Лёгкие шаги часового тонули в выжженной летним солнцем траве, но послеполуденная тишина, казалось, усиливала даже едва заметные шорохи, заставляя нас, спрятавшихся в овраге мальчишек, вздрагивать, обливаясь горячим потом. Только бешеный стук собственных взволнованных сердец перекрывал эти до дрожи пугающие звуки. Честно говоря, было очень, очень страшно, но ничто на свете не заставило бы упрямцев признаться в этом друг другу.
Высокий полуобнажённый человек, вся одежда которого состояла из нескольких лоскутов мягкой кожи, едва прикрывавших смуглые бёдра, и страшного вида уродливых шрамов насторожился, повернув голову в сторону оврага. Длинные чёрные волосы, собранные в высокий хвост на затылке, тяжёлой волной скользнули по широкой спине. Хищно очерченные ноздри тонкого с горбинкой носа затрепетали, улавливая малейшие запахи, приносимые едва заметным движением раскалённого воздуха. Узкие глаза не отрывались от молодых чахлых деревьев, за которыми, прижавшись к земле, затаился маленький безрассудный отряд…
Старший из нас, семнадцатилетний кудрявый подросток -- Шон по прозвищу Верзила , окинув всех выразительным взглядом, приложил палец к полным губам. Его правая рука медленно скользнула к поясу, плавным движением доставая из потёртых ножен небольшой кинжал, приготовив его к броску. Он хмурил густые брови, щуря тёмные словно вишня глаза и стараясь казаться решительным, опытным воином. Лишь нервно подрагивавшие уголки губ выдавали его волнение и неуверенность в себе.
Младший из безумной троицы -- Лекс , красивый и светловолосый, с огромными серо-зелёными глазами, испуганно проводил взглядом движения загорелых рук и даже успел приоткрыть рот, видимо, собираясь его остановить, но моя ладонь не позволила этого сделать. Я смотрел на понурившего голову блондина с молчаливым упрёком, крепко прижимая его худенькое тело к себе и не давая пошевелиться.
К счастью, в это время из-за деревьев бесшумно вынырнул ещё один воин, сделав часовому знак следовать за ним. Оба «дикаря» -- так население Приморской провинции Великой Империи высокомерно называло всех без исключения коренных обитателей этих мест независимо от того, к какому из многочисленных племён они относились -- словно растаяли в редком перелеске, ещё раз подтвердив расхожее мнение обитателей пограничного гарнизона, что этим бесшумным тварям покровительствует сам дьявол…
Только теперь отряд смог расслабиться и перевести дух, но первое, что сделал Шон, убрав кинжал, замахнулся на скорчившегося от неминуемого наказания светловолосого мальчишку. Пришлось перехватить кисть друга, отведя её в сторону, хоть это и далось мне напряжением всех сил; я не собирался ему уступать, в очередной раз глядя в разъярённые глаза гораздо более сильного противника:
-- Перестань, Верзила… Светлячок не хотел тебе мешать, он просто не подумал о последствиях. Да, Лекси?
Покрасневший блондин всхлипнул, кивая, и уткнулся носом в моё плечо.
-- Успокойся, дурачок, всё же обошлось… -- рука привычно потрепала его льняные кудри.
Шон вырвал покрасневшее запястье из моего захвата, растирая его и сердито шипя прямо в лицо:
-- Да ты совсем сбрендил, Робин! Зазнайка снова нас чуть не угробил, стоило бы его поучить как следует… До сих пор не понимаю, какого демона ты потащил недоумка с собой? Паршивый дикарь своим тесаком мог в два счёта располосовать нас на ленты. Вы оба просто не представляете, как ловко эти… твари делают такое. Их же хлебом не корми, дай только снять кожу с имперского солдата, поверь, уж я-то насмотрелся. А ты ещё его защищаешь, рыба моя… -- теперь в голосе Верзилы не было злости, только обида.
