Прошло всего-то несколько первых июньских дней, а зелени на речных берегах поприбавилось. И значительно потеплело. Животные и птицы торопились подготовиться к появлению будущего потомства. Начался ход рыбы по ручьям и рекам. Нам попалось несколько самок с икрой и мы решили засолить её. Тем более, что появилось время. На кошку тоже подействовала весна. В эти дни ей лучше было обернуться и больше времени провести в лесу. Она находила нужные травы и утомляла себя долгими пробежками и охотой.
Пока мы под нытьё Дуэнде возились с икрой, кошка проводила разведку местности. Это были земли, которыми рано или поздно станет владеть Дженер. Вечером кошка прибежала расстроенная. В верховье ручья она нашла семью старателей, которые мыли золото. Отец и совсем юный подросток были мертвы уже несколько дней.
Кошка прошла по следу убийц и чуть не попала в засаду. Оказалось в лесу есть плантация наркотических грибов. И с её хозяевами столкнулись старатели. Причём убийцы попытались обставить их смерть как несчастный случай, но эта уловка не сработала с кошкиным нюхом. Они даже не стали забирать у них песок и пару самородков. Кошка прихватила добычу и похоронила семью. Если у мужчины есть жена и, возможно, ещё дети, то им пригодится добытое. Потерять кормильца и старшего сына - помощника и надежду, для такого контингента очень нелегко.
Если бы грибы растили для трольих шаманов, чтоб выменивать у них на драгоценности, мы бы не стали вмешиваться. Хоть эта деятельность и не вполне законна. Трётлям грибы нужны для ритуалов. Они не вызывают у них побочных действий, как на человеческих магов. Но убийство семьи, это совсем другое. Тут надо разобраться.
Мы замаскировали иллюзией наш лагерь и накрыли его щитом. Если наведаться в этот бандитский притон, то налегке. А мы на подъём лёгкие. Кошка нанюхала десяток работников и семеро охранников и старшин. Сейчас видимо готовили новую подсадку весной. От этих грибов лесу тоже не слишком здорово. Грибница разрушает и высасывает деревья и, после нескольких урожаев, бывшее молодое и крепкое дерево валится.
От нашей тропы до плантации оказалось около семи с лишним километров. Мы подобрались с подветренной стороны, кошка сказала, что плантацию стерегут смески волков и собак, и, только поэтому, она чуть не попалась. Пока подъехали почти наступил вечер. Нам повезло, рабочих уже загнали в барак, а собак ещё не отвязали. Но на нас как кнут подействовал девичий крик.
Семёрка охранников занималась тем, что меня вводит в неконтролируемую злобу. Шестеро "ценителей" стояли возбуждённым кружком и ждали своей очереди, пока один насиловал уже порядком растерзанную девчонку. Она всё ещё сопротивлялась, хотя на ней не видно было живого места. Скорее всего не дали ей по голове как раз из желания ощущать живое сопротивляющееся тело, а не бесчувственный кусок мяса.
-Гурррманы долбанные!- зарычал Дженер не хуже кошки.
Мы были в таком бешенстве, что разобрались со всей бандой буквально за секунды. Двоих кошка порвала в пару оборотов. Остальных четверых тупо парализовали. А последний, который вскочил с девчонки, всё ещё демонстрируя доказательство преступления во всей обнажённости, замер, потому что оскаленная пасть кошки оказалась как раз на нужном для наказания уровне.
Ещё никогда я не была так открыта для мести. Всех, кто ещё был жив, мы привязали к деревьм и привели в состояние, когда они могли говорить. Оказалось, работниками были те, кто каким-то образом оказался у банды в долгу. Здесь были ещё не все. Основная часть была в столице княжества. Под носом у отца Дженера. Мы накормили работников. Но выпускать не стали. Они боялись бандитов и разбежались бы тут же. А мы были настроены извести эту погань до одного.
