- Да уж... Последний, это ты верно сказал! - едко сказал ворон.
- Что значит последний? - спрашивала я, но мужчины упрямо молчали. Ах так! Я тоже умею молчать! И молчала до самого привала. Впрочем, никто этого даже не заметил.
Через пару часов мы сделали остановку. Загорелись два камня с иероглифами, имитируя костёр и плиту для готовки одновременно. Шинджи сделал чаю, выдал по бутерброду, а мне ещё достались фрукты в меду. Вкусно! Полотно главного тенгу приняло меня в свои нежные объятия, я покрутилась ещё, повздыхала, отгоняя тревожные мысли и страхи. И уснула.
- Рассказывай! - сказал спокойно Шинджи, но глаза пылали алым, когти царапали чашку, уже пустую, которую лис всё ещё держал в руках.
- Нечего рассказывать! Поссорились, потом помирились, - коротко отчитался ворон. Он нервно хлопал крыльями и отворачивался. В руке сверкала какая-то блестюшка.
- Что это у тебя? - Хикэру был быстр, как молния. Он метнулся и вырвал драгоценность из руки давнего друга, - Заколка ками! Джиничи... Что у вас произошло?
Тенгу зарычал и взлетел. Хикэру досадливо пнул мешок ворона, мечтая так же наподдать хозяину. Лисы дремали вполглаза, ожидая его возвращения, но появился он только тогда, когда ками сладко потянулась на полотне Отца тенгу, после того, как оба лиса вдоволь налюбовались её телом, длинными, блестящими волосами, нежным румянцем смущения, когда ками поняла всё. Именно в этот момент и упал с неба крылатый наглец. Кинул жадный взгляд на женщину и, увернувшись от кулака белого лиса, подхватил свой мешок.
- Я снова всех задерживаю, да? - спросила, чтобы как-то заполнить паузу. Лисы смотрели неотрывно на меня, заставляя нервничать.
Нашла сапожки, обулась, затянула хвост потуже. Завтрак был скорым, мне не дали даже проглотить последний кусок - так и поволокли дальше. Смириться с грубостью мужиков мне помогли слова Шинджи, что сегодня к вечеру мы будем уже в поместье Луны.
- А вы говорили, что солнце не всходит! - сказала я и подставила улыбающееся лицо нежным лучам.
Что это с ними? Все стали как вкопанные! Лисы переглянулись, проведя между собой какой-то молчаливый диалог, Джиничи выгнул брови дугой, задумчиво прищурился.
- Что? Да что такое? - не выдержала я и затрясла Шинджи за рукав.
- Это может значить...
- Что ками Аматэрасу вернулась! - радостно запрыгала на месте Эйуко! Я поражённо замерла. И я смогу... уйти домой?
- Я...
- Да. Ты сможешь уйти в свой мир, моя ками, - мою радость разделил лишь Шинджи. Он осторожно прижал меня к себе, погладил нежно волосы, снова поцеловал в лоб.
- Шинджи... Если бы всё было по-другому, - простонала я горестно, имея в виду, что запуталась в своих чувствах и тону теперь в них как муха в меду.
- Идём уже! Пора отбить наш дом у ёкаев! - голос Хикэру скрёб затылок своей колкостью, я поёжилась от этой жестокости и гонора.
- Ты прав, брат. Идём.
До самого вечера мы шли на своих ногах. Потом лисы не выдержали и позвали оками. Мы летели над степью, которую уже прорезали синие ветки речек, земля стала полого подниматься ввысь, попадались валуны и глыбы. Горы приближались...
У подножия высоких гор сияла драгоценным алмазом долина. В её центре был пятиуровневый замок с огромным, белоснежным, сияющим шаром на крыше! По контуру поместье окружал ажурный забор из серебристого металла. Через каждые несколько метров стояли гладкие, железные столбики с малыми шарами наверху. Они также сверкали, как и тот огромный на дворце.
С горы в долину ниспадал невысокий, ласковый, какой - то нереально - тихий водопад. Тысячи брызг преломляли свет луны, создавая невероятное, сюрреалистическое видение сна. Будто попал в сказку, где уснуло целое королевство, оставив сам лишь город.
Оками спустились на землю у самих ворот. Я смутно ощущала, как Шинджи помогает мне сойти с Оби, как берёт за руку и ведёт к арке серебристого цвета. В душе металось волнение, нетерпение и азарт. Сейчас я увижу богов этого мира!