Я попытался примирительно похлопать друга по плечу, но тот увернулся, кусая губу и делая вид, что рассматривает лезвие кинжала:
-- Между прочим, я звал только тебя, чтобы постоял на стрёме… О мелком прилипале уговора не было.
Пришлось кивнуть:
-- Ты же знаешь, что его нельзя оставлять одного -- Лекс всё равно увязался бы за нами и наверняка снова влип в неприятности. Я обещал тётушке Мие присматривать за ним… Хватит беситься, дружище, поскорее выкладывай свой гениальный план, как ты собираешься ограбить дикаря -- очевидно, он даже муху к себе не подпустит, не то что нас.
Шон обиженно молчал, не поднимая глаз, и тут неожиданно раздался ехидный голос провинившегося негодника:
-- Да нет у него никакого плана -- думал, наверное, что часовой сам отдаст ему эти камни -- на, мол, Верзила, поиграйся…
Я едва успел перехватить кулак старшего приятеля, нацеленный в ухо Лекса, тут же спрятавшегося за моей спиной:
-- Немедленно прекратите, оба, или прямо сейчас вернусь в Город, а вы тут разбирайтесь между собой, сколько хотите… -- от моего сердитого шёпота спорщики притихли, и над отрядом повисла неловкая тишина.
Шон сосредоточенно ерошил тёмные кудрявые волосы и морщил лоб, пытаясь подобрать нужные слова и при этом снова не сорваться на вредного Лекса, постоянно пытавшегося нас поссорить. С тех пор как бабушка Нэни пять лет назад исчезла при загадочных обстоятельствах, её подруга и соседка Мия приютила меня, дав не только крышу над головой, но и свою искреннюю любовь.
По-настоящему привязавшись к ней и её приёмному сыну -- большому выдумщику и фантазёру Лексу, я считал себя обязанным присматривать за неугомонным сорванцом. Тот, в свою очередь, словно тень, ни на шаг не отходил от названного брата, что ужасно бесило Шона, а меня веселило от души…
Но сегодня всем троим было не до шуток -- маленький отряд оказался в лесу из-за Верзилы. Он был старше меня на два года и уже успел несколько месяцев послужить в Губернаторском Полку, где, впервые «понюхав пороха», решил во что бы то ни стало попасть в Отряд разведчиков. Что было очень непросто, ведь кандидату предстояло проявить себя отчаянным храбрецом, и у юного новичка, не имевшего достаточного боевого опыта, практически не было шансов…
И всё же он придумал, как ему казалось, безотказный план -- надо было только найти надёжного помощника для его осуществления. Понятно, что выбор пал на друга детства, тем более что, наслушавшись его увлекательных рассказов о «взрослой» жизни, я загорелся желанием тоже вступить в Полк. Так, вернувшись домой после небольшого ранения, хитроумный Верзила без особого труда уговорил меня пойти с ним за городскую стену, чтобы добыть у одного из дикарей какой-нибудь предмет, тем самым доказав разведчикам свою храбрость.
Лекс, повсюду таскавшийся за мной как нитка за иголкой, несмотря на уговоры, увязался следом, уверенный, что в случае чего я встану за него горой. И не ошибся -- хотя названый братишка и меня частенько доводил до белого каления, заставляя присоединяться к насмешкам Шона, я любил и оберегал зеленоглазого сорванца. Мне нравилась его безудержная фантазия, удивительные выдумки о разных мирах и полётах между звёздами, безумно раздражавшие Шона, открыто ревновавшего к озорному выдумщику. Любые попытки примирить их, увы, всегда заканчивались провалом.
