Руны с Запада и с Востока принципиально ничем не отличаются и тоже не читаются – ибо, говорит мировое сообщество, откуда в Норвегии тюрки, а на Алтае викинги? Еще одна проблема в том, что писали в те времена как слева направо, так и наоборот, единые правила еще не устоялись. Направление менялось даже внутри одного текста. Между словами не было пробелов. Отсюда разночтение.
У Игоря получалось что-то свое – смесь славянских, тюркских и древнееврейских мотивов плавно вырисовывали новый вариант прочтения. Древнееврейский понадобился для перевода некоторых уже прочитанных слов. В «яосаваофадониикак» – начале часто повторяющейся надписи, знакомой, например, по обороту известной камеи с нимфой и купидоном (они, как ни странно, изображены прилично, потому картинка в общем доступе), явственно проступает «саваоф» – бог воинств, бесплотных сил. Вот вам и нимфы с купидонами. Неисповедимы пути Господни. А обращение нимфы очень похоже на начало просьбы или покаяния: «Я, о Саваоф…» Вариантов разбития фразы много, а с учетом обратного чтения – дважды много. Игорь все же остановился на обращении к имени, которое традиционная история к этрускам никак не относит. А почему, собственно? Ну, неисповедимы пути Господни, нельзя исключать что-то на основании, что современная наука считает это невозможным. Земля-то, как позже выяснилось, все же вертится.
Едва еще не переведенные, но прочтенные по новому слова сложились в предложения, вернулись галлюцинации. Или сон. Или полтергейст.
Позади раздался стук, будто уронили мешок с мукой. Пока левая рука хватала нож, в правой уже взлетал в замахе топор. Что новому гостю понадобится на этот раз? Жизнь? Бессмертная душа? Кожа, чтобы сделать чучело? Человечинка на шашлык? Или заставит переписать на себя квартиру?
Никто не нападал и не покушался на имущество. Топор едва остановился, чтоб не причинить вреда посетителю, ничуть не похожему на прочих: посреди комнаты лицом в ковер корчилась в муках юная дева. Как и предыдущий гость, от обилия одежды она не страдала. Тонкие руки, грациозная спинка, изящные ножки… От пришелицы исходила волна странного чувства, что они с Игорем сто лет знакомы, и их что-то связывает. Только изумрудного цвета длиннющие волосы намекали, что это не так, потому что забыть такое не получилось бы при всем желании.
Никакого огня страсти и животного зова, как у ночной оранжевоволоски, ни голодного взгляда вампира, что напоминал наркошу во время ломки, ни равнодушия травоядного дьявола, ни о чем не помышлявшего, кроме тупого поедания всего, что может быть переварено хотя бы в теории – не было ничего, что вызвало бы неприязнь или чувство опасности. Наоборот, эту гостью хотелось баюкать и лелеять, связать с ней жизнь и нарожать детей.
Нагая фигурка лежала ничком и дергалась в судорогах. С трудом поднявшиеся глаза – огромные, ярко-зеленые, полные страдания – искали что-то в комнате. По Игорю они просто скользнули, как по неживому, и продолжили поиск.
Ее боль ощущалась как собственная. В те пару мгновений, что Игорь приходил в себя перед броском на помощь, девичьи губы пересохли, волосы потеряли блеск, а испещренное прожилками белое тело зашелушилось и стало осыпаться. Игорь не поверил бы, не увидь своими глазами. Только что налитая жизнью кожа пошла реальными трещинами, как корка земли в засуху.
Всем существом умирающая незнакомка тянулась к графину с водой. Где же ее носило, чтобы гибнуть от жажды? И почему в таком виде? Нет, после ухода жены против нескромных женских образов Игорь ничего не имел, но любопытно распирало.
Он ринулся за стаканом. Вслед раздалось:
– Стакан не надо. Только воду. Побольше!
Тихий голосок журчал как ожидаемая вода. Ради такого голоска мужчины сворачивают горы и в ЗАГС. Ми-ми-миметр зашкаливал.
