Лишь карие глаза с длинными черными ресницами придавали привлекательность, особенно, когда Брок улыбался. Зато атлетическая фигура была безупречной: широченные плечи, мускулистые руки, крепкая грудь, лишенная растительности, скульптурный пресс…
Маша запретила себе смотреть ниже, заливаясь румянцем.
"Неужели все так просто между нами случилось. Поверить не могу".
– Ты будешь жить со мной в моем доме, - вдруг заявил Брок, открывая глаза.
Маша тут же села на кровати, отодвигаясь и подтягивая на себя одеяло.
– У меня есть свой дом, мне здесь нравится, я привыкла.
– Мой дом не хуже! Все твои вещи можно перенести.
– Давай не будем спешить. У нас как-то все слишком быстро получается. Так, наверно, не правильно. У меня никогда не было такого раньше. Я вообще ничего не планировала. Все неожиданно получилось. Я тебя почти не знаю и даже боюсь немного...
Она пыталась разобраться в своих чувствах, но довольный взгляд Брока и его откровенные прикосновения мешали сосредоточиться на главном. А что считать главным... как надо поступить в щекотливой ситуации.
– Не надо меня бояться! Только не тебе, Машенька. Я никогда тебя не обижу, я буду тебя беречь и защищать, я всегда буду рядом. Ты меня не прогонишь... нет-нет...
Она вдруг с горечью подумала, что подобные слова желала бы услышать, пожалуй, каждая женщина и даже ничего, что это было сказано в постели после бурной ночи. Негромкий, но настойчивый стук в дверь прервал их непростой разговор. Тело Брока мгновенно напряглось, он бесшумно поднялся и направился в прихожую. Маша, конечно, вскочила следом, схватила со стула махровый халатик и, торопливо одеваясь, попыталась остановить не в меру самонадеянного гостя.
– Пожалуйста, вернись в комнату. Я тебя прошу. Хотя бы оденься! Там, наверно, женщина-врач пришла меня проведать, ты же ее напугаешь. Бро-ок...
– Алекс… Я его запах не спутаю. Зачем он пришел к тебе?
Маше очень не понравился жесткий тон вопроса.
– Это мой дом, и я открою сама, - она сама умела придать голосу необходимую твердость.
Брок неохотно отступил в сторону, пропуская ее вперед. Маша отодвинула щеколду замка и, приоткрыв двери, наполовину высунулась наружу. Так и есть, на пороге стоял улыбающийся Коротков.
– Добрейшего утра, Машенька! Как вы себя чувствуете? Мне вчера сообщили, что вам нездоровится. Температуры нет? Вы к завтраку не подошли, вот я и заволновался. Надежда Петровна хотела вас проведать, да уж я сам решил сюда прогуляться. Нет ничего лучше бодрой утренней прогулки, правда, Брок? Давненько не видались с вами… Надеюсь, у вас все хорошо…. И я даже в этом уверен. Мне что-то подсказывает... гм...
Маша с негодованием почувствовала, как на ее плечо ложится тяжелая ладонь Брока. Он стоял позади, опираясь локтем о дверной косяк, и угрожающе шмыгал носом. Правильно оценив момент, Коротков вдруг заторопился, поглядывая на шикарный черный циферблат на запястье.
– Ну, мне пора, товарищи! Вижу, Мария Васильевна, вам действительно стало лучше, Может, распорядиться, чтобы вам обед сюда принесли, если вы… э-э-э... вдруг решите до вечера дома остаться.
После столь многозначительных слов Маша готова была провалиться сквозь землю от нахлынувшей вдруг неловкости и стыда.
– Спасибо, Алексей Викторович! Я думаю, что приду на обед.
Коротков быстро закивал, будто с чем-то соглашаясь, отвернулся и, уже не оглядываясь, быстрым шагом направился в сторону главных корпусов. Если на его лице и появилась довольная ухмылка, то девушка уже не могла ее заметить.
Закрыв, наконец, двери изнутри, Маша возмущенно захныкала, толкая кулачками голую грудь Брока:
– Ну, зачем ты вышел? Зачем ему показался? Он теперь подумает про нас неизвестно что...
