*Oumuamua — с гавайского языка, означает «посланник издалека, прибывающий первым».
— Смотри, Миша, — отец показал сыну на предмет в витрине музея, — что это?
— Кость? А на табличке написано «о-ка-ме-не-ла-я».
— Верно заметил. То есть это и кость, и не кость.
— Кость и не кость? А что?
— На самом деле, это уже камень, который имеет форму кости. Минералы, которые есть в костях, даже моих и твоих, за миллионы лет меняют форму на более устойчивую, заменяются другими минералами. А так как это происходит очень медленно, то изначальная форма сохраняется.
— Как наша машина, да, пап?
— А? В смысле?
— Ну, ты в ней уже столько поменял, в ней от нашей машины ничего не осталось, — мальчуган засмеялся.
Мужчина хмыкнул.
— Да, не всё является тем, чем кажется.
— А сейчас выпуск новостей. Ученые всего мира с замиранием наблюдают за необычным космическим объектом, который появился в Солнечной системе. С нами на связи ученый-астрофизик Олег Васильевич Верходанов, — ведущая повернула голову в сторону экрана. — Здравствуйте, Олег Васильевич!
— Здравствуйте!
— Расскажите, что это за чудо-юдо такое космическое к нам летит?
— Да ничего чудесного в этом объекте нет. Просто достаточно необычная форма. Он очень вытянут, как сигара. При этом практически круглый в сечении. А еще имеет металлический отблеск. К сожалению, он уже сделал петлю около Солнца, сейчас он на пути к выходу из Солнечной системы.
— Насколько я знаю, — оживилась ведущая, — выдвигаются версии инопланетного происхождения...
— Ну, это ерунда...
— Так когда нам ждать контактов с другой цивилизацией? Может, пора маникюр освежить? — ведущая улыбнулась.
— Ну, ждать никто не запрещает. Наши ожидания не всегда совпадают с реальностью.
На научной пресс-конференции собрались ведущие ученые стран мира.
— Слово представителю США.
— Спасибо. Как вы знаете, господа, к Земле летит объект C/2017 U1, именуемый также Оумуамуа. Будем называть его так для ясности. Объект представляет собой особый научный интерес как уникальный в своем роде. Он одновременно проявляет признаки кометы и астероида. Вращение осуществляет сразу по трем осям. Огромные и к тому же непропорциональные размеры его, конечно, вызывают вопросы. Сразу оговорюсь, объект не угрожает Земле. Предлагается обсудить вопрос исследования данного объекта.
— Вы предполагаете, что это объект естественного происхождения? — задал вопрос журналист.
— Скорее, да.
— Но вы же сами сказали, что Оумуамуа проявляет признаки и кометы, и астероида. Как такое может быть, если она или он не создан кем-то?
— Да, негравитационное ускорение присуще кометам, — вступил представитель России, — но тогда мы должны наблюдать следы пыли и газа, которых нет. Однако это не означает, что мы тут же должны впадать в крайности. Под крайностями ученые понимают различного рода конспирологические теории.
— Подождите, — не унимался журналист, — но разве наличие инопланетян невозможно? Или кем-то опровергнуто?
— Пока что-то не доказано, в научном сообществе принято считать, что это не существует. Доказывать — задача утверждающих, а не отрицающих.
— А как же формула Дрейка?
— Некая умозрительная формула с кучей коэффициентов, значениями которых умело играют, чтобы получить кто единицу, кто десятку, — отрезал представитель Китая. — Мы очень отклонились от темы нашей конференции.
— Вы сказали, — поднял руку другой журналист, — про негравитационное ускорение. А в чем его причина тогда?
— В скоплении какого-то газа на поверхности объекта, — сказал представитель Европейской миссии, — обычно это водород — самый распространенный газ во Вселенной.
— Итак, мы предлагаем, пока объект не улетел от нас очень далеко, — продолжил представитель США, — а обнаружили мы его, к сожалению, на траектории отлета — организовать миссию вдогонку.
В глубине зала взмыла в воздух рука.
— Но это же миллионы из бюджета, — возмутился владелец руки, — кто это всё оплатит? А главное, не лучше ли направить такую внушительную сумму на что-то более важное. У нас дети от рака умирают каждый день! Да и что вы предлагаете? Пройтись по какому-то безжизненному камню? Зачем? Кому это надо?
