У Ольги закралось подозрение, что только присутствие охраны, может, именно теронцев, и убедило бывшего управляющего прислушаться к "ведьме". Пришла бы она одна, никто б ее и на порог не пустил, тем более что подтвердить свой статус ведьмы девушка не смогла бы на деле.
Недостающие в казне имения деньги Ольга получила от Уврика не все. Управляющий изворачивался, как уж на сковородке, пытался хитрить и упирался до последнего, но недаром же девушка потратила пару дней на разбор документов. Пусть точной цифры она так и не выяснила, но хотя бы примерные суммы представляла. И щедро применяла обещанный теронцам блеф. И когда в очередной раз управляющий пытался завысить якобы сделанные траты, то Ольга молча смотрела на мужчину выразительно-укоризненным взглядом, которым обычно в детстве после шалостей смотрела на них с Катюшкой мама. Если после этого Уврик всё еще пытался юлить, то Ольга демонстративно медленно перестукивала пальцами по столешнице и чуть покачивала головой, как это обычно делал папа, если родители считали, что шалости дочек заслуживают большего наказания, нежели маминого взгляда. После такого обычно в детстве Оля с Катей впечатлялись и раскаивались. Странно, но на взрослого несхонца Уврика этот прием тоже сработал, он впечатлялся, бледнел в очередной раз и также раскаивался, начиная активнее признаваться в своих делишках.
В итоге кое-как сошлись на сумме долга, который Уврик должен был вернуть Ольге, как нынешней хозяйке поместья "Пограничный край". Часть денег управляющий отдал сразу, выгребая из дома всю наличность. Попытки всучить ей дорогие вещи или – о! ужас! – новых рабов в счет погашения долга девушка сразу пресекла, сказав, что за остатком наличности вернется через пару дней. Согласилась лишь взять пару-тройку коней на свой выбор. И стоя теперь во дворе Ольга с ужасом представляла, что в этот вонючий городишко придется еще раз приезжать. "Нет! Найму на поиски Кати Охотника и сама ни ногой из поместья!" – думала девушка, взбираясь в седло.
"Офис" Охотника им любезно подсказал тот самый солдат, приставленный, вероятно, не столько провожать их, сколько присматривать за теронцами. Но из дома следующего несхонца Ольга вышла гораздо быстрее. Охотник попросту отказался с ней иметь дело! И его даже не впечатлило то, что она ведьма!
– Ну не гад ли, а?! – возмущалась девушка, стоя на чужом крыльце. – Как он смел отказать по настолько глупой причине?!
Когда Охотник – крепкий мужик с редкими оспинками на грубоватом лице и с собранными сзади в пучок светлыми волосами – мимолетно глянул на Ольгу и ляпнул: "Пусть придет мужчина", девушка вначале даже не поверила свои ушам. На ее новые попытки заговорить, несхонец высокомерно заявил "Ты глухая, ведьма? Я не буду работать на женщину, сколько бы ты ни предложила". После таких заявлений Ольга была согласна ему предложить только повестку в суд. Если бы у нее была такая возможность. Но она была в чужом мире, где в законе чужие, далеко не симпатичные ей, правила. Опешившая девушка даже обернулась на Фоста, но того Охотник демонстративно не замечал, и Ольга поняла, что с рабом здесь точно не будут говорить. И видимо в данной ситуации "тяжелый горячий предмет" никак не поможет делу. Вот и оставалось Ольге лишь кипятиться на улице, куда она выскочила в гневе.
– Шовинист чертов! Вот бы на него феминисток натравить! – возмущалась Ольга, сжимая кулаки.
Сопровождающий их солдат, который вероятно подслушивал у дверей, испуганно шарахнулся в сторону.
– Что за гендерная дискриминация?! Как можно быть такой сволочью? И ведь не засудишь! – Ольгу так несло, что она не обращала внимания на предупреждающие взгляды Фоста. – Неужели поэтому думает, что за свои поступки не придется отвечать?
Девушка повернулась к городскому стражнику, который в стороне делал какие-то жесты у груди, и окликнула:
– Эй! А другой Охотник в городе есть?
