Да и женщина с ребёнком не отряд головорезов, и не вызывала опасений у крестьян. Опять же, поселения, стоящие у тракта, имели свою прибыль от постоя путешествующих. А мы были вполне платёжеспособны даже на первый взгляд, не говоря уж о том, что всегда могли обеспечить себе ночлег и пропитание, чистой силой напитав любые артефакты. Даже, не имея понятия о заклинаниях. Просто направив поток магической энергии в ладони и прислонив их к изделиям артефакторов. Я сделала это без просьбы хозяйки, когда активировала светильник в комнате, выделенной нам для постоя. Мне, его магический контур показался почти разряженным.
А ночью мне приснился таки сон о дороге. Оказалось, что её магия отпугивала диких животных. И, совсем уж опасливым, или неумелым магам, вроде нас, достаточно было остановиться на ночь прямо на тракте, если поблизости не оказалось бы жилья. Путешествующие ночью, легко разглядели бы стоянку из-за свечения песка. Но, несмотря на такую возможность, в ночные часы путешественники передвигались редко, и оставались на дороге в совсем уж безвыходных случаях. Да, на ней люди были защищены от обычных животных. Но магия песка не была достаточно сильна, что бы оградить от магических тварей и поднятых мертвецов, их, возможность потянуть немного магии песка, даже привлекала. Хоть таких существ было чуть не на два порядка меньше, чем обычного зверья. Была ещё возможность попасться банде с магами-изгнанниками. Такие, хоть стража боролась с ними нещадно, существовали, к сожалению. Как и любая сила, магия искушала некоторых желанием получить её как можно больше. А значит были и маги преступившие закон. Скрываясь от него, они либо примыкали к подобным бандам, либо забивались в совсем уж дикие дебри. Но и там выжить было не просто. Правда уже совсем не из-за стражи. Ведь в этой глуши обитали и магические твари. Вот туда и забирались те, кто, в надежде найти средства к существованию, охотились на монстров или собирали редкие растения.
Уже под утро сновидение показало мне раненную мантикору, которая подпитывалась магией дороги. Даже такая опасная тварь таилась и прислушивалась. Ведь за подобными существами охотились не только отступники. Охота за ними в разы опаснее, чем за обыкновенной дичью и боевые маги с легальными лицензиями от гильдии охотились на монстров, вышедших из глуши к поселениям и дороге. Что бы защитить мирных жителей. В своей вотчине на тварей охотились только не легально. Магические существа так же нужны мировому равновесию. Кроме того у боевых магов были постоянно открытые заказы на некросов. Такая охота была ещё опаснее. Но и прибыль от неё была куда как больше. Артефакторы и целители буквально разбирали на части такую добычу. Казалось бы не логично, но из различных частей умертвий получались очень мощные целительские артефакты, суть которых состояла в том, что в них заклинаниями оттягивали проявления смертельных проклятий и ауру болезни.
И последним оказался сон о месте откуда брали песок для напитывания магией. Для этого годился только тот, который добывали в эрге Эола. Я вспомнила, что кажется в греческой мифологии Земли Эол являлся богом ветров или что-то вроде того. Ещё одна связь? Впрочем, я долго не задержалась на этой мысли, поскольку пришло знание этого мира о том, что эрг Эола это пустыня, образовавшаяся от магического катаклизма, спровоцированного одним из древних магов-отступников - разрушительного смерча, превратившего в песок древние горы, в которых были месторождения некоторых минералов, обладавших силой.
Например, таких как агальматолит. Из него вырезали фигурки, которые становились фамильярами магов природников. Артефакторы, делая любую статуэтку из агальматолита, изначально считают её одушевлённой. Прежде чем определить, что получится из того или иного куска минерала, они спрашивают о пожеланиях у самого камня. Полагается долго держать его в руках и рассматривать, тогда он сам подскажет, кем бы хотел стать. Но окончательно, вырезанное из этого камня, существо оживало только в руках мага пробуждающего душу в выбранном им изделии артефактора. Оно становилось его фамильяром. Маги-стихийники сливали в него излишки силы и могли воспользоваться ей в случае истощения резерва. И именно они ограждали людей от всяческих катаклизмов, вытягивая родную магию из наводнений, землетрясений и диких лесных пожаров. Тогда мог создаться переизбыток магии, который был так же вреден для резерва, как и недостаток. Я хмыкнула во сне, сообразуя это знание с тем, что врачи на земле говорили о витаминах. Подумала и о том, что случается с теми изделиями, которые магам не понравились. И тут же пришёл ответ, что если, по каким-то причинам, артефакты в течение года не становились фамильярами, их приносили в жертву богам вместо живых магических существ, в ритуалах, когда иным способом не удавалось спасти жизнь полностью выгоревшего мага. Сила к нему не возвращалась, но он мог избежать смерти и даже рассчитывать на тот самый обряд консумации, о котором я уже знала.