«То есть, вполне даже ясно, что он теперь думает про меня!»
– А что плохого мы делали? - искренне изумился Брок, - и пусть знает, что теперь ты моя и не обязана ему подчиняться. Ты здесь только для меня, да я объясню это любому командиру!
– Ничего себе заявление! - ахнула Маша. - Тоже мне, альфа-самец... Нашел игрушку…
Ее охватило жуткое раздражение от собственнического поведения Брока. Пришло время серьезных объяснений.
– Учтите, дяденька, я вас развлекать не обязана. И-и-и... все остальное делать по первому требованию тоже. Я свободный человек, а не рабыня крепостная. Я могу в любой момент разорвать соглашение о работе и уехать в город, я здесь не пленница.
– Маша, прости… - в темных глазах Брока плескалась растерянность, от агрессивного настроения не осталось и следа, - я не хотел тебя обидеть, ты никакая не игрушка, не пленница, но... ты теперь, правда, моя. Я это чувствую и знаю… Я никому тебя не отдам. Ты… ты не можешь уехать!
Она вымученно вздохнула, устало закрыв глаза. Ее посетило нежданное дежавю, будто кто-то в прошлой жизни уже говорил ей подобные слова, и она была так же раздосадована. Тот, другой мужчина, был так же напорист и уверен в себе, считая, что Маша обязана подчиниться всем его желаниям.
В голове молнией сверкнул образ Вадима - самоуверенного и напористого, но воспоминание о нем вдруг вызвало неприязнь. Брок сейчас был почему-то гораздо роднее и ближе, и Маша смутно понимала, что он говорит искренне, а не рисуется. Броку хотелось верить.
– Давай для начала попробуем подружиться, может, даже начнем «букетно-конфетный» период, хотя, видимо, придется это делать параллельно… - засмеялась она, когда Брок снова привлек ее к себе, зарываясь лицом в растрепанные волосы.
– Да отпусти уже, чудище ты лесное!
– Почему чудище? - кажется, Брок собирался обидеться всерьез.
– Ты только про Машу и медведя сказку знаешь? Про Аленький цветочек не слышал?
– Нет, кажется, что-то не припомню… а ты потом мне расскажешь? Она хорошо заканчивается?
– Конечно, расскажу...
«Какие же мы нежные, счастливый конец нам подавай!»
– Брок, правда, отпусти, мне нужно сходить в ванную, хотя бы умыться, волосы в порядок привести. Потом приготовлю нам что-нибудь на поздний завтрак. Ты блины любишь? Со сгущенкой, ага? У меня, кажется, нет ничего мясного...
– А когда ты помоешься и поешь, мы ляжем снова в кровать? - быстрым жарким шепотом вдруг спросил Брок.
Помедлив с ответом, Маша едва смогла скрыть приятное возбуждение, охватившее ее при этих словах.
«Да что же со мной творится? Убежала подальше в лес, чтобы остаток лет провести в трудах праведных, а тут напали такие страсти. Господи, спасибо за все...»
Маша растрогалась почему-то, глаза ее наполнились слезами, а Брок переминался с ноги на ногу рядом, неловко пробовал утешать. Как уж умел - поцелуями и ласковыми словами. Наконец Маша смущенно засмеялась:
– Оденься уже, ну чего ходишь по дому голышом среди бела дня.
– Ну, что же делать... - Брок растерянно развел руками, - ну, раз я такой… может, мы еще разок прямо сейчас, а? Мы же будем осторожно… тихонечко. Как ты скажешь.
Машино сердце дрогнуло, когда она увидела его виноватую улыбку. А при воспоминании о ночном «тихонечко» вдруг сладко заныло внизу живота.
«И ведь он даже не сомневается, что мы будем еще заниматься этим самым...» - она не знала, смеяться ли ей или уже испугаться всерьез.
– Давай, я тебя сначала помою в ванной, - предложила Маша.
– Зачем? - искренне удивился Брок, - я вчера купался в озере, и сейчас не хочу смывать с себя твой запах.
