Из-за них Брика никто не принимал за внука или сына, только за раба. В очередном поселении Брик, как и в предыдущих, читал одни и те же мысли местных: «Раб? Нет. Поводырь. Почему же закован?»
Одно племя хотело дать Брику свободу — предложило остаться у них. Не от щедрот или сочувствия, просто увидели, что в паре фокусников именно он отвечает за зрелищное вытягивание денег. Брик отказался. Со стариком спокойнее и надежнее. И тоже хочется на Небеса. Там его оценят по настоящему, без суеверного страха и алчности, от которой недалеко до смертного греха. Или вылечат. Его устроит то и другое, лишь бы отныне не скрывать от людей смертельно опасную для себя непохожесть.
В темноте Брик услышал знакомый шорох — старик достал гранату, чтобы лежала под рукой.
Сейчас не все знают, что это. А жаль. Если бы знали все, Брик чувствовал бы себя королем.
Через минуту после того, как разместились между таких же случайных прохожих, Брик прошептал, словно уже спал и что-то приснилось:
— Керосин.
Сон был ни при чем, как и неведомый керосин. Брику не понравились возникшие рядом возня и перешептывание, он прищемил себе палец, и…
Соседи действительно подумывали о том, как бы обобрать мальца и слепца, о которых слышали, что те — хорошо зарабатывавшие фокусники. Часть вариантов из тех, что сейчас рассматривали соседи, заканчивались для фокусников плачевно.
«Керосин» означал, что под любым предлогом надо уносить ноги. Старик тут же запричитал:
— Брик, мой мальчик, что-то живот прихватило… Где здесь уборная?
— Где угодно, старый, вокруг — темно. — Брик подставил пыхтевшему старику плечо. — Пошли.
Висевшую через плечо сумку дед Сяус не снимал даже во сне, поэтому все было с собой, никто ничего не заподозрит.
Едва они вышли, пронзительно заверещал свисток. Все переполошились, из поднявшегося шума постепенно выяснилось, что к посту идут чужаки. Не по Дороге.
Нападение? Вряд ли. Пограничники действовали бы по-другому. Сейчас один знаками показал, что отправляется на переговоры с теми, кто остановился на краю видимости, двое других постовых с луками в руках вышли на подстраховку, еще двое остались ждать результатов у бойниц в стенах.
Переговоры ничем не завершились, за ними последовали еще одни. В перерыве пограничники обсуждали, что надо бы запустить ракету, но в конце сошлись, что это повредит возможной игре. Бородатый постовой в каске с коровьими рогами поговорил с чужаками второй раз и помчался в город.
О том, чтобы «прощупать» фокусников, речи уже не шло, собравшиеся готовились к зрелищу.
Прошло немного времени, и пустыня вокруг поста превратилась в проходной двор. Бородач по имени Моло объявил:
— Пост и его окрестности объявляются зоной игры. Любое насилие запрещено. Угроза использования оружия будет пресекаться охраной и окружающими. Все присутствующие — только игроки и зрители, возможные выяснения отношений откладываются до завтра, прошлые обиды на время забываются. Всем удачи, начинаем.
Он стал распорядителем, прибывшие зрители и все, кто ночевал на посту, потянулись делать ставки. Сначала о ставках договорились играющие стороны — парень-шатун Банга и богач Нгоно.
Дед Сяус толкнул в плечо:
— Видишь поводок с длинным тросом? Это удобнее наручников.
Брик повел его к неуклюжему большому Нгоно.
— Добрый человек, — обратился дед Сяус ко всем сразу, поскольку «не видел» среди них того, с кем говорил — в роль слепца он вжился настолько, что настоящего слепого при нем обвинили бы в мошенничестве. — Мой поводырь рассказал о волшебном поводке. Мы были бы очень признательны…
Пока старик и богач торговались, Брик наблюдал за тем, что происходило вокруг. Игра, к которой готовились, называлась «Ночные прятки». Вокруг бурно обсуждали, что Банге не выиграть, поскольку вместо обрюзгшего неповоротливого Нгоно против него выступит лучший бегун племени — Дили. Судя по ухмылкам и недомолвкам, Дили не просто хорошо бегал, а обладал неким тузом в рукаве.