На столбиках были знаки. Тёмно-синяя краска, она переливается огоньками. Двор вымощен ровными, аккуратными, квадратными плиточками, они также мягко сияли, добавляя нереальности пейзажу. Разглядывая сам замок, я не заметила, что нас встречают.
Во дворе стояли... ками? Вероятно, это именно боги. Ведь не может у простого смертного быть такой силы, красоты, или же наоборот - страхолюдной внешности, как у здоровяка в доспехах.
- Наконец-то! - это прошелестел... ветер? Нет... Этот нежный голос, напоминающий журчание ручейка, принадлежал молодому мужчине.
Сказочный, воздушный, волосы серебряные, укрытые сизым туманом, длинные рукава белоснежного кимоно скрывают изящные кисти. Волнение ли заставило его перебирать украшения на поясе? Длинный, костяной гребень с алыми знаками то и дело щёлкал, норовя раскрыться. А ками... летал над плитами пола, его босые ступни были маленькими, словно у ребёнка. Глаза полны тайны, печали и... знания. Древний бог, сильный. Но желающий играть в милого мальчика. Я поёжилась от его пронизывающего взгляда и тоже склонилась в поклоне.
Поклоны сделали и статная, белокурая госпожа в белоснежном наряде. У неё был алый завиток, схожий с такими же на лбах Шинджи и Хикэру. Склонился и здоровяк, и похожий на шипастую глыбу старик, и ласково улыбающаяся старушка, и трое толстяков, и необычная пара из лазурной девы и жаборотого мужчины. Высокая брюнетка в синем кимоно после поклона тут же выпрямилась, но лучше бы она кланялась - уж больно колючим был её взгляд.
- Мы с сестрой приносим свои искренние извинения за то, что пришлось так... - бог замялся на миг, - Пригласить вас. Я рад предоставить вам свой дом, высокородная госпожа! Как вас зовут?
- А вас? - улыбнулась я воздушному существу, в котором силы было на десять здоровяков.
- Цукиёми... - прошелестел блондин и приопустил ресницы. Да, я оценила. Длинные, серебристо-серые, пушистые, они двумя опахалами легли на щёки.
- А я... Алойя.
Как и ожидалось, мир вновь среагировал на моё имя. Я отнеслась к этому спокойно, мои спутники - тоже. А вот боги взволновались не на шутку. Тревога в их глазах сменилась радостью, каким-то предвкушением что ли.
- Высокая госпожа! Если вы устали, вас проводят в покои для отдыха. А поговорить о... делах мы можем и завтра, - журчал Цукиёми, сопровождая меня по коридорам и залам. Как-то незаметно нас оставили одних, исчезли лисы и тенгу. Я заоглядывалась, недоумевая, куда их увели, бог Луны увидел моё беспокойство и поспешил успокоить, - Не волнуйтесь о мальчиках! Их увели мои слуги. Да и с матерью им нужно поговорить. Это ваши покои, ками Алойя! Какое прекрасное имя, самое прекрасное из слышанных мной.
- Благодарю, - моя улыбка была искренней. Ведь он ничего плохого мне не сделал, этот ками, - У вас чудесное поместье. Я будто в сказке... или чьём-то сладком сне.
- Как я рад это слышать, моя госпожа! Свет луны светит влюблённым, он дарит лёгкие сны, томные мечтания... Вы ощутили это... Вы влюблены, Алойя?
- С чего вы взяли? - дёрнула я плечом и отвернулась. Да, я всё ещё люблю своих мужей! А не... Сжала челюсти, загоняя внутрь своих демонов.
Моя комната была просторной, светлой. Шёлк на стенах расписан красивыми картинами: пруды, птицы, цветы, сверкают маленькими кристалликами серебристого цвета тайные знаки. Стены светились ласковым, нежным светом. Как красиво здесь... В центре стоял столик с чашечками и блюдцами, на нём исходил паром пузатый чайничек. В вазе стояла веточка сакуры, излучая невероятный аромат.
В центре помещения лежал белоснежный татами, у стен стояли приземистые комоды, на них чадили курильницы с зажжёнными палочками. Дым... сладкий, расслабляющий. Надеюсь, это не наркотическое что-то. Не хватало нести что-нибудь глупое и опозориться перед иномирными богами!