– Ты не представляешь, как это приятно, мыться в теплой воде, да еще с душистым мылом, я тебе спинку потру… - соблазняла она.
– А ты со мной будешь?
– Обязательно, - смеясь, протянула Маша, - ты, как ребенок, в самом деле.
"А пару дней назад грозился меня на обед пустить..."
У Маши всегда была слабость к ароматным средствам для купания. В ее городской ванной собиралась целая коллекция «вкусных» гелей для душа, душистых эфирных масел и пенок. И сейчас Маша с удовольствием размазывала гель с маслом миндаля по крутым плечам и груди Брока, жмурившегося от удовольствия.
Голову ему Маша помыла еще стоя у края ванны, но Брок все время вертелся и недовольно фыркал, а потом и вовсе стянул с хозяйки халатик и затащил ее к себе в теплую воду. Ванна была небольшой, Брок и один занимал там немало места, а чтобы разместиться вдвоем им пришлось находиться очень близко друг к другу.
Постепенно в Маше просыпалось древнее инстинктивное желание женщины поухаживать за своим мужчиной, вернувшимся домой из леса, с охоты, с войны. Желание помыть и приласкать суженого, успокоить старые раны, окутать ароматами родного очага, где уютно и безопасно.
Сейчас, при ярком электрическом свете, она отчетливо разглядела множество грубых шрамов на его теле, длинные тонкие рубцы на спине, широкие отпечатки на запястье, словно следы от наручников и цепей. Маша нежно гладила его большие сильные руки, смывая мыльную пену, бережно терла мягкой губкой грудь и спину. И Брок так же ласково касался ее тела, глядя на Машу совершенно преданными глазами.
Потом начались поцелуи, сначала робкие, изучающие Машины, затем неистовые, голодные Брока. И кончилось тем, что он завернул ее в полотенце и унес в спальню, оставляя мокрые следы на полу. Отложенный завтрак превратился в отложенный обед, зато ужин вышел на славу, потому что Маша и Брок готовили его вместе.
С той грозовой ночи в жизни Маши Русановой и в ее доме прочно обосновался человек, называвший себя Броком. Первое время она изо всех сил старалась держать его на расстоянии, которое он, впрочем, довольно легко преодолевал. Брок не мог понять, как прежде мог сносно существовать без нее...
Теперь они все делали вместе: спали в одной постели, готовили и ели за одним столом, даже гуляли по лесу или у озера, держась за руку. Брок ни на минуту не желал оставлять ее одну, но, иногда, ближе к рассвету, уходил далеко в лес проверить свое жилище, а, может, и поохотиться. Пару раз они наведывались в его дом вместе с Машей. Она навела там порядок, принесла пару пакетов необходимых мелочей для дома.
«Это потом может ему понадобиться, если вдруг останется один...».
Она старалась не думать, что однажды они могут оказаться порознь, и Брок снова останется один, Маша тщательно гнала из своей головы раздумья о том, что между ними происходит, кто ей этот вспыльчивый мужчина и как дальше будут складываться их отношения.
«Не надо ничего усложнять ярлыками и штампами, нам хорошо вместе, а там - увидим».
Однако, их никто никуда и не торопил. Сейчас они были соседями по дому и любовниками по сути, хотя о любви они вообще не говорили. Для Брока это было очевидно, как вдох и выдох, а Маша просто не облекала свои неясные чувства в слова, словно боясь сглазить. С каждым днем они все больше привязывались друг к другу, становясь друзьями и настоящими возлюбленными.
Поначалу Машу жутко раздражала привычка Брока распоряжаться каждой минутой ее жизни. Поначалу он даже запретил ей ходить в общую столовую, пользуясь предложением Короткова доставлять еду на дом. Сам же Брок категорически отказывался появляться поблизости центральных строений «Северного».
