Морской царевне нужен паж.
Кружатся рыбки-орегами..
Сентементальный декупаж....
Фортуна
Евгения Петренко
Где колесо Фортуна прячет?
и в ритме вечных перемен
удача, что всегда незряча
ведёт в желаний вечных плен.
Когда она проходит мимо,
грозя Дамокловым мечом,
её касание незримо
и божья воля непричём.
Одним крылом касаясь нежно,
металл другого целит в грудь,
всё так надменно, так небрежно,
что ни заплакать, ни вздохнуть.
И под прекрасные одежды
не спрятать ей когтей Судьбы.
Цвета несбывшейся надежды
пурпурны или голубы?
Не пожелай твердят нам мудро,
а то ведь сбудется, гляди...
Фортуна, как же это трудно
узнать, что будет впереди.
Змий
Евгения Петренко
Когда в мой ад ты был не вхож,
не знала я реальной боли,
лукав, как Змий и в этой роли
горячий цвет змеиных кож
в твоём торжественном наряде
предверие грядущих мук.
"Ты любиш-ш-шь?..." И шипящий звук
напоминает мне о Аде.
Рисую
Евгения Петренко
Разбавлю краски на слезах
и напишу цветы разлуки.
Твоё пожатье вспомнят руки
и капли влаги на глазах.
Перенесу в рассветный пламень
я всю палитру жарких слов
и на мольберте нежных снов
моя любовь, как лунный камень.
Под тонкой кистью день продрог--
узор морозный на окошке,
а многоточье хлебной крошки
тебя ведёт на мой порог.
Джони Вейру
Евгения Петренко
Чёрный лебедь с белым крылом
схвачен инеем голос на вдохе,
вольной жизни последние крохи,
гордой шеи изгиб на излом.
Танец смерти--прощальный бостон
под колючую музыку стужи,
в снежной заверти пятнышком кружит
в облаках над церковным крестом.
Где застигнут бесстрастной пургой?
Глупый...или отчаянно смелый?..
Изначально ни чёрный, ни белый,
в каждой стае печальный изгой.
Разграничил привязчивый рок
сердце ровно на две половины.
Пятна крови на чёрную спину,
пятна крови на белый висок...
Всё оттого...
Евгения Петренко
Всё оттого, что первые цветы
рвут кожу почек по-младенчески упрямо
и ошалевшие дворовые коты
свою распевку начинают с гаммы.
От "до" до "до",--такой простой расклад
безумия магического пенье..
Всё выше, выше, каждый новый лад
трепещет чуткой дрожью нетерпенья.
Клокочут в горле, будто первый вздох
апрельских громов дробные мотивы,
речетативом мчатся со всех ног
на битву кони, развевая гривы.
А мира нерождённого близнец
намерен перерезать пуповину,
тем самым приближая свой конец,
под выстрел времени готов подставить спину.
Венеция
Евгения Петренко
Иду за призраком весеннего дождя
на страстный голос молодого гондольера.
И отраженьем в воду уходя,
плывёт Венеция--античная химера.
От незаконченой затейливой рулады
осталось послевкусие любви.
Казалось, вот она, за этим нежным взглядом,
лишь помани её или вползвука позови.
И гордый вид, и живописная фигура,
и капли нимбом над кудрявой головой,
прекрасный представитель Сквадратурра,
ничуть не приукрашенный молвой.
Фасады зданий, как полотна декораций.
Актёр от бога--паузой берёт.
Он не молчит,-он требует оваций,
что их достоин, зная наперёд.
А туча хмурая, что виснет за окошком
как театральный занавес. Вполне.
Вот мой Ла-Скала, где Венеции немножко
так вовремя пришло ко мне..во сне..
Дон Жуану
Евгения Петренко
Говорят ей друзья: "Так любить безнадёжно и странно.
Ты же знаешь его, он за пояс заткнёт Дон Жуана."
Даже мимо пройдя, так чертовски легко и небрежно,
лепестками огня он коснётся души обжигающе-нежно.
Только что там душа, наша дева безумно хотела,
чтоб её визави поскорее добрался до тела.
Весенняя кататония
Евгения Петренко
Ох, как трудно в себе разглядеть первозданное чудо,
недоверием веру последних лишить перспектив.
Я, слоном, неуклюже громящим посуду,
ухожу, никому ни грехов, ни долгов не простив.
Долгих странствий тщета и остывших желаний усталость...