- О! Мне достаточно лишь взгляда на существо, чтобы понять его чувства. А уж такие эмоции... Но я не стану вас смущать, а лучше поручу заботу о вас своим слугам. Юи, Бэй-бэй! Помогите госпоже! Как таковых смен дня и ночи у нас нет, но вы ощутите время утра, как в вашем мире.
- Нет? - удивилась я, - Но ведь мы видели солнце!
- Солнце? - удивился бог. Он даже облетел меня кругом, - Оно... грело, светило?
- Да. И грело, и светило. Лисы думают, что вернулась ваша беглая богиня...
- Ах! - отшатнулся от меня Цукиёми, - Если бы это было так, прелестное дитя! Но её по-прежнему нет... Что-то случилось в пути, моя ками? Ведь ваша сила такой же направленности, что и у нашей Аматэрасу! - Серые бездны засверкали, закружились вихрями, я ощутила головокружение, уцепилась за комод рукой, - Кто... Кто это сделал?
Внезапный гнев этого ками полоснул меня по нервам, дыхание перехватило. Тогда только он опомнился, вернул свой обычный благостный вид.
- Простите меня, сияющая! Это очень радостная весть для всех нас. Располагайтесь!
И улетучился. Мальчики... Или нет. Девочки? В общем, слуги, тоненькие и безликие, в одинаковых серых кимоно и с идентичными чёрными головами, с чёрными же косами, постоянно сгибаясь и не поднимая на меня глаз, вежливо оттащили меня к столику, обслужили, подождали, пока я поем. Затем вытащили из стенной ниши футон, расстелили его на татами и указали мне на спальное место.
- А ванна... Уборная здесь есть? - спросила я, уже отчаявшись, что кто-то догадается о естественных надобностях организма. Может эти ками манной питаются, а вместо купания медитируют на лотос, но я из плоти и крови.
Мальчики угодливо поползли по полу, доползли до разукрашенной стенки, один положил руку на крыло павлина, другой - на его клюв. Дверца отошла в сторону, обнажив купальню. После того, как моя просьба была выполнена, оба прислужника удалились.
Дощатый пол. Какое-то необычное дерево: в нём, как в малахите, мерцали волокна, переливаясь всеми оттенками зелени. Стены из светлых планок, гладкие, синевато-серые. Две скамейки, каменная ванна, кувшины, бадейки. И три бутылька с разноцветными крышечками. Шампунь? Руки тут же сцапали ближайший, отвинтили крышку. По комнате поплыл тонкий, чувственный аромат. Цветы, но есть ещё что-то... Не знаю, что это. Не удивлюсь, если это что-то уж очень экзотическое, вроде языка того червя. Бр-р! Закрыла крышку и поставила флакон обратно.
- Ну что ты в самом деле! - обвинила я себя в трусости, - Когда ты ещё побываешь в таком месте?
Обмылась из кувшина, а затем погрузилась в воду. Аромат из флакона под кодовым названием "алый"(из-за цвета крышечки) проникал в тело будто опиумные пары. Всё тягучее, вода ласкает кожу, волосы и веки тяжелеют, дыхание сбивается. Знак горит алым...
- Ты что творишь?! - кричит кто-то и вытаскивает меня из купальни. Хикэру? Мой мутный взгляд цепляется за его лицо, за алый завиток на лбу, - Нельзя лить столько ои(1)! Глупая ками... Хорошо, что я почуял твоё состояние!
- Ты... - говорить удавалось с трудом, будто язык и губы отнялись, отмерли, - Ты почему... здесь...
- Мы почувствовали, что с тобой неладно, - лис вытащил меня из ванной, отнёс в комнату, присел на футон и уложил меня себе на колени, - Джи почуял... Не знаю как. Сказал, что ты в опасности, мы рванули сюда.
- Джи? Где...
- Пустил меня, разумеется! - уверенно сказал Хикэру, - Ещё бы не пустил...
На скуле лиса уже исчезал синяк. Коснулась его щеки, он замер, а потом прильнул к моей руке, как большой кот. Я хочу сказать ему, что он такой красивый! Что я хочу его поцеловать, а вместо слов выходит что-то вроде мычания коровы! Я плачу от досады и тяну его к себе.
- Ками... Ты не ведаешь, что творишь! Надышалась этой дряни от Цукиёми! Хитрожо...
