В конечном итоге разрешилось всё достаточно удачно, и мне удалось уехать из Лиссабона. Поначалу в новом месте было тяжело обустроиться, найти работу. Зарабатывать достаточно не получалось, поэтому первое время приходилось брать подработки, найти вторую работу, нанимать няню на первое время. Годы шли, Сара повзрослела и стала чудесной помощницей. Она помогала по дому и сама могла сидеть с Кирой. А сейчас она уже взрослая, закончила магистратуру, а Кира способна в свои девятнадцать позаботиться о себе.
– А Джон, он ведь вёл дело Сэма? – уточнил Ангел. «Ясно... Он знает».
Я поняла, почему он ушёл вчера. Он испугался.
– Ты поэтому вчера ушёл? Испугался Джона?
– Я никого не боюсь, Элли, я ушёл, чтобы это никак не коснулось твоих детей, – заверил меня Ангел. Мне понравился его ответ.
– Да, Джон вёл дело Сэма, и он составлял твой фоторобот пятнадцать лет назад, поэтому и не узнал тебя. Откуда ему знать, что ты не стареешь?
– Ты ему всё рассказала?
– Что ты имеешь в виду?
Он промолчал.
– Ах, ты про это... Нет, я ведь не хотела, чтобы меня посчитали сумасшедшей, – отмахнулась я, сделав несколько маленьких глотков вина.
– Джон мне вовсе не нравился как мужчина, он далеко не в моем вкусе. Мы долгое время дружили, он помогал мне финансово, с детьми. Часто гостил у нас, и девочки его полюбили. Я знала, что нравлюсь ему, но это было не взаимно. Джон помог продать дом и даже перевёлся в офис Мадрида, прилетел за мной. Он ухаживал, дарил подарки, баловал детей, и я решила дать ему шанс.
– Ты его не любишь?
– Ты сам-то веришь в любовь?
– Я уже ни во что не верю.
– Вот и я о том же. Мне много довелось увидеть за жизнь, но только не любовь.
– Почему тогда ты с ним?
– Из-за детей.
Ангел подлил мне еще вина, и я только сейчас заметила, что почти осушила свой бокал.
– На чем я остановилась?
– Из-за детей, – терпеливо напомнил он.
– Точно, спасибо. Детям нужен был отец, а мне поддержка. Я осознавала, что любые чувства рано или поздно пройдут, и люди будут друг с другом лишь из-за привычки. Понимая, что в таком возрасте они уже никому не будут нужны. Так зачем тратить целую жизнь в ожидании любви, которая со временем превратится в привычку, и человек, которого ты любила, будет тебе как дальний родственник, если можно выйти замуж за друга, который будет любить тебя и ценить за то, что ты выбрала его из всех остальных вариантов. Ты понимаешь? – Он одобрительно кивнул. Я продолжила: – Если в отношениях всегда любит только один, а второй терпит. То лучше быть тем, кто терпит. Так как тот, кто терпит, рано или поздно уйдёт, и ему будет всё равно, а быть той, от кого уходят потому, что устали терпеть, совсем не хочется.
– Ты его терпишь?
– Уже нет. Знаешь, я думала, что буду терпеть. Оказалось, что человек может даже к этому привыкнуть. Я просто живу с человеком, и нас всё устраивает.
– Играешь в любовь, – с нескрываемым холодом в голосе процедил Ангел.
– Нельзя играть в то, чего нет. Я играю жену.
– Откуда тебе знать, что такое любовь? – обвинительно ткнул в меня Ангел.
– Что ты имеешь в виду?
– Если бы ты могла распознать любовь, ты видела бы её в моих глазах!
– А ты мастер в распознавании любви?
– Я могу отличить любовь от игры, – колко бросил он.
– Тогда почему не распознал? – наконец спросила я.– Ты это о чем? – недоуменно спросил Ангел. Я поняла, что сказала лишнее, поставила с шумом бокал на стол и двинулась к выходу.
– Мне пора, – сказала я, не оборачиваясь. Только моя рука дотронулась до ручки двери, как
он взял меня за руку и развернул.
– Нет уж. Давай поговорим.
– Я не хочу больше говорить.
– Ты лжёшь.
– Отпусти меня.
