Я начал разговор по душам, мол чего ты фигней страдаешь, пишешь книжки с розовыми соплями, а потом психуешь из-за гадких комментов, оно тебе надо, ты уже не малолетка, тебе скоро тридцатник, тебе надо мужика нормального и родить.
Янка давай объяснять, что книжки – это ее отдушина и мир суров, а хочется сказки, что там, в писанине ее воплощаются все мечты. Но мне понравилась, как она сказала, будто понимает разницу. Что принцев в жизни не встретишь вот так запросто, никто тебе под ноги не бросит шкуру леопарда, замок и бриллианты за просто так. В реале нужно пахать, чтобы чего-то добиться или есть везение, но в это Янка уже не верит.
На личной жизни своей она типо поставила крест и решила уйти в творчество, потому что все великие люди были одиноки и несчастны, зато писали они хорошо, и к ним пришла слава. Под конец их несчастной жизни или уже потом, когда они этой славой они уже перед боженькой хвастались.
Я даже разволновался, спросил ее прямо, ты чего хочешь, вот так дописаться до чертиков и всю жизнь быть одна? Янка заморгала, закривила губы, будто хотела заплакать. Вот-вот! Я так и знал, что книжки – это только прикрытие, а любой бабе надо семью и дом и еще родить.
Говорю этой «пейсательнице», поехали ко мне, просто так, посидим, посмотрим кино, я за неделю много накачал на «терабайтник» и даже «лырки» есть. Яна замотала головой и говорит, что так нехорошо и мы мало знакомы. Пипец! Я даже взмок. Объясняю своему «цыпленку», что не буду к ней лезть, ну почти, если сама не захочет и все можно красиво устроить, музыка там, шампанское, цветы, и как она пожелает.
И я же не маньяк ни в каком месте, и уже не молодой, чтобы вот так бегать на свиданки и сидеть в кафе, когда можно спокойно развалиться дома на диване и обо всем «потрещать» в обнимку.
Яна уже вздыхала и смотрела в сторону, а я насторожился, вдруг она меня пошлет и просто сейчас вскочит и уйдет. Тогда я сменил тактику и начал заливать по стандартной программе, что она мне давно нравится, и я хочу все всерьез. И я даже не врал. Я, правда, хотел с ней всерьез. Хотя бы начать, а там как получится. Говорю, давай уже дружить ближе, просто придешь ко мне в гости, посмотришь, как я живу или хочешь, я к тебе приду, познакомлюсь с мамой твоей.
Это я, не подумав, ляпнул, а Янка засмеялась, наверно, представила, как будет меня знакомить со строгой маман. Нет, я конечно, в себе уверен, но опыт общения с тещами у меня нулевой, чему дико рад.
Яна, говорю, ты красивая девчонка, тебя надо любить и носить на руках, давай завтра поедем на озеро купаться, погода классная, вода теплая, можем Стасика взять и твою игривую подругу, если они еще не подрались.
Она малехо подумала и согласилась, а потом бросила на меня косой взгляд и тихо спросила, что у меня за рисунок на руке, блин, заметила мой старый портак, это еще что, у меня и на ногах есть, но там уже поздно будет, если увидит. Я отмазался, конечно, говорю, это я в юности сделал в подвальчике одном, хотелось казаться крутым, в 90 –е много нас таких было, кому-то не повезло. Помню, мы убегали от ментов по крыше и Ванька сорвался, а я все видел, как его распластало по асфальту. Зря я все это вспомнил, резко захотелось курить, хотя я почти бросил. Ну, думаю, теперь не согласиться «Роза» встречаться со мной таким уркаганом, но она, видимо, не все поняла или наоборот, заинтересовалась моей неординарной личностью. Хорошие девочки часто западают на плохих парней, я это заметил давно, и Янкино счастье, что я уже не такой плохой и не желаю ей зла.
Душ загубленных нет на моем счету, и вроде баб я не обижал, не бросал детей. Олеську жалко, правда, и мамку ее я вроде любил, может, не надо было отпускать, по живому рвал, но так она меня доводила, так бесила своими закидонами, что я жить с ней уже не мог, даже стало сердце болеть и после всех ссор уже не стояло на нее почему-то.