В зале поднялся шум.
— Ошибкой было выносить такой важный вопрос на обсуждение общественности, — возмутился Верходанов.
— Да. Где приложит руку журналист или политик, пиши пропало, — согласился Ричард Сирфосс.
— То-то они так друг друга терпеть не могут.
Мужчины вздохнули.
— Пока пытались успокоить общественность и замять эту тему, прошло чертовски много времени. Хорошо, что хоть готовили корабль всё это время, — продолжил Верходанов. — Да еще бюрократы эти палки в колеса звездной колесницы вставляют. Ладно. С кораблем ведь всё в порядке, Рик?
Сирфосс утвердительно кивнул.
— Я, конечно, доверяю нашим инженерам, но лишний контроль со стороны не помешает. Правда, из-за большей удаленности объекта, миссия становится более рискованной, — Олег Васильевич нервно сжал губы.
— Зато в интернете кто во что горазд. И всем хочется, чтобы это были инопланетяне. Вот почему так?
— Я давно для себя уяснил данный феномен. Причем неважно, инопланетяне это, бог, потусторонние силы или же слепая вера в науку. Суть одно. Человек рождается беззащитным. Почти слепым. Да-да. Не как котята или щенята, конечно, но человеческий отпрыск так же почти ни черта не видит. Не умеет ни ходить, ни ползать, держать голову не может! Любое неаккуратное действие — и вот он труп. Всё, что он может делать, чтобы не быть брошенным — бояться и плакать. Думаешь, что-то меняется, когда он взрослеет? Нет. Это ощущение незащищенности прорастает сквозь наш мозг навсегда. И когда понимаешь, что мама не всесильна, начинаешь искать более мощную защиту. Говорят, что на войне нет атеистов. Думаешь, просто так?
— И как ты справляешься?
— Ушел с головой в работу, только пятки торчат. Нельзя давать мозгу слишком много свободного времени: начинает думать о всякой ерунде.
— А я проще — хороший виски.
Из кабинета открывался вид на пусковой комплекс. Ракета впилась в землю технологическими башнями стартового стола.
— Пара дней на тестирование, и всё будет готово, — уверил Сирфосс.
— Ох, Рич, время. Время бесконечно ценно и играет против нас, — покачал головой Верходанов. — Ладно, — он хлопнул в ладоши и улыбнулся, — давайте знакомиться. Всех вас и нас, конечно, уже проверили безопасники, эфэсбэ, эмвэдэ, и прочее екалэмэнэ, но я хочу знать, с кем предстоит работать. Итак, меня зовут Олег Верходанов, я астрофизик, идеолог данного проекта. Рич, расскажи нашим новым боевым товарищам о себе.
— Ричард Сирфосс, НАСА, пилот-испытатель. Бывший астронавт.
— Ну, что ты так скромно. Бывших астронавтов не бывает. Ричард будет руководителем нашего полета, у него есть опыт в пилотировании, ремонте космических аппаратов.
— Клариса Брюне, биолог-генетик-врач, буду вас лечить, — девушка улыбнулась.
— Не только лечить. Да и не столько, — добавил Верходанов, — полет всё-таки неблизкий. Займет не меньше года. И чтобы нам с вами друг друга не убить в запертой консервной банке, — он улыбнулся, — Кларис введет нас в нечто наподобие комы. Не переживайте, Михаил, это безопасно и проверено многократно. Кстати, расскажите и вы о себе.
— Михаил Комаров, пилот, механик, — сухо сказал мужчина.
— Михаил будет помогать Ричарду в полете, — дополнил Олег Васильевич.
Повисла пауза. Верходанов снова хлопнул в ладоши.
— Ну, что ж. Вот все и познакомились.
Свет включился по заложенной программе. Четверо сидели пристегнутыми в креслах с надетыми масками (которые можно было бы назвать кислородными, если бы по ним подавался только кислород), а также подводящими и отводящими трубками. Первой программа разбудила Кларису, чтобы она могла проверить состояние других членов экипажа. Далее должна была действовать сама Клариса на основании показаний датчиков. По сути, сейчас от нее зависела вся миссия.
