Глава 1. Игрушка. Сан
Сидя на полу, я повис на ноге старшего брата, пытаясь удержать его на месте, дурачась и подвывая:
-- Возьми меня с собой! Как же хочется посмотреть на Дивный Край -- сам же говорил -- когда вырасту, всегда будешь брать на охоту. Рой, ну пожалуйста-а-а…
Я повторял эту глупую сцену с завидным постоянством, чтобы повеселить любимого брата. Он легко стряхнул цепляющуюся «обузу» и, взяв за шкирку, поставил на ноги, ухмыляясь моей кривляющейся физиономии:
-- Сан-дуралей, окончательно сошёл с ума, что ли? Может, тебе снова семь лет, а не шестнадцать? Не позорь семью, невыносимый мальчишка. Если родители увидят -- опять будут ругаться, что я избаловал тебя сверх всякой меры. Сказал же, хватит дурачиться и улыбаться во весь рот -- пока не получишь диплом, подтверждающий способность проходить через пространственную прореху без последствий для здоровья, о путешествии в Тот Мир можешь и не мечтать.
Он отряхнул мою одежду, и, взяв за подбородок, нежно потрепал по щеке, погладив так нравившиеся ему ямочки:
-- Ну, не дуйся, Сан, я правда не могу взять тебя с собой. Обещаю -- обязательно привезу оттуда что-нибудь интересное, сам сможешь выбрать лучшую добычу, клянусь, отдам что попросишь. Отпусти, братишка, друзья уже заждались, не хочу перед ними краснеть. Мы ненадолго, а пока учись лучше. Кто виноват, что ты уже три раза завалил экзамены, и это с такими-то способностями? Обидно…
Я нехотя отпустил Роя, послушно кивая. Глупая улыбка покинула губы, а грусть вернулась в глаза, но он уже не видел этого: светлый плащ мелькнул в двери и исчез. Если бы ты только знал, братишка… Простейшее заклинание поиска прорехи я стащил из твоей тетради ещё пять лет назад и, наверное, давным-давно мог бы самостоятельно покинуть этот мир, отправившись в путь, о котором так мечтал. Но не стал этого делать…
И дело не только в том, что простолюдинам такие путешествия запрещены -- попробовали бы они меня остановить! Дело в любви, что я испытывал к этой приютившей меня семье, вернее, Рою, единственному сыну Избранных и защитнику найдёныша.
Почти десять лет назад Высокородный маг, возвращаясь с охоты, подобрал в лесу непонятно как оказавшегося там мальчишку, то есть меня. Голодные твари, от одного вида которых сердце разрывалось от страха, а крик ужаса умирал в горле, так и не родившись, уже окружили будущую жертву. Но оружие мага никогда не промахивалось: перед глазами мелькнули светящиеся вспышки, и сильная рука, подняв ребёнка с земли, усадила на коня рядом с собой.
Подручный Высокородного с поклоном произнёс:
-- Господин, Вы так великодушны, но стоило ли тратить силы на сына какого-то безродного? Похоже, родители сами бросили мальчишку в лесу, такова его судьба…
Спаситель отвесил говорившему хлёсткую пощёчину:
-- Как ты смеешь мне указывать? Вернёмся в поместье, получишь двадцать плетей за длинный язык. Бросить ребёнка в беде -- страшный грех, отвезу его домой, вот Рой обрадуется, теперь ему не будет так одиноко. У сына завтра день рождения, славный получится подарок…
Помню, как мы быстро мчались среди колышущейся тьмы, сопровождаемые обиженным воем лишённых добычи хищников, и меня так укачало в пути, что вскоре я потерял сознание. Очнулся уже в светлой, пахнувшей цветами комнате, лёжа на воздушной перине и утопая в ней так, что наружу торчал только конопатый нос. Темноволосый мальчик с длинными, распущенными волосами, склонив надо мной прекрасное, ангельское лицо, гладил по голове:
-- Не бойся, малыш. Теперь ты в безопасности, отец поручил Наследнику семьи позаботиться о спасённом ребёнке, и я всегда буду защищать своего младшего братишку. Меня зовут Рой, а как твоё имя?
