Глава 1
Старейшина Ринус умерла. Для меня это стало сильным ударом, потому что она умерла внезапно. Мы пообедали, я пошла мыть посуду, а, вернувшись, нашла старейшину холодной, безвольно прислонившейся к стене. Два дня пролетели в подготовительных хлопотах к похоронам. Я, как и все женщины племени сильга, плела венки из алых цветов и готовила бесконечные горшочки с едой, чтобы хватило надолго. Старейшины сильнее обычных людей и их путь в Подземном царстве дольше. На похороны собралась вся деревня. Идти предстояло далеко. Поле мертвых располагалось за охотничьими угодьями племени, чтобы мертвые не привлекали хищников и падальщиков к домам живых. Я шла первой среди невинных девушек и вместе с ними пела прощальную песню. На поле мертвых тело старейшины, завернутое в ею же самой расшитый саван, опустили в неглубокую могилу, засыпали песком, и тут же стали воздвигать шалаш для даров. Само поле было пустынным, шалаши сжигали на пятнадцатый день. А за последние два месяца в племени никто не умирал. Я не плакала, все мои слезы я доверила ночью тростниковой циновке, а просто молча стояла и смотрела, как старейшины племени сильга кладут дары в шалаш. Потом подошли женщины и стали ставить кушанья в горшках вокруг шалаша. Проходя мимо, они касались моей щеки. Это тоже традиция показывающая, что племя со мной и я не одна. Мужчины охотники, проходящие с другой стороны от шалаша, меня не касались. Мужчине, если он не жених или муж не дозволено касаться женщины. Обратно в деревню я шла еле передвигая ноги, в голове было пусто. И лишь оказавшись в хижине, я осознала, что осталась одна.
Старейшина Ринус стала обо мне заботиться после того как утонули родители. Они были рыбаками и океан забрал их себе. Очень достойная смерть. Жили, любили, продолжили род и умерли в один день. Из книг, которые меня научила читать старейшина Ринус, я знала, что последнее обстоятельство очень ценно и говорит об особой милости богов. Она вообще многому меня научила. Я умела считать, шить, плести ковры, готовить и вести долгую беседу. Последнее качество очень нравилось самой старейшине, которая, смеясь, говорила, что ей со мной очень интересно, несмотря на то, что большинство моих знаний были вложены в мою голову ею же. Часто вечерами расставив свечи на полу хижины, мы садились рукодельничать и много разговаривали. Старейшина Ринус рассказывала мне предания нашего народа. А также сказки и истории других людей. Она была очень мудрой женщиной. Часто мы разбирали сказки, обсуждая поступки героев и изучая чужие обычаи. Как-то я спросила, зачем мне это нужно, если у нас в племени сильга все просто и понятно, а Старейшина даже не дослушав вопрос, сильно хлестнула меня по лицу кожаным ремешком. Это был единственный раз, когда она меня ударила, а потом спросила:
- Дитя, ты понимаешь за что?
- Да, - сказала я, - наверное, вы решили, что мне скучно.
- Нет, - она расхохоталась, - я знаю, что тебе со мной не скучно, и вряд ли когда-нибудь будет. Просто я хочу, чтобы ты запомнила, что не бывает ненужных знаний, и, изучая то, что не имеет отношения к нашей повседневной жизни, ты делаешь свой ум более гибким и восприимчивым. Ты должна быть свободной, дитя! У тебя огонь в груди! И я хочу, чтобы твои стремления, желания и чувства не пропали даром, хочу, чтобы ты сама принимала решения!
- А я разве несвободна?
- Конечно, свободна! Такой и оставайся! Настоящее дитя природы, - она ласково привлекала меня к себе и погладила по волосам.
***
То, что мое положение в деревне изменилось, я поняла не сразу. Понадобилась почти неделя. Я продолжала жить как прежде, занималась работой, с женщинами ходила встречать охотников, по традиции неся на плече кувшин с несс-ук-ту, пряным настоем, прекрасной утоляющим жажду в жару. Но хижина оставалось пустой. Даже соседки перестали заходить ко мне. И я поняла, что большинство наших гостей лишь отдавали дань авторитету старейшины Ринус, а не были друзьями нашего дома. У меня, естественно, влияния в племени не было. Я была слишком молода и красива. Как известно, в доме хозяйка женщина, и многие женщины племени боялись привечать меня, дабы не сомневаться в верности своих мужей. Но меня это не беспокоило. Я знала, что все скоро изменится. Ведь у меня был мой Леру…
На десятый день ко мне заглянул жрец Ниигору. Он величественно обошел все три комнаты моей хижины, заглянул в пару горшков на кухне.
- Мяса нет? – осведомился.
- Нет, свою долю я вчера съела. Сегодня у меня овощи и травы.
- Постишься? – его толстые губы раздвинула довольная улыбка. Ниигору бесцеремонно уселся на место старейшины, как бы показывая, кто тут главный. Моя ярость едва не пробилась через почтительность, которую в меня вдалбливали с самого детства. Родители были необразованными, суеверными и наивными. Жизнь со старейшиной Ринус научила меня относиться к некоторым вещам критически. Поэтому поведение жреца мне не понравилось. Я стояла рядом, сохраняя безмятежное выражение лица и пытаясь угадать, что же все-таки ему нужно.
- Подойди ближе, - приказал жрец, я чуть придвинулась. – Наклонись.
Я наклонилась, стараясь не глядеть ему в лицо. От жреца пахло ягодами койш. Наверное, использует их, чтобы лучше исполнять свои обязанности Проводника воли богов. Но злоупотреблять все же не стоит. Мысли проносились в голове одна за другой, и стоять было неудобно. А жрец ухватил мой подбородок двумя пальцами и притянул мое лицо к своему впритык.
- Посмотри мне в глаза. – он поймал мой взгляд и, удерживая меня рукой, стал гипнотизировать. Потом вдруг резко оттолкнул и улыбнулся.
- А теперь налей мне несс-ук-ту и поговорим.
Я с улыбкой отошла к окну, у которого на треножнике стояли горшочки с настоями трав, и стала делать напиток.
- Старейшина Ринус умерла. – сообщил он с довольным видом. – Теперь ты одна.
- Да, но я могу жить одна.
- Конечно-конечно, - сказал жрец, - но ты уже понимаешь, что твое место сейчас гораздо ниже того, что занимала старейшина.
- Да, - спокойно сказала я, - мне до ее мудрости еще жизнь.
- Мудрость тут ни при чем, речь о происхождении. Твои родители были низшими.
Я, удерживая на лице глупую улыбку, подала ему несс-ук-ту, хотя больше всего мне сейчас хотелось швырнуть стакан ему в лицо. Ой, нет, старейшина Ринус, плохой ты мне сделала подарок, воспитав такой свободолюбивой, но мысленно я похвалила себя за выдержку.
- Да, я знаю законы племени. Дочь низших – низшая, пока…
- Пока? – хитро ухмыльнулся жрец.
- Пока не доверит свою судьбу мужчине.
- Ты хочешь изменить свою судьбу?
- Пока не знаю, – ответила я осторожно. Леру – моя судьба, и жрец вроде как должен об этом знать. Значит, разговор касается Леру?!
Оказалось, нет. По мнению жреца, моей судьбой должен был стать он, Ниигору.
- Завтра ты войдешь в мою хижину, и я украшу твое тело цветами, - он раздвинул губы в улыбке, которая, видимо, должна была выражать ласку и страсть. Взгляд его затуманился, как будто я уже у его ног с татуировкой на стопе. Мне стало противно. Жрец во внутренней иерархии племени занимал высокое положение, даже выше некоторых старейшин, и, по мнению женщин племени, был красив. Он был высоким, с правильными чертами лица, чуть долговязым. Впечатление портил лишь уже намечающийся животик, на котором вольготно разместились три нитки бус из аззари. Наверное, для искушенных женщин это не было проблемой, а я была молода, невинна и грезила о счастье первой любви.
- Я войду в хижину Леру после первой луны, - сказала я.
- Зря, - похоже, жрец ничуть не расстроился. – Думаешь этот мальчишка лучше меня как мужчина? У меня было много женщин, спроси у них, осталась ли хоть одна недовольной. Ты красива и женственна. Ты будешь кричать много раз! Подумай над этим! А Леру… Ты скоро сама все поймешь…
Жрец поставил стакан с напитком на пол, рывком поднялся и, вплотную подойдя ко мне, еще раз улыбнулся.
- Подумай хорошо, Ильке! Скоро ты сама ко мне придешь и будешь умолять, чтобы я дозволил тебе мыть мои ноги. Но не переживай, я буду добр! – и он погладил меня с двух сторон руками по волосам и, резко отворив дверь, вышел из хижины.
Глава 2
После ухода Ниигору я сидела как пришибленная. То, что я отказала жрецу – очень плохо. Хорошо лишь то, что этого никто не видел. Чтобы изгладить последние воспоминания о его руках на моих волосах я пошла греть воду, чтобы вымыть голову.
Позже, сидя с гребнем у порога хижины и ловя ногами, которые выставила из тени, последние лучи заходящего солнца, я думала, что же мне делать дальше. Жрец вряд ли меня побеспокоит в ближайшие дни, и до того момента как я войду в хижину Леру мне волноваться не о чем. Он не будет меня принуждать, скорее всего, он ждет, что я начну присматриваться к Леру и сравнивать его с самим жрецом или расспрашивать женщин о Ниигору как о мужчине. Он, видимо, решил, что для меня его предложение было слишком неожиданным, и я настолько привыкла считать себя ничтожеством, что беспокоюсь о равенстве с будущим мужем, а Леру сын простого охотника и недалеко ушел от низших. А тут жрец… Такая честь для меня, и я должна прочувствовать момент. Мои размышления сводились к тому, что время у меня еще было, и жрец будет ждать. Он уверен, что будет у меня первым. По всему выходило, что проблему так или иначе придется решать, а значит, надо рассказать обо всем Леру. Тем более что секретов у меня от него не было. Завтра, когда вернутся охотники, я его увижу.
С утра я встала, убралась в хижине, расчесала волосы, потом заплела их и украсила цветами. Намазалась розовым маслом. Приготовила свежий настой несс-ук-ту. У меня он получался лучше, чем у других женщин, взяла самый красивый кувшин, надела рубашку с вышивкой и пошла встречать моего Леру.
К околице спешили женщины, некоторые тоже принарядились. Этих охотников ждали особенно, потому что они ходили на дальнюю охоту, а не просто силки проверять вокруг деревни. Ждать пришлось довольно долго, я даже отошла один раз к колодцу попить, жара стояла неимоверная. Наконец они вышли из леса. Довольно большая группа мужчин. Волоком тащили большие мешки, в которых угадывались крупные туши. Охота удалась!
Охотники вошли в деревню и оттащили туши в коптильню, где ими тут же занялись старухи. А я подбежала к Леру. Он радостно улыбнулся, когда увидел меня, наклонился и легко поцеловал в губы. Я протянула ему кувшин. Он отпил глоток.
- Мой любимый несс-ук-ту. Как же мне тебя не хватало! - сказал он, лукаво поглядывая на меня. – Пойдешь на океан вечером?
- Да, заходи до заката, я буду ждать.
Леру отдал мне кувшин и отправился с другими охотниками к старейшинам.
Солнце еще не село, когда он меня позвал.
- Ильке, я здесь, выходи.
Леру - не жрец, в хижину не зашел. Я взяла тонкую ткань, на случай если будем купаться, вышла из хижины, притворила дверь и упала в объятия любимого.
На берегу океана было прохладно, после дневной жары так просто рай! Мы с Леру долго плавали наперегонки, потом ныряли. Он был счастлив. Охота удалась, океан рядом, я с ним. Из воды он меня вынес на руках и положил на песок. Потом нежно поцеловал раз, другой, потом прижался всем телом и закрыл глаза, а потом резко отстранился. Видимо, старался держать себя в руках. Мы некоторое время полежали молча, глядя как волны ласково щекочут пальцы ног, а потом я ему все-таки сказала.
- Ко мне приходил Ниигору.
- Он жрец, – пожал Леру плечами. – Он присматривает, как ты живешь без попечения старейшины. Я ему даже благодарен. Меня нет, а ты совсем одна…
- Погоди радоваться, он не просто так приходил.
- М-м-м? А зачем? – спросил Леру расслабленно.
- Просил меня войти в его хижину.
- А ты что ему ответила? – лицо любимого стало странным.
- Я сказала, что собираюсь стать твоей. Но он не поверил, и я думаю, что не сегодня-завтра он ждет другого ответа.
- Боги! – сказал Леру, - зачем я так долго тянул? Понимаешь, Ильке, я хотел стать полноправным охотником, чтобы быть в племени более уважаемым. Ты воспитанница старейшины, а я один из многих... Теперь у меня есть свое место среди бывалых, и тут такие новости!
- А еще он мне сказал, что я низшая по праву рождения, поэтому твое место для меня все равно недостижимо, - рассмеялась я. – И это я теперь должна теперь умолять тебя обратить на меня внимание.
- Я обращу, ты только попроси, я все для тебя сделаю, ты же знаешь, ты для меня единственная!
- Знаю, Леру, но нам надо что-то решать!
- В его хижину ты не войдешь, я обещаю!
- Да, но это значит, что мне надо как можно быстрее войти в твою.
- Через три дня новолуние, а завтра я вознесу молитвы богам и не буду есть до вечера. Я думаю, что уже к новолунию ты будешь моей.
- Я тогда тоже не буду есть до вечера. Но я думаю, что Ниигору надо сказать о наших планах уже в день обряда.
- Нет, я думаю, что надо все сделать по правилам, в конце концов, что он нам может сделать? Да и потом никто о его намерениях не знает, а я всем расскажу, что у нас через день обряд. Все будет хорошо, любимая, - и Леру меня опять поцеловал, нежно и трепетно.
- Иди ко мне, - он взял меня на руки и понес в деревню, а я доверчиво прижималась к нему опустошенная и счастливая.
На следующий день Леру с утра пошел с дарами к жрецу, а я пошла на могилу Ринус со свежими цветами и горшочком еды. У меня своя богиня, которой я тоже хотела принести жертву. Хотя было жарко, я шла легко, потому что мысли витали в будущем, а тело сгорало в предвкушении чуда любви. На поле мертвых было тихо и знойно. Я села у шалаша и стала говорить с Ринус.
- Как я по тебе скучаю, как жалею о том, что ты не увидишь мое счастье. Ты всегда будешь в мыслях моих. Пусть твой путь на землях мертвых будет легким, не волнуйся за меня. У меня есть Леру. Ты же его знаешь, - я улыбнулась, представив лицо любимого с непослушными вихрами черных волос, - он добр и заботлив. Я буду ему хорошей женой и когда-нибудь я стану такой же мудрой и достойной старейшиной как ты.
После монолога я долго плакала, понимая, что плачу в последний раз, потому что впереди меня ждало счастье. Ринус была бы за меня рада. Потом я собрала увядшие цветы с шалаша и украсила его новыми. Поставила перед входом свой горшочек и положила небольшой кожаный мешочек с жемчужинами, которые иногда попадались мне в ракушках на берегу океана. Это было мое единственное богатство. Но для Ринус мне было ничего не жалко. Ей на путях мертвых труднее, а я и так справлюсь. Ушла я, ни разу не оглянувшись. На душе было легко. Ринус меня одобрила.
Возвращаясь, у околицы я увидела жреца, он улыбнулся и поманил меня пальцем, потом развернулся и пошел к Дому обрядов. Я пошла за ним, не зная, чего ждать.
Я вошла в полумрак хижины. Жрец уже сидел на циновке, скрестив ноги, жестом показал мне сесть напротив. Я села.
- Ты ничего не поняла, да? – спросил он меня. – От судьбы не уйдешь, Ильке!
- Леру был у тебя?
- Конечно, и ушел за жертвой богам, я наказал ему поймать большую рыбу. Богам она, конечно, не нужна, - тут он засмеялся, а мне стало как-то неуютно, - но так он хоть не будет нам мешать.
- В чем мешать?
- Пока просто поговорим, - Ниигору изучающее посмотрел на меня, - самое интересное оставим на потом.
