Признаться, очень боялась увидеть своих погибших родителей и в тоже время хотела этого. Из-за последовавшей за аварией амнезии, в моей памяти они остались лишь красивыми молодыми лицами на фотографиях. А вот сейчас, когда я зависла между мирами, мне как никогда необходим надёжный якорь, чтобы банально не сойти с ума. Таким якорем могли стать воспоминания о моём детстве рядом с ними, об их любви ко мне. В том, что я была желанным ребёнком, тётя никогда не позволяла усомниться, рассказывая какой счастливой и дружной была наша семья до трагедии, унёсшей жизни мамы и папы.
Закрыла глаза и погрузилась в себя, пытаясь уловить хотя бы отголоски эмоций, чувств, ассоциаций - хоть что-нибудь! Минута. Две. Три. Время будто остановилось, и вдруг глубоко внутри что-то шевельнулось, отозвалось тягучей щемящей нежностью. Нет, я не вспомнила мамино лицо, только смутный образ, тихий ласковый голос, задорный серебристый смех, лёгкое щекочущее прикосновение её волос к моей щеке и невероятное, абсолютное чувство защищённости и любви. И тут я спиной ощутила чьё-то присутствие.
Обернулась с робкой надеждой и разочарованно выдохнула, узнав в появившейся женщине даму с портрета из дома Лесты - её мать Аделу. После того, как парнишка исчез, серый туман растаял, так что я видела её вполне отчётливо и обознаться не могла. Красивая, миниатюрная голубоглазая блондинка несмело шагнула мне навстречу.
- Леста, доченька, ты вернулась! - сказала она дрогнувшим голосом, а в голубых глазах отразилась такая сумасшедшая смесь отчаяния, радости и надежды, что мне стало неловко.
Обманывать эту женщину, пусть и давно умершую, совсем не хотелось. Пришлось признаться. Она-то карателям точно ничего не расскажет.
- Извините, жаль вас разочаровывать, но я не ваша дочь. Не Леста. Так получилось, что в её теле оказалась моя душа. Я не знаю почему.
Объясняться с призраком было очень странно, но женщина выглядела вполне реальной и на неупокоенную душу совсем не походила. Они ведь бестелесные и полупрозрачные, а её практически не отличить от обычного человека. И прикосновение, когда она стремительно приблизилась и мягко дотронулась до моей щеки, было вполне осязаемым, хоть и ощущалось, словно через толстый слой ваты.
- Прости, это моя вина, - с болью в голосе выдохнула она и вдруг порывисто меня обняла, крепко прижала к себе и горячо зашептала: - Я хотела тебя защитить, но случилась беда, и всё пошло не так! А теперь ты, наконец, вернулась, хвала Единому!
Я замерла, пригвождённая к месту, обрушившейся на меня лавиной любви, раскаяния, нежности и… шоком узнавания. В памяти, словно быстро меняющиеся узоры калейдоскопа, хаотично замелькали тусклые, постепенно набирающие цвета воспоминания. Вот она обнимает и укачивает меня, маленькую, на руках. Вот со смехом выпускает из ладоней яркие разноцветные шарики, а я, едва научившаяся ходить, смешно ковыляю, пытаясь их поймать, и пищу от восторга. Вот, прикладывая ладонь к пылающему лбу, смотрит с тревогой и обожанием. И ещё бесконечное множество моментов из забытого детства посыпались на меня разрозненными кусочками пазлов, складываясь в невероятную, невозможную картину.
- Мама?! - это слово сдавило горло, перекрыв его вязким комом и сделав голос хриплым и дрожащим. - Но как, почему?! Ведь мой дом не здесь!
- Я пыталась вас спасти, отправив в безопасное место, - сбивчиво шептала она, уткнувшись мне в шею и не переставая гладить по волосам. - Тебя и другого ребёнка. Не успела завершить ритуал, переместилась только душа, а завеса была открыта… Но ты смогла вернуться. Я так горжусь тобой, родная!
В её почти невесомых объятиях было так тепло и уютно, что не хотелось их покидать даже на мгновение. Но полностью насладиться моментом не давали атакующие вопросы и бьющаяся в истерике логика, которая даже в совершенно нереальной ситуации требовала правдоподобных объяснений.
- Что произошло в ночь, когда ты погибла? Почему я ничего не помню?!
Адела отстранилась и посмотрела на меня с нескрываемым страхом.
- Вот и хорошо! Не пытайся вспомнить! - горячо воскликнула она. - Никогда не пытайся! Обещай мне! Это слишком опасно!
В следующую секунду она вдруг резко побелела и стала прозрачной, утратив плотность, а я едва устояла на ногах, почувствовав сильную слабость.
- Что происходит?!
- Ты теряешь силы, милая, и не можешь меня больше удерживать. Нам пора прощаться.
- Нет! Не надо! Не уходи! - я только только обрела мать и не хотела с ней снова расставаться.
Но Адела бледнела и таяла у меня на глазах, а её улыбка и взгляд продолжали излучать безграничную любовь и нежность. Как же давно на меня так никто не смотрел! В этом моменте хотелось остаться навсегда.
- Мы ещё встретимся, когда ты станешь сильнее! Остерегайся моего отца! - успела сказать она, прежде чем исчезла совсем.
А я, обессилившая, ещё долго сидела на песке, пытаясь осмыслить всё, что только что увидела и услышала. Картина вырисовывалась, мягко говоря, безумная. Допустим, я и девочка с Земли, в самом деле, когда-то поменялись местами, но как же разница в возрасте, ведь Лена старше Лесты?
Хотя время в Алнодоре течёт иначе - месяцы и, соответственно, годы здесь длиннее земных, так что тут всё сходится. Укладывалось в эту безумную версию и то, что, когда я очнулась после аварии, совсем ничего не помнила. Мне тогда фактически заново пришлось учиться жить, благо базовые навыки тело и память сохранили, но целый год школы пришлось пропустить. Да и запах иргаля в моих детских кошмарах, наконец, получил логическое объяснение.
Так неужели я на самом деле Леста?! Эта мысль продолжала казаться очень странной, но отторжения уже не вызывала, а на смену панике пришло спокойствие.
Я больше не боялась остаться здесь навсегда. Чувствовала, что могу вернуться обратно в лазарет в любой момент, вот только не понимала, хочу ли этого? Поднялась, всё ещё ощущая упадок сил, и медленно подошла к двери, за которой однажды увидела тётю Зину. Глухо - пелена густая, стена плотная. Назад дороги нет, а в Ранссар как-то не тянет. Я неохотно побрела обратно и в задумчивости остановилась у «своей» двери. Стоит ли возвращаться туда, где никто не ждёт?
Жёлтый дым вдруг взметнулся, заклубился и стал прозрачным, показав ворота перед школой и человека что-то взволнованно пытавшегося втолковать охране. Слов я не слышала, но сердце болезненно сжалось, и мне стало стыдно. Урнан! Он всё-таки приехал за мной. Как я могла о нём забыть? Получается, у меня здесь есть родной отец! Настоящий, живой, любящий! Он уже потерял жену. Что с ним станет, если умрёт единственная дочь? Я просто не могу его бросить!
Да и мама (это слово даже мысленно далось с трудом) говорила, что мы ещё встретимся, когда стану сильнее. Значит, нужно осваивать проявившиеся способности. Возможно, тогда я научусь открывать все эти двери и смогу навещать тётю хотя бы во сне, а пока пора возвращаться в мир Алнодора. Да, он мне по-прежнему не нравится, но это мой мир, моё место, моя жизнь и в ней давно пора навести хоть какой-то порядок!
Едва успела об этом подумать, как жёлтая завеса исчезла, и меня словно соринку пылесосом затянуло внутрь.
Сначала я услышала голоса. Они сливались, звучали нарастающим фоновым гулом, и лишь через некоторое время удалось вычленить из него отдельные фразы, правда, не понимая, кому они принадлежат.