Я тогда был так напуган, что не мог даже пошевелить губами. Наверное, от страха не разобрал слов темноволосого «ангела», лишь по ласковой интонации поняв, что он меня успокаивал. Назвавшийся Роем мальчик понятливо улыбнулся, положив прохладную ладонь на горячий лоб «подарка» отца:
-- Говори, малыш…
Словно тёплый ветер взъерошил светлые волосы, а губы сами произнесли:
-- Моё имя -- Сан… -- и названый брат улыбнулся кивая.
Без преувеличения скажу, что он был лучшим братом в мире: пообещав заботиться, Рой с самого первого дня нашего знакомства держал данное слово. Именно он настоял, чтобы с найдёнышем обращались как с младшим Высокородным, отправив учиться в школу для детей Избранных и не позволяя своим друзьям даже косо смотреть в мою сторону. Стоило хоть кому-то из высокомерных детишек вскользь произнести:
-- Он всего лишь Игрушка для Наследника, -- Рой тут же затевал драку и, не жалея кулаков, «учил» выскочку хорошим манерам, повторяя для непонятливых:
-- Сан -- мой брат, а ты -- труп…
Я гордился его красотой и умом, обожал, стараясь не отходить ни на шаг, а он баловал меня и многое спускал с рук. Мы никогда не расставались, до той самой поры, пока выпускной экзамен для старшего брата остался позади, и «младшего», во избежание ненужных сложностей, перевели на домашнее обучение. Получив разрешение на путешествие в Дивный Край, Рой всё чаще покидал меня, чтобы повеселиться и поохотиться в чужом мире, попасть в который можно было через одну из многочисленных пространственных прорех.
Я скучал и дулся, а он привозил замечательные подарки -- шкуры неизвестных животных и творения рук загадочных жителей Дивного Края. И сколько бы я ни ныл, что хочу быть рядом, участвуя в удивительных приключениях, ответ всегда был один -- сначала надо сдать экзамен, чтоб ему было пусто…
А сделать этого я не мог ни с первого, ни с сотого раза, и не из-за тупости -- мои способности к магии поражали даже учителей. Причиной провалов, о которой Рой даже не догадывался, являлось низкое происхождение и статус той самой «Игрушки Наследника», что был обречён носить всю жизнь.
Добрый и благородный старший брат был уверен, что выданная им рекомендация, заверенная Старшим Избранным, всегда смотревшим сквозь пальцы на братскую привязанность своего единственного сына к подаренной им Игрушке, обязательно сработает. Рой надеялся, что, успешно доказав свои знания, «младший» вскоре сможет к нему присоединиться.
Но я-то не был так наивен, понимая, в каком мире живу, и потому все эти годы готовился к побегу. Достать заклинание для поиска пространственной прорехи не составило большого труда, и всё же, когда, казалось, подходящий момент настал, пришлось отложить задуманное. Кое-что случилось…
В одном из своих путешествий Рой заболел, и вылечить его внезапное недомогание не смогли ни маги, ни лекари. Я подслушивал под дверью, когда сам Высокородный собирался в путь, надеясь найти лекарство для сына:
-- Будь проклят тот день, когда наши предки открыли прорехи, ведущие в чужие миры. Ещё дед уверял, что оттуда к нам придут не только чудеса, но и великие беды. Болезнь Наследника -- яркий пример прозорливости моего предка. Уверен, что зараза прилипла к Рою в прошлом путешествии. Ведь предупреждал же всех -- не пить воду и ничего не есть на чужбине, даже дышать надо через специальное заклинание. А он не послушался, и вот последствия: отчаяние и безысходность…
Кусая губы, я сходил с ума от этих слов. Бегая по собственной комнате, хватался за голову и повторял, то и дело наступая на длинное шёлковое, украшенное вышивкой одеяние Избранного, которое Рой заставлял меня носить:
-- Думай, думай же, дубина. Эти симптомы -- жар, озноб, боль в горле, кашель -- что-то так напоминают… Кажется, я уже их встречал, но где? Неужели в одной из многочисленных, привезённых братом книг, которые местные «светила» так и не смогли расшифровать, а у меня -- получилось?