— Почти год спала, а не выспалась, — вздохнула Клариса, смотря на диагностические мониторы возле кресел.
Следующим проснулся Сирфосс.
— Клэр, свари-ка кофейку, голова трещит ни к черту, — неумело пошутил Ричард.
— Может, еще носки вам постирать?
Верходанов и Михаил открыли глаза одновременно.
— Я еще во сне слышал ваши споры, — нахмурился Верходанов.
— Так. Полчаса на гигиену и прихождение в себя, затем работа, — скомандовал Рик.
— Но... — попытался возразить Верходанов.
— При всём уважении ты — идеолог, вот и идеализируй, а капитан и руководитель полета — я. Так что вопрос закрыт.
Олег Васильевич напряженно смотрел в монитор электронного телескопа и сверялся с записями журнала и расчетами.
— Что показывают? — поинтересовался Рик.
— Ерунду какую-то! Мы на правильном курсе?
— Обижаешь, Олег Васильевич.
— А кто управляет сейчас? Миша?
— Да я его по сто раз перепроверяю. Он ворчит уже. Я некоторые слова не понимаю. Но по общему настроению ясно, что русские матерные. Так что не так?
— Объект должен быть к нам ближе. Двигатели в порядке?
— Да, всё в порядке. Ни на процент не отклонились.
— Не знаю. Возможно, опять вскрылась полость с газом. Оумуамуа будто не хочет, чтобы мы его догнали.
— Ну, да, — закивал Сирфосс с улыбкой, — кусок камня не хочет.
— С размерами мы тоже ошиблись, похоже. Объект меньше, чем казалось с Земли.
— Другое альбедо?
— Вероятнее всего.
Клариса, всё это время молча уткнувшаяся в иллюминатор, обернулась.
— Одни звезды, — с грустью сказала она.
— А вы что ожидали увидеть в космосе? — удивился Верходанов.
— Да астероид этот.
— Во-первых, не будем торопиться с выводами относительно типа объекта. Во-вторых, до него еще прилично лететь. Так что одна из этих «звезд» и есть Оумуамуа. Да и в космосе, к вашему сведению, нет воздуха и почти нет других газов. А воздух очень сильно искажает объекты на расстоянии. Так что то, каким вы увидите его в иллюминаторе, и то, каким бы видели на Земле, это, как говорится, две большие разницы. Ну, и в-третьих, что это на вас за кулон?
— Уроборос, — девушка прижала к себе деревянный медальон.
— Ааа, вот сейчас вижу, — Верходанов подлетел ближе, — змея, кусающая себя за хвост. И за что же она так себя не любит?
— Это символ бесконечности жизни.
— Да? — улыбнулся мужчина. — А она бесконечна?
— Тут можно по-разному рассуждать. С одной стороны, одни умирают, другие рождаются. Вот бесконечность. А кто-то верит и в бесконечность...
— Души?
— Можно так назвать.
— Отстань от девушки, — вмешался Ричард, — в конце концов, вдруг это означает бесконечность жизни во временной петле?
— Ну, ты загнул, — засмеялся Олег Васильевич, — кто-то очень любит научную фантастику.
— А что, если Вселенная то растет, то сжимается, повторяя и наш жизненный цикл раз за разом, м? — улыбнулся Рик. — Фантастика разве?
В проеме показался Комаров.
— Вот, Михаил, что вы думаете о бесконечности жизни? — задал вопрос Верходанов.
— Ничего. Жизнь конечна.
— Сурово, — нахмурился физик. — Ну, а как же жизнь звезды, вот она родилась из пыли, стала расширяться, превратилась в красного гиганта и так далее... Затем она умирает, взрывается, выбрасывает кучу пыли, из которой потом снова рождается звезда и всё остальное. И так по кругу.
— И это жизнь?
— Нет, ну, ты посмотри! — вспылил Верходанов. — Так без звезды не было бы ничего. Где вы были бы, Михаил, если бы не Солнце?
— Летел бы черт знает куда в пустоте.
— Он еще и ёрничает!
— Олег Васильевич, — схватил Ричард за руку Верходанова, — лети выпей чайку, а то с такими нервами у тебя возвращаться мы будем втроем.
Миша молча смотрел на Сирфосса.
