И не буду скрывать, хоть я и не сразу привык и, конечно, доставлял им обоим большие хлопоты, они ни разу не упрекнули меня и были бесконечно терпеливы. Благодаря им я постепенно начал забывать пережитый ужас. Пошёл в школу и старательно учился, делая всё, чтобы порадовать своих новых родителей. И хоть учёба давалась мне совсем непросто, кроме занятий спортом -- тут мне не было равных, даже мои скромные успехи приводили их в восторг.
Но через некоторое время мне начали сниться странные сны: в них я видел тень человека, подолгу говорившую со мной. Но стоило мне проснуться, как сразу же обо всём забывал. Я пожаловался Джеку и, подумав, тот предположил, что это, вероятно, связано с тем порошком, который давали мне «братья». Прошло почти полгода моей «новой» жизни, и то, что я перестал его принимать, должно было как–то себя проявить.
Я тоже так думал, и ещё меня не покидали мысли о моих настоящих родителях. Кто они и почему отдали меня? И как брат Джека мог заранее узнать, что через много лет меня подбросят именно в тот дом? У моего нового отца ответов не было, у меня -- тем более.
Меня устроили в бывшей комнате Феникса. Скромная обстановка. Никаких картин или игрушек, кровать, слегка обгоревшие доски книжных полок и небольшого письменного стола. «Видно, мальчик любил играть с огнём, -- радостно хмыкал, -- прямо, как я. А книг-то сколько! Боги, да тут только про магию… Жуть, похоже мне и в этом мире от неё не избавиться».
Джек в прошлом был учителем магии и своих детей обучал сам, это мне было известно. Но со мной он не занимался. Усмехаясь, слушал мои истории, как меня выгоняли из школ и признали совершенно «неспособным» к обучению. Только качал головой и говорил: «Значит, твои родители не были магами, только и всего. В этом мире она тебе и не нужна, миллионы людей прекрасно без неё обходятся».
Меня это устраивало, Джека -- тоже. Но однажды, когда я снова пожаловался на сон, который никак не мог вспомнить, он вдруг сказал:
«Знаешь, Мика, это, конечно, только догадка, а что, если тот порошок блокировал твои магические способности, а теперь они начинают проявляться? Например, во сне».
Я засмеялся.
-- Да ни за что не поверю. Я и магия -- несовместимы. Кто только ни пробовал меня обучать. Я же не Ваш знаменитый Феникс, которому стоило только посмотреть на вещь, и она уже горела…
А после сделал «загадочное лицо» и показал пальцем на новую куртку отца, висевшую на спинке стула. Она вспыхнула и исчезла, оставив после себя горстку пепла. Я ойкнул. Джек сглотнул и посмотрел на меня недоверчиво, словно я только что провернул очередной свой фокус. Недавно увлёкся, книжка интересная про фокусы попалась…
-- Где куртка, Мика, не шути со мной так, рассержусь!
-- Па, она сама, клянусь, -- я первый раз назвал Джека так и увидел, как блеснули его глаза.
-- Понятно, -- сказал он дрогнувшим голосом, -- тогда вот что, сын, бегом в мой кабинет!
-- Зачем? Хочешь, попрошу прощения? -- испугался я, никогда не видевший его таким раньше. Глаза Джека подозрительно сияли.
-- Я сказал -- в кабинет. И не заставляй меня повторять дважды. Я всех своих детей обучал сам. Теперь пришла твоя очередь, дурачок. В тебе проснулась магия. А ну, бегом…
И так мы начали заниматься. Каждый день, без выходных и перерывов на игры с друзьями до тех пор, пока приходила Луиза и веником выгоняла нас обоих. Не переставая при этом шутливо ворчать на мужа, «совсем замучившего бедного ребёнка».
Но, что самое удивительное, мне это нравилось. Я как будто очнулся, всё, чего мне теперь хотелось -- узнать, как можно больше. Джек был счастлив от моего усердия, вот когда мне пригодились книги Феникса. Если бы кто-то ещё полгода назад сказал мне, что после уроков в школе буду мчаться не в спортзал, а домой, чтобы снова учиться -- убил бы шутника на месте …
И тень во сне ко мне больше не приходила, словно успокоилась.
