Старик принялся высматривать вдоль Дороги место для ночлега:
— Привал. Ночью гостей нигде не ждут.
Они легли так, чтобы видеть Дорогу, а их чтобы не видели.
— Утром наши мечты сбудутся, — сказал старик. — Спокойной ночи.
Брик переживал за него. Дед Сяус ворочался и хрипел, стирая испарину со лба. Живот не отпускало.
Энт задремал в сторонке. Предыдущие ночи он постоянно вздрагивал, следил сквозь ресницы и не выпускал из рук автомат — тоже не доверял спутникам. Но сейчас, когда до общей цели осталось несколько часов хода, его накрыло сном младенца. Наверное, впервые за много лет.
Среди ночи старик с кряхтением поднялся и снова пнул Брика.
— Как он? — последовал кивок на Энта.
— Спит.
Дальнейшее потрясло Брика. Удар мультитулом в висок отбросил голову спящего. Для верности старик ударил еще дважды.
— Не убивай! — внезапно для себя выпалил Брик. — Он хороший! Он нам помогал. И еще бы помог. Все бы сделал, стоило лишь попросить.
— Нам больше ничего не надо. — Старик стал связывать жертву. — И нужно спешить. Кажется, у меня приступ аппендицита. — Закончив с Энтом, он прощупал себе живот. Резкую боль вызывало место чуть правее середины. — Бери автомат и все вещи.
Старик надел на недвижимого Энта наручники и зашагал к Границе миров. Брик, насупившись, плелся сзади. Под ногами провалился песок, скрипели камни. Мысли тоже скрипели и проваливались. На вопрос «Зачем?!» ответа не находилось.
— Я не мог поступить иначе. — Старик понял состояние Брика и снизошел до объяснений. — У него больше сил, он мог обогнать на последнем участке или, к примеру, стражи выбрали бы первым его. Ты сам говорил, что Извозчик возит по одному. Теоретически у лифта может обнаружиться огромная очередь в космос, а в ней будет сидеть парочка, которую ищет Энт. Наверняка его пропустят вперед. Путь вверх-вниз долог, и если Энт уедет первым, до следующего рейса я могу не дожить.
Брик ужаснулся:
— Если там много народа…
— Каждый новый уменьшает мои шансы. Поторапливайся.
Старик говорил все правильно, но не все. Брик ущипнул себя.
Да, была и вторая причина. Брик почувствовал, как наворачиваются слезы благодарности. Даже в такой ситуации старик думал не только о себе, он хотел улететь сам, но при этом помочь Брику. Никого роднее и ближе у деда Сяуса в жизни не было, а цена за перевозку в Небеса могла подняться и оказаться выше той, которую они слышали от купцов. Денег и ценностей требовалось иметь при себе как можно больше — на всякий случай, для перестраховки. Старик не был злодеем, и то, что он делал — он делал для Брика.
И все же что-то в душе подсказывало, что эта логика неправильная.
Они оставили Энта связанным. Рано или поздно с Дороги увидят и спасут, а на Небеса Энту все равно не попасть — кроме автомата у него ничего не было. Непонятно, на что он рассчитывал. Прорваться с боем? Или просто не знал цен? Все правильно, не знал. Откуда ему было знать?
В пути старик мелко дрожал, мысли в его голове путались, их затмевала боль. Брику стало трудно его понимать.
— Сейчас отпустит. Надеюсь. — Старик храбрился, но ему было плохо. Очень плохо. Брик никогда не видел его таким.
Останавливаться приходилось все чаще. Все пояса с деньгами свалили в сумку, а лишнее бросили на обочину — вещи, еду, даже воду. Осталось пройти совсем немного.
Солнце пекло. Гора племени стражей приближалась.
Граница миров. Подножие окружал каменный забор, по стенам пробегали трещины, валялись осыпавшиеся — то ли от времени, то ли от попадания из серьезного оружия — обломки. Намного дальше и выше сверкала в лучах солнца вторая стена. Космический челнок стоял на площадке, где-то над ним уходила в Небеса невидимая издали нить троса.
Дед Сяус сжался от внезапной рези.
— Помоги.
