СКАЗ ПРО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЯ ДЕВЯНОСТЫХ
(или как научный сотрудник в бизнес ходил)
Бизнес – это сама жизнь. А в жизни как без песен? Недаром поётся: «И тот, кто с песней по жизни шагает…» Виражи бытия, нестандартные ситуации, разнообразие выбора действий позволяют проявляться подлинной натуре каждого «игрока-певца». Столько колоритных образов прошло передо мной, столько «песенных» сюжетов возникло! Тут, хочешь – не хочешь, запоешь.
Я долго выбирал персонаж, который стал бы наиболее характерным и красочным и, наконец, остановил выбор на своем хорошем друге, земляке – Рудольфе Надирове. Он, пожалуй, идеально подходит под определение типичного предпринимателя девяностых, когда на обломках «развитого социализма» стартовал процесс массовой «селекции» предпринимателей, ведь в бизнес подались миллионы. В те времена многим казалось: нашел! Многое было внове, свободных ниш хватало, лидеры еще не обозначились, а небольшие обороты позволяли легко перескакивать из «темы» в «тему».
Я постарался изложить о Рудике с теплотой и приязнью, дружеской иронией и участием. События и персонажи Сказа абсолютно реальные, все они, безусловно, узна?ют себя, поэтому их имена изменены.
Главный герой Сказа по окончании Казанского университета, как и я, получил распределение во Всесоюзный НИИ Молекулярной биологии НПО «Вектор» в Кольцово. Быстро вырос до должности старшего научного сотрудника, руководил темами, хотя ученой степени не имел. Рудик умён, логичен, рукаст и рационален. Силён физически, вынослив, неприхотлив. По натуре лидер, заносчив, высокомерен. Завышенное самомнение часто приводило к неумению работать в команде. Типичный «волк-одиночка». Деятельный, метущийся, жаждущий легких денег, которые где-то рядом. Вдобавок Рудик долгое время исповедовал такой принцип: работать чужими (заемными, кредитными) деньгами, своими не рисковать. В итоге, всё это приводило к шараханию из одного рода деятельности в другой.
Но обо всем по порядку.
* * *
Экономисты Академгородка, «колыбели» Перестройки, пользовались репутацией главных специалистов по рынку. Они регулярно проводили весьма недешевые, но модные в то время экономические учебы. Каждая уважающая себя организация считала престижным и знаковым послать поучиться своих сотрудников рыночному уму-разуму. Вот и наш институт не отставал от других, правда, лишь приближенные к руководству имели возможность постичь азы рыночной науки. Рудику, благодаря директору, который его знал и уважал, иногда удавалось попадать в «сонм избранных».
Тогда же, в самом конце восьмидесятых, наш герой приобрел первый опыт предпринимательства. Рудик основательно увлекся английским языком, овладев им до глубин. Стал брать платные заказы на переводы в ГПНТБ, быстро и, самое главное, качественно справляясь с непростой работой. Купил печатную машинку, ибо за отпечатывание переведенных текстов полагалась солидная доплата. Словом, зарабатывал очень приличные для тех времен деньги, получая надбавку за срочность переводов.
Через годик у него возникла некоторая сумма, а в голову пришла оригинальная и смелая идея. Рудик купил хороший коротковолновик, позволявший довольно чисто ловить радиостанцию Би-би-си. Он стал записывать на магнитофон речи тогдашнего британского премьера Маргарет Тэтчер. Делалось это с дальним прицелом. Всё записанное Рудик перевел и отпечатал, «разжевав» сложные места. Далее расположил тексты по возрастанию сложности содержания и издал в виде небольшой брошюрки- самоучителя «Учитесь английскому у Маргарет Тэтчер» тиражом 1000 экземпляров. Аудиокассета с записью прилагалась. Советский стандарт языкового образования («читаю и перевожу со словарем») многих уже не устраивал, а специальных пособий по прикладному английскому языку в продаже толком не было.