В тот вечер мы должны были поговорить с Джеком о переходах в другие миры. Это было безумно интересно, и я с нетерпеньем ждал наших занятий. Предварительно мне пришлось ему поклясться, что ни под каким видом, пока не достигну нужного уровня знаний, не буду даже пытаться пройти в другой мир. Зря Джек волновался за меня, я что, дурак что ли, так рисковать жизнью?
Мы, как обычно, засиделись до полуночи, и Луизе снова пришлось разгонять нас по комнатам. Засыпая, я мечтал стать таким же знаменитым магом, как Феникс, и путешествовать вместе с ним. Мне снились двери, мерцающие и зовущие к себе, чёрные бездонные колодцы, на которые и смотреть-то было страшно, таинственные туннели… как вдруг снова возникла она, тень человека.
Я растерялся, но сказал себе: «Ерунда, это всё не по-настоящему, это же сон. Чепуха, и бояться нечего. Я же отчаянный Мика, как говорил Стор». А тень человека махнула мне рукой, словно приглашая за собой. Но я не хотел никуда идти. Вот только моё тело не слушалось. Оно летело вслед за этой тенью, проскакивая через запретные двери и колодцы, то выныривая в удивительных лесах, то погружаясь в океаны, полные чудовищ.
Сердце отчаянно стучало, а в ушах стоял звон. Я понимал, что долго не продержусь, ещё чуть–чуть и умру или растворюсь в очередной огненной лаве вулкана. Но даже через грохот великолепных водопадов, мимо которых неслось моё почти бесчувственное тело, расслышал голос: «Когда-нибудь ты всё это увидишь и не во сне, сын!»
И проснулся. Моя одежда была такой мокрой, будто не вспотел, а по-настоящему нырял в океане. Я стонал и кричал: «Папа, папа -- помоги мне!» -- и сам не слышал своего голоса. Охрип от крика, которым исходил всё безумное «путешествие». Но Джек каким-то чудом почувствовал, что со мной что-то не так, и прибежал. Подхватив меня, как маленького, на руки, баюкал, успокаивая: «Не бойся, сынок. Я с тобой, это просто страшный сон. Мама права, мы слишком много занимаемся, вот твои нервы и не выдержали. Моя вина, прости».
Он помог мне переодеться и просидел со мной остаток ночи. Утром мы об этом не говорили и целый день не занимались, а пошли на матч. Потом втроём гуляли по парку и, смеясь, ели мороженое. Все делали вид, что ничего страшного не произошло, до тех пор, пока не вернулись домой.
Перед ужином, под ворчание Луизы я, наконец, снял тёмные очки. Их подарил мне Джек, и сегодня, погожим солнечным днём, даже дома с ними не расставался. За столом сразу набросился на любимый мясной пирог и когда оторвался от поедания самого большого куска, чуть не подавился. Так испуганно смотрели на меня родители.
-- Что случилось, мам, пап? Я что-то неправильно сделал? -- моё сердце бешено стучало, предчувствуя неприятности.
Первым ко мне подскочил Джек и, схватив за голову, стал вертеть ею из стороны в сторону.
-- Осторожней, ты что, решил мне голову открутить? Чем я провинился?
-- Мика, скажи, ты плохо видишь правым глазом?
-- Нет, нормально, с чего ты решил? -- ещё больше испугался я, -- да что не так-то?
-- Твой глаз. Он поменял цвет, радужка совсем чёрная, или зрачок так расширен, не пойму. Собирайся, едем к врачу.
Но врач растерялся, случай был слишком необычный. Хотя цвет радужки изменился, на зрение это никак не повлияло, и внутренних повреждений тоже не было. Джек сказал, что придётся надеть повязку, и мы вместе придумали «легенду для школы» -- удар мячом на тренировке. Но оба были не на шутку встревожены. Во время поездки на машине я подробно рассказал ему о своём страшном сне. Джек вздрогнул и настойчиво расспрашивал о говорившем со мной «голосе». Я описал его, как мог, он нахмурился и надолго замолчал.