Бросившись в нашу с Роем лабораторию, достал один из его подарков -- большой том в чёрном переплёте с золотым тиснением и, дрожа от нетерпения, начал лихорадочно листать:
-- Держись, братишка, у нас всё получится. Попробую сделать зелье точно так, как здесь написано…
С этой минуты всё своё время я посвятил созданию лекарства для Роя, и каждый раз, как дело сдвигалось с мёртвой точки, мчался в его комнату, чтобы, сидя у кровати пылающего жаром брата, шептать на ухо:
-- Кажется, получается, умоляю -- потерпи немножечко. Уверен, всё будет хорошо.
Высокородный маг всё никак не возвращался, а местный лекарь лишь ненадолго облегчал страдания Роя и на мои жалобные взгляды грустно качал головой:
-- Никто не в силах ему помочь, это всё влияние чужого мира, боюсь, скоро нас ждут страшные времена. Сомневаюсь, что Господин принесёт нужное снадобье, ведь он и сам не знает, что надо искать. На твоём месте, Сан, я бы подумал, как жить дальше -- не будет Роя, и ты станешь не нужен… Многие в этом доме спят и видят, как бы расправиться с хозяйским любимчиком, так что брось лабораторию и иди в Храм, помолись за обоих.
Я чувствовал, что не просто бледнею, а, наконец, становлюсь похожим на одного из этих чудных белокожих аристократов-Высокородных. Мой голос вибрировал от злости:
-- Даже думать так не смей, бездушный болван! Он обязательно справится; Рой очень сильный, а я ему помогу, даже если понадобится отдать всю свою… -- озарение пришло мгновенно, и, не слушая, что кричал вслед оскорблённый лекарь, уже мчался в лабораторию, поняв, наконец, где находится последний недостающий элемент лекарства…
Работа была закончена, оставалось лишь проверить -- справился ли я с поставленной задачей. В школе мне не было равных в создании лечебных зелий, но тогда речь шла лишь об оценке, а сейчас -- о жизни самого дорого человека. Я весь отдался работе, перестав следить за временем, и, наконец, что-то получилось. Дрожа, смотрел на плескавшееся в маленькой тёмной склянке творение своих рук, понимая, что, если допустил ошибку, мучительная смерть ожидала не только Роя, но и меня самого.
Час назад из похода в Дивный Край вернулся окончательно упавший духом Старший Избранный. Он не только не нашёл лекарства, что было вполне предсказуемо, но и сам чуть не погиб -- заметившие его отряд чужеземцы применили неизвестное оружие и стеной огня уничтожили почти всех. Сам Высокородный лишь чудом спас свою жизнь, вернувшись домой с израненными телом и душой.
Он не отходил от сына, снова и снова пытаясь применить магию, и, к несчастью, в очередной раз -- безуспешно. Нахмуренный лекарь печально сообщил, что Рою осталось жить несколько часов. Убитый горем отец не отпускал руку сына, боясь потерять даже минуту его жизни.
Было бы огромной глупостью надеяться, что в таком состоянии он хотя бы ненадолго выйдет из комнаты, позволив мне испробовать зелье. И тогда я решился на отчаянный шаг. Стучать в комнату брата не имела смысла, Высокородный под страхом смерти запретил слугам даже приближаться к двери, тревожа его скорбь. И это были не просто слова: сам видел, как он безжалостно пронзил клинком старого слугу, попытавшегося принести ему успокоительный отвар.
Последний раз взглянув в окно на догорающий закат и заранее простившись с жизнью, без стука вошёл в комнату: не сгибая спины в поклоне, словно холоп перед хозяином, а с высоко поднятой головой, как младший брат к старшему. Как учил мой единственный друг…
Не дав опомниться обезумевшему от горя магу, едва поднявшему на меня красные от бессонницы глаза, громко произнёс:
-- Я приготовил зелье для брата. Высокородный, позвольте помочь Рою.
