Эти вопросы мучили ее всю дорогу до лагеря.
Не радовала уже ни долгожданная поездка на лодке, не веселая болтовня спутника. Наконец, Хати почувствовал Катину замкнутость и тоже надолго замолчал, бросая пытливые взгляды на спутницу. До берега оставалось совсем недалеко, когда он бросил весло на дно лодки и заговорил снова.
– Что происходит? Почему ты молчишь? В чем я виноват?
Она со стыдом вспомнила сколько раз задавала подобные вопросы бывшему мужу, пытаясь расколоть его ледяную отстраненность.
«Что же я делаю, дрянь! Не успели познакомиться, уже вместе легли, а теперь и себя и его мучаю из-за своих комплексов. Я не имею права его ревновать... Если Хати любит Машу, все пойму. Я всегда всех понимаю и готова помочь, а что у меня на душе - это лишь мое дело. Со своими чувствами разберусь сама, ни на кого вешаться не буду. Подумаешь, провели ночь в одной постели голышом, что же теперь и любовь до гроба? Ничегошеньки он мне не должен, только пусть скажет правду».
– Ваня! - она строго посмотрела в серые глаза напротив, - ты Машу любишь?
– Конечно, люблю, - немедленно ответилон, и Катино сердце на миг перестало биться. - Да, она же мне как сестра или теперь как мамка, наверно. Я там немного учудил в их доме.
Хати вдруг расхохотался, зажмурившись, и качая головой. Катя совсем растерялась. Вообще-то о любимых женщинах так не говорят - мамка… сестра какая-то.
– Нет, скажи, ты ее по-другому любишь? - допытывалась Катя. - По-настоящему, как мужчина? Ты страдаешь из-за нее?
На короткое время Хати задумался.
– Ну, пришлось поволноваться, конечно, она же выгнала меня и сказала, что видеть не хочет… - он грустно вздохнул, и в Катиных глаза защипало от непрошенных слез.
– А со мной тогда зачем все это? Просто под руку подвернулась?
Она закрыла лицо руками, всхлипывая. Хати на миг остолбенел, а потом лодка накренилась от того, как быстро он кинулся на другой конец.
– Катюш, ты чего, а? Маша тут при чем? Мы же с тобой вместе… Кать! Я люблю тебя, больше жизни люблю… ты моя Луна, я вечность тебя ждал, только о тебе и думал, мечтал о тебе, представлял перед сном, как встречу на озере. Меня Лиза научила, что надо представлять нашу встречу и тогда она непременно сбудется. И когда ты появилась, я даже не понял сразу, а потом… луна, разговоры про волков, наша ночь и утром твой кораблик. Это же все сошлось, все приметы. Ты моя судьба!
– А -а, М-маша кто? - пробормотала Катя, пытаясь уловить смысл в его сбивчивом рассказе о каких-то предсказаниях.
– Маша - друг, - горячо убеждал он и вдруг вспылил:
– Да не знаю я, что еще про Машу сказать, ну, поцеловал я ее разок втихаря, самому стыдно вспомнить. Хочешь, я Броку признаюсь, он меня поколотит, я сопротивляться не буду, хочешь - скажу? Вот прямо сейчас приедем и пойду к нему. Попрошу только, чтоб по лицу не бил… и ниже пояса тоже, а то как я тебя потом любить-то буду...
Катя не выдержала и смущенно рассмеялась сквозь слезы.
– Душа нараспашку… Что ж ты такой откровенный?
– А чего кривить, что думаю, то и говорю. Кать, ты же мне веришь?
Катя кивнула, стирая соленые дорожки со щек. Следующие несколько минут они с Хати горячо целовались в лодке, и он уже представил, как они будут сейчас ласкать друг друга, покачиваясь на воде, но с берега все это действие было бы как на ладони. Кате могло не понравиться…
Она скромная и немного застенчивая. Хати уже это хорошо понял, а значит, нужно поскорее причалить и отвести "луну" к коттеджу. Возможно, там им удастся побыть наедине. А еще бы неплохо, в самом деле, пообщаться с Броком. Катя сообщила, что он приходил утром, значит, пора нанести ответный визит и уже выяснить, наконец, отношения с семейством Русановых.
К тому же Волк откровенно соскучился по их ребятишкам...
Брок отложил рубанок и пару минут любовался своей работой, разглядывая гладко оструганное бревно. Вот уже неделю они с Брисом строили баню неподалеку от берега. Материалы им привезли еще в начале мая, а теперь благодаря стараниям двух мужчин сруб был почти готов. Осталось крышу приладить и печь сложить. Внутреннее убранство - мелочи, доски для полка давно готовы.
Брок и сам не понимал, откуда в нем проявилась строительная сноровка -умение добротно и основательно прилаживать к дереву рабочие инструменты, которыми, кстати, снабдил полковник Коротков. Так еще и обычную косу где-то раздобыл, будто чуял в подопечном крестьянскую ухватку.
Водитель Белоногов тоже часто захаживал в гости, наблюдал за тем, как растет в вышину просторный сруб, давал дельные советы, а то и сам брался за пилу, похваливая:
– Золотые у тебя руки, парень, и голова на месте. Жду, когда париться пригласишь!