Сглотнув вязкий комок, Брик подставил плечо.
У ворот в плетеных креслах развалились два стража. Вид мальчишки и больного старца их не обрадовал. Во всяком случае, на помощь никто не бросился. Лишь когда расстояние позволило задавать вопросы, один лениво поднялся.
— Больной или раненый?
Брик хотел посмотреть, как лучше ответить, но не успел.
— У меня приступ аппендицита. — Старика шатало. Вырывавшиеся из горла слова состояли из боли. — Мне нужно наверх как можно быстрее. Деньги у нас есть.
Теперь оба стража поднялись. Один шагнул вперед, второй остался прикрывать сзади.
— Больному стоять на месте. — Они обнажили клинки. — Мальчик может подойти.
— Мне нужно срочно. — Старик кривился, держась за живот, и чуть не переламывался. Было слышно, как скрипят зубы. — Я доплачу за срочность.
— Пропустим только мальчика.
— Я врач. — Старик очень старался говорить спокойно. — Вы знаете, что такое аппендицит?
— Хворых не пускаем. Выздоравливай и возвращайся.
— Ждать нельзя, я могу умереть в любую минуту!
— Ждать нужно. Больным вход воспрещен.
Стражи были непреклонны. Не подействуют ни мольбы, ни подкуп, ни уговоры. Они выполняли приказ. Заботились о племени. И не нужно лезть кому-то в голову — об этом говорили позы и лица. Стражи умрут на посту, но больного не пустят.
В глазах защипало. Брик понял, что старик обречен. Помочь могло только чудо.
Старик это тоже понял.
— Что за болваны….
В его руках появилась граната.
Это произвело впечатление. Стражи переглянулись, один поднял руку:
— Отойди на безопасное расстояние. С такой штукой шутки плохи.
— Пропустите меня. — Взгляд старика метался из стороны в сторону, руки дрожали. — Мне срочно нужен хирург. Знаете, кто такой хирург? Ни черта вы не знаете. Всем отойти от ворот! Еще минута, и ни от вас, ни от вашей любимой Колесницы ни клочка не останется.
Последний козырь. То самое чудо, которое могла сотворить только техника прошлого. Сколько лет старик носил с собой гранату? Сколько раз готов был ее применить? Но не применил. Будто чувствовал, что еще не время.
Теперь время пришло.
Поднятая рука стража опустилась. В амбразуре оглушительно хлопнуло. Старик дернулся и опрокинулся на спину.
Он больше не шевелился. Глаза с укором глядели в далекие Небеса. На груди расцветала кроваво-рваная роза. Граната выпала из мертвой руки и медленно покатилась по песку под уклон — без чеки странно лысая и страшная. Брик бросился на землю и закрыл голову — знал, что в этом случае действовать нужно именно так. Стражи тоже упали, где стояли.
Раз, два, три, четыре… Ничего не произошло. На счете «семь» Брик поднял голову — к этому времени граната, если действующая, должна взорваться.
С величайшей осторожностью к нему приблизился страж.
— Пустышка? — Он оглядел гранату и ткнул в нее саблей.
— Настоящая!
Брик шмыгнул носом.
— Выходит, испортилась от старости. Как и твой приятель. Врач, значит? Какой же он врач, если себя не вылечил.
— Это аппендицит, для этого нужна операция, — выдавил Брик.
Говорить не давали слезы.
Страж пожал плечами:
— Вот и сделал бы себе операцию. Хороший врач должен уметь все. Только нет больше хороших врачей. Ладно, пусть земля ему будет пухом. Артар, тащи лопаты, разомнемся!
После крика второму стражнику он вновь обернулся к Брику:
— Ну что, поедешь на Небеса без врача?
— Да, — выдохнул Брик.
Стараясь не смотреть на тело друга, он кусачками мультитула избавился от поводка. Страж указал на автомат:
— Это с собой брать нельзя.
— Возьмите себе.
Автомат напомнил про оставленного в пустыне Энта. Они со стариком поступили правильно со своей точки зрения, но не по-человечески. Может, потому и не приняли деда Сяуса вожделенные Небеса.