Игорь подскочил с графином в руках, и девица просто вытянулась на полу:
– Лей! По всему телу! С головы до ног!
Приказ, конечно, странный, но если девушка просит…
От нее брызнуло в стороны, ковер намок, зато гостье полегчало. Игорь будто в кино попал: трещины затягивались мгновенно, как по волшебству. Обновленная кожа дала бы сто очков вперед амурчикам с шедевров Возрождения, она блестела, молочно светилась и звала погладить.
– Еще! – попросила гостья, перекатываясь на спину.
Грудка у нее оказалась маленькая и тугая, под стать тылу, а волосы не крашенными. Милое личико молило поторопиться.
В ванной для скорости пришлось вывернуть на максимум оба крана, зато графин набрался почти мгновенно.
– Это болезнь такая? – предположил Игорь, когда вторая порция тоже закончилась. – Тогда, может, в душ? Так понимаю, что вода – лекарство, а там этого добра…
Он сграбастал холодное тельце и понес в ванную.
Девушка не возражала, она беспрекословно легла в эмалированную емкость и даже не поежилась, когда кожа коснулась ледяного чугуна. Полившаяся в ноги вода любого заставила бы вскочить – ждать, пока чуть тепленькая раскочегарится, и потечет горячая, времени не было. Гостью это не смущало. Ее ничего не смущало. Недавний ужас забылся, теперь раскованная поза и весь облик пришелицы рисовали перед Игорем чудесные перспективы.
– Что-то еще? – спросил он, увидев, как она ожила и взбодрилась.
– Как тебя зовут?
– Игорь.
– Или ко мне, Игорь.
Навстречу призывно потянулись руки.
Не будь предельно насыщенной ночки, он прыгнул бы в ванну прямо в одежде. Сейчас в первую очередь хотелось разобраться.
– Ты кто?
Уютные руки продолжали звать в объятия:
– Неважно, я пришла к тебе. Иди же!
«Дилинь-дилинь!» – разнеслось по квартире.
Почти сразу в замке провернулся ключ. Это могла быть только Лиза. Ключ у нее остался, а позвонила, чтоб предупредить, если Игорь не один. Но ждать, чтоб, если он не один, то успел что-то предпринять, она не стала. Вслед за первым замком щелкнул второй, и дверь распахнулась.
– Я пришла за цвета… – Лиза осеклась и оглянулась. Глаза изумленно раскрылись. – Это все ты? Ты сам?!
– Понимаешь…
Слова разбежались, но мозг перестал их ловить, он впал в ступор вместе с бывшей супругой: квартира сияла чистотой, всюду царил порядок. Миг назад этого не было. Теперь было. Каждый из съеденных цветочков находился на месте, причем цвел и благоухал. На рабочем столе документы сложились в ровные пачки, снимки со стен исчезли. Разбросанной одежды не видно, и это намекало, что она чудесным образом сама развесилась в шкафу. Пол блестел, с ковра исчезли мокрые пятна.
– Ты исправился?!
Лиза озиралась, в глазах стоял восторг. Стадии удивления-изумления-ошеломления пронеслись быстрее кадров в кино, и сейчас бывшая супруга приходила в себя.
Каштановые кудри обрамляли до сих пор любимое лицо, футболка и джинсы облегали фигуру, с которой столько связано... Игорь любовался потерянным счастьем. Идиот. Не ценил. Не понимал. А всего-то требовалось выделить десять минут в день…
– Ты же хотела, чтоб я что-то сделал по дому…– он запнулся, но заставил себя продолжить, – и если ты за цветами… то не надо. Видишь, им здесь хорошо.
– У меня нет слов. – Лиза посмотрела на него новыми глазами. – Прости, мне казалось, что ты никогда не поймешь… – Она вновь оглядела квартиру. – Ну, тогда я пойду?
– Ага.
– Пока.
Он проводил ее в прихожую. Едва дверь захлопнулась, «карета вновь превратилась в тыкву». Разгром и бедлам вернулись. На подоконнике торчали объеденные корешки, стены устрашали пришпиленными фотографиями. А в ванной журчала вода. Игорь вспомнил про гостью.
