-- Как же я мог забыть такое? Нет, не мог…
На самом деле, воспоминания жили глубоко внутри и иногда приходили во сне, но я им не верил. Не принимал всерьёз периодически всплывающие в памяти непонятные слова, казавшиеся такими смутно знакомыми, и не узнавал загорелые лица людей, совершенно непохожих на бледных обитателей этого дома.
А когда вдруг понял, что могу читать привезённые в подарок книги, у меня впервые шевельнулась мысль, что я -- оттуда, но она почти сразу была отброшена, как невероятная.
-- Тупой болван Санёк, так, кажется, называл меня Валька. Вспомнить бы ещё, кто такой этот Валька, может, настоящий брат?
Лекарство было готово. Умывшись, я спрятал раздиравшие душу чувства глубоко внутри и пошёл к Рою, чтобы продолжить лечение…
Брат быстро шёл на поправку и через несколько дней уже приставал ко мне, уговаривая снова сдать экзамен. Но на этот раз я отказался, чем сильно его удивил:
-- Сан, ты передумал отправляться в Дивный Край? А как же мечта? Я жду не дождусь, когда мы начнём путешествовать вместе. Скажу только тебе, малыш, хоть запрещено открывать этот секрет непосвящённым -- прорехи ведут в разные миры. Дивный Край -- самый безопасный из всех, да и то, видишь, что произошло с отцом во время поисков лекарства. Каждые десять лет миры меняют своё расположение, и скоро Дивный Край на многие годы, а, может, и навсегда исчезнет для нас. Но если ты постараешься, мы ещё успеем хотя бы разочек…
Я обнял Роя, погладив его чёрную шёлковую косу, и взъерошил свои короткие светлые волосы -- простолюдинам не полагалось коса, отличительная черта аристократов:
-- Дорогой брат, мне никогда не сдать экзамен. Ещё в первый раз я всё написал правильно, но Экзаменатор разорвал работу и сжёг её, пояснив, что рабам и Игрушкам не позволено путешествовать по другим мирам -- их место дома. Меня допустили к сдаче только из уважения к твоему отцу, но даже он не в силах изменить правила.
Рой был потрясён, и на его от природы белоснежном лице, загорелся румянец.
-- Вот, значит, как… Надо было раньше сказать, Сан. Ради тебя я готов нарушить любые правила -- поедешь со мной в этот раз, спрячу тебя в багаже…
От его слов стало весело и грустно одновременно:
-- Тебе ещё минимум три новолуния нужно оставаться дома и принимать лекарство. Я приготовил особенный порошок, будешь разводить его водой и пить.
Рой нахмурился:
-- К чему такие сложности, Сан? Ты сам сделаешь свежее зелье…
-- Твоего младшего «братишки» не будет рядом, потому что сегодня я уйду в Дивный Край, пока прореха не поменяла своё «содержимое». Уйду навсегда, и, надеюсь, ты меня проводишь.
Узкие миндалевидные глаза брата испуганно распахнулись, став похожими на серые «гляделки» «младшего», а голос непривычно задрожал:
-- Сан, почему ты решил меня бросить? Что твой брат сделал не так? -- Рой едва шептал с таким несчастным видом, что я вцепился в его длинное одеяние Высокородного, спрятав лицо на груди:
-- Ты лучший из братьев, Рой, и навсегда останешься таким, но я хочу вернуться домой в свой Дивный Край. Там остались родители, там -- моя Родина…
И я рассказал ему всё, что вспомнил. Он выслушал, ни разу не перебив и не задав ни одного вопроса. Его лицо приняло холодное, равнодушное выражение, так свойственное всем Высокородным. Раньше, смеясь, я называл его -- «пошли все к чёрту, меня не волнуют ваши проблемы», но теперь, глядя на внезапно изменившегося брата, испугался. Ведь сейчас моя судьба зависела только от него: если он решит не отпускать от себя полюбившуюся Игрушку, «младшему» не то что выбраться за прореху, до конца дней не покинуть пределов этого дома…
Рой продолжал молчать, словно что-то обдумывал, и вдруг показалось, что сейчас он, подобно своему отцу, крикнет:
-- Возьмите Сана и всыпьте ему двадцать плетей, чтобы знал своё место!