- Время почти вышло… если она не вернётся сейчас…
- Нет! Не прикасайся, пока она в трансе. Опасно… провалишься в междумирье…
- Гледа, сделай что-нибудь!
- Я не могу, Найрис! Почему ты не предупредила, что у тебя тут необученный проводник?!
- Я не знала!
Проводник? Это они обо мне? Значит, все эти двери… Я открыла глаза и поняла, что всё так же полулежу на той самой кушетке, только раненого подростка на ней больше нет. Попыталась поднять голову и осмотреться. От резкого движения потемнело в глазах, и мне не сразу удалось сфокусировать взгляд на людях, собравшихся в палате. Помимо дэйры Найрис, Блордрака и Камилии здесь было несколько незнакомых людей. Они стояли рядом, окружив меня плотным кольцом, и в то же время держались на некотором расстоянии.
Голоса мгновенно смолкли. Все взгляды устремились на меня со смесью страха и надежды. И только высокая рыжеволосая дама в длинном сиреневом платье смотрела с жадным исследовательским интересом, как энтомолог-энтузиаст на редчайший вид бабочки.
- Леста, хвала Единому! - с видимым облегчением всплеснула руками бледная заведующая, стремительно подходя ближе. - Как ты себя чувствуешь?!
- Нормально, - слова давались с большим трудом. Слабость навалилась тяжёлой бетонной плитой. Я не могла ей сопротивляться, и устало опустилась на кушетку. - Только сил совсем нет.
- Магическое истощение, - приблизившись, констатировала рыжая женщина. - Не удивительно после такого рывка - и мальчишку вытащила, и сама вернуться смогла. Сильная девочка, старик Дорган лопнет от досады!
В её голосе прозвучало неприкрытое злорадство. Уставшая, я соображала медленно и не поняла, что имелось в виду, только краем глаза увидела как, обиженно поджав губы, из палаты выскочила раскрасневшаяся Камилия.
- Что с мальчиком? - Это сейчас было важнее, на остальное не осталось сил.
- Идёт на поправку. Ты помогла ему, помнишь как? - спросила рыжая незнакомка. Наверное, та самая знакомая заведующей из королевской академии.
- Там был остров… и двери… много дверей… - глаза слипались, мысли двигались вяло, тяжело и начинали путаться.
- Остров, значит? Интересно. Каждый проводник видит междумирье по-своему…
Голоса звучали глуше, глаза слипались, я пыталась ухватиться за какую-то важную мысль, но она ускользала. С большим трудом мне удалось вспомнить главное и выдавить:
- Отец. Я хочу увидеть своего отца!
В следующую секунду сознание затуманилось окончательно. Уже засыпая, я услышала довольный голос незнакомки:
- Нужно переложить её в постель. Теперь это не опасно. Просто истощение. Ох, как же я хочу увидеть лицо Доргана, когда он поймёт, какую ошибку совершил!
Я проснулась от прикосновения. Кто-то гладил мою ладонь. Так ласково это мог делать только один человек. Губы невольно расплылись в улыбке, ещё до того, как я открыла глаза.
Конечно, это был Урнан. Сидел на краешке кровати, держал за руку и смотрел с такой тревогой и тоской, что стало неловко за тот миг слабости, когда я не хотела сюда возвращаться.
- Папа! - Я попыталась сесть, чтобы стать к нему ближе, но слабость - последствие магического истощения, всё ещё давала о себе знать, и тело начало неуклюже заваливаться назад.
Урнан подхватил меня и порывисто прижал к себе, уткнувшись лицом в волосы и повторяя моё имя. В его объятиях было тепло и надёжно. Впервые с момента пробуждения на Алнодоре я почувствовала, что вернулась домой. К горлу подкатил ком, на глаза навернулись слёзы, однако на душе было легко и светло от осознания, что вынужденное одиночество закончилось. Теперь у меня здесь есть родной человек. Осознавать себя Лестой всё ещё было странно и некомфортно, но я начинала привыкать к этой мысли.
- Спасибо, что приехал, - я отстранилась, почувствовав головокружение.