Сегодня на рассвете нам просто повезло быстро найти часового дикарей и, недолго последив за ним, без проблем вернуться к костру, устроенном в лесу по всем правилам разведки. Конечно, это была опасная затея -- всё могло сложиться иначе и куда печальнее. Но мы горели желанием попробовать свои силы, пережив потрясающее приключение, а о том, что оно могло стать последним в жизни -- никто, разумеется, не думал…
Возбуждённые пережитым, раскрасневшиеся, с горящими глазами мы сидели возле потушенного костра и тихонько спорили о том, что же делать дальше. Шон предлагал попросту убить дикаря, как только тот снова вернётся на пост, отобрав у него боевой топор или лук, но ни я, ни Лекс его не поддержали. Светлячок вообще был принципиально против любого насилия -- из-за подобного «миролюбия» ему всё время доставалось в школе, и, если бы не моя поддержка, мальчишке пришлось очень несладко. Одноклассники над ним смеялись, дразня «трусишкой» и другими унизительными прозвищами, и только влюбчивые девчонки обожали красивого, воспитанного блондина.
Я тоже считал, что убийство дикаря станет ошибкой, ведь между племенами и Городом после долгих лет противостояния наконец был заключён хрупкий мир, и гибель часового могли расценить как нарушение договорённости. А это не шутки… Поэтому предложил похитить у врага ритуальный мешочек с «заговорёнными», приносящими удачу камнями, воины всегда носили такие талисманы на кожаном шнурке рядом с сердцем. Для разведчиков Губернаторского Полка это стало бы отличным доказательством храбрости кандидата, и, немного поколебавшись, Шон согласился. Оставалось лишь придумать, как провернуть задуманное…
После заключённого перемирия представители местных племён особенно и не скрывались, словно в насмешку постоянно мелькая у стен Города и показывая «пришлым», кто тут настоящий хозяин земли. Трогать их пограничникам было строго запрещено, и те, недовольные приказом не ввязываться в стычки, ожесточённо переругивались между собой, презрительно плюя со стен крепости в недавнего противника.
Обсудив сложившуюся ситуацию, то есть, немного поорав друг на друга, мы приступили к делу. Перед походом Шон вымазал всех мазью, сделанной из желёз местного пронырливого грызуна. Этих забавных толстопузых коротышек было очень много в степи, но кочевники считали их нечистыми животными, избегая из-за сильного неприятного запаха. Кажется, с ними были ещё связаны какие-то суеверия, но подробностей Шон не знал. Главное, что «дикий аромат» зверька напрочь отбивал наш собственный запах, что и помогло отважным авантюристам незаметно приблизиться к воину.
Мы тихонечко сидели в овраге и, затаив дыхание, наблюдали за противником. Первоначально плана, как получить шаманский мешочек, не было, но умник-Лекс предложил заманить часового в необычную ловушку. Всего в нескольких шагах от нас росло старое дерево с ароматными плодами, чья чуть забродившая мякоть пьянила не хуже выдержанного имперского вина. Жестокие дикари, как ни странно, не знали алкоголя, но обожали дурманящий сок этих удивительных жёлто-красных фруктов.
Как же заставить молодого темнокожего парня сделать эти заветные шаги и «найти» приманку? Лекс засмеялся и, приложив ладони ко рту, начал искусно имитировать призывные птичьи трели. Услышав эти звуки, часовой заметно напрягся, прищурив и без того узкие глаза: так пела маленькая лира -- серая птичка, вившая гнёзда в ветвях замечательного «пьяного дерева».
Испугавшись за названного брата, я попытался его остановить, но Шон не позволил, дав условный знак:
-- Не мешай!
Пригнувшийся к земле юркий Светлячок, не переставая свистеть, на удивление быстро стал удаляться в «нужную сторону», заманивая доверчивую «жертву». Наш план удался -- соблазн был так велик, что молодой воин не удержался: недолго поколебавшись, оглянулся по сторонам и осторожно последовал за ним. Очень скоро, довольно ухмыляясь, мы стояли у распростёртого в сладком забытьи тела воина…
Бурчавший, что стоило бы прикончить голого мерзавца, Шон быстро срезал с его шеи мешочек с камнями и, не скрывая радости, спрятал у себя за пазухой. Он пнул поверженного врага, довольно сплюнув в траву:
-- Вот же слабак. Надо бы взять на память клок волос с этой тупой головы… Моему папаше и целого дерева не хватило бы, чтобы так окосеть.