— Ну, говори. Что там? — не вытерпел Рик.
В воздухе повисло напряженное молчание.
— Ладно. Голосуем, — резюмировал Рик. — Кто за?
Рик, Клариса и Верходанов подняли руки.
— Правильно, наука важнее, — подытожил Верходанов.
— Да вы ненормальные! — вспылил Комаров. — У вас у всех же семьи!
— Да, у нас у всех семьи, — спокойным тоном произнес Олег Васильевич, — но мы знали, на что идем.
— Да ради чего? — не унимался Михаил. — Очередной кусок камня в космосе. Ради такой ерунды рисковать?
— Плесень на корке хлеба — ерунда? — спросила Клариса. — Ерунда. Однако изменила медицину и спасла миллионы жизней.
— А отколотый кусок камня помог предкам человека выиграть межвидовую борьбу на планете, — добавил Верходанов. — А умение, потерев две сухие палочки друг о друга, добыть огонь помогло оказаться там, где мы с вами сейчас: на этом корабле.
— Да мы просто повторим судьбу китайцев. Нас тоже разнесет к едрене Фене на мелкие кусочки!
— Китайцы были излишне самоуверенны, они ошиблись в траектории, — сказал Рик.
— А мы?! — Комаров замер, всматриваясь то в одни глаза, то в другие, пытаясь найти поддержку. — Да я сюда записался только из-за обещанных денег! Конечно, куда уж вам понять. Ваши семьи будут жить дальше. А если я не вернусь, то умру не только я, но и моя мать.
— Как он? — поинтересовался Рик.
— Сделала ему укол. Спит, — ответила Клэр.
— Хорошо. Странно, что все эти важные рожи пропустили такого неустойчивого пассажира с нами.
— Ох, будет с ним еще веселуха. Чую, — сказал Олег Васильевич.
— Итак. Топлива у нас в обрез. Обратного пути уже нет. А посему молимся любому богу, который поможет долететь до объекта.
— Да, застрять в космосе, не достигнув цели, было бы очень горько и глупо, — согласился Верходанов. — А его нагрузи работой, как проснется, чтобы не было желания думать о чем-то кроме.
— Я за управление, — сказал Рик и стремительно уплыл в рубку.
— Миша, Миша, где твоя улыбка, — бормотал Верходанов.
Комаров ковырялся в шкафу, забитом электронными платами. Рик неслышно подплыл и завис за его спиной.
— Напряжение в норме? — спросил капитан.
— Да.
— Контакты почистил?
— В процессе.
— Хорошо.
Рик замолчал. Комаров методично перебирал платы.
— Мать пишет? — вдруг спросил Сирфосс.
— Да.
— Давно болеет?
— Год до отлета, значит, уже два.
— Какая стадия?
Михаил тяжело вздохнул.
Оумуамуа был совсем близко. Казалось, его можно достать рукой. В иллюминатор он вообще больше походил на длинную котлету или люля-кебаб. Корабль экспедиции заякорился за поверхность и мчал рядом с объектом, как единое целое.
Рик и Верходанов пытались поудобнее разместиться в жестких скафандрах.
— Клэр, — сказал Рик, нажимая кнопки на руке, — ты останешься с Михаилом на корабле. Мы с Олегом отправимся на Оумуамуа. Держи связь. Вдруг что-то понадобится. Михаил, нам нужно будет собрать образцы грунта, проверь пока бур. И не нервничай. Десять процентов еще есть на обратный путь. Как-нибудь выкрутимся.
Рик медленно спустился на поверхность Оумуамуа. Он еще держался за корабль, как за ним спустился Олег Васильевич с ящиком.
— Очень низкая гравитация, — сказал Рик, — вот поэтому нам и нужны ракеторанцы.
— Очень предусмотрительно, — согласился Верходанов и закрепил ящик за якорь корабля.
— Вы там, как мухи на котлете, — пошутил голос Кларисы в наушниках.
— Михаил, готовь бур, — скомандовал Рик по рации.
Из корабля выехала металлическая лапа.
— Кстати, — продолжила девушка, — вы знаете, что в эпоху Возрождения был распространен миф о самозарождении?
— Нашли время трепаться, — бурчал Рик.
Из металлической лапы показался штырь с резьбой и круглым наконечником.