Я дотянулась! И поцеловала его... Как сладко, как волнующе! Желанный, долгожданный, такой вкусный поцелуй... Нет, не уходи... Лис долго смотрел в мои глаза. Ты же видишь! Ты должен видеть! И чувствовать! Я... люблю тебя... Почему, зачем? Чем и как это закончится...
- Ками, р-р-р! Ты потом пожалеешь...
- Нет, - о! Мне удалось сказать это! - Лю...блю... тебя...
Хикэру закрыл глаза, на лице выражение муки и его обычной злости. На кого ты злишься, милый? На меня? Сияющие глаза показали мне... Невероятно... Дай, дай коснуться тебя... Руки дрожали, дыхание сбивалось, а я гладила его руки, плечи, он не был против. Его глаза широко раскрыты, в них вихри, кружат и кружат, в них я вижу себя: я желанна, каждая моя ласка для него откровение. Белая ткань с шелестом покидает владельца, наше сражение закончено в мою пользу! Привстала, села напротив него, взяла за руку. Коснись меня, Хикэру! Замираю, теряюсь, впитывая его нежность, выгибаюсь навстречу горячим губам, цепляюсь за гладкие пряди, счастливо смеюсь, и снова стоны, всхлипы.
Мой лис... Мягкий матрас прогибается под нашими телами, огоньки вспыхивают ярко... когда Хикэру опустился на меня, а его руки начали путешествие вниз, коснулись самых чувствительных мест на теле! О! Блаженство! Я чувствую тебя всей кожей, всей сутью... Возбуждённая плоть любимого на моём животе, восхищённо ласкаю его, сжимаю рукой, со стоном и мольбой смотрю в серебряные озёра. Мучительно, сладостно, неспешно... Он во мне, не пущу, не отдам... Улыбаюсь, плачу, царапаю могучие плечи, ловлю его губы, поцелуи жадные, мы пьём дыхание друг друга, по нервам бьёт ток, мучительное наслаждение прошивает от макушки до пяток. Лиса не нужно просить и молить - он также, как и я, любит сильно, до боли и крика, впиваясь когтями и зубами в живую плоть, получать удовольствие.
Вспышка света, снова он во мне, снова счастье, нега и ощущение правильности, наполненности, фатума. Это должно было случиться, ты же знаешь? Знаю... Ты мой, Хикэру! Ты... о-о-у! Ты мо-о-ой!!! Нет, не уходи, прошу... Ещё немного... Потом ты снова будешь презирать меня... За страсть к ним... За своего тенгу, за Шинджи... Сейчас, только сейчас и здесь ты мой. Я могу ласкать твои волосы, гладить нежную шёрстку на твоих лисьих ушках, шептать и бредить... тобой.
- Спи... - слышу я тихий голос, а потом блаженное тепло его рук укутывает меня в кокон из неги и любви.
Утро? Я открыла глаза, отчётливо осознав, что сейчас уже утро, хотя в маленьком окошке на потолке видно было часть усыпанного звёздами неба, да лился нежный, таинственный свет от колдовского шара - Луны. Рядом уже никого не было: лис ушёл сразу же, стоило мне уснуть. Я знаю это, потому что сквозь сон ощутила холод, одиночество и отчаяние от мысли, что всё было лишь чудесным видением.
Я ещё долго сидела в футоне, перебирая воспоминания, как драгоценные бусинки в ожерелье - подарке синих, которое было в Хране. Я сняла его ещё тогда, когда мы с тенгу... Впрочем, не буду о нём вспоминать. Он - ошибка, которая может стоить мне слишком многого.
Руки помнили нежность кожи лиса, шёлк его волос. Закрыла глаза и полностью погрузилась в блаженство. Он любит меня! Как нежно, как осторожно и ласково он касался моей кожи, как жадно ловил стоны и вдохи, с каким жаром отвечал на поцелуи... И жмурился от моей ласки, когда я гладила его волосы, вдыхала его запах. Да я ему так и сказала! Призналась, что он - моё наваждение, что я люблю его, не хочу потерять.
Но он ушёл... А что ты хотела? Чтобы он остался? И тем самым всем дал понять, как ты легкодоступна? Он сделал это, чтобы твоя репутация крутой богини не рухнула в один миг ниже подземного царства. Заботливый Хикэру? Это для меня так ново. Улыбнулась счастливо и выбралась - таки из постели.