Пока я холодел от плохого предчувствия, Рой позвал домашнего слугу и голосом, способным заморозить небольшое море, произнёс:
-- Вели оседлать двух коней. Мы с братом до обеда прогуляемся в лесу, мне нужно улучшить аппетит.
Тот поклонился, попробовав робко возразить:
-- Старший Господин не разрешает Вам пока длительные прогулки, Вы ещё не окрепли…
-- Ты осмелился спорить? -- ровный голос Роя не сулил ничего хорошего, и перепуганный слуга в страхе вылетел из комнаты.
Мы выехали за пределы дома в сопровождении шестерых вооружённых до зубов телохранителей. Тропинка сразу уходила в дремучий лес, плутая между огромными, поросшими мхом деревьями. И чем больше всадники углублялись в чащу, тем ярче становились воспоминания.
В памяти всплыли окровавленные пасти окруживших меня огромных тварей, словно специально поджидавших ребёнка в страшной чащобе. Только сейчас я осознал, что лишь чудо спасло «счастливчика» в прошлый раз. Неужели Рой решил напомнить, чем найдёныш обязан его семье? Что ж, в таком случае, у него получилось…
Внезапно среди деревьев что-то сверкнуло, и сердце, подскочив, пустилось в бешеный пляс. Прореха, её невозможно было ни с чем перепутать. Не верилось, что брат захотел меня подразнить, и ему мало того страха, что он уже нагнал. Как это на него не похоже, зато очень напоминало типичное поведение Высокородного с его пренебрежением к окружающим людям….
Рой спешился, жестом показав, чтобы я следовал его примеру. Передав стражнику наших лошадей, небрежно сказал:
-- Всем ждать здесь. Покажу брату прореху, он так давно хотел на неё посмотреть, а потом поедем назад к дому, я успел проголодаться.
Никто не рискнул ему возразить, и мы подошли к сверкающей трещине, остановившись от неё в двух шагах.
Рой взял меня за руку, неожиданно надев на палец семейное кольцо, управлявшее «Смертельной плетью».
Я задохнулся от ужаса:
-- Что ты, брат, отец не простит такой дерзости…
Рой светло улыбнулся, снова став прежним:
-- Это всё не важно, Сан, -- и, наклонив голову, протянул вперёд руку, показывая на прореху:
-- Когда опущу ладонь, ныряй внутрь, окажешься в том месте, откуда тебя выбросило, или немного дальше, ведь миры постоянно сдвигаются относительно друг друга. Я задержу стражу. Прощай, любимый брат, поверь -- для меня ты никогда не был Игрушкой…
Я словно глотнул обжигающей лавы: слова сгорали в горле, но всё же получилось выдохнуть несколько:
-- Прости, Рой, что так внезапно покидаю тебя… Всю оставшуюся жизнь мне предстоит скучать о лучшем в мире брате… А что станет с тобой, когда я сбегу? -- эта внезапная мысль напугала до дрожи в коленях.
-- Скорее всего -- серьёзно накажут, но я переживу… Не думай об этом, беги, братишка, -- и сильный порыв магического ветра, ударив в спину, вытолкнул за прореху. Я ещё успел услышать возмущённые крики телохранителей, но как только щель в мироздании осталась за спиной, наступила оглушительная тишина, разрываемая лишь безумным грохотом потрясённого сердца.
Я стоял по пояс в траве на краю той самой памятной берёзовой рощи и прислушивался, надеясь различить хоть один знакомый звук -- пение птиц, стрекот кузнечиков... Невдалеке, на месте небольшого посёлка, где раньше жила моя семья, раскинулся целый город.
-- И как в нём, скажите на милость, отыскать родных? Что, если они давно покинули эти места и забыли обо мне?
Постояв ещё минуту, я нерешительно зашагал в сторону больших домов, на ходу срывая с себя длинное одеяние Высокородного, к которому уже успел привыкнуть. Свободная домотканая рубаха и штаны выглядели немного непривычно, но вряд ли были способны кого-то здесь удивить.