Мы с Янкой еще долго сидели, только шаурму свою она так и не доела, говорит, очень много, вино правда, пила еще, стала такая улыбчивая, беззаботная. Наверно, по жизни вообще ни капли не пьет и не курит, правильная девочка, так и надо. Ко мне ехать все- таки отказалась, отвез ее к дому и на прощанье чмокнул в щечку, пока не успела увернуться. Завтра я ее заберу с утра, поедем на одну базу отдыха, там классно можно отдохнуть, покупаться, пока погода позволяет. Представил Янку в купальнике на полотенце, как она лежит, загорает и так завелся, жесть. Но никого больше не хотел, по-старинке проблему решил в ванной. Я, кстати, верный, если мне одна баба сильно нравится, я ни с кем больше не стану, ну, если меня, конечно, не динамить долго.
Вечером я позвонил Стасу насчет завтрашней поездки на Тихое. Обо всем договорились, что мне в напарнике нравится, так это то, что он легкий на подъем, хотя и молчун по жизни. Он меня выручил раз, я хотел в подсобке одному типу вмазать, достал меня уже по работе, а Стас все разрулил по быстрому, вовремя про камеры вспомнил. Увольнять за драку меня бы, конечно, не стали, но лишили бы премиальных «бабок» или вляпали выговор. У нас все серьезно, начальник «старпер» из бывших советских партийных, кругом порядок и бухать нельзя, иначе сразу вылетишь, если в «стахановцах» не засветился.
Короче, утром меня забрал Стас, решили ехать на его крутой тачке, Стас легко может не пить, он такой, а я хотел взять себе пива, ну и девчонкам, что захотят. Кира на переднем сидении млела под какую-то мелодию с придыханием иностранного певца, видно было, что за два дня совсем освоилась в салоне «Ауди».
Добрались до знакомого подъезда. Яна нас уже на улице ждала, болтала с каким-то стариком, он, видать, тут гулял с собачкой. Я сразу понял, что на Янку западают всякие старые пердуны, уже песок из них сыплется, а слюни пускают на таких куколок. Янка, правда, аппетитная, вся такая доброжелательная, всем готова помочь, говорит культурно, без мата, наверно, в школе отличница была.
Меня что-то задело, как она этому дедку в джинсе улыбается, я ее грубовато, наверно, приобнял и поцеловал, не глядя, она растерялась даже, но я ее корзинку схватил и саму ее потащил к машине.
Янка шипела, чтобы я руку отпустил, ага, счас, разбежалась. Нечего старикам глазки строить. Потом все же хватку ослабил, говорю, прости, я голодный и злой бываю по утрам и ехать уже пора, пока не так жарко, сегодня за тридцать обещали на день.
Кира трещала, перебивая музон, Стас лыбился, Янка надулась и глядела в окно, а я не мог понять, чего я так дергаюсь. Выбивает меня эта «лырщица» из родной колеи. И вроде уже не хочется отступать, но хотя бы знать, что финал того стоит, поедет она ко мне или нет.
Ладно, на озере все расслабились, мы приехали почти первыми, заняли хорошие места, девчонки расстелили покрывала, начали раздеваться под деревом. Природа она успокаивает нервы, это же ясно. Мы со Стасом сразу в воду пошли, я старался на Янку и не глядеть, сделал вид, что тоже не в духе.
Поныряли хорошо, я далеко заплыл, первый раз в это лето на озере, благодать! Потом вижу, стоит моя «принцесса», ножками воду трогает, умилительная картина, купальничек у Янки раздельный, животик такой ровненький, аппетитный, попка круглая и грудь как раз по моей руке. А ножки – это вообще, отдельная тема. Пришлось мне опять нырять. Девчонки тоже купались, визжали, потом вышли позагорать. Я присел рядом со своей, Стас с Кирой дальше чуток.
Пробовал заговорить, проверял, все еще дуется из-за утра, но вроде отошла. Лежала на полотенце вся такая довольная, беленькая, говорю, давай кремом намажу спинку, потрогать ее хотел, и ведь даже разрешила. Только потом начала пищать, когда я уже до ножек добрался, старательный, ты говорит слишком.