Мультитул был единственным, что Брик захотел взять с собой — как память о друге, что совсем чуть-чуть не дожил до исполнения мечты.
Он протянул стражам тяжелую сумку:
— Плата за проход и полет. Тут больше, чем нужно. Я оставляю все, но у меня будет просьба.
— Откуда знаешь, что здесь больше? — Страж с ухмылкой заглянул в сумку. — По-моему, в самый раз.
— Я много знаю. — Брик глядел на него, морщась от боли в прикушенной щеке. — Рассказать, куда вы с Артаром ходите после смены?
— Откуда… — Страж моргнул и отступил на шаг. Ладонь поползла к оружию.
— Сейчас ты хочешь меня убить и сказать, что я тоже был болен. Не надо этого делать. Меня ждут небесные люди. Если ты убьешь гостя небесных людей, твое племя отыграется на всей твоей семье. А я обещаю: если со мной что-то случится, твоя семья обязательно узнает, куда вы с Артаром ходите после смены.
Никакой очереди к лифту не оказалось. Выглядел космический челнок чужеродно для привычного мира — ни дыр от времени, ни вмятин, ни пулевых отверстий. Даже ржавчины не видно. После краткого скрипа прямоугольник люка съехал вбок, разнесся грубоватый голос:
— Жду тебя, страждущий. Входи. Что привело тебя к желанию оставить родных и переехать на Небеса?
— Дружба и надежда.
Брик вступил в тамбур Лифта. Дверь за ним закрылась.
Жаль, старик этого не видит. Теперь Брик должен жить за двоих. Закралась безумная мысль: если небесные люди были всемогущи много лет назад, и их знания все это время не стояли на месте… вдруг они умеют оживлять?!
Это легко выяснить. Извозчик, показавшийся из глубины лифта, общается с ними и должен знать. Брик с силой ущипнул себя за бедро.
Нахлынуло. Среди множества образов нашлась нужная картинка. Небеса.
Вот, значит, они какие.
Такое не могло даже присниться. Чернота и мириады звезд. Нереальная бесконечность. Под ногами — будто завернутая в белый пух ошеломляюще цветная Земля, а сверху — космические станции. Много станций. Еще недавно само слово внушало благоговение, а теперь Брик видел их собственными глазами. Раньше представлялось что-то невероятное, едва ли не божественное, сверкающее морем огней…
Над головой в грудах стальных обломков проплывали темные безжизненные остовы.
Дорога на небеса
Незадолго до катастрофы юный Энт, живший тогда за тридевять земель и звавшийся Антоном, поспорил с учительницей математики. Он не мог понять, почему умножать на ноль можно, а делить нельзя. Учительница так разозлилась, что выдрала его за ухо и выгнала из класса. Теперь ему чудилось, что весь мир разделили на ноль, и с некоторых пор ухо начинало гореть, когда пахло неприятностями. Но в последнее время примета не срабатывала. Ни с Фло, ни вчера.
Фло мертва. Под присмотром псов она сразу же отобрала у него автомат, а затем и ножи: «Пока не придешь в себя, милый». Пришлось задушить. Энт забрал из Логова все, что могло пригодиться. Оружия не нашлось, тряпки не интересовали, хотя одежду Грина он на всякий случай взял с собой — своя после боя с псами выглядела кучей рванья. Зато для одиночного похода — в самый раз, привлечет меньше внимания.
Как пришло, так и ушло. Теперь у него не осталось ничего.
С новыми попутчиками у Энта была одна цель, и почему они решились на то, что сделали, он не понимал. Ради автомата без патронов? Какой от него прок старику и мальчишке, если нападут здоровые мужики? Про отсутствие патронов он признался не сразу, но сделал это до первого ночлега — рабочий автомат был искушением для любого. Спутники ничуть не расстроились. Старик сказал: «Это неважно». С того момента Энт начал успокаиваться. В их маленькой компании каждый не доверял другим до конца, и первое время все спали вполглаза. Старик даже мальчишку держал на поводке, при этом обращался с ним как с родным сыном. Мальчик отвечал тем же. И в последнюю ночь Энт окончательно уверился, что нашел друзей и единомышленников. До цели оставалось совсем немного.