Нахмурившись, я задумчиво тёр подбородок:
-- И в самом деле, странно, что он отключился, съел-то всего пару плодов…
-- Да какая разница, -- хитро ухмыляясь, прошептал Лекс, -- главное, мы получили то, что хотели… Давайте поскорее убираться отсюда: даже если этот дурачок вскоре и не проснётся, его обязательно пойдут искать, а дикари -- прекрасные следопыты, не то что некоторые якобы-разведчики, -- он насмешливо посмотрел в сторону побагровевшего Шона, попытавшегося в отместку дать ему подзатыльник.
Пришлось в очередной раз перехватить карающую руку друга, хотя, честно говоря, мне и самому хотелось хорошенько всыпать не в меру болтливому названному братишке. Однако, нельзя было не признать, что мы достигли цели благодаря его сообразительности, и потому я сдержался…
-- Уходим, -- сквозь зубы процедил помрачневший Верзила. Ядовитый ответ так и вертелся у него на языке, однако он промолчал -- видно, не хотелось быть обязанным мелкому Зазнайке... Шон развернулся в сторону крепости, но тут я внезапно застыл, глядя в небо и чувствуя, как он дёргает меня за рукав заношенной до дыр рубахи:
-- Что случилось, Роби?
-- Гроза идёт, -- едва выдохнул в ответ, и это был плохой знак. Не то чтобы я боялся грозы, нет, но бабушка Нэни исчезла из дома во время сильного ненастья. Тогда, пять лет назад, над Городом разразилась настоящая буря: одна за одной сверкали всполохи молний, и так грохотало, что женщины в страхе осеняли себя защитными знаками, а мужчины плевались, поминая нечистую силу. Все были уверены, что это именно её отродья верхом на демонах устроили в небесах сражение друг с другом…
Слушая эти истории, Лекс всегда смеялся:
-- Что за бред! Вот невежи…
А Шон злился, потому что и сам в тайне побаивался небесного светопреставления, ведь в прошлом году гадалка на ярмарке предсказала ему, что он погибнет не на поле сражения, а от удара молнии…
Тем летом мне только-только исполнилось десять лет, и Нэни с трудом загнала непослушного внука со двора в дом. Я стоял у окна, расплющив нос о стекло, с восторгом рассматривая, как раскачиваются в саду деревья. Как подхваченные сильными порывами ветра ломаются их ветви, летя по небу вместе с обрывками сорванной бельевой верёвки и забытыми на ней пёстрыми бабушкиными юбками. Она сердито ворчала, а мне было смешно...
Вот тогда это и случилось: казалось, молния полыхнула прямо у самого лица белой как мел бабушки, и рядом из темноты возникли две странные тени. Они протянули к Нэни длинные серебристые руки и исчезли вмести с ней. Я закричал, от страха потеряв сознание. Зашедшая после бури в дом соседка и подруга бабушки Мия нашла меня в таком ужасном состоянии и, причитая, привела в чувство.
Очнувшись, я сначала не мог говорить, а потом, захлёбываясь слезами, поведал ей о том, что случилось. Она обняла мои худенькие плечи, и, целуя непокорные каштановые вихры, прошептала запомнившиеся на всю жизнь слова:
-- Бедный мальчик, жаль, что ты увидел это. Значит, они всё-таки нашли её. О, Нэни, Нэни -- надеюсь, ты сумеешь с ними справиться… -- соседка вытерла рукавом мокрые щёки и, взяв меня за подбородок, серьёзно посмотрела в глаза:
-- Вот что, детка, не вздумай болтать об увиденном -- тебя посчитают сумасшедшим и надолго запрут в городском Приюте Безумцев. Просто рассказывай всем, что бабушка перед бурей побежала снимать бельё, замешкалась, и ее унесло ветром. Все поверят -- такое в наших краях уже бывало…
Я тогда так испугался, что послушно кивнул, и лишь позже спросил у Мии, забравшей сироту в свой дом, что это были за тени. Она ответила, отводя грустный взгляд:
-- Небесные Ангелы прилетали за Нэни, чтобы унести её далеко-далеко в свой чудесный мир…
Но я ей не поверил, считая, что это были демоны, устроившие в тот день страшную битву за облаками. И каждый раз во время сильной грозы словно впадал в ступор, вывести из которого было очень непросто.
