Сейчас уже было поздно отворачиваться, и я смотрела прямо в глаза юного ворона. А он... Не стоит, тенгу, не стоит. Опустила глаза, застыла, ожидая, когда же он уведёт нас к нашей комнате-соте. Однако, ворон был неподвижен. Я уже и Эйуко посигналила, чтобы его хоть как-то подвигла на дальнейший путь, но та только скалилась издевательски и бормотала про пушистые пёрышки.
- В-вы... нас вели куда-то... - решилась я.
- Да. Вам туда! - махнул тенгу на соседнее помещение, - А там мы с братом живём. А вы красивая... И таких глаз я не видел ещё... И Джиро на вас смотрел. А лис вас правда любит? Он никого не любит, его все боятся...
- Так я и знал! - недовольный голос Джиро заставил меня подпрыгнуть от неожиданности, - Провокатор мелкий! Простите его, госпожа! Проходите! А с тобой я потом поговорю! Погоди... Глаза? Ты ее глаза видел?!! Ты в своём уме? Хикэру убьёт тебя и будет прав!
- Не говорите ему, - попросила я тихо, - Я не скажу, так что он не узнает.
- О, благородная госпожа! - поклонился мне тенгу, махнув возмущенно на брата крылом, - Вы не знаете лиса так, как его знаем мы. Он узнает, а когда это произойдёт - отомстит. И вам, и нам.
- И что теперь? Это ведь ошибка, случайность!
- Конечно-конечно! Вы, как невеста нашего гостя, имеете право потребовать отмены закона Вызова.
- Какого закона?
- Вызова. Взгляд, прямой и открытый - это вызов. На поединок. Или же... на любовный союз! Не стану смущать вас подробностями... - едва слышно пробормотал Джиро. Я улыбалась весело: какими такими подробностями он мог меня удивить? У меня трое мужей и четверо детей, я знаю о любви всё и немного больше. Но просвещать воронов я не стала, а то ведь придумают какой-нибудь левый закон, чтобы отобрать меня у лиса.
- Я не стану ему говорить, обещаю! А теперь... Мне бы хотелось отдохнуть... - уверила я братьев тенгу и кивнула на соту, которую закрывала занавеска из серой ткани с нашитыми на неё пёрышками.
- Я скажу ему сам. Проучить Джеро не помешает. Нет, лис его не станет убивать, хотя и следовало бы! - суровый взгляд на младшего ворона, - Отдыхайте, госпожа! Если что-то понадобится - просто сбросьте перо за соседнюю стенку! И к вам тут же придут!
Мы с ведьмой зашли в соту, а Джиро уволок брата из этого коридора. Их голоса ещё долго гуляли от стены к стене: восторженный - Джеро и возмущённый - Джиро.
Старуха присела у возвышения, на котором разместилась я. И что теперь? Есть хотелось, а ещё пить. Но голые стены не предполагали наличие чайного столика, холодильника или ванны.
- Эйуко? - позвала я. Ведьма умолкла, оборвав своё бормотание и скосила на меня белый глаз, - Что теперь делать?
- Ждать, моя ками! Совет может затянуться и на два дня, и на три. Вы проголодались, моя госпожа? Сейчас что-то попросим у них...
Ведьма подошла к стенке, пошарила по ней рукой и нашла... перо! Оно стало видимым, когда её рука коснулась его. Интересно. Я стала осматривать стены и нашла много таких.
- Зачем они?
- Вам ведь сказали! Бросаешь его за стену и говоришь, чего хочешь! Вот так! - перо перелетело в соседнюю соту, - Госпожа голодна! Принесите нам обед! Сейчас всё будет, - сказала она и села обратно.
Минуты тянулись, сливались в ручейки, часы, дни. Я уже прилегла у стенки и стала дремать. Но вот, наконец, занавеска колыхнулась, и к нам вошёл молодой воронёнок. Маленький, чёрненький, с острым носиком и живыми, умными глазами. Он не смотрел на нас, просто поставил маленький столик, потом вытащил из корзинки фрукты, лепёшки, бутыль с чем-то приятно пахнущим, жареную рыбку. Поклонился и вышел.