– Что ты имела в виду?
– Отпусти, – потребовала я, с нескрываемой злостью глядя ему в глаза.
– Что ты имела в виду!? – рыкнул Ангел.
– Да то, что я любила тебя! – крикнула я ему в ответ и вырвала руку из его хватки.
Все карты теперь раскрыты, и я вернулась на то же место, где и сидела, взяла свой бокал и сделала несколько больших глотков. Голова закружилась. Я начала пьянеть. Майлз сел на кресло и опять выжидающе смотрел на меня.
– Любила? – спросил он, не дождавшись меня.
– Не знаю.
– Как это не знаешь? – спросил он, нахмурив брови.
– Каждый раз, когда я видела тебя с Сарой, как ты говоришь с ней, я испытывала непонятную для меня ревность, зависть. Мне хотелось быть на её месте, – призналась я, поняв, что, возможно, запуталась в своих же мыслях.
Сказав ему о зависти, я замешкалась, потому что поняла, что, возможно, эта зависть была не потому, что он мне нравится, а потому что мне хотелось, чтобы за мной ухаживали, проводили со мной время и беспокоились обо мне так же, как с ней. Он уделял ей внимание, и, видимо, этого мне хотелось. «Хотя... То чувство». Вспомнила я и продолжила говорить:
– Впервые я почувствовала это неприятное ощущение ночью, когда вы пили с Сарой, а она танцевала перед тобой голая. Ты смеялся. Ты был счастлив. Её на вид упругое, потрясающе тело, со стоячей грудью наводило заставляло меня ревновать. Я наблюдала за вами в окно. Я не помню, почему тогда приехала, но хорошо помню свои чувства. – Ангел смотрел на меня с таким лицом, словно я сказала ему, что знала всё это время, как вернуть ему крылья и отправить на небо, домой.
– Что ты теперь скажешь? Ты смог распознать любовь? – с вызовом спросила я.
– Смог бы, если бы ты решила, кто тебе нужен из трёх мужчин, – парировал он.
– То есть виновата я?
– Оба виноваты. Раз за двадцать пять лет говорим откровенно только сейчас, – он грамотно погасил мой пыл.
– Мою дочь ты любишь так же? – наконец спросила я. Лицо Ангела резко изменилось. Он посмотрел на меня так, будто понял, что я рассказывала все это лишь чтобы задать вопрос.
– Ты меня не любила! – возмутился он. – Не любила… – повторил он и дьявольски рассмеялся. Он решил, что я ему лгу.
– Да, не любила. Но я действительно ревновала тебя к Ангелу Саре! – я попыталась его переубедить
– Ты, Элли Джэй, добиваешься любого мужчину, которого хочешь, и меня ты не хотела. Это факт, – пронзительно ответил Ангел.
– И где сейчас эти мужчины? Где они? Кларк мёртв, Сэм тоже, а живу я с человеком, которого не люблю, и в этом виноват ты!
– Не смей меня в этом винить, даже не вздумай! – рыкнул Ангел.
– Где Сэм? – спросила я его. Он посмотрел мне в глаза и, встав с кресла, начал ходить из стороны в сторону. – Где Сэм? Ответить мне, что с ним? – продолжала я давить на него.
Он нервничал. Выпил двумя глотками виски и налил себе ещё, потянулся к пачке сигарет, достал одну и зажёг её. Протянул мне пачку. Я не пошевелилась. Он бросил пачку на стол прямо передо мной.
– Зачем ты сюда пришла? – Спросил Ангел, наконец остановившись у изголовья кресла, положив на него руки. Пепел падал на кресло, дым красиво поднимался по его руке. Он смотрел на меня таким взглядом, будто считал, что на мне микрофон, и Джон слушает нас.
– А ты не знаешь? – спросила я.
– Догадываюсь, – без раздумий ответил он.