Старик застегнул на Брике ошейник и снял наручники.
— Лучше?
Трос разматывался на несколько метров, это было несравнимо с короткой цепочкой снятого с запястья наручника.
— Спасиб…
В момент благодарности коленку настиг мощный пинок.
— Кто? — спросил старик.
Морщась от боли, Брик сосредоточился на игроках.
Дили мог прыгать на огромные расстояния — его ноги выглядели как человеческие, но не были ими. В них таилась немыслимая сила. Сдерживать ее было трудно, и парень боялся, что его примут за мутанта и поступят по закону — сожгут. В игре он будет осторожным и не покажет всех возможностей.
Банга. У этого игрока тоже оказалась особенность — он видел лишь то, что движется. Он рассчитывал на победу и готов был отдать за нее жизнь. Боялся он лишь подвести отца, которого когда-то уже подвел.
— Банга, — сказал Брик.
Они сделали ставку. Поставили все, что было. Кроме них на Бангу поставил всего один зритель — подумал, что вменяемый человек головой рисковать не будет, а на невменяемом можно хорошо заработать.
Игра большей частью прошла во тьме. Только по крикам особо любопытных зрителей и комментариям наблюдателей представлялось, что происходит вдали. Выиграл Банга. Выиграл с трудом и лишь потому, что Дили не хотел раскрыться и сдерживал свои возможности.
Не успел Брик обрадоваться выигрышу, в спину ударил кулак.
— Распорядитель, — кратко бросил старик.
Брик вновь сосредоточился.
Моло не хотел отдавать победу. Он получил обещание крупной суммы, и Банга обязан был достаться Нгоно. Моло придумывал, как выкрутиться из щекотливого положения.
— Он подстроит, чтобы Банга выдал в себе мутанта, — сказал Брик, — или, если вдруг не мутант, его заподозрят еще в чем-нибудь. Проверки будут бесконечными, пока правда ни выплывет наружу.
— То есть Банга в любом случае проиграет — сразу или потом. — Старик раздумывал всего пару секунд. — Сообщи Банге все, что узнал про Моло.
— Но тогда он вообще не станет…
— Ты плохо знаешь людей. Делай, как сказано.
Брик приблизился к победителю.
— Моло обманывает, — прошептал он Банге, который в уме звал себя Ошем, — там не будет стола или чего-то похожего. Они уверены, что ты видишь в темноте. Они открыли подпол, а там уже полгода роют колодец. Воды нет, а глубина огромная. Если упадешь, то насмерть. Они уверены, что ты остановишься или перепрыгнешь.
Старик сразу утащил его обратно в толпу.
Брик не понял, почему Банга не стал бороться. Неужели жизнь отца дороже собственной? Что подтолкнуло: чувство вины, честь или расчет? Чтобы отдать жизнь, цена должна быть высокой, выше всего, что человеку могут предложить другие люди… кроме его собственной жизни. За что же Банга погиб?
Когда шок от гибели игрока прошел, два пограничника с крюками на веревках отправились доставать тело, а Моло и прочие проигравшие сгрудились вокруг Брика и старика. Установилась тишина. Моло глянул Брику в глаза, и назвать этот взгляд просто недобрым, значило выдать черное за белое.
— Как вы узнали?
— Это же игра, — ответил дед Сяус. — В игре всегда кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает.
Нгоно отодвинул несколько загораживавших проход людей и шагнул вперед.
— Предлагаю сыграть.
— Мы не спали всю ночь. У нас нет лошадей или ослов, мы шли пешком из соседнего племени и очень устали. Играть в таком состоянии невозможно, а с вашей стороны просто нечестно.
— Но вы не отказываетесь от игры? — Нгоно заметил оставленную стариком брешь.