Отец, поцеловав в лоб, бережно опустил меня на подушку и со вздохом сказал:
- Прости, что не смог сразу. Пришлось отплыть по срочным делам, сообщение получил только когда вернулся. Сразу примчался, а тут столько всего произошло, и ты… больше суток была без сознания. - Его голос дрогнул, глаза снова наполнились тревогой. - И выглядишь плохо - бледная, лицо осунулось.
- Ничего, мне гораздо лучше. А ты… уже знаешь?
Урнан улыбнулся удивлённо и радостно.
- Что ты проводник? Да. Это очень неожиданно, но целительница всё объяснила. И ты уже даже успела кого-то спасти! Я горжусь тобой, родная, вот только забрать домой теперь не смогу, - закончил он, помрачнев.
- Я не собиралась домой, просто хотела перевестись в школу попроще. Здесь слишком много…снобов. Мы ведь сможем такую найти?
Отец погладил меня по щеке и снова грустно вздохнул, что не предвещало положительного ответа.
- К сожалению, в школах попроще подобному не обучают. Проводников готовят только в королевской академии и в местной. Боюсь, тебе придётся выбрать одну из них.
Вот так новости! Я, конечно, хотела изменить свою жизнь, но такого крутого поворота не ожидала. Сомневаюсь, что в любой из этих академий меня примут мягче, чем в школе, а менять один серпентарий на другой без веских причин как-то не хотелось.
- Эм… а вариантов с домашним обучением совсем нет?
- Увы, - отец виновато развёл руками. - До тех пор, пока не научишься контролировать способности, домой тебя не отпустят, к сожалению. Это опасно - ты можешь однажды навсегда остаться в междумирье или случайно туда кого-нибудь увести.
Последний аргумент показался самым убедительным, настала моя очередь вздыхать.
- Значит, от снобов избавиться не удастся. И что же мне выбрать? В королевской академии простолюдинов, если я правильно понимаю, нет вообще? - Само название этого как-то не предполагало.
- Практически нет, - не стал отпираться отец. - При прежнем короле у простых людей был шанс добиться чего-то своим талантом, сейчас же предпочтение отдаётся только высокородным. Но проводников в академию берут охотно - это ценный дар.
То есть там не просто серпентарий, а с отборными королевскими кобрами. Представляю, как «тепло» они меня встретят!
- Тогда я, пожалуй, останусь здесь.
Тут у меня хоть какие-то знакомые имеются. Та же дэйра Найрис если что, поможет и поддержит, а там придётся начинать всё с нуля в абсолютно враждебной среде.
Отец нахмурился и устало потёр переносицу.
- Но в местной академии твоим деканом будет эйр Дорган.
Упс, как же я о нём забыла! В памяти всплыл суровый вид седовласого родственника, его брезгливый взгляд, презрительно брошенное мне в след: «Дурная кровь» и предостережение Аделы. Пренеприятнейший тип, но что плохого он может мне сделать?
- Я видела маму, когда была в трансе. Она сказала, его нужно остерегаться, - призналась, не зная, что и думать. О перемене душ решила пока умолчать - хватит с Урнана потрясений, да я и сама до конца ещё всё не осознала.
Отец, похоже, ничуть не удивился, только встревожился ещё больше.
- Вот видишь, значит, Доргана тебе нужно избегать, - уверенно резюмировал он.
- Почему? Как он может мне навредить в академии?
- Не знаю, но твоя мама всегда его опасалась. Сам я видел его лишь однажды - на ритуальной проверке в день твоего семилетия. Очень неприятный человек.
- Проверке чего?
- Магических способностей. Если у ребёнка до семи лет не проявился дар, проводят специальный ритуал, чтобы его выявить.
- Так он пришёл убедиться, что я зикфа, а после этого отрёкся?
Потребительское отношение Доргана к родственникам вызывало стойкую неприязнь. Смогу ли я учиться под его руководством? Хватит ли терпения не перечить и не язвить своему деду и декану? Не уверена.
- Думаешь, он попытается мне навредить? - уточнила недоверчиво. До сих пор ведь не трогал, только «дурной кровью» обзывал.