Голова гудела. Лежать полдня под палящим лучами — все равно, что на сковороде. Сухие губы трескались. Он пошевелил опухшим языком и попытался в очередной раз освободиться. Мышцы затекли и не слушались. На новый крик едва хватило сил:
— Эй! Помогите!
Мужчина, сошедший в кювет помочиться, с трудом разглядел Энта среди колючих кустов. Скорее всего, это купец — одежда добротная, на плече сумка, с которой не расставался, сапоги подкованы — знак, что на Дороге ничего не боится, а с нее не сходит. Вдоль потрескавшейся полосы асфальта усталый ослик волочил повозку, ее дно прогибалось, грозя развалиться под тяжелыми мешками. Сзади до горизонта растянулась цепь таких же повозок.
Купец приблизился. Руки Энта за спиной сковывали наручники, ноги стягивал стальной тросик — как веревку его о камни не перетереть.
— Кто тебя так, бедолага?
— Попутчики.
— Бывает. Даже чаще, чем думаешь. Шатун?
— Честный прохожий.
— Где же твоя подорожная, честный прохожий?
— Забрали с вещами, оставили только то, что само от времени расползается.
— Хотелось бы верить.
Это был уже третий караван с тех пор, как Энт очнулся. Движение на Дороге почти отсутствовало, большие потоки двигались там, где транзит проходит через многие племена. Здесь бывали только редкие купцы и те, кто стремился на Небеса. За часы на солнцепеке удача дважды подмигивала, но улыбнулась только сейчас. С первого каравана Энта не заметили, для второго он орал и извивался так, чтобы и в соседних племенах услышали. И да — его услышали. Купцы всполошились и быстрее погнали свои запряженные лошадьми телеги. На зов бедствия подошел только этот, третий.
— Строго говоря, на моем любой месте забрал бы тебя в рабство. — Купец осмотрел Энта с ног до головы, даже в рот заглянул. — Крепкие рабы высоко ценятся. Шатуна я обязан убить или сдать на ближайшем посту. Но если подорожная в самом деле была — со временем ты можешь ее восстановить. Конечно, это в том случае, если твой рассказ — правда, и обнаружатся факты и свидетели. И когда однажды восстановишь, ты вспомнишь, что в трудные времена некий купец кому-то сдал или продал тебя. Как понимаешь, мне будет неприятно, когда кто-то придет сообщить мне и моей семье, что некогда я был не прав. К чему это я? Хочу донести, что беда может случиться с каждым. Когда однажды такое произойдет со мной, кто-то поможет мне. Люди ведь друг другу братья, а не волки, как ты считаешь? Не шевелись.
У купца с собой был самый востребованный инструмент нового времени — мультитул. Неразграбленные достижения прошлых веков обнаруживались в самых неожиданных местах, и постоянно требовалось что-то открутить, выправить или перепилить. Такой же, но еще более мощный, Энт видел у старика, а сам, увы, не обзавелся — многофункциональный нож стоил больше, чем все имущество Энта на протяжении жизни, включая его самого.
Прежде чем приступить к освобождению, купец убедился, что вокруг никого нет, что стальные путы настоящие, а разыгрываемая на глазах человеческая трагедия — не ловушка для богатеньких простофиль. Затем он напоил Энта из поясной фляги — было очевидно, что невозможность двигаться — не единственная свалившаяся беда.
— Как звать тебя, прохожий?
— Энт.
— Я Хоган. Перевернись, Энт.
С наручниками Хоган возился долго — ключа не было, в устройствах замков оба не разбирались, пришлось перепиливать цепочку тонким надфилем.
В какой-то момент купец перестал пилить и перекусил связывавший ноги тросик пассатижами мультитула. После этого он поднялся и сделал несколько шагов назад.
— Прости, друг, но я не доверяю никому. Ты, видимо, доверился, потому и попал в ситуацию, в которую попал. Я отойду, а ты несколько раз согни надпиленное, цепочка должна развалиться. Потом размотаешь ноги. Помяни, друг Энт, купца Хогана добрым словом, когда будет возможность, и помогай другим, как я помог тебе.