Тот выждал, пока противник порадуется, и показал, что разговор давно продуман, и последний козырь уже не покрыть:
— Мы фокусники. Завтра мы дадим представление, которое будет не хуже любой игры. Приглашаем всех. А сейчас мы хотим спать.
Моло не сдавался:
— Нужно вас проверить. Азары чувствуют подвох, и что-то говорит мне, что ваш выигрыш — неспроста.
— Вы не отдадите нам выигрыш? — Старик поднял одну бровь над направленным в пространство слепым взором.
Моло поник. В отношении чужаков он придумал бы что-то еще, но среди победителей есть азар, а соплеменник не спустит распорядителю нарушения правил.
— Получите. — Моло сначала отсчитал монеты для азара, затем придвинул Брику горку из денег. — Игра окончена, расчет произведен. Завтра будет новый день и новые игры, а сейчас всем спать.
Он задул свечу, и только тогда Брик увидел, что небо порозовело, и новый день готовился выпрыгнуть из-за горизонта. Несколько часов возможного покоя — и снова ловчить, получать затрещины, кусать себя за язык или щеку и бежать, бежать, бежать…
Представление назначили на полдень. Зрители пообещали присутствовать и разъехались, последним отбыл Нгоно. Перед этим он долго шептался о чем-то с Моло. Ночевка прошла нервно — Брик не мог спать, когда на руках столько денег. Он никогда не видел такой суммы сразу, тем более не мог вообразить ее у себя. Старик тоже не спал, но чудесно делал вид, что это не так. Выдавала только костлявая ладонь, что не выпускала гранату: пальцы мелко подрагивали, будто выбивали мотив. Так не спят, так о чем-то думают. Лезть в голову старика Брик не собирался — все мысли и планы давно прочитаны, зачем лишний раз причинять себе боль? Узнать что-то новое о прошлом боевого старикана, если тот сейчас погряз в воспоминаниях? От новых понятий голова и без того пухнет, а дед Сяус другими категориями не мыслит.
Вот-вот, «категориями». Нахватался.
На честных победителей игры на посту никто покуситься не посмел, Брику удалось поспать. Утром пограничники сменились и вместе с ночевавшими рядом путниками отправились в город. Азары жили кто как: старые строения перемежались землянками и сшитыми из сайгачьих шкур палатками, несколько улиц загромоздили слепленные из мусора лачуги, а другие улицы, которым больше подходило слово проспекты, наоборот, состояли из сплошных заборов, за которыми прятались особняки из камня или крепкого дерева. Ни водоемов, ни бесплатных колодцев в городке Брик не увидел — на чужаках здесь зарабатывали всеми способами. Но сегодня можно позволить себе все — и мясо, и компот, а дед Сяус даже заказал стакан местной браги. Правда, сразу выплюнул и потом жутко ругался непонятными словами, смысл которых лучше было не воспринимать в прямых образах.
Играли здесь во все и везде. Некоторые здания представляли из себя специальные заведения, куда пускали не всех, вся окраина была застроена стадионами, ипподромами, собакодромами… или как правильно называются площадки, где на скорость бегают псы? Вплоть до таракано- и блоходромов. Здесь соревновалась любая живность, способная по земле, воде или воздуху попасть со старта на финиш. Она не только бегала, но еще и дралась как между собой, так и в межвидовых состязаниях. Один вид насекомых боролся против другого, бойцовые псы периодически задирали кого-то из зрителей из тех, кто за некую сумму рискнет своей шкурой… Жизнь бурлила. И невообразимо пахла — хотелось зажать нос и бежать без оглядки. Но еще местная жизнь имела запах азарта и больших денег, именно это всех влекло и заставляло остаться.