- Эйуко, ты будешь? Нет? Но тут много... - растерялась я. Однако, стоило мне начать с рыбки, закусить пшеничной лепёшкой с сыром, как проснулся зверский аппетит! - Ох! Теперь спать...
- Спите, моя ками! Я покараулю у двери... Эйуко не даст вас в обиду, - шептала старуха, - Шалопаи! Хитрости свои так и не оставили ещё! Ну-ну! Пусть лису скажут, что это не его судьба! Знак у одного, а любовь - у второго!
Под эти непонятные слова я и уснула.
Хикэру сел на "жёрдочку", вытянул ноги устало. Рядом мягко и неспешно устроился брат. Шинджи выглядел спокойным, но Хикэру отлично знал его - сейчас тот пылал от гнева. Был он праведным, несомненно! И направлен на непослушного Белого задиру, как его здесь прозвали.
- Мне нужно тебе напоминать? - спросил его брат.
- Нет, - скосил на него серебристый глаз Хикэру. В его голосе звучала сталь: он показывал, что в этом вопросе в советах не нуждается. И тем более в запретах. Ему что в первый раз на них плевать?
- Зачем ты сказал старейшине, что эта ками твоя невеста? - продолжал стыдить его "проклятый".
- Действительно! - послышался за их спинами надтреснутый, старческий голос, в котором, впрочем, было столько силы и властности, будто с ними говорит сама Вечность, - Зачем?
Оба лиса поспешно встали и поклонились. Перед ними был старейший ворон из Леса Тенгу. Говорили, что он первым вышел из Тёмного гнезда самой высокой ели, что его породил сам Идзанаги-доно, когда бежал из страны Ёми. Да много было баек на этот счёт, но правды не знал никто. Только сам Отец. Он породил много тенгу, а те в свою очередь сами породили сыновей от человеческих женщин. Именно он основал Гнездо, выделил основные десять Законов тенгу, он знал будущее и прошлое не хуже Эйуко. Только, в отличие от ведьмы, мог не сказать о нём прямо, а говорить загадками и насмешливо щурить свои разноцветные глаза. Да, у старика один глаз был серым, а второй - чёрным.
- Отец! - почтительно поздоровался Шинджи. Ворон ласково накрыл его чёрную макушку старой, мосластой рукой.
- Шинджи... Я так давно хотел, чтоб вы пришли вместе с Хикэру, - ворон хлопнул взволнованно крылом. Пятеро старейшин бережно поддержали лидера сзади, когда того немного повело вправо, - Вы же братья, а всегда враждовали. Так нельзя... кхе-кхе-кхе! Не смотри так, Белый задира! Я ещё и тебя переживу! И детей твоих!
- Вот уж вряд ли... - проворчал досадливо белый лис и скривился.
- Кха-кха-кха! - смеялся старый тенгу, сотрясаясь всем телом, - Ты сомневаешься во мне или в себе?
Намёк, что Хикэру до сих пор не обзавёлся семьёй, был до того прозрачен, что стоящие рядом тенгу захмыкали весело. Белого задиру знали по его неистовым, сумасшедшим поединкам, по безжалостному и холодному взгляду, которым он начинал бой и заканчивал, возвышаясь над поверженным противником. Поэтому сегодняшнее событие было из ряда вон. Джиро и Джеро уже всем растрезвонили, как лис защищал девушку, как не подпускал их к ней, что держал её за руку.
- Отец! - просяще вскрикнул Шинджи, не желая, чтобы брат снова выказал свой норов и оскорбил всех старейшин и самого Отца, - Мы пришли не за этим...
- Садитесь, лисята! - ласково сказал правитель и указал им на то бревно, с которого оба вскочили, - Нам многое предстоит обсудить...
Лисы сели. Шинджи посмотрел на Хикэру, уже догадываясь, что тот сильно зол. Это было обычное состояние Хикэру, но... всё же слова Отца задели брата больше, чем тот сам хотел бы. Возможно, это и к лучшему. Если Хикэру выберет наконец одну из многочисленных своих поклонниц, все выдохнут с облегчением. Он, потому что перестанет оттаскивать своего своевольного брата от измученной дорогой и переживаниями за оставленную в другом мире семью ками, мать и сёстры - потому что серебристый хвост брата перестанет будить их по утрам тренировкой, красивый, но холодный голос хлестать метко по больным местам в их душах.