Кто же она – та, что плещется в ванной и вновь зовет составить компанию?
Ну, дурррак. Вампиры пьют кровь, козлы жуют траву, а кто не может без воды? Без вариантов – русалка!
Должен быть хвост. Впрочем, почему «должен» и кому? В разных версиях русалки выглядят по-разному, в большинстве историй они по земле ходят ногами, а рыбьим хвостом обзаводятся, когда вернутся в родную стихию.
Нужно бы ее покормить. Вампир поел и исчез. И козлодемон тоже. Тенденция уловлена. Правда, первая посетительница ничего не ела… но ушла не менее довольной.
Нечего философию разводить, нужно наводить мосты между мирами. Лучше сытая русалка в ванне, чем голодный вампир за спиной. Хорошо еще Змей-Горыныч на огонек не заглянул. Вот был бы огонек.
Чем питаются русалки? Добрыми молодцами. А если не едят, то, как помнится, на дно утаскивают. Впрок, видимо. Что еще известно о русалках? Живут в воде… и, собственно, все, больше ничего конкретного.
Ревизия холодильника привела к вопросу:
– Хочешь рыбы? Не знаю, какую предпочтешь: есть замороженная, консервированная и жареная.
Игорь спрашивал через дверь – зайти к девушке в ванную без спроса воспитание не позволило.
– Давай всю, я такая голодная!
Ну вот, пригласили, можно входить. Он аккуратно водрузил на бортик ванной поднос с мороженной путассу, вскрытой банкой скумбрии в собственном соку и куском жареной рыбы, который наскоро разогрел в микроволновке. Гостья – воплощение крайностей, одновременно невинности и соблазна – встретила поднос горящим взором и первым же движением опрокинула в воду.
– Ой, какая я неловкая… Нет-нет! – Она жестко остановила Игоря, когда бросился вылавливать. – Оставь.
– Но…
– Никаких но.
До сих пор картинка перед глазами была приятной, теперь он присел на стиральную машину, с некоторой брезгливостью наблюдая поедание «даров моря» прямо из воды. Гостья не пользовалась ножом и вилкой, что валялись сейчас на дне ванной. Она руками шарила в помутневшей жиже и найденное отправляла в рот целиком. Так птицы и крупные рыбы заглатывают пойманную добычу – головой в рот и дальше вместе с хвостом. Зрелище не для слабонервных.
– Ты русалка?
– Сомневаешься? – Подтвердившая догадку русалка нашла самую большую рыбину среди только что вынутых из морозилки, вставила в горло и захрустела, перемалывая одновременно зубами, пищеводом и неизвестно чем еще, казавшимся для этого не приспособленным. На четкость произношения полнота рта не влияла. – Как же вызвал?
– Я не…
Внезапно сошлось: сначала ночная гостья с тем хмырем, что ошивался за дверью, затем вампир и черт-вегетарианец, теперь вот русалка. Каждый раз галлюцинация случалась, когда проговаривались слова с камня – с напрягом, но не понимая их значения. Озарило:
– Заклинания?!
Русалка заглотила очередную рыбину и пожала плечами:
– Можно и так сказать. Как только раздается зов, некая сила выдергивает контрактника из нашего мира и переносит к посетителю. Радует, что возвращают в тот же момент, из которого забрали, иначе с окружающими хлопот не оберешься.
– И у вас тоже? – Игорь вновь представил, как отреагировала бы Лиза на происходящее, случись оно до развода. – Кстати, о Лизе. Почему она ничего не заметила?
– Это наша русалочья особенность – морок на людей наводить. Ты что же, думаешь, по-настоящему я вот такая? – Русалка провела ладонями по самым будоражащим фантазию местам. – Это для тебя стараюсь. Сначала, когда вызвал – чтоб не испугался и не прибил случайно, а то, знаешь, с другими бывало и такое. Затем из головы твоей женщины я взяла картинку, как здесь должно быть, чтобы она крик не подняла и спокойно ушла. Затем уже собралась у тебя кусочек чего-нибудь откусить на обед, большего нам не разрешают, а тут ты с подносом. Одно слово – душка. Игорь, вызывай меня еще, я тебе такой морок обеспечу – обратно не захочешь!