Дни, песком шелестящим скользят между пальцами рук...
Красоту и любовь, и доверия самую малость,
не поможет вернуть и волшебный орех Кракатук.
Но, когда розовея зацветёт перед окнами слива,
и седой от росы станет утром трава на лугу,
я поверю в себя и что всё ещё будет красиво..
Убеди меня, Боже, весной, что я это смогу!..
Ноукамментс
Евгения Петренко
По двору иду--гляну мельком,
от весенней пробудившейся любви
тают сладкие девчёнки-карамельки,
голос пробуют мальчишки соловьи.
Мне смертельно двушки не хватает,
сделать в юность ностальгический звонок.
Солнце зёрнышки-веснушки рассыпает,
свой волшебный позолоченный песок.
Перстенёк, подаренный апрелем,
закатился между вёсен, между зим,
а любовь моя не бродит больше хмелем,
хоть всё так же мой герой неотразим.
Четыре А
Евгения Петренко
Из темноты, из глубины души,
слова приходят
и упорно ищут пару.
А вечер тих и снегом порошит
вдоль улиц и
утоптаных бульваров.
Я не в себе, я рифмами больна,
на карантине
печих многозвучий.
А над домами прячется луна
за тёмно-серой
клочковатой тучей.
Слова сошлись на стыке двух ветров,
умножив зиму
на букет моих депрессий.
А шар земной, в кругу других шаров
читал молитвы,
без различия конфессий.
Метель проснулась, завопила нараспев,
швыряясь в лица
острой снежной пылью.
А с неба ангел падал, не успев
расправить кем-то
связаные крылья...
Дорога к дому
Евгения Петренко
Соберу черепки от кувшинов разбитых надежд,
завяжу в узелок все пожитки для дальней дороги.
И, пусть светятся дырами лохмы потёртых одежд
и сочатся сукровицей липкой потёртые ноги,
побреду, поднимаясь и падая в душную пыль,
за плечами оставив былую любовь и разлуку,
не деля день и ночь, разговоры на небыль и быль,
обращаясь всё больше в больную бродячую суку.
Разучилась скулить и вилять перед всеми хвостом,
колет иней солёных ресниц и дремота похожа на кому,
нет вчера и сегодня, а может не будет потом,
но, по кругу Земли, я всё ближе к желанному дому.
Взрослая сказка
Евгения Петренко
Зачерпнула бы неба в ладошки,
облака пропуская сквозь пальцы.
Густо вышито звёздною крошкой
всё, что поймано в лунные пяльца.
Прямо в сердце кольнёт веретёнце
и забудусь любовью лет на сто;
а, под утренним розовым солнцем,
надломлюсь тонкой корочкой наста.
Но с изнанки и лица, и маски
так похожи, как голые ветки.
И поэтому взрослые сказки
шумной свадьбой кончаются редко.
Бессвязное
Евгения Петренко
За тишину глубокой ночи
я зацеплюсь, как за спасенье.
Я б стать хотела чем-то прочим,
но точно чистым и весенним.
Сжигать стихи уже старо,
я превращу их в орегами,
чтоб как картины Писарро,
не погибали под ногами.
Пусть улетят в рассветный лес,
косяк журавликов бумажных,
с обидой в сердце или без,
а остальное всё неважно.
Мечтам, что безнадёжно хрупки,
как шляпки влажные опят,
в ночи молчащие голубки
о сокровенном говорят...
Минимально
Евгения Петренко
Если к берегу моря добавить волну,
если к небу добавить заката,
то меня без тебя, совершенно одну,
тоже нужно добавить куда-то.
Новогоднее
Евгения Петренко
На столе две свечи. Два бокала
я наполню шампанским до края.
Новый год. Да, прошло их немало.
Это грустно? Пожалуй, не знаю.
Знаю только--любовь не уходит,
к сердцу крепится намертво тенью.
Где по жизни тебя хороводит?
Все гаданья неточны в прочтеньи.
Меркнет образ твой в зеркале старом
и лица я не помню почти что.
Бьют часы и с последним ударом
улыбнусь. Всё прошло..а поди ж ты...
В зимнем ливне, как в зеркале новом,
тонкий контур опять прорисую,
позабытым глянцованным словом
под дождинок линейку косую.
Приходи, каждый праздничный вечер
столько, сколько мне жизнь их отмерит.
Вот опять на столе моём свечи.