-- В этом мире в ходу и куда более экзотические вещи, -- хмыкнул, вспоминая привезённые братом подарки и раздвигая руками высокую траву.
Я прошёл уже полпути, как в голову пришли слова Роя о ждущем его наказании: он помог бежать рабу -- это преступление каралось ссылкой в пустынные горные земли, где почти не было людей.
-- Но ведь Высокородный отец не допустит, чтобы с его сыном случилась беда. Богатство всегда решало любые проблемы, с Роем всё обязательно будет в порядке, -- утешал я себя, задыхаясь от страха за брата, которого невольно подставил под удар…
Оглянувшись назад, к своему ужасу увидел, как, сверкнув в последний раз, растаяла в воздухе причина моих несчастий. Обратной дороги больше не было. Ноги подкосились, уронив тело в траву, и, лёжа на спине, я в отчаянии смотрел на проносящиеся мимо облака. Поджидавшая впереди неизвестность пугала до дрожи, мысли путались:
-- Боже, что же ты натворил, Сан-дуралей? Как решился на этот безумный побег?
В непривычно плотном земном воздухе было трудно дышать, от волнения меня бросало то в жар, то холод. И всё же, преодолев отчаяние, я заставил себя встать и продолжить путь.
-- Рой сделал это для меня, чтобы названый брат нашёл свой настоящий дом. Он не испугался последствий, и я тоже справлюсь, обязательно справлюсь, -- твердил, всё ближе подходя к пугающим громадам серых зданий, -- должны же в этом мире остаться люди, которые меня помнят. Мама наверняка много лет ждёт возвращения сына… Я больше не Игрушка для чужого ребёнка и иду к своим родным, хотя никто и никогда не заменит мне лучшего в мире брата…
Командир вошёл в убежище, втолкнув впереди себя высокую фигуру в плаще. Рас даже не встал его поприветствовать, лишь устало кивнул, поменяв положение ног в начищенных до блеска сапогах, но так и не снял их со стола, продолжая подравнивать длинные ногти на ухоженных руках. Его тёмная как ночь коса наполовину расплелась, бордовый камзол был небрежно расстёгнут, и из-под него выглядывала чёрная, вышитая красным шёлком рубаха, указывавшая на младшую ветвь «какого-то там» Дома Избранных. Я толком так и не запомнил, хотя напарник несколько раз пытался втолковать, чем его Дом лучше любого другого. В ответ только рассмеялся, доходчиво объяснив, что в гробу видел всех Избранных придурков с их Высокородными Домами.
Я встал с лавки и, отвесив дурашливый церемонный поклон Командиру, взял со стола тусклый светильник, чтобы рассмотреть того, кто прятался в тени.
-- Ты кого это к нам привёл, Дарси? У меня последнее время не то настроение, чтобы принимать гостей, да и угощать нечем, ты же не выплатил нам жалование. А, кажется, понял! Это наш сегодняшний ужин, угадал? На своих двоих пришёл -- удобно, и на горбу тащить не надо, хвалю за смекалку…
Командир замахнулся, и я со смехом увернулся. Человек вышел вперёд, сняв с головы капюшон плаща. Звонкий юношеский голос меня остановил:
-- А ты, рогатый, смотрю, оголодал. Может, выйдешь на травку, попасёшься?
Я поднял фонарь, направив свет прямо в лицо наглеца.
Мальчишка со светлыми взъерошенными волосами смотрел без тени страха, его серые глаза бросали мне вызов. То ли дурачок, то ли и вправду не знает, что нельзя дразнить полудемонов -- себе дороже выйдет…
Нарочно почесал кудрявые волосы между небольшими и, как всегда казалось, симпатичными рожками, задумчиво посмотрев на человеческого ребёнка. Сколько ему? На вид лет шестнадцать или семнадцать, а я с детьми не воюю, но, с другой стороны, спускать такое поведение тоже нельзя. Пугнуть, что ли?
И я улыбнулся, продемонстрировав свои прекрасные мелкие заострённые зубы, которыми легко раскусывал металлические прутья. Даже привыкший к подобным выходкам Рас всегда недовольно морщился, стоило мне только «приветливо улыбнуться». Но на мальчишку это не подействовало. Он хмыкнул:
-- Хорошие зубки, но я видел и получше.