День прошел хорошо. Народу, конечно, набралось, музыку на всю катушку врубили. Мы ушли дальше по берегу, хотелось посидеть спокойно. Яна достала бутерброды, каждый в салфеточке, очень все аккуратно, мне понравилось. Я все на нее смотрел, она и сама аккуратненькая вся такая, чистенькая, милая. И фигурка ее что надо и говорит без наглости, не выделывается и смотрит открыто.
Короче, я втюрился в Янку походу. Это как-то само пришло. Как током ударило меня, и я поплыл. Странное чувство, будто издалека, из детства что-то забытое вдруг накрыло. Приятно, что я еще так могу. Проще понять, чем описать словами. А еще лучше почувствовать самому. Будто случился праздник, хотя нет, будто праздник еще впереди, за поворотом и ты вот-вот на него прибудешь. У меня так когда-то было, но уже вроде давно, помню смутно, да и не хочу сравнивать. Это сейчас случилось и Янке спасибо, пусть даже у нас и не будет ничего. Просто, это как подарок для души. Дорогого стоит, но купить нельзя. Само случается, само по себе. Пару раз в жизни, может, чаще у кого-то, но, что редко случается, это факт.
Я сразу притих и уже по-другому на Яну смотрел, уже не пытался шутить, а то мы опять чуть было не поцапались из-за моих подколов. Стас с Кирой ушли куда-то в местный бар, а мы остались в тенечке на покрывале, и тогда я Яну спросил прямо, светит мне что-то с ней или нет. Говорю, что не настаиваю и могу подождать, но есть мне чего ждать, вообще. Я, не так прямо спросил, я зашел издалека:
– Давно ты одна?
– Почти год.
– И ни с кем не встречалась после развода?
– Нет, я не могла.
Я офигел немного, понятно теперь, отчего она вдарилась в эти свои любовные писульки, против природы же не попрешь, она свое требует. А тем более, народ все же Яну читает, вот даже выиграла она в конкурсе, что-то там про «Невинность и порок», уж не знаю, как у нее с пороком, но невинности хоть отбавляй, это сразу видно.
Ну, мы еще выпили пива и начались откровенности у нас, я так понял, у Яны было всего два мужика, кто-то первый и этот муж – объелся груш, какой-то инструктор-скалолаз, чтоб ему сорваться в бездну. Но Яна сказала, что не в обиде, и если бы не этот сложный брак, то она не стала бы писать свои душевные книги и не поняла бы какую-то суть.
Я сильно в суть ее вникать не стал, а спросил прямо, говорю, ты хоть со своим бывшим кончала? Она покраснела, голову опустила, ну я понял все, да ладно мне заливать, что неприличный вопрос, мы же все люди-человеки, все одинаковые. Стал бы я с бабой спать, если никакого кайфа мне нет, зачем оно надо тогда. Яна сказала, что все сложно, а я и сам знаю, что половина женщин притворяется, мне Людка в свое время раскрыла глаза, я обалдел, когда она сказала, что это у нее раз в месяц и то не всегда бывает. И дело говорит, не в тебе, просто женщина так устроена, ей надо много условий соблюсти, чтобы получить «приход». Жалко мне женщин стало, мужикам тогда проще жить, им притворяться не надо.
Я тогда по покрывалу сполз и Янке голую коленку поцеловал, говорю, поехали ко мне уже, я тебе сделаю, все что хочешь, все, как в книжках твоих, и пяточку поцелую и пальчики, а после ванны и всю тебя могу облизать, как конфетку. Голову ей на ноги положил, говорю, жизнь короткая, молодость проходит, давай уже порадуем друг друга.
Тут она меня спрашивает, а как же любовь? И еще кое-что сказала, я даже привстал, смотрю на нее с удивлением, и тут меня осенило – Янка «дает» только по любви. Вот это я попал!
Но, что вдохновило, голову мою Яна не сдвинула со своих коленок, даже не дернулась, просто смотрела вдаль на озеро и грустно так начала рассуждать о том о сем, я уже плохо слушал.