— Привал. Ночью гостей нигде не ждут.
Они легли так, чтобы видеть Дорогу, а их чтобы не видели.
— Утром наши мечты сбудутся, — сказал старик. — Спокойной ночи.
Брик переживал за него. Дед Сяус ворочался и хрипел, стирая испарину со лба. Живот не отпускало.
Энт задремал в сторонке. Предыдущие ночи он постоянно вздрагивал, следил сквозь ресницы и не выпускал из рук автомат — тоже не доверял спутникам. Но сейчас, когда до общей цели осталось несколько часов хода, его накрыло сном младенца. Наверное, впервые за много лет.
Среди ночи старик с кряхтением поднялся и снова пнул Брика.
— Как он? — последовал кивок на Энта.
— Спит.
Дальнейшее потрясло Брика. Удар мультитулом в висок отбросил голову спящего. Для верности старик ударил еще дважды.
— Не убивай! — внезапно для себя выпалил Брик. — Он хороший! Он нам помогал. И еще бы помог. Все бы сделал, стоило лишь попросить.
— Нам больше ничего не надо. — Старик стал связывать жертву. — И нужно спешить. Кажется, у меня приступ аппендицита. — Закончив с Энтом, он прощупал себе живот. Резкую боль вызывало место чуть правее середины. — Бери автомат и все вещи.
Старик надел на недвижимого Энта наручники и зашагал к Границе миров. Брик, насупившись, плелся сзади. Под ногами провалился песок, скрипели камни. Мысли тоже скрипели и проваливались. На вопрос «Зачем?!» ответа не находилось.
— Я не мог поступить иначе. — Старик понял состояние Брика и снизошел до объяснений. — У него больше сил, он мог обогнать на последнем участке или, к примеру, стражи выбрали бы первым его. Ты сам говорил, что Извозчик возит по одному. Теоретически у лифта может обнаружиться огромная очередь в космос, а в ней будет сидеть парочка, которую ищет Энт. Наверняка его пропустят вперед. Путь вверх-вниз долог, и если Энт уедет первым, до следующего рейса я могу не дожить.
Брик ужаснулся:
— Если там много народа…
— Каждый новый уменьшает мои шансы. Поторапливайся.
Старик говорил все правильно, но не все. Брик ущипнул себя.
Да, была и вторая причина. Брик почувствовал, как наворачиваются слезы благодарности. Даже в такой ситуации старик думал не только о себе, он хотел улететь сам, но при этом помочь Брику. Никого роднее и ближе у деда Сяуса в жизни не было, а цена за перевозку в Небеса могла подняться и оказаться выше той, которую они слышали от купцов. Денег и ценностей требовалось иметь при себе как можно больше — на всякий случай, для перестраховки. Старик не был злодеем, и то, что он делал — он делал для Брика.
И все же что-то в душе подсказывало, что эта логика неправильная.
Они оставили Энта связанным. Рано или поздно с Дороги увидят и спасут, а на Небеса Энту все равно не попасть — кроме автомата у него ничего не было. Непонятно, на что он рассчитывал. Прорваться с боем? Или просто не знал цен? Все правильно, не знал. Откуда ему было знать?
В пути старик мелко дрожал, мысли в его голове путались, их затмевала боль. Брику стало трудно его понимать.
— Сейчас отпустит. Надеюсь. — Старик храбрился, но ему было плохо. Очень плохо. Брик никогда не видел его таким.
Останавливаться приходилось все чаще. Все пояса с деньгами свалили в сумку, а лишнее бросили на обочину — вещи, еду, даже воду. Осталось пройти совсем немного.
Солнце пекло. Гора племени стражей приближалась.
Граница миров. Подножие окружал каменный забор, по стенам пробегали трещины, валялись осыпавшиеся — то ли от времени, то ли от попадания из серьезного оружия — обломки. Намного дальше и выше сверкала в лучах солнца вторая стена. Космический челнок стоял на площадке, где-то над ним уходила в Небеса невидимая издали нить троса.
Дед Сяус сжался от внезапной рези.
— Помоги.
Сглотнув вязкий комок, Брик подставил плечо.