А дома нас ждала Луиза. Вместо повязки она дала мне цветную линзу, научив, как ею пользоваться. На душе у меня по-прежнему было неспокойно, и Джек постоянно хмурился.
-- Пап, что с тобой? Это же был просто сон, не волнуйся.
-- Я так не думаю, Мика. Мне не даёт покоя мысль, что мой брат как-то в этом замешан. Ты, наверное, и сам понимаешь, насколько всё это странно. Он никогда не был предсказателем, зато очень сильным магом. Твоё появление в семье Стора и специальное сдерживание магических способностей -- неспроста. Что или кто за этим стоит? Да ещё мой брат мог оказаться в Тёмных мирах. Кто знает, что там с ним случилось, а вдруг в него вселилась какая-нибудь дрянь? И, не дай бог, он теперь не на нашей стороне. Сплошные загадки, Мика, мне от этого не по себе. Надеюсь, что часть того мира не попала в наш…
-- Ты о чём? -- я похолодел, чувствуя, как задрожали мои колени.
-- Существа из Тёмных миров спят и видят, как бы улизнуть оттуда. В своё время брат объяснял мне, что через сон они могут перебрасывать в наш мир некие магические предметы. А потом, цепляясь за них, как за маяк, и сами перебираются сюда. Не дай бог, от них одно зло. Если снова увидишь во сне что-то подобное, сразу зови меня и не слушай, что бы тебе ни говорили. Это всё ложь…
Мне стало страшно. Я чувствовал, что он хотел что-то добавить, но не решался.
-- Пап, ты не договариваешь. Прошу, ничего от меня не скрывай. Ты считаешь, со мной что-то не так?
Он вздохнул, взъерошив седеющие на висках волосы, и сказал:
«Мика, они оставляют метки на людях, которых коснулись…»
-- Мой глаз, да? -- от ужаса я еле ворочал языком.
-- Я не знаю, сынок. Надеюсь, что это не так, очень надеюсь, -- и он крепко обнял меня, прижимая к себе.
Но мне его объятья показалось какими-то неуверенными, и, помедлив мгновенье, я вырвался из них и побежал в свою комнату. Там поднял подушку и взял в руки крошечный, не больше мелкой монетки осколок камня, напоминавший неправильную пирамиду с острыми гранями. В отчаянии сжал его так, что грани вспороли кожу ладони, и струйки крови потекли на постель.
Зачарованно смотрел, как капала моя кровь, и, впитывая её, прямо на глазах увеличивался в размере камень. Я плакал, проклиная себя за то, что не отдал это Джеку сразу же, как только обнаружил его зажатым в собственной руке после того страшного сна…
Струйка крови на ладони быстро исчезала в загадочном осколке, впитываясь в него, как в губку. Лишь несколько капель упало на подушку. Рана почти мгновенно затянулась, и я с ужасом смотрел то на свою совершенно гладкую кожу, то на кусочек камня, который стал уже размером с грецкий орех. К тому же, изменилась его форма -- грани исчезли, теперь он был похож на шар.
Сначала я попробовал просто выкинуть его в окно, но, обернувшись, увидел, что камень, как ни в чём не бывало, лежит на моей кровати. Раздавить кровососа ботинком тоже не получилось, он оказался таким твёрдым, что, поскользнувшись на нём, я с размаха упал на пол и больно ударился.
Я слышал, как ко мне на второй этаж по лестнице поднимался Джек и что-то кричал. Надо было спрятать этот «кошмар», но куда? Вовремя вспомнил о походном мешке, с которым прибыл сюда: тогда практически сразу забросил его в шкаф, так ни разу и не открыв. Теперь же быстро достал и закинул в него камень. Джек уже стучал в зачем-то закрытую мной дверь. Пихнув ногой мешок под кровать, быстро закрыл одеялом подушку со следами крови и бросился открывать Джеку.
Он вошёл, и сразу же меня обнял.
-- Мика, прости, что напугал тебя. Ты ещё ребёнок, и не следовало мне всё это на тебя вываливать.