Для фокусников существовала отдельная площадь, но сначала дед Сяус нашел домик под названием Контора — чтобы идти дальше на юг требовалось обменять выданную северным племенем подорожную на местную. Следующие действия после обмена показались странными. Брик со стариком обошли старьевщиков, разложивших на солнцепеке вроде бы никому ненужный хлам. У них за бесценок была приобретена грязная книжка, что годилась только на растопку, затем в продуктовой лавке были куплены припасы в дорогу, в том числе одно вареное яйцо. Неужели старый хрыч вспомнил молодость, когда был великим гурманом? В такой жаре яйцо испортится уже к вечеру, и отдавать за него бешеные деньги, чтобы полакомиться после посещения ресторана, где за ту же сумму могли дать с десяток прежде недоступных деликатесов? Брик не понимал. Но делать себе больно и лезть в голову старшего товарища посчитал ненужным, скоро все выяснится само.
Остановились в тихом закутке между улицами. Из брошюрки старику понадобился всего один лист, остальное, судя по небрежности обращения, просто не пригодится. Подорожная и этот лист были расправлены, старик легонько смочил их, затем очищенное от скорлупы и пленки влажное яйцо прокатилось по документу…
Брик не поверил глазам: печать полностью скопировалась на яйцо! Через миг тем же способом печать перенеслась на лист.
Похоже на колдовство. Несколько обычных вещей превращали другую обычную вещь в серьезную и практически недоступную большинству простых жителей.
Дальше вступило в действие главное сокровище старика — мультитул, которым тот дорожил едва ли не больше, чем жизнью. Смешным именем назывался складной инструмент, где кроме ножа были пилочки, отвертки, плоскогубцы… В общем, чего только не было. Особенно впечатлял штырь с острым концом, закрученный в кудряшку — совсем как волосы Брика. Если такую штуку ввинтить в глаз очередному недовольному представлением, то и новый хрусталик (это очередное словечко с соответствующим ему понятием из головы деда Сяуса) не поможет. А встроенные в мультитул мощные кусачки могли откусывать пальцы сразу по два, причем пальцы могли быть железными — система блоков усиливала нажатие, и при желании можно было перекусить стальные прутья — если тот, кто бросит за решетку, перед этим не догадается забрать инструмент, пригодный для самых изощренных пыток.
Когда старик достал из сумки мультитул и смятую узкую гильзу, Брик уже понял, что будет дальше. Вынутым из инструмента надфилем пустой край гильзы был выправлен и заточен до остроты ножа, затем ударами по ней сверху в копии подорожной появились две идеально круглые дырки — справа вверху, а затем внизу. Теперь собственноручно изготовленный документ ничем не отличался от настоящего.
Лезвие ножа в руках старика аккуратно расслоило каблук стоптанного ботинка, и свернутая в несколько раз фальшивая подорожная скрылась в тайничке.
— Главное — не ходить по лужам. — Старик вновь надел ботинок и ударом пятки об землю вправил каблук на место. Вместо объяснения, зачем все это, прозвучала одна фраза: — Азары не любят расставаться с деньгами.
Брик улыбнулся:
— Никто не любит.
— Нас могут замучить проверками, а чтобы не сбежали, отобрать подорожную — конечно же, как нам скажут, временно. Я принял меры.
Теперь все стало на свои места. Сам Брик до такого никогда бы не додумался. Пусть его жалеют, что ходит на привязи, но с дедом Сяусом шансы выжить намного больше, чем с каким-нибудь недалеким амбалом, который ничего, кроме мордобоя, не знает и не умеет. Шансы даже выше, чем с отрядом амбалов.
Обтертое от чернил яйцо старик протянул Брику:
— Ешь. Сначала посоли, будет вкуснее.
Брик зажмурился, дойдя до сладковатого желтка. Яркий, как выигранные деньги, за которые могут убить. Сейчас это неважно. Брик облизал пальцы, и они с Сяусом отправились на площадку фокусников.
Большую часть загромождали лотки со всякой снедью, в толпе сновали мальчишки — продавцы сладостей и карманники. Старик опустился на землю на свободном пятачке, Брик встал за его спиной и зычно провозгласил:
— Фокусы! Ловкость рук — и никакого мошенничества! Делайте ставки, и кто из зрителей угадает, в чем подвох — получит все собранные деньги!