Кусок жареной рыбы исчез во рту русалки непережеванным.
Игорь полюбопытствовал:
– А как ты выглядишь в реальности?
– Оно тебе надо? Увидишь – станет противно, и вызывать больше не будешь. – Сыто рыгнув, гостья облизала губы и нагнулась за новой порцией. – Ладно уж, скажу для общего развития. Тюленя представляешь? Так вот, ничего общего. Ближе к дельфинам. Но в отличие от них мы с вами прямые родственники, просто развивались в разных условиях. Человеческая кожа слишком нежна для жизни под водой, особенной прослойки жира у человеческих существ нет, а против давления нужны чешуя или хотя бы плотная шкура, как у нас. Вода – среда очень плотная, без плавников даже с хвостом быстроты и маневрирования не получится. И человеческая речь там бесполезна, проходит только ультразвук. Не приспособься мои пращуры к другой жизни, они погибли бы, а без использования морока их давно переловили бы ради потехи или съели в голодные годы.
– Ясно. Я слышу голос, вижу тебя, но все это – гипноз…
– Морок, – поправила русалка. – Технически это разные вещи. Гипнозом мы не владеем, а жаль – обезволенная добыча приходила бы сама. Мы только создаем видимость для окружающих.
Приятное глазу создание воспринималось теперь по-другому. Одно дело, когда девушка смывает косметику, отклеивает накладные ресницы… и даже когда снимает парик – это можно как-то перенести, но тут – рыба!
На ум пришла другая, тоже красавица и, кажется, неподдельная.
– Ко мне ночью приходила такая… с оранжевыми волосами, в одном передничке…
– Суккуб.
Слово знакомое, но что означало, Игорь не помнил. Не его профиль.
– Чем отличаются от человека?
Не переставая жевать, русалка хмыкнула:
– Зачем вызываешь, если не знаешь? Так до беды недалеко. Суккубы и инкубы – сущности, что вышли за пределы мира, а о своих голодных до ощущений человеческих ипостасях они вспоминают, только когда их вызовут, как ты говоришь, заклинаниями. Тогда их нужно кормить, иначе горе тому вызывателю.
У Игоря волосы зашевелились. Кормить?!
– А инкуб, – спохватился он, – это такой же, только мужик?
– Ты просто гений сообразительности.
– А чем кормят тех и других?
– Они сами питаются. Собственными ощущениями. Стоит суккубу или инкубу остаться без любимого раздражителя, он наше пространство свернет в трубочку и на закрутки пустит. Это же просто одинокий сгусток мысли, когда выходит за рамки человеческого. Оттого и возвращается перекусить новой порцией ощущений для броска к очередным звездам или другим Вселенным. Даже представить не могу, куда закидывает чистая мысль, не обремененная телом. Ты, выходит, умудрился вызвать двоих? – Русалка сладко потянулась и вздохнула. – Тут одного-то не дозовешься. Тебе повезло. Они одиночки, и мне кажется, что даже не догадываются о существовании друг друга. Их же несколько штук на все бесконечное мироздание.
Информированность простой русалки насторожила.
– Откуда все это знаешь?
– Из голов тех, кто вызывает. Я побывала во многих мирах.
Стоп, перед Игорем – кладезь сумбурно собранной информации, которой Википедия и иже с ней в подметки не годятся!
– Расскажи про козлоногих. – На всякий случай он отошел и прислонился спиной к двери ванной. Вдруг русалка снова проголодается? – Они опасны?
– Сатиры? Самые безобидные существа в мире.
Безобидные?! С тоской вспомнилось про рубашку, свитер и носки.
– На ваш взгляд они страшноваты, – продолжила русалка, – но их самок – нимф – люди, похожие на тебя, вызывают чаще всего.
