– Я просто почувствовал, что теряю контроль, – пояснил он спокойно.
– Теряет контроль? – ещё более испуганно вжался в парня.
— Над внешностью, — он погладил мальчика. — Тяжело держать... другой облик... долго.
– Вечно бояться нельзя. Он всё равно устанет вечно это делать, – спокойно сказал Котик.
«Он не помнит, — печально ответил парень. — И не пустит меня к себе».
«Я уже это понял. Ну, значит, так тому и быть. Да и может он прав. Нет, я не виню себя. Но с тем, что живёт во мне... Ты видел, что оно ломало амулет».
«Видел. Возможно, он вспомнит».
– Зачем ты это сделал?
– Я думал, что тогда ты не будешь меня так сильно бояться. Однако, как я говорил – любая реальность лучше иллюзии.
– Реальность лучше? Ты демон. Вот реальность. Демоны питаются людьми. Это тоже реальность. А я человек. И это реальность. Вывод сказать?
Демон наставительно поднял когтистый палец вверх и сказал учительским голосом:
– Никогда не определяй по расе здравомыслие.
– Не определять по расе? И кем же ты питаешься, демон? – он сложил руки на груди и склонил голову набок.
– Кровью, – легко сказал демон и пошёл к Мэри, не обращая на Рика внимания. Она посмотрела на него, поглаживая дракончика, потом взяла его на руки и встала. Котик ласково посмотрел на Мэри и взял её на руки. Он пошёл в хижину девушки.
– Я спросил не чем, а кем... Ну, впрочем, вот и ответ, – пожал плечами.
Мэри нежно улыбнулась, положила голову ему на плечо.
– Так сильно устала? Не знаю, мне кажется, тот недодемон был, будто бы ослаблен.
– Энергетически я не настолько сильно устала… и да, мне тоже показалось, что для своего пафоса он должен был сражаться лучше… я просто засыпаю, – она улыбнулась.
– Спи, – ласково улыбнулся Котик, а потом задумчиво сказал, почти дойдя до хижины: – Я не уверен, почему амулет стал ломаться тогда... Но мне кажется, что это как-то связано с тем недодемоном.
– Думаешь, он смог подключиться к тебе и начать ломать амулет изнутри? Из-за этого был ослаблен?
– Без понятия. Но сообщаю, что когда тот демон превратился в прах, то я почувствовал нечто странное, – он зашёл в хижину Мэри и опустил её на кровать.
Внезапно дракончик выскочил из рук девушки и забился в угол в страхе.
– А что именно ты почувствовал?
– Силу, – демон, опустив Мэри на кровать, смотрел на неё чёрным взглядом. Он чуть отошёл. Она села, смотрит в его глаза: – Твою? или… его?
– Вкус-с-с-сную тепер-р-р-рь с-с-с-свою с-с-силу, – он смотрел на Мэри слишком пристально.
– Котик…
Его взгляд прояснился. Он перестал смотреть на Мэри слишком пристально.
– М-м-м?
– Всё под контролем?
Мэри посмотрела на дракончика, улыбнулась:
– Хорошо. У нас появился ещё один способ узнать, в порядке ли ты.
Демон не усмехался. Как-то его беспокоило происходящее. Дракончик приблизился к девушке.
– Завтра мы разберёмся, что с твоей силой и почему амулет действует не до конца. Обещаю.
– Хорошо.
У Рика появился торт и чай
– Тортик! –воодушевился мальчик, принюхался к чаю. – Это какой?
– С травмами, обычный без магии, – отозвалась Злата.
– Злата, а скажите, сможете ответить на один вопрос? Я хотел тут провести исследование, – к концу фразы голос стал тихим.
— Какое именно?
– Интересно стало, зачем люди живут... Вот вы зачем? — достал из пальто блокнотик с ручкой и приготовился записывать.
— Я? Чтобы сделать что-то лучшее для мира, для близких, для себя. Или в обратном порядке.
– А что всё же на первом месте? Если бы нужно было выбрать одно слово, ну или два... А что сделать лучшее для мира?
– Доверие и Спатя, — у нее был голос сонный.
– Чтобы было доверие между вами и вашими близкими? – строчит в блокноте. Поднимает взгляд. — А что бы вы хотели сделать для мира, если бы вы могли всё?