Я тогда сам отодвинулся, чтобы ее не напрягать и говорю, что позицию ее очень уважаю, девушки должны быть недотрогами немножко, но без перекосов. А если любви долго нет, так хотя бы для здоровья же можно с хорошим человеком проводить время, массаж опять же, и внутренний при том – это все для настроения и тонуса, даже продлевает жизнь, пишут врачи.
Янка смеется, лежит, губки кусает, что-то развеселило ее, а сама розовая такая стала, или уже успела загореть немного. Я за руку ее взял, и пальцы пропустил через ее пальцы, как в замочек, а потом сжал тихонько свои и начал помаленьку ее ручку целовать до плеча. Она даже задышала неровно, наверно, подмокла чуток, стала иначе пахнуть, кажется, а я так завелся, даже теперь никуда не пойдешь.
Но тут заявился «облом петрович», парочка наша прикатила, Кира пьяненькая, а Стас усталый чего-то весь, говорю, все ребята, давайте по домам. Кое-как собрались, дошли до машины, всех разморило после купания и лежания, все баиньки хотят или чего покруче.
Уже в машине я говорю Яне, звони маман, что остаешься на ночь у хороших людей, она вдруг послушалась, достала телефон, я даже глазам не поверил, неужели и правда я сегодня такой фартовый. А потом выяснилось, что маман сама убралась на дачу к какому-то старому «перцу». Я эту тетю почти зауважал, если она еще себе под старость «Михалычей» находит с дачей, то должна быть продвинутая, даром, что филолог.
Короче говоря, поднялись мы ко мне с Яной. Целоваться начали еще в коридоре, то есть это я начал, а она уже не сопротивлялась. Хотел ее сразу в комнату затащить, но ей вздумалось босоножки снять, нафига время терять, вообще. Я бы ее и в босоножках залюбил. Ясно, что некуда спешить, раз уже она у меня в берлоге, но так я ее хотел, просто нет слов. Потом еще заморочка у меня вышла с «резинкой», руки что-то затряслись, никак не мог раскатать и все думал, что надо скорей-скорей, пока она вроде согласна, а то еще придумает себе чего-то, скажет, я зашла чаю попить и отмажется. Не буду же я ее заставлять, наверно, я не совсем же сволочь.
Но вроде Яна сидела с испуганным видом и тоже ждала. А потом уже все, я поднял ей сарафанчик, трусики стянул и еще спросил зачем-то, готова она, будто и так не ясно, мы же целовались уже долго и хорошо, хотя это я целовал, Яна просто дышала и всхлипывала у меня в руках. А потом я вставил, и там у нее мокро так было и тесно, я чуть не взвыл. Кое-как продержался немного и приплыл как пацан первый раз. У меня будто «крыша поехала», давно не было так, не хотел из нее выходить, она еще сжала меня там, и я понял, что скоро смогу опять.
Ну, так и случилось, потом уже медленно, с толком, с чувством. Чтобы и она успела, чтобы захотела еще в гости прийти или лучше остаться насовсем. Я уже был на все готов. Янка, видно было, что наголодалась по мужику, начала меня гладить по плечам, по спине и ниже, я балдел просто от ее маленьких теплых ручек. Двигался медленно, глубоко, как во сне, так было мне кайфово с ней.
Я потом начал еще ее целовать, в губки, в шейку, сарафанчик стащил до пояса, сосочки ее торчащие пососал, так меня затрясло от нее, полный улет. Она тоже дрожала вся, а потом смотрю – плачет, конкретно слезы бегут, я ошалел, говорю, что не так, и она шепчет мне – «у меня такого не было никогда». Похоже, мы вместе с ней кончили, такой «золотой приход» нас накрыл.
Потом, я опомнился, говорю: «Яночка, я тебя люблю уже давно». Ну, раз это ей важно, чтобы по любви, чтобы как в кино было, и я даже не врал, не пришлось ничего придумать, я честно сказал. Ей же надо это все, сказки, любовь, жалко что ли мне. Для нее-то. Говорю, переезжай ко мне жить, и вообще, скоро отпуск у меня, денег дадут, поехали в Тайланд или еще куда, хоть на Черное море.