Подошли несколько зевак — не играть, а посмотреть, что будет. Брик продолжал надрываться, созывая народ. Наконец трое поставили небольшие суммы.
Одно племя хотело дать Брику свободу — предложило остаться у них. Не от щедрот или сочувствия, просто увидели, что в паре фокусников именно он отвечает за зрелищное вытягивание денег. Брик отказался. Со стариком спокойнее и надежнее. И тоже хочется на Небеса. Там его оценят по настоящему, без суеверного страха и алчности, от которой недалеко до смертного греха. Или вылечат. Его устроит то и другое, лишь бы отныне не скрывать от людей смертельно опасную для себя непохожесть.
В темноте Брик услышал знакомый шорох — старик достал гранату, чтобы лежала под рукой.
Сейчас не все знают, что это. А жаль. Если бы знали все, Брик чувствовал бы себя королем.
Через минуту после того, как разместились между таких же случайных прохожих, Брик прошептал, словно уже спал и что-то приснилось:
— Керосин.
Сон был ни при чем, как и неведомый керосин. Брику не понравились возникшие рядом возня и перешептывание, он прищемил себе палец, и…
Соседи действительно подумывали о том, как бы обобрать мальца и слепца, о которых слышали, что те — хорошо зарабатывавшие фокусники. Часть вариантов из тех, что сейчас рассматривали соседи, заканчивались для фокусников плачевно.
«Керосин» означал, что под любым предлогом надо уносить ноги. Старик тут же запричитал:
— Брик, мой мальчик, что-то живот прихватило… Где здесь уборная?
— Где угодно, старый, вокруг — темно. — Брик подставил пыхтевшему старику плечо. — Пошли.
Висевшую через плечо сумку дед Сяус не снимал даже во сне, поэтому все было с собой, никто ничего не заподозрит.
Едва они вышли, пронзительно заверещал свисток. Все переполошились, из поднявшегося шума постепенно выяснилось, что к посту идут чужаки. Не по Дороге.
Нападение? Вряд ли. Пограничники действовали бы по-другому. Сейчас один знаками показал, что отправляется на переговоры с теми, кто остановился на краю видимости, двое других постовых с луками в руках вышли на подстраховку, еще двое остались ждать результатов у бойниц в стенах.
Переговоры ничем не завершились, за ними последовали еще одни. В перерыве пограничники обсуждали, что надо бы запустить ракету, но в конце сошлись, что это повредит возможной игре. Бородатый постовой в каске с коровьими рогами поговорил с чужаками второй раз и помчался в город.
О том, чтобы «прощупать» фокусников, речи уже не шло, собравшиеся готовились к зрелищу.
Прошло немного времени, и пустыня вокруг поста превратилась в проходной двор. Бородач по имени Моло объявил:
— Пост и его окрестности объявляются зоной игры. Любое насилие запрещено. Угроза использования оружия будет пресекаться охраной и окружающими. Все присутствующие — только игроки и зрители, возможные выяснения отношений откладываются до завтра, прошлые обиды на время забываются. Всем удачи, начинаем.
Он стал распорядителем, прибывшие зрители и все, кто ночевал на посту, потянулись делать ставки. Сначала о ставках договорились играющие стороны — парень-шатун Банга и богач Нгоно.
Дед Сяус толкнул в плечо:
— Видишь поводок с длинным тросом? Это удобнее наручников.
Брик повел его к неуклюжему большому Нгоно.
— Добрый человек, — обратился дед Сяус ко всем сразу, поскольку «не видел» среди них того, с кем говорил — в роль слепца он вжился настолько, что настоящего слепого при нем обвинили бы в мошенничестве. — Мой поводырь рассказал о волшебном поводке. Мы были бы очень признательны…
Пока старик и богач торговались, Брик наблюдал за тем, что происходило вокруг. Игра, к которой готовились, называлась «Ночные прятки». Вокруг бурно обсуждали, что Банге не выиграть, поскольку вместо обрюзгшего неповоротливого Нгоно против него выступит лучший бегун племени — Дили. Судя по ухмылкам и недомолвкам, Дили не просто хорошо бегал, а обладал неким тузом в рукаве.