— То, что я делаю сейчас — на острове для всех
– Спасибо, вы очень мне помогли, – кивнул Рик, закусив ручку и усиленно думая, в глазах был интерес.
Злата подбросила в костёр ещё дров. Надо спать. Девушка поднялась на ноги и пошла в сторону корабля. У «Серафима» был опущен трап и горел свет. Она поднялась на борт, добрела до диванчика в кают-компании, легла, укрывшись пледом. Корабль включил защитное поле.
Алсад открыл глаза и улыбнулся. Обычно на корабле было тихо, но сегодня эту тишину нарушал едва уловимый звук. Он давно уже не слышал его ранним утром...
Не спеша, встал и выскользнул из каюты.
— «Серафим», намешай кофе, пожалуйста. И у нас есть ещё то печенье с топлёным молоком?
— Да, капитана, — так же тихо отозвался корабль.
– Тащи.
Где-то на нижней палубе в сторону отъехала неприметная панель и в коридор вышел высокий голем, одетый в доспехи японского самурая. Он секунду постоял, словно соображая, куда идти и направился в кладовую.
— Как там обстановка? – спросил Летописец, принимая от аватара корабля тарелку с печеньем.
— На удивление тихо. Временные флуктуации прекратились. Наблюдается небольшое нехарактерное движение на границе с местом обитания Искажённых.
— Какие у нас сегодня планы?
— У Вас не знаю. У меня – стоять на берегу.
— Шутник...
— Стараюсь, — ответил ИскИн.
— Ладно... Пойду искупаюсь. Присмотри тут...
Обычно Злата спала чутко и в это время давно уже была на ногах. А сегодня её разбудили запах кофе и приглушённые голоса. У костра было всё спокойно, там мирно беседовали Нака и Аф, обитатели лагеря в основном тоже спали. Девушка наслаждалась тем, что не надо никуда бежать, а можно просто полежать и не о чем не думать. Хотя бы полчаса.
— Не кочегары мы не плотники... И сожалений горьких нет. А мы монтажники-высотники и с высоты вам шлём привет...
Летописец раздобыл где-то яиц судя по величине явно некуриных и с удовольствием стряпал яичницу с чесноком и помидорами, водрузив большую, хитрую сковородку на ножках над пламенем костра.
Запах растекался в утреннем безветрии по окрестностям просто умопомрачительный...
— Не кочегары мы не плотники... — Афанасий подошёл к костру — ни сожалений горьких нет... Как у вас вкусно пахнет.
— Вы явно из одного мира, фольклор похож на древней Земли. Доброе утро всем! — Злата вышла со стороны ручья, направляясь к ребятам. — Пахнет обалденно!
Рик подбежал на запах и заглядывает из-за спины, ведя носом. Мэри тоже вышла на запах:
– Доброе утро. О, яичница! Вкусно пахнет.
– А ты тоже из наших?
— Что надо, чтобы все проснулись? Вкусный завтрак, — рассмеялась Хозяйка.
– Или головная боль.
– Ну… песню знаю, – волшебница усмехнулась. – Я изначально тоже с Земли была, пока не попала в портал.
– Летописец, так хорошо, что я тебя встретил! Думаю, ты сможешь мне помочь с исследованиями. Ты же очень многих людей знал... Но только сначала ответь мне серьёзно на вопрос. Впрочем, ты обычно серьёзно отвечаешь…
Раскладывая яичницу по тарелкам и отправляя их левитировать в сторону собравшихся, Алсад сказал:
— Конечно, отвечу. Если смогу. Даже боги не всезнающи, хотя и пытаются доказать обратное.
— Спасибо, — Злата поймала тарелку. Утро шикарное. Выспалась, кофе приготовили, завтрак тоже.
Рик хмыкнул:
– А ты, Аф сможешь ответить на мой вопрос? Только серьёзно не отшучиваясь. Не избегая ответа… А зачем ты живёшь? Для чего? Что тебя настолько согревает в этом мире, что заставляет быть живым... Надеюсь, я донёс идею... вопроса.
– Ничего.
– Но если бы действительно ничего, ты бы даже не родился... Но ведь за чем-то родился? Значит, для чего-то. И как ты думаешь для чего? Что ты бы мог такого сделать, чтобы потом, когда состаришься, мог сказать, что ты не зря жил?
– В чём смысл жизни? Смысл жизни в том, чтобы не знать смысл жизни.