– Мы с тобой многое пережили, – я говорила максимальной спокойно. Начала объяснять свою точку зрения так, чтобы он мог услышать меня и сделать правильный выбор. – Я смогла пережить правду. Смогла, но очень сильно жалею, что именно мой ангел упал на землю. И дело не в тебе, а во мне. Я не была готова в свои двадцать пять узнать, что ангелы существуют и что они среди нас. Но с судьбой не поспоришь, и её не изменить. Но ведь сейчас нашу судьбу творим мы. Если ты любишь мою дочь, то уйди из её жизни, уйди из нашей жизни. Пусть она не знает тех страданий, которых знала я. Пусть она останется ребёнком, пусть ей не придется расти и принимать взрослые решения здесь и сейчас. Ты же понимаешь, о каких решениях я говорю? – Ангел молчал. Его сигарета тлела, и пепел продолжал падать на кресло. Он стоял неподвижно и о чем-то крепко думал. – Ты ведь не изменился. Значит, в тебе ещё остались небесные силы. Что будет через пять, десять, пятнадцать лет? Как ты объяснишь ей, что ты не стареешь? Даже если ты скажешь правду, а на тот момент она будет достаточно взрослой, чтобы принять это, ваши дети начнут спрашивать, почему их мать седая, а отец студент. Больница, садик, родительское собрание, как их будет посещать молодой человек лет двадцати пяти, а рядом за руку его держащая старушка, что является его женой? А паспорт, какая там дата, какой там год? Откуда у тебя паспорт? Откуда? Чей он?
Ангел взял пачку сигарет со стола и опять закурил. Снова начал нервничать, уже медленнее передвигаясь с одной точки в другую позади кресла. Я продолжала говорить:
– Откуда у тебя эта одежда? Откуда у тебя бизнес? Как ты выжил, что ты творил? Ты воровал, убивал? Кто ты такой? Сара будет в безопасности с тобой? Она будет счастлива? Не подставляй свою третью Сару. Не подставляй.
– Я не подставлял твою мать. Она не этого хотела, и Сару я не подставлял, – вдумчиво произнес Ангел, продолжая ходить кругами. «Она не этого хотела». Эти слова въелись в мою голову. Я потеряла мысль.
– Мама могла видеть тебя? – я не знаю, почему об этом спросила. Я хотела продолжить убеждать его в том, что его действия несправедливы по отношению к моей дочери, но он сказал, что мама что-то хотела от него. Он проговорился.
– Элли! Она не должна была меня видеть. Не должна была, – в сердцах проговорил он. Мои глаза в мгновение стали мокрыми.
– Что? О чем ты говоришь? – через ком в горле спросила я его.
– После родов я стоял в палате, когда твоя мать держала тебя на руках. Она дала тебе имя перед смертью, и я был там. Я не знаю как, но она увидела меня. В палате, где была куча людей, она единственная увидела меня и попросила присмотреть за тобой. Она очень сильно полюбила тебя, как только ты родилась.
Услышав это, я не сдержала слезы. «Мама...»
– Я не хотел причинять тебе боль, не хотел жить на земле, но судьба распорядилась иначе. Я сделался видимым, хотел потрогать облака, и в меня влетел самолёт. Он потерпел крушение, а я упал на землю. В подворотне мне отрезали крылья, и единственный человек, которого я знал, была ты. Я не хотел влюбляться в тебя, лишь защитить. Но чем больше я находился на земле, тем больше становился человеком, – он говорил без остановки, на одном дыхании. Но я уже не слышала его. «Самолёт с людьми упал».
– Ты сделался видимым? – спросила я, перебив его. – Видимым? – повторила я. Он молчал.
– Судьба распорядилась? Разве она сказала тебе сделаться видимым? Она сказала тебе потрогать облака? Судьба сказала, что ты должен на земле найти меня? – Я наполнялась гневом и ненавистью. – Ты убил столько людей и говоришь, что это судьба? Нельзя выйти в окно и сказать, что такова судьба! Ты не ангел, ты сам дьявол! Ты подставил мою маму! Не защитил меня от бед, а принёс их в мою жизнь! Ты подставил ангела Сару, не спас её, а прижался к стене, как последний трус, обнимая свои колени. И сейчас ты ставишь под удар мою девочку Сару! Этого просила моя мать? Причинить боль её дочери и её внучке? Ты не достоин неба, как и не достоин земли. – Я сорвала со своей шеи цепочку с подвеской и швырнула ее в Ангела. Гнев охватил меня полностью. Я ненавижу его всём сердцем. Как он посмел рушить мою жизнь? Только я смягчила отношение к нему, только начала сопереживать, как вдруг его слова перечеркнули все. Он говорил о своей былой жизни, о пройденных трудностях, пока меня не захлестнули эмоции. Вдруг он сказал: «В меня влетел самолёт, он потерпел крушение».