Это меня озадачило:
-- Не гони, где это ты видел такое совершенство?
Он засмеялся:
-- У одной очаровательной акулы.
Это было интересно. Я сложил руки на груди и как бы ненароком выпустил длинные когти, поиграв ими:
-- Акула, говоришь? Кто такая? А ну, признавайся, ты это только что придумал, да?
Он ехидно хмыкнул:
-- Очень надо. Акула -- такая рыбина размером с эту комнату. Она кого хочешь целиком проглотит или легко что-нибудь оторвёт своими замечательными зубками. Например, ноги или руки…
Командиру явно надоело слушать эти сказки, и он дал мальчишке подзатыльник, что понравилось Расу, и он одобрительно приподнял свои чёрные брови на бледном, как утренний туман, лице.
-- Хватит сочинять, Сан, -- Дарси Рыжая борода, как за глаза мы называли нашего Командира, недовольно нахмурился, -- я уже сыт по горло твоими сказками. Девчонкам будешь их рассказывать, если жив останешься, конечно. Ты пришёл в отряд разведчиков и должен налаживать отношения со своими напарниками, а не дразнить их. И учти, если они тебя не примут, первое же боевое задание станет последним…
Рас снял свои длинные ноги со стола и, не глядя, бросил нож, которым только что подравнивал ногти, в стену так, что тот пролетел в опасной близости от румяного личика пришлого мальчишки.
-- Я, похоже, неверно тебя понял, Командир. Нам нужен маг. Хороший маг, не хуже погибшего Бэра. И с опытом, а ты привёл мальчишку непонятно какого племени, который наверняка и магической школы не закончил. Издеваешься?
Последние слова наш самолюбивый Избранный почти прошипел, и его узкие звериные глаза с вертикальными зрачками превратились в чёрные щели, в которых зажегся недобрый жёлтый огонь.
«Борода» выставил вперёд руку, рявкнув:
-- А ну-ка прекрати мне тут глазки строить, Рас! Тебе нужен диплом магической школы или напарник, способный укрыть всех пеленой невидимости или забросать противника светящимися стрелами, а? Я проверил мальчишку, магией он владеет хорошо, принимайте его в отряд и точка. Поднатаскаете немного в нашем деле, и будет у вас нормальный маг. На другого рассчитывать не приходится: сами знаете, с полукровками никто работать не хочет, тем более, зная ваш сумасшедший нрав…
Рас сжал кулаки, но возражать не стал, с безразличным видом прошёл мимо мальчишки и, выдернув нож из бревенчатой стены, неожиданно ухватив своенравного подростка за светлые лохмы, поднёс лезвие к его горлу. Мы с Дарси даже ахнуть не успели, не то что прийти на помощь. Но, как оказалось, мальчишка в этом и не нуждался, потому что в то же мгновение у горла Раса засветился тонкий серебристый луч, заставивший его напряжённо засмеяться.
-- Ладно, успокойся, бешеный. Видишь, я уже убрал ножик, сворачивай свою «Смертельную плеть». Надо же было проверить твою реакцию: для человека совсем неплохо. Но могло быть и лучше, я сам тебя потренирую, -- он протянул мальчишке руку, и тот спокойно её принял.
Обменявшись рукопожатием, оба, как ни в чём не бывало, сели за стол.
Избранный разглядывал новичка с интересом:
-- Я -- Рас, младший Избранный из Дома Плачущих Цветов, а ты, наверное, откуда-то с юга. Ишь, какой чумазый, но до Крэга всё равно не дотягиваешь, -- он подмигнул мне, намекая на замечательный угольный цвет моей кожи, -- как тебя занесло в эти края?
Мальчишка добродушно улыбнулся и, встав, по очереди отвесил вежливый поклон каждому из нас, как и полагалось младшему:
-- Я -- Сан, воспитанник Дома Серебряной Лозы, прошу простить мою дерзость и принять в ваш отряд.
При таких учтивых словах ничего не оставалось, как убрать когти и похлопать его по плечу.