Однако денег на рекламу отчаянно не хватало, поскольку самоучитель был издан в кредит. Как же оповестить о нем страну? Рудик написал небольшую статью, озаглавив «Дадут ли Маргарет Тэтчер советский орден?» Напомню, «железная леди» слыла ястребом, врагом СССР, одно название должно было сразу же привлечь внимание. Статья была примерно такого содержания. «Великий футболист Пеле получил орден за ликвидацию неграмотности в Бразилии: после выхода в свет его книги «Я – Пеле» миллионы неграмотных бразильцев засели за буквари, посчитав своим святым долгом самостоятельно прочитать книгу кумира. Вот и Маргарет Тэтчер, «лучший друг» россиян, учит нас английскому! Не верите? Купите самоучитель и убедитесь в этом сами! Пеле по праву заслужил бразильский орден, неужели и у нас не найдется скромненького орденочка для самой «железной» леди на свете?..»
Рудик разослал эту статью в центральные издания. Тогда еще не было засилья рекламы на страницах газет, а расценки на нее не лишали дара речи. Да и сама статья не выглядела рекламной – курьез, веселая история, не более того. В раскусывании и изобличении скрытой рекламы тогдашние газетчики тоже не были искушены, всему своё время. Скажете – авантюра? Но она удалась! Статью напечатала одна из центральных газет, «Труд», по-моему. Не «АиФ», конечно, но всё же. Безусловно, статью слегка подредактировали, но смысл не исказили. И самое главное: был указан адрес, по которому можно было приобщиться к английскому самой миссис Тэтчер!
Последовал вал заказов, весь тираж ушел влет! Вдохновленный успехом Рудик брошюрку переиздал. Но, понятное дело, во второй раз подобный фокус уже бы не прошел. Не беда. Надиров придумал новый трюк. Он позвонил на Би-би-си и голосом невинного ребенка поведал: распространяю, мол, свой самоучитель, в основе которого речи госпожи Тэтчер. Не нарушаются ли при этом чьи-нибудь права, а если нарушаются, не могли бы они прислать письменное разрешение на использование этих материалов. Рудаль резонно полагал, что любой ответ «пользуемых» англичан можно будет обратить себе на пользу: официальное разрешение – прекрасная реклама, судебное разбирательство – еще лучше! Можно будет вообще прогреметь на весь Союз! Их ответ был суров: «глотание судебной пыли» ему было гарантировано. Но, к сожалению, грозные на словах дети Туманного Альбиона ничего не предприняли, хотя Рудик еще пару раз их дразнил. Поэтому второй тираж самоучителя застрял надолго.
Всё это время он продолжал трудиться в институте, но, скорее, по инерции. Будучи руководителем темы, Рудик должен был написать годовой отчет, но этому мешал хронический цейтнот, возникший из-за его бурной деятельности на стороне. Да и институтская мотивация, честно говоря, уже не вдохновляла. Помню, его куратор из отдела координации искренне возмущался: «Как это так? Взять и не написать годовой отчет?! Да за это морду бить надо!!!» В его «совковом» сознании подобное явление не укладывалось, еще и червячок зависти грыз, ведь Рудик чувствовал себя совсем неплохо, зарабатывая на жизнь чем-то абсолютно недоступным куратору. Надирову недвусмысленно напомнили о перспективе выделения служебной квартиры. Но позволить себе «хлопнуть дверью» Рудик уже мог: на одной из учеб в Академгородке он удачно познакомился с директором новосибирского оловокомбината. Наш герой ему понравился. «Оловянный генерал» горестно посетовал, мол, у меня в отделе маркетинга (тогда это слово еще только-только учились произносить) сидят одни «безъязыкие пни». И предложил: «Переходи ко мне на «оловяшку»!»