Эти слова были холодным душем, который остудил мои теплые чувства. «Крушение самолёта». Я смотрела на него, гадая, откуда взялось это жестокое равнодушие.
Моё сердце будто замерло, и в голове пронеслись болезненные мысли. Ещё минуту назад я думала, что начинаю понимать его, что в нём есть что-то светлое и тёплое. Но теперь всё это рассыпалось в прах, превратилось в осколки недоверия и обиды. Он продолжал говорить, но я уже не слышала. Его слова, словно ядовитый туман, окружили меня, отняв способность рационально мыслить. Мысли скакали от злости к горечи, от разочарования к боли. В одном миге я осознала, каким он был на самом деле, как тонкая, почти незаметная маска упала, оголив истинное лицо.
– Да кто ты такой? Решил, что можешь всем помочь, а сам приносишь людям горе и страдания. Держись от моей дочери подальше, иначе я скажу мужу, и он вернёт тебя на вечные муки в тот изолятор, из которого я тебя достала!
Встав, я почувствовала резкий прилив сил. Развернувшись, я ушла, не оборачиваясь, оставив позади тот фальшивый мир, который он так усердно выстраивал. В моих жилах кипела горячая кровь, так хотелось пройтись по его физиономии, но я сдержалась. Я и так достаточно времени с ним провела. Схватив дверную ручку, я хотела её открыть, но дверь не поддалась. Я посмотрела на ручку и заметила, что в ней установлен замок для ключа. Видимо, он закрыл дверь, когда я вернулась на свое место. Я обернулась. Ключ от двери был у него в руках. Он меня здесь запер.
– Ты говоришь, что судьбу решаем мы? Люди?
– Ты не человек! Открой дверь! – Элли заметно нервничала.
– То, что твоя мама увидела меня в палате, моих рук дело? То, что самолёт был там именно в ту секунду, было случайностью? И хулиганы именно в том переулке шли пьяные – тоже случайность? А Сара? Она упала именно там в то время и на твою машину. Не в городе, не в другой стране, а именно когда мы вместе ехали в машине спустя десять лет, это тоже я сделал? Ты выбрала Кларка и ошиблась в нём. Но я спас вас, пожертвовав собой, вот мой выбор. Сэм – тоже твой выбор, убил Кларка, того, кого выбрала ты! Наркодиллер и убийца, вот твой выбор. Я уехал. Я уехал, потому что не мог больше находиться рядом, понимая, что я рушу твою жизнь. Вот мой выбор! Но как так случилось, что твоя дочь оказалась в Лос-Анджелесе, и именно в этот день, в закрытие кофейни, когда я туда прилетел на пару дней, закончить дела, она зашла туда. Это тоже моя вина? Я творю судьбу? Разве мне хочется жить вечно, понимая, что я всегда буду один и все те, кого я полюблю, будут умирать? Это мой выбор? Я выбрал эту судьбу? Разве мне хотелось, чтобы Сара оказалась твоей дочерью, а твой муж принципиальным сыщиком, кто ищет меня на протяжении пятнадцати лет, а я сам пришёл в его руки, это моё желание? Мне самому уже кажется, что я схожу с ума и вся моя жизнь – жизнь книжного персонажа, который сейчас бьёт пальцами по буквам, создавая этот диалог, эти слова, и он моя судьба. Разве сам я написал бы свою судьбу такой? Или закончил бы всё давно счастливым концом! – Сара прошла до стола, взяла бокал с вином, допила остатки и уселась на диван, налив себе ещё. А я ходил из стороны в сторону и продолжал говорить: – Тогда, когда Сара упала на машину, проделав на крыше огромную дыру. Я не помню, как оказался в одежде, что ты мне привезла, как оказался на крыше машины тоже не помню. Я часто «просыпался». В другом конце города или за каким-то делом, не помня, что начинал делать. Тогда в переулке, когда Саре нужна была помощь, я не помню, что произошло, я сидел у стены, обняв свои ноги. Тот я, которого ты тогда видела, был не я. Я подставил бы свою грудь под нож, лишь бы спасти Сару, но я не помню этого. И Сэм... – Сара подняла на меня глаза. Они снова намокли, и слезы одна за другой скользили по щекам.
– А Джон, он ведь вёл дело Сэма? – уточнил Ангел. «Ясно... Он знает».
Я поняла, почему он ушёл вчера. Он испугался.
– Ты поэтому вчера ушёл? Испугался Джона?
– Я никого не боюсь, Элли, я ушёл, чтобы это никак не коснулось твоих детей, – заверил меня Ангел. Мне понравился его ответ.
– Да, Джон вёл дело Сэма, и он составлял твой фоторобот пятнадцать лет назад, поэтому и не узнал тебя. Откуда ему знать, что ты не стареешь?
– Ты ему всё рассказала?
– Что ты имеешь в виду?
Он промолчал.
– Ах, ты про это... Нет, я ведь не хотела, чтобы меня посчитали сумасшедшей, – отмахнулась я, сделав несколько маленьких глотков вина.
– Джон мне вовсе не нравился как мужчина, он далеко не в моем вкусе. Мы долгое время дружили, он помогал мне финансово, с детьми. Часто гостил у нас, и девочки его полюбили. Я знала, что нравлюсь ему, но это было не взаимно. Джон помог продать дом и даже перевёлся в офис Мадрида, прилетел за мной. Он ухаживал, дарил подарки, баловал детей, и я решила дать ему шанс.
– Ты его не любишь?
– Ты сам-то веришь в любовь?
– Я уже ни во что не верю.
– Вот и я о том же. Мне много довелось увидеть за жизнь, но только не любовь.
– Почему тогда ты с ним?
– Из-за детей.
Ангел подлил мне еще вина, и я только сейчас заметила, что почти осушила свой бокал.
– На чем я остановилась?
– Из-за детей, – терпеливо напомнил он.
– Точно, спасибо. Детям нужен был отец, а мне поддержка. Я осознавала, что любые чувства рано или поздно пройдут, и люди будут друг с другом лишь из-за привычки. Понимая, что в таком возрасте они уже никому не будут нужны. Так зачем тратить целую жизнь в ожидании любви, которая со временем превратится в привычку, и человек, которого ты любила, будет тебе как дальний родственник, если можно выйти замуж за друга, который будет любить тебя и ценить за то, что ты выбрала его из всех остальных вариантов. Ты понимаешь? – Он одобрительно кивнул. Я продолжила: – Если в отношениях всегда любит только один, а второй терпит. То лучше быть тем, кто терпит. Так как тот, кто терпит, рано или поздно уйдёт, и ему будет всё равно, а быть той, от кого уходят потому, что устали терпеть, совсем не хочется.
– Ты его терпишь?
– Уже нет. Знаешь, я думала, что буду терпеть. Оказалось, что человек может даже к этому привыкнуть. Я просто живу с человеком, и нас всё устраивает.
– Играешь в любовь, – с нескрываемым холодом в голосе процедил Ангел.
– Нельзя играть в то, чего нет. Я играю жену.
– Откуда тебе знать, что такое любовь? – обвинительно ткнул в меня Ангел.
– Что ты имеешь в виду?
– Если бы ты могла распознать любовь, ты видела бы её в моих глазах!
– А ты мастер в распознавании любви?
– Я могу отличить любовь от игры, – колко бросил он.
– Тогда почему не распознал? – наконец спросила я.– Ты это о чем? – недоуменно спросил Ангел. Я поняла, что сказала лишнее, поставила с шумом бокал на стол и двинулась к выходу.
– Мне пора, – сказала я, не оборачиваясь. Только моя рука дотронулась до ручки двери, как
он взял меня за руку и развернул.
– Нет уж. Давай поговорим.
– Я не хочу больше говорить.
– Ты лжёшь.
– Отпусти меня.
– Что ты имела в виду?
– Отпусти, – потребовала я, с нескрываемой злостью глядя ему в глаза.
– Что ты имела в виду!? – рыкнул Ангел.
– Да то, что я любила тебя! – крикнула я ему в ответ и вырвала руку из его хватки.