— Смотри, Миша, — отец показал сыну на предмет в витрине музея, — что это?
— Кость? А на табличке написано «о-ка-ме-не-ла-я».
— Верно заметил. То есть это и кость, и не кость.
— Кость и не кость? А что?
— На самом деле, это уже камень, который имеет форму кости. Минералы, которые есть в костях, даже моих и твоих, за миллионы лет меняют форму на более устойчивую, заменяются другими минералами. А так как это происходит очень медленно, то изначальная форма сохраняется.
— Как наша машина, да, пап?
— А? В смысле?
— Ну, ты в ней уже столько поменял, в ней от нашей машины ничего не осталось, — мальчуган засмеялся.
Мужчина хмыкнул.
— Да, не всё является тем, чем кажется.
***
— А сейчас выпуск новостей. Ученые всего мира с замиранием наблюдают за необычным космическим объектом, который появился в Солнечной системе. С нами на связи ученый-астрофизик Олег Васильевич Верходанов, — ведущая повернула голову в сторону экрана. — Здравствуйте, Олег Васильевич!
— Здравствуйте!
— Расскажите, что это за чудо-юдо такое космическое к нам летит?
— Да ничего чудесного в этом объекте нет. Просто достаточно необычная форма. Он очень вытянут, как сигара. При этом практически круглый в сечении. А еще имеет металлический отблеск. К сожалению, он уже сделал петлю около Солнца, сейчас он на пути к выходу из Солнечной системы.
— Насколько я знаю, — оживилась ведущая, — выдвигаются версии инопланетного происхождения...
— Ну, это ерунда...
— Так когда нам ждать контактов с другой цивилизацией? Может, пора маникюр освежить? — ведущая улыбнулась.
— Ну, ждать никто не запрещает. Наши ожидания не всегда совпадают с реальностью.
***
На научной пресс-конференции собрались ведущие ученые стран мира.
— Слово представителю США.
— Спасибо. Как вы знаете, господа, к Земле летит объект C/2017 U1, именуемый также Оумуамуа. Будем называть его так для ясности. Объект представляет собой особый научный интерес как уникальный в своем роде. Он одновременно проявляет признаки кометы и астероида. Вращение осуществляет сразу по трем осям. Огромные и к тому же непропорциональные размеры его, конечно, вызывают вопросы. Сразу оговорюсь, объект не угрожает Земле. Предлагается обсудить вопрос исследования данного объекта.
— Вы предполагаете, что это объект естественного происхождения? — задал вопрос журналист.
— Скорее, да.
— Но вы же сами сказали, что Оумуамуа проявляет признаки и кометы, и астероида. Как такое может быть, если она или он не создан кем-то?
— Да, негравитационное ускорение присуще кометам, — вступил представитель России, — но тогда мы должны наблюдать следы пыли и газа, которых нет. Однако это не означает, что мы тут же должны впадать в крайности. Под крайностями ученые понимают различного рода конспирологические теории.
— Подождите, — не унимался журналист, — но разве наличие инопланетян невозможно? Или кем-то опровергнуто?
— Пока что-то не доказано, в научном сообществе принято считать, что это не существует. Доказывать — задача утверждающих, а не отрицающих.
— А как же формула Дрейка?
— Некая умозрительная формула с кучей коэффициентов, значениями которых умело играют, чтобы получить кто единицу, кто десятку, — отрезал представитель Китая. — Мы очень отклонились от темы нашей конференции.
— Вы сказали, — поднял руку другой журналист, — про негравитационное ускорение. А в чем его причина тогда?
— В скоплении какого-то газа на поверхности объекта, — сказал представитель Европейской миссии, — обычно это водород — самый распространенный газ во Вселенной.
— Итак, мы предлагаем, пока объект не улетел от нас очень далеко, — продолжил представитель США, — а обнаружили мы его, к сожалению, на траектории отлета — организовать миссию вдогонку.
В глубине зала взмыла в воздух рука.
— Но это же миллионы из бюджета, — возмутился владелец руки, — кто это всё оплатит? А главное, не лучше ли направить такую внушительную сумму на что-то более важное. У нас дети от рака умирают каждый день! Да и что вы предлагаете? Пройтись по какому-то безжизненному камню? Зачем? Кому это надо?