Тот, кто любит, тот верит..тот верит...
Пессимистичное
Евгения Петренко
Переменчивы осени лица.
Пахнет прелой листвой и грибами.
Снам не слишком мешают границы.
Сны последняя нить между нами.
Дачный домик. На тоненьких ветках
поздних яблок багряные блики.
На скрипучих перилах беседки
толстый шарф и букетик гвоздики.
На губах шелковичной наливки
послевкусие сдержаным стоном.
Рушники деревенской расшивки
занавеской в квадратах оконных.
Под октябрьским ветром холодным
воробьи и влюблённые жмутся.
Нынче смерти бояться не модно.
Вот под этот бы сон не проснуться..
Веночек сонетов
Евгения Петренко
Закуталась осень в шафранную шаль,
а дождик топочет по листьям и крыше.
Под куртку котёнком забралась печаль
и тоненько плачет, и холодом дышит.
На лужах морщинки локальных штормов
кораблики-листья гоняют по кругу.
Чуть горбясь, дрожат силуэты домов,
желают согреться, прижавшись друг к другу.
И кем-то расписан приход и уход
тоскливых дождей и туманных рассветов.
Вот снова зима. Вот опять Новый год.
И будет весна. И веночек сонетов.
Оптимистичное
Евгения Петренко
Не засидеться б у последнего костра,
где жгут сердца забытые поэты,
чернилом капая с гусиного пера
на чистый лист лилового рассвета.
И, дописав строку едва до запятой,
трусливо стих заканчивают точкой,
я до краёв бокал наполню красотой
и мир сожму в берёзовую почку.
Предновогоднее
Евгения Петренко
На столе две свечи. Два бокала
я наполню шампанским до края.
Новый год. Да, прошло их немало.
Это грустно? Пожалуй, не знаю.
Знаю только--любовь не уходит,
к сердцу крепится намертво тенью.
Где по жизни тебя хороводит?
Все гаданья неточны в прочтеньи.
Меркнет образ твой в зеркале старом
и лица я не помню почти что.
Бьют часы и с последним ударом
улыбнусь. Всё прошло..а поди ж ты...
В зимнем ливне, как в зеркале новом,
тонкий контур опять прорисую,
позабытым глянцованным словом
под дождинок линейку косую.
Приходи, каждый праздничный вечер
столько, сколько мне жизнь их отмерит.
Вот опять на столе моём свечи.
Тот, кто любит, тот верит..тот верит...
Звезда
Евгения Петренко
Твоя звезда
на краешек постели
присела
и сожгла слезами
щёки.
Мы не несчастны,
просто одиноки..
Мы не любили,
просто не успели..
Геката
Евгения Петренко
Отчеканен твой профиль в закате,
обожжён наступающей ночью..
Бесконечность увидев воочью,
начинаешь молиться Гекате.
От таинственной Троицы лунной
выпей чашу, вдохни звёздной пыли;
ах, когда наши судьбы открыли,
опечатав божественной руной?
Загляни в три лица Безымянной,
змеевласой сплети её косы.
Так ли пьяны вечерние росы
без далёкой, опасной, желанной?
Нам, прикрытым ладонями Бога,
ограниченым строго и жёстко,
снится статуя у перекрёстка
и дорога, дорога, дорога...
Cлед на воде
Евгения Петренко
Сто раз войду в одну и ту же реку,
душой приняв течение воды.
И всё же неподвластно человеку
оставить на поверхности следы.
Но каждый день не терпится напиться
от неизбывной красоты Земли.
Мы все уходим, все теряем лица,
надеясь превратится в корабли...
Силуэт
Евгения Петренко
Ты растворяешься в дожде,
теряешь форму и значенье.
Воды серебряные звенья
всё рвутся, рвутся. Быть беде..
А в ртутной луже тает след.
Теряют кожу невидимки.
И чувства тают, будто льдинки.
Любовь? Нет.. только силуэт.
Веера. Ироничная симфония с летальным исходом
Евгения Петренко
Мелкокрылый Амур уронил белый веер кокетства,
для молоденьких дам, что ещё не покинули детства.
И, кружась в лёгком вальсе, под сводами бального зала,
ты ещё ничего о любви и о жизни не знала.
Но сатир кривоногий взмахнул алым веером страсти.
Ты в руках у любви, у её иссушающей власти.