-- А ты, смотрю, не так уж и глуп, Сан из какого-то там Дома. Моё прозвище --
На самом деле, воспоминания жили глубоко внутри и иногда приходили во сне, но я им не верил. Не принимал всерьёз периодически всплывающие в памяти непонятные слова, казавшиеся такими смутно знакомыми, и не узнавал загорелые лица людей, совершенно непохожих на бледных обитателей этого дома.
А когда вдруг понял, что могу читать привезённые в подарок книги, у меня впервые шевельнулась мысль, что я -- оттуда, но она почти сразу была отброшена, как невероятная.
-- Тупой болван Санёк, так, кажется, называл меня Валька. Вспомнить бы ещё, кто такой этот Валька, может, настоящий брат?
Лекарство было готово. Умывшись, я спрятал раздиравшие душу чувства глубоко внутри и пошёл к Рою, чтобы продолжить лечение…
Брат быстро шёл на поправку и через несколько дней уже приставал ко мне, уговаривая снова сдать экзамен. Но на этот раз я отказался, чем сильно его удивил:
-- Сан, ты передумал отправляться в Дивный Край? А как же мечта? Я жду не дождусь, когда мы начнём путешествовать вместе. Скажу только тебе, малыш, хоть запрещено открывать этот секрет непосвящённым -- прорехи ведут в разные миры. Дивный Край -- самый безопасный из всех, да и то, видишь, что произошло с отцом во время поисков лекарства. Каждые десять лет миры меняют своё расположение, и скоро Дивный Край на многие годы, а, может, и навсегда исчезнет для нас. Но если ты постараешься, мы ещё успеем хотя бы разочек…
Я обнял Роя, погладив его чёрную шёлковую косу, и взъерошил свои короткие светлые волосы -- простолюдинам не полагалось коса, отличительная черта аристократов:
-- Дорогой брат, мне никогда не сдать экзамен. Ещё в первый раз я всё написал правильно, но Экзаменатор разорвал работу и сжёг её, пояснив, что рабам и Игрушкам не позволено путешествовать по другим мирам -- их место дома. Меня допустили к сдаче только из уважения к твоему отцу, но даже он не в силах изменить правила.
Рой был потрясён, и на его от природы белоснежном лице, загорелся румянец.
-- Вот, значит, как… Надо было раньше сказать, Сан. Ради тебя я готов нарушить любые правила -- поедешь со мной в этот раз, спрячу тебя в багаже…
От его слов стало весело и грустно одновременно:
-- Тебе ещё минимум три новолуния нужно оставаться дома и принимать лекарство. Я приготовил особенный порошок, будешь разводить его водой и пить.
Рой нахмурился:
-- К чему такие сложности, Сан? Ты сам сделаешь свежее зелье…
-- Твоего младшего «братишки» не будет рядом, потому что сегодня я уйду в Дивный Край, пока прореха не поменяла своё «содержимое». Уйду навсегда, и, надеюсь, ты меня проводишь.
Узкие миндалевидные глаза брата испуганно распахнулись, став похожими на серые «гляделки» «младшего», а голос непривычно задрожал:
-- Сан, почему ты решил меня бросить? Что твой брат сделал не так? -- Рой едва шептал с таким несчастным видом, что я вцепился в его длинное одеяние Высокородного, спрятав лицо на груди:
-- Ты лучший из братьев, Рой, и навсегда останешься таким, но я хочу вернуться домой в свой Дивный Край. Там остались родители, там -- моя Родина…
И я рассказал ему всё, что вспомнил. Он выслушал, ни разу не перебив и не задав ни одного вопроса. Его лицо приняло холодное, равнодушное выражение, так свойственное всем Высокородным. Раньше, смеясь, я называл его -- «пошли все к чёрту, меня не волнуют ваши проблемы», но теперь, глядя на внезапно изменившегося брата, испугался. Ведь сейчас моя судьба зависела только от него: если он решит не отпускать от себя полюбившуюся Игрушку, «младшему» не то что выбраться за прореху, до конца дней не покинуть пределов этого дома…
Рой продолжал молчать, словно что-то обдумывал, и вдруг показалось, что сейчас он, подобно своему отцу, крикнет:
-- Возьмите Сана и всыпьте ему двадцать плетей, чтобы знал своё место!