Старик застегнул на Брике ошейник и снял наручники.
— Лучше?
Трос разматывался на несколько метров, это было несравнимо с короткой цепочкой снятого с запястья наручника.
— Спасиб…
В момент благодарности коленку настиг мощный пинок.
— Кто? — спросил старик.
Морщась от боли, Брик сосредоточился на игроках.
Дили мог прыгать на огромные расстояния — его ноги выглядели как человеческие, но не были ими. В них таилась немыслимая сила. Сдерживать ее было трудно, и парень боялся, что его примут за мутанта и поступят по закону — сожгут. В игре он будет осторожным и не покажет всех возможностей.
Банга. У этого игрока тоже оказалась особенность — он видел лишь то, что движется. Он рассчитывал на победу и готов был отдать за нее жизнь. Боялся он лишь подвести отца, которого когда-то уже подвел.
— Банга, — сказал Брик.
Они сделали ставку. Поставили все, что было. Кроме них на Бангу поставил всего один зритель — подумал, что вменяемый человек головой рисковать не будет, а на невменяемом можно хорошо заработать.
Игра большей частью прошла во тьме. Только по крикам особо любопытных зрителей и комментариям наблюдателей представлялось, что происходит вдали. Выиграл Банга. Выиграл с трудом и лишь потому, что Дили не хотел раскрыться и сдерживал свои возможности.
Не успел Брик обрадоваться выигрышу, в спину ударил кулак.
— Распорядитель, — кратко бросил старик.
Брик вновь сосредоточился.
Моло не хотел отдавать победу. Он получил обещание крупной суммы, и Банга обязан был достаться Нгоно. Моло придумывал, как выкрутиться из щекотливого положения.
— Он подстроит, чтобы Банга выдал в себе мутанта, — сказал Брик, — или, если вдруг не мутант, его заподозрят еще в чем-нибудь. Проверки будут бесконечными, пока правда ни выплывет наружу.
— То есть Банга в любом случае проиграет — сразу или потом. — Старик раздумывал всего пару секунд. — Сообщи Банге все, что узнал про Моло.
— Но тогда он вообще не станет…
— Ты плохо знаешь людей. Делай, как сказано.
Брик приблизился к победителю.
— Моло обманывает, — прошептал он Банге, который в уме звал себя Ошем, — там не будет стола или чего-то похожего. Они уверены, что ты видишь в темноте. Они открыли подпол, а там уже полгода роют колодец. Воды нет, а глубина огромная. Если упадешь, то насмерть. Они уверены, что ты остановишься или перепрыгнешь.
Старик сразу утащил его обратно в толпу.
Брик не понял, почему Банга не стал бороться. Неужели жизнь отца дороже собственной? Что подтолкнуло: чувство вины, честь или расчет? Чтобы отдать жизнь, цена должна быть высокой, выше всего, что человеку могут предложить другие люди… кроме его собственной жизни. За что же Банга погиб?
Когда шок от гибели игрока прошел, два пограничника с крюками на веревках отправились доставать тело, а Моло и прочие проигравшие сгрудились вокруг Брика и старика. Установилась тишина. Моло глянул Брику в глаза, и назвать этот взгляд просто недобрым, значило выдать черное за белое.
— Как вы узнали?
— Это же игра, — ответил дед Сяус. — В игре всегда кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает.
Нгоно отодвинул несколько загораживавших проход людей и шагнул вперед.
— Предлагаю сыграть.
— Мы не спали всю ночь. У нас нет лошадей или ослов, мы шли пешком из соседнего племени и очень устали. Играть в таком состоянии невозможно, а с вашей стороны просто нечестно.
— Но вы не отказываетесь от игры? — Нгоно заметил оставленную стариком брешь.
Тот выждал, пока противник порадуется, и показал, что разговор давно продуман, и последний козырь уже не покрыть:
— Мы фокусники. Завтра мы дадим представление, которое будет не хуже любой игры. Приглашаем всех. А сейчас мы хотим спать.