Десять старейшин разделились пополам и окружили самое толстое и старое бревно-жёрдочку. Сели лишь после того, как на своё место угнездился Отец. Серые пряди в длинных, некогда антрацитово - чёрных волосах правителя, придавали ему вид какой-то косматой деревенской знахарки. Кожа ворона потемнела, стала пятнистой и обвисла складками. Но глаза были живыми, умными, пронзительными. Они лукаво, проницательно разглядывали двух взрослых, но таких ещё юных гостей. Как прорицатель тенгу был довольно слаб, но даже он чувствовал сейчас, что женщина, которую привели лисы, необычна. Она пылала, пульсировала силой, её эмоции волной проходили сквозь соты. Не все могли ощутить это, только он да ещё двое. Эти двое сейчас так же сверлили глазами лисов, предчувствуя занимательный разговор, с попытками утаить информацию, правду заменить ложью, ну и в конце выложить припасённые карты на стол.
- Куда вы шли, Шинджи? - спросил старейшина Джуничи.
- Мы идём к поместью Цукиёми-доно! И идти должны тайно...
- Вот как? - выгнул бровь второй старейшина, Джайо, - А для чего вам тогда два оками, что сейчас урчат под нами?
- Ками... - прорычал зло Хикэру, - Она одного приручила!
- Значит, ками... - подытожил старейшина, - Высокородная госпожа, которую сопровождают сразу двое кицунэ госпожи Инари! У которой в услужении ведьма Идзанами-но-микото, у которой такой необычный запах, опьяняющий, влекущий... - длинный, протяжный, угрожающий рык Хикэру.
- Так лисята всё же будут? - засмеялись остальные тенгу.
- Старейшины! Отец! Прошу вас! - Шинджи стал на колени и склонился до самой земли. Просьба?
- Говори, Шинджи, мы слушаем тебя!
- Позвольте нам пройти. А также помогите разыскать ёкая, который напал на ками, которую мы должны защищать, в сторожке Яматуми.
- И почему же за нею идёт охота? - как ни уважали лисы Отца, но это была не их тайна, - Молчите. Что же, я не стану настаивать. Вы выполняете указание матери, молодцы. Поговорим тогда... о скверне!
И Шинджи, и Хикэру - оба замерли, понимая, что вороны знают если не всё, то многое. А значит, сейчас игры закончены. Настал час открыться друг другу.
- Я вижу, вы знаете об этом. И что на поместье вашей ками напали так же? - братья кивнули согласно, - Сейчас вы гадаете, откуда об этом знаем мы? Нам сказал Хатиман! Да-да! И велел собирать войско: в Идзумо дела совсем плохи! Из-за того, что солнце не всходит уже несколько недель, ёкаи и они заполонили города и сёла. Акихито шлёт печати всем ками нашего мира с просьбой о помощи. Госпожа Инари уже извелась вся!
- Но она же сама... - начал было Хикэру.
- Сама приказала вам идти по земле? - ехидно продолжил невысказанную мысль лиса Отец, - Чтобы ками другого мира ощутила, как гибнет этот мир? Чтобы пожалела, чтобы согласилась помочь. Или была надежда на что-то другое? - подался старый ворон вперёд и внимательно оглядел каждого лиса по очереди, - На её привязанность к кому-то из вас?
- Какое вам дело... - в голосе белого лиса кружила вьюга, волосы стегали лавку и пол, как и шикарный, длинный, белоснежный хвост.
- Хикэру! - отчаянно вскрикнул Шинджи, опасаясь гнева старейшин и Отца. Брат, как всегда, больше зол, чем благоразумен!
- О-о! - протянули довольно тенгу, - Это мы в точку попали!
- Сядь, Задира! Сядь, мальчик! - успокаивающе выставил вперёд ладонь Отец тенгу, - Мы не враги вам! И сейчас ты поймёшь, почему мы начали разговор именно с этого. Дело в том, что пять наших воинов вернулись с чёрными метками...