- Что значит последний? - спрашивала я, но мужчины упрямо молчали. Ах так! Я тоже умею молчать! И молчала до самого привала. Впрочем, никто этого даже не заметил.
Через пару часов мы сделали остановку. Загорелись два камня с иероглифами, имитируя костёр и плиту для готовки одновременно. Шинджи сделал чаю, выдал по бутерброду, а мне ещё достались фрукты в меду. Вкусно! Полотно главного тенгу приняло меня в свои нежные объятия, я покрутилась ещё, повздыхала, отгоняя тревожные мысли и страхи. И уснула.
- Рассказывай! - сказал спокойно Шинджи, но глаза пылали алым, когти царапали чашку, уже пустую, которую лис всё ещё держал в руках.
- Нечего рассказывать! Поссорились, потом помирились, - коротко отчитался ворон. Он нервно хлопал крыльями и отворачивался. В руке сверкала какая-то блестюшка.
- Что это у тебя? - Хикэру был быстр, как молния. Он метнулся и вырвал драгоценность из руки давнего друга, - Заколка ками! Джиничи... Что у вас произошло?
Тенгу зарычал и взлетел. Хикэру досадливо пнул мешок ворона, мечтая так же наподдать хозяину. Лисы дремали вполглаза, ожидая его возвращения, но появился он только тогда, когда ками сладко потянулась на полотне Отца тенгу, после того, как оба лиса вдоволь налюбовались её телом, длинными, блестящими волосами, нежным румянцем смущения, когда ками поняла всё. Именно в этот момент и упал с неба крылатый наглец. Кинул жадный взгляд на женщину и, увернувшись от кулака белого лиса, подхватил свой мешок.
- Я снова всех задерживаю, да? - спросила, чтобы как-то заполнить паузу. Лисы смотрели неотрывно на меня, заставляя нервничать.
Нашла сапожки, обулась, затянула хвост потуже. Завтрак был скорым, мне не дали даже проглотить последний кусок - так и поволокли дальше. Смириться с грубостью мужиков мне помогли слова Шинджи, что сегодня к вечеру мы будем уже в поместье Луны.
- А вы говорили, что солнце не всходит! - сказала я и подставила улыбающееся лицо нежным лучам.
Что это с ними? Все стали как вкопанные! Лисы переглянулись, проведя между собой какой-то молчаливый диалог, Джиничи выгнул брови дугой, задумчиво прищурился.
- Что? Да что такое? - не выдержала я и затрясла Шинджи за рукав.
- Это может значить...
- Что ками Аматэрасу вернулась! - радостно запрыгала на месте Эйуко! Я поражённо замерла. И я смогу... уйти домой?
- Я...
- Да. Ты сможешь уйти в свой мир, моя ками, - мою радость разделил лишь Шинджи. Он осторожно прижал меня к себе, погладил нежно волосы, снова поцеловал в лоб.
- Шинджи... Если бы всё было по-другому, - простонала я горестно, имея в виду, что запуталась в своих чувствах и тону теперь в них как муха в меду.
- Идём уже! Пора отбить наш дом у ёкаев! - голос Хикэру скрёб затылок своей колкостью, я поёжилась от этой жестокости и гонора.
- Ты прав, брат. Идём.
До самого вечера мы шли на своих ногах. Потом лисы не выдержали и позвали оками. Мы летели над степью, которую уже прорезали синие ветки речек, земля стала полого подниматься ввысь, попадались валуны и глыбы. Горы приближались...
У подножия высоких гор сияла драгоценным алмазом долина. В её центре был пятиуровневый замок с огромным, белоснежным, сияющим шаром на крыше! По контуру поместье окружал ажурный забор из серебристого металла. Через каждые несколько метров стояли гладкие, железные столбики с малыми шарами наверху. Они также сверкали, как и тот огромный на дворце.
С горы в долину ниспадал невысокий, ласковый, какой - то нереально - тихий водопад. Тысячи брызг преломляли свет луны, создавая невероятное, сюрреалистическое видение сна. Будто попал в сказку, где уснуло целое королевство, оставив сам лишь город.
Оками спустились на землю у самих ворот. Я смутно ощущала, как Шинджи помогает мне сойти с Оби, как берёт за руку и ведёт к арке серебристого цвета. В душе металось волнение, нетерпение и азарт. Сейчас я увижу богов этого мира!