Пока я холодел от плохого предчувствия, Рой позвал домашнего слугу и голосом, способным заморозить небольшое море, произнёс:
-- Вели оседлать двух коней. Мы с братом до обеда прогуляемся в лесу, мне нужно улучшить аппетит.
Тот поклонился, попробовав робко возразить:
-- Старший Господин не разрешает Вам пока длительные прогулки, Вы ещё не окрепли…
-- Ты осмелился спорить? -- ровный голос Роя не сулил ничего хорошего, и перепуганный слуга в страхе вылетел из комнаты.
Мы выехали за пределы дома в сопровождении шестерых вооружённых до зубов телохранителей. Тропинка сразу уходила в дремучий лес, плутая между огромными, поросшими мхом деревьями. И чем больше всадники углублялись в чащу, тем ярче становились воспоминания.
В памяти всплыли окровавленные пасти окруживших меня огромных тварей, словно специально поджидавших ребёнка в страшной чащобе. Только сейчас я осознал, что лишь чудо спасло «счастливчика» в прошлый раз. Неужели Рой решил напомнить, чем найдёныш обязан его семье? Что ж, в таком случае, у него получилось…
Внезапно среди деревьев что-то сверкнуло, и сердце, подскочив, пустилось в бешеный пляс. Прореха, её невозможно было ни с чем перепутать. Не верилось, что брат захотел меня подразнить, и ему мало того страха, что он уже нагнал. Как это на него не похоже, зато очень напоминало типичное поведение Высокородного с его пренебрежением к окружающим людям….
Рой спешился, жестом показав, чтобы я следовал его примеру. Передав стражнику наших лошадей, небрежно сказал:
-- Всем ждать здесь. Покажу брату прореху, он так давно хотел на неё посмотреть, а потом поедем назад к дому, я успел проголодаться.
Никто не рискнул ему возразить, и мы подошли к сверкающей трещине, остановившись от неё в двух шагах.
Рой взял меня за руку, неожиданно надев на палец семейное кольцо, управлявшее «Смертельной плетью».
Я задохнулся от ужаса:
-- Что ты, брат, отец не простит такой дерзости…
Рой светло улыбнулся, снова став прежним:
-- Это всё не важно, Сан, -- и, наклонив голову, протянул вперёд руку, показывая на прореху:
-- Когда опущу ладонь, ныряй внутрь, окажешься в том месте, откуда тебя выбросило, или немного дальше, ведь миры постоянно сдвигаются относительно друг друга. Я задержу стражу. Прощай, любимый брат, поверь -- для меня ты никогда не был Игрушкой…
Я словно глотнул обжигающей лавы: слова сгорали в горле, но всё же получилось выдохнуть несколько:
-- Прости, Рой, что так внезапно покидаю тебя… Всю оставшуюся жизнь мне предстоит скучать о лучшем в мире брате… А что станет с тобой, когда я сбегу? -- эта внезапная мысль напугала до дрожи в коленях.
-- Скорее всего -- серьёзно накажут, но я переживу… Не думай об этом, беги, братишка, -- и сильный порыв магического ветра, ударив в спину, вытолкнул за прореху. Я ещё успел услышать возмущённые крики телохранителей, но как только щель в мироздании осталась за спиной, наступила оглушительная тишина, разрываемая лишь безумным грохотом потрясённого сердца.
Я стоял по пояс в траве на краю той самой памятной берёзовой рощи и прислушивался, надеясь различить хоть один знакомый звук -- пение птиц, стрекот кузнечиков... Невдалеке, на месте небольшого посёлка, где раньше жила моя семья, раскинулся целый город.
-- И как в нём, скажите на милость, отыскать родных? Что, если они давно покинули эти места и забыли обо мне?
Постояв ещё минуту, я нерешительно зашагал в сторону больших домов, на ходу срывая с себя длинное одеяние Высокородного, к которому уже успел привыкнуть. Свободная домотканая рубаха и штаны выглядели немного непривычно, но вряд ли были способны кого-то здесь удивить.
-- В этом мире в ходу и куда более экзотические вещи, -- хмыкнул, вспоминая привезённые братом подарки и раздвигая руками высокую траву.