Высокий полуобнажённый человек, вся одежда которого состояла из нескольких лоскутов мягкой кожи, едва прикрывавших смуглые бёдра, и страшного вида уродливых шрамов насторожился, повернув голову в сторону оврага. Длинные чёрные волосы, собранные в высокий хвост на затылке, тяжёлой волной скользнули по широкой спине. Хищно очерченные ноздри тонкого с горбинкой носа затрепетали, улавливая малейшие запахи, приносимые едва заметным движением раскалённого воздуха. Узкие глаза не отрывались от молодых чахлых деревьев, за которыми, прижавшись к земле, затаился маленький безрассудный отряд…
Старший из нас, семнадцатилетний кудрявый подросток -- Шон по прозвищу Верзила , окинув всех выразительным взглядом, приложил палец к полным губам. Его правая рука медленно скользнула к поясу, плавным движением доставая из потёртых ножен небольшой кинжал, приготовив его к броску. Он хмурил густые брови, щуря тёмные словно вишня глаза и стараясь казаться решительным, опытным воином. Лишь нервно подрагивавшие уголки губ выдавали его волнение и неуверенность в себе.
Младший из безумной троицы -- Лекс , красивый и светловолосый, с огромными серо-зелёными глазами, испуганно проводил взглядом движения загорелых рук и даже успел приоткрыть рот, видимо, собираясь его остановить, но моя ладонь не позволила этого сделать. Я смотрел на понурившего голову блондина с молчаливым упрёком, крепко прижимая его худенькое тело к себе и не давая пошевелиться.
К счастью, в это время из-за деревьев бесшумно вынырнул ещё один воин, сделав часовому знак следовать за ним. Оба «дикаря» -- так население Приморской провинции Великой Империи высокомерно называло всех без исключения коренных обитателей этих мест независимо от того, к какому из многочисленных племён они относились -- словно растаяли в редком перелеске, ещё раз подтвердив расхожее мнение обитателей пограничного гарнизона, что этим бесшумным тварям покровительствует сам дьявол…
Только теперь отряд смог расслабиться и перевести дух, но первое, что сделал Шон, убрав кинжал, замахнулся на скорчившегося от неминуемого наказания светловолосого мальчишку. Пришлось перехватить кисть друга, отведя её в сторону, хоть это и далось мне напряжением всех сил; я не собирался ему уступать, в очередной раз глядя в разъярённые глаза гораздо более сильного противника:
-- Перестань, Верзила… Светлячок не хотел тебе мешать, он просто не подумал о последствиях. Да, Лекси?
Покрасневший блондин всхлипнул, кивая, и уткнулся носом в моё плечо.
-- Успокойся, дурачок, всё же обошлось… -- рука привычно потрепала его льняные кудри.
Шон вырвал покрасневшее запястье из моего захвата, растирая его и сердито шипя прямо в лицо:
-- Да ты совсем сбрендил, Робин! Зазнайка снова нас чуть не угробил, стоило бы его поучить как следует… До сих пор не понимаю, какого демона ты потащил недоумка с собой? Паршивый дикарь своим тесаком мог в два счёта располосовать нас на ленты. Вы оба просто не представляете, как ловко эти… твари делают такое. Их же хлебом не корми, дай только снять кожу с имперского солдата, поверь, уж я-то насмотрелся. А ты ещё его защищаешь, рыба моя… -- теперь в голосе Верзилы не было злости, только обида.
Я попытался примирительно похлопать друга по плечу, но тот увернулся, кусая губу и делая вид, что рассматривает лезвие кинжала:
-- Между прочим, я звал только тебя, чтобы постоял на стрёме… О мелком прилипале уговора не было.