Светловолосый мужчина в кожаных доспехах отшатнулся еще дальше, пытаясь слиться с толпой подтягивающихся зевак, и закачал головой:
– Н-нет, госпожа ведьма!
– Ч-ч-черт! – протянула девушка. И вздохнула. – И что теперь делать?
– Возвращаться в усадьбу, – едва слышно процедил сквозь зубы Фост, делающий вид, что проверяет подпругу у лошади поблизости.
Ольга хотела возразить ему, ведь столько работы для начала поисков сестры уже сделано, нельзя останавливаться на полпути, но отвлек приближающийся шум. Окружающая толпа заволновалась, теронцы схватились за оружие, но из толпы вырвалась и бросилась под ноги лошадей какая-то женщина. Ольга едва успела остановить Фоста.
– Госпожа ведьма! Госпожа ведьма! Скажите им! – причитала откуда-то из дорожной пыли женщина, закутанная в неопрятные покрывала и прижимающая к себе нечто такое же непонятное.
– Иди домой, дура! – раздался грубый окрик со стороны толпы.
– Что происходит? – пыталась выглянуть из-за сдвинувшихся теронцев Ольга.
– Госпожа ведьма! Он не чудовище! Скажите! – рыдала осунувшаяся несхонка, на узком лице которой лишь нос да острые скулы выделялись.
С трудом отодвинув Фоста, Ольга склонилась над протягиваемым свертком. Из-под грязного покрывала на нее глянула детская мордашка. Как-то слишком плоское лицо, далеко расставленные глаза с раскосыми уголками, приоткрытый рот с чуть высунутым языком. Не сразу Ольга поняла, что перед ней типичный синдром Дауна. Один из теронцев сплюнул в сторону, в толпе несхонцев опять прошлась волна ропота.
– Госпожа ведьма, простите дуру! Сейчас я заберу ее и урода, – из толпы всё же выдвинулся грязный мужик, лицо которого говорило о сильной любви к алкоголю.
Но видя, как испуганно отшатнулась женщина, вновь прижимая к себе объемный сверток, как пестрят старые синяки на ее худых руках, Ольга не сдержалась. Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения к этому миру, полного вопиющей жестокости и грубости. Голос разума отступил перед красной волной вспыхнувшего гнева.
– Урода? Это ты себя имеешь в виду?! – недобро зыркнула Ольга на мужика. – И не смей подходить к ней, пока я всё не выясню!
Как удалось выяснить из сбивчивых рассказов, муж обвинял женщину в том, что она понесла дитя якобы от чудища из Пустых земель и до недавних пор скрывала ребенка от мужа. Что было сделать несложно, поскольку тот где-то часто пропадал. Теперь же мужик хотел избавиться от ребенка и после этого выгнать "гулящую" жену на улицу, предварительно хорошенько избив. Ольга никогда бы не полезла в чужие семейные разборки, но мужик был явно неправ. "Вот идиоты! Понапридумывают себе чудовищ на пустом месте! Это же просто лишняя хромосома, случайный сбой. Конечно, о генетических отклонениях в этом мире не слышали, но почему опять во всём виновата женщина?!" – хмурилась Ольга.
– Ребенок не чудовище! И не может быть от чудовища из Пустых земель, – громко объявила толпе девушка. – Его родители люди.
Рядом шумно выдохнул Фост, но его было неслышно за ропотом зевак. А на начавшего было возмущаться мужика Ольга рыкнула:
– Меньше пить веселящих зелий надо было! Это ты прогневал богов! И, наверняка, ты сам в Пустые земли ходил, нарушал границы! – ляпнула наобум девушка, но видя, как забегали глазки у пропойцы, поняла, что попала в точку.
Устраивать лекции о генетике местным жителям Ольга не собиралась, но что теперь делать? Ведь точно в этом мире нет специальных приютов для женщин, как в целом и самих социальных служб. Вероятно, у женщины не было семьи или близких, к кому еще она могла обратиться за помощью. У Ольги, которую саму только что грубо выгнал Охотник лишь только потому, что она женщина, отказал ей даже не в помощи, а в оплачиваемой услуге, сжалось сердце. Девушка, подобрав многочисленные складки своих юбко-брюк, присела на корточки перед сжавшейся женщиной.