На глазах пелена и в пылу беззаботной мазурки,
ты со счастьем и честью играла в опасные жмурки.
Чёрный ревности веер, он чёрен на сломе и срезе.
Ты упрятала боль в гордом злом полонезе.
И, под жадными взорами немилосердного света,
уносила карета любовь молодого поэта .
Равнодушное время качнёт серым веером смерти.
Ты получишь письмо в грязновато-безликом конверте.
Нас покинул граф N. Церемония в пятницу в восемь.
Марш Шопена исполнит весьма постаревшая осень.
Октябрь
Евгения Петренко
Как-то очень не стыдно
за осенние слёзы.
Их не видно во время дождя.
Но не скрыть под плащом
обречённости позы.
Не смолчу, как всегда, уходя.
Я запутаюсь в рваных
октябрьских тучах,
превращаясь в кленовый листок.
Без тебя мне сегодня
не хуже, не лучше.
Уплываю, кружась, в водосток.
Растопчу отражение
ночи в асфальте.
Длинной цепью кругов фонарей
окончание осени
мне просигнальте
или путь от любви...до дверей.
Чудо
Евгения Петренко
Дождило. Где-то лаяла собака.
Визгливо, словно пальцем по стеклу.
И, сетуя на неудачность брака,
соседка мужа позвала к столу.
В квартире ниже тоже бряцала посуда.
В квартире выше ворковал зазывно джаз.
Всё буднично, но в доме зрело чудо,
где сердце долго ожидало НАС.
Скукожившись от одиноких буден,
колючками покрывшись от обид,
сурово мстило безразличьем людям
и притворялось..будто не болит.
Но..так же буднично. Звонок. Я телемастер.
И сердце ёкнуло от света синих глаз.
Да. В двери просто постучалось счастье.
Судьба? Смешно..Ну, чтож, не в первый раз..
Скиталец
Евгения Петренко
Подую на ладонь..
Нет, я не грею руки.
И даже не пытаюсь
прочесть твою судьбу.
Пусть глаз моих огонь
на зеркале разлуки
погаснет. Отражаюсь
печальным марабу.
Чуть сгорбленые плечи,
еврея фаталиста.
И фрак, слегка помятый,
дань образу творца.
На горизонте свечи,
небесного флейтиста,
как звёздное стаккато,
от Первого лица.
Не связанный прощаньем,
убит твоим прощеньем.
За дрожью тонких пальцев
моя святая ложь.
Не веришь обещаньям?..
Смотря по ощущеньям?
Ну,..да..я из скитальцев.
А ты какого ждёшь?
Зимний сон
Евгения Петренко
Оборвали паутинку.
Солнце льдинка..
Лето льдинка..
Стыло...
На асфальт похожа
обмороженная кожа.
Больше
ничего не снится.
Иглольдистые ресницы
больно-больно
колют сны.
Я замёрзла...
До весны.
От имени тебя
Евгения Петренко
Сенной проезд, квартира номер пять,
из окон слышится знакомая мелодия.
Как-будто время повернули вспять
и в старой куртке вновь одет по моде я.
Все говорят любовь вернуть нельзя,
кувшин разбитый никогда не склеится.
И то ли на ветру глаза слезят,
а то ли больше не на что надеяться.
Ну, чтож, хотя б в окошко загляну...
А это кто над детскою кроваткою?
Как не завоешь волком на луну?
Качает дочь твоя девчёнка сладкая.
Ушла в небытие "попытка два".
Выходит зря забрёл на эту улицу..
А всё ж по прежнему кружится голова
и солнце так же над берёзкой жмурится.
Я умею летать
Евгения Петренко
Ты не спорь, я умею летать,
не кукушкой, не серою горлицей.
Ну какая у горлицы стать?
Всё-то гулит да хорохорится.
Мне бы крыльями небо обнять,
как у Ангела белыми, белыми.
Метров десять в размахе,.. ну пять..
Чтоб повыше..Чтоб с самыми смелыми.
Чтобы к солнцу. И пусть как Икар.
Перья --снег. Тело в море, на донышко.
Знать бы только, покуда не стар,
что добрался.. до самого солнышка.
Второе дыхание
Евгения Петренко
Не гадай на судьбу, року не прекословь,
ничего не узнаешь заранее.
Если кончилась вера, приходит любовь,
как аванс, как второе дыхание.
Брось монетку в фонтан, чтоб вернуться туда,
где любовь нескончаемой кажется.