– Эту глупость сказал какой-то слепец, – вскочил. – Который совсем разбился о жизнь и перестал искать истину, не смог найти, сломался. Но ты же Аф, не сломался? Так что бы ты хотел сделать, если бы был всемогущим? Что бы тебя грело потом, спустя годы?
— Как когда-то ответили мыши, то смысл жизни 42 и вовремя захваченное полотенце, – рассмеялась Злата.
– Что это значит? – Рик не слышал о таком и не понял.
— Так ответил один ИскИн на главный вопрос о жизни, вселенной и так далее. 42. А почему предложил самим найти ответ. Как-то так.
– Да, Адамс был безумным гением.
— Это древняя байка на Эйвисе. Про Адамса не слышала. Хотя к этому же была байка про полотенце.
– Я этого не говорил. Я хочу сказать, что, к примеру, я найду смысл жизни? Вдруг он окажется в том, чтобы лежать на диване и смотреть Ворониных? Поэтому искать смысл жизни огорчение и нервотрёпка.
– Да, конечно, та ещё нервотрёпка. Но что, если ты не будешь её искать? Что с тобой станется тогда? Ты ведь как-то проживёшь свою жизнь. Неужели тебя устроит так её и про... просуществовать, даже не прожить, а именно просуществовать с закрытыми глазами, с заткнутыми ушами, спрятавшись ото всех за грубостью, за привычными... Как ты сказал Ворониными? Не ужели не тянет к чему-то гораздо большему, к, возможно, настоящему... Что не сотрётся в пыль, потом…
– Да. У каждого своего путь. Я выбрал этот.
– Спасибо, что честно ответил, – мальчик строчит в блокнотик.
— Ничего себе разговоры за завтраком... – улыбнулся Летописец. – Для меня он в познании мира вокруг. Его и его обитателей. Ничего никому не доказывать. Не копить богатства, их За Грань не заберёшь. И... Наверное, в том, чтобы противостоять Хаосу...
– Да, в познание мира вокруг. Это мне близко. Ты не разочаровываешь, Летописец. А какие ещё у кого смыслы были? У людей, которых ты видел?
– То есть в общем смысле не дал ответа. Он мог сказать бы любое другое, ничего бы не поменялось. Наверное, он имел в виду, что из любого предмета или слова можно выбрать свой смысл и каждый выбирает сам, – кивнул.
– А ты, чтобы сделал, Летописец, если бы мог абсолютно всё?
— Ничего, – пожал плечами Алсад. – Это если глобально. Что-то менять, это значит кому-то навязывать свою волю. А так... Скажем на данный момент... Что бы вы вернулись домой и ни забыли того, что тут было, как это вышло с предыдущими. Злата, чтобы стала свободной... Как-то так. Но всё это можно сделать и без всемогущества. Нужно только приложить голову к нужному месту.
– А какие ещё интересные смыслы жить ты видел?
Мэри задумчиво отпила кофе. Вопрос довольно сложный.
\– Сложно сказать, в чём именно смысл… Наверное, если бы мы делали то, ради чего мы пришли в мир, нам было бы приятно это делать? Мне приятно помогать людям и спасать, а ещё творить, а от магии я просто балдею.
Рик кивнул, отметив в блокнотике. – А если бы одним словом? Что тебя заставляет жить? И чтобы ты сделала, если бы могла всё? – выжидательно смотрит, готовясь записать.
– Заставляет жить возможность повлиять на мир вокруг меня. И если бы могла всё, меняла бы его в лучшую сторону. Хотя… я, собственно, это и делаю, но своими силами.
В его глазах вспыхнули зелёные искорки:
– Как классно сказала! – смотрел на девушку удивлённо, и с интересом. Кажется, он больше совсем её не боится.
Она улыбнулась.
– А как бы лучше ты сделала? Если поконкретнее? что для тебя лучше?
– Не всё, что лучше для меня, лучше для всего мира. Поэтому тут ответить вряд ли возможно. Нужно смотреть по ситуации.
– Расскажи, хочу тебя понять...
– Я хочу уменьшать боль и страдания. Не везде это можно сделать. И не всегда от этого хорошо мне. Но я хочу сделать мир светлее.
– Что значит светлее? Почему нужно уменьшать боль? Боль нужна для того, чтобы человек понял, что идёт не туда. Если бы мы её не чувствовали, все бы калеками уже ходили…
– Я слышала одну фразу… человеку, кроме счастья, совершенно столько же абсолютно необходимо несчастье. И это понятно. Боль, страх… от этого не избавиться. Но, например, если ты поможешь человеку там, где ему можно и нужно помочь, ему станет лучше. Хоть в некоторых случаях приходится останавливать себя и действовать по принципу «подтолкни падающего», чтобы он упал и снова встал сильнее, чем был.
Рик понял Мэри, но ему интересно, что для неё свет.
– А если добро относительно, то тогда как понять, что именно в данной ситуации должно быть лучше, а не хуже?
– По ощущениям. А если не понимаешь, то можно посоветоваться. Но с опытом понимание приходит.
– По каким ощущениям? – улыбнулся Рик.
– Внутренним, – она улыбнулась. – Если в душе чувствуешь, что что-то не то, и знаешь, как нужно помочь – помогай.
– Мудро. Единственное на что можно положиться. Сердце... – задумчиво положил руку на грудь.
– Да. Но в соединении с разумом. Иначе не увидишь всей картины.
– Но разум и сердце почти всегда порознь. Что же ты тогда выбираешь?
– Я разумом оцениваю картину, вижу все детали, а потом всё же ориентируюсь на душу. Но без разума всё равно никуда.
– Наверное, так и надо…
Мэри с интересом посмотрела на него: – А в чём твой смысл жизни?
– В том-то и прикол... Странно, но я ощущаю, что у меня есть смысл, что очень греет сердце, что заставляет жаждать жить и познавать мир. Но почему-то я не могу его облечь в слова, как будто чего-то не хватает для этого... Поэтому и спрашивал вас. Из всех мне ближе всего смысл Мэри и мне очень понравилось, как Летописец сказал, что не изменил бы ничего, если бы мог всё. В этом что-то есть, что-то глубокое, к чему я и стремился...
– О! Нака! – он восторженно подскочил. – А у меня для тебя серьёзный вопрос. Ответишь?
— Постараюсь, — кивнул парень. — Что за вопрос?
– А зачем ты живёшь? Вот не для Матери Кармы, а для себя? Что тебя настолько греет в этом мире, что заставляет оставаться живым?
Накамура задумчиво посмотрел на мальчика.
— Сначала Широ удерживала меня, пока я с ума сходил от горя из-за смерти мамы, — задумчиво пробормотал парень. — А потом как-то и не жил, а просто существовал. Не знаю. Меня ничего не держит, Широ со мной, в том мире я мёртв. Прости, если не ответил.
Рик загрустил, он ожидал от Накамура прекрасного ответа.
– Ты мёртв? Представляешь, сколько должно было произойти невероятных событий, чтобы твоё сознание продолжало существовать? И ты не знаешь зачем? Зачем миру так трудиться, чтобы ты смог жить? Ты ничего не желаешь? Вообще?
— Я точно жив, — вздохнул парень. — Я чувствую эмоции и нашу связь с Широ. Наш с ней мир хранит целителей, а я уже не принадлежу ему. У меня нет чего-то материального, что я мог бы желать, но я хочу, чтобы с моей семьёй, образовавшейся здесь всё было хорошо. Если для этого нужно жить — я буду жить. Если умереть — мне не страшно. Сёгуны не боятся смерти.
– Ты, – Рик скривился. – Слишком просто готов расстаться с жизнью. Мне кажется, ты единственный не ответил честно.
— Жаль, — фыркнул Нака. — Я не лгу. Не умею, да и не могу. Меня так воспитали.
– Да, я, наверное, сам неправильно спросил, – сказал мальчик, несмотря на него. – А если, правда, то ещё печальнее.
— Недавно другие ребята выдвигали теорию, что остров — это своего рода врата между двумя мирами, живых и мёртвых. Вы все очутились тут после какой-то катастрофы. Те, кто уходит к Нечто, вероятно, умирает в реальном мире. А кто проходит до конца, значит, выжил, – задумчиво произнесла Злата, слушая их разговор.
– Интересно, тогда тем более актуален мой вопрос...
Хозяйка пожала плечами.
— Понимаешь, Рик, я могу ответить за себя. После посадки никто не должен был выжить, но я тут, живая, чувствую запахи, вкус еды, эмоции, боль.
– Теряет контроль? – ещё более испуганно вжался в парня.
— Над внешностью, — он погладил мальчика. — Тяжело держать... другой облик... долго.
– Вечно бояться нельзя. Он всё равно устанет вечно это делать, – спокойно сказал Котик.
«Он не помнит, — печально ответил парень. — И не пустит меня к себе».
«Я уже это понял. Ну, значит, так тому и быть. Да и может он прав. Нет, я не виню себя. Но с тем, что живёт во мне... Ты видел, что оно ломало амулет».
«Видел. Возможно, он вспомнит».
– Зачем ты это сделал?
– Я думал, что тогда ты не будешь меня так сильно бояться. Однако, как я говорил – любая реальность лучше иллюзии.
– Реальность лучше? Ты демон. Вот реальность. Демоны питаются людьми. Это тоже реальность. А я человек. И это реальность. Вывод сказать?
Демон наставительно поднял когтистый палец вверх и сказал учительским голосом:
– Никогда не определяй по расе здравомыслие.
– Не определять по расе? И кем же ты питаешься, демон? – он сложил руки на груди и склонил голову набок.
– Кровью, – легко сказал демон и пошёл к Мэри, не обращая на Рика внимания. Она посмотрела на него, поглаживая дракончика, потом взяла его на руки и встала. Котик ласково посмотрел на Мэри и взял её на руки. Он пошёл в хижину девушки.
– Я спросил не чем, а кем... Ну, впрочем, вот и ответ, – пожал плечами.
Мэри нежно улыбнулась, положила голову ему на плечо.
– Так сильно устала? Не знаю, мне кажется, тот недодемон был, будто бы ослаблен.
– Энергетически я не настолько сильно устала… и да, мне тоже показалось, что для своего пафоса он должен был сражаться лучше… я просто засыпаю, – она улыбнулась.
– Спи, – ласково улыбнулся Котик, а потом задумчиво сказал, почти дойдя до хижины: – Я не уверен, почему амулет стал ломаться тогда... Но мне кажется, что это как-то связано с тем недодемоном.
– Думаешь, он смог подключиться к тебе и начать ломать амулет изнутри? Из-за этого был ослаблен?
– Без понятия. Но сообщаю, что когда тот демон превратился в прах, то я почувствовал нечто странное, – он зашёл в хижину Мэри и опустил её на кровать.
Внезапно дракончик выскочил из рук девушки и забился в угол в страхе.
– А что именно ты почувствовал?
– Силу, – демон, опустив Мэри на кровать, смотрел на неё чёрным взглядом. Он чуть отошёл. Она села, смотрит в его глаза: – Твою? или… его?
– Вкус-с-с-сную тепер-р-р-рь с-с-с-свою с-с-силу, – он смотрел на Мэри слишком пристально.
– Котик…
Его взгляд прояснился. Он перестал смотреть на Мэри слишком пристально.
– М-м-м?
– Всё под контролем?
Мэри посмотрела на дракончика, улыбнулась:
– Хорошо. У нас появился ещё один способ узнать, в порядке ли ты.
Демон не усмехался. Как-то его беспокоило происходящее. Дракончик приблизился к девушке.
– Завтра мы разберёмся, что с твоей силой и почему амулет действует не до конца. Обещаю.
– Хорошо.
У Рика появился торт и чай
– Тортик! –воодушевился мальчик, принюхался к чаю. – Это какой?
– С травмами, обычный без магии, – отозвалась Злата.
– Злата, а скажите, сможете ответить на один вопрос? Я хотел тут провести исследование, – к концу фразы голос стал тихим.
— Какое именно?
– Интересно стало, зачем люди живут... Вот вы зачем? — достал из пальто блокнотик с ручкой и приготовился записывать.
— Я? Чтобы сделать что-то лучшее для мира, для близких, для себя. Или в обратном порядке.
– А что всё же на первом месте? Если бы нужно было выбрать одно слово, ну или два... А что сделать лучшее для мира?
– Доверие и Спатя, — у нее был голос сонный.
– Чтобы было доверие между вами и вашими близкими? – строчит в блокноте. Поднимает взгляд. — А что бы вы хотели сделать для мира, если бы вы могли всё?
— То, что я делаю сейчас — на острове для всех
– Спасибо, вы очень мне помогли, – кивнул Рик, закусив ручку и усиленно думая, в глазах был интерес.
Злата подбросила в костёр ещё дров. Надо спать. Девушка поднялась на ноги и пошла в сторону корабля. У «Серафима» был опущен трап и горел свет. Она поднялась на борт, добрела до диванчика в кают-компании, легла, укрывшись пледом. Корабль включил защитное поле.
Алсад открыл глаза и улыбнулся. Обычно на корабле было тихо, но сегодня эту тишину нарушал едва уловимый звук. Он давно уже не слышал его ранним утром...
Не спеша, встал и выскользнул из каюты.
— «Серафим», намешай кофе, пожалуйста. И у нас есть ещё то печенье с топлёным молоком?
— Да, капитана, — так же тихо отозвался корабль.
– Тащи.
Где-то на нижней палубе в сторону отъехала неприметная панель и в коридор вышел высокий голем, одетый в доспехи японского самурая. Он секунду постоял, словно соображая, куда идти и направился в кладовую.
— Как там обстановка? – спросил Летописец, принимая от аватара корабля тарелку с печеньем.
— На удивление тихо. Временные флуктуации прекратились. Наблюдается небольшое нехарактерное движение на границе с местом обитания Искажённых.
— Какие у нас сегодня планы?
— У Вас не знаю. У меня – стоять на берегу.
— Шутник...
— Стараюсь, — ответил ИскИн.
— Ладно... Пойду искупаюсь. Присмотри тут...
Обычно Злата спала чутко и в это время давно уже была на ногах. А сегодня её разбудили запах кофе и приглушённые голоса. У костра было всё спокойно, там мирно беседовали Нака и Аф, обитатели лагеря в основном тоже спали. Девушка наслаждалась тем, что не надо никуда бежать, а можно просто полежать и не о чем не думать. Хотя бы полчаса.
— Не кочегары мы не плотники... И сожалений горьких нет. А мы монтажники-высотники и с высоты вам шлём привет...
Летописец раздобыл где-то яиц судя по величине явно некуриных и с удовольствием стряпал яичницу с чесноком и помидорами, водрузив большую, хитрую сковородку на ножках над пламенем костра.
Запах растекался в утреннем безветрии по окрестностям просто умопомрачительный...
— Не кочегары мы не плотники... — Афанасий подошёл к костру — ни сожалений горьких нет... Как у вас вкусно пахнет.
— Вы явно из одного мира, фольклор похож на древней Земли. Доброе утро всем! — Злата вышла со стороны ручья, направляясь к ребятам. — Пахнет обалденно!
Рик подбежал на запах и заглядывает из-за спины, ведя носом. Мэри тоже вышла на запах:
– Доброе утро. О, яичница! Вкусно пахнет.
– А ты тоже из наших?
— Что надо, чтобы все проснулись? Вкусный завтрак, — рассмеялась Хозяйка.
– Или головная боль.
– Ну… песню знаю, – волшебница усмехнулась. – Я изначально тоже с Земли была, пока не попала в портал.
– Летописец, так хорошо, что я тебя встретил! Думаю, ты сможешь мне помочь с исследованиями. Ты же очень многих людей знал... Но только сначала ответь мне серьёзно на вопрос. Впрочем, ты обычно серьёзно отвечаешь…
Раскладывая яичницу по тарелкам и отправляя их левитировать в сторону собравшихся, Алсад сказал:
— Конечно, отвечу. Если смогу. Даже боги не всезнающи, хотя и пытаются доказать обратное.
— Спасибо, — Злата поймала тарелку. Утро шикарное. Выспалась, кофе приготовили, завтрак тоже.
Рик хмыкнул:
– А ты, Аф сможешь ответить на мой вопрос? Только серьёзно не отшучиваясь. Не избегая ответа… А зачем ты живёшь? Для чего? Что тебя настолько согревает в этом мире, что заставляет быть живым... Надеюсь, я донёс идею... вопроса.
– Ничего.
– Но если бы действительно ничего, ты бы даже не родился... Но ведь за чем-то родился? Значит, для чего-то. И как ты думаешь для чего? Что ты бы мог такого сделать, чтобы потом, когда состаришься, мог сказать, что ты не зря жил?
– В чём смысл жизни? Смысл жизни в том, чтобы не знать смысл жизни.
– Эту глупость сказал какой-то слепец, – вскочил. – Который совсем разбился о жизнь и перестал искать истину, не смог найти, сломался. Но ты же Аф, не сломался? Так что бы ты хотел сделать, если бы был всемогущим? Что бы тебя грело потом, спустя годы?
— Как когда-то ответили мыши, то смысл жизни 42 и вовремя захваченное полотенце, – рассмеялась Злата.
– Что это значит? – Рик не слышал о таком и не понял.
— Так ответил один ИскИн на главный вопрос о жизни, вселенной и так далее. 42. А почему предложил самим найти ответ. Как-то так.
– Да, Адамс был безумным гением.
— Это древняя байка на Эйвисе. Про Адамса не слышала. Хотя к этому же была байка про полотенце.
– Я этого не говорил. Я хочу сказать, что, к примеру, я найду смысл жизни? Вдруг он окажется в том, чтобы лежать на диване и смотреть Ворониных? Поэтому искать смысл жизни огорчение и нервотрёпка.
– Да, конечно, та ещё нервотрёпка. Но что, если ты не будешь её искать? Что с тобой станется тогда? Ты ведь как-то проживёшь свою жизнь. Неужели тебя устроит так её и про... просуществовать, даже не прожить, а именно просуществовать с закрытыми глазами, с заткнутыми ушами, спрятавшись ото всех за грубостью, за привычными... Как ты сказал Ворониными? Не ужели не тянет к чему-то гораздо большему, к, возможно, настоящему... Что не сотрётся в пыль, потом…
– Да. У каждого своего путь. Я выбрал этот.
– Спасибо, что честно ответил, – мальчик строчит в блокнотик.
— Ничего себе разговоры за завтраком... – улыбнулся Летописец. – Для меня он в познании мира вокруг. Его и его обитателей. Ничего никому не доказывать. Не копить богатства, их За Грань не заберёшь. И... Наверное, в том, чтобы противостоять Хаосу...
– Да, в познание мира вокруг. Это мне близко. Ты не разочаровываешь, Летописец. А какие ещё у кого смыслы были? У людей, которых ты видел?
– То есть в общем смысле не дал ответа. Он мог сказать бы любое другое, ничего бы не поменялось. Наверное, он имел в виду, что из любого предмета или слова можно выбрать свой смысл и каждый выбирает сам, – кивнул.
– А ты, чтобы сделал, Летописец, если бы мог абсолютно всё?
— Ничего, – пожал плечами Алсад. – Это если глобально. Что-то менять, это значит кому-то навязывать свою волю. А так... Скажем на данный момент... Что бы вы вернулись домой и ни забыли того, что тут было, как это вышло с предыдущими. Злата, чтобы стала свободной... Как-то так. Но всё это можно сделать и без всемогущества. Нужно только приложить голову к нужному месту.
– А какие ещё интересные смыслы жить ты видел?
Мэри задумчиво отпила кофе. Вопрос довольно сложный.
\– Сложно сказать, в чём именно смысл… Наверное, если бы мы делали то, ради чего мы пришли в мир, нам было бы приятно это делать? Мне приятно помогать людям и спасать, а ещё творить, а от магии я просто балдею.
Рик кивнул, отметив в блокнотике. – А если бы одним словом? Что тебя заставляет жить? И чтобы ты сделала, если бы могла всё? – выжидательно смотрит, готовясь записать.
– Заставляет жить возможность повлиять на мир вокруг меня. И если бы могла всё, меняла бы его в лучшую сторону. Хотя… я, собственно, это и делаю, но своими силами.
В его глазах вспыхнули зелёные искорки:
– Как классно сказала! – смотрел на девушку удивлённо, и с интересом. Кажется, он больше совсем её не боится.
Она улыбнулась.
– А как бы лучше ты сделала? Если поконкретнее? что для тебя лучше?
– Не всё, что лучше для меня, лучше для всего мира. Поэтому тут ответить вряд ли возможно. Нужно смотреть по ситуации.
– Расскажи, хочу тебя понять...
– Я хочу уменьшать боль и страдания. Не везде это можно сделать. И не всегда от этого хорошо мне. Но я хочу сделать мир светлее.
– Что значит светлее? Почему нужно уменьшать боль? Боль нужна для того, чтобы человек понял, что идёт не туда. Если бы мы её не чувствовали, все бы калеками уже ходили…
– Я слышала одну фразу… человеку, кроме счастья, совершенно столько же абсолютно необходимо несчастье. И это понятно. Боль, страх… от этого не избавиться. Но, например, если ты поможешь человеку там, где ему можно и нужно помочь, ему станет лучше. Хоть в некоторых случаях приходится останавливать себя и действовать по принципу «подтолкни падающего», чтобы он упал и снова встал сильнее, чем был.
Рик понял Мэри, но ему интересно, что для неё свет.
– А если добро относительно, то тогда как понять, что именно в данной ситуации должно быть лучше, а не хуже?
– По ощущениям. А если не понимаешь, то можно посоветоваться. Но с опытом понимание приходит.
– По каким ощущениям? – улыбнулся Рик.
– Внутренним, – она улыбнулась. – Если в душе чувствуешь, что что-то не то, и знаешь, как нужно помочь – помогай.
– Мудро. Единственное на что можно положиться. Сердце... – задумчиво положил руку на грудь.
– Да. Но в соединении с разумом. Иначе не увидишь всей картины.
– Но разум и сердце почти всегда порознь. Что же ты тогда выбираешь?
– Я разумом оцениваю картину, вижу все детали, а потом всё же ориентируюсь на душу. Но без разума всё равно никуда.
– Наверное, так и надо…
Мэри с интересом посмотрела на него: – А в чём твой смысл жизни?
– В том-то и прикол... Странно, но я ощущаю, что у меня есть смысл, что очень греет сердце, что заставляет жаждать жить и познавать мир. Но почему-то я не могу его облечь в слова, как будто чего-то не хватает для этого... Поэтому и спрашивал вас. Из всех мне ближе всего смысл Мэри и мне очень понравилось, как Летописец сказал, что не изменил бы ничего, если бы мог всё. В этом что-то есть, что-то глубокое, к чему я и стремился...
– О! Нака! – он восторженно подскочил. – А у меня для тебя серьёзный вопрос. Ответишь?
— Постараюсь, — кивнул парень. — Что за вопрос?
– А зачем ты живёшь? Вот не для Матери Кармы, а для себя? Что тебя настолько греет в этом мире, что заставляет оставаться живым?
Накамура задумчиво посмотрел на мальчика.
— Сначала Широ удерживала меня, пока я с ума сходил от горя из-за смерти мамы, — задумчиво пробормотал парень. — А потом как-то и не жил, а просто существовал. Не знаю. Меня ничего не держит, Широ со мной, в том мире я мёртв. Прости, если не ответил.
Рик загрустил, он ожидал от Накамура прекрасного ответа.
– Ты мёртв? Представляешь, сколько должно было произойти невероятных событий, чтобы твоё сознание продолжало существовать? И ты не знаешь зачем? Зачем миру так трудиться, чтобы ты смог жить? Ты ничего не желаешь? Вообще?
— Я точно жив, — вздохнул парень. — Я чувствую эмоции и нашу связь с Широ. Наш с ней мир хранит целителей, а я уже не принадлежу ему. У меня нет чего-то материального, что я мог бы желать, но я хочу, чтобы с моей семьёй, образовавшейся здесь всё было хорошо. Если для этого нужно жить — я буду жить. Если умереть — мне не страшно. Сёгуны не боятся смерти.
– Ты, – Рик скривился. – Слишком просто готов расстаться с жизнью. Мне кажется, ты единственный не ответил честно.
— Жаль, — фыркнул Нака. — Я не лгу. Не умею, да и не могу. Меня так воспитали.
– Да, я, наверное, сам неправильно спросил, – сказал мальчик, несмотря на него. – А если, правда, то ещё печальнее.
— Недавно другие ребята выдвигали теорию, что остров — это своего рода врата между двумя мирами, живых и мёртвых. Вы все очутились тут после какой-то катастрофы. Те, кто уходит к Нечто, вероятно, умирает в реальном мире. А кто проходит до конца, значит, выжил, – задумчиво произнесла Злата, слушая их разговор.
– Интересно, тогда тем более актуален мой вопрос...
Хозяйка пожала плечами.
— Понимаешь, Рик, я могу ответить за себя. После посадки никто не должен был выжить, но я тут, живая, чувствую запахи, вкус еды, эмоции, боль.