В зале поднялся шум.
***
— Ошибкой было выносить такой важный вопрос на обсуждение общественности, — возмутился Верходанов.
— Да. Где приложит руку журналист или политик, пиши пропало, — согласился Ричард Сирфосс.
— То-то они так друг друга терпеть не могут.
Мужчины вздохнули.
— Пока пытались успокоить общественность и замять эту тему, прошло чертовски много времени. Хорошо, что хоть готовили корабль всё это время, — продолжил Верходанов. — Да еще бюрократы эти палки в колеса звездной колесницы вставляют. Ладно. С кораблем ведь всё в порядке, Рик?
Сирфосс утвердительно кивнул.
— Я, конечно, доверяю нашим инженерам, но лишний контроль со стороны не помешает. Правда, из-за большей удаленности объекта, миссия становится более рискованной, — Олег Васильевич нервно сжал губы.
— Зато в интернете кто во что горазд. И всем хочется, чтобы это были инопланетяне. Вот почему так?
— Я давно для себя уяснил данный феномен. Причем неважно, инопланетяне это, бог, потусторонние силы или же слепая вера в науку. Суть одно. Человек рождается беззащитным. Почти слепым. Да-да. Не как котята или щенята, конечно, но человеческий отпрыск так же почти ни черта не видит. Не умеет ни ходить, ни ползать, держать голову не может! Любое неаккуратное действие — и вот он труп. Всё, что он может делать, чтобы не быть брошенным — бояться и плакать. Думаешь, что-то меняется, когда он взрослеет? Нет. Это ощущение незащищенности прорастает сквозь наш мозг навсегда. И когда понимаешь, что мама не всесильна, начинаешь искать более мощную защиту. Говорят, что на войне нет атеистов. Думаешь, просто так?
— И как ты справляешься?
— Ушел с головой в работу, только пятки торчат. Нельзя давать мозгу слишком много свободного времени: начинает думать о всякой ерунде.
— А я проще — хороший виски.
***
Из кабинета открывался вид на пусковой комплекс. Ракета впилась в землю технологическими башнями стартового стола.
— Пара дней на тестирование, и всё будет готово, — уверил Сирфосс.
— Ох, Рич, время. Время бесконечно ценно и играет против нас, — покачал головой Верходанов. — Ладно, — он хлопнул в ладоши и улыбнулся, — давайте знакомиться. Всех вас и нас, конечно, уже проверили безопасники, эфэсбэ, эмвэдэ, и прочее екалэмэнэ, но я хочу знать, с кем предстоит работать. Итак, меня зовут Олег Верходанов, я астрофизик, идеолог данного проекта. Рич, расскажи нашим новым боевым товарищам о себе.
— Ричард Сирфосс, НАСА, пилот-испытатель. Бывший астронавт.
— Ну, что ты так скромно. Бывших астронавтов не бывает. Ричард будет руководителем нашего полета, у него есть опыт в пилотировании, ремонте космических аппаратов.
— Клариса Брюне, биолог-генетик-врач, буду вас лечить, — девушка улыбнулась.
— Не только лечить. Да и не столько, — добавил Верходанов, — полет всё-таки неблизкий. Займет не меньше года. И чтобы нам с вами друг друга не убить в запертой консервной банке, — он улыбнулся, — Кларис введет нас в нечто наподобие комы. Не переживайте, Михаил, это безопасно и проверено многократно. Кстати, расскажите и вы о себе.
— Михаил Комаров, пилот, механик, — сухо сказал мужчина.
— Михаил будет помогать Ричарду в полете, — дополнил Олег Васильевич.
Повисла пауза. Верходанов снова хлопнул в ладоши.
— Ну, что ж. Вот все и познакомились.
***
Свет включился по заложенной программе. Четверо сидели пристегнутыми в креслах с надетыми масками (которые можно было бы назвать кислородными, если бы по ним подавался только кислород), а также подводящими и отводящими трубками. Первой программа разбудила Кларису, чтобы она могла проверить состояние других членов экипажа. Далее должна была действовать сама Клариса на основании показаний датчиков. По сути, сейчас от нее зависела вся миссия.
— Почти год спала, а не выспалась, — вздохнула Клариса, смотря на диагностические мониторы возле кресел.