* * *
Рудик сразу же отлично себя зарекомендовал: он был единственным сотрудником отдела, кто мог ночью, с шумами в трубке, провести телефонные переговоры на английском. Ведь современных средств телекоммуникационной связи тогда еще не существовало. Вчерашний ученый очень старался: прорабатывал информации больше, чем остальные сотрудники вместе взятые, занимался растаможкой, даже на товарно-сырьевой бирже брокером довелось поработать. Обращать же внимание на злобное шипение бездарного коллектива отдела Рудик считал для себя за низкое. Эта «кодла» расценивала выдвижение невесть откуда взявшегося любимчика директора вопиюще несправедливым. А «любимчик» еще и фирмочку при комбинате организовал – перепродавал оргтехнику, барыши делил с руководством.
Парень решил: вот она, «госпожа Удача»! Купил «Жигули» седьмой модели, иномарок тогда еще почти не ввозили. По бартеру на олово отхватил новую «Таврию» – этакую облагороженную разновидность «Запорожца»: модель только-только пошла в серию и считалась крутой. Сейчас это может показаться невероятным, но Рудику удалось обменять чудо украинского автопрома на однокомнатную квартиру. Был такой период, правда, совсем короткий, когда некоторые, от «большого» ума, меняли якобы бесплатно доставшуюся от государства недвижимость на небесплатную движимость! А проблема жилья стояла перед Рудиком во весь рост: потеряв возможность получения служебной квартиры, он продолжал жить на подселении.
Помнится, говорю как-то Рудику:
– Представляю, как человек, совершивший подобный обмен, сейчас локти себе кусает!
Рудик, глубоко вздохнув, дал честный ответ, после чего рухнул в моих глазах, как удачливый меняла:
– А я что, лучше? Мне за «семерочку» двухкомнатную предлагали, я отказался, настолько ее, родимую, любил! Продал бы хату, сейчас купил бы «Мерседес»!
Вскоре он перебрался в трехкомнатную квартиру. Немного рисуясь перед нами, Рудик однажды изрек: «Что-то жить скучно стало: чуть поднатужусь, куплю вертолет и что?» К слову, полупрезрительное отношение к деньгам он сохранил на всю жизнь. Уверяет даже, что считает себя неудачником из-за того, что всю жизнь пришлось деньгам служить.
К тому времени, у Рудика зашли в тупик отношения с женой. Будучи интересным молодым мужчиной, при деньгах, на колесах, он обнаружил в себе всепоглощающую страсть к молодым женщинам. Эта страсть не утихла до сих пор, даже усилилась («седина в бороду...»).
Но... пришло время приватизации. Грамотно проведя акционирование и реорганизацию, руководитель «оловяшки» получил контрольный пакет акций своего предприятия. «Старая гвардия» комбината пыталась этому сопротивляться, Рудик поддержал их сторону, несмотря на свой стаж «без году неделя». В итоге, он вылетел с «оловяшки».
* * *
Тут-то Рудику и пригодились ценные контакты, приобретенные на бирже. Если помните, рухнувшие в начале девяностых годов хозяйственные связи между предприятиями привели к тому, что несчастные производители, коих месяц от месяца становилось все меньше, не знали, куда сунуться со своей продукцией, ежедневно дешевеющей из-за гиперинфляции. Поэтому, как грибы после дождя, стали плодиться товарно-сырьевые биржи, процветал бартер, а оказывать «посреднические услуги» было очень престижно. Сейчас это профессия, брокер на бирже, уже почти забыта, но тогда была очень популярна.
Рудик, взяв в компаньоны Сеню-самбиста, вновь отправился в «автономное плавание». Дуэт корешей торговал всем, что попадалось под руку, и дела поначалу пошли. Помню, как они меняли отечественные цветные телевизоры на оловянный припой, не имея в наличии ни того, ни другого. Имелись лишь договоренности, и то, по-моему, устные. А за «базар», как известно, полагалось «отвечать». И вот, обрушились штрафные санкции: телевизор в день! Это в те-то времена, когда обычный труженик работал на цветной телевизор полгода! Вечерами кореша устраивали поминки по очередному «безвременно ушедшему» телевизору… Зато когда бартер, наконец-то, состоялся, и они получили свои телевизоры, ими пришлось забить под потолок всё что можно. Но, самое главное, за одну сделку (за месяц!) удалось заработать на две двухкомнатные квартиры! Во были времена!