Кружатся рыбки-орегами..
Сентементальный декупаж....
Фортуна
Евгения Петренко
Где колесо Фортуна прячет?
и в ритме вечных перемен
удача, что всегда незряча
ведёт в желаний вечных плен.
Когда она проходит мимо,
грозя Дамокловым мечом,
её касание незримо
и божья воля непричём.
Одним крылом касаясь нежно,
металл другого целит в грудь,
всё так надменно, так небрежно,
что ни заплакать, ни вздохнуть.
И под прекрасные одежды
не спрятать ей когтей Судьбы.
Цвета несбывшейся надежды
пурпурны или голубы?
Не пожелай твердят нам мудро,
а то ведь сбудется, гляди...
Фортуна, как же это трудно
узнать, что будет впереди.
Змий
Евгения Петренко
Когда в мой ад ты был не вхож,
не знала я реальной боли,
лукав, как Змий и в этой роли
горячий цвет змеиных кож
в твоём торжественном наряде
предверие грядущих мук.
"Ты любиш-ш-шь?..." И шипящий звук
напоминает мне о Аде.
Рисую
Евгения Петренко
Разбавлю краски на слезах
и напишу цветы разлуки.
Твоё пожатье вспомнят руки
и капли влаги на глазах.
Перенесу в рассветный пламень
я всю палитру жарких слов
и на мольберте нежных снов
моя любовь, как лунный камень.
Под тонкой кистью день продрог--
узор морозный на окошке,
а многоточье хлебной крошки
тебя ведёт на мой порог.
Джони Вейру
Евгения Петренко
Чёрный лебедь с белым крылом
схвачен инеем голос на вдохе,
вольной жизни последние крохи,
гордой шеи изгиб на излом.
Танец смерти--прощальный бостон
под колючую музыку стужи,
в снежной заверти пятнышком кружит
в облаках над церковным крестом.
Где застигнут бесстрастной пургой?
Глупый...или отчаянно смелый?..
Изначально ни чёрный, ни белый,
в каждой стае печальный изгой.
Разграничил привязчивый рок
сердце ровно на две половины.
Пятна крови на чёрную спину,
пятна крови на белый висок...
Всё оттого...
Евгения Петренко
Всё оттого, что первые цветы
рвут кожу почек по-младенчески упрямо
и ошалевшие дворовые коты
свою распевку начинают с гаммы.
От "до" до "до",--такой простой расклад
безумия магического пенье..
Всё выше, выше, каждый новый лад
трепещет чуткой дрожью нетерпенья.
Клокочут в горле, будто первый вздох
апрельских громов дробные мотивы,
речетативом мчатся со всех ног
на битву кони, развевая гривы.
А мира нерождённого близнец
намерен перерезать пуповину,
тем самым приближая свой конец,
под выстрел времени готов подставить спину.
Венеция
Евгения Петренко
Иду за призраком весеннего дождя
на страстный голос молодого гондольера.
И отраженьем в воду уходя,
плывёт Венеция--античная химера.
От незаконченой затейливой рулады
осталось послевкусие любви.
Казалось, вот она, за этим нежным взглядом,
лишь помани её или вползвука позови.
И гордый вид, и живописная фигура,
и капли нимбом над кудрявой головой,
прекрасный представитель Сквадратурра,
ничуть не приукрашенный молвой.
Фасады зданий, как полотна декораций.
Актёр от бога--паузой берёт.
Он не молчит,-он требует оваций,
что их достоин, зная наперёд.
А туча хмурая, что виснет за окошком
как театральный занавес. Вполне.
Вот мой Ла-Скала, где Венеции немножко
так вовремя пришло ко мне..во сне..
Дон Жуану
Евгения Петренко
Говорят ей друзья: "Так любить безнадёжно и странно.
Ты же знаешь его, он за пояс заткнёт Дон Жуана."
Даже мимо пройдя, так чертовски легко и небрежно,
лепестками огня он коснётся души обжигающе-нежно.
Только что там душа, наша дева безумно хотела,
чтоб её визави поскорее добрался до тела.
Весенняя кататония
Евгения Петренко
Ох, как трудно в себе разглядеть первозданное чудо,
недоверием веру последних лишить перспектив.
Я, слоном, неуклюже громящим посуду,
ухожу, никому ни грехов, ни долгов не простив.
Долгих странствий тщета и остывших желаний усталость...