Следующим проснулся Сирфосс.
— Клэр, свари-ка кофейку, голова трещит ни к черту, — неумело пошутил Ричард.
— Может, еще носки вам постирать?
Верходанов и Михаил открыли глаза одновременно.
— Я еще во сне слышал ваши споры, — нахмурился Верходанов.
— Так. Полчаса на гигиену и прихождение в себя, затем работа, — скомандовал Рик.
— Но... — попытался возразить Верходанов.
— При всём уважении ты — идеолог, вот и идеализируй, а капитан и руководитель полета — я. Так что вопрос закрыт.
***
Олег Васильевич напряженно смотрел в монитор электронного телескопа и сверялся с записями журнала и расчетами.
— Что показывают? — поинтересовался Рик.
— Ерунду какую-то! Мы на правильном курсе?
— Обижаешь, Олег Васильевич.
— А кто управляет сейчас? Миша?
— Да я его по сто раз перепроверяю. Он ворчит уже. Я некоторые слова не понимаю. Но по общему настроению ясно, что русские матерные. Так что не так?
— Объект должен быть к нам ближе. Двигатели в порядке?
— Да, всё в порядке. Ни на процент не отклонились.
— Не знаю. Возможно, опять вскрылась полость с газом. Оумуамуа будто не хочет, чтобы мы его догнали.
— Ну, да, — закивал Сирфосс с улыбкой, — кусок камня не хочет.
— С размерами мы тоже ошиблись, похоже. Объект меньше, чем казалось с Земли.
— Другое альбедо?
— Вероятнее всего.
Клариса, всё это время молча уткнувшаяся в иллюминатор, обернулась.
— Одни звезды, — с грустью сказала она.
— А вы что ожидали увидеть в космосе? — удивился Верходанов.
— Да астероид этот.
— Во-первых, не будем торопиться с выводами относительно типа объекта. Во-вторых, до него еще прилично лететь. Так что одна из этих «звезд» и есть Оумуамуа. Да и в космосе, к вашему сведению, нет воздуха и почти нет других газов. А воздух очень сильно искажает объекты на расстоянии. Так что то, каким вы увидите его в иллюминаторе, и то, каким бы видели на Земле, это, как говорится, две большие разницы. Ну, и в-третьих, что это на вас за кулон?
— Уроборос, — девушка прижала к себе деревянный медальон.
— Ааа, вот сейчас вижу, — Верходанов подлетел ближе, — змея, кусающая себя за хвост. И за что же она так себя не любит?
— Это символ бесконечности жизни.
— Да? — улыбнулся мужчина. — А она бесконечна?
— Тут можно по-разному рассуждать. С одной стороны, одни умирают, другие рождаются. Вот бесконечность. А кто-то верит и в бесконечность...
— Души?
— Можно так назвать.
— Отстань от девушки, — вмешался Ричард, — в конце концов, вдруг это означает бесконечность жизни во временной петле?
— Ну, ты загнул, — засмеялся Олег Васильевич, — кто-то очень любит научную фантастику.
— А что, если Вселенная то растет, то сжимается, повторяя и наш жизненный цикл раз за разом, м? — улыбнулся Рик. — Фантастика разве?
В проеме показался Комаров.
— Вот, Михаил, что вы думаете о бесконечности жизни? — задал вопрос Верходанов.
— Ничего. Жизнь конечна.
— Сурово, — нахмурился физик. — Ну, а как же жизнь звезды, вот она родилась из пыли, стала расширяться, превратилась в красного гиганта и так далее... Затем она умирает, взрывается, выбрасывает кучу пыли, из которой потом снова рождается звезда и всё остальное. И так по кругу.
— И это жизнь?
— Нет, ну, ты посмотри! — вспылил Верходанов. — Так без звезды не было бы ничего. Где вы были бы, Михаил, если бы не Солнце?
— Летел бы черт знает куда в пустоте.
— Он еще и ёрничает!
— Олег Васильевич, — схватил Ричард за руку Верходанова, — лети выпей чайку, а то с такими нервами у тебя возвращаться мы будем втроем.
Миша молча смотрел на Сирфосса.
— Ну, говори. Что там? — не вытерпел Рик.