- Навредить? Нет, это не в его интересах, - продолжая хмуриться, возразил Урнан. - Я боюсь, что он попытается вернуть тебя в род. Даром проводника не разбрасываются, а Дорган из тех, кто свою выгоду ни в чём не упустит.
Закрыла глаза и погрузилась в себя, пытаясь уловить хотя бы отголоски эмоций, чувств, ассоциаций - хоть что-нибудь! Минута. Две. Три. Время будто остановилось, и вдруг глубоко внутри что-то шевельнулось, отозвалось тягучей щемящей нежностью. Нет, я не вспомнила мамино лицо, только смутный образ, тихий ласковый голос, задорный серебристый смех, лёгкое щекочущее прикосновение её волос к моей щеке и невероятное, абсолютное чувство защищённости и любви. И тут я спиной ощутила чьё-то присутствие.
Обернулась с робкой надеждой и разочарованно выдохнула, узнав в появившейся женщине даму с портрета из дома Лесты - её мать Аделу. После того, как парнишка исчез, серый туман растаял, так что я видела её вполне отчётливо и обознаться не могла. Красивая, миниатюрная голубоглазая блондинка несмело шагнула мне навстречу.
- Леста, доченька, ты вернулась! - сказала она дрогнувшим голосом, а в голубых глазах отразилась такая сумасшедшая смесь отчаяния, радости и надежды, что мне стало неловко.
Обманывать эту женщину, пусть и давно умершую, совсем не хотелось. Пришлось признаться. Она-то карателям точно ничего не расскажет.
- Извините, жаль вас разочаровывать, но я не ваша дочь. Не Леста. Так получилось, что в её теле оказалась моя душа. Я не знаю почему.
Объясняться с призраком было очень странно, но женщина выглядела вполне реальной и на неупокоенную душу совсем не походила. Они ведь бестелесные и полупрозрачные, а её практически не отличить от обычного человека. И прикосновение, когда она стремительно приблизилась и мягко дотронулась до моей щеки, было вполне осязаемым, хоть и ощущалось, словно через толстый слой ваты.
- Прости, это моя вина, - с болью в голосе выдохнула она и вдруг порывисто меня обняла, крепко прижала к себе и горячо зашептала: - Я хотела тебя защитить, но случилась беда, и всё пошло не так! А теперь ты, наконец, вернулась, хвала Единому!
Я замерла, пригвождённая к месту, обрушившейся на меня лавиной любви, раскаяния, нежности и… шоком узнавания. В памяти, словно быстро меняющиеся узоры калейдоскопа, хаотично замелькали тусклые, постепенно набирающие цвета воспоминания. Вот она обнимает и укачивает меня, маленькую, на руках. Вот со смехом выпускает из ладоней яркие разноцветные шарики, а я, едва научившаяся ходить, смешно ковыляю, пытаясь их поймать, и пищу от восторга. Вот, прикладывая ладонь к пылающему лбу, смотрит с тревогой и обожанием. И ещё бесконечное множество моментов из забытого детства посыпались на меня разрозненными кусочками пазлов, складываясь в невероятную, невозможную картину.
- Мама?! - это слово сдавило горло, перекрыв его вязким комом и сделав голос хриплым и дрожащим. - Но как, почему?! Ведь мой дом не здесь!
- Я пыталась вас спасти, отправив в безопасное место, - сбивчиво шептала она, уткнувшись мне в шею и не переставая гладить по волосам. - Тебя и другого ребёнка. Не успела завершить ритуал, переместилась только душа, а завеса была открыта… Но ты смогла вернуться. Я так горжусь тобой, родная!
В её почти невесомых объятиях было так тепло и уютно, что не хотелось их покидать даже на мгновение. Но полностью насладиться моментом не давали атакующие вопросы и бьющаяся в истерике логика, которая даже в совершенно нереальной ситуации требовала правдоподобных объяснений.
- Что произошло в ночь, когда ты погибла? Почему я ничего не помню?!
Адела отстранилась и посмотрела на меня с нескрываемым страхом.