-- Нет, пап, ты поступил правильно. Я уже не маленький и должен знать, что мне угрожает, разве не так? -- отвечал ему, обнимая. Моё сердце так стучало, подсказывая ничего не скрывать от отца, немедленно признаться и рассказать о камне. Но я промолчал.
Мне было страшно. Я казался себе чудовищем с чёрным глазом, которого коснулся неведомый зверь и запачкал своей грязной магией. «Вдруг Джек откажется от меня и прогонит из ставшего родным дома?» -- эти глупые мысли не давали мне поступить правильно. Я сам загонял себя в угол, даже не представляя, к чему приведёт моя скрытность.
-- Не переживай, сынок, мы что-нибудь придумаем. Главное, что ты ничего не принёс из этого «сна». И, на будущее, будь осторожен. Я немедленно переверну все книги по магии и найду ответ, как нам избавиться от ночного «визитёра». Мы разберёмся, что это за «тень», и почему преследует тебя.
Я кивал, кусая губы, мне так хотелось во всём ему признаться. Но страх быть отвергнутым -- победил. Мы вместе спустились в гостиную, где Луиза заварила чай, и ещё долго втроём обсуждали случившееся, жалея, что рядом нет никого из детей Джека. Его сыновья были талантливыми магами и наверняка смогли бы нам помочь.
Сев за уроки, я мысленно надавал себе пинков за враньё, а Джек и Луиза достали старинные книги и до ночи сидели за ними, пытаясь выудить хоть какую-нибудь информацию о «гостях из Тёмных миров». Да, интернет в этом им помочь точно не мог.
Мне было страшно возвращаться «к себе», и я заснул прямо за столом. Но Джек меня разбудил и отправил спать, уверив, что ничего со мной не случится. В своей комнате я осторожно достал мешок и, не открывая его, собрался запихнуть обратно в шкаф. Но, поколебавшись, решил убедиться, что проклятый камень на месте.
А в мешке меня ждал очень неприятный сюрприз. Рядом с аккуратно сложенной одеждой и свёртком со сладостями, обещанными мне на прощание лжецом, лежал печально знакомый кинжал в чёрных ножнах. Около него примостился «камень-вампир». Ведь точно помнил, что мерзкое оружие из Тёмных миров осталось рядом с телом предателя. Как же так, почему? Ответа, увы, не было…
Замерев, разглядывал их и думал: «Две «тёмные» вещи держатся вместе, может, они притягивают друг друга? Надо срочно всё рассказать Джеку», -- и, закрыв мешок, просто убрал его в шкаф. Не могу объяснить этот поступок: руки действовали словно сами по себе, не слушая приказов мозга. Наверное, «тёмные» уже тогда начали на меня влиять.
А вот ночь прошла на удивление спокойно. На утро, надевая новую линзу, я проверил глаз. Изменений не было. Судя по усталому виду родителей за завтраком, ночь они почти не спали. И обрадовать меня им было, похоже, нечем. Мне стало так тоскливо, что впервые в этом мире я прогулял школу, пошатался по городу, устал и вернулся домой вовремя.
Буркнув Луизе, что я «в порядке», молча поел и ушёл к себе. Мне было стыдно ей врать. Одна ложь всегда тянет за собой другую, это я уже понял. Поэтому, помаявшись немного, бегом спустился к ней и признался в проступке. Она похвалила меня за честность, и от этого на душе стало только хуже. Я почувствовал, что злюсь на неё, и готов проорать ей в лицо какую-нибудь грубость.
Чтобы сдержаться, вернулся наверх и долго остервенело бил боксёрскую грушу, подарок Джека. Я не узнавал сам себя: во мне бушевал гнев, который просто необходимо было на кого-нибудь выплеснуть. Тренировка в школе не очень-то помогла, а вот драка с проходившими мимо ребятами оказалась тем, что мне было нужно.
Вечером, сидя в кабинете директора школы и слушая, как Джек, смущаясь и краснея, обещал «принять меры», ссылаясь на мой переходный возраст, от стыда был готов провалиться на месте. Сам не понимал, зачем я так избил ребят, которые ничего плохого мне не сделали. А смотреть в глаза Джеку -- просто не мог…
По дороге домой вспоминал данное Стору обещание не подводить и не позорить его. А сам… Это всё проклятый камень и кинжал, ну и моё малодушие в придачу. Как только мы вернулись домой, я привёл Джека в свою комнату, молча достал мешок и открыл его.