Тот, что был пойман прямо на девчонке, оказался одним из трёх убийц её семьи. Убитые старатели и были этой семьёй. Отец с двумя близнецами, мальчишкой и девчонкой, таскался по лесам в поисках золота ли самоцветов, промывая породу в ручьях. Девочка была одета, как брат. Но, видимо подошёл возраст, когда одёжка перестала обманывать похотливый взгляд лесного сброда. Потому мужчина и мальчик оказались мертвы, девочке же предстояло более изощрённое мучение. Она уже была жестоко изнасилована и кошка с эльфом возились и над её телом, и над её головой. Мы были плохими менталистами, но немного подчистить память могли. Скорее всего наша зачистка будет фатально безвозвратной, но мы решили, что лучше так, чем она изведёт себя, просыпаясь от ночных кошмаров.
Девочку решили взять в замок. Всё равно у неё больше никого не осталось. Там о ней позаботятся. Дженер, как будущий правитель этих мест, чувствовал себя виновным за случившееся. Он посчитал, что отец и его подчинённые не уничтожили банду. Ведь, судя по рабочим, в городе должны были пропадать должники..
Я предлагала оставить всё это отребье привязанными к деревьм. Пусть попирует живность.
-Уверена, что сегодня же ночью заявятся дикие свиньи. Пусть от этих подонков хоть кому польза будет.
Вышли на рассвете, чтоб вернуться к своей стоянке. До утра конечно остыли и повели связанными и работников, и надсмотрщиков. Пусть их судят публично. Потом, под артефактом истины, из них выбьют ещё много полезной информации. Из каждого.
Мы шли и подавленно молчали. Девочка ехала впереди на жеребце Дженера. Он поддерживал её , укутанную в меховое одеяло и она тихонько посапывала, не просыпаясь, даже, когда её снимали во время отдыха.
-Сон ей сейчас важнее еды,- не возражала кошка.
Она только спаивала ей эликсир чайной ложечкой. И отходила, сокрушённо покачивая головой.
Конечно, мы могли бы задержаться на пару дней, пока девочка не пришла бы в себя. Но, держать под наблюдением столько пленников довольно трудно. Нам бы их довести и сдать властям как можно быстрее. Тем более, что нам не хотелось оставаться в лесу на Русалью ночь. В древних книгах описан подобный мажий праздник, ещё из земли Изначальной. Но в Завратье он немного изменился и стал привязан к местным традициям.
Праздновался он в первый выходной день первой недели, первого летнего месяца. Эти день и ночь считались началом мажьего года. Праздником очищения именно для одарённых. В этот день играли мажьи свадьбы. Считалось, что дети, зачатые в эту самую короткую ночь года, получатся универсалами. В этот день костёр зажигали на берегу реки, где вода была проточной. Все, у кого уже проснулась сила, снимали одежду и бежали через луг к кострам на берегу. Самые старые маги прятались в траве и неожиданно бросали в молодых грязью, те старались увернуться, а добегая, прыгали через огонь, а потом бросались в проточную воду. Смыв с себя грязь, выбирались на берег и должны были высохнуть на ветру.
Такое испытание считалось очищением посредством четырёх стихий. Те, в ком магия ещё не проявилась в полную силу, пробуждали её путём медитации и хождения по углям. К берегам озёр, особенно лесных, в Русалью ночь подходить считалось опасным. Говорили, что в эту ночь русалки выходят из сна и ищут пару. Русалки были наполовину нежитью. В Завратье их почитали одной из изначальных местных рас. Русалка жила меж двух миров. Под водой, в течении дня, она находилась в мире мёртвых, а ночью выходила на берег и переходила в мир живых. А Русалья ночь единственная, в какую они могли зачать.
Обычным людям в эту ночь запрещалось выходить из домов. А маги не должны были находиться в одиночестве. Лучше всего, если они попадали на такую купальную очистительную ночь к человеческому поселению, где могли очиститься среди своих.
