— Вот это щас будет бабах, — хмыкнул Корсар, вспоминая, сколько взрывчатки воткнул в эти салюты.
И бабах случился. Салюты взмыли в небо, стрелами разорвав воздух. Бах! Бах!
Они разразились яркими взрывами, короткие змеи огней лизнули небесную гладь.
Все, словно дети, закричали от радости, выкрикивая поздравления, обнимая друг друга и крича заветное: «С новым годом!».
— Вот это рас… — Клим осекся, чувствуя как горлу что-то подступает.
— С Новым годом!
Толпа еще долго радовалась простым бомбам, что взорвались в воздухе. Словно дети, почувствовали веселую атмосферу праздника, чувство наивной радости, они хохотали и шутили.
Корсар почувствовал, как ее губы впиваются в него. Уже не в силах занудствовать, он крепко прижал ее к себе в ответ.
— Вот это Новый год, — Даня почесал затылок, все еще не осознавая произошедшего и происходящего, — Бред какой-то.
Он повернулся, увидел Егеря.
— Как тебе праздник?
Даня невольно улыбнулся, посмотрев вокруг.
— Охрененно! Я пьяный в дрова, но довольный, как слон!
Кавказец дружески хлопнул юношу по плечу.
— Держи, Дань, это тебе.
Он протянул ему фальшион, аккуратно заправленный в ножны.
Даня удивленно посмотрел на Егеря.
— Это… Что?
— Фальшион, — ответил перевозчик, — Мой прощальный подарок. Будет, чем тварей рубить.
Парень улыбнулся, чуть вытащил оружие из чехла. Клинок хищно блеснул черной дамасской сталью.
— Ну нифига себе! — Даня крепко вцепился в руку учителя, — Очертеть, Егерь! А почему… Почему прощальный?
Егерь грустно улыбнулся, посмотрел на своего ученика.
— Потому, что я уезжаю, — сказал он после недолгого молчания, — Навсегда.
Даня выронил клинок из рук.
Салюты продолжали искриться блестящими огнями.
И бабах случился. Салюты взмыли в небо, стрелами разорвав воздух. Бах! Бах!
Они разразились яркими взрывами, короткие змеи огней лизнули небесную гладь.
Все, словно дети, закричали от радости, выкрикивая поздравления, обнимая друг друга и крича заветное: «С новым годом!».
— Вот это рас… — Клим осекся, чувствуя как горлу что-то подступает.
— С Новым годом!
Толпа еще долго радовалась простым бомбам, что взорвались в воздухе. Словно дети, почувствовали веселую атмосферу праздника, чувство наивной радости, они хохотали и шутили.
Корсар почувствовал, как ее губы впиваются в него. Уже не в силах занудствовать, он крепко прижал ее к себе в ответ.
— Вот это Новый год, — Даня почесал затылок, все еще не осознавая произошедшего и происходящего, — Бред какой-то.
Он повернулся, увидел Егеря.
— Как тебе праздник?
Даня невольно улыбнулся, посмотрев вокруг.
— Охрененно! Я пьяный в дрова, но довольный, как слон!
Кавказец дружески хлопнул юношу по плечу.
— Держи, Дань, это тебе.
Он протянул ему фальшион, аккуратно заправленный в ножны.
Даня удивленно посмотрел на Егеря.
— Это… Что?
— Фальшион, — ответил перевозчик, — Мой прощальный подарок. Будет, чем тварей рубить.
Парень улыбнулся, чуть вытащил оружие из чехла. Клинок хищно блеснул черной дамасской сталью.
— Ну нифига себе! — Даня крепко вцепился в руку учителя, — Очертеть, Егерь! А почему… Почему прощальный?
Егерь грустно улыбнулся, посмотрел на своего ученика.
— Потому, что я уезжаю, — сказал он после недолгого молчания, — Навсегда.
Даня выронил клинок из рук.
Салюты продолжали искриться блестящими огнями.