Пришлось кивнуть:
-- Ты же знаешь, что его нельзя оставлять одного -- Лекс всё равно увязался бы за нами и наверняка снова влип в неприятности. Я обещал тётушке Мие присматривать за ним… Хватит беситься, дружище, поскорее выкладывай свой гениальный план, как ты собираешься ограбить дикаря -- очевидно, он даже муху к себе не подпустит, не то что нас.
Шон обиженно молчал, не поднимая глаз, и тут неожиданно раздался ехидный голос провинившегося негодника:
-- Да нет у него никакого плана -- думал, наверное, что часовой сам отдаст ему эти камни -- на, мол, Верзила, поиграйся…
Я едва успел перехватить кулак старшего приятеля, нацеленный в ухо Лекса, тут же спрятавшегося за моей спиной:
-- Немедленно прекратите, оба, или прямо сейчас вернусь в Город, а вы тут разбирайтесь между собой, сколько хотите… -- от моего сердитого шёпота спорщики притихли, и над отрядом повисла неловкая тишина.
Шон сосредоточенно ерошил тёмные кудрявые волосы и морщил лоб, пытаясь подобрать нужные слова и при этом снова не сорваться на вредного Лекса, постоянно пытавшегося нас поссорить. С тех пор как бабушка Нэни пять лет назад исчезла при загадочных обстоятельствах, её подруга и соседка Мия приютила меня, дав не только крышу над головой, но и свою искреннюю любовь.
По-настоящему привязавшись к ней и её приёмному сыну -- большому выдумщику и фантазёру Лексу, я считал себя обязанным присматривать за неугомонным сорванцом. Тот, в свою очередь, словно тень, ни на шаг не отходил от названного брата, что ужасно бесило Шона, а меня веселило от души…
Но сегодня всем троим было не до шуток -- маленький отряд оказался в лесу из-за Верзилы. Он был старше меня на два года и уже успел несколько месяцев послужить в Губернаторском Полку, где, впервые «понюхав пороха», решил во что бы то ни стало попасть в Отряд разведчиков. Что было очень непросто, ведь кандидату предстояло проявить себя отчаянным храбрецом, и у юного новичка, не имевшего достаточного боевого опыта, практически не было шансов…
И всё же он придумал, как ему казалось, безотказный план -- надо было только найти надёжного помощника для его осуществления. Понятно, что выбор пал на друга детства, тем более что, наслушавшись его увлекательных рассказов о «взрослой» жизни, я загорелся желанием тоже вступить в Полк. Так, вернувшись домой после небольшого ранения, хитроумный Верзила без особого труда уговорил меня пойти с ним за городскую стену, чтобы добыть у одного из дикарей какой-нибудь предмет, тем самым доказав разведчикам свою храбрость.
Лекс, повсюду таскавшийся за мной как нитка за иголкой, несмотря на уговоры, увязался следом, уверенный, что в случае чего я встану за него горой. И не ошибся -- хотя названый братишка и меня частенько доводил до белого каления, заставляя присоединяться к насмешкам Шона, я любил и оберегал зеленоглазого сорванца. Мне нравилась его безудержная фантазия, удивительные выдумки о разных мирах и полётах между звёздами, безумно раздражавшие Шона, открыто ревновавшего к озорному выдумщику. Любые попытки примирить их, увы, всегда заканчивались провалом.
Сегодня на рассвете нам просто повезло быстро найти часового дикарей и, недолго последив за ним, без проблем вернуться к костру, устроенном в лесу по всем правилам разведки. Конечно, это была опасная затея -- всё могло сложиться иначе и куда печальнее. Но мы горели желанием попробовать свои силы, пережив потрясающее приключение, а о том, что оно могло стать последним в жизни -- никто, разумеется, не думал…
Возбуждённые пережитым, раскрасневшиеся, с горящими глазами мы сидели возле потушенного костра и тихонько спорили о том, что же делать дальше. Шон предлагал попросту убить дикаря, как только тот снова вернётся на пост, отобрав у него боевой топор или лук, но ни я, ни Лекс его не поддержали. Светлячок вообще был принципиально против любого насилия -- из-за подобного «миролюбия» ему всё время доставалось в школе, и, если бы не моя поддержка, мальчишке пришлось очень несладко. Одноклассники над ним смеялись, дразня «трусишкой» и другими унизительными прозвищами, и только влюбчивые девчонки обожали красивого, воспитанного блондина.