И все-таки Маша решительно отвоевала себе право выходить одна из дома, исправно посещала административный корпус, перекидывалась парой фраз с обслуживающим персоналом, здоровалась с Ольгой Комаровой. Та вдруг стала держаться гораздо дружелюбнее, приглашала на "чашку чая с вареньем", как будто хотела дать совет. Но разговоров о своем лесном друге Маша старательно избегала даже с начальником базы. И Коротков понимающе вздыхал при случайной встрече.
– Все хорошо, Машенька? Вот и славно! А я вам тут книжек привез и мелочи кое-какие... Пакеты заберите в приемной.
Маша раздобыла удобную машинку для стрижки волос и сама сделала Броку короткую прическу. Особого навыка в этом деле у нее не было, но раньше она часто наблюдала, как мать подобным образом ухаживает за внешностью отчима. Для первого раза получилось вполне неплохо. Главное, что Броку было удобно и выглядел он теперь моложе.
Немного освоив ноутбук, теперь он сам мог включать музыку, заходил в Интернет на ресурсы разрешенные и доступные в «Северном». Маша составляла ему подборки из документальных фильмов на различные темы: история, научные открытия, охота и рыбалка, дикая природа, различные уголки России и планеты в целом.
Брок живо всем интересовался, схватывая на лету новую информацию, торопился наверстать упущенное, и, возможно, догнать в чем-то саму Машу.
Она с удивлением замечала, что Брок не знает ряда обычных фактов, как, например, фамилий актеров и других известных, публичных людей. Оказалось, что Брок никогда не слышал прежде песен Аллы Пугачевой, слова «Владимир Высоцкий» ни о чем ему не говорили. Маша искренне поразилась тому, что он не видел ни одной из популярных отечественных кинокомедий. Это нужно было срочно исправить!
За пару недель июля Маша пересмотрела с Броком множество хороших кинолент, от добрых сказок Ромма до «Москва слезам не верит». Правда, «Обыкновенное чудо» с «медведем» - Александром Абдуловым она все же вычеркнула из списка предстоящего просмотра, опасаясь возможной негативной реакции Брока.
Выбирая кино, Маша старалась избегать военной тематики, однако, вскоре заметила, что театрализованные сцены военных действий не вызывают у Брока каких-то резко негативных реакций. Они вместе с удовольствием просмотрели «Гусарскую балладу».
Самой Маше очень нравились советские фильмы о Великой отечественной войне: «Женя, Женечка и Катюша», «В бой идут одни старики» и многие другие. Но начать просмотр фильма «Сто солдат и две девушки» так и не удалось. Увидев в первых же кадрах вереницу советских солдат, шагающих по лесной дороге к месту боевых действий, Брок вдруг разволновался и попросил Машу включить что-то другое.
Из современных отечественных фильмов Броку особенно понравился «Охота на пиранью». Он с охотничьим азартом следил за противостоянием героев Миронова и Машкова - еще бы, выживание в диком лесу казалось Броку самым обычным делом.
Вдохновившись его интересом, Маша предложила к просмотру иностранный исторический боевик «Викинги», но, уже после двух первых серий Брок объявил, что для «молодых девочек» там слишком много жестокости и крови, и он будет смотреть его один, исключительно по ночам, когда Маша заснет.
С некоторой грустью она призналась себе, что всегда испытывала тайное влечение к таким грозным воинственным мужчинам - лидерам и пассионариям, как тот же Рагнар Лодброк - предводитель викингов в фильме. Может, поэтому она когда-то потянулась к Вадиму, а теперь была с Броком, несмотря на его тяжелый характер.
А может быть, один только вид сильного, уверенного в себе мужчины, - бесстрашного, неистового в бою и в любви, щекочет кончики Х - хромосом у многих женщин? Похоже, что так...
Не обошли без внимания и любимые Машей красивые зарубежные сказки Голливуда и прочих известных компаний: «Гладиатор», «Спартак», «Король Артур», «Кинг Конг» и «Аватар». Даже классику фантастики в виде «Хищника», а также «Чужой» во всех своих продолжениях. После последнего фильма Брока здорово заинтересовала тема освоения космоса.