Глава 42. Элли Джэй
Все карты теперь раскрыты, и я вернулась на то же место, где и сидела, взяла свой бокал и сделала несколько больших глотков. Голова закружилась. Я начала пьянеть. Майлз сел на кресло и опять выжидающе смотрел на меня.
– Любила? – спросил он, не дождавшись меня.
– Не знаю.
– Как это не знаешь? – спросил он, нахмурив брови.
– Каждый раз, когда я видела тебя с Сарой, как ты говоришь с ней, я испытывала непонятную для меня ревность, зависть. Мне хотелось быть на её месте, – призналась я, поняв, что, возможно, запуталась в своих же мыслях.
Сказав ему о зависти, я замешкалась, потому что поняла, что, возможно, эта зависть была не потому, что он мне нравится, а потому что мне хотелось, чтобы за мной ухаживали, проводили со мной время и беспокоились обо мне так же, как с ней. Он уделял ей внимание, и, видимо, этого мне хотелось. «Хотя... То чувство». Вспомнила я и продолжила говорить:
– Впервые я почувствовала это неприятное ощущение ночью, когда вы пили с Сарой, а она танцевала перед тобой голая. Ты смеялся. Ты был счастлив. Её на вид упругое, потрясающе тело, со стоячей грудью наводило заставляло меня ревновать. Я наблюдала за вами в окно. Я не помню, почему тогда приехала, но хорошо помню свои чувства. – Ангел смотрел на меня с таким лицом, словно я сказала ему, что знала всё это время, как вернуть ему крылья и отправить на небо, домой.
– Что ты теперь скажешь? Ты смог распознать любовь? – с вызовом спросила я.
– Смог бы, если бы ты решила, кто тебе нужен из трёх мужчин, – парировал он.
– То есть виновата я?
– Оба виноваты. Раз за двадцать пять лет говорим откровенно только сейчас, – он грамотно погасил мой пыл.
– Мою дочь ты любишь так же? – наконец спросила я. Лицо Ангела резко изменилось. Он посмотрел на меня так, будто понял, что я рассказывала все это лишь чтобы задать вопрос.
– Ты меня не любила! – возмутился он. – Не любила… – повторил он и дьявольски рассмеялся. Он решил, что я ему лгу.
– Да, не любила. Но я действительно ревновала тебя к Ангелу Саре! – я попыталась его переубедить
– Ты, Элли Джэй, добиваешься любого мужчину, которого хочешь, и меня ты не хотела. Это факт, – пронзительно ответил Ангел.
– И где сейчас эти мужчины? Где они? Кларк мёртв, Сэм тоже, а живу я с человеком, которого не люблю, и в этом виноват ты!
– Не смей меня в этом винить, даже не вздумай! – рыкнул Ангел.
– Где Сэм? – спросила я его. Он посмотрел мне в глаза и, встав с кресла, начал ходить из стороны в сторону. – Где Сэм? Ответить мне, что с ним? – продолжала я давить на него.
Он нервничал. Выпил двумя глотками виски и налил себе ещё, потянулся к пачке сигарет, достал одну и зажёг её. Протянул мне пачку. Я не пошевелилась. Он бросил пачку на стол прямо передо мной.
– Зачем ты сюда пришла? – Спросил Ангел, наконец остановившись у изголовья кресла, положив на него руки. Пепел падал на кресло, дым красиво поднимался по его руке. Он смотрел на меня таким взглядом, будто считал, что на мне микрофон, и Джон слушает нас.
– А ты не знаешь? – спросила я.
– Догадываюсь, – без раздумий ответил он.