- Вот и хорошо! Не пытайся вспомнить! - горячо воскликнула она. - Никогда не пытайся! Обещай мне! Это слишком опасно!
В следующую секунду она вдруг резко побелела и стала прозрачной, утратив плотность, а я едва устояла на ногах, почувствовав сильную слабость.
- Что происходит?!
- Ты теряешь силы, милая, и не можешь меня больше удерживать. Нам пора прощаться.
- Нет! Не надо! Не уходи! - я только только обрела мать и не хотела с ней снова расставаться.
Но Адела бледнела и таяла у меня на глазах, а её улыбка и взгляд продолжали излучать безграничную любовь и нежность. Как же давно на меня так никто не смотрел! В этом моменте хотелось остаться навсегда.
- Мы ещё встретимся, когда ты станешь сильнее! Остерегайся моего отца! - успела сказать она, прежде чем исчезла совсем.
А я, обессилившая, ещё долго сидела на песке, пытаясь осмыслить всё, что только что увидела и услышала. Картина вырисовывалась, мягко говоря, безумная. Допустим, я и девочка с Земли, в самом деле, когда-то поменялись местами, но как же разница в возрасте, ведь Лена старше Лесты?
Хотя время в Алнодоре течёт иначе - месяцы и, соответственно, годы здесь длиннее земных, так что тут всё сходится. Укладывалось в эту безумную версию и то, что, когда я очнулась после аварии, совсем ничего не помнила. Мне тогда фактически заново пришлось учиться жить, благо базовые навыки тело и память сохранили, но целый год школы пришлось пропустить. Да и запах иргаля в моих детских кошмарах, наконец, получил логическое объяснение.
Так неужели я на самом деле Леста?! Эта мысль продолжала казаться очень странной, но отторжения уже не вызывала, а на смену панике пришло спокойствие.
Я больше не боялась остаться здесь навсегда. Чувствовала, что могу вернуться обратно в лазарет в любой момент, вот только не понимала, хочу ли этого? Поднялась, всё ещё ощущая упадок сил, и медленно подошла к двери, за которой однажды увидела тётю Зину. Глухо - пелена густая, стена плотная. Назад дороги нет, а в Ранссар как-то не тянет. Я неохотно побрела обратно и в задумчивости остановилась у «своей» двери. Стоит ли возвращаться туда, где никто не ждёт?
Жёлтый дым вдруг взметнулся, заклубился и стал прозрачным, показав ворота перед школой и человека что-то взволнованно пытавшегося втолковать охране. Слов я не слышала, но сердце болезненно сжалось, и мне стало стыдно. Урнан! Он всё-таки приехал за мной. Как я могла о нём забыть? Получается, у меня здесь есть родной отец! Настоящий, живой, любящий! Он уже потерял жену. Что с ним станет, если умрёт единственная дочь? Я просто не могу его бросить!
Да и мама (это слово даже мысленно далось с трудом) говорила, что мы ещё встретимся, когда стану сильнее. Значит, нужно осваивать проявившиеся способности. Возможно, тогда я научусь открывать все эти двери и смогу навещать тётю хотя бы во сне, а пока пора возвращаться в мир Алнодора. Да, он мне по-прежнему не нравится, но это мой мир, моё место, моя жизнь и в ней давно пора навести хоть какой-то порядок!
***
Едва успела об этом подумать, как жёлтая завеса исчезла, и меня словно соринку пылесосом затянуло внутрь.
Сначала я услышала голоса. Они сливались, звучали нарастающим фоновым гулом, и лишь через некоторое время удалось вычленить из него отдельные фразы, правда, не понимая, кому они принадлежат.
- Время почти вышло… если она не вернётся сейчас…
- Нет! Не прикасайся, пока она в трансе. Опасно… провалишься в междумирье…
- Гледа, сделай что-нибудь!
- Я не могу, Найрис! Почему ты не предупредила, что у тебя тут необученный проводник?!
- Я не знала!