Я прошёл уже полпути, как в голову пришли слова Роя о ждущем его наказании: он помог бежать рабу -- это преступление каралось ссылкой в пустынные горные земли, где почти не было людей.
-- Но ведь Высокородный отец не допустит, чтобы с его сыном случилась беда. Богатство всегда решало любые проблемы, с Роем всё обязательно будет в порядке, -- утешал я себя, задыхаясь от страха за брата, которого невольно подставил под удар…
Оглянувшись назад, к своему ужасу увидел, как, сверкнув в последний раз, растаяла в воздухе причина моих несчастий. Обратной дороги больше не было. Ноги подкосились, уронив тело в траву, и, лёжа на спине, я в отчаянии смотрел на проносящиеся мимо облака. Поджидавшая впереди неизвестность пугала до дрожи, мысли путались:
-- Боже, что же ты натворил, Сан-дуралей? Как решился на этот безумный побег?
В непривычно плотном земном воздухе было трудно дышать, от волнения меня бросало то в жар, то холод. И всё же, преодолев отчаяние, я заставил себя встать и продолжить путь.
-- Рой сделал это для меня, чтобы названый брат нашёл свой настоящий дом. Он не испугался последствий, и я тоже справлюсь, обязательно справлюсь, -- твердил, всё ближе подходя к пугающим громадам серых зданий, -- должны же в этом мире остаться люди, которые меня помнят. Мама наверняка много лет ждёт возвращения сына… Я больше не Игрушка для чужого ребёнка и иду к своим родным, хотя никто и никогда не заменит мне лучшего в мире брата…
Прода от 03.02.2025, 06:23
Глава 2. Отряд. Крэг
Командир вошёл в убежище, втолкнув впереди себя высокую фигуру в плаще. Рас даже не встал его поприветствовать, лишь устало кивнул, поменяв положение ног в начищенных до блеска сапогах, но так и не снял их со стола, продолжая подравнивать длинные ногти на ухоженных руках. Его тёмная как ночь коса наполовину расплелась, бордовый камзол был небрежно расстёгнут, и из-под него выглядывала чёрная, вышитая красным шёлком рубаха, указывавшая на младшую ветвь «какого-то там» Дома Избранных. Я толком так и не запомнил, хотя напарник несколько раз пытался втолковать, чем его Дом лучше любого другого. В ответ только рассмеялся, доходчиво объяснив, что в гробу видел всех Избранных придурков с их Высокородными Домами.
Я встал с лавки и, отвесив дурашливый церемонный поклон Командиру, взял со стола тусклый светильник, чтобы рассмотреть того, кто прятался в тени.
-- Ты кого это к нам привёл, Дарси? У меня последнее время не то настроение, чтобы принимать гостей, да и угощать нечем, ты же не выплатил нам жалование. А, кажется, понял! Это наш сегодняшний ужин, угадал? На своих двоих пришёл -- удобно, и на горбу тащить не надо, хвалю за смекалку…
Командир замахнулся, и я со смехом увернулся. Человек вышел вперёд, сняв с головы капюшон плаща. Звонкий юношеский голос меня остановил:
-- А ты, рогатый, смотрю, оголодал. Может, выйдешь на травку, попасёшься?
Я поднял фонарь, направив свет прямо в лицо наглеца.
Мальчишка со светлыми взъерошенными волосами смотрел без тени страха, его серые глаза бросали мне вызов. То ли дурачок, то ли и вправду не знает, что нельзя дразнить полудемонов -- себе дороже выйдет…
Нарочно почесал кудрявые волосы между небольшими и, как всегда казалось, симпатичными рожками, задумчиво посмотрев на человеческого ребёнка. Сколько ему? На вид лет шестнадцать или семнадцать, а я с детьми не воюю, но, с другой стороны, спускать такое поведение тоже нельзя. Пугнуть, что ли?
И я улыбнулся, продемонстрировав свои прекрасные мелкие заострённые зубы, которыми легко раскусывал металлические прутья. Даже привыкший к подобным выходкам Рас всегда недовольно морщился, стоило мне только «приветливо улыбнуться». Но на мальчишку это не подействовало. Он хмыкнул:
-- Хорошие зубки, но я видел и получше.