Маша отыскала множество интересного материала о научных открытиях в этой сфере. И тут ее поразило убеждение Брока в том, что первыми запустили космический спутник ученые США, первыми вылетели в космос именно американцы.
Маша запретила себе смотреть ниже, заливаясь румянцем.
"Неужели все так просто между нами случилось. Поверить не могу".
– Ты будешь жить со мной в моем доме, - вдруг заявил Брок, открывая глаза.
Маша тут же села на кровати, отодвигаясь и подтягивая на себя одеяло.
– У меня есть свой дом, мне здесь нравится, я привыкла.
– Мой дом не хуже! Все твои вещи можно перенести.
– Давай не будем спешить. У нас как-то все слишком быстро получается. Так, наверно, не правильно. У меня никогда не было такого раньше. Я вообще ничего не планировала. Все неожиданно получилось. Я тебя почти не знаю и даже боюсь немного...
Она пыталась разобраться в своих чувствах, но довольный взгляд Брока и его откровенные прикосновения мешали сосредоточиться на главном. А что считать главным... как надо поступить в щекотливой ситуации.
– Не надо меня бояться! Только не тебе, Машенька. Я никогда тебя не обижу, я буду тебя беречь и защищать, я всегда буду рядом. Ты меня не прогонишь... нет-нет...
Она вдруг с горечью подумала, что подобные слова желала бы услышать, пожалуй, каждая женщина и даже ничего, что это было сказано в постели после бурной ночи. Негромкий, но настойчивый стук в дверь прервал их непростой разговор. Тело Брока мгновенно напряглось, он бесшумно поднялся и направился в прихожую. Маша, конечно, вскочила следом, схватила со стула махровый халатик и, торопливо одеваясь, попыталась остановить не в меру самонадеянного гостя.
– Пожалуйста, вернись в комнату. Я тебя прошу. Хотя бы оденься! Там, наверно, женщина-врач пришла меня проведать, ты же ее напугаешь. Бро-ок...
– Алекс… Я его запах не спутаю. Зачем он пришел к тебе?
Маше очень не понравился жесткий тон вопроса.
– Это мой дом, и я открою сама, - она сама умела придать голосу необходимую твердость.
Брок неохотно отступил в сторону, пропуская ее вперед. Маша отодвинула щеколду замка и, приоткрыв двери, наполовину высунулась наружу. Так и есть, на пороге стоял улыбающийся Коротков.
– Добрейшего утра, Машенька! Как вы себя чувствуете? Мне вчера сообщили, что вам нездоровится. Температуры нет? Вы к завтраку не подошли, вот я и заволновался. Надежда Петровна хотела вас проведать, да уж я сам решил сюда прогуляться. Нет ничего лучше бодрой утренней прогулки, правда, Брок? Давненько не видались с вами… Надеюсь, у вас все хорошо…. И я даже в этом уверен. Мне что-то подсказывает... гм...
Маша с негодованием почувствовала, как на ее плечо ложится тяжелая ладонь Брока. Он стоял позади, опираясь локтем о дверной косяк, и угрожающе шмыгал носом. Правильно оценив момент, Коротков вдруг заторопился, поглядывая на шикарный черный циферблат на запястье.
– Ну, мне пора, товарищи! Вижу, Мария Васильевна, вам действительно стало лучше, Может, распорядиться, чтобы вам обед сюда принесли, если вы… э-э-э... вдруг решите до вечера дома остаться.
После столь многозначительных слов Маша готова была провалиться сквозь землю от нахлынувшей вдруг неловкости и стыда.
– Спасибо, Алексей Викторович! Я думаю, что приду на обед.
Коротков быстро закивал, будто с чем-то соглашаясь, отвернулся и, уже не оглядываясь, быстрым шагом направился в сторону главных корпусов. Если на его лице и появилась довольная ухмылка, то девушка уже не могла ее заметить.
Закрыв, наконец, двери изнутри, Маша возмущенно захныкала, толкая кулачками голую грудь Брока:
– Ну, зачем ты вышел? Зачем ему показался? Он теперь подумает про нас неизвестно что...
«То есть, вполне даже ясно, что он теперь думает про меня!»