Проснувшись утром, я пересказала свой сон Ксене, которая сонно жалась ко мне тёпленьким тельцем, додрёмывая.. Спали мы в одной кровати. Я опасалась оставить малышку одну в комнате. А тут комнаты для постояльцев были одноместными. Или семейными, с широкой кроватью. Опция обучения во сне, как я узнала у наших домовичков, была доступна только таким попаданцам, как я, поскольку они должны были иметь возможность адаптации в новом мире. Адаптировалась и сама магия, поскольку магические потоки разных миров немного отличались по структуре. Местные жители должны познавать свой мир естественным путём. Вот я и учила девочку всему, что удавалось узнать самой. Как учили бы своего ребёнка родители или учителя, имеющие такие знания в силу возраста и опыта.
Я не скрыла от малышки то, как попала в этот мир. Если ты хочешь настоящей близости, то доверие должно быть полным. Потому её не смущало, что и я старалась научиться у малышки всему, что она узнала в своей коротенькой жизни. Я не считала этот опыт лишним. Но и её просвещала по поводу того, что знала о своём мире. Поскольку никакие знания не бывают не нужными. Когда Ксеня услышала о фамильярах, она пожалела не выбранных и загорелась желанием получить фамильяра для себя. Ведь она стихийник. Мало того, маг земли. У неё должна быть наибольшая совместимость с камнями. И я пообещала ей поискать в городе или в самой Гильдии артефактора, работающего с агальмотолитом. Малышка так радовалась возможности спасти от жертвоприношения хоть одного фамильяра, что у меня не возникло сожаления о возможной потере большой суммы денег. Я подозревала, что стоит фигурка из агальматолита не дёшево. Сам камень, да ещё работа мага-артефактора.. Но что стоят деньги по сравнению с возможностью подстраховать малышку от возможной потери резерва. Как стихийник я была слабее и подумала, что, если позволит цена, не отказалась бы от такой магической страховки и для себя.
Встреча с быком напугала меня и я решила дождаться попутного каравана в этой деревне. Тем более, что таким и был наш первоначальный план. Утро выдалось погожим и мы, позавтракав румяными свежевыпеченными лепёшками с парным молоком, пошли осмотреться в поселении. У нас на Земле, полагаю, в таком посёлке обязательно организовался какой-нибудь базарчик, но здесь ничего подобного не было. Возможно, стихийный рыночек появился бы, зайди сюда караван. У местных же система товарообмена наверняка была отлажена, как и в нашей деревне. Нам оставалось только побродить по уютным улочкам и посмотреть как люди живут. Хотя чувствовать себя праздношатающимися быстро стало неловко. Все были заняты делом. На нас посматривали не то что бы с осуждением, но, как бы, ожидая какой-то деловой заинтересованности. Трактира в этой деревушке тоже не было. Однако в любом более или менее приличном доме были гостевые комнаты, предназначенные и для приезжих родичей, и для постояльцев. А на краю деревни, у тракта, была площадка с навесами и коновязями, оборудованная для проезжающих караванов. Наверняка, все поселения, стоящие у торговых путей, имели что-то подобное, даже при отсутствии трактира или настоящего постоялого двора. Мы быстро заскучали. Найти местного провожатого, даже из ребятни оказалось не просто. Всё же, лето год кормит, и даже у ребятишек находились дела по хозяйству.
Мы прошли почти всю деревню из конца в конец. Ксеня подустала. Я достала из прихваченной сумки пирожок и сунула малышке. Ничего, особо привлёкшего наше внимание, мы так и не нашли. И совсем уж было собрались вернуться, как вдруг, за хлипким плетнём, из заросшего полудикого сада услышали какой-то странный звук. Плач не плач... На скулёж какого-то животного этот звук не походил тоже. Это было скорее похоже на скрип, но на довольно высокой ноте. Не подходя к самой ограде, я приподнялась на цыпочки и попробовала заглянуть в заросли. И вдруг услышала сдавленный шепоток.