Проводник? Это они обо мне? Значит, все эти двери… Я открыла глаза и поняла, что всё так же полулежу на той самой кушетке, только раненого подростка на ней больше нет. Попыталась поднять голову и осмотреться. От резкого движения потемнело в глазах, и мне не сразу удалось сфокусировать взгляд на людях, собравшихся в палате. Помимо дэйры Найрис, Блордрака и Камилии здесь было несколько незнакомых людей. Они стояли рядом, окружив меня плотным кольцом, и в то же время держались на некотором расстоянии.
Голоса мгновенно смолкли. Все взгляды устремились на меня со смесью страха и надежды. И только высокая рыжеволосая дама в длинном сиреневом платье смотрела с жадным исследовательским интересом, как энтомолог-энтузиаст на редчайший вид бабочки.
- Леста, хвала Единому! - с видимым облегчением всплеснула руками бледная заведующая, стремительно подходя ближе. - Как ты себя чувствуешь?!
- Нормально, - слова давались с большим трудом. Слабость навалилась тяжёлой бетонной плитой. Я не могла ей сопротивляться, и устало опустилась на кушетку. - Только сил совсем нет.
- Магическое истощение, - приблизившись, констатировала рыжая женщина. - Не удивительно после такого рывка - и мальчишку вытащила, и сама вернуться смогла. Сильная девочка, старик Дорган лопнет от досады!
В её голосе прозвучало неприкрытое злорадство. Уставшая, я соображала медленно и не поняла, что имелось в виду, только краем глаза увидела как, обиженно поджав губы, из палаты выскочила раскрасневшаяся Камилия.
- Что с мальчиком? - Это сейчас было важнее, на остальное не осталось сил.
- Идёт на поправку. Ты помогла ему, помнишь как? - спросила рыжая незнакомка. Наверное, та самая знакомая заведующей из королевской академии.
- Там был остров… и двери… много дверей… - глаза слипались, мысли двигались вяло, тяжело и начинали путаться.
- Остров, значит? Интересно. Каждый проводник видит междумирье по-своему…
Голоса звучали глуше, глаза слипались, я пыталась ухватиться за какую-то важную мысль, но она ускользала. С большим трудом мне удалось вспомнить главное и выдавить:
- Отец. Я хочу увидеть своего отца!
В следующую секунду сознание затуманилось окончательно. Уже засыпая, я услышала довольный голос незнакомки:
- Нужно переложить её в постель. Теперь это не опасно. Просто истощение. Ох, как же я хочу увидеть лицо Доргана, когда он поймёт, какую ошибку совершил!
Глава 20
Я проснулась от прикосновения. Кто-то гладил мою ладонь. Так ласково это мог делать только один человек. Губы невольно расплылись в улыбке, ещё до того, как я открыла глаза.
Конечно, это был Урнан. Сидел на краешке кровати, держал за руку и смотрел с такой тревогой и тоской, что стало неловко за тот миг слабости, когда я не хотела сюда возвращаться.
- Папа! - Я попыталась сесть, чтобы стать к нему ближе, но слабость - последствие магического истощения, всё ещё давала о себе знать, и тело начало неуклюже заваливаться назад.
Урнан подхватил меня и порывисто прижал к себе, уткнувшись лицом в волосы и повторяя моё имя. В его объятиях было тепло и надёжно. Впервые с момента пробуждения на Алнодоре я почувствовала, что вернулась домой. К горлу подкатил ком, на глаза навернулись слёзы, однако на душе было легко и светло от осознания, что вынужденное одиночество закончилось. Теперь у меня здесь есть родной человек. Осознавать себя Лестой всё ещё было странно и некомфортно, но я начинала привыкать к этой мысли.
- Спасибо, что приехал, - я отстранилась, почувствовав головокружение.
Отец, поцеловав в лоб, бережно опустил меня на подушку и со вздохом сказал:
- Прости, что не смог сразу. Пришлось отплыть по срочным делам, сообщение получил только когда вернулся. Сразу примчался, а тут столько всего произошло, и ты… больше суток была без сознания. - Его голос дрогнул, глаза снова наполнились тревогой. - И выглядишь плохо - бледная, лицо осунулось.