У ворот в плетеных креслах развалились два стража. Вид мальчишки и больного старца их не обрадовал. Во всяком случае, на помощь никто не бросился. Лишь когда расстояние позволило задавать вопросы, один лениво поднялся.
— Больной или раненый?
Брик хотел посмотреть, как лучше ответить, но не успел.
— У меня приступ аппендицита. — Старика шатало. Вырывавшиеся из горла слова состояли из боли. — Мне нужно наверх как можно быстрее. Деньги у нас есть.
Теперь оба стража поднялись. Один шагнул вперед, второй остался прикрывать сзади.
— Больному стоять на месте. — Они обнажили клинки. — Мальчик может подойти.
— Мне нужно срочно. — Старик кривился, держась за живот, и чуть не переламывался. Было слышно, как скрипят зубы. — Я доплачу за срочность.
— Пропустим только мальчика.
— Я врач. — Старик очень старался говорить спокойно. — Вы знаете, что такое аппендицит?
— Хворых не пускаем. Выздоравливай и возвращайся.
— Ждать нельзя, я могу умереть в любую минуту!
— Ждать нужно. Больным вход воспрещен.
Стражи были непреклонны. Не подействуют ни мольбы, ни подкуп, ни уговоры. Они выполняли приказ. Заботились о племени. И не нужно лезть кому-то в голову — об этом говорили позы и лица. Стражи умрут на посту, но больного не пустят.
В глазах защипало. Брик понял, что старик обречен. Помочь могло только чудо.
Старик это тоже понял.
— Что за болваны….
В его руках появилась граната.
Это произвело впечатление. Стражи переглянулись, один поднял руку:
— Отойди на безопасное расстояние. С такой штукой шутки плохи.
— Пропустите меня. — Взгляд старика метался из стороны в сторону, руки дрожали. — Мне срочно нужен хирург. Знаете, кто такой хирург? Ни черта вы не знаете. Всем отойти от ворот! Еще минута, и ни от вас, ни от вашей любимой Колесницы ни клочка не останется.
Последний козырь. То самое чудо, которое могла сотворить только техника прошлого. Сколько лет старик носил с собой гранату? Сколько раз готов был ее применить? Но не применил. Будто чувствовал, что еще не время.
Теперь время пришло.
Поднятая рука стража опустилась. В амбразуре оглушительно хлопнуло. Старик дернулся и опрокинулся на спину.
Он больше не шевелился. Глаза с укором глядели в далекие Небеса. На груди расцветала кроваво-рваная роза. Граната выпала из мертвой руки и медленно покатилась по песку под уклон — без чеки странно лысая и страшная. Брик бросился на землю и закрыл голову — знал, что в этом случае действовать нужно именно так. Стражи тоже упали, где стояли.
Раз, два, три, четыре… Ничего не произошло. На счете «семь» Брик поднял голову — к этому времени граната, если действующая, должна взорваться.
С величайшей осторожностью к нему приблизился страж.
— Пустышка? — Он оглядел гранату и ткнул в нее саблей.
— Настоящая!
Брик шмыгнул носом.
— Выходит, испортилась от старости. Как и твой приятель. Врач, значит? Какой же он врач, если себя не вылечил.
— Это аппендицит, для этого нужна операция, — выдавил Брик.
Говорить не давали слезы.
Страж пожал плечами:
— Вот и сделал бы себе операцию. Хороший врач должен уметь все. Только нет больше хороших врачей. Ладно, пусть земля ему будет пухом. Артар, тащи лопаты, разомнемся!
После крика второму стражнику он вновь обернулся к Брику:
— Ну что, поедешь на Небеса без врача?
— Да, — выдохнул Брик.
Стараясь не смотреть на тело друга, он кусачками мультитула избавился от поводка. Страж указал на автомат:
— Это с собой брать нельзя.
— Возьмите себе.
Автомат напомнил про оставленного в пустыне Энта. Они со стариком поступили правильно со своей точки зрения, но не по-человечески. Может, потому и не приняли деда Сяуса вожделенные Небеса.
Мультитул был единственным, что Брик захотел взять с собой — как память о друге, что совсем чуть-чуть не дожил до исполнения мечты.