-Тётя магичка, не ходите туда. Там горелый спригган.
Испуганно вздрогнув, я обернулась и увидела, что рядом с Ксеней топчется жутко изгвазданный мальчишка лет пяти-шести на взгляд. Он был только чуть поменьше моей малышки и такой же неухоженный, какой она была, когда я увидела её впервые. Даже, пожалуй, похуже. И тощий, как дворовый котёнок.
-Спригган это что за диковина? Ещё и горелый?
Мальчишка вцепился в меня своей грязной ладошкой и потащил в сторону околицы. Забор заброшенного участка проходил по подножью холма. Подъём уходил полого вверх и был не менее заросшим, чем заинтересовавший меня сад. Мне не улыбалось лезть в заросли, но почти сразу показалась то ли дорожка, то ли вытоптанная зверьём тропа. Малец протащил меня метра три по ней и ткнул пальцем в ту сторону, откуда доносился звук, что мы слышали. Сначала я не увидела ничего кроме деревьев. В большинстве своём обгоревших, но уже начинавших отходить от пережитого пожара и пускать свежие побеги. Потом разглядела и руины сгоревшего дома. Но тут подул ветер, где-то тонко и протяжно заскрипело, деревья махнули ветвями, и я явственно увидела лицо покрытое корой. Это существо напоминало сказочного энта. Только оно было девочкой. Точнее девушкой. Свитое из чёрных обугленных ветвей тело выпускало наружу маленькие деревянные грудки. На голове ветки образовывали что-то вроде оленьих рогов. Покрытое трещинами лицо с, ярко горящими, недобрыми глазами обладало довольно тонкими аккуратными чертами. Чудовище двинуло ветвями, похожими на когтистые лапы и развернулось в нашу сторону, как будто почувствовало мой взгляд. Я не видела её нижней части и постаралась убедить себя, что ходить ЭТО не может. Однако, существо выбралось из сплетения девевьев и вышло на открытое место, продолжая буравить взглядом холм.
Тем временем мальчишка дёрнул меня назад в заросли. Я отвлеклась и не успела встретиться глазами с горящими щёлками глазниц странного деревянного монстра. Повинуясь испуганному взгляду ребёнка, мы отступили в тень и тихонько пошли туда, куда он нас вёл. Отойдя на довольно приличное расстояние, малыш заговорил.
-Оно не выйдет за забор, но в глаза сприггану лучше не смотреть,- довольный своей просветительской ролью, мальчишка важничал, что в сочетании с его замурзаной мордахой, смешило.
-Спасибо, малыш, за то, что остерёг. Ты тут всё знаешь,- подкинула я дровишек в костёр его самомнения,- расскажешь, что тут происходит?
-Мама знает лучше,- вздохнул он,- только она болеет. Пойдёшь со мной, тётя магичка?
На его личике промелькнула хитрая гримаска, и мне не составило труда понять, что пацанчик надеется, за свою роль гида, получить хоть какую выгоду. Он бросал голодные взгляды на, так и недоеденный дочкой, пирожок. Из-за, отвлёкшего её внимание, происшествия, она так и сжимала его в кулачке. Я полезла в сумку и достала ещё одно изделие нашей хозяйки. Я накупила их утром перед прогулкой, поскольку ни один нормальный человек не может устоять перед запахом свежей выпечки. Даже если он сыт. Протянув мальчишке то, что оказалось пышной ватрушкой, с глянцевой корочкой и подрумянившимся желтоватым творожком в серединке, с удовлетворением кивнула, когда мальчонка, сглатывая слюну, аккуратно разломил лакомство надвое. Я поняла посыл.
-Ешь всю,- успокоила я мальнького хитреца,- маму твою мы угостим тоже. Зовут-то тебя как?
-Боба,- прошамкал малец.
Ватрушка исчезла за щекой, не успела я осознать голодную скорость этого маленького проглота. Пришлось дать ещё одну булочку. Понятно, что пацан рассчитывал на такую мою реакцию. А его внезапное, но такое своевременное появление, убедило меня, что мальчик не выпускает из поля зрения приезжих. Во всех мирах мальчишки такого типа одинаковы. И зароботок у них схож. Для такого малыша возможность приработка в деревне не велика. В каждой семье есть свои рабочие руки. По крайней мере, на такую работу, которую можно поручить такому клопу. Выдурить что-то у приезжих шансов больше, да и гораздо приятнее, чем ползать на карачках, пропалывая грядки или драть одуванчики и прочую травку для кроликов. То, что такая работа для малыша не в новинку, я видела прекрасно, по разводам млечного сока на ладошках и сыпи от крапивы на предплечьях.