Но через некоторое время мне начали сниться странные сны: в них я видел тень человека, подолгу говорившую со мной. Но стоило мне проснуться, как сразу же обо всём забывал. Я пожаловался Джеку и, подумав, тот предположил, что это, вероятно, связано с тем порошком, который давали мне «братья». Прошло почти полгода моей «новой» жизни, и то, что я перестал его принимать, должно было как–то себя проявить.
Я тоже так думал, и ещё меня не покидали мысли о моих настоящих родителях. Кто они и почему отдали меня? И как брат Джека мог заранее узнать, что через много лет меня подбросят именно в тот дом? У моего нового отца ответов не было, у меня -- тем более.
Меня устроили в бывшей комнате Феникса. Скромная обстановка. Никаких картин или игрушек, кровать, слегка обгоревшие доски книжных полок и небольшого письменного стола. «Видно, мальчик любил играть с огнём, -- радостно хмыкал, -- прямо, как я. А книг-то сколько! Боги, да тут только про магию… Жуть, похоже мне и в этом мире от неё не избавиться».
Джек в прошлом был учителем магии и своих детей обучал сам, это мне было известно. Но со мной он не занимался. Усмехаясь, слушал мои истории, как меня выгоняли из школ и признали совершенно «неспособным» к обучению. Только качал головой и говорил: «Значит, твои родители не были магами, только и всего. В этом мире она тебе и не нужна, миллионы людей прекрасно без неё обходятся».
Меня это устраивало, Джека -- тоже. Но однажды, когда я снова пожаловался на сон, который никак не мог вспомнить, он вдруг сказал:
«Знаешь, Мика, это, конечно, только догадка, а что, если тот порошок блокировал твои магические способности, а теперь они начинают проявляться? Например, во сне».
Я засмеялся.
-- Да ни за что не поверю. Я и магия -- несовместимы. Кто только ни пробовал меня обучать. Я же не Ваш знаменитый Феникс, которому стоило только посмотреть на вещь, и она уже горела…
А после сделал «загадочное лицо» и показал пальцем на новую куртку отца, висевшую на спинке стула. Она вспыхнула и исчезла, оставив после себя горстку пепла. Я ойкнул. Джек сглотнул и посмотрел на меня недоверчиво, словно я только что провернул очередной свой фокус. Недавно увлёкся, книжка интересная про фокусы попалась…
-- Где куртка, Мика, не шути со мной так, рассержусь!
-- Па, она сама, клянусь, -- я первый раз назвал Джека так и увидел, как блеснули его глаза.
-- Понятно, -- сказал он дрогнувшим голосом, -- тогда вот что, сын, бегом в мой кабинет!
-- Зачем? Хочешь, попрошу прощения? -- испугался я, никогда не видевший его таким раньше. Глаза Джека подозрительно сияли.
-- Я сказал -- в кабинет. И не заставляй меня повторять дважды. Я всех своих детей обучал сам. Теперь пришла твоя очередь, дурачок. В тебе проснулась магия. А ну, бегом…
И так мы начали заниматься. Каждый день, без выходных и перерывов на игры с друзьями до тех пор, пока приходила Луиза и веником выгоняла нас обоих. Не переставая при этом шутливо ворчать на мужа, «совсем замучившего бедного ребёнка».
Но, что самое удивительное, мне это нравилось. Я как будто очнулся, всё, чего мне теперь хотелось -- узнать, как можно больше. Джек был счастлив от моего усердия, вот когда мне пригодились книги Феникса. Если бы кто-то ещё полгода назад сказал мне, что после уроков в школе буду мчаться не в спортзал, а домой, чтобы снова учиться -- убил бы шутника на месте …
И тень во сне ко мне больше не приходила, словно успокоилась.
В тот вечер мы должны были поговорить с Джеком о переходах в другие миры. Это было безумно интересно, и я с нетерпеньем ждал наших занятий. Предварительно мне пришлось ему поклясться, что ни под каким видом, пока не достигну нужного уровня знаний, не буду даже пытаться пройти в другой мир. Зря Джек волновался за меня, я что, дурак что ли, так рисковать жизнью?
Мы, как обычно, засиделись до полуночи, и Луизе снова пришлось разгонять нас по комнатам. Засыпая, я мечтал стать таким же знаменитым магом, как Феникс, и путешествовать вместе с ним. Мне снились двери, мерцающие и зовущие к себе, чёрные бездонные колодцы, на которые и смотреть-то было страшно, таинственные туннели… как вдруг снова возникла она, тень человека.
Я растерялся, но сказал себе: «Ерунда, это всё не по-настоящему, это же сон. Чепуха, и бояться нечего. Я же отчаянный Мика, как говорил Стор». А тень человека махнула мне рукой, словно приглашая за собой. Но я не хотел никуда идти. Вот только моё тело не слушалось. Оно летело вслед за этой тенью, проскакивая через запретные двери и колодцы, то выныривая в удивительных лесах, то погружаясь в океаны, полные чудовищ.
Сердце отчаянно стучало, а в ушах стоял звон. Я понимал, что долго не продержусь, ещё чуть–чуть и умру или растворюсь в очередной огненной лаве вулкана. Но даже через грохот великолепных водопадов, мимо которых неслось моё почти бесчувственное тело, расслышал голос: «Когда-нибудь ты всё это увидишь и не во сне, сын!»
И проснулся. Моя одежда была такой мокрой, будто не вспотел, а по-настоящему нырял в океане. Я стонал и кричал: «Папа, папа -- помоги мне!» -- и сам не слышал своего голоса. Охрип от крика, которым исходил всё безумное «путешествие». Но Джек каким-то чудом почувствовал, что со мной что-то не так, и прибежал. Подхватив меня, как маленького, на руки, баюкал, успокаивая: «Не бойся, сынок. Я с тобой, это просто страшный сон. Мама права, мы слишком много занимаемся, вот твои нервы и не выдержали. Моя вина, прости».
Он помог мне переодеться и просидел со мной остаток ночи. Утром мы об этом не говорили и целый день не занимались, а пошли на матч. Потом втроём гуляли по парку и, смеясь, ели мороженое. Все делали вид, что ничего страшного не произошло, до тех пор, пока не вернулись домой.
Перед ужином, под ворчание Луизы я, наконец, снял тёмные очки. Их подарил мне Джек, и сегодня, погожим солнечным днём, даже дома с ними не расставался. За столом сразу набросился на любимый мясной пирог и когда оторвался от поедания самого большого куска, чуть не подавился. Так испуганно смотрели на меня родители.
-- Что случилось, мам, пап? Я что-то неправильно сделал? -- моё сердце бешено стучало, предчувствуя неприятности.
Первым ко мне подскочил Джек и, схватив за голову, стал вертеть ею из стороны в сторону.
-- Осторожней, ты что, решил мне голову открутить? Чем я провинился?
-- Мика, скажи, ты плохо видишь правым глазом?
-- Нет, нормально, с чего ты решил? -- ещё больше испугался я, -- да что не так-то?
-- Твой глаз. Он поменял цвет, радужка совсем чёрная, или зрачок так расширен, не пойму. Собирайся, едем к врачу.
Но врач растерялся, случай был слишком необычный. Хотя цвет радужки изменился, на зрение это никак не повлияло, и внутренних повреждений тоже не было. Джек сказал, что придётся надеть повязку, и мы вместе придумали «легенду для школы» -- удар мячом на тренировке. Но оба были не на шутку встревожены. Во время поездки на машине я подробно рассказал ему о своём страшном сне. Джек вздрогнул и настойчиво расспрашивал о говорившем со мной «голосе». Я описал его, как мог, он нахмурился и надолго замолчал.
А дома нас ждала Луиза. Вместо повязки она дала мне цветную линзу, научив, как ею пользоваться. На душе у меня по-прежнему было неспокойно, и Джек постоянно хмурился.
-- Пап, что с тобой? Это же был просто сон, не волнуйся.
-- Я так не думаю, Мика. Мне не даёт покоя мысль, что мой брат как-то в этом замешан. Ты, наверное, и сам понимаешь, насколько всё это странно. Он никогда не был предсказателем, зато очень сильным магом. Твоё появление в семье Стора и специальное сдерживание магических способностей -- неспроста. Что или кто за этим стоит? Да ещё мой брат мог оказаться в Тёмных мирах. Кто знает, что там с ним случилось, а вдруг в него вселилась какая-нибудь дрянь? И, не дай бог, он теперь не на нашей стороне. Сплошные загадки, Мика, мне от этого не по себе. Надеюсь, что часть того мира не попала в наш…
-- Ты о чём? -- я похолодел, чувствуя, как задрожали мои колени.
-- Существа из Тёмных миров спят и видят, как бы улизнуть оттуда. В своё время брат объяснял мне, что через сон они могут перебрасывать в наш мир некие магические предметы. А потом, цепляясь за них, как за маяк, и сами перебираются сюда. Не дай бог, от них одно зло. Если снова увидишь во сне что-то подобное, сразу зови меня и не слушай, что бы тебе ни говорили. Это всё ложь…
Мне стало страшно. Я чувствовал, что он хотел что-то добавить, но не решался.
-- Пап, ты не договариваешь. Прошу, ничего от меня не скрывай. Ты считаешь, со мной что-то не так?
Он вздохнул, взъерошив седеющие на висках волосы, и сказал:
«Мика, они оставляют метки на людях, которых коснулись…»
-- Мой глаз, да? -- от ужаса я еле ворочал языком.
-- Я не знаю, сынок. Надеюсь, что это не так, очень надеюсь, -- и он крепко обнял меня, прижимая к себе.
Но мне его объятья показалось какими-то неуверенными, и, помедлив мгновенье, я вырвался из них и побежал в свою комнату. Там поднял подушку и взял в руки крошечный, не больше мелкой монетки осколок камня, напоминавший неправильную пирамиду с острыми гранями. В отчаянии сжал его так, что грани вспороли кожу ладони, и струйки крови потекли на постель.
Зачарованно смотрел, как капала моя кровь, и, впитывая её, прямо на глазах увеличивался в размере камень. Я плакал, проклиная себя за то, что не отдал это Джеку сразу же, как только обнаружил его зажатым в собственной руке после того страшного сна…
Прода от 06.11.2019, 08:58
Часть 3. Тёмные вещи
Струйка крови на ладони быстро исчезала в загадочном осколке, впитываясь в него, как в губку. Лишь несколько капель упало на подушку. Рана почти мгновенно затянулась, и я с ужасом смотрел то на свою совершенно гладкую кожу, то на кусочек камня, который стал уже размером с грецкий орех. К тому же, изменилась его форма -- грани исчезли, теперь он был похож на шар.
Сначала я попробовал просто выкинуть его в окно, но, обернувшись, увидел, что камень, как ни в чём не бывало, лежит на моей кровати. Раздавить кровососа ботинком тоже не получилось, он оказался таким твёрдым, что, поскользнувшись на нём, я с размаха упал на пол и больно ударился.
Я слышал, как ко мне на второй этаж по лестнице поднимался Джек и что-то кричал. Надо было спрятать этот «кошмар», но куда? Вовремя вспомнил о походном мешке, с которым прибыл сюда: тогда практически сразу забросил его в шкаф, так ни разу и не открыв. Теперь же быстро достал и закинул в него камень. Джек уже стучал в зачем-то закрытую мной дверь. Пихнув ногой мешок под кровать, быстро закрыл одеялом подушку со следами крови и бросился открывать Джеку.
Он вошёл, и сразу же меня обнял.
-- Мика, прости, что напугал тебя. Ты ещё ребёнок, и не следовало мне всё это на тебя вываливать.
-- Нет, пап, ты поступил правильно. Я уже не маленький и должен знать, что мне угрожает, разве не так? -- отвечал ему, обнимая. Моё сердце так стучало, подсказывая ничего не скрывать от отца, немедленно признаться и рассказать о камне. Но я промолчал.