На столбиках были знаки. Тёмно-синяя краска, она переливается огоньками. Двор вымощен ровными, аккуратными, квадратными плиточками, они также мягко сияли, добавляя нереальности пейзажу. Разглядывая сам замок, я не заметила, что нас встречают.
Во дворе стояли... ками? Вероятно, это именно боги. Ведь не может у простого смертного быть такой силы, красоты, или же наоборот - страхолюдной внешности, как у здоровяка в доспехах.
- Наконец-то! - это прошелестел... ветер? Нет... Этот нежный голос, напоминающий журчание ручейка, принадлежал молодому мужчине.
Сказочный, воздушный, волосы серебряные, укрытые сизым туманом, длинные рукава белоснежного кимоно скрывают изящные кисти. Волнение ли заставило его перебирать украшения на поясе? Длинный, костяной гребень с алыми знаками то и дело щёлкал, норовя раскрыться. А ками... летал над плитами пола, его босые ступни были маленькими, словно у ребёнка. Глаза полны тайны, печали и... знания. Древний бог, сильный. Но желающий играть в милого мальчика. Я поёжилась от его пронизывающего взгляда и тоже склонилась в поклоне.
Поклоны сделали и статная, белокурая госпожа в белоснежном наряде. У неё был алый завиток, схожий с такими же на лбах Шинджи и Хикэру. Склонился и здоровяк, и похожий на шипастую глыбу старик, и ласково улыбающаяся старушка, и трое толстяков, и необычная пара из лазурной девы и жаборотого мужчины. Высокая брюнетка в синем кимоно после поклона тут же выпрямилась, но лучше бы она кланялась - уж больно колючим был её взгляд.
- Мы с сестрой приносим свои искренние извинения за то, что пришлось так... - бог замялся на миг, - Пригласить вас. Я рад предоставить вам свой дом, высокородная госпожа! Как вас зовут?
- А вас? - улыбнулась я воздушному существу, в котором силы было на десять здоровяков.
- Цукиёми... - прошелестел блондин и приопустил ресницы. Да, я оценила. Длинные, серебристо-серые, пушистые, они двумя опахалами легли на щёки.
- А я... Алойя.
Как и ожидалось, мир вновь среагировал на моё имя. Я отнеслась к этому спокойно, мои спутники - тоже. А вот боги взволновались не на шутку. Тревога в их глазах сменилась радостью, каким-то предвкушением что ли.
- Высокая госпожа! Если вы устали, вас проводят в покои для отдыха. А поговорить о... делах мы можем и завтра, - журчал Цукиёми, сопровождая меня по коридорам и залам. Как-то незаметно нас оставили одних, исчезли лисы и тенгу. Я заоглядывалась, недоумевая, куда их увели, бог Луны увидел моё беспокойство и поспешил успокоить, - Не волнуйтесь о мальчиках! Их увели мои слуги. Да и с матерью им нужно поговорить. Это ваши покои, ками Алойя! Какое прекрасное имя, самое прекрасное из слышанных мной.
- Благодарю, - моя улыбка была искренней. Ведь он ничего плохого мне не сделал, этот ками, - У вас чудесное поместье. Я будто в сказке... или чьём-то сладком сне.
- Как я рад это слышать, моя госпожа! Свет луны светит влюблённым, он дарит лёгкие сны, томные мечтания... Вы ощутили это... Вы влюблены, Алойя?
- С чего вы взяли? - дёрнула я плечом и отвернулась. Да, я всё ещё люблю своих мужей! А не... Сжала челюсти, загоняя внутрь своих демонов.
Моя комната была просторной, светлой. Шёлк на стенах расписан красивыми картинами: пруды, птицы, цветы, сверкают маленькими кристалликами серебристого цвета тайные знаки. Стены светились ласковым, нежным светом. Как красиво здесь... В центре стоял столик с чашечками и блюдцами, на нём исходил паром пузатый чайничек. В вазе стояла веточка сакуры, излучая невероятный аромат.
В центре помещения лежал белоснежный татами, у стен стояли приземистые комоды, на них чадили курильницы с зажжёнными палочками. Дым... сладкий, расслабляющий. Надеюсь, это не наркотическое что-то. Не хватало нести что-нибудь глупое и опозориться перед иномирными богами!