Он протянул стражам тяжелую сумку:
— Плата за проход и полет. Тут больше, чем нужно. Я оставляю все, но у меня будет просьба.
— Откуда знаешь, что здесь больше? — Страж с ухмылкой заглянул в сумку. — По-моему, в самый раз.
— Я много знаю. — Брик глядел на него, морщась от боли в прикушенной щеке. — Рассказать, куда вы с Артаром ходите после смены?
— Откуда… — Страж моргнул и отступил на шаг. Ладонь поползла к оружию.
— Сейчас ты хочешь меня убить и сказать, что я тоже был болен. Не надо этого делать. Меня ждут небесные люди. Если ты убьешь гостя небесных людей, твое племя отыграется на всей твоей семье. А я обещаю: если со мной что-то случится, твоя семья обязательно узнает, куда вы с Артаром ходите после смены.
Глава 6
Никакой очереди к лифту не оказалось. Выглядел космический челнок чужеродно для привычного мира — ни дыр от времени, ни вмятин, ни пулевых отверстий. Даже ржавчины не видно. После краткого скрипа прямоугольник люка съехал вбок, разнесся грубоватый голос:
— Жду тебя, страждущий. Входи. Что привело тебя к желанию оставить родных и переехать на Небеса?
— Дружба и надежда.
Брик вступил в тамбур Лифта. Дверь за ним закрылась.
Жаль, старик этого не видит. Теперь Брик должен жить за двоих. Закралась безумная мысль: если небесные люди были всемогущи много лет назад, и их знания все это время не стояли на месте… вдруг они умеют оживлять?!
Это легко выяснить. Извозчик, показавшийся из глубины лифта, общается с ними и должен знать. Брик с силой ущипнул себя за бедро.
Нахлынуло. Среди множества образов нашлась нужная картинка. Небеса.
Вот, значит, они какие.
Такое не могло даже присниться. Чернота и мириады звезд. Нереальная бесконечность. Под ногами — будто завернутая в белый пух ошеломляюще цветная Земля, а сверху — космические станции. Много станций. Еще недавно само слово внушало благоговение, а теперь Брик видел их собственными глазами. Раньше представлялось что-то невероятное, едва ли не божественное, сверкающее морем огней…
Над головой в грудах стальных обломков проплывали темные безжизненные остовы.
Часть восьмая
Дорога на небеса
Глава 1
Незадолго до катастрофы юный Энт, живший тогда за тридевять земель и звавшийся Антоном, поспорил с учительницей математики. Он не мог понять, почему умножать на ноль можно, а делить нельзя. Учительница так разозлилась, что выдрала его за ухо и выгнала из класса. Теперь ему чудилось, что весь мир разделили на ноль, и с некоторых пор ухо начинало гореть, когда пахло неприятностями. Но в последнее время примета не срабатывала. Ни с Фло, ни вчера.
Фло мертва. Под присмотром псов она сразу же отобрала у него автомат, а затем и ножи: «Пока не придешь в себя, милый». Пришлось задушить. Энт забрал из Логова все, что могло пригодиться. Оружия не нашлось, тряпки не интересовали, хотя одежду Грина он на всякий случай взял с собой — своя после боя с псами выглядела кучей рванья. Зато для одиночного похода — в самый раз, привлечет меньше внимания.
Как пришло, так и ушло. Теперь у него не осталось ничего.
С новыми попутчиками у Энта была одна цель, и почему они решились на то, что сделали, он не понимал. Ради автомата без патронов? Какой от него прок старику и мальчишке, если нападут здоровые мужики? Про отсутствие патронов он признался не сразу, но сделал это до первого ночлега — рабочий автомат был искушением для любого. Спутники ничуть не расстроились. Старик сказал: «Это неважно». С того момента Энт начал успокаиваться. В их маленькой компании каждый не доверял другим до конца, и первое время все спали вполглаза. Старик даже мальчишку держал на поводке, при этом обращался с ним как с родным сыном. Мальчик отвечал тем же. И в последнюю ночь Энт окончательно уверился, что нашел друзей и единомышленников. До цели оставалось совсем немного.