Мне было страшно. Я казался себе чудовищем с чёрным глазом, которого коснулся неведомый зверь и запачкал своей грязной магией. «Вдруг Джек откажется от меня и прогонит из ставшего родным дома?» -- эти глупые мысли не давали мне поступить правильно. Я сам загонял себя в угол, даже не представляя, к чему приведёт моя скрытность.
-- Не переживай, сынок, мы что-нибудь придумаем. Главное, что ты ничего не принёс из этого «сна». И, на будущее, будь осторожен. Я немедленно переверну все книги по магии и найду ответ, как нам избавиться от ночного «визитёра». Мы разберёмся, что это за «тень», и почему преследует тебя.
Я кивал, кусая губы, мне так хотелось во всём ему признаться. Но страх быть отвергнутым -- победил. Мы вместе спустились в гостиную, где Луиза заварила чай, и ещё долго втроём обсуждали случившееся, жалея, что рядом нет никого из детей Джека. Его сыновья были талантливыми магами и наверняка смогли бы нам помочь.
Сев за уроки, я мысленно надавал себе пинков за враньё, а Джек и Луиза достали старинные книги и до ночи сидели за ними, пытаясь выудить хоть какую-нибудь информацию о «гостях из Тёмных миров». Да, интернет в этом им помочь точно не мог.
Мне было страшно возвращаться «к себе», и я заснул прямо за столом. Но Джек меня разбудил и отправил спать, уверив, что ничего со мной не случится. В своей комнате я осторожно достал мешок и, не открывая его, собрался запихнуть обратно в шкаф. Но, поколебавшись, решил убедиться, что проклятый камень на месте.
А в мешке меня ждал очень неприятный сюрприз. Рядом с аккуратно сложенной одеждой и свёртком со сладостями, обещанными мне на прощание лжецом, лежал печально знакомый кинжал в чёрных ножнах. Около него примостился «камень-вампир». Ведь точно помнил, что мерзкое оружие из Тёмных миров осталось рядом с телом предателя. Как же так, почему? Ответа, увы, не было…
Замерев, разглядывал их и думал: «Две «тёмные» вещи держатся вместе, может, они притягивают друг друга? Надо срочно всё рассказать Джеку», -- и, закрыв мешок, просто убрал его в шкаф. Не могу объяснить этот поступок: руки действовали словно сами по себе, не слушая приказов мозга. Наверное, «тёмные» уже тогда начали на меня влиять.
А вот ночь прошла на удивление спокойно. На утро, надевая новую линзу, я проверил глаз. Изменений не было. Судя по усталому виду родителей за завтраком, ночь они почти не спали. И обрадовать меня им было, похоже, нечем. Мне стало так тоскливо, что впервые в этом мире я прогулял школу, пошатался по городу, устал и вернулся домой вовремя.
Буркнув Луизе, что я «в порядке», молча поел и ушёл к себе. Мне было стыдно ей врать. Одна ложь всегда тянет за собой другую, это я уже понял. Поэтому, помаявшись немного, бегом спустился к ней и признался в проступке. Она похвалила меня за честность, и от этого на душе стало только хуже. Я почувствовал, что злюсь на неё, и готов проорать ей в лицо какую-нибудь грубость.
Чтобы сдержаться, вернулся наверх и долго остервенело бил боксёрскую грушу, подарок Джека. Я не узнавал сам себя: во мне бушевал гнев, который просто необходимо было на кого-нибудь выплеснуть. Тренировка в школе не очень-то помогла, а вот драка с проходившими мимо ребятами оказалась тем, что мне было нужно.
Вечером, сидя в кабинете директора школы и слушая, как Джек, смущаясь и краснея, обещал «принять меры», ссылаясь на мой переходный возраст, от стыда был готов провалиться на месте. Сам не понимал, зачем я так избил ребят, которые ничего плохого мне не сделали. А смотреть в глаза Джеку -- просто не мог…
По дороге домой вспоминал данное Стору обещание не подводить и не позорить его. А сам… Это всё проклятый камень и кинжал, ну и моё малодушие в придачу. Как только мы вернулись домой, я привёл Джека в свою комнату, молча достал мешок и открыл его.