– А что плохого мы делали? - искренне изумился Брок, - и пусть знает, что теперь ты моя и не обязана ему подчиняться. Ты здесь только для меня, да я объясню это любому командиру!
– Ничего себе заявление! - ахнула Маша. - Тоже мне, альфа-самец... Нашел игрушку…
Ее охватило жуткое раздражение от собственнического поведения Брока. Пришло время серьезных объяснений.
– Учтите, дяденька, я вас развлекать не обязана. И-и-и... все остальное делать по первому требованию тоже. Я свободный человек, а не рабыня крепостная. Я могу в любой момент разорвать соглашение о работе и уехать в город, я здесь не пленница.
– Маша, прости… - в темных глазах Брока плескалась растерянность, от агрессивного настроения не осталось и следа, - я не хотел тебя обидеть, ты никакая не игрушка, не пленница, но... ты теперь, правда, моя. Я это чувствую и знаю… Я никому тебя не отдам. Ты… ты не можешь уехать!
Она вымученно вздохнула, устало закрыв глаза. Ее посетило нежданное дежавю, будто кто-то в прошлой жизни уже говорил ей подобные слова, и она была так же раздосадована. Тот, другой мужчина, был так же напорист и уверен в себе, считая, что Маша обязана подчиниться всем его желаниям.
В голове молнией сверкнул образ Вадима - самоуверенного и напористого, но воспоминание о нем вдруг вызвало неприязнь. Брок сейчас был почему-то гораздо роднее и ближе, и Маша смутно понимала, что он говорит искренне, а не рисуется. Броку хотелось верить.
– Давай для начала попробуем подружиться, может, даже начнем «букетно-конфетный» период, хотя, видимо, придется это делать параллельно… - засмеялась она, когда Брок снова привлек ее к себе, зарываясь лицом в растрепанные волосы.
– Да отпусти уже, чудище ты лесное!
– Почему чудище? - кажется, Брок собирался обидеться всерьез.
– Ты только про Машу и медведя сказку знаешь? Про Аленький цветочек не слышал?
– Нет, кажется, что-то не припомню… а ты потом мне расскажешь? Она хорошо заканчивается?
– Конечно, расскажу...
«Какие же мы нежные, счастливый конец нам подавай!»
– Брок, правда, отпусти, мне нужно сходить в ванную, хотя бы умыться, волосы в порядок привести. Потом приготовлю нам что-нибудь на поздний завтрак. Ты блины любишь? Со сгущенкой, ага? У меня, кажется, нет ничего мясного...
– А когда ты помоешься и поешь, мы ляжем снова в кровать? - быстрым жарким шепотом вдруг спросил Брок.
Помедлив с ответом, Маша едва смогла скрыть приятное возбуждение, охватившее ее при этих словах.
«Да что же со мной творится? Убежала подальше в лес, чтобы остаток лет провести в трудах праведных, а тут напали такие страсти. Господи, спасибо за все...»
Маша растрогалась почему-то, глаза ее наполнились слезами, а Брок переминался с ноги на ногу рядом, неловко пробовал утешать. Как уж умел - поцелуями и ласковыми словами. Наконец Маша смущенно засмеялась:
– Оденься уже, ну чего ходишь по дому голышом среди бела дня.
– Ну, что же делать... - Брок растерянно развел руками, - ну, раз я такой… может, мы еще разок прямо сейчас, а? Мы же будем осторожно… тихонечко. Как ты скажешь.
Машино сердце дрогнуло, когда она увидела его виноватую улыбку. А при воспоминании о ночном «тихонечко» вдруг сладко заныло внизу живота.
«И ведь он даже не сомневается, что мы будем еще заниматься этим самым...» - она не знала, смеяться ли ей или уже испугаться всерьез.
– Давай, я тебя сначала помою в ванной, - предложила Маша.
– Зачем? - искренне удивился Брок, - я вчера купался в озере, и сейчас не хочу смывать с себя твой запах.
– Ты не представляешь, как это приятно, мыться в теплой воде, да еще с душистым мылом, я тебе спинку потру… - соблазняла она.