– Мы с тобой многое пережили, – я говорила максимальной спокойно. Начала объяснять свою точку зрения так, чтобы он мог услышать меня и сделать правильный выбор. – Я смогла пережить правду. Смогла, но очень сильно жалею, что именно мой ангел упал на землю. И дело не в тебе, а во мне. Я не была готова в свои двадцать пять узнать, что ангелы существуют и что они среди нас. Но с судьбой не поспоришь, и её не изменить. Но ведь сейчас нашу судьбу творим мы. Если ты любишь мою дочь, то уйди из её жизни, уйди из нашей жизни. Пусть она не знает тех страданий, которых знала я. Пусть она останется ребёнком, пусть ей не придется расти и принимать взрослые решения здесь и сейчас. Ты же понимаешь, о каких решениях я говорю? – Ангел молчал. Его сигарета тлела, и пепел продолжал падать на кресло. Он стоял неподвижно и о чем-то крепко думал. – Ты ведь не изменился. Значит, в тебе ещё остались небесные силы. Что будет через пять, десять, пятнадцать лет? Как ты объяснишь ей, что ты не стареешь? Даже если ты скажешь правду, а на тот момент она будет достаточно взрослой, чтобы принять это, ваши дети начнут спрашивать, почему их мать седая, а отец студент. Больница, садик, родительское собрание, как их будет посещать молодой человек лет двадцати пяти, а рядом за руку его держащая старушка, что является его женой? А паспорт, какая там дата, какой там год? Откуда у тебя паспорт? Откуда? Чей он?
Ангел взял пачку сигарет со стола и опять закурил. Снова начал нервничать, уже медленнее передвигаясь с одной точки в другую позади кресла. Я продолжала говорить:
– Откуда у тебя эта одежда? Откуда у тебя бизнес? Как ты выжил, что ты творил? Ты воровал, убивал? Кто ты такой? Сара будет в безопасности с тобой? Она будет счастлива? Не подставляй свою третью Сару. Не подставляй.
– Я не подставлял твою мать. Она не этого хотела, и Сару я не подставлял, – вдумчиво произнес Ангел, продолжая ходить кругами. «Она не этого хотела». Эти слова въелись в мою голову. Я потеряла мысль.
– Мама могла видеть тебя? – я не знаю, почему об этом спросила. Я хотела продолжить убеждать его в том, что его действия несправедливы по отношению к моей дочери, но он сказал, что мама что-то хотела от него. Он проговорился.
– Элли! Она не должна была меня видеть. Не должна была, – в сердцах проговорил он. Мои глаза в мгновение стали мокрыми.
– Что? О чем ты говоришь? – через ком в горле спросила я его.
– После родов я стоял в палате, когда твоя мать держала тебя на руках. Она дала тебе имя перед смертью, и я был там. Я не знаю как, но она увидела меня. В палате, где была куча людей, она единственная увидела меня и попросила присмотреть за тобой. Она очень сильно полюбила тебя, как только ты родилась.
Услышав это, я не сдержала слезы. «Мама...»
– Я не хотел причинять тебе боль, не хотел жить на земле, но судьба распорядилась иначе. Я сделался видимым, хотел потрогать облака, и в меня влетел самолёт. Он потерпел крушение, а я упал на землю. В подворотне мне отрезали крылья, и единственный человек, которого я знал, была ты. Я не хотел влюбляться в тебя, лишь защитить. Но чем больше я находился на земле, тем больше становился человеком, – он говорил без остановки, на одном дыхании. Но я уже не слышала его. «Самолёт с людьми упал».
– Ты сделался видимым? – спросила я, перебив его. – Видимым? – повторила я. Он молчал.
– Судьба распорядилась? Разве она сказала тебе сделаться видимым? Она сказала тебе потрогать облака? Судьба сказала, что ты должен на земле найти меня? – Я наполнялась гневом и ненавистью. – Ты убил столько людей и говоришь, что это судьба? Нельзя выйти в окно и сказать, что такова судьба! Ты не ангел, ты сам дьявол! Ты подставил мою маму! Не защитил меня от бед, а принёс их в мою жизнь! Ты подставил ангела Сару, не спас её, а прижался к стене, как последний трус, обнимая свои колени. И сейчас ты ставишь под удар мою девочку Сару! Этого просила моя мать? Причинить боль её дочери и её внучке? Ты не достоин неба, как и не достоин земли. – Я сорвала со своей шеи цепочку с подвеской и швырнула ее в Ангела. Гнев охватил меня полностью. Я ненавижу его всём сердцем. Как он посмел рушить мою жизнь? Только я смягчила отношение к нему, только начала сопереживать, как вдруг его слова перечеркнули все. Он говорил о своей былой жизни, о пройденных трудностях, пока меня не захлестнули эмоции. Вдруг он сказал: «В меня влетел самолёт, он потерпел крушение».