- Ничего, мне гораздо лучше. А ты… уже знаешь?
Урнан улыбнулся удивлённо и радостно.
- Что ты проводник? Да. Это очень неожиданно, но целительница всё объяснила. И ты уже даже успела кого-то спасти! Я горжусь тобой, родная, вот только забрать домой теперь не смогу, - закончил он, помрачнев.
- Я не собиралась домой, просто хотела перевестись в школу попроще. Здесь слишком много…снобов. Мы ведь сможем такую найти?
Отец погладил меня по щеке и снова грустно вздохнул, что не предвещало положительного ответа.
- К сожалению, в школах попроще подобному не обучают. Проводников готовят только в королевской академии и в местной. Боюсь, тебе придётся выбрать одну из них.
Вот так новости! Я, конечно, хотела изменить свою жизнь, но такого крутого поворота не ожидала. Сомневаюсь, что в любой из этих академий меня примут мягче, чем в школе, а менять один серпентарий на другой без веских причин как-то не хотелось.
- Эм… а вариантов с домашним обучением совсем нет?
- Увы, - отец виновато развёл руками. - До тех пор, пока не научишься контролировать способности, домой тебя не отпустят, к сожалению. Это опасно - ты можешь однажды навсегда остаться в междумирье или случайно туда кого-нибудь увести.
Последний аргумент показался самым убедительным, настала моя очередь вздыхать.
- Значит, от снобов избавиться не удастся. И что же мне выбрать? В королевской академии простолюдинов, если я правильно понимаю, нет вообще? - Само название этого как-то не предполагало.
- Практически нет, - не стал отпираться отец. - При прежнем короле у простых людей был шанс добиться чего-то своим талантом, сейчас же предпочтение отдаётся только высокородным. Но проводников в академию берут охотно - это ценный дар.
То есть там не просто серпентарий, а с отборными королевскими кобрами. Представляю, как «тепло» они меня встретят!
- Тогда я, пожалуй, останусь здесь.
Тут у меня хоть какие-то знакомые имеются. Та же дэйра Найрис если что, поможет и поддержит, а там придётся начинать всё с нуля в абсолютно враждебной среде.
Отец нахмурился и устало потёр переносицу.
- Но в местной академии твоим деканом будет эйр Дорган.
Упс, как же я о нём забыла! В памяти всплыл суровый вид седовласого родственника, его брезгливый взгляд, презрительно брошенное мне в след: «Дурная кровь» и предостережение Аделы. Пренеприятнейший тип, но что плохого он может мне сделать?
- Я видела маму, когда была в трансе. Она сказала, его нужно остерегаться, - призналась, не зная, что и думать. О перемене душ решила пока умолчать - хватит с Урнана потрясений, да я и сама до конца ещё всё не осознала.
Отец, похоже, ничуть не удивился, только встревожился ещё больше.
- Вот видишь, значит, Доргана тебе нужно избегать, - уверенно резюмировал он.
- Почему? Как он может мне навредить в академии?
- Не знаю, но твоя мама всегда его опасалась. Сам я видел его лишь однажды - на ритуальной проверке в день твоего семилетия. Очень неприятный человек.
- Проверке чего?
- Магических способностей. Если у ребёнка до семи лет не проявился дар, проводят специальный ритуал, чтобы его выявить.
- Так он пришёл убедиться, что я зикфа, а после этого отрёкся?
Потребительское отношение Доргана к родственникам вызывало стойкую неприязнь. Смогу ли я учиться под его руководством? Хватит ли терпения не перечить и не язвить своему деду и декану? Не уверена.
- Думаешь, он попытается мне навредить? - уточнила недоверчиво. До сих пор ведь не трогал, только «дурной кровью» обзывал.
- Навредить? Нет, это не в его интересах, - продолжая хмуриться, возразил Урнан. - Я боюсь, что он попытается вернуть тебя в род. Даром проводника не разбрасываются, а Дорган из тех, кто свою выгоду ни в чём не упустит.