Дни, песком шелестящим скользят между пальцами рук...
Красоту и любовь, и доверия самую малость,
не поможет вернуть и волшебный орех Кракатук.
Но, когда розовея зацветёт перед окнами слива,
и седой от росы станет утром трава на лугу,
я поверю в себя и что всё ещё будет красиво..
Убеди меня, Боже, весной, что я это смогу!..
Ноукамментс
Евгения Петренко
По двору иду--гляну мельком,
от весенней пробудившейся любви
тают сладкие девчёнки-карамельки,
голос пробуют мальчишки соловьи.
Мне смертельно двушки не хватает,
сделать в юность ностальгический звонок.
Солнце зёрнышки-веснушки рассыпает,
свой волшебный позолоченный песок.
Перстенёк, подаренный апрелем,
закатился между вёсен, между зим,
а любовь моя не бродит больше хмелем,
хоть всё так же мой герой неотразим.
Четыре А
Евгения Петренко
Из темноты, из глубины души,
слова приходят
и упорно ищут пару.
А вечер тих и снегом порошит
вдоль улиц и
утоптаных бульваров.
Я не в себе, я рифмами больна,
на карантине
печих многозвучий.
А над домами прячется луна
за тёмно-серой
клочковатой тучей.
Слова сошлись на стыке двух ветров,
умножив зиму
на букет моих депрессий.
А шар земной, в кругу других шаров
читал молитвы,
без различия конфессий.
Метель проснулась, завопила нараспев,
швыряясь в лица
острой снежной пылью.
А с неба ангел падал, не успев
расправить кем-то
связаные крылья...
Дорога к дому
Евгения Петренко
Соберу черепки от кувшинов разбитых надежд,
завяжу в узелок все пожитки для дальней дороги.
И, пусть светятся дырами лохмы потёртых одежд
и сочатся сукровицей липкой потёртые ноги,
побреду, поднимаясь и падая в душную пыль,
за плечами оставив былую любовь и разлуку,
не деля день и ночь, разговоры на небыль и быль,
обращаясь всё больше в больную бродячую суку.
Разучилась скулить и вилять перед всеми хвостом,
колет иней солёных ресниц и дремота похожа на кому,
нет вчера и сегодня, а может не будет потом,
но, по кругу Земли, я всё ближе к желанному дому.
Взрослая сказка
Евгения Петренко
Зачерпнула бы неба в ладошки,
облака пропуская сквозь пальцы.
Густо вышито звёздною крошкой
всё, что поймано в лунные пяльца.
Прямо в сердце кольнёт веретёнце
и забудусь любовью лет на сто;
а, под утренним розовым солнцем,
надломлюсь тонкой корочкой наста.
Но с изнанки и лица, и маски
так похожи, как голые ветки.
И поэтому взрослые сказки
шумной свадьбой кончаются редко.
Бессвязное
Евгения Петренко
За тишину глубокой ночи
я зацеплюсь, как за спасенье.
Я б стать хотела чем-то прочим,
но точно чистым и весенним.
Сжигать стихи уже старо,
я превращу их в орегами,
чтоб как картины Писарро,
не погибали под ногами.
Пусть улетят в рассветный лес,
косяк журавликов бумажных,
с обидой в сердце или без,
а остальное всё неважно.
Мечтам, что безнадёжно хрупки,
как шляпки влажные опят,
в ночи молчащие голубки
о сокровенном говорят...
Минимально
Евгения Петренко
Если к берегу моря добавить волну,
если к небу добавить заката,
то меня без тебя, совершенно одну,
тоже нужно добавить куда-то.
Новогоднее
Евгения Петренко
На столе две свечи. Два бокала
я наполню шампанским до края.
Новый год. Да, прошло их немало.
Это грустно? Пожалуй, не знаю.
Знаю только--любовь не уходит,
к сердцу крепится намертво тенью.
Где по жизни тебя хороводит?
Все гаданья неточны в прочтеньи.
Меркнет образ твой в зеркале старом
и лица я не помню почти что.
Бьют часы и с последним ударом
улыбнусь. Всё прошло..а поди ж ты...
В зимнем ливне, как в зеркале новом,
тонкий контур опять прорисую,
позабытым глянцованным словом
под дождинок линейку косую.
Приходи, каждый праздничный вечер
столько, сколько мне жизнь их отмерит.
Вот опять на столе моём свечи.