Но где-то с 1994 года предприятия России, которым посчастливилось выжить, начали массово обзаводиться собственными коммерческими отделами, и рынок посреднических услуг стал стремительно сужаться. «Певца свободного рынка» Гайдара на посту премьер-министра сменил Черномырдин, и до памятного дефолта 1998 года многострадальная держава обрела некоторую стабильность: инфляция резко снизилась, курс доллара более-менее стабилизировался.
Рудик, правильно оценив ситуацию, простился с Сеней и пристроился к новому компаньону Вове, представлявшему интересы одной литовской мебельной фабрики. Вова, также в недавнем прошлом молодой специалист «Вектора», играл в их тандеме первую скрипку, поскольку «тема» была его. Подчиненное положение Рудику не нравилось, ибо по деловым качествам он был посильней. Компаньоны сняли торговые площади в городе и начали торговлю. Сразу наехали рэкетиры, предложили «крышу», явно переоценив свои «услуги». «За базаром» выяснилось, что они от одного авторитета – бывшего научного сотрудника нашего института. Подумать только!
Как рассказывали бывшие однокурсники будущего авторитета, тот еще со студенческой поры был несколько приблатненным, плотно занимался запрещенным в те годы каратэ и враждовал с грузинской томской диаспорой. Особенно не любил одного наглого студента якобы голубых княжеских кровей, регулярно «воспитывая» того с помощью грубой физической силы. «Князек», который подтверждал высокий титул исключительно деньгами, при помощи своей «свиты» отвечал ему тем же. Наш каратист опять вылавливал «батоно князька», тот вновь собирал «свиту» – и так почти всё студенчество. В нашем институте «любитель грузин» работал старшим научным сотрудником и имел кандидатскую степень. Я помню его несколько свирепый, нехарактерный для человека науки взгляд. Рассказывали, что он как-то раз даже «навтыкал» заместителю директора «Вектора» по общим вопросам в его кабинете. Видимо, за дело: тот зам был откровенным хамом.
Склонный к криминалу «сэнээс» вел с Рудиком одну научную тему, но с началом развала в институте, как и многие, уволился, уехав из Кольцова. Следы его затерялись. Ходили слухи, что он стал вести клуб восточных единоборств в Ленинском районе Новосибирска. И вот, столь неожиданным образом «нашелся». Рудик с ним связался, тот, широко улыбаясь, прикатил, свёл дружбу и снизил размер «дани» почти до нуля. Словом, «базар был перетёрт» удачно.
Надиров резонно посчитал это крупной личной заслугой, что пошатнуло руководящее положение Вовы. Начались ссоры, изнурительные выяснения отношений. Вдобавок Литва всё дальше отдалялась от России, время доставки товара и затраты на растаможку, а вслед за ними и цены на мебель, росли. Отечественные производители, качество продукции которых стало не хуже, предлагали более низкие цены. И их контора стала «заваливаться набок»...
* * *
Следующим направлением деятельности Рудаля стала оптовая торговля медицинскими препаратами. Аптечная тема была очень перспективной, рынок почти необъятен. Правда, для работы требовалась лицензия, которую необходимо было переоформлять раз в три года, напрягали также постоянно меняющиеся правила игры. Коллективы старых аптек, в большинстве своём – усталые женщины среднего и старшего возраста, выброшенные в мутное море рыночной стихии. Плюс бурно расплодившиеся частные аптечные точки, которые тоже требовалось охватить. Новых, агрессивно рекламируемых препаратов развелось видимо-невидимо. И народ с энтузиазмом ринулся лечиться!
Но даже при таких благоприятных условиях Рудик не торопился оформлять лицензию. Чтоб ее получить, требовалось иметь помещение под склад площадью не менее 70 квадратов, пару холодильников и вытяжку.