Эти слова были холодным душем, который остудил мои теплые чувства. «Крушение самолёта». Я смотрела на него, гадая, откуда взялось это жестокое равнодушие.
Моё сердце будто замерло, и в голове пронеслись болезненные мысли. Ещё минуту назад я думала, что начинаю понимать его, что в нём есть что-то светлое и тёплое. Но теперь всё это рассыпалось в прах, превратилось в осколки недоверия и обиды. Он продолжал говорить, но я уже не слышала. Его слова, словно ядовитый туман, окружили меня, отняв способность рационально мыслить. Мысли скакали от злости к горечи, от разочарования к боли. В одном миге я осознала, каким он был на самом деле, как тонкая, почти незаметная маска упала, оголив истинное лицо.
– Да кто ты такой? Решил, что можешь всем помочь, а сам приносишь людям горе и страдания. Держись от моей дочери подальше, иначе я скажу мужу, и он вернёт тебя на вечные муки в тот изолятор, из которого я тебя достала!
Встав, я почувствовала резкий прилив сил. Развернувшись, я ушла, не оборачиваясь, оставив позади тот фальшивый мир, который он так усердно выстраивал. В моих жилах кипела горячая кровь, так хотелось пройтись по его физиономии, но я сдержалась. Я и так достаточно времени с ним провела. Схватив дверную ручку, я хотела её открыть, но дверь не поддалась. Я посмотрела на ручку и заметила, что в ней установлен замок для ключа. Видимо, он закрыл дверь, когда я вернулась на свое место. Я обернулась. Ключ от двери был у него в руках. Он меня здесь запер.
Глава 43. Майлз Саллес
– Ты говоришь, что судьбу решаем мы? Люди?
– Ты не человек! Открой дверь! – Элли заметно нервничала.
– То, что твоя мама увидела меня в палате, моих рук дело? То, что самолёт был там именно в ту секунду, было случайностью? И хулиганы именно в том переулке шли пьяные – тоже случайность? А Сара? Она упала именно там в то время и на твою машину. Не в городе, не в другой стране, а именно когда мы вместе ехали в машине спустя десять лет, это тоже я сделал? Ты выбрала Кларка и ошиблась в нём. Но я спас вас, пожертвовав собой, вот мой выбор. Сэм – тоже твой выбор, убил Кларка, того, кого выбрала ты! Наркодиллер и убийца, вот твой выбор. Я уехал. Я уехал, потому что не мог больше находиться рядом, понимая, что я рушу твою жизнь. Вот мой выбор! Но как так случилось, что твоя дочь оказалась в Лос-Анджелесе, и именно в этот день, в закрытие кофейни, когда я туда прилетел на пару дней, закончить дела, она зашла туда. Это тоже моя вина? Я творю судьбу? Разве мне хочется жить вечно, понимая, что я всегда буду один и все те, кого я полюблю, будут умирать? Это мой выбор? Я выбрал эту судьбу? Разве мне хотелось, чтобы Сара оказалась твоей дочерью, а твой муж принципиальным сыщиком, кто ищет меня на протяжении пятнадцати лет, а я сам пришёл в его руки, это моё желание? Мне самому уже кажется, что я схожу с ума и вся моя жизнь – жизнь книжного персонажа, который сейчас бьёт пальцами по буквам, создавая этот диалог, эти слова, и он моя судьба. Разве сам я написал бы свою судьбу такой? Или закончил бы всё давно счастливым концом! – Сара прошла до стола, взяла бокал с вином, допила остатки и уселась на диван, налив себе ещё. А я ходил из стороны в сторону и продолжал говорить: – Тогда, когда Сара упала на машину, проделав на крыше огромную дыру. Я не помню, как оказался в одежде, что ты мне привезла, как оказался на крыше машины тоже не помню. Я часто «просыпался». В другом конце города или за каким-то делом, не помня, что начинал делать. Тогда в переулке, когда Саре нужна была помощь, я не помню, что произошло, я сидел у стены, обняв свои ноги. Тот я, которого ты тогда видела, был не я. Я подставил бы свою грудь под нож, лишь бы спасти Сару, но я не помню этого. И Сэм... – Сара подняла на меня глаза. Они снова намокли, и слезы одна за другой скользили по щекам.