Голова гудела. Лежать полдня под палящим лучами — все равно, что на сковороде. Сухие губы трескались. Он пошевелил опухшим языком и попытался в очередной раз освободиться. Мышцы затекли и не слушались. На новый крик едва хватило сил:
— Эй! Помогите!
Мужчина, сошедший в кювет помочиться, с трудом разглядел Энта среди колючих кустов. Скорее всего, это купец — одежда добротная, на плече сумка, с которой не расставался, сапоги подкованы — знак, что на Дороге ничего не боится, а с нее не сходит. Вдоль потрескавшейся полосы асфальта усталый ослик волочил повозку, ее дно прогибалось, грозя развалиться под тяжелыми мешками. Сзади до горизонта растянулась цепь таких же повозок.
Купец приблизился. Руки Энта за спиной сковывали наручники, ноги стягивал стальной тросик — как веревку его о камни не перетереть.
— Кто тебя так, бедолага?
— Попутчики.
— Бывает. Даже чаще, чем думаешь. Шатун?
— Честный прохожий.
— Где же твоя подорожная, честный прохожий?
— Забрали с вещами, оставили только то, что само от времени расползается.
— Хотелось бы верить.
Это был уже третий караван с тех пор, как Энт очнулся. Движение на Дороге почти отсутствовало, большие потоки двигались там, где транзит проходит через многие племена. Здесь бывали только редкие купцы и те, кто стремился на Небеса. За часы на солнцепеке удача дважды подмигивала, но улыбнулась только сейчас. С первого каравана Энта не заметили, для второго он орал и извивался так, чтобы и в соседних племенах услышали. И да — его услышали. Купцы всполошились и быстрее погнали свои запряженные лошадьми телеги. На зов бедствия подошел только этот, третий.
— Строго говоря, на моем любой месте забрал бы тебя в рабство. — Купец осмотрел Энта с ног до головы, даже в рот заглянул. — Крепкие рабы высоко ценятся. Шатуна я обязан убить или сдать на ближайшем посту. Но если подорожная в самом деле была — со временем ты можешь ее восстановить. Конечно, это в том случае, если твой рассказ — правда, и обнаружатся факты и свидетели. И когда однажды восстановишь, ты вспомнишь, что в трудные времена некий купец кому-то сдал или продал тебя. Как понимаешь, мне будет неприятно, когда кто-то придет сообщить мне и моей семье, что некогда я был не прав. К чему это я? Хочу донести, что беда может случиться с каждым. Когда однажды такое произойдет со мной, кто-то поможет мне. Люди ведь друг другу братья, а не волки, как ты считаешь? Не шевелись.
У купца с собой был самый востребованный инструмент нового времени — мультитул. Неразграбленные достижения прошлых веков обнаруживались в самых неожиданных местах, и постоянно требовалось что-то открутить, выправить или перепилить. Такой же, но еще более мощный, Энт видел у старика, а сам, увы, не обзавелся — многофункциональный нож стоил больше, чем все имущество Энта на протяжении жизни, включая его самого.
Прежде чем приступить к освобождению, купец убедился, что вокруг никого нет, что стальные путы настоящие, а разыгрываемая на глазах человеческая трагедия — не ловушка для богатеньких простофиль. Затем он напоил Энта из поясной фляги — было очевидно, что невозможность двигаться — не единственная свалившаяся беда.
— Как звать тебя, прохожий?
— Энт.
— Я Хоган. Перевернись, Энт.
С наручниками Хоган возился долго — ключа не было, в устройствах замков оба не разбирались, пришлось перепиливать цепочку тонким надфилем.
В какой-то момент купец перестал пилить и перекусил связывавший ноги тросик пассатижами мультитула. После этого он поднялся и сделал несколько шагов назад.
— Прости, друг, но я не доверяю никому. Ты, видимо, доверился, потому и попал в ситуацию, в которую попал. Я отойду, а ты несколько раз согни надпиленное, цепочка должна развалиться. Потом размотаешь ноги. Помяни, друг Энт, купца Хогана добрым словом, когда будет возможность, и помогай другим, как я помог тебе.