У подруги на даче кролики тоже были. И нас посылали за свежей зеленью каждое утро, когда мы там проводили время. Я никогда не отказывалась съездить с ней в их загородный домик. Там постоянно жила её бабушка. А родители подружки наезжали по возможности. Родня Люськи, моей соученицы, была не из богатеньких. Нормальная крепкая семья, со средним доходом. Мою историю они, конечно, знали. И знали, что я не откажусь ни от овощей, ни от забитого кролика. Но и ни от какой работы тоже. Подружка терпеть не могла дачу и труд на земле. Но ей это было не вовсе уж в тягость, когда приходилось помогать родителям в компании приятельницы. Именно там я получила опыт огородных премудростей. Да и наше питание разнообразила. Подработать на соседней овощной базе получалось гораздо реже. Брать на работу несовершеннолетних не законно.
-Боба.. Странное имя,- пробормотала я, выныривая из воспоминаний и наблюдений за нашим сопровождающим.
-Бабушка назвала меня Робин, а мама называет Боба,- проглотив едва пережёванную выпечку, уточнил пацан.
Ксеня, глядя на его аппетное чавканье, тоже верулась к еде. Я достала ещё один пирожок. На этот раз с яблоками. Мальчишка, типа невзначай, попытался заглянуть в сумку, для поверки объёма содержимого. Я щёлкнула его по носу. Погрозила пальцем. Мальчишка дёрнул носом, что твой кролик и обаятельно улыбнулся.
Домишко, где жил Робин, был едва ли не таким же ветхим, как тот, от которого он нас увёл. Только дом с чудовищем явно носил следы пожара, а халупка Бобы обветшала от неухоженности. Здесь не было не только руки хозяина, но и хозяйка не слишком приложила руку к жилищу. Мужчины, как я поняла, по полному отсутствию упоминаний оного, здесь никогда не было и в помине. Мама мальчишки, исходя из его реплики, болела. Не считая себя состоявшейся целительницей, я даже не обдумывала идею, что смогу чем-то помочь женщине. Максимум отдам всю еду, что прихватила с собой.
А ночью мне приснился таки сон о дороге. Оказалось, что её магия отпугивала диких животных. И, совсем уж опасливым, или неумелым магам, вроде нас, достаточно было остановиться на ночь прямо на тракте, если поблизости не оказалось бы жилья. Путешествующие ночью, легко разглядели бы стоянку из-за свечения песка. Но, несмотря на такую возможность, в ночные часы путешественники передвигались редко, и оставались на дороге в совсем уж безвыходных случаях. Да, на ней люди были защищены от обычных животных. Но магия песка не была достаточно сильна, что бы оградить от магических тварей и поднятых мертвецов, их, возможность потянуть немного магии песка, даже привлекала. Хоть таких существ было чуть не на два порядка меньше, чем обычного зверья. Была ещё возможность попасться банде с магами-изгнанниками. Такие, хоть стража боролась с ними нещадно, существовали, к сожалению. Как и любая сила, магия искушала некоторых желанием получить её как можно больше. А значит были и маги преступившие закон. Скрываясь от него, они либо примыкали к подобным бандам, либо забивались в совсем уж дикие дебри. Но и там выжить было не просто. Правда уже совсем не из-за стражи. Ведь в этой глуши обитали и магические твари. Вот туда и забирались те, кто, в надежде найти средства к существованию, охотились на монстров или собирали редкие растения.
Уже под утро сновидение показало мне раненную мантикору, которая подпитывалась магией дороги. Даже такая опасная тварь таилась и прислушивалась. Ведь за подобными существами охотились не только отступники. Охота за ними в разы опаснее, чем за обыкновенной дичью и боевые маги с легальными лицензиями от гильдии охотились на монстров, вышедших из глуши к поселениям и дороге. Что бы защитить мирных жителей. В своей вотчине на тварей охотились только не легально. Магические существа так же нужны мировому равновесию. Кроме того у боевых магов были постоянно открытые заказы на некросов. Такая охота была ещё опаснее. Но и прибыль от неё была куда как больше. Артефакторы и целители буквально разбирали на части такую добычу. Казалось бы не логично, но из различных частей умертвий получались очень мощные целительские артефакты, суть которых состояла в том, что в них заклинаниями оттягивали проявления смертельных проклятий и ауру болезни.
И последним оказался сон о месте откуда брали песок для напитывания магией. Для этого годился только тот, который добывали в эрге Эола. Я вспомнила, что кажется в греческой мифологии Земли Эол являлся богом ветров или что-то вроде того. Ещё одна связь? Впрочем, я долго не задержалась на этой мысли, поскольку пришло знание этого мира о том, что эрг Эола это пустыня, образовавшаяся от магического катаклизма, спровоцированного одним из древних магов-отступников - разрушительного смерча, превратившего в песок древние горы, в которых были месторождения некоторых минералов, обладавших силой.
Например, таких как агальматолит. Из него вырезали фигурки, которые становились фамильярами магов природников. Артефакторы, делая любую статуэтку из агальматолита, изначально считают её одушевлённой. Прежде чем определить, что получится из того или иного куска минерала, они спрашивают о пожеланиях у самого камня. Полагается долго держать его в руках и рассматривать, тогда он сам подскажет, кем бы хотел стать. Но окончательно, вырезанное из этого камня, существо оживало только в руках мага пробуждающего душу в выбранном им изделии артефактора. Оно становилось его фамильяром. Маги-стихийники сливали в него излишки силы и могли воспользоваться ей в случае истощения резерва. И именно они ограждали людей от всяческих катаклизмов, вытягивая родную магию из наводнений, землетрясений и диких лесных пожаров. Тогда мог создаться переизбыток магии, который был так же вреден для резерва, как и недостаток. Я хмыкнула во сне, сообразуя это знание с тем, что врачи на земле говорили о витаминах. Подумала и о том, что случается с теми изделиями, которые магам не понравились. И тут же пришёл ответ, что если, по каким-то причинам, артефакты в течение года не становились фамильярами, их приносили в жертву богам вместо живых магических существ, в ритуалах, когда иным способом не удавалось спасти жизнь полностью выгоревшего мага. Сила к нему не возвращалась, но он мог избежать смерти и даже рассчитывать на тот самый обряд консумации, о котором я уже знала.
Проснувшись утром, я пересказала свой сон Ксене, которая сонно жалась ко мне тёпленьким тельцем, додрёмывая.. Спали мы в одной кровати. Я опасалась оставить малышку одну в комнате. А тут комнаты для постояльцев были одноместными. Или семейными, с широкой кроватью. Опция обучения во сне, как я узнала у наших домовичков, была доступна только таким попаданцам, как я, поскольку они должны были иметь возможность адаптации в новом мире. Адаптировалась и сама магия, поскольку магические потоки разных миров немного отличались по структуре. Местные жители должны познавать свой мир естественным путём. Вот я и учила девочку всему, что удавалось узнать самой. Как учили бы своего ребёнка родители или учителя, имеющие такие знания в силу возраста и опыта.
Я не скрыла от малышки то, как попала в этот мир. Если ты хочешь настоящей близости, то доверие должно быть полным. Потому её не смущало, что и я старалась научиться у малышки всему, что она узнала в своей коротенькой жизни. Я не считала этот опыт лишним. Но и её просвещала по поводу того, что знала о своём мире. Поскольку никакие знания не бывают не нужными. Когда Ксеня услышала о фамильярах, она пожалела не выбранных и загорелась желанием получить фамильяра для себя. Ведь она стихийник. Мало того, маг земли. У неё должна быть наибольшая совместимость с камнями. И я пообещала ей поискать в городе или в самой Гильдии артефактора, работающего с агальмотолитом. Малышка так радовалась возможности спасти от жертвоприношения хоть одного фамильяра, что у меня не возникло сожаления о возможной потере большой суммы денег. Я подозревала, что стоит фигурка из агальматолита не дёшево. Сам камень, да ещё работа мага-артефактора.. Но что стоят деньги по сравнению с возможностью подстраховать малышку от возможной потери резерва. Как стихийник я была слабее и подумала, что, если позволит цена, не отказалась бы от такой магической страховки и для себя.