Смотрю, она довольная лежит, глазки прикрыла, улыбается, куколка такая вся.
Янка давай объяснять, что книжки – это ее отдушина и мир суров, а хочется сказки, что там, в писанине ее воплощаются все мечты. Но мне понравилась, как она сказала, будто понимает разницу. Что принцев в жизни не встретишь вот так запросто, никто тебе под ноги не бросит шкуру леопарда, замок и бриллианты за просто так. В реале нужно пахать, чтобы чего-то добиться или есть везение, но в это Янка уже не верит.
На личной жизни своей она типо поставила крест и решила уйти в творчество, потому что все великие люди были одиноки и несчастны, зато писали они хорошо, и к ним пришла слава. Под конец их несчастной жизни или уже потом, когда они этой славой они уже перед боженькой хвастались.
Я даже разволновался, спросил ее прямо, ты чего хочешь, вот так дописаться до чертиков и всю жизнь быть одна? Янка заморгала, закривила губы, будто хотела заплакать. Вот-вот! Я так и знал, что книжки – это только прикрытие, а любой бабе надо семью и дом и еще родить.
Говорю этой «пейсательнице», поехали ко мне, просто так, посидим, посмотрим кино, я за неделю много накачал на «терабайтник» и даже «лырки» есть. Яна замотала головой и говорит, что так нехорошо и мы мало знакомы. Пипец! Я даже взмок. Объясняю своему «цыпленку», что не буду к ней лезть, ну почти, если сама не захочет и все можно красиво устроить, музыка там, шампанское, цветы, и как она пожелает.
И я же не маньяк ни в каком месте, и уже не молодой, чтобы вот так бегать на свиданки и сидеть в кафе, когда можно спокойно развалиться дома на диване и обо всем «потрещать» в обнимку.
Яна уже вздыхала и смотрела в сторону, а я насторожился, вдруг она меня пошлет и просто сейчас вскочит и уйдет. Тогда я сменил тактику и начал заливать по стандартной программе, что она мне давно нравится, и я хочу все всерьез. И я даже не врал. Я, правда, хотел с ней всерьез. Хотя бы начать, а там как получится. Говорю, давай уже дружить ближе, просто придешь ко мне в гости, посмотришь, как я живу или хочешь, я к тебе приду, познакомлюсь с мамой твоей.
Это я, не подумав, ляпнул, а Янка засмеялась, наверно, представила, как будет меня знакомить со строгой маман. Нет, я конечно, в себе уверен, но опыт общения с тещами у меня нулевой, чему дико рад.
Яна, говорю, ты красивая девчонка, тебя надо любить и носить на руках, давай завтра поедем на озеро купаться, погода классная, вода теплая, можем Стасика взять и твою игривую подругу, если они еще не подрались.
Она малехо подумала и согласилась, а потом бросила на меня косой взгляд и тихо спросила, что у меня за рисунок на руке, блин, заметила мой старый портак, это еще что, у меня и на ногах есть, но там уже поздно будет, если увидит. Я отмазался, конечно, говорю, это я в юности сделал в подвальчике одном, хотелось казаться крутым, в 90 –е много нас таких было, кому-то не повезло. Помню, мы убегали от ментов по крыше и Ванька сорвался, а я все видел, как его распластало по асфальту. Зря я все это вспомнил, резко захотелось курить, хотя я почти бросил. Ну, думаю, теперь не согласиться «Роза» встречаться со мной таким уркаганом, но она, видимо, не все поняла или наоборот, заинтересовалась моей неординарной личностью. Хорошие девочки часто западают на плохих парней, я это заметил давно, и Янкино счастье, что я уже не такой плохой и не желаю ей зла.
Душ загубленных нет на моем счету, и вроде баб я не обижал, не бросал детей. Олеську жалко, правда, и мамку ее я вроде любил, может, не надо было отпускать, по живому рвал, но так она меня доводила, так бесила своими закидонами, что я жить с ней уже не мог, даже стало сердце болеть и после всех ссор уже не стояло на нее почему-то.