Я тоже считал, что убийство дикаря станет ошибкой, ведь между племенами и Городом после долгих лет противостояния наконец был заключён хрупкий мир, и гибель часового могли расценить как нарушение договорённости. А это не шутки… Поэтому предложил похитить у врага ритуальный мешочек с «заговорёнными», приносящими удачу камнями, воины всегда носили такие талисманы на кожаном шнурке рядом с сердцем. Для разведчиков Губернаторского Полка это стало бы отличным доказательством храбрости кандидата, и, немного поколебавшись, Шон согласился. Оставалось лишь придумать, как провернуть задуманное…
После заключённого перемирия представители местных племён особенно и не скрывались, словно в насмешку постоянно мелькая у стен Города и показывая «пришлым», кто тут настоящий хозяин земли. Трогать их пограничникам было строго запрещено, и те, недовольные приказом не ввязываться в стычки, ожесточённо переругивались между собой, презрительно плюя со стен крепости в недавнего противника.
Обсудив сложившуюся ситуацию, то есть, немного поорав друг на друга, мы приступили к делу. Перед походом Шон вымазал всех мазью, сделанной из желёз местного пронырливого грызуна. Этих забавных толстопузых коротышек было очень много в степи, но кочевники считали их нечистыми животными, избегая из-за сильного неприятного запаха. Кажется, с ними были ещё связаны какие-то суеверия, но подробностей Шон не знал. Главное, что «дикий аромат» зверька напрочь отбивал наш собственный запах, что и помогло отважным авантюристам незаметно приблизиться к воину.
Мы тихонечко сидели в овраге и, затаив дыхание, наблюдали за противником. Первоначально плана, как получить шаманский мешочек, не было, но умник-Лекс предложил заманить часового в необычную ловушку. Всего в нескольких шагах от нас росло старое дерево с ароматными плодами, чья чуть забродившая мякоть пьянила не хуже выдержанного имперского вина. Жестокие дикари, как ни странно, не знали алкоголя, но обожали дурманящий сок этих удивительных жёлто-красных фруктов.
Как же заставить молодого темнокожего парня сделать эти заветные шаги и «найти» приманку? Лекс засмеялся и, приложив ладони ко рту, начал искусно имитировать призывные птичьи трели. Услышав эти звуки, часовой заметно напрягся, прищурив и без того узкие глаза: так пела маленькая лира -- серая птичка, вившая гнёзда в ветвях замечательного «пьяного дерева».
Испугавшись за названного брата, я попытался его остановить, но Шон не позволил, дав условный знак:
-- Не мешай!
Пригнувшийся к земле юркий Светлячок, не переставая свистеть, на удивление быстро стал удаляться в «нужную сторону», заманивая доверчивую «жертву». Наш план удался -- соблазн был так велик, что молодой воин не удержался: недолго поколебавшись, оглянулся по сторонам и осторожно последовал за ним. Очень скоро, довольно ухмыляясь, мы стояли у распростёртого в сладком забытьи тела воина…
Бурчавший, что стоило бы прикончить голого мерзавца, Шон быстро срезал с его шеи мешочек с камнями и, не скрывая радости, спрятал у себя за пазухой. Он пнул поверженного врага, довольно сплюнув в траву:
-- Вот же слабак. Надо бы взять на память клок волос с этой тупой головы… Моему папаше и целого дерева не хватило бы, чтобы так окосеть.
Нахмурившись, я задумчиво тёр подбородок:
-- И в самом деле, странно, что он отключился, съел-то всего пару плодов…
-- Да какая разница, -- хитро ухмыляясь, прошептал Лекс, -- главное, мы получили то, что хотели… Давайте поскорее убираться отсюда: даже если этот дурачок вскоре и не проснётся, его обязательно пойдут искать, а дикари -- прекрасные следопыты, не то что некоторые якобы-разведчики, -- он насмешливо посмотрел в сторону побагровевшего Шона, попытавшегося в отместку дать ему подзатыльник.