– А ты со мной будешь?
– Обязательно, - смеясь, протянула Маша, - ты, как ребенок, в самом деле.
"А пару дней назад грозился меня на обед пустить..."
У Маши всегда была слабость к ароматным средствам для купания. В ее городской ванной собиралась целая коллекция «вкусных» гелей для душа, душистых эфирных масел и пенок. И сейчас Маша с удовольствием размазывала гель с маслом миндаля по крутым плечам и груди Брока, жмурившегося от удовольствия.
Голову ему Маша помыла еще стоя у края ванны, но Брок все время вертелся и недовольно фыркал, а потом и вовсе стянул с хозяйки халатик и затащил ее к себе в теплую воду. Ванна была небольшой, Брок и один занимал там немало места, а чтобы разместиться вдвоем им пришлось находиться очень близко друг к другу.
Постепенно в Маше просыпалось древнее инстинктивное желание женщины поухаживать за своим мужчиной, вернувшимся домой из леса, с охоты, с войны. Желание помыть и приласкать суженого, успокоить старые раны, окутать ароматами родного очага, где уютно и безопасно.
Сейчас, при ярком электрическом свете, она отчетливо разглядела множество грубых шрамов на его теле, длинные тонкие рубцы на спине, широкие отпечатки на запястье, словно следы от наручников и цепей. Маша нежно гладила его большие сильные руки, смывая мыльную пену, бережно терла мягкой губкой грудь и спину. И Брок так же ласково касался ее тела, глядя на Машу совершенно преданными глазами.
Потом начались поцелуи, сначала робкие, изучающие Машины, затем неистовые, голодные Брока. И кончилось тем, что он завернул ее в полотенце и унес в спальню, оставляя мокрые следы на полу. Отложенный завтрак превратился в отложенный обед, зато ужин вышел на славу, потому что Маша и Брок готовили его вместе.
Глава 8. Вместе
С той грозовой ночи в жизни Маши Русановой и в ее доме прочно обосновался человек, называвший себя Броком. Первое время она изо всех сил старалась держать его на расстоянии, которое он, впрочем, довольно легко преодолевал. Брок не мог понять, как прежде мог сносно существовать без нее...
Теперь они все делали вместе: спали в одной постели, готовили и ели за одним столом, даже гуляли по лесу или у озера, держась за руку. Брок ни на минуту не желал оставлять ее одну, но, иногда, ближе к рассвету, уходил далеко в лес проверить свое жилище, а, может, и поохотиться. Пару раз они наведывались в его дом вместе с Машей. Она навела там порядок, принесла пару пакетов необходимых мелочей для дома.
«Это потом может ему понадобиться, если вдруг останется один...».
Она старалась не думать, что однажды они могут оказаться порознь, и Брок снова останется один, Маша тщательно гнала из своей головы раздумья о том, что между ними происходит, кто ей этот вспыльчивый мужчина и как дальше будут складываться их отношения.
«Не надо ничего усложнять ярлыками и штампами, нам хорошо вместе, а там - увидим».
Однако, их никто никуда и не торопил. Сейчас они были соседями по дому и любовниками по сути, хотя о любви они вообще не говорили. Для Брока это было очевидно, как вдох и выдох, а Маша просто не облекала свои неясные чувства в слова, словно боясь сглазить. С каждым днем они все больше привязывались друг к другу, становясь друзьями и настоящими возлюбленными.
Поначалу Машу жутко раздражала привычка Брока распоряжаться каждой минутой ее жизни. Поначалу он даже запретил ей ходить в общую столовую, пользуясь предложением Короткова доставлять еду на дом. Сам же Брок категорически отказывался появляться поблизости центральных строений «Северного».
И все-таки Маша решительно отвоевала себе право выходить одна из дома, исправно посещала административный корпус, перекидывалась парой фраз с обслуживающим персоналом, здоровалась с Ольгой Комаровой. Та вдруг стала держаться гораздо дружелюбнее, приглашала на "чашку чая с вареньем", как будто хотела дать совет. Но разговоров о своем лесном друге Маша старательно избегала даже с начальником базы. И Коротков понимающе вздыхал при случайной встрече.