Моло не сдавался:
— Нужно вас проверить. Азары чувствуют подвох, и что-то говорит мне, что ваш выигрыш — неспроста.
— Вы не отдадите нам выигрыш? — Старик поднял одну бровь над направленным в пространство слепым взором.
Моло поник. В отношении чужаков он придумал бы что-то еще, но среди победителей есть азар, а соплеменник не спустит распорядителю нарушения правил.
— Получите. — Моло сначала отсчитал монеты для азара, затем придвинул Брику горку из денег. — Игра окончена, расчет произведен. Завтра будет новый день и новые игры, а сейчас всем спать.
Он задул свечу, и только тогда Брик увидел, что небо порозовело, и новый день готовился выпрыгнуть из-за горизонта. Несколько часов возможного покоя — и снова ловчить, получать затрещины, кусать себя за язык или щеку и бежать, бежать, бежать…
Глава 2
Представление назначили на полдень. Зрители пообещали присутствовать и разъехались, последним отбыл Нгоно. Перед этим он долго шептался о чем-то с Моло. Ночевка прошла нервно — Брик не мог спать, когда на руках столько денег. Он никогда не видел такой суммы сразу, тем более не мог вообразить ее у себя. Старик тоже не спал, но чудесно делал вид, что это не так. Выдавала только костлявая ладонь, что не выпускала гранату: пальцы мелко подрагивали, будто выбивали мотив. Так не спят, так о чем-то думают. Лезть в голову старика Брик не собирался — все мысли и планы давно прочитаны, зачем лишний раз причинять себе боль? Узнать что-то новое о прошлом боевого старикана, если тот сейчас погряз в воспоминаниях? От новых понятий голова и без того пухнет, а дед Сяус другими категориями не мыслит.
Вот-вот, «категориями». Нахватался.
На честных победителей игры на посту никто покуситься не посмел, Брику удалось поспать. Утром пограничники сменились и вместе с ночевавшими рядом путниками отправились в город. Азары жили кто как: старые строения перемежались землянками и сшитыми из сайгачьих шкур палатками, несколько улиц загромоздили слепленные из мусора лачуги, а другие улицы, которым больше подходило слово проспекты, наоборот, состояли из сплошных заборов, за которыми прятались особняки из камня или крепкого дерева. Ни водоемов, ни бесплатных колодцев в городке Брик не увидел — на чужаках здесь зарабатывали всеми способами. Но сегодня можно позволить себе все — и мясо, и компот, а дед Сяус даже заказал стакан местной браги. Правда, сразу выплюнул и потом жутко ругался непонятными словами, смысл которых лучше было не воспринимать в прямых образах.
Играли здесь во все и везде. Некоторые здания представляли из себя специальные заведения, куда пускали не всех, вся окраина была застроена стадионами, ипподромами, собакодромами… или как правильно называются площадки, где на скорость бегают псы? Вплоть до таракано- и блоходромов. Здесь соревновалась любая живность, способная по земле, воде или воздуху попасть со старта на финиш. Она не только бегала, но еще и дралась как между собой, так и в межвидовых состязаниях. Один вид насекомых боролся против другого, бойцовые псы периодически задирали кого-то из зрителей из тех, кто за некую сумму рискнет своей шкурой… Жизнь бурлила. И невообразимо пахла — хотелось зажать нос и бежать без оглядки. Но еще местная жизнь имела запах азарта и больших денег, именно это всех влекло и заставляло остаться.
Для фокусников существовала отдельная площадь, но сначала дед Сяус нашел домик под названием Контора — чтобы идти дальше на юг требовалось обменять выданную северным племенем подорожную на местную. Следующие действия после обмена показались странными. Брик со стариком обошли старьевщиков, разложивших на солнцепеке вроде бы никому ненужный хлам. У них за бесценок была приобретена грязная книжка, что годилась только на растопку, затем в продуктовой лавке были куплены припасы в дорогу, в том числе одно вареное яйцо. Неужели старый хрыч вспомнил молодость, когда был великим гурманом? В такой жаре яйцо испортится уже к вечеру, и отдавать за него бешеные деньги, чтобы полакомиться после посещения ресторана, где за ту же сумму могли дать с десяток прежде недоступных деликатесов? Брик не понимал. Но делать себе больно и лезть в голову старшего товарища посчитал ненужным, скоро все выяснится само.