(или как научный сотрудник в бизнес ходил)
Пролог
Бизнес – это сама жизнь. А в жизни как без песен? Недаром поётся: «И тот, кто с песней по жизни шагает…» Виражи бытия, нестандартные ситуации, разнообразие выбора действий позволяют проявляться подлинной натуре каждого «игрока-певца». Столько колоритных образов прошло передо мной, столько «песенных» сюжетов возникло! Тут, хочешь – не хочешь, запоешь.
Я долго выбирал персонаж, который стал бы наиболее характерным и красочным и, наконец, остановил выбор на своем хорошем друге, земляке – Рудольфе Надирове. Он, пожалуй, идеально подходит под определение типичного предпринимателя девяностых, когда на обломках «развитого социализма» стартовал процесс массовой «селекции» предпринимателей, ведь в бизнес подались миллионы. В те времена многим казалось: нашел! Многое было внове, свободных ниш хватало, лидеры еще не обозначились, а небольшие обороты позволяли легко перескакивать из «темы» в «тему».
Я постарался изложить о Рудике с теплотой и приязнью, дружеской иронией и участием. События и персонажи Сказа абсолютно реальные, все они, безусловно, узна?ют себя, поэтому их имена изменены.
Главный герой Сказа по окончании Казанского университета, как и я, получил распределение во Всесоюзный НИИ Молекулярной биологии НПО «Вектор» в Кольцово. Быстро вырос до должности старшего научного сотрудника, руководил темами, хотя ученой степени не имел. Рудик умён, логичен, рукаст и рационален. Силён физически, вынослив, неприхотлив. По натуре лидер, заносчив, высокомерен. Завышенное самомнение часто приводило к неумению работать в команде. Типичный «волк-одиночка». Деятельный, метущийся, жаждущий легких денег, которые где-то рядом. Вдобавок Рудик долгое время исповедовал такой принцип: работать чужими (заемными, кредитными) деньгами, своими не рисковать. В итоге, всё это приводило к шараханию из одного рода деятельности в другой.
Но обо всем по порядку.
* * *
Экономисты Академгородка, «колыбели» Перестройки, пользовались репутацией главных специалистов по рынку. Они регулярно проводили весьма недешевые, но модные в то время экономические учебы. Каждая уважающая себя организация считала престижным и знаковым послать поучиться своих сотрудников рыночному уму-разуму. Вот и наш институт не отставал от других, правда, лишь приближенные к руководству имели возможность постичь азы рыночной науки. Рудику, благодаря директору, который его знал и уважал, иногда удавалось попадать в «сонм избранных».
Тогда же, в самом конце восьмидесятых, наш герой приобрел первый опыт предпринимательства. Рудик основательно увлекся английским языком, овладев им до глубин. Стал брать платные заказы на переводы в ГПНТБ, быстро и, самое главное, качественно справляясь с непростой работой. Купил печатную машинку, ибо за отпечатывание переведенных текстов полагалась солидная доплата. Словом, зарабатывал очень приличные для тех времен деньги, получая надбавку за срочность переводов.
Через годик у него возникла некоторая сумма, а в голову пришла оригинальная и смелая идея. Рудик купил хороший коротковолновик, позволявший довольно чисто ловить радиостанцию Би-би-си. Он стал записывать на магнитофон речи тогдашнего британского премьера Маргарет Тэтчер. Делалось это с дальним прицелом. Всё записанное Рудик перевел и отпечатал, «разжевав» сложные места. Далее расположил тексты по возрастанию сложности содержания и издал в виде небольшой брошюрки- самоучителя «Учитесь английскому у Маргарет Тэтчер» тиражом 1000 экземпляров. Аудиокассета с записью прилагалась. Советский стандарт языкового образования («читаю и перевожу со словарем») многих уже не устраивал, а специальных пособий по прикладному английскому языку в продаже толком не было.