Мы с Янкой еще долго сидели, только шаурму свою она так и не доела, говорит, очень много, вино правда, пила еще, стала такая улыбчивая, беззаботная. Наверно, по жизни вообще ни капли не пьет и не курит, правильная девочка, так и надо. Ко мне ехать все- таки отказалась, отвез ее к дому и на прощанье чмокнул в щечку, пока не успела увернуться. Завтра я ее заберу с утра, поедем на одну базу отдыха, там классно можно отдохнуть, покупаться, пока погода позволяет. Представил Янку в купальнике на полотенце, как она лежит, загорает и так завелся, жесть. Но никого больше не хотел, по-старинке проблему решил в ванной. Я, кстати, верный, если мне одна баба сильно нравится, я ни с кем больше не стану, ну, если меня, конечно, не динамить долго.
Глава 4. На Тихом озере
Вечером я позвонил Стасу насчет завтрашней поездки на Тихое. Обо всем договорились, что мне в напарнике нравится, так это то, что он легкий на подъем, хотя и молчун по жизни. Он меня выручил раз, я хотел в подсобке одному типу вмазать, достал меня уже по работе, а Стас все разрулил по быстрому, вовремя про камеры вспомнил. Увольнять за драку меня бы, конечно, не стали, но лишили бы премиальных «бабок» или вляпали выговор. У нас все серьезно, начальник «старпер» из бывших советских партийных, кругом порядок и бухать нельзя, иначе сразу вылетишь, если в «стахановцах» не засветился.
Короче, утром меня забрал Стас, решили ехать на его крутой тачке, Стас легко может не пить, он такой, а я хотел взять себе пива, ну и девчонкам, что захотят. Кира на переднем сидении млела под какую-то мелодию с придыханием иностранного певца, видно было, что за два дня совсем освоилась в салоне «Ауди».
Добрались до знакомого подъезда. Яна нас уже на улице ждала, болтала с каким-то стариком, он, видать, тут гулял с собачкой. Я сразу понял, что на Янку западают всякие старые пердуны, уже песок из них сыплется, а слюни пускают на таких куколок. Янка, правда, аппетитная, вся такая доброжелательная, всем готова помочь, говорит культурно, без мата, наверно, в школе отличница была.
Меня что-то задело, как она этому дедку в джинсе улыбается, я ее грубовато, наверно, приобнял и поцеловал, не глядя, она растерялась даже, но я ее корзинку схватил и саму ее потащил к машине.
Янка шипела, чтобы я руку отпустил, ага, счас, разбежалась. Нечего старикам глазки строить. Потом все же хватку ослабил, говорю, прости, я голодный и злой бываю по утрам и ехать уже пора, пока не так жарко, сегодня за тридцать обещали на день.
Кира трещала, перебивая музон, Стас лыбился, Янка надулась и глядела в окно, а я не мог понять, чего я так дергаюсь. Выбивает меня эта «лырщица» из родной колеи. И вроде уже не хочется отступать, но хотя бы знать, что финал того стоит, поедет она ко мне или нет.
Ладно, на озере все расслабились, мы приехали почти первыми, заняли хорошие места, девчонки расстелили покрывала, начали раздеваться под деревом. Природа она успокаивает нервы, это же ясно. Мы со Стасом сразу в воду пошли, я старался на Янку и не глядеть, сделал вид, что тоже не в духе.
Поныряли хорошо, я далеко заплыл, первый раз в это лето на озере, благодать! Потом вижу, стоит моя «принцесса», ножками воду трогает, умилительная картина, купальничек у Янки раздельный, животик такой ровненький, аппетитный, попка круглая и грудь как раз по моей руке. А ножки – это вообще, отдельная тема. Пришлось мне опять нырять. Девчонки тоже купались, визжали, потом вышли позагорать. Я присел рядом со своей, Стас с Кирой дальше чуток.
Пробовал заговорить, проверял, все еще дуется из-за утра, но вроде отошла. Лежала на полотенце вся такая довольная, беленькая, говорю, давай кремом намажу спинку, потрогать ее хотел, и ведь даже разрешила. Только потом начала пищать, когда я уже до ножек добрался, старательный, ты говорит слишком.