- О! Мне достаточно лишь взгляда на существо, чтобы понять его чувства. А уж такие эмоции... Но я не стану вас смущать, а лучше поручу заботу о вас своим слугам. Юи, Бэй-бэй! Помогите госпоже! Как таковых смен дня и ночи у нас нет, но вы ощутите время утра, как в вашем мире.
- Нет? - удивилась я, - Но ведь мы видели солнце!
- Солнце? - удивился бог. Он даже облетел меня кругом, - Оно... грело, светило?
- Да. И грело, и светило. Лисы думают, что вернулась ваша беглая богиня...
- Ах! - отшатнулся от меня Цукиёми, - Если бы это было так, прелестное дитя! Но её по-прежнему нет... Что-то случилось в пути, моя ками? Ведь ваша сила такой же направленности, что и у нашей Аматэрасу! - Серые бездны засверкали, закружились вихрями, я ощутила головокружение, уцепилась за комод рукой, - Кто... Кто это сделал?
Внезапный гнев этого ками полоснул меня по нервам, дыхание перехватило. Тогда только он опомнился, вернул свой обычный благостный вид.
- Простите меня, сияющая! Это очень радостная весть для всех нас. Располагайтесь!
И улетучился. Мальчики... Или нет. Девочки? В общем, слуги, тоненькие и безликие, в одинаковых серых кимоно и с идентичными чёрными головами, с чёрными же косами, постоянно сгибаясь и не поднимая на меня глаз, вежливо оттащили меня к столику, обслужили, подождали, пока я поем. Затем вытащили из стенной ниши футон, расстелили его на татами и указали мне на спальное место.
- А ванна... Уборная здесь есть? - спросила я, уже отчаявшись, что кто-то догадается о естественных надобностях организма. Может эти ками манной питаются, а вместо купания медитируют на лотос, но я из плоти и крови.
Мальчики угодливо поползли по полу, доползли до разукрашенной стенки, один положил руку на крыло павлина, другой - на его клюв. Дверца отошла в сторону, обнажив купальню. После того, как моя просьба была выполнена, оба прислужника удалились.
Дощатый пол. Какое-то необычное дерево: в нём, как в малахите, мерцали волокна, переливаясь всеми оттенками зелени. Стены из светлых планок, гладкие, синевато-серые. Две скамейки, каменная ванна, кувшины, бадейки. И три бутылька с разноцветными крышечками. Шампунь? Руки тут же сцапали ближайший, отвинтили крышку. По комнате поплыл тонкий, чувственный аромат. Цветы, но есть ещё что-то... Не знаю, что это. Не удивлюсь, если это что-то уж очень экзотическое, вроде языка того червя. Бр-р! Закрыла крышку и поставила флакон обратно.
- Ну что ты в самом деле! - обвинила я себя в трусости, - Когда ты ещё побываешь в таком месте?
Обмылась из кувшина, а затем погрузилась в воду. Аромат из флакона под кодовым названием "алый"(из-за цвета крышечки) проникал в тело будто опиумные пары. Всё тягучее, вода ласкает кожу, волосы и веки тяжелеют, дыхание сбивается. Знак горит алым...
- Ты что творишь?! - кричит кто-то и вытаскивает меня из купальни. Хикэру? Мой мутный взгляд цепляется за его лицо, за алый завиток на лбу, - Нельзя лить столько ои(1)! Глупая ками... Хорошо, что я почуял твоё состояние!
- Ты... - говорить удавалось с трудом, будто язык и губы отнялись, отмерли, - Ты почему... здесь...
- Мы почувствовали, что с тобой неладно, - лис вытащил меня из ванной, отнёс в комнату, присел на футон и уложил меня себе на колени, - Джи почуял... Не знаю как. Сказал, что ты в опасности, мы рванули сюда.
- Джи? Где...
- Пустил меня, разумеется! - уверенно сказал Хикэру, - Ещё бы не пустил...
На скуле лиса уже исчезал синяк. Коснулась его щеки, он замер, а потом прильнул к моей руке, как большой кот. Я хочу сказать ему, что он такой красивый! Что я хочу его поцеловать, а вместо слов выходит что-то вроде мычания коровы! Я плачу от досады и тяну его к себе.
- Ками... Ты не ведаешь, что творишь! Надышалась этой дряни от Цукиёми! Хитрожо...