Однако денег на рекламу отчаянно не хватало, поскольку самоучитель был издан в кредит. Как же оповестить о нем страну? Рудик написал небольшую статью, озаглавив «Дадут ли Маргарет Тэтчер советский орден?» Напомню, «железная леди» слыла ястребом, врагом СССР, одно название должно было сразу же привлечь внимание. Статья была примерно такого содержания. «Великий футболист Пеле получил орден за ликвидацию неграмотности в Бразилии: после выхода в свет его книги «Я – Пеле» миллионы неграмотных бразильцев засели за буквари, посчитав своим святым долгом самостоятельно прочитать книгу кумира. Вот и Маргарет Тэтчер, «лучший друг» россиян, учит нас английскому! Не верите? Купите самоучитель и убедитесь в этом сами! Пеле по праву заслужил бразильский орден, неужели и у нас не найдется скромненького орденочка для самой «железной» леди на свете?..»
Рудик разослал эту статью в центральные издания. Тогда еще не было засилья рекламы на страницах газет, а расценки на нее не лишали дара речи. Да и сама статья не выглядела рекламной – курьез, веселая история, не более того. В раскусывании и изобличении скрытой рекламы тогдашние газетчики тоже не были искушены, всему своё время. Скажете – авантюра? Но она удалась! Статью напечатала одна из центральных газет, «Труд», по-моему. Не «АиФ», конечно, но всё же. Безусловно, статью слегка подредактировали, но смысл не исказили. И самое главное: был указан адрес, по которому можно было приобщиться к английскому самой миссис Тэтчер!
Последовал вал заказов, весь тираж ушел влет! Вдохновленный успехом Рудик брошюрку переиздал. Но, понятное дело, во второй раз подобный фокус уже бы не прошел. Не беда. Надиров придумал новый трюк. Он позвонил на Би-би-си и голосом невинного ребенка поведал: распространяю, мол, свой самоучитель, в основе которого речи госпожи Тэтчер. Не нарушаются ли при этом чьи-нибудь права, а если нарушаются, не могли бы они прислать письменное разрешение на использование этих материалов. Рудаль резонно полагал, что любой ответ «пользуемых» англичан можно будет обратить себе на пользу: официальное разрешение – прекрасная реклама, судебное разбирательство – еще лучше! Можно будет вообще прогреметь на весь Союз! Их ответ был суров: «глотание судебной пыли» ему было гарантировано. Но, к сожалению, грозные на словах дети Туманного Альбиона ничего не предприняли, хотя Рудик еще пару раз их дразнил. Поэтому второй тираж самоучителя застрял надолго.
Всё это время он продолжал трудиться в институте, но, скорее, по инерции. Будучи руководителем темы, Рудик должен был написать годовой отчет, но этому мешал хронический цейтнот, возникший из-за его бурной деятельности на стороне. Да и институтская мотивация, честно говоря, уже не вдохновляла. Помню, его куратор из отдела координации искренне возмущался: «Как это так? Взять и не написать годовой отчет?! Да за это морду бить надо!!!» В его «совковом» сознании подобное явление не укладывалось, еще и червячок зависти грыз, ведь Рудик чувствовал себя совсем неплохо, зарабатывая на жизнь чем-то абсолютно недоступным куратору. Надирову недвусмысленно напомнили о перспективе выделения служебной квартиры. Но позволить себе «хлопнуть дверью» Рудик уже мог: на одной из учеб в Академгородке он удачно познакомился с директором новосибирского оловокомбината. Наш герой ему понравился. «Оловянный генерал» горестно посетовал, мол, у меня в отделе маркетинга (тогда это слово еще только-только учились произносить) сидят одни «безъязыкие пни». И предложил: «Переходи ко мне на «оловяшку»!»