Тот, кто любит, тот верит..тот верит...
Пессимистичное
Евгения Петренко
Переменчивы осени лица.
Пахнет прелой листвой и грибами.
Снам не слишком мешают границы.
Сны последняя нить между нами.
Дачный домик. На тоненьких ветках
поздних яблок багряные блики.
На скрипучих перилах беседки
толстый шарф и букетик гвоздики.
На губах шелковичной наливки
послевкусие сдержаным стоном.
Рушники деревенской расшивки
занавеской в квадратах оконных.
Под октябрьским ветром холодным
воробьи и влюблённые жмутся.
Нынче смерти бояться не модно.
Вот под этот бы сон не проснуться..
Веночек сонетов
Евгения Петренко
Закуталась осень в шафранную шаль,
а дождик топочет по листьям и крыше.
Под куртку котёнком забралась печаль
и тоненько плачет, и холодом дышит.
На лужах морщинки локальных штормов
кораблики-листья гоняют по кругу.
Чуть горбясь, дрожат силуэты домов,
желают согреться, прижавшись друг к другу.
И кем-то расписан приход и уход
тоскливых дождей и туманных рассветов.
Вот снова зима. Вот опять Новый год.
И будет весна. И веночек сонетов.
Оптимистичное
Евгения Петренко
Не засидеться б у последнего костра,
где жгут сердца забытые поэты,
чернилом капая с гусиного пера
на чистый лист лилового рассвета.
И, дописав строку едва до запятой,
трусливо стих заканчивают точкой,
я до краёв бокал наполню красотой
и мир сожму в берёзовую почку.
Предновогоднее
Евгения Петренко
На столе две свечи. Два бокала
я наполню шампанским до края.
Новый год. Да, прошло их немало.
Это грустно? Пожалуй, не знаю.
Знаю только--любовь не уходит,
к сердцу крепится намертво тенью.
Где по жизни тебя хороводит?
Все гаданья неточны в прочтеньи.
Меркнет образ твой в зеркале старом
и лица я не помню почти что.
Бьют часы и с последним ударом
улыбнусь. Всё прошло..а поди ж ты...
В зимнем ливне, как в зеркале новом,
тонкий контур опять прорисую,
позабытым глянцованным словом
под дождинок линейку косую.
Приходи, каждый праздничный вечер
столько, сколько мне жизнь их отмерит.
Вот опять на столе моём свечи.
Тот, кто любит, тот верит..тот верит...
Звезда
Евгения Петренко
Твоя звезда
на краешек постели
присела
и сожгла слезами
щёки.
Мы не несчастны,
просто одиноки..
Мы не любили,
просто не успели..
Геката
Евгения Петренко
Отчеканен твой профиль в закате,
обожжён наступающей ночью..
Бесконечность увидев воочью,
начинаешь молиться Гекате.
От таинственной Троицы лунной
выпей чашу, вдохни звёздной пыли;
ах, когда наши судьбы открыли,
опечатав божественной руной?
Загляни в три лица Безымянной,
змеевласой сплети её косы.
Так ли пьяны вечерние росы
без далёкой, опасной, желанной?
Нам, прикрытым ладонями Бога,
ограниченым строго и жёстко,
снится статуя у перекрёстка
и дорога, дорога, дорога...
Cлед на воде
Евгения Петренко
Сто раз войду в одну и ту же реку,
душой приняв течение воды.
И всё же неподвластно человеку
оставить на поверхности следы.
Но каждый день не терпится напиться
от неизбывной красоты Земли.
Мы все уходим, все теряем лица,
надеясь превратится в корабли...
Силуэт
Евгения Петренко
Ты растворяешься в дожде,
теряешь форму и значенье.
Воды серебряные звенья
всё рвутся, рвутся. Быть беде..
А в ртутной луже тает след.
Теряют кожу невидимки.
И чувства тают, будто льдинки.
Любовь? Нет.. только силуэт.
Веера. Ироничная симфония с летальным исходом
Евгения Петренко
Мелкокрылый Амур уронил белый веер кокетства,
для молоденьких дам, что ещё не покинули детства.
И, кружась в лёгком вальсе, под сводами бального зала,
ты ещё ничего о любви и о жизни не знала.
Но сатир кривоногий взмахнул алым веером страсти.
Ты в руках у любви, у её иссушающей власти.
На глазах пелена и в пылу беззаботной мазурки,
ты со счастьем и честью играла в опасные жмурки.
Чёрный ревности веер, он чёрен на сломе и срезе.
Ты упрятала боль в гордом злом полонезе.
И, под жадными взорами немилосердного света,
уносила карета любовь молодого поэта .
Равнодушное время качнёт серым веером смерти.
Ты получишь письмо в грязновато-безликом конверте.
Нас покинул граф N. Церемония в пятницу в восемь.
Марш Шопена исполнит весьма постаревшая осень.
Октябрь
Евгения Петренко
Как-то очень не стыдно
за осенние слёзы.
Их не видно во время дождя.
Но не скрыть под плащом
обречённости позы.
Не смолчу, как всегда, уходя.
Я запутаюсь в рваных
октябрьских тучах,
превращаясь в кленовый листок.
Без тебя мне сегодня
не хуже, не лучше.
Уплываю, кружась, в водосток.
Растопчу отражение
ночи в асфальте.
Длинной цепью кругов фонарей
окончание осени
мне просигнальте
или путь от любви...до дверей.
Чудо
Евгения Петренко
Дождило. Где-то лаяла собака.
Визгливо, словно пальцем по стеклу.
И, сетуя на неудачность брака,
соседка мужа позвала к столу.
В квартире ниже тоже бряцала посуда.
В квартире выше ворковал зазывно джаз.
Всё буднично, но в доме зрело чудо,
где сердце долго ожидало НАС.
Скукожившись от одиноких буден,
колючками покрывшись от обид,
сурово мстило безразличьем людям
и притворялось..будто не болит.
Но..так же буднично. Звонок. Я телемастер.
И сердце ёкнуло от света синих глаз.
Да. В двери просто постучалось счастье.
Судьба? Смешно..Ну, чтож, не в первый раз..
Скиталец
Евгения Петренко
Подую на ладонь..
Нет, я не грею руки.
И даже не пытаюсь
прочесть твою судьбу.
Пусть глаз моих огонь
на зеркале разлуки
погаснет. Отражаюсь
печальным марабу.
Чуть сгорбленые плечи,
еврея фаталиста.
И фрак, слегка помятый,
дань образу творца.
На горизонте свечи,
небесного флейтиста,
как звёздное стаккато,
от Первого лица.
Не связанный прощаньем,
убит твоим прощеньем.
За дрожью тонких пальцев
моя святая ложь.
Не веришь обещаньям?..
Смотря по ощущеньям?
Ну,..да..я из скитальцев.
А ты какого ждёшь?
Зимний сон
Евгения Петренко
Оборвали паутинку.
Солнце льдинка..
Лето льдинка..
Стыло...
На асфальт похожа
обмороженная кожа.
Больше
ничего не снится.
Иглольдистые ресницы
больно-больно
колют сны.
Я замёрзла...
До весны.
От имени тебя
Евгения Петренко
Сенной проезд, квартира номер пять,
из окон слышится знакомая мелодия.
Как-будто время повернули вспять
и в старой куртке вновь одет по моде я.
Все говорят любовь вернуть нельзя,
кувшин разбитый никогда не склеится.
И то ли на ветру глаза слезят,
а то ли больше не на что надеяться.
Ну, чтож, хотя б в окошко загляну...
А это кто над детскою кроваткою?
Как не завоешь волком на луну?
Качает дочь твоя девчёнка сладкая.
Ушла в небытие "попытка два".
Выходит зря забрёл на эту улицу..
А всё ж по прежнему кружится голова
и солнце так же над берёзкой жмурится.
Я умею летать
Евгения Петренко
Ты не спорь, я умею летать,
не кукушкой, не серою горлицей.
Ну какая у горлицы стать?
Всё-то гулит да хорохорится.
Мне бы крыльями небо обнять,
как у Ангела белыми, белыми.
Метров десять в размахе,.. ну пять..
Чтоб повыше..Чтоб с самыми смелыми.
Чтобы к солнцу. И пусть как Икар.
Перья --снег. Тело в море, на донышко.
Знать бы только, покуда не стар,
что добрался.. до самого солнышка.
Второе дыхание
Евгения Петренко
Не гадай на судьбу, року не прекословь,
ничего не узнаешь заранее.
Если кончилась вера, приходит любовь,
как аванс, как второе дыхание.
Брось монетку в фонтан, чтоб вернуться туда,
где любовь нескончаемой кажется.