***
В воздухе повисло напряженное молчание.
— Ладно. Голосуем, — резюмировал Рик. — Кто за?
Рик, Клариса и Верходанов подняли руки.
— Правильно, наука важнее, — подытожил Верходанов.
— Да вы ненормальные! — вспылил Комаров. — У вас у всех же семьи!
— Да, у нас у всех семьи, — спокойным тоном произнес Олег Васильевич, — но мы знали, на что идем.
— Да ради чего? — не унимался Михаил. — Очередной кусок камня в космосе. Ради такой ерунды рисковать?
— Плесень на корке хлеба — ерунда? — спросила Клариса. — Ерунда. Однако изменила медицину и спасла миллионы жизней.
— А отколотый кусок камня помог предкам человека выиграть межвидовую борьбу на планете, — добавил Верходанов. — А умение, потерев две сухие палочки друг о друга, добыть огонь помогло оказаться там, где мы с вами сейчас: на этом корабле.
— Да мы просто повторим судьбу китайцев. Нас тоже разнесет к едрене Фене на мелкие кусочки!
— Китайцы были излишне самоуверенны, они ошиблись в траектории, — сказал Рик.
— А мы?! — Комаров замер, всматриваясь то в одни глаза, то в другие, пытаясь найти поддержку. — Да я сюда записался только из-за обещанных денег! Конечно, куда уж вам понять. Ваши семьи будут жить дальше. А если я не вернусь, то умру не только я, но и моя мать.
***
— Как он? — поинтересовался Рик.
— Сделала ему укол. Спит, — ответила Клэр.
— Хорошо. Странно, что все эти важные рожи пропустили такого неустойчивого пассажира с нами.
— Ох, будет с ним еще веселуха. Чую, — сказал Олег Васильевич.
— Итак. Топлива у нас в обрез. Обратного пути уже нет. А посему молимся любому богу, который поможет долететь до объекта.
— Да, застрять в космосе, не достигнув цели, было бы очень горько и глупо, — согласился Верходанов. — А его нагрузи работой, как проснется, чтобы не было желания думать о чем-то кроме.
— Я за управление, — сказал Рик и стремительно уплыл в рубку.
— Миша, Миша, где твоя улыбка, — бормотал Верходанов.
***
Комаров ковырялся в шкафу, забитом электронными платами. Рик неслышно подплыл и завис за его спиной.
— Напряжение в норме? — спросил капитан.
— Да.
— Контакты почистил?
— В процессе.
— Хорошо.
Рик замолчал. Комаров методично перебирал платы.
— Мать пишет? — вдруг спросил Сирфосс.
— Да.
— Давно болеет?
— Год до отлета, значит, уже два.
— Какая стадия?
Михаил тяжело вздохнул.
***
Оумуамуа был совсем близко. Казалось, его можно достать рукой. В иллюминатор он вообще больше походил на длинную котлету или люля-кебаб. Корабль экспедиции заякорился за поверхность и мчал рядом с объектом, как единое целое.
Рик и Верходанов пытались поудобнее разместиться в жестких скафандрах.
— Клэр, — сказал Рик, нажимая кнопки на руке, — ты останешься с Михаилом на корабле. Мы с Олегом отправимся на Оумуамуа. Держи связь. Вдруг что-то понадобится. Михаил, нам нужно будет собрать образцы грунта, проверь пока бур. И не нервничай. Десять процентов еще есть на обратный путь. Как-нибудь выкрутимся.
***
Рик медленно спустился на поверхность Оумуамуа. Он еще держался за корабль, как за ним спустился Олег Васильевич с ящиком.
— Очень низкая гравитация, — сказал Рик, — вот поэтому нам и нужны ракеторанцы.
— Очень предусмотрительно, — согласился Верходанов и закрепил ящик за якорь корабля.
— Вы там, как мухи на котлете, — пошутил голос Кларисы в наушниках.
— Михаил, готовь бур, — скомандовал Рик по рации.
Из корабля выехала металлическая лапа.
— Кстати, — продолжила девушка, — вы знаете, что в эпоху Возрождения был распространен миф о самозарождении?
— Нашли время трепаться, — бурчал Рик.
Из металлической лапы показался штырь с резьбой и круглым наконечником.