День прошел хорошо. Народу, конечно, набралось, музыку на всю катушку врубили. Мы ушли дальше по берегу, хотелось посидеть спокойно. Яна достала бутерброды, каждый в салфеточке, очень все аккуратно, мне понравилось. Я все на нее смотрел, она и сама аккуратненькая вся такая, чистенькая, милая. И фигурка ее что надо и говорит без наглости, не выделывается и смотрит открыто.
Короче, я втюрился в Янку походу. Это как-то само пришло. Как током ударило меня, и я поплыл. Странное чувство, будто издалека, из детства что-то забытое вдруг накрыло. Приятно, что я еще так могу. Проще понять, чем описать словами. А еще лучше почувствовать самому. Будто случился праздник, хотя нет, будто праздник еще впереди, за поворотом и ты вот-вот на него прибудешь. У меня так когда-то было, но уже вроде давно, помню смутно, да и не хочу сравнивать. Это сейчас случилось и Янке спасибо, пусть даже у нас и не будет ничего. Просто, это как подарок для души. Дорогого стоит, но купить нельзя. Само случается, само по себе. Пару раз в жизни, может, чаще у кого-то, но, что редко случается, это факт.
Я сразу притих и уже по-другому на Яну смотрел, уже не пытался шутить, а то мы опять чуть было не поцапались из-за моих подколов. Стас с Кирой ушли куда-то в местный бар, а мы остались в тенечке на покрывале, и тогда я Яну спросил прямо, светит мне что-то с ней или нет. Говорю, что не настаиваю и могу подождать, но есть мне чего ждать, вообще. Я, не так прямо спросил, я зашел издалека:
– Давно ты одна?
– Почти год.
– И ни с кем не встречалась после развода?
– Нет, я не могла.
Я офигел немного, понятно теперь, отчего она вдарилась в эти свои любовные писульки, против природы же не попрешь, она свое требует. А тем более, народ все же Яну читает, вот даже выиграла она в конкурсе, что-то там про «Невинность и порок», уж не знаю, как у нее с пороком, но невинности хоть отбавляй, это сразу видно.
Ну, мы еще выпили пива и начались откровенности у нас, я так понял, у Яны было всего два мужика, кто-то первый и этот муж – объелся груш, какой-то инструктор-скалолаз, чтоб ему сорваться в бездну. Но Яна сказала, что не в обиде, и если бы не этот сложный брак, то она не стала бы писать свои душевные книги и не поняла бы какую-то суть.
Я сильно в суть ее вникать не стал, а спросил прямо, говорю, ты хоть со своим бывшим кончала? Она покраснела, голову опустила, ну я понял все, да ладно мне заливать, что неприличный вопрос, мы же все люди-человеки, все одинаковые. Стал бы я с бабой спать, если никакого кайфа мне нет, зачем оно надо тогда. Яна сказала, что все сложно, а я и сам знаю, что половина женщин притворяется, мне Людка в свое время раскрыла глаза, я обалдел, когда она сказала, что это у нее раз в месяц и то не всегда бывает. И дело говорит, не в тебе, просто женщина так устроена, ей надо много условий соблюсти, чтобы получить «приход». Жалко мне женщин стало, мужикам тогда проще жить, им притворяться не надо.
Я тогда по покрывалу сполз и Янке голую коленку поцеловал, говорю, поехали ко мне уже, я тебе сделаю, все что хочешь, все, как в книжках твоих, и пяточку поцелую и пальчики, а после ванны и всю тебя могу облизать, как конфетку. Голову ей на ноги положил, говорю, жизнь короткая, молодость проходит, давай уже порадуем друг друга.
Тут она меня спрашивает, а как же любовь? И еще кое-что сказала, я даже привстал, смотрю на нее с удивлением, и тут меня осенило – Янка «дает» только по любви. Вот это я попал!
Но, что вдохновило, голову мою Яна не сдвинула со своих коленок, даже не дернулась, просто смотрела вдаль на озеро и грустно так начала рассуждать о том о сем, я уже плохо слушал.
Я тогда сам отодвинулся, чтобы ее не напрягать и говорю, что позицию ее очень уважаю, девушки должны быть недотрогами немножко, но без перекосов. А если любви долго нет, так хотя бы для здоровья же можно с хорошим человеком проводить время, массаж опять же, и внутренний при том – это все для настроения и тонуса, даже продлевает жизнь, пишут врачи.
Янка смеется, лежит, губки кусает, что-то развеселило ее, а сама розовая такая стала, или уже успела загореть немного. Я за руку ее взял, и пальцы пропустил через ее пальцы, как в замочек, а потом сжал тихонько свои и начал помаленьку ее ручку целовать до плеча. Она даже задышала неровно, наверно, подмокла чуток, стала иначе пахнуть, кажется, а я так завелся, даже теперь никуда не пойдешь.
Но тут заявился «облом петрович», парочка наша прикатила, Кира пьяненькая, а Стас усталый чего-то весь, говорю, все ребята, давайте по домам. Кое-как собрались, дошли до машины, всех разморило после купания и лежания, все баиньки хотят или чего покруче.
Уже в машине я говорю Яне, звони маман, что остаешься на ночь у хороших людей, она вдруг послушалась, достала телефон, я даже глазам не поверил, неужели и правда я сегодня такой фартовый. А потом выяснилось, что маман сама убралась на дачу к какому-то старому «перцу». Я эту тетю почти зауважал, если она еще себе под старость «Михалычей» находит с дачей, то должна быть продвинутая, даром, что филолог.
Короче говоря, поднялись мы ко мне с Яной. Целоваться начали еще в коридоре, то есть это я начал, а она уже не сопротивлялась. Хотел ее сразу в комнату затащить, но ей вздумалось босоножки снять, нафига время терять, вообще. Я бы ее и в босоножках залюбил. Ясно, что некуда спешить, раз уже она у меня в берлоге, но так я ее хотел, просто нет слов. Потом еще заморочка у меня вышла с «резинкой», руки что-то затряслись, никак не мог раскатать и все думал, что надо скорей-скорей, пока она вроде согласна, а то еще придумает себе чего-то, скажет, я зашла чаю попить и отмажется. Не буду же я ее заставлять, наверно, я не совсем же сволочь.
Но вроде Яна сидела с испуганным видом и тоже ждала. А потом уже все, я поднял ей сарафанчик, трусики стянул и еще спросил зачем-то, готова она, будто и так не ясно, мы же целовались уже долго и хорошо, хотя это я целовал, Яна просто дышала и всхлипывала у меня в руках. А потом я вставил, и там у нее мокро так было и тесно, я чуть не взвыл. Кое-как продержался немного и приплыл как пацан первый раз. У меня будто «крыша поехала», давно не было так, не хотел из нее выходить, она еще сжала меня там, и я понял, что скоро смогу опять.
Ну, так и случилось, потом уже медленно, с толком, с чувством. Чтобы и она успела, чтобы захотела еще в гости прийти или лучше остаться насовсем. Я уже был на все готов. Янка, видно было, что наголодалась по мужику, начала меня гладить по плечам, по спине и ниже, я балдел просто от ее маленьких теплых ручек. Двигался медленно, глубоко, как во сне, так было мне кайфово с ней.
Я потом начал еще ее целовать, в губки, в шейку, сарафанчик стащил до пояса, сосочки ее торчащие пососал, так меня затрясло от нее, полный улет. Она тоже дрожала вся, а потом смотрю – плачет, конкретно слезы бегут, я ошалел, говорю, что не так, и она шепчет мне – «у меня такого не было никогда». Похоже, мы вместе с ней кончили, такой «золотой приход» нас накрыл.
Потом, я опомнился, говорю: «Яночка, я тебя люблю уже давно». Ну, раз это ей важно, чтобы по любви, чтобы как в кино было, и я даже не врал, не пришлось ничего придумать, я честно сказал. Ей же надо это все, сказки, любовь, жалко что ли мне. Для нее-то. Говорю, переезжай ко мне жить, и вообще, скоро отпуск у меня, денег дадут, поехали в Тайланд или еще куда, хоть на Черное море.
Смотрю, она довольная лежит, глазки прикрыла, улыбается, куколка такая вся.