Если бы не это событие на плантации грибов, мы уже добрались бы до какого-нибудь поселения. Обычно маги всегда планировали где окажутся в эту ночь. Иначе от нечисти да нежити можно получить сильнейшее проклятье. Никакие амулеты и заговоры в эту ночь не работают. Только общая аура, не меньше, чем двух десятков магов, может защитить. Иначе, сидеть им вместе с пустыми под крышей. Это грозило сильным понижением магического резерва.
В эту ночь могли просить у богов детей, те магические пары, у кого не произошло зачатия в течение года, с прошлой русальей ночи. Жена плела мужу венок из пышных цветов, а он делал из дощечек лодочку, ставил в неё свечу поджигал. Женщина клала на воду венок, муж ставил в цветочный круг лодочку с огоньком. Чем выше цветы в венке, тем лучше защищён огонь. Пара ставила палатку на берегу, где и проводила ночь. Почти всегда после такого происходило зачатие. Иногда, самые отчаявшиеся, пытались снять проклятие бесплодия путём жертвы. В лодочку с огоньком клали драгоценный камень или золотой самородок и каждый из супругов капал на него свою кровь.
К рассвету из домов выходили обычные пары, которые тоже хотели пожениться. Или те, кто был не доволен навязанным для них выбором. В этот день даже в не магических семьях можно зачать мажью кровь.
Молодёжь прятала лица под деревянные маски. Случалось, что богиня Судьбы распаровывала уже сговоренные пары. Каждая пара должна была узнать друг друга. Без одежды, с личиной и покрытыми волосами. Под маской голову оборачивали платом, чтоб не было видно волос и глаза были закрыты. Парней и девушек выставляли в шеренгу и по очереди заставляли касаться руки. Пара, которая делала выбор, давала клятву перед огнём. Три раза самый старший маг спрашивал молодых действительно ли правилен их выбор. И, если трижды слышал подтверждение, то уводил пары в круг. Когда все делали свой выбор, начинали играть музыканты. Первый хоровод вокруг костра вели дети, второй женихи с невестами, третий старики. Считалось, что от того, чтоб обжечься их отгораживает сначала детская невинность, а потом старческая мудрость. После этого они могли консумировать брак. Если они это делали, брак считался свершённым. И никакой предварительный сговор не мог этому помешать. Даже если его заключили Императоры. Но этот выбор делался в слепую и полностью отдавался на откуп Даре - богине Судьбы.
Мы вошли в город, когда солнце уже перевалило за полдень. Сдали своих пленников страже. Устроили девушку в лечебные комнаты замка. Вымылись. Поели. И стали готовиться к празднику. Матримониальных планов мы не имели. Но ритуал стихийного очищичения пройти собирались. Перед ритуалом, на кострах запаривали настой из нескольких видов контрастных цветков. Это могли быть живучки, фиалки, брат с сестрой. Лишь бы цветки на одном растении были разного цвета. Считалось это предотвращает соитие родственных пар для тех, кто собирался сделать слепой выбор. А ещё предотвращает приворот и дурной наговор. Так что в ночь, когда не работают амулеты, этот напиток стараются выпить все маги.
Мы стояли на краю поляны и ждали пока в городе ударит колокол. После этого праздник начинался именно с ритуального очищения. Мы, как и все присутствующие, надели простые полотняные рубахи до колен и немного подмерзали. Тем более, что и ноги были босыми. Местные привычнее к холоду и они переговаривались, посмеиваясь и перешучиваясь друг с дружкой.
-Наверное, этот праздник не даёт нам забыть, что мы можем быть уязвимыми. Магия делает нас беспечными. А сегодня мы не защищены в полной мере. Я почему-то боюсь. Уже с неделю меня одолевают плохие предчувствия.
Я обняла кошку и потёрлась лбом о её плечо.
-Когда случилась эта заварушка с бандитами, я было подумала, что это то событие, о котором пытается достучаться моя интуиция. Но сейчас опять чувствую тревогу. Может это просто волнение купальной ночи?