Встреча с быком напугала меня и я решила дождаться попутного каравана в этой деревне. Тем более, что таким и был наш первоначальный план. Утро выдалось погожим и мы, позавтракав румяными свежевыпеченными лепёшками с парным молоком, пошли осмотреться в поселении. У нас на Земле, полагаю, в таком посёлке обязательно организовался какой-нибудь базарчик, но здесь ничего подобного не было. Возможно, стихийный рыночек появился бы, зайди сюда караван. У местных же система товарообмена наверняка была отлажена, как и в нашей деревне. Нам оставалось только побродить по уютным улочкам и посмотреть как люди живут. Хотя чувствовать себя праздношатающимися быстро стало неловко. Все были заняты делом. На нас посматривали не то что бы с осуждением, но, как бы, ожидая какой-то деловой заинтересованности. Трактира в этой деревушке тоже не было. Однако в любом более или менее приличном доме были гостевые комнаты, предназначенные и для приезжих родичей, и для постояльцев. А на краю деревни, у тракта, была площадка с навесами и коновязями, оборудованная для проезжающих караванов. Наверняка, все поселения, стоящие у торговых путей, имели что-то подобное, даже при отсутствии трактира или настоящего постоялого двора. Мы быстро заскучали. Найти местного провожатого, даже из ребятни оказалось не просто. Всё же, лето год кормит, и даже у ребятишек находились дела по хозяйству.
Мы прошли почти всю деревню из конца в конец. Ксеня подустала. Я достала из прихваченной сумки пирожок и сунула малышке. Ничего, особо привлёкшего наше внимание, мы так и не нашли. И совсем уж было собрались вернуться, как вдруг, за хлипким плетнём, из заросшего полудикого сада услышали какой-то странный звук. Плач не плач... На скулёж какого-то животного этот звук не походил тоже. Это было скорее похоже на скрип, но на довольно высокой ноте. Не подходя к самой ограде, я приподнялась на цыпочки и попробовала заглянуть в заросли. И вдруг услышала сдавленный шепоток.
-Тётя магичка, не ходите туда. Там горелый спригган.
Испуганно вздрогнув, я обернулась и увидела, что рядом с Ксеней топчется жутко изгвазданный мальчишка лет пяти-шести на взгляд. Он был только чуть поменьше моей малышки и такой же неухоженный, какой она была, когда я увидела её впервые. Даже, пожалуй, похуже. И тощий, как дворовый котёнок.
-Спригган это что за диковина? Ещё и горелый?
Мальчишка вцепился в меня своей грязной ладошкой и потащил в сторону околицы. Забор заброшенного участка проходил по подножью холма. Подъём уходил полого вверх и был не менее заросшим, чем заинтересовавший меня сад. Мне не улыбалось лезть в заросли, но почти сразу показалась то ли дорожка, то ли вытоптанная зверьём тропа. Малец протащил меня метра три по ней и ткнул пальцем в ту сторону, откуда доносился звук, что мы слышали. Сначала я не увидела ничего кроме деревьев. В большинстве своём обгоревших, но уже начинавших отходить от пережитого пожара и пускать свежие побеги. Потом разглядела и руины сгоревшего дома. Но тут подул ветер, где-то тонко и протяжно заскрипело, деревья махнули ветвями, и я явственно увидела лицо покрытое корой. Это существо напоминало сказочного энта. Только оно было девочкой. Точнее девушкой. Свитое из чёрных обугленных ветвей тело выпускало наружу маленькие деревянные грудки. На голове ветки образовывали что-то вроде оленьих рогов. Покрытое трещинами лицо с, ярко горящими, недобрыми глазами обладало довольно тонкими аккуратными чертами. Чудовище двинуло ветвями, похожими на когтистые лапы и развернулось в нашу сторону, как будто почувствовало мой взгляд. Я не видела её нижней части и постаралась убедить себя, что ходить ЭТО не может. Однако, существо выбралось из сплетения девевьев и вышло на открытое место, продолжая буравить взглядом холм.
Тем временем мальчишка дёрнул меня назад в заросли. Я отвлеклась и не успела встретиться глазами с горящими щёлками глазниц странного деревянного монстра. Повинуясь испуганному взгляду ребёнка, мы отступили в тень и тихонько пошли туда, куда он нас вёл. Отойдя на довольно приличное расстояние, малыш заговорил.