Я дотянулась! И поцеловала его... Как сладко, как волнующе! Желанный, долгожданный, такой вкусный поцелуй... Нет, не уходи... Лис долго смотрел в мои глаза. Ты же видишь! Ты должен видеть! И чувствовать! Я... люблю тебя... Почему, зачем? Чем и как это закончится...
- Ками, р-р-р! Ты потом пожалеешь...
- Нет, - о! Мне удалось сказать это! - Лю...блю... тебя...
Хикэру закрыл глаза, на лице выражение муки и его обычной злости. На кого ты злишься, милый? На меня? Сияющие глаза показали мне... Невероятно... Дай, дай коснуться тебя... Руки дрожали, дыхание сбивалось, а я гладила его руки, плечи, он не был против. Его глаза широко раскрыты, в них вихри, кружат и кружат, в них я вижу себя: я желанна, каждая моя ласка для него откровение. Белая ткань с шелестом покидает владельца, наше сражение закончено в мою пользу! Привстала, села напротив него, взяла за руку. Коснись меня, Хикэру! Замираю, теряюсь, впитывая его нежность, выгибаюсь навстречу горячим губам, цепляюсь за гладкие пряди, счастливо смеюсь, и снова стоны, всхлипы.
Мой лис... Мягкий матрас прогибается под нашими телами, огоньки вспыхивают ярко... когда Хикэру опустился на меня, а его руки начали путешествие вниз, коснулись самых чувствительных мест на теле! О! Блаженство! Я чувствую тебя всей кожей, всей сутью... Возбуждённая плоть любимого на моём животе, восхищённо ласкаю его, сжимаю рукой, со стоном и мольбой смотрю в серебряные озёра. Мучительно, сладостно, неспешно... Он во мне, не пущу, не отдам... Улыбаюсь, плачу, царапаю могучие плечи, ловлю его губы, поцелуи жадные, мы пьём дыхание друг друга, по нервам бьёт ток, мучительное наслаждение прошивает от макушки до пяток. Лиса не нужно просить и молить - он также, как и я, любит сильно, до боли и крика, впиваясь когтями и зубами в живую плоть, получать удовольствие.
Вспышка света, снова он во мне, снова счастье, нега и ощущение правильности, наполненности, фатума. Это должно было случиться, ты же знаешь? Знаю... Ты мой, Хикэру! Ты... о-о-у! Ты мо-о-ой!!! Нет, не уходи, прошу... Ещё немного... Потом ты снова будешь презирать меня... За страсть к ним... За своего тенгу, за Шинджи... Сейчас, только сейчас и здесь ты мой. Я могу ласкать твои волосы, гладить нежную шёрстку на твоих лисьих ушках, шептать и бредить... тобой.
- Спи... - слышу я тихий голос, а потом блаженное тепло его рук укутывает меня в кокон из неги и любви.
Утро? Я открыла глаза, отчётливо осознав, что сейчас уже утро, хотя в маленьком окошке на потолке видно было часть усыпанного звёздами неба, да лился нежный, таинственный свет от колдовского шара - Луны. Рядом уже никого не было: лис ушёл сразу же, стоило мне уснуть. Я знаю это, потому что сквозь сон ощутила холод, одиночество и отчаяние от мысли, что всё было лишь чудесным видением.
Я ещё долго сидела в футоне, перебирая воспоминания, как драгоценные бусинки в ожерелье - подарке синих, которое было в Хране. Я сняла его ещё тогда, когда мы с тенгу... Впрочем, не буду о нём вспоминать. Он - ошибка, которая может стоить мне слишком многого.
Руки помнили нежность кожи лиса, шёлк его волос. Закрыла глаза и полностью погрузилась в блаженство. Он любит меня! Как нежно, как осторожно и ласково он касался моей кожи, как жадно ловил стоны и вдохи, с каким жаром отвечал на поцелуи... И жмурился от моей ласки, когда я гладила его волосы, вдыхала его запах. Да я ему так и сказала! Призналась, что он - моё наваждение, что я люблю его, не хочу потерять.
Но он ушёл... А что ты хотела? Чтобы он остался? И тем самым всем дал понять, как ты легкодоступна? Он сделал это, чтобы твоя репутация крутой богини не рухнула в один миг ниже подземного царства. Заботливый Хикэру? Это для меня так ново. Улыбнулась счастливо и выбралась - таки из постели.