Остановились в тихом закутке между улицами. Из брошюрки старику понадобился всего один лист, остальное, судя по небрежности обращения, просто не пригодится. Подорожная и этот лист были расправлены, старик легонько смочил их, затем очищенное от скорлупы и пленки влажное яйцо прокатилось по документу…
Брик не поверил глазам: печать полностью скопировалась на яйцо! Через миг тем же способом печать перенеслась на лист.
Похоже на колдовство. Несколько обычных вещей превращали другую обычную вещь в серьезную и практически недоступную большинству простых жителей.
Дальше вступило в действие главное сокровище старика — мультитул, которым тот дорожил едва ли не больше, чем жизнью. Смешным именем назывался складной инструмент, где кроме ножа были пилочки, отвертки, плоскогубцы… В общем, чего только не было. Особенно впечатлял штырь с острым концом, закрученный в кудряшку — совсем как волосы Брика. Если такую штуку ввинтить в глаз очередному недовольному представлением, то и новый хрусталик (это очередное словечко с соответствующим ему понятием из головы деда Сяуса) не поможет. А встроенные в мультитул мощные кусачки могли откусывать пальцы сразу по два, причем пальцы могли быть железными — система блоков усиливала нажатие, и при желании можно было перекусить стальные прутья — если тот, кто бросит за решетку, перед этим не догадается забрать инструмент, пригодный для самых изощренных пыток.
Когда старик достал из сумки мультитул и смятую узкую гильзу, Брик уже понял, что будет дальше. Вынутым из инструмента надфилем пустой край гильзы был выправлен и заточен до остроты ножа, затем ударами по ней сверху в копии подорожной появились две идеально круглые дырки — справа вверху, а затем внизу. Теперь собственноручно изготовленный документ ничем не отличался от настоящего.
Лезвие ножа в руках старика аккуратно расслоило каблук стоптанного ботинка, и свернутая в несколько раз фальшивая подорожная скрылась в тайничке.
— Главное — не ходить по лужам. — Старик вновь надел ботинок и ударом пятки об землю вправил каблук на место. Вместо объяснения, зачем все это, прозвучала одна фраза: — Азары не любят расставаться с деньгами.
Брик улыбнулся:
— Никто не любит.
— Нас могут замучить проверками, а чтобы не сбежали, отобрать подорожную — конечно же, как нам скажут, временно. Я принял меры.
Теперь все стало на свои места. Сам Брик до такого никогда бы не додумался. Пусть его жалеют, что ходит на привязи, но с дедом Сяусом шансы выжить намного больше, чем с каким-нибудь недалеким амбалом, который ничего, кроме мордобоя, не знает и не умеет. Шансы даже выше, чем с отрядом амбалов.
Обтертое от чернил яйцо старик протянул Брику:
— Ешь. Сначала посоли, будет вкуснее.
Брик зажмурился, дойдя до сладковатого желтка. Яркий, как выигранные деньги, за которые могут убить. Сейчас это неважно. Брик облизал пальцы, и они с Сяусом отправились на площадку фокусников.
Большую часть загромождали лотки со всякой снедью, в толпе сновали мальчишки — продавцы сладостей и карманники. Старик опустился на землю на свободном пятачке, Брик встал за его спиной и зычно провозгласил:
— Фокусы! Ловкость рук — и никакого мошенничества! Делайте ставки, и кто из зрителей угадает, в чем подвох — получит все собранные деньги!
Подошли несколько зевак — не играть, а посмотреть, что будет. Брик продолжал надрываться, созывая народ. Наконец трое поставили небольшие суммы.