– Все хорошо, Машенька? Вот и славно! А я вам тут книжек привез и мелочи кое-какие... Пакеты заберите в приемной.
Маша раздобыла удобную машинку для стрижки волос и сама сделала Броку короткую прическу. Особого навыка в этом деле у нее не было, но раньше она часто наблюдала, как мать подобным образом ухаживает за внешностью отчима. Для первого раза получилось вполне неплохо. Главное, что Броку было удобно и выглядел он теперь моложе.
Немного освоив ноутбук, теперь он сам мог включать музыку, заходил в Интернет на ресурсы разрешенные и доступные в «Северном». Маша составляла ему подборки из документальных фильмов на различные темы: история, научные открытия, охота и рыбалка, дикая природа, различные уголки России и планеты в целом.
Брок живо всем интересовался, схватывая на лету новую информацию, торопился наверстать упущенное, и, возможно, догнать в чем-то саму Машу.
Она с удивлением замечала, что Брок не знает ряда обычных фактов, как, например, фамилий актеров и других известных, публичных людей. Оказалось, что Брок никогда не слышал прежде песен Аллы Пугачевой, слова «Владимир Высоцкий» ни о чем ему не говорили. Маша искренне поразилась тому, что он не видел ни одной из популярных отечественных кинокомедий. Это нужно было срочно исправить!
За пару недель июля Маша пересмотрела с Броком множество хороших кинолент, от добрых сказок Ромма до «Москва слезам не верит». Правда, «Обыкновенное чудо» с «медведем» - Александром Абдуловым она все же вычеркнула из списка предстоящего просмотра, опасаясь возможной негативной реакции Брока.
Выбирая кино, Маша старалась избегать военной тематики, однако, вскоре заметила, что театрализованные сцены военных действий не вызывают у Брока каких-то резко негативных реакций. Они вместе с удовольствием просмотрели «Гусарскую балладу».
Самой Маше очень нравились советские фильмы о Великой отечественной войне: «Женя, Женечка и Катюша», «В бой идут одни старики» и многие другие. Но начать просмотр фильма «Сто солдат и две девушки» так и не удалось. Увидев в первых же кадрах вереницу советских солдат, шагающих по лесной дороге к месту боевых действий, Брок вдруг разволновался и попросил Машу включить что-то другое.
Из современных отечественных фильмов Броку особенно понравился «Охота на пиранью». Он с охотничьим азартом следил за противостоянием героев Миронова и Машкова - еще бы, выживание в диком лесу казалось Броку самым обычным делом.
Вдохновившись его интересом, Маша предложила к просмотру иностранный исторический боевик «Викинги», но, уже после двух первых серий Брок объявил, что для «молодых девочек» там слишком много жестокости и крови, и он будет смотреть его один, исключительно по ночам, когда Маша заснет.
С некоторой грустью она призналась себе, что всегда испытывала тайное влечение к таким грозным воинственным мужчинам - лидерам и пассионариям, как тот же Рагнар Лодброк - предводитель викингов в фильме. Может, поэтому она когда-то потянулась к Вадиму, а теперь была с Броком, несмотря на его тяжелый характер.
А может быть, один только вид сильного, уверенного в себе мужчины, - бесстрашного, неистового в бою и в любви, щекочет кончики Х - хромосом у многих женщин? Похоже, что так...
Не обошли без внимания и любимые Машей красивые зарубежные сказки Голливуда и прочих известных компаний: «Гладиатор», «Спартак», «Король Артур», «Кинг Конг» и «Аватар». Даже классику фантастики в виде «Хищника», а также «Чужой» во всех своих продолжениях. После последнего фильма Брока здорово заинтересовала тема освоения космоса.
Маша отыскала множество интересного материала о научных открытиях в этой сфере. И тут ее поразило убеждение Брока в том, что первыми запустили космический спутник ученые США, первыми вылетели в космос именно американцы.