– Твой ребенок не чудовище, – повторила Ольга тише и мягче. – Он особенный, и останется таким на всю жизнь. Скорее всего, его жизнь будет немного короче, чем у прочих людей. Возможно, он будет больше болеть и будет, ну... совсем чуточку глупее других детей, хотя его тоже можно будет научить многим вещам и даже грамоте, если ты очень постараешься. Легко с таким дитем не будет. Но только тебе решать, что делать с твоим ребенком.
– С моим ребенком, – эхом прошелестела несхонка, словно не веря словам ведьмы. И сердце Ольги опять сжалось, когда она поняла, что женщина еще совсем молода, почти девушка, просто выглядит плохо. – Он же хороший, да? Я его никому не отдам! Я его выращу! Он – свет моих дней, он...
И женщина зарыдала, пряча лицо в захныкавший сверток.
Ольга встала и повернулась к толпе.
– Это не чудовище! Но ребенок особый. – В толпе недовольно зашушукались, и девушка тяжело вздохнула, ломая голову над тем, что именно сказать окружающим. – Такие дети приходят в мир редко, только когда решат боги...
– Боги не могли позволить такому... – раздалось со стороны.
– А тебе лучше знать, кто и что может?! – сразу осадила Ольга какого-то мужика, захотевшего поспорить с ней. – Разве ты решаешь, что делать богам?!
Мужик тут же стушевался и замолк, опуская глаза.
– Если этот особый ребенок до сих пор жив, значит, так захотели боги! – еще громче сказала девушка. – Только они решают, кому и сколько жить! И не вам, люди, спорить с богами! Которые захотели подарить вашему городу доброго, светлого человечка, в чьем сердце не будет жестокости!
Толпа чуть отшатнулась и перестала гудеть. Ольга обратилась к стихшей женщине:
– Да, твой ребенок будет хоть и странным, но добрым и улыбчивым. Но другие люди всё равно злые, тебе лучше... – девушка пыталась придумать выход. Тащить в усадьбу новых людей она не могла по многим причинам. – Вам лучше жить при храме, под защитой богов. Ну, или служителей храма.
Затем Ольга тронула за локоть Фоста:
– Отсыпь женщине монет, чтобы ей хватило на первое время. И дай монету стражнику.
И пока мужчина с каменным лицом потянулся к седельной сумке, девушка окликнула выданного сопровождающего:
– Эй, солдат! Проводи женщину с ребенком к храму! И проследи, чтобы по дороге никто не смел их обидеть. Особенно этот! – И указанный муж женщины тут же постарался исчезнуть в толпе.
Толпа, поняв, что развлечений больше не будет, стала расходиться. Городской стражник, опять помахав рукой у своей груди, послушно повел женщину вглубь улиц. И когда зеваки вокруг уже разошлись, Фост недовольно процедил Ольге, которая чувствовала себя совершенно разбитой:
– Не надо было вмешиваться!
– Ты указываешь ведьме, что ей делать? – автоматически огрызнулась девушка, хмуро поглядывая на лошадь, на которую еще предстояло вновь как-то залезть.
– Но ты не ведьма! – еще тише прошипел мужчина. – И такой ребенок не должен жить!
– Да ты что?! – дернувшись, развернулась к нему девушка и зашипела в ответ. – То есть теперь ты у нас вместо богов решаешь, кому жить или умирать?!
Сот, уже успевший отойти в сторону, с тревогой оглянулся на них.
– Но этот ребенок... – начал было Фост.
И ладно бы спорил Сот, может, Ольге было всё равно. Но то, что подобную чушь несет Фост, почему-то задело девушку больше.
– Этот ребенок не виноват, что таким родился! И чудовища у вас не в пустоши, а прямо здесь, на улицах этого городка! – едва сдерживалась Ольга, чтобы не повысить голос на мужчину. – А ребенок действительно будет добрым и улыбчивым и будет любить весь ваш гадский мир, несмотря на всё то, что здесь творится! Как ты думаешь, капелька добра не повредит этому миру, а?!