* * *
Рудик сразу же отлично себя зарекомендовал: он был единственным сотрудником отдела, кто мог ночью, с шумами в трубке, провести телефонные переговоры на английском. Ведь современных средств телекоммуникационной связи тогда еще не существовало. Вчерашний ученый очень старался: прорабатывал информации больше, чем остальные сотрудники вместе взятые, занимался растаможкой, даже на товарно-сырьевой бирже брокером довелось поработать. Обращать же внимание на злобное шипение бездарного коллектива отдела Рудик считал для себя за низкое. Эта «кодла» расценивала выдвижение невесть откуда взявшегося любимчика директора вопиюще несправедливым. А «любимчик» еще и фирмочку при комбинате организовал – перепродавал оргтехнику, барыши делил с руководством.
Парень решил: вот она, «госпожа Удача»! Купил «Жигули» седьмой модели, иномарок тогда еще почти не ввозили. По бартеру на олово отхватил новую «Таврию» – этакую облагороженную разновидность «Запорожца»: модель только-только пошла в серию и считалась крутой. Сейчас это может показаться невероятным, но Рудику удалось обменять чудо украинского автопрома на однокомнатную квартиру. Был такой период, правда, совсем короткий, когда некоторые, от «большого» ума, меняли якобы бесплатно доставшуюся от государства недвижимость на небесплатную движимость! А проблема жилья стояла перед Рудиком во весь рост: потеряв возможность получения служебной квартиры, он продолжал жить на подселении.
Помнится, говорю как-то Рудику:
– Представляю, как человек, совершивший подобный обмен, сейчас локти себе кусает!
Рудик, глубоко вздохнув, дал честный ответ, после чего рухнул в моих глазах, как удачливый меняла:
– А я что, лучше? Мне за «семерочку» двухкомнатную предлагали, я отказался, настолько ее, родимую, любил! Продал бы хату, сейчас купил бы «Мерседес»!
Вскоре он перебрался в трехкомнатную квартиру. Немного рисуясь перед нами, Рудик однажды изрек: «Что-то жить скучно стало: чуть поднатужусь, куплю вертолет и что?» К слову, полупрезрительное отношение к деньгам он сохранил на всю жизнь. Уверяет даже, что считает себя неудачником из-за того, что всю жизнь пришлось деньгам служить.
К тому времени, у Рудика зашли в тупик отношения с женой. Будучи интересным молодым мужчиной, при деньгах, на колесах, он обнаружил в себе всепоглощающую страсть к молодым женщинам. Эта страсть не утихла до сих пор, даже усилилась («седина в бороду...»).
Но... пришло время приватизации. Грамотно проведя акционирование и реорганизацию, руководитель «оловяшки» получил контрольный пакет акций своего предприятия. «Старая гвардия» комбината пыталась этому сопротивляться, Рудик поддержал их сторону, несмотря на свой стаж «без году неделя». В итоге, он вылетел с «оловяшки».
* * *
Тут-то Рудику и пригодились ценные контакты, приобретенные на бирже. Если помните, рухнувшие в начале девяностых годов хозяйственные связи между предприятиями привели к тому, что несчастные производители, коих месяц от месяца становилось все меньше, не знали, куда сунуться со своей продукцией, ежедневно дешевеющей из-за гиперинфляции. Поэтому, как грибы после дождя, стали плодиться товарно-сырьевые биржи, процветал бартер, а оказывать «посреднические услуги» было очень престижно. Сейчас это профессия, брокер на бирже, уже почти забыта, но тогда была очень популярна.
Рудик, взяв в компаньоны Сеню-самбиста, вновь отправился в «автономное плавание». Дуэт корешей торговал всем, что попадалось под руку, и дела поначалу пошли. Помню, как они меняли отечественные цветные телевизоры на оловянный припой, не имея в наличии ни того, ни другого. Имелись лишь договоренности, и то, по-моему, устные. А за «базар», как известно, полагалось «отвечать». И вот, обрушились штрафные санкции: телевизор в день! Это в те-то времена, когда обычный труженик работал на цветной телевизор полгода! Вечерами кореша устраивали поминки по очередному «безвременно ушедшему» телевизору… Зато когда бартер, наконец-то, состоялся, и они получили свои телевизоры, ими пришлось забить под потолок всё что можно. Но, самое главное, за одну сделку (за месяц!) удалось заработать на две двухкомнатные квартиры! Во были времена!
Но где-то с 1994 года предприятия России, которым посчастливилось выжить, начали массово обзаводиться собственными коммерческими отделами, и рынок посреднических услуг стал стремительно сужаться. «Певца свободного рынка» Гайдара на посту премьер-министра сменил Черномырдин, и до памятного дефолта 1998 года многострадальная держава обрела некоторую стабильность: инфляция резко снизилась, курс доллара более-менее стабилизировался.
Рудик, правильно оценив ситуацию, простился с Сеней и пристроился к новому компаньону Вове, представлявшему интересы одной литовской мебельной фабрики. Вова, также в недавнем прошлом молодой специалист «Вектора», играл в их тандеме первую скрипку, поскольку «тема» была его. Подчиненное положение Рудику не нравилось, ибо по деловым качествам он был посильней. Компаньоны сняли торговые площади в городе и начали торговлю. Сразу наехали рэкетиры, предложили «крышу», явно переоценив свои «услуги». «За базаром» выяснилось, что они от одного авторитета – бывшего научного сотрудника нашего института. Подумать только!
Как рассказывали бывшие однокурсники будущего авторитета, тот еще со студенческой поры был несколько приблатненным, плотно занимался запрещенным в те годы каратэ и враждовал с грузинской томской диаспорой. Особенно не любил одного наглого студента якобы голубых княжеских кровей, регулярно «воспитывая» того с помощью грубой физической силы. «Князек», который подтверждал высокий титул исключительно деньгами, при помощи своей «свиты» отвечал ему тем же. Наш каратист опять вылавливал «батоно князька», тот вновь собирал «свиту» – и так почти всё студенчество. В нашем институте «любитель грузин» работал старшим научным сотрудником и имел кандидатскую степень. Я помню его несколько свирепый, нехарактерный для человека науки взгляд. Рассказывали, что он как-то раз даже «навтыкал» заместителю директора «Вектора» по общим вопросам в его кабинете. Видимо, за дело: тот зам был откровенным хамом.
Склонный к криминалу «сэнээс» вел с Рудиком одну научную тему, но с началом развала в институте, как и многие, уволился, уехав из Кольцова. Следы его затерялись. Ходили слухи, что он стал вести клуб восточных единоборств в Ленинском районе Новосибирска. И вот, столь неожиданным образом «нашелся». Рудик с ним связался, тот, широко улыбаясь, прикатил, свёл дружбу и снизил размер «дани» почти до нуля. Словом, «базар был перетёрт» удачно.
Надиров резонно посчитал это крупной личной заслугой, что пошатнуло руководящее положение Вовы. Начались ссоры, изнурительные выяснения отношений. Вдобавок Литва всё дальше отдалялась от России, время доставки товара и затраты на растаможку, а вслед за ними и цены на мебель, росли. Отечественные производители, качество продукции которых стало не хуже, предлагали более низкие цены. И их контора стала «заваливаться набок»...
* * *
Следующим направлением деятельности Рудаля стала оптовая торговля медицинскими препаратами. Аптечная тема была очень перспективной, рынок почти необъятен. Правда, для работы требовалась лицензия, которую необходимо было переоформлять раз в три года, напрягали также постоянно меняющиеся правила игры. Коллективы старых аптек, в большинстве своём – усталые женщины среднего и старшего возраста, выброшенные в мутное море рыночной стихии. Плюс бурно расплодившиеся частные аптечные точки, которые тоже требовалось охватить. Новых, агрессивно рекламируемых препаратов развелось видимо-невидимо. И народ с энтузиазмом ринулся лечиться!
Но даже при таких благоприятных условиях Рудик не торопился оформлять лицензию. Чтоб ее получить, требовалось иметь помещение под склад площадью не менее 70 квадратов, пару холодильников и вытяжку.