Кошка погладила меня по волосам.
-Будьте осторожны, ребята,- попросила я,- мне не хочется, чтоб кто-то из вас пострадал.
В этот момент послышался густой и тяжёлый удар колокола. Он поплыл над лесом, поляной и рекой. Молодёжь зашумела и стала сбрасывать рубахи. Я посмотрела на своих друзей. В эту ночь никто не испытывал робости или стеснения. Скорее восторг и эйфория заставляли восхищаться красотой юности и переливами магических аур над обнажённой кожей.
Высокий и мощный Дженер, развернул широкие плечи и, запрокинув голову, мотнул длинной косой. Хотя он был черноволос, но поросли на его теле было немного. Рельефные мышцы на груди, животе, чёткими косыми линиями спускались к паху. Туда я старалась не смотреть. Ноги, тоже мускулистые и стройные, уже напряглись и были готовы к бегу. Он закричал с переливом и рванул вперёд по лугу. Я только успела увидеть глубокий длинный шрам на спине и крепкие ягодицы.
Дуэнде, кожа которого светилась мягким персиковым отливом, был более гибким, с гладким холёным телом. Но не изнеженным, а тренированным и ловким. Его бег был похож на танец. Он уворачивался от летящих а него комьев земли, легко взлетая над пучками высоких злаков.
Кошка заурчала, как будто собиралась перекинуться и её молочно-белое тело, с небольшими торчащими грудками и плоским животиком, выстрелило как пружина. Она стелилась, а не подпрыгивала и я залюбовалась ими всеми.
Моя рубаха полетела в сторону и хлестнула по плечу кого-то из городских молоденьких магов. Я не слышала его реакции, а уже летела вслед за своими товарищами, не уворачиваясь от земляных плюх. Мне казалась с ними в меня врезается сила земли. Рыжие сполохи мелькнули под ногами и я уже подхватывала на свою грудь и лицо снопы водяных брызг, которые поднял Дженер. Вода обожгла холодом. И всё же я старательно окунулась несколько раз, прежде чем поспешить к кострам. Высохнуть нужно было на воздухе. Но если встать между кострами, то жар согревал и добиться этого можно было гораздо быстрее.
А через луг уже бежали детишки с корзинами в которые они собрали брошенные рубахи. Маленький мажонок из замка Дженера притащил наши рубахи и мы, повертевшись у костров, натянули на себя одежду. Парни с удовольствием разглядывали нас с кошкой, но других девчонок тоже не обделяли вниманием. Молодой организм живо реагировал на приятное глазу зрелище. И у ребят, естественно, реакция была виднее. Смущение наконец догнало нас и мы поспешили накинуть рубахи. А парни сушились неспешно. Они горделиво демонстрировали свои безусловно красивые тела. В мажью ночь одинокая женщина или та, что не могла понести от мужа, с его согласия, могла найти себе пару.
Мы с кошкой метнулись в сторону, не желая смущать парней и смущаться сами, отправились посмотреть на другое увлекательное зрелище. Попытку пробудить магию танцем на углях.
На это решались те, у кого потенциальная магия не пробуждалась к положенному сроку. Если её не подтолкнуть, она может угаснуть вовсе. Когда мы подошли к центральному костру, в нём уже дожигали рубахи тех, кто болел и болезнь плохо поддавалась целителям. Их сбрасывали в корзины на городской площади и перед тем, как костёр разбросают, больных таким образом избавляли от хвори, доверяя их лечение богам. Если огонь выпускал светлые языки, то в него бросали дары - венки из прошлогодних колосьев, которые вязали на празднике урожая и всю зиму держали в доме, подвешенными на стене.
Дальше специальными шестами начинали дробить угли под музыку дудок и барабанные удары. Музыка была ритмичная и повторяла один узор, который постепенно загонял зрителей в транс. Участники ритуала превращали костёр в круглую площадку из углей.