Игорь перевел разговор на другое:
– Что скажешь про вампиров?
– Тоже безобидные, если по одному. Когда-то жили с вами, но что-то пошло не так.
У Игоря получалось что-то свое – смесь славянских, тюркских и древнееврейских мотивов плавно вырисовывали новый вариант прочтения. Древнееврейский понадобился для перевода некоторых уже прочитанных слов. В «яосаваофадониикак» – начале часто повторяющейся надписи, знакомой, например, по обороту известной камеи с нимфой и купидоном (они, как ни странно, изображены прилично, потому картинка в общем доступе), явственно проступает «саваоф» – бог воинств, бесплотных сил. Вот вам и нимфы с купидонами. Неисповедимы пути Господни. А обращение нимфы очень похоже на начало просьбы или покаяния: «Я, о Саваоф…» Вариантов разбития фразы много, а с учетом обратного чтения – дважды много. Игорь все же остановился на обращении к имени, которое традиционная история к этрускам никак не относит. А почему, собственно? Ну, неисповедимы пути Господни, нельзя исключать что-то на основании, что современная наука считает это невозможным. Земля-то, как позже выяснилось, все же вертится.
Едва еще не переведенные, но прочтенные по новому слова сложились в предложения, вернулись галлюцинации. Или сон. Или полтергейст.
Позади раздался стук, будто уронили мешок с мукой. Пока левая рука хватала нож, в правой уже взлетал в замахе топор. Что новому гостю понадобится на этот раз? Жизнь? Бессмертная душа? Кожа, чтобы сделать чучело? Человечинка на шашлык? Или заставит переписать на себя квартиру?
Никто не нападал и не покушался на имущество. Топор едва остановился, чтоб не причинить вреда посетителю, ничуть не похожему на прочих: посреди комнаты лицом в ковер корчилась в муках юная дева. Как и предыдущий гость, от обилия одежды она не страдала. Тонкие руки, грациозная спинка, изящные ножки… От пришелицы исходила волна странного чувства, что они с Игорем сто лет знакомы, и их что-то связывает. Только изумрудного цвета длиннющие волосы намекали, что это не так, потому что забыть такое не получилось бы при всем желании.
Никакого огня страсти и животного зова, как у ночной оранжевоволоски, ни голодного взгляда вампира, что напоминал наркошу во время ломки, ни равнодушия травоядного дьявола, ни о чем не помышлявшего, кроме тупого поедания всего, что может быть переварено хотя бы в теории – не было ничего, что вызвало бы неприязнь или чувство опасности. Наоборот, эту гостью хотелось баюкать и лелеять, связать с ней жизнь и нарожать детей.
Нагая фигурка лежала ничком и дергалась в судорогах. С трудом поднявшиеся глаза – огромные, ярко-зеленые, полные страдания – искали что-то в комнате. По Игорю они просто скользнули, как по неживому, и продолжили поиск.
Ее боль ощущалась как собственная. В те пару мгновений, что Игорь приходил в себя перед броском на помощь, девичьи губы пересохли, волосы потеряли блеск, а испещренное прожилками белое тело зашелушилось и стало осыпаться. Игорь не поверил бы, не увидь своими глазами. Только что налитая жизнью кожа пошла реальными трещинами, как корка земли в засуху.
Всем существом умирающая незнакомка тянулась к графину с водой. Где же ее носило, чтобы гибнуть от жажды? И почему в таком виде? Нет, после ухода жены против нескромных женских образов Игорь ничего не имел, но любопытно распирало.
Он ринулся за стаканом. Вслед раздалось:
– Стакан не надо. Только воду. Побольше!
Тихий голосок журчал как ожидаемая вода. Ради такого голоска мужчины сворачивают горы и в ЗАГС. Ми-ми-миметр зашкаливал.
Игорь подскочил с графином в руках, и девица просто вытянулась на полу:
– Лей! По всему телу! С головы до ног!