Это была страшная дерзость, за которой должна была последовать неминуемая расплата, но отец встал и молча отошёл в сторону, пропуская наглеца к постели больного. Выглядел названый братишка очень плохо: магия уже не сбивала жар, и обычно бледное лицо Роя горело пунцовым румянцем. Его длинная чёрная коса не струилась привычной шёлковой волной, спускаясь на плечи мокрыми спутанными космами. Прекрасное лицо, казалось, ещё больше вытянулось, скулы заострились, худые ключицы выпирали из выреза сорочки, натянув и без того сухую, как пергамент, кожу…
Такие любимые весёлые карие глаза были плотно закрыты, а длинные ресницы отбрасывали на щёки мрачные лиловые тени. Над всем этим ужасом плыли душные запахи благовоний, от которых меня тут же затошнило. Надо было действовать, и немедленно.
Я решительно сел на кровать и, приподняв голову брата, осторожно, маленькими порциями влил в рот лекарство, убедившись, чтобы он сглотнул хотя бы половину. Закрыв его покрывалом и погасив курильницу, распахнул окно. Ворвавшийся свежий ветерок промчался по душной комнате, а я, повернувшись к Высокородному, уверенно потребовал:
-- Мне понадобятся кусок мягкой ткани и крепкое белое вино.
Отец кивнул и, сорвав с себя дорогой шейный платок, протянул его мне, а через минуту в руку лёг пузатый кувшин с драгоценным вином. Я снова присел на кровать и, смачивая ткань подобием уксуса, стал обтирать сначала лицо, а потом и тело Роя. Вбежавший в комнату лекарь возмущённо кричал, размахивая руками, но я даже не повернул голову на его вопли. Звон затрещины и оханье означали, что Высокородный указал не справившемуся со своими обязанностями магу на его место. Сцену завершили звуки пинка и хлопнувшей двери.
Всё это проходило мимо меня -- я не спускал глаз с Роя и через некоторое время удовлетворённо выдохнул:
-- Отлично, братишка… Краснота почти пропала, какой ты молодец! Борись с проклятой заразой, покажи ей, кто тут самый сильный и смелый. Я с тобой… -- и, посмотрев на замершего Высокородного, в чьих глазах зажглась крошечная искра надежды, поправился, -- мы с тобой. Мы любим тебя, Рой, сделай это для нас и для себя.
Брат вздохнул и его ресницы дрогнули, сухие губы едва различимо прошептали:
-- Пить… Хочу пить.
Я кивнул отцу, и тот послушно принёс воды.
Через час жар окончательно спал, и Рой спокойно уснул. Забрал плошку, сказав Высокородному, с улыбкой держащему сына за руку:
-- Пойду в лабораторию, надо приготовить новую порцию лекарства. Он встал и сделал то, чего я от него уж никак не ожидал -- прижал к себе, целуя в лоб:
-- Спасибо, Сан! Всё, что тебе понадобится для работы, смело требуй у слуги, он теперь постоянно будет при тебе, чтобы помогать.
Поклонившись, быстро вышел, сзади неотвязно следовал один из слуг. Оставив его за дверью ждать распоряжений, без сил опустился на небольшую жёсткую лежанку в углу и заплакал, закрывая рот рукавом, стараясь скрыть рвущиеся из груди рыдания. И дело было не только в испытанном напряжении или страхе за жизнь названого брата, которой теперь ничто не угрожало. Просто объятия чужого отца пробудили мои давно забытые воспоминания: яркие картины, сменяя друг друга, замелькали перед глазами…
Почти десять лет назад тоже была весна, кажется, месяц май, близились первые в жизни летние каникулы. Провожавший сына в школу отец, вот так же крепко обняв на прощание, уехал на работу. Потом провал в памяти сменился новой картиной: я, смеясь и дурачась с ребятами, возвращался после занятий через берёзовую рощу. Между светлых стволов мелькнула странная сияющая полоса, и, подгоняемый любопытством, бросив рюкзак в траву, на цыпочках приблизился к ней. Сильным порывом невидимого ветра меня затянуло внутрь этой светящейся щели, и снова наступила тьма…
Когда слёзы кончились, а распухший нос окончательно перестал дышать, я встал и, всё ещё дрожа, подошёл к столу, начав готовить новое лекарство для Роя. Руки работали сами, пока голова не переставала задаваться одним и тем же вопросом:
