетела знакомая девушка. Не лицом, а голосом, что орал ему на ухо, и грудью. Да, последнее он запомнил хорошо. Вот только сейчас в байке, мокрая и с потекшей тушью. Ужас.
Феликс тут же опустил лицо, будто занят вывихом.
- Снова что ли? - усмехнулся Эмиль, - Кто на этот раз: стюардеса, продавщица, торговый агент?
- Давай что-нибудь попроще, уборщица там... Мужчина, вы так покалечитесь, а не перевяжите.
Это вроде к нему обращались. Молча ниже опустил лицо.
- Он и без того везучий, не поможет. - ответили за него близнецы. - Оформим по красоте, но оплата вперёд.
Лауда кивнула, косясь на повязку мужчины. Наверное, он хотел передавить себе ногу, чтобы её ампутировали, по-другому не скажешь. Расплатившись золотыми браслетами и кольцом, что порадовало близницов, Лауда не выдержала и подошла к мужчине.
- Дайте я! - села на корточки, отталкивая руки, - Нельзя так издеваться над бинтом и точно ногой... Ты?!
Феликс усмехнулся, из-за чего засохшая под носом кровь потрескалась.
- Ага.
Лауда огромными глазами разглядывала худое лицо парня, в особенности этот непривлекательный длинный нос с горбинкой, тонкие губы, а за ними кривые зубы. Красивым в нём были только карие глаза с густыми ресницами. И, может быть, усмешка.
- Ладно, - Лауда выдохнула и осторожно взялась за ногу, - глаз за глаз, как говорится.
У неё за спиной курсы первой помощи и два курса медицинского, поэтому знает, как обращаться с бинтом.
- А вы знакомы, да? - вмешался близнец. - Как наши постоянные или так?
- Постоянные? - Феликс вздернул бровь, - Ты какой уже паспорт делаешь?
- Восьмой. - спокойно ответила, аккуратно занимаясь лодыжкой. - Тебе бы лёд приложить, чтобы оттухла.
Феликс посмотрел на близнецов. Те синхронно кивнули. Да, у него только пятый, отстаёт.
Закончив с повязкой, Лауда довольная своей работой любовалась, а после встала.
- Мне бы умыться, для фото.
- Ах да, госпожа, ваши деньги, ваши капризы, - залебезил Амиль, - прошу пройдите за мной в подвал. Там могут быть крысы, но они специально для нашего младшего брата выращиваются, - кивнул на кота, придерживая дверь для Лауды.
- Идиот. Я про тебя, не кота.
- Понял, - бросил в брата Эмиль зажигалку.
У него вообще другая привычка бросаться.
А Феликс никуда не спешил, поэтому оглядывал повязку и думал, что да, так намного лучше.
ГЛАВА 3
Подвальное помещение близнецов разделено на две части: с одной отличная фотостудия с прелестным прожектором, с другой комнатушка с тонированным стеклом вместо стен. Это небольшое помещение позволяло этим двум грести деньги лопатой. Они хоть и косят под нищих, но только потому, что их душит золотая жаба.
Щелк-щелк-щелк - это работает камера. Амиль трудится на славу, пока Лауда пустыми глазами смотрела вокруг, хотя все её мысли были в прошлом.
Где-то там, где она ещё не знала правды, ей не сказали, что она приемная, пока не поняла, почему мама к ней так холодна, а отец пытается выдрессировать образованную покладистую женщину, с которой мужчина будет чувствовать себя прекрасно. Подростковый бунт? Нет, она слишком хорошо относилась к своим родителям. В шестнадцать лет, даже после всех обидных слов, что ранили и отталкивали, нет, только в шестнадцать лет, когда её пытались первый раз выдать замуж за состоятельного педофила, она поняла своё место в этой семье.
У этой приемной пары не было детей, все надежды на умножение финансового состояния пали на Лауду. Так начались забеги Лауды.
- Я тут подумал, - голос Амиля как через стекло, - может тебе имя поэкзатичней подобрать?
Лауда кивала, соглашалась и думала: смогу ли я когда-нибудь почувствовать любовь, и смогу ли я полюбить? Такой ведь выбор: любить или быть любимой? О чём только думала...
Феликс спустился в подвал чуть позже. Амиль редактировал фотографии, а Лауда стояла рядом и хохотала с каждого слова. И смех её всегда обрывался на высокой ноте, шла секунда молчания и ответ. Странная такая, но Феликс стоял и смотрел.
Красивая ли она? Нет, обычная: черные длинные волосы, глаза, как два потухших уголька, ресницы не длинные и не густые, губы не пухлые, лицо не невинное, взгляд такой мелочный, готовый вцепиться в любую секунду.