Приказ, конечно, странный, но если девушка просит…
От нее брызнуло в стороны, ковер намок, зато гостье полегчало. Игорь будто в кино попал: трещины затягивались мгновенно, как по волшебству. Обновленная кожа дала бы сто очков вперед амурчикам с шедевров Возрождения, она блестела, молочно светилась и звала погладить.
– Еще! – попросила гостья, перекатываясь на спину.
Грудка у нее оказалась маленькая и тугая, под стать тылу, а волосы не крашенными. Милое личико молило поторопиться.
В ванной для скорости пришлось вывернуть на максимум оба крана, зато графин набрался почти мгновенно.
– Это болезнь такая? – предположил Игорь, когда вторая порция тоже закончилась. – Тогда, может, в душ? Так понимаю, что вода – лекарство, а там этого добра…
Он сграбастал холодное тельце и понес в ванную.
Девушка не возражала, она беспрекословно легла в эмалированную емкость и даже не поежилась, когда кожа коснулась ледяного чугуна. Полившаяся в ноги вода любого заставила бы вскочить – ждать, пока чуть тепленькая раскочегарится, и потечет горячая, времени не было. Гостью это не смущало. Ее ничего не смущало. Недавний ужас забылся, теперь раскованная поза и весь облик пришелицы рисовали перед Игорем чудесные перспективы.
– Что-то еще? – спросил он, увидев, как она ожила и взбодрилась.
– Как тебя зовут?
– Игорь.
– Или ко мне, Игорь.
Навстречу призывно потянулись руки.
Не будь предельно насыщенной ночки, он прыгнул бы в ванну прямо в одежде. Сейчас в первую очередь хотелось разобраться.
– Ты кто?
Уютные руки продолжали звать в объятия:
– Неважно, я пришла к тебе. Иди же!
«Дилинь-дилинь!» – разнеслось по квартире.
Почти сразу в замке провернулся ключ. Это могла быть только Лиза. Ключ у нее остался, а позвонила, чтоб предупредить, если Игорь не один. Но ждать, чтоб, если он не один, то успел что-то предпринять, она не стала. Вслед за первым замком щелкнул второй, и дверь распахнулась.
– Я пришла за цвета… – Лиза осеклась и оглянулась. Глаза изумленно раскрылись. – Это все ты? Ты сам?!
– Понимаешь…
Слова разбежались, но мозг перестал их ловить, он впал в ступор вместе с бывшей супругой: квартира сияла чистотой, всюду царил порядок. Миг назад этого не было. Теперь было. Каждый из съеденных цветочков находился на месте, причем цвел и благоухал. На рабочем столе документы сложились в ровные пачки, снимки со стен исчезли. Разбросанной одежды не видно, и это намекало, что она чудесным образом сама развесилась в шкафу. Пол блестел, с ковра исчезли мокрые пятна.
– Ты исправился?!
Лиза озиралась, в глазах стоял восторг. Стадии удивления-изумления-ошеломления пронеслись быстрее кадров в кино, и сейчас бывшая супруга приходила в себя.
Каштановые кудри обрамляли до сих пор любимое лицо, футболка и джинсы облегали фигуру, с которой столько связано... Игорь любовался потерянным счастьем. Идиот. Не ценил. Не понимал. А всего-то требовалось выделить десять минут в день…
– Ты же хотела, чтоб я что-то сделал по дому…– он запнулся, но заставил себя продолжить, – и если ты за цветами… то не надо. Видишь, им здесь хорошо.
– У меня нет слов. – Лиза посмотрела на него новыми глазами. – Прости, мне казалось, что ты никогда не поймешь… – Она вновь оглядела квартиру. – Ну, тогда я пойду?
– Ага.
– Пока.
Он проводил ее в прихожую. Едва дверь захлопнулась, «карета вновь превратилась в тыкву». Разгром и бедлам вернулись. На подоконнике торчали объеденные корешки, стены устрашали пришпиленными фотографиями. А в ванной журчала вода. Игорь вспомнил про гостью.
Кто же она – та, что плещется в ванной и вновь зовет составить компанию?
Ну, дурррак. Вампиры пьют кровь, козлы жуют траву, а кто не может без воды? Без вариантов – русалка!
Должен быть хвост. Впрочем, почему «должен» и кому? В разных версиях русалки выглядят по-разному, в большинстве историй они по земле ходят ногами, а рыбьим хвостом обзаводятся, когда вернутся в родную стихию.
Нужно бы ее покормить. Вампир поел и исчез. И козлодемон тоже. Тенденция уловлена. Правда, первая посетительница ничего не ела… но ушла не менее довольной.
Нечего философию разводить, нужно наводить мосты между мирами. Лучше сытая русалка в ванне, чем голодный вампир за спиной. Хорошо еще Змей-Горыныч на огонек не заглянул. Вот был бы огонек.
Чем питаются русалки? Добрыми молодцами. А если не едят, то, как помнится, на дно утаскивают. Впрок, видимо. Что еще известно о русалках? Живут в воде… и, собственно, все, больше ничего конкретного.
Ревизия холодильника привела к вопросу:
– Хочешь рыбы? Не знаю, какую предпочтешь: есть замороженная, консервированная и жареная.
Игорь спрашивал через дверь – зайти к девушке в ванную без спроса воспитание не позволило.
– Давай всю, я такая голодная!
Ну вот, пригласили, можно входить. Он аккуратно водрузил на бортик ванной поднос с мороженной путассу, вскрытой банкой скумбрии в собственном соку и куском жареной рыбы, который наскоро разогрел в микроволновке. Гостья – воплощение крайностей, одновременно невинности и соблазна – встретила поднос горящим взором и первым же движением опрокинула в воду.
– Ой, какая я неловкая… Нет-нет! – Она жестко остановила Игоря, когда бросился вылавливать. – Оставь.
– Но…
– Никаких но.
До сих пор картинка перед глазами была приятной, теперь он присел на стиральную машину, с некоторой брезгливостью наблюдая поедание «даров моря» прямо из воды. Гостья не пользовалась ножом и вилкой, что валялись сейчас на дне ванной. Она руками шарила в помутневшей жиже и найденное отправляла в рот целиком. Так птицы и крупные рыбы заглатывают пойманную добычу – головой в рот и дальше вместе с хвостом. Зрелище не для слабонервных.
– Ты русалка?
– Сомневаешься? – Подтвердившая догадку русалка нашла самую большую рыбину среди только что вынутых из морозилки, вставила в горло и захрустела, перемалывая одновременно зубами, пищеводом и неизвестно чем еще, казавшимся для этого не приспособленным. На четкость произношения полнота рта не влияла. – Как же вызвал?
– Я не…
Внезапно сошлось: сначала ночная гостья с тем хмырем, что ошивался за дверью, затем вампир и черт-вегетарианец, теперь вот русалка. Каждый раз галлюцинация случалась, когда проговаривались слова с камня – с напрягом, но не понимая их значения. Озарило:
– Заклинания?!
Русалка заглотила очередную рыбину и пожала плечами:
– Можно и так сказать. Как только раздается зов, некая сила выдергивает контрактника из нашего мира и переносит к посетителю. Радует, что возвращают в тот же момент, из которого забрали, иначе с окружающими хлопот не оберешься.
– И у вас тоже? – Игорь вновь представил, как отреагировала бы Лиза на происходящее, случись оно до развода. – Кстати, о Лизе. Почему она ничего не заметила?
– Это наша русалочья особенность – морок на людей наводить. Ты что же, думаешь, по-настоящему я вот такая? – Русалка провела ладонями по самым будоражащим фантазию местам. – Это для тебя стараюсь. Сначала, когда вызвал – чтоб не испугался и не прибил случайно, а то, знаешь, с другими бывало и такое. Затем из головы твоей женщины я взяла картинку, как здесь должно быть, чтобы она крик не подняла и спокойно ушла. Затем уже собралась у тебя кусочек чего-нибудь откусить на обед, большего нам не разрешают, а тут ты с подносом. Одно слово – душка. Игорь, вызывай меня еще, я тебе такой морок обеспечу – обратно не захочешь!
Кусок жареной рыбы исчез во рту русалки непережеванным.
Игорь полюбопытствовал:
– А как ты выглядишь в реальности?
– Оно тебе надо? Увидишь – станет противно, и вызывать больше не будешь. – Сыто рыгнув, гостья облизала губы и нагнулась за новой порцией. – Ладно уж, скажу для общего развития. Тюленя представляешь? Так вот, ничего общего. Ближе к дельфинам. Но в отличие от них мы с вами прямые родственники, просто развивались в разных условиях. Человеческая кожа слишком нежна для жизни под водой, особенной прослойки жира у человеческих существ нет, а против давления нужны чешуя или хотя бы плотная шкура, как у нас. Вода – среда очень плотная, без плавников даже с хвостом быстроты и маневрирования не получится. И человеческая речь там бесполезна, проходит только ультразвук. Не приспособься мои пращуры к другой жизни, они погибли бы, а без использования морока их давно переловили бы ради потехи или съели в голодные годы.
– Ясно. Я слышу голос, вижу тебя, но все это – гипноз…
– Морок, – поправила русалка. – Технически это разные вещи. Гипнозом мы не владеем, а жаль – обезволенная добыча приходила бы сама. Мы только создаем видимость для окружающих.
Приятное глазу создание воспринималось теперь по-другому. Одно дело, когда девушка смывает косметику, отклеивает накладные ресницы… и даже когда снимает парик – это можно как-то перенести, но тут – рыба!
На ум пришла другая, тоже красавица и, кажется, неподдельная.
– Ко мне ночью приходила такая… с оранжевыми волосами, в одном передничке…
– Суккуб.
Слово знакомое, но что означало, Игорь не помнил. Не его профиль.
– Чем отличаются от человека?
Не переставая жевать, русалка хмыкнула:
– Зачем вызываешь, если не знаешь? Так до беды недалеко. Суккубы и инкубы – сущности, что вышли за пределы мира, а о своих голодных до ощущений человеческих ипостасях они вспоминают, только когда их вызовут, как ты говоришь, заклинаниями. Тогда их нужно кормить, иначе горе тому вызывателю.
У Игоря волосы зашевелились. Кормить?!
– А инкуб, – спохватился он, – это такой же, только мужик?
– Ты просто гений сообразительности.
– А чем кормят тех и других?
– Они сами питаются. Собственными ощущениями. Стоит суккубу или инкубу остаться без любимого раздражителя, он наше пространство свернет в трубочку и на закрутки пустит. Это же просто одинокий сгусток мысли, когда выходит за рамки человеческого. Оттого и возвращается перекусить новой порцией ощущений для броска к очередным звездам или другим Вселенным. Даже представить не могу, куда закидывает чистая мысль, не обремененная телом. Ты, выходит, умудрился вызвать двоих? – Русалка сладко потянулась и вздохнула. – Тут одного-то не дозовешься. Тебе повезло. Они одиночки, и мне кажется, что даже не догадываются о существовании друг друга. Их же несколько штук на все бесконечное мироздание.
Информированность простой русалки насторожила.
– Откуда все это знаешь?
– Из голов тех, кто вызывает. Я побывала во многих мирах.
Стоп, перед Игорем – кладезь сумбурно собранной информации, которой Википедия и иже с ней в подметки не годятся!
– Расскажи про козлоногих. – На всякий случай он отошел и прислонился спиной к двери ванной. Вдруг русалка снова проголодается? – Они опасны?
– Сатиры? Самые безобидные существа в мире.
Безобидные?! С тоской вспомнилось про рубашку, свитер и носки.
– На ваш взгляд они страшноваты, – продолжила русалка, – но их самок – нимф – люди, похожие на тебя, вызывают чаще всего.
Игорь перевел разговор на другое:
– Что скажешь про вампиров?
– Тоже безобидные, если по одному. Когда-то жили с вами, но что-то пошло не так.