Это меня озадачило:
-- Не гони, где это ты видел такое совершенство?
Он засмеялся:
-- У одной очаровательной акулы.
Это было интересно. Я сложил руки на груди и как бы ненароком выпустил длинные когти, поиграв ими:
-- Акула, говоришь? Кто такая? А ну, признавайся, ты это только что придумал, да?
Он ехидно хмыкнул:
-- Очень надо. Акула -- такая рыбина размером с эту комнату. Она кого хочешь целиком проглотит или легко что-нибудь оторвёт своими замечательными зубками. Например, ноги или руки…
Командиру явно надоело слушать эти сказки, и он дал мальчишке подзатыльник, что понравилось Расу, и он одобрительно приподнял свои чёрные брови на бледном, как утренний туман, лице.
-- Хватит сочинять, Сан, -- Дарси Рыжая борода, как за глаза мы называли нашего Командира, недовольно нахмурился, -- я уже сыт по горло твоими сказками. Девчонкам будешь их рассказывать, если жив останешься, конечно. Ты пришёл в отряд разведчиков и должен налаживать отношения со своими напарниками, а не дразнить их. И учти, если они тебя не примут, первое же боевое задание станет последним…
Рас снял свои длинные ноги со стола и, не глядя, бросил нож, которым только что подравнивал ногти, в стену так, что тот пролетел в опасной близости от румяного личика пришлого мальчишки.
-- Я, похоже, неверно тебя понял, Командир. Нам нужен маг. Хороший маг, не хуже погибшего Бэра. И с опытом, а ты привёл мальчишку непонятно какого племени, который наверняка и магической школы не закончил. Издеваешься?
Последние слова наш самолюбивый Избранный почти прошипел, и его узкие звериные глаза с вертикальными зрачками превратились в чёрные щели, в которых зажегся недобрый жёлтый огонь.
«Борода» выставил вперёд руку, рявкнув:
-- А ну-ка прекрати мне тут глазки строить, Рас! Тебе нужен диплом магической школы или напарник, способный укрыть всех пеленой невидимости или забросать противника светящимися стрелами, а? Я проверил мальчишку, магией он владеет хорошо, принимайте его в отряд и точка. Поднатаскаете немного в нашем деле, и будет у вас нормальный маг. На другого рассчитывать не приходится: сами знаете, с полукровками никто работать не хочет, тем более, зная ваш сумасшедший нрав…
Рас сжал кулаки, но возражать не стал, с безразличным видом прошёл мимо мальчишки и, выдернув нож из бревенчатой стены, неожиданно ухватив своенравного подростка за светлые лохмы, поднёс лезвие к его горлу. Мы с Дарси даже ахнуть не успели, не то что прийти на помощь. Но, как оказалось, мальчишка в этом и не нуждался, потому что в то же мгновение у горла Раса засветился тонкий серебристый луч, заставивший его напряжённо засмеяться.
-- Ладно, успокойся, бешеный. Видишь, я уже убрал ножик, сворачивай свою «Смертельную плеть». Надо же было проверить твою реакцию: для человека совсем неплохо. Но могло быть и лучше, я сам тебя потренирую, -- он протянул мальчишке руку, и тот спокойно её принял.
Обменявшись рукопожатием, оба, как ни в чём не бывало, сели за стол.
Избранный разглядывал новичка с интересом:
-- Я -- Рас, младший Избранный из Дома Плачущих Цветов, а ты, наверное, откуда-то с юга. Ишь, какой чумазый, но до Крэга всё равно не дотягиваешь, -- он подмигнул мне, намекая на замечательный угольный цвет моей кожи, -- как тебя занесло в эти края?
Мальчишка добродушно улыбнулся и, встав, по очереди отвесил вежливый поклон каждому из нас, как и полагалось младшему:
-- Я -- Сан, воспитанник Дома Серебряной Лозы, прошу простить мою дерзость и принять в ваш отряд.
При таких учтивых словах ничего не оставалось, как убрать когти и похлопать его по плечу.
-- А ты, смотрю, не так уж и глуп, Сан из какого-то там Дома. Моё прозвище --