Лисы поражённо взирали на правителя Гнезда. Чёрные метки были зловещим предзнаменованием! Нечисть могла передавать скверну своего покровителя, могла пачкать ею любые места в городах и сёлах. Если человек, лис или же тенгу касался метки, то скверна переходила в него и постепенно меняла. Кем он станет, не знал никто. Он мог стать они, ёкаем, мог обратиться пауком, безглазой тварью, рыбой, инуками(4). Итог один: перерождённого нужно было убить до того, как он станет другим.
- Они... здесь? - сдавленно поинтересовался Шинджи. Желание немедленно расправиться с меченными было нестерпимым.
- Рядом с моей ками? - с ледяным бешенством поддержал брата Хикэру. Слова "моей" он показательно не заметил и не заменил ничем другим. Пусть знают, что она принадлежит только ему! Плевать на насмешки! Плевать на то, что это ему ещё не раз припомнят.
- Да, - припечатал Отец, - И мне приказали... Вот, ловите! - и он перебросил лисам вскрытую печать от ками, - Приказали испытать вашу подопечную! Она должна очистить наших братьев от скверны Сусаноо!
Хикэру прочёл содержание письма и передал его брату. Шинджи стал ещё бледнее, чем был, а бумага истлела за миг в его когтях. Если ками Алойя не справится? Что тогда будет? Она погибнет... И весь их мир тоже. Им больше не на кого надеяться. Цукиёми также был ками света, но этот свет плодил нежить, а не уничтожал её!
- И когда вы намерены начать испытание? - спокойно, даже слишком спросил чёрный лис.
- Тотчас, как ваша ками проснётся! - последовал ответ.
Дальше говорили о болоте каппы, о сотнях цутигумо в нём, о портале, через который неведомо как всплыл исонадэ.
- Есть ещё кое-что... Я не хотел вам говорить, но... - Отец тенгу пожевал губами, возведя взор ввысь, в раскрытые створки крыши, - Есть кто-то, кто очень не хочет победы над ками Сусаноо.
- Что?! Кто это может быть? - буквально взвились братья - лисы.
- Мы не знаем. Но он присылает послания всем независимым общинам, требуя оставить дела ками им самим. Я не могу вам его показать: оно исчезло тут же, как я прочёл последнее слово. Такое же получили город Ведьмаков, город Чтецов и город Ремесленников. Чтецы и мухи не обидят, но однако ж и им прислали угрозы. Ведьмаки зарабатывают истреблением ёкаев, но даже им сейчас работы многовато, так что против плана богов они не будут. Ремесленники делают мечи, доспехи и механизмы. А также магические вещи, обереги. Им прислали ультиматум! Да-да! Им сказали, чтобы в ближайшее время ни один оберег не был произведён.
Шинджи не мог поверить, что появился безумец ещё больший, нежели ками Сусаноо! Наводнённый ёкаями мир! Если в нём не будет жизни, откуда тогда черпать силу? Ками станут обычными смертными, исчезнет волшебство, духи, мелкие божки. Их Оногоро станет... обычным? И мёртвым.
Их ками не сможет. Нет, она ещё так юна, так слаба! Хикэру смотрел точно в пол, губы дёргались, обнажая клыки, а сам лис всё вспоминал, как дрожала в его руках ками Алойя. И хотел бы забыть, но всё его существо помнило... запах, вкус, шёлк её волос и кожи. Если она не сможет...
- Если она не сможет... - начал скорбно Отец.
- Если она не сможет... - подавленно, но решительно вскинул ало-чёрные глаза проклятый.
- Если она не сможет... Я отведу её обратно! - встал Хикэру, обернулся на брата, - Её сил должно хватить на обратный переход!
- И ты ослушаешься своих ками? - голос Отца тенгу был таким странным, будто ответ лиса необыкновенно важен.
- Да! - оба лиса ответили одновременно.
- Как же вы выросли, малыши! - старый тенгу устало облокотился о спинку, которой мог похвастаться лишь его насест, - В моих видениях... много всего. И волнения, и радость. И страшное время, жестокие слова и решения. Но ваша ками... берегите её, Шинджи, Хикэру...
- Отец устал. Идите и вы отдыхать... - сказал старейшина Джуничи. Молодняк уже утаскивал Отца куда-то влево, в потайной ход, - А испытание будет завтра.
Джиро встретил обоих сразу за вратами в зал Совета. Его слова, что Джеро случайно встретился глазами с ками, были нагло проигнорированы: и Шинджи, и Хикэру просто прошли мимо него в комнату-соту, где всегда жил белый лис. Недоумевающий тенгу ещё долго стоял и гадал, что всё это значит: что лисы всё же подерутся с его братом или нет?
- В-вы... нас вели куда-то... - решилась я.
- Да. Вам туда! - махнул тенгу на соседнее помещение, - А там мы с братом живём. А вы красивая... И таких глаз я не видел ещё... И Джиро на вас смотрел. А лис вас правда любит? Он никого не любит, его все боятся...
- Так я и знал! - недовольный голос Джиро заставил меня подпрыгнуть от неожиданности, - Провокатор мелкий! Простите его, госпожа! Проходите! А с тобой я потом поговорю! Погоди... Глаза? Ты ее глаза видел?!! Ты в своём уме? Хикэру убьёт тебя и будет прав!
- Не говорите ему, - попросила я тихо, - Я не скажу, так что он не узнает.
- О, благородная госпожа! - поклонился мне тенгу, махнув возмущенно на брата крылом, - Вы не знаете лиса так, как его знаем мы. Он узнает, а когда это произойдёт - отомстит. И вам, и нам.
- И что теперь? Это ведь ошибка, случайность!
- Конечно-конечно! Вы, как невеста нашего гостя, имеете право потребовать отмены закона Вызова.
- Какого закона?
- Вызова. Взгляд, прямой и открытый - это вызов. На поединок. Или же... на любовный союз! Не стану смущать вас подробностями... - едва слышно пробормотал Джиро. Я улыбалась весело: какими такими подробностями он мог меня удивить? У меня трое мужей и четверо детей, я знаю о любви всё и немного больше. Но просвещать воронов я не стала, а то ведь придумают какой-нибудь левый закон, чтобы отобрать меня у лиса.
- Я не стану ему говорить, обещаю! А теперь... Мне бы хотелось отдохнуть... - уверила я братьев тенгу и кивнула на соту, которую закрывала занавеска из серой ткани с нашитыми на неё пёрышками.
- Я скажу ему сам. Проучить Джеро не помешает. Нет, лис его не станет убивать, хотя и следовало бы! - суровый взгляд на младшего ворона, - Отдыхайте, госпожа! Если что-то понадобится - просто сбросьте перо за соседнюю стенку! И к вам тут же придут!
Мы с ведьмой зашли в соту, а Джиро уволок брата из этого коридора. Их голоса ещё долго гуляли от стены к стене: восторженный - Джеро и возмущённый - Джиро.
Старуха присела у возвышения, на котором разместилась я. И что теперь? Есть хотелось, а ещё пить. Но голые стены не предполагали наличие чайного столика, холодильника или ванны.
- Эйуко? - позвала я. Ведьма умолкла, оборвав своё бормотание и скосила на меня белый глаз, - Что теперь делать?
- Ждать, моя ками! Совет может затянуться и на два дня, и на три. Вы проголодались, моя госпожа? Сейчас что-то попросим у них...
Ведьма подошла к стенке, пошарила по ней рукой и нашла... перо! Оно стало видимым, когда её рука коснулась его. Интересно. Я стала осматривать стены и нашла много таких.
- Зачем они?
- Вам ведь сказали! Бросаешь его за стену и говоришь, чего хочешь! Вот так! - перо перелетело в соседнюю соту, - Госпожа голодна! Принесите нам обед! Сейчас всё будет, - сказала она и села обратно.
Минуты тянулись, сливались в ручейки, часы, дни. Я уже прилегла у стенки и стала дремать. Но вот, наконец, занавеска колыхнулась, и к нам вошёл молодой воронёнок. Маленький, чёрненький, с острым носиком и живыми, умными глазами. Он не смотрел на нас, просто поставил маленький столик, потом вытащил из корзинки фрукты, лепёшки, бутыль с чем-то приятно пахнущим, жареную рыбку. Поклонился и вышел.
- Эйуко, ты будешь? Нет? Но тут много... - растерялась я. Однако, стоило мне начать с рыбки, закусить пшеничной лепёшкой с сыром, как проснулся зверский аппетит! - Ох! Теперь спать...
- Спите, моя ками! Я покараулю у двери... Эйуко не даст вас в обиду, - шептала старуха, - Шалопаи! Хитрости свои так и не оставили ещё! Ну-ну! Пусть лису скажут, что это не его судьба! Знак у одного, а любовь - у второго!
Под эти непонятные слова я и уснула.
Хикэру сел на "жёрдочку", вытянул ноги устало. Рядом мягко и неспешно устроился брат. Шинджи выглядел спокойным, но Хикэру отлично знал его - сейчас тот пылал от гнева. Был он праведным, несомненно! И направлен на непослушного Белого задиру, как его здесь прозвали.
- Мне нужно тебе напоминать? - спросил его брат.
- Нет, - скосил на него серебристый глаз Хикэру. В его голосе звучала сталь: он показывал, что в этом вопросе в советах не нуждается. И тем более в запретах. Ему что в первый раз на них плевать?
- Зачем ты сказал старейшине, что эта ками твоя невеста? - продолжал стыдить его "проклятый".
- Действительно! - послышался за их спинами надтреснутый, старческий голос, в котором, впрочем, было столько силы и властности, будто с ними говорит сама Вечность, - Зачем?
Оба лиса поспешно встали и поклонились. Перед ними был старейший ворон из Леса Тенгу. Говорили, что он первым вышел из Тёмного гнезда самой высокой ели, что его породил сам Идзанаги-доно, когда бежал из страны Ёми. Да много было баек на этот счёт, но правды не знал никто. Только сам Отец. Он породил много тенгу, а те в свою очередь сами породили сыновей от человеческих женщин. Именно он основал Гнездо, выделил основные десять Законов тенгу, он знал будущее и прошлое не хуже Эйуко. Только, в отличие от ведьмы, мог не сказать о нём прямо, а говорить загадками и насмешливо щурить свои разноцветные глаза. Да, у старика один глаз был серым, а второй - чёрным.
- Отец! - почтительно поздоровался Шинджи. Ворон ласково накрыл его чёрную макушку старой, мосластой рукой.
- Шинджи... Я так давно хотел, чтоб вы пришли вместе с Хикэру, - ворон хлопнул взволнованно крылом. Пятеро старейшин бережно поддержали лидера сзади, когда того немного повело вправо, - Вы же братья, а всегда враждовали. Так нельзя... кхе-кхе-кхе! Не смотри так, Белый задира! Я ещё и тебя переживу! И детей твоих!
- Вот уж вряд ли... - проворчал досадливо белый лис и скривился.
- Кха-кха-кха! - смеялся старый тенгу, сотрясаясь всем телом, - Ты сомневаешься во мне или в себе?
Намёк, что Хикэру до сих пор не обзавёлся семьёй, был до того прозрачен, что стоящие рядом тенгу захмыкали весело. Белого задиру знали по его неистовым, сумасшедшим поединкам, по безжалостному и холодному взгляду, которым он начинал бой и заканчивал, возвышаясь над поверженным противником. Поэтому сегодняшнее событие было из ряда вон. Джиро и Джеро уже всем растрезвонили, как лис защищал девушку, как не подпускал их к ней, что держал её за руку.
- Отец! - просяще вскрикнул Шинджи, не желая, чтобы брат снова выказал свой норов и оскорбил всех старейшин и самого Отца, - Мы пришли не за этим...
- Садитесь, лисята! - ласково сказал правитель и указал им на то бревно, с которого оба вскочили, - Нам многое предстоит обсудить...
Лисы сели. Шинджи посмотрел на Хикэру, уже догадываясь, что тот сильно зол. Это было обычное состояние Хикэру, но... всё же слова Отца задели брата больше, чем тот сам хотел бы. Возможно, это и к лучшему. Если Хикэру выберет наконец одну из многочисленных своих поклонниц, все выдохнут с облегчением. Он, потому что перестанет оттаскивать своего своевольного брата от измученной дорогой и переживаниями за оставленную в другом мире семью ками, мать и сёстры - потому что серебристый хвост брата перестанет будить их по утрам тренировкой, красивый, но холодный голос хлестать метко по больным местам в их душах.
Десять старейшин разделились пополам и окружили самое толстое и старое бревно-жёрдочку. Сели лишь после того, как на своё место угнездился Отец. Серые пряди в длинных, некогда антрацитово - чёрных волосах правителя, придавали ему вид какой-то косматой деревенской знахарки. Кожа ворона потемнела, стала пятнистой и обвисла складками. Но глаза были живыми, умными, пронзительными. Они лукаво, проницательно разглядывали двух взрослых, но таких ещё юных гостей. Как прорицатель тенгу был довольно слаб, но даже он чувствовал сейчас, что женщина, которую привели лисы, необычна. Она пылала, пульсировала силой, её эмоции волной проходили сквозь соты. Не все могли ощутить это, только он да ещё двое. Эти двое сейчас так же сверлили глазами лисов, предчувствуя занимательный разговор, с попытками утаить информацию, правду заменить ложью, ну и в конце выложить припасённые карты на стол.
- Куда вы шли, Шинджи? - спросил старейшина Джуничи.
- Мы идём к поместью Цукиёми-доно! И идти должны тайно...
- Вот как? - выгнул бровь второй старейшина, Джайо, - А для чего вам тогда два оками, что сейчас урчат под нами?
- Ками... - прорычал зло Хикэру, - Она одного приручила!
- Значит, ками... - подытожил старейшина, - Высокородная госпожа, которую сопровождают сразу двое кицунэ госпожи Инари! У которой в услужении ведьма Идзанами-но-микото, у которой такой необычный запах, опьяняющий, влекущий... - длинный, протяжный, угрожающий рык Хикэру.
- Так лисята всё же будут? - засмеялись остальные тенгу.
- Старейшины! Отец! Прошу вас! - Шинджи стал на колени и склонился до самой земли. Просьба?
- Говори, Шинджи, мы слушаем тебя!
- Позвольте нам пройти. А также помогите разыскать ёкая, который напал на ками, которую мы должны защищать, в сторожке Яматуми.
- И почему же за нею идёт охота? - как ни уважали лисы Отца, но это была не их тайна, - Молчите. Что же, я не стану настаивать. Вы выполняете указание матери, молодцы. Поговорим тогда... о скверне!
И Шинджи, и Хикэру - оба замерли, понимая, что вороны знают если не всё, то многое. А значит, сейчас игры закончены. Настал час открыться друг другу.
- Я вижу, вы знаете об этом. И что на поместье вашей ками напали так же? - братья кивнули согласно, - Сейчас вы гадаете, откуда об этом знаем мы? Нам сказал Хатиман! Да-да! И велел собирать войско: в Идзумо дела совсем плохи! Из-за того, что солнце не всходит уже несколько недель, ёкаи и они заполонили города и сёла. Акихито шлёт печати всем ками нашего мира с просьбой о помощи. Госпожа Инари уже извелась вся!
- Но она же сама... - начал было Хикэру.
- Сама приказала вам идти по земле? - ехидно продолжил невысказанную мысль лиса Отец, - Чтобы ками другого мира ощутила, как гибнет этот мир? Чтобы пожалела, чтобы согласилась помочь. Или была надежда на что-то другое? - подался старый ворон вперёд и внимательно оглядел каждого лиса по очереди, - На её привязанность к кому-то из вас?
- Какое вам дело... - в голосе белого лиса кружила вьюга, волосы стегали лавку и пол, как и шикарный, длинный, белоснежный хвост.
- Хикэру! - отчаянно вскрикнул Шинджи, опасаясь гнева старейшин и Отца. Брат, как всегда, больше зол, чем благоразумен!
- О-о! - протянули довольно тенгу, - Это мы в точку попали!
- Сядь, Задира! Сядь, мальчик! - успокаивающе выставил вперёд ладонь Отец тенгу, - Мы не враги вам! И сейчас ты поймёшь, почему мы начали разговор именно с этого. Дело в том, что пять наших воинов вернулись с чёрными метками...
Лисы поражённо взирали на правителя Гнезда. Чёрные метки были зловещим предзнаменованием! Нечисть могла передавать скверну своего покровителя, могла пачкать ею любые места в городах и сёлах. Если человек, лис или же тенгу касался метки, то скверна переходила в него и постепенно меняла. Кем он станет, не знал никто. Он мог стать они, ёкаем, мог обратиться пауком, безглазой тварью, рыбой, инуками(4). Итог один: перерождённого нужно было убить до того, как он станет другим.
- Они... здесь? - сдавленно поинтересовался Шинджи. Желание немедленно расправиться с меченными было нестерпимым.
- Рядом с моей ками? - с ледяным бешенством поддержал брата Хикэру. Слова "моей" он показательно не заметил и не заменил ничем другим. Пусть знают, что она принадлежит только ему! Плевать на насмешки! Плевать на то, что это ему ещё не раз припомнят.
- Да, - припечатал Отец, - И мне приказали... Вот, ловите! - и он перебросил лисам вскрытую печать от ками, - Приказали испытать вашу подопечную! Она должна очистить наших братьев от скверны Сусаноо!
Хикэру прочёл содержание письма и передал его брату. Шинджи стал ещё бледнее, чем был, а бумага истлела за миг в его когтях. Если ками Алойя не справится? Что тогда будет? Она погибнет... И весь их мир тоже. Им больше не на кого надеяться. Цукиёми также был ками света, но этот свет плодил нежить, а не уничтожал её!
- И когда вы намерены начать испытание? - спокойно, даже слишком спросил чёрный лис.
- Тотчас, как ваша ками проснётся! - последовал ответ.
Дальше говорили о болоте каппы, о сотнях цутигумо в нём, о портале, через который неведомо как всплыл исонадэ.
- Есть ещё кое-что... Я не хотел вам говорить, но... - Отец тенгу пожевал губами, возведя взор ввысь, в раскрытые створки крыши, - Есть кто-то, кто очень не хочет победы над ками Сусаноо.
- Что?! Кто это может быть? - буквально взвились братья - лисы.
- Мы не знаем. Но он присылает послания всем независимым общинам, требуя оставить дела ками им самим. Я не могу вам его показать: оно исчезло тут же, как я прочёл последнее слово. Такое же получили город Ведьмаков, город Чтецов и город Ремесленников. Чтецы и мухи не обидят, но однако ж и им прислали угрозы. Ведьмаки зарабатывают истреблением ёкаев, но даже им сейчас работы многовато, так что против плана богов они не будут. Ремесленники делают мечи, доспехи и механизмы. А также магические вещи, обереги. Им прислали ультиматум! Да-да! Им сказали, чтобы в ближайшее время ни один оберег не был произведён.
Шинджи не мог поверить, что появился безумец ещё больший, нежели ками Сусаноо! Наводнённый ёкаями мир! Если в нём не будет жизни, откуда тогда черпать силу? Ками станут обычными смертными, исчезнет волшебство, духи, мелкие божки. Их Оногоро станет... обычным? И мёртвым.
Их ками не сможет. Нет, она ещё так юна, так слаба! Хикэру смотрел точно в пол, губы дёргались, обнажая клыки, а сам лис всё вспоминал, как дрожала в его руках ками Алойя. И хотел бы забыть, но всё его существо помнило... запах, вкус, шёлк её волос и кожи. Если она не сможет...
- Если она не сможет... - начал скорбно Отец.
- Если она не сможет... - подавленно, но решительно вскинул ало-чёрные глаза проклятый.
- Если она не сможет... Я отведу её обратно! - встал Хикэру, обернулся на брата, - Её сил должно хватить на обратный переход!
- И ты ослушаешься своих ками? - голос Отца тенгу был таким странным, будто ответ лиса необыкновенно важен.
- Да! - оба лиса ответили одновременно.
- Как же вы выросли, малыши! - старый тенгу устало облокотился о спинку, которой мог похвастаться лишь его насест, - В моих видениях... много всего. И волнения, и радость. И страшное время, жестокие слова и решения. Но ваша ками... берегите её, Шинджи, Хикэру...
- Отец устал. Идите и вы отдыхать... - сказал старейшина Джуничи. Молодняк уже утаскивал Отца куда-то влево, в потайной ход, - А испытание будет завтра.
Джиро встретил обоих сразу за вратами в зал Совета. Его слова, что Джеро случайно встретился глазами с ками, были нагло проигнорированы: и Шинджи, и Хикэру просто прошли мимо него в комнату-соту, где всегда жил белый лис. Недоумевающий тенгу ещё долго стоял и гадал, что всё это значит: что лисы всё же подерутся с его братом или нет?