Пришлось в очередной раз перехватить карающую руку друга, хотя, честно говоря, мне и самому хотелось хорошенько всыпать не в меру болтливому названному братишке. Однако, нельзя было не признать, что мы достигли цели благодаря его сообразительности, и потому я сдержался…
-- Уходим, -- сквозь зубы процедил помрачневший Верзила. Ядовитый ответ так и вертелся у него на языке, однако он промолчал -- видно, не хотелось быть обязанным мелкому Зазнайке... Шон развернулся в сторону крепости, но тут я внезапно застыл, глядя в небо и чувствуя, как он дёргает меня за рукав заношенной до дыр рубахи:
-- Что случилось, Роби?
-- Гроза идёт, -- едва выдохнул в ответ, и это был плохой знак. Не то чтобы я боялся грозы, нет, но бабушка Нэни исчезла из дома во время сильного ненастья. Тогда, пять лет назад, над Городом разразилась настоящая буря: одна за одной сверкали всполохи молний, и так грохотало, что женщины в страхе осеняли себя защитными знаками, а мужчины плевались, поминая нечистую силу. Все были уверены, что это именно её отродья верхом на демонах устроили в небесах сражение друг с другом…
Слушая эти истории, Лекс всегда смеялся:
-- Что за бред! Вот невежи…
А Шон злился, потому что и сам в тайне побаивался небесного светопреставления, ведь в прошлом году гадалка на ярмарке предсказала ему, что он погибнет не на поле сражения, а от удара молнии…
Тем летом мне только-только исполнилось десять лет, и Нэни с трудом загнала непослушного внука со двора в дом. Я стоял у окна, расплющив нос о стекло, с восторгом рассматривая, как раскачиваются в саду деревья. Как подхваченные сильными порывами ветра ломаются их ветви, летя по небу вместе с обрывками сорванной бельевой верёвки и забытыми на ней пёстрыми бабушкиными юбками. Она сердито ворчала, а мне было смешно...
Вот тогда это и случилось: казалось, молния полыхнула прямо у самого лица белой как мел бабушки, и рядом из темноты возникли две странные тени. Они протянули к Нэни длинные серебристые руки и исчезли вмести с ней. Я закричал, от страха потеряв сознание. Зашедшая после бури в дом соседка и подруга бабушки Мия нашла меня в таком ужасном состоянии и, причитая, привела в чувство.
Очнувшись, я сначала не мог говорить, а потом, захлёбываясь слезами, поведал ей о том, что случилось. Она обняла мои худенькие плечи, и, целуя непокорные каштановые вихры, прошептала запомнившиеся на всю жизнь слова:
-- Бедный мальчик, жаль, что ты увидел это. Значит, они всё-таки нашли её. О, Нэни, Нэни -- надеюсь, ты сумеешь с ними справиться… -- соседка вытерла рукавом мокрые щёки и, взяв меня за подбородок, серьёзно посмотрела в глаза:
-- Вот что, детка, не вздумай болтать об увиденном -- тебя посчитают сумасшедшим и надолго запрут в городском Приюте Безумцев. Просто рассказывай всем, что бабушка перед бурей побежала снимать бельё, замешкалась, и ее унесло ветром. Все поверят -- такое в наших краях уже бывало…
Я тогда так испугался, что послушно кивнул, и лишь позже спросил у Мии, забравшей сироту в свой дом, что это были за тени. Она ответила, отводя грустный взгляд:
-- Небесные Ангелы прилетали за Нэни, чтобы унести её далеко-далеко в свой чудесный мир…
Но я ей не поверил, считая, что это были демоны, устроившие в тот день страшную битву за облаками. И каждый раз во время сильной грозы словно впадал в ступор, вывести из которого было очень непросто.