-Оно не выйдет за забор, но в глаза сприггану лучше не смотреть,- довольный своей просветительской ролью, мальчишка важничал, что в сочетании с его замурзаной мордахой, смешило.
-Спасибо, малыш, за то, что остерёг. Ты тут всё знаешь,- подкинула я дровишек в костёр его самомнения,- расскажешь, что тут происходит?
-Мама знает лучше,- вздохнул он,- только она болеет. Пойдёшь со мной, тётя магичка?
На его личике промелькнула хитрая гримаска, и мне не составило труда понять, что пацанчик надеется, за свою роль гида, получить хоть какую выгоду. Он бросал голодные взгляды на, так и недоеденный дочкой, пирожок. Из-за, отвлёкшего её внимание, происшествия, она так и сжимала его в кулачке. Я полезла в сумку и достала ещё одно изделие нашей хозяйки. Я накупила их утром перед прогулкой, поскольку ни один нормальный человек не может устоять перед запахом свежей выпечки. Даже если он сыт. Протянув мальчишке то, что оказалось пышной ватрушкой, с глянцевой корочкой и подрумянившимся желтоватым творожком в серединке, с удовлетворением кивнула, когда мальчонка, сглатывая слюну, аккуратно разломил лакомство надвое. Я поняла посыл.
-Ешь всю,- успокоила я мальнького хитреца,- маму твою мы угостим тоже. Зовут-то тебя как?
-Боба,- прошамкал малец.
Ватрушка исчезла за щекой, не успела я осознать голодную скорость этого маленького проглота. Пришлось дать ещё одну булочку. Понятно, что пацан рассчитывал на такую мою реакцию. А его внезапное, но такое своевременное появление, убедило меня, что мальчик не выпускает из поля зрения приезжих. Во всех мирах мальчишки такого типа одинаковы. И зароботок у них схож. Для такого малыша возможность приработка в деревне не велика. В каждой семье есть свои рабочие руки. По крайней мере, на такую работу, которую можно поручить такому клопу. Выдурить что-то у приезжих шансов больше, да и гораздо приятнее, чем ползать на карачках, пропалывая грядки или драть одуванчики и прочую травку для кроликов. То, что такая работа для малыша не в новинку, я видела прекрасно, по разводам млечного сока на ладошках и сыпи от крапивы на предплечьях.
У подруги на даче кролики тоже были. И нас посылали за свежей зеленью каждое утро, когда мы там проводили время. Я никогда не отказывалась съездить с ней в их загородный домик. Там постоянно жила её бабушка. А родители подружки наезжали по возможности. Родня Люськи, моей соученицы, была не из богатеньких. Нормальная крепкая семья, со средним доходом. Мою историю они, конечно, знали. И знали, что я не откажусь ни от овощей, ни от забитого кролика. Но и ни от какой работы тоже. Подружка терпеть не могла дачу и труд на земле. Но ей это было не вовсе уж в тягость, когда приходилось помогать родителям в компании приятельницы. Именно там я получила опыт огородных премудростей. Да и наше питание разнообразила. Подработать на соседней овощной базе получалось гораздо реже. Брать на работу несовершеннолетних не законно.
-Боба.. Странное имя,- пробормотала я, выныривая из воспоминаний и наблюдений за нашим сопровождающим.
-Бабушка назвала меня Робин, а мама называет Боба,- проглотив едва пережёванную выпечку, уточнил пацан.
Ксеня, глядя на его аппетное чавканье, тоже верулась к еде. Я достала ещё один пирожок. На этот раз с яблоками. Мальчишка, типа невзначай, попытался заглянуть в сумку, для поверки объёма содержимого. Я щёлкнула его по носу. Погрозила пальцем. Мальчишка дёрнул носом, что твой кролик и обаятельно улыбнулся.
Домишко, где жил Робин, был едва ли не таким же ветхим, как тот, от которого он нас увёл. Только дом с чудовищем явно носил следы пожара, а халупка Бобы обветшала от неухоженности. Здесь не было не только руки хозяина, но и хозяйка не слишком приложила руку к жилищу. Мужчины, как я поняла, по полному отсутствию упоминаний оного, здесь никогда не было и в помине. Мама мальчишки, исходя из его реплики, болела. Не считая себя состоявшейся целительницей, я даже не обдумывала идею, что смогу чем-то помочь женщине. Максимум отдам всю еду, что прихватила с собой.