Засопев, мужчина отвернулся. Его рука было дернулась к шее, но теронец с видимым усилием опустил руку, сжатую в кулак. Опомнившись, девушка постаралась успокоиться, глубоко дыша.
– Извини, – буркнула Ольга Фосту, который уже молча взлетел на своего коня. – Давайте купим что-нибудь из продуктов и быстрее вернемся в усадьбу. А то ваши обычаи и порядки меня уже утомили.
И только она набралась сил взгромоздиться на свое четвероногое транспортное средство, как замерла, услышав сзади неуверенное:
– Госпожа Катриэн?
Ольга обернулась. В стороне стоял подросток, чем-то смахивающий на Сайока, только более ухоженный на вид.
– Ой! – пискнул парнишка, поняв, что ошибся и постарался улизнуть, но его успел сграбастать за шкирку Сот.
– Откуда ты знаешь госпожу Катриэн? – подалась вперед Ольга.
Теперь, когда Охотник ей отказал, придется самой собирать информацию.
– Она... Она заказывала одежду у моей матушки, – ответил светловолосый мальчик, замерев в руках здоровенного теронца. – И... И эту юбку тоже.
Но по быстро опущенным глазам мальчишки Ольга почему-то поняла, что тот прекрасно знает, что это не совсем юбка.
– Вот как? Отлично! – улыбнулась мальчику девушка. – Пара новых нарядов мне не помешает. Проводи нас к твоей матушке.
Если кто-то осмелился сшить для Кати нестандартную одежду, то, наверное, и о самой Кате сможет рассказать больше интересной информации, нежели она вытащила из Уврика, решила Ольга. Вскоре мальчик привел их к своему дому, и непонятно, чего он боялся больше в случае отказа – возможного гнева "ведьмы" или красноречивых взглядов теронцев.
Небольшой двухэтажный дом швеи имел отдельный вход с улицы. Через который мальчишка и завел Ольгу с Фостом внутрь. Посреди просторной комнаты на огромном столе были разложены рулоны и отрезы разнообразных тканей, около окна стоял комод, из приоткрытого ящика которого свисали ленты. Стоящая около комода совсем молоденькая девушка тут же пискнула и замерла, испуганно глядя на вошедших.
– Я бы хотела заказать для себя наряд, – попробовала наладить контакт Ольга. – Могу я увидеть хозяйку этого чудесного места?
И ведь Ольга даже не кривила душой – комната выглядела уютной, солнечный свет свободно лился через чистые стекла достаточно больших окон, чтобы в помещении было светло. Здесь ощущались покой и порядок.
Из внутренней двери появилась симпатичная женщина средних лет. Ее стройную фигуру облегало в талии темное платье сдержанного кроя, но качественного пошива, на манжетах рукавов и воротник тонкое, но не яркое кружево, на шее минимум украшений. Прямая спина, сложная, но не вычурная прическа, уверенный и спокойный взгляд – вот так, наверное, должны выглядеть знатные дамы, решила про себя Ольга. И сразу же засомневалась – ведь знатные вряд ли бы работали простыми швеями. И вновь поправилась – для простой швеи мастерская имела слишком изысканный вид. Ольга обменялась взглядами с вышедшей хозяйкой, заметив, как та быстро и осторожно просканировала ее с головы до ног. Наверняка успев за доли секунды заметить и юбку из своей мастерской, и золотой браслет гостьи, сползший чуть ниже рукава блузы, и даже невозмутимо застывшего у входа Фоста.
– Госпожа...?
– ...ведьма, – представилась девушка. – Но вы можете называть меня просто Ольгой.
Последнее само вырвалось. Почему-то девушке представилось, что она словно заглянула в гости к старой доброй знакомой, оказалась в уютном защищенном гнездышке, где можно расслабиться, не боясь тех мерзостей, что остались на улицах городка. "Или это всего лишь теплый солнечный свет в наконец-то чистом доме на меня так влияют? – удивилась Ольга. – Соберись, Оля! Ты не на туристической экскурсии!".
– Меня зовут Эрика Лудор, и я хозяйка этой швейной мастерской, – мелодично отозвалась женщина, чуть склоняя голову.
Недостающие в казне имения деньги Ольга получила от Уврика не все. Управляющий изворачивался, как уж на сковородке, пытался хитрить и упирался до последнего, но недаром же девушка потратила пару дней на разбор документов. Пусть точной цифры она так и не выяснила, но хотя бы примерные суммы представляла. И щедро применяла обещанный теронцам блеф. И когда в очередной раз управляющий пытался завысить якобы сделанные траты, то Ольга молча смотрела на мужчину выразительно-укоризненным взглядом, которым обычно в детстве после шалостей смотрела на них с Катюшкой мама. Если после этого Уврик всё еще пытался юлить, то Ольга демонстративно медленно перестукивала пальцами по столешнице и чуть покачивала головой, как это обычно делал папа, если родители считали, что шалости дочек заслуживают большего наказания, нежели маминого взгляда. После такого обычно в детстве Оля с Катей впечатлялись и раскаивались. Странно, но на взрослого несхонца Уврика этот прием тоже сработал, он впечатлялся, бледнел в очередной раз и также раскаивался, начиная активнее признаваться в своих делишках.
В итоге кое-как сошлись на сумме долга, который Уврик должен был вернуть Ольге, как нынешней хозяйке поместья "Пограничный край". Часть денег управляющий отдал сразу, выгребая из дома всю наличность. Попытки всучить ей дорогие вещи или – о! ужас! – новых рабов в счет погашения долга девушка сразу пресекла, сказав, что за остатком наличности вернется через пару дней. Согласилась лишь взять пару-тройку коней на свой выбор. И стоя теперь во дворе Ольга с ужасом представляла, что в этот вонючий городишко придется еще раз приезжать. "Нет! Найму на поиски Кати Охотника и сама ни ногой из поместья!" – думала девушка, взбираясь в седло.
Глава 11
"Офис" Охотника им любезно подсказал тот самый солдат, приставленный, вероятно, не столько провожать их, сколько присматривать за теронцами. Но из дома следующего несхонца Ольга вышла гораздо быстрее. Охотник попросту отказался с ней иметь дело! И его даже не впечатлило то, что она ведьма!
– Ну не гад ли, а?! – возмущалась девушка, стоя на чужом крыльце. – Как он смел отказать по настолько глупой причине?!
Когда Охотник – крепкий мужик с редкими оспинками на грубоватом лице и с собранными сзади в пучок светлыми волосами – мимолетно глянул на Ольгу и ляпнул: "Пусть придет мужчина", девушка вначале даже не поверила свои ушам. На ее новые попытки заговорить, несхонец высокомерно заявил "Ты глухая, ведьма? Я не буду работать на женщину, сколько бы ты ни предложила". После таких заявлений Ольга была согласна ему предложить только повестку в суд. Если бы у нее была такая возможность. Но она была в чужом мире, где в законе чужие, далеко не симпатичные ей, правила. Опешившая девушка даже обернулась на Фоста, но того Охотник демонстративно не замечал, и Ольга поняла, что с рабом здесь точно не будут говорить. И видимо в данной ситуации "тяжелый горячий предмет" никак не поможет делу. Вот и оставалось Ольге лишь кипятиться на улице, куда она выскочила в гневе.
– Шовинист чертов! Вот бы на него феминисток натравить! – возмущалась Ольга, сжимая кулаки.
Сопровождающий их солдат, который вероятно подслушивал у дверей, испуганно шарахнулся в сторону.
– Что за гендерная дискриминация?! Как можно быть такой сволочью? И ведь не засудишь! – Ольгу так несло, что она не обращала внимания на предупреждающие взгляды Фоста. – Неужели поэтому думает, что за свои поступки не придется отвечать?
Девушка повернулась к городскому стражнику, который в стороне делал какие-то жесты у груди, и окликнула:
– Эй! А другой Охотник в городе есть?
Светловолосый мужчина в кожаных доспехах отшатнулся еще дальше, пытаясь слиться с толпой подтягивающихся зевак, и закачал головой:
– Н-нет, госпожа ведьма!
– Ч-ч-черт! – протянула девушка. И вздохнула. – И что теперь делать?
– Возвращаться в усадьбу, – едва слышно процедил сквозь зубы Фост, делающий вид, что проверяет подпругу у лошади поблизости.
Ольга хотела возразить ему, ведь столько работы для начала поисков сестры уже сделано, нельзя останавливаться на полпути, но отвлек приближающийся шум. Окружающая толпа заволновалась, теронцы схватились за оружие, но из толпы вырвалась и бросилась под ноги лошадей какая-то женщина. Ольга едва успела остановить Фоста.
– Госпожа ведьма! Госпожа ведьма! Скажите им! – причитала откуда-то из дорожной пыли женщина, закутанная в неопрятные покрывала и прижимающая к себе нечто такое же непонятное.
– Иди домой, дура! – раздался грубый окрик со стороны толпы.
– Что происходит? – пыталась выглянуть из-за сдвинувшихся теронцев Ольга.
– Госпожа ведьма! Он не чудовище! Скажите! – рыдала осунувшаяся несхонка, на узком лице которой лишь нос да острые скулы выделялись.
С трудом отодвинув Фоста, Ольга склонилась над протягиваемым свертком. Из-под грязного покрывала на нее глянула детская мордашка. Как-то слишком плоское лицо, далеко расставленные глаза с раскосыми уголками, приоткрытый рот с чуть высунутым языком. Не сразу Ольга поняла, что перед ней типичный синдром Дауна. Один из теронцев сплюнул в сторону, в толпе несхонцев опять прошлась волна ропота.
– Госпожа ведьма, простите дуру! Сейчас я заберу ее и урода, – из толпы всё же выдвинулся грязный мужик, лицо которого говорило о сильной любви к алкоголю.
Но видя, как испуганно отшатнулась женщина, вновь прижимая к себе объемный сверток, как пестрят старые синяки на ее худых руках, Ольга не сдержалась. Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения к этому миру, полного вопиющей жестокости и грубости. Голос разума отступил перед красной волной вспыхнувшего гнева.
– Урода? Это ты себя имеешь в виду?! – недобро зыркнула Ольга на мужика. – И не смей подходить к ней, пока я всё не выясню!
Как удалось выяснить из сбивчивых рассказов, муж обвинял женщину в том, что она понесла дитя якобы от чудища из Пустых земель и до недавних пор скрывала ребенка от мужа. Что было сделать несложно, поскольку тот где-то часто пропадал. Теперь же мужик хотел избавиться от ребенка и после этого выгнать "гулящую" жену на улицу, предварительно хорошенько избив. Ольга никогда бы не полезла в чужие семейные разборки, но мужик был явно неправ. "Вот идиоты! Понапридумывают себе чудовищ на пустом месте! Это же просто лишняя хромосома, случайный сбой. Конечно, о генетических отклонениях в этом мире не слышали, но почему опять во всём виновата женщина?!" – хмурилась Ольга.
– Ребенок не чудовище! И не может быть от чудовища из Пустых земель, – громко объявила толпе девушка. – Его родители люди.
Рядом шумно выдохнул Фост, но его было неслышно за ропотом зевак. А на начавшего было возмущаться мужика Ольга рыкнула:
– Меньше пить веселящих зелий надо было! Это ты прогневал богов! И, наверняка, ты сам в Пустые земли ходил, нарушал границы! – ляпнула наобум девушка, но видя, как забегали глазки у пропойцы, поняла, что попала в точку.
Устраивать лекции о генетике местным жителям Ольга не собиралась, но что теперь делать? Ведь точно в этом мире нет специальных приютов для женщин, как в целом и самих социальных служб. Вероятно, у женщины не было семьи или близких, к кому еще она могла обратиться за помощью. У Ольги, которую саму только что грубо выгнал Охотник лишь только потому, что она женщина, отказал ей даже не в помощи, а в оплачиваемой услуге, сжалось сердце. Девушка, подобрав многочисленные складки своих юбко-брюк, присела на корточки перед сжавшейся женщиной.
– Твой ребенок не чудовище, – повторила Ольга тише и мягче. – Он особенный, и останется таким на всю жизнь. Скорее всего, его жизнь будет немного короче, чем у прочих людей. Возможно, он будет больше болеть и будет, ну... совсем чуточку глупее других детей, хотя его тоже можно будет научить многим вещам и даже грамоте, если ты очень постараешься. Легко с таким дитем не будет. Но только тебе решать, что делать с твоим ребенком.
– С моим ребенком, – эхом прошелестела несхонка, словно не веря словам ведьмы. И сердце Ольги опять сжалось, когда она поняла, что женщина еще совсем молода, почти девушка, просто выглядит плохо. – Он же хороший, да? Я его никому не отдам! Я его выращу! Он – свет моих дней, он...
И женщина зарыдала, пряча лицо в захныкавший сверток.
Ольга встала и повернулась к толпе.
– Это не чудовище! Но ребенок особый. – В толпе недовольно зашушукались, и девушка тяжело вздохнула, ломая голову над тем, что именно сказать окружающим. – Такие дети приходят в мир редко, только когда решат боги...
– Боги не могли позволить такому... – раздалось со стороны.
– А тебе лучше знать, кто и что может?! – сразу осадила Ольга какого-то мужика, захотевшего поспорить с ней. – Разве ты решаешь, что делать богам?!
Мужик тут же стушевался и замолк, опуская глаза.
– Если этот особый ребенок до сих пор жив, значит, так захотели боги! – еще громче сказала девушка. – Только они решают, кому и сколько жить! И не вам, люди, спорить с богами! Которые захотели подарить вашему городу доброго, светлого человечка, в чьем сердце не будет жестокости!
Толпа чуть отшатнулась и перестала гудеть. Ольга обратилась к стихшей женщине:
– Да, твой ребенок будет хоть и странным, но добрым и улыбчивым. Но другие люди всё равно злые, тебе лучше... – девушка пыталась придумать выход. Тащить в усадьбу новых людей она не могла по многим причинам. – Вам лучше жить при храме, под защитой богов. Ну, или служителей храма.
Затем Ольга тронула за локоть Фоста:
– Отсыпь женщине монет, чтобы ей хватило на первое время. И дай монету стражнику.
И пока мужчина с каменным лицом потянулся к седельной сумке, девушка окликнула выданного сопровождающего:
– Эй, солдат! Проводи женщину с ребенком к храму! И проследи, чтобы по дороге никто не смел их обидеть. Особенно этот! – И указанный муж женщины тут же постарался исчезнуть в толпе.
Толпа, поняв, что развлечений больше не будет, стала расходиться. Городской стражник, опять помахав рукой у своей груди, послушно повел женщину вглубь улиц. И когда зеваки вокруг уже разошлись, Фост недовольно процедил Ольге, которая чувствовала себя совершенно разбитой:
– Не надо было вмешиваться!
– Ты указываешь ведьме, что ей делать? – автоматически огрызнулась девушка, хмуро поглядывая на лошадь, на которую еще предстояло вновь как-то залезть.
– Но ты не ведьма! – еще тише прошипел мужчина. – И такой ребенок не должен жить!
– Да ты что?! – дернувшись, развернулась к нему девушка и зашипела в ответ. – То есть теперь ты у нас вместо богов решаешь, кому жить или умирать?!
Сот, уже успевший отойти в сторону, с тревогой оглянулся на них.
– Но этот ребенок... – начал было Фост.
И ладно бы спорил Сот, может, Ольге было всё равно. Но то, что подобную чушь несет Фост, почему-то задело девушку больше.
– Этот ребенок не виноват, что таким родился! И чудовища у вас не в пустоши, а прямо здесь, на улицах этого городка! – едва сдерживалась Ольга, чтобы не повысить голос на мужчину. – А ребенок действительно будет добрым и улыбчивым и будет любить весь ваш гадский мир, несмотря на всё то, что здесь творится! Как ты думаешь, капелька добра не повредит этому миру, а?!
Засопев, мужчина отвернулся. Его рука было дернулась к шее, но теронец с видимым усилием опустил руку, сжатую в кулак. Опомнившись, девушка постаралась успокоиться, глубоко дыша.
– Извини, – буркнула Ольга Фосту, который уже молча взлетел на своего коня. – Давайте купим что-нибудь из продуктов и быстрее вернемся в усадьбу. А то ваши обычаи и порядки меня уже утомили.
И только она набралась сил взгромоздиться на свое четвероногое транспортное средство, как замерла, услышав сзади неуверенное:
– Госпожа Катриэн?
***
Ольга обернулась. В стороне стоял подросток, чем-то смахивающий на Сайока, только более ухоженный на вид.
– Ой! – пискнул парнишка, поняв, что ошибся и постарался улизнуть, но его успел сграбастать за шкирку Сот.
– Откуда ты знаешь госпожу Катриэн? – подалась вперед Ольга.
Теперь, когда Охотник ей отказал, придется самой собирать информацию.
– Она... Она заказывала одежду у моей матушки, – ответил светловолосый мальчик, замерев в руках здоровенного теронца. – И... И эту юбку тоже.
Но по быстро опущенным глазам мальчишки Ольга почему-то поняла, что тот прекрасно знает, что это не совсем юбка.
– Вот как? Отлично! – улыбнулась мальчику девушка. – Пара новых нарядов мне не помешает. Проводи нас к твоей матушке.
Если кто-то осмелился сшить для Кати нестандартную одежду, то, наверное, и о самой Кате сможет рассказать больше интересной информации, нежели она вытащила из Уврика, решила Ольга. Вскоре мальчик привел их к своему дому, и непонятно, чего он боялся больше в случае отказа – возможного гнева "ведьмы" или красноречивых взглядов теронцев.
Небольшой двухэтажный дом швеи имел отдельный вход с улицы. Через который мальчишка и завел Ольгу с Фостом внутрь. Посреди просторной комнаты на огромном столе были разложены рулоны и отрезы разнообразных тканей, около окна стоял комод, из приоткрытого ящика которого свисали ленты. Стоящая около комода совсем молоденькая девушка тут же пискнула и замерла, испуганно глядя на вошедших.
– Я бы хотела заказать для себя наряд, – попробовала наладить контакт Ольга. – Могу я увидеть хозяйку этого чудесного места?
И ведь Ольга даже не кривила душой – комната выглядела уютной, солнечный свет свободно лился через чистые стекла достаточно больших окон, чтобы в помещении было светло. Здесь ощущались покой и порядок.
Из внутренней двери появилась симпатичная женщина средних лет. Ее стройную фигуру облегало в талии темное платье сдержанного кроя, но качественного пошива, на манжетах рукавов и воротник тонкое, но не яркое кружево, на шее минимум украшений. Прямая спина, сложная, но не вычурная прическа, уверенный и спокойный взгляд – вот так, наверное, должны выглядеть знатные дамы, решила про себя Ольга. И сразу же засомневалась – ведь знатные вряд ли бы работали простыми швеями. И вновь поправилась – для простой швеи мастерская имела слишком изысканный вид. Ольга обменялась взглядами с вышедшей хозяйкой, заметив, как та быстро и осторожно просканировала ее с головы до ног. Наверняка успев за доли секунды заметить и юбку из своей мастерской, и золотой браслет гостьи, сползший чуть ниже рукава блузы, и даже невозмутимо застывшего у входа Фоста.
– Госпожа...?
– ...ведьма, – представилась девушка. – Но вы можете называть меня просто Ольгой.
Последнее само вырвалось. Почему-то девушке представилось, что она словно заглянула в гости к старой доброй знакомой, оказалась в уютном защищенном гнездышке, где можно расслабиться, не боясь тех мерзостей, что остались на улицах городка. "Или это всего лишь теплый солнечный свет в наконец-то чистом доме на меня так влияют? – удивилась Ольга. – Соберись, Оля! Ты не на туристической экскурсии!".
– Меня зовут Эрика Лудор, и я хозяйка этой швейной мастерской, – мелодично отозвалась женщина, чуть склоняя голову.