Сейчас Брок отодвинул ногой горку золотистых стружек, чей запах привычно радовал сердце, вызывая смутные воспоминания из самых сокровенных глубин памяти, и вытер пот с разгоряченного лица. Вдруг внимание его привлекла пара молодых людей, направлявшихся к нему со стороны берега. Похоже, что Хати тащил девушку за собой, а она упиралась и совершенно не желала двигаться вперед.
"Что творит, паразит!"
Узнав вредного Волчонка, Брок нахмурился, а уж когда расслышал сердитые возгласы девушки, стиснул зубы и сжал кулаки.
– Не пойду, пусти, не хочу сейчас, - хныкала Катя, тщетно пытаясь освободить руку из лапищи Волка.
– Нет, я тебе докажу… - твердил тот, и завидев товарища, направился прямо к нему.
Тогда Брок с силой загнал топор в искромсанный березовый чурбачок и коротко приказал:
– Ну-ка оставь ее! Сейчас же отпусти, голову оторву! Слышишь?
Волк нехотя выпустил Катину ладошку и остановился, сосредоточенно глядя на разъяренного Медведя. Но Брок и не думал начинать с ним какой-то разговор, все его внимание почему-то переместилось на растрепанную гостюшку.
– Катюша, миленькая ты моя, как же я соскучился-то по тебе, солнышко ненаглядное! Что так редко показываешься...
На мгновение Хати застыл на месте, ведь поведение старого приятеля явно выходило за рамки обычного. Но дальше случилось что-то и вовсе невероятное, Брок шагнул вперед, подхватил Катю за талию, приподнял над землей и смачно поцеловал в сомкнутые губы. А потом бережно поставил на место, чуть виновато заглядывая в ее растерянные глаза.
Такой лютой засады нельзя было ожидать... Хати окончательно рассвирепел и бросился вперед. Отталкивая Катю одной рукой, он метил кулаком левой в лицо Брока. И ведь даже попал, но слегка покачнувшись, тот устоял на ногах и рявкнул, схватившись за челюсть.
– Ах, ты щенок паршивый! Ну, держись!
Хати вообще-то повезло. Он каким-то чудом увернулся и удар Медведя пришелся по скуле вскользь, однако этого хватило, чтобы парень полетел на траву носом вниз. Брок двинулся было к нему, но неожиданно перед ним выросла разгневанная Катя. Глазищи ее сверкали, ладошки сжались в кулачки.
– Не смей его бить, не смей… Дур-рак!
Пожалуй, это было единственное допустимое ругательство в ее богатом арсенале осуждающих выражений русского языка. И вряд ли ей вообще доводилось его применять, разве только в детстве, когда мальчишки в первом классе дергали Катю за длинные косы и дразнили каким-то непонятным «пермяком» из-за фамилии.
Хати быстро поднялся с явным желанием взять реванш, но Брок отступил назад и уже почти спокойно сказал:
– Ага, не понравилось оказаться в моей шкуре? Понял, что бывает, когда кто-то пытается облизывать твое родное и любимое, а тебе не позволяют за это даже язык оторвать. Дошло наконец до твоей дурной головы, пока она еще на месте? Думаешь, я тебе Машу легко простил? И она тоже переживала из-за твоей глупости.
Хати опустил голову, продолжая обнимать дрожащую Катю, которая вдруг прильнула к нему всем телом, обхватила за шею, кажется, собираясь плакать.
– Ладно, теперь мы с тобой вроде бы как в расчете, да? - продолжал Брок, потирая челюсть, видимо, Хати все же здорово к нему приложился.
– А заступница у тебя - молодец! Горячая девчонка…
Вдруг, словно опомнившись, Брок закрыл лицо руками и глухо проговорил:
– Ты меня извини, Катя, я же не со зла, не в насмешку… пошутить хотел... Наверно, не очень удачно вышло.
Продолжить неловкие извинения у него не получилось, потому что рядом раздался знакомый сердитый голос:
– А папочка-то у нас, оказывается шутник! Я тебя сейчас покажу горячую девчонку, такую девчонку тебе покажу, закачаешься.
Из-за развесистой лиственницы показалась Маша с дочкой на руках. Похоже, все споры происходили на ее глазах, в том числе и дерзкая выходка Брока по отношению к Кате.
– Ты что здесь вытворяешь? На людей опять кидаться начал, на девочек молоденьких потянуло, иди сюда, иди, иди, поговорим, а лучше дома… Это же надо придумать такой извращенный способ мести! Чего я еще о тебе не знаю, дорогой?
Напоследок сверкнув глазами, Маша развернулась и быстро пошла в обратную сторону.
– Ему значит можно драться, а мне нет… и все остальное тоже… ну, пошли поговорим, раз ты хочешь, - неуверенно пробормотал Брок и бросился вдогонку.
– Достанется ему сейчас, - захихикал довольный Хати, облегченно выдыхая. - Хорошо, что врезал мне, я заслужил. А вот все остальное, это уже перебор. Катя, прости, что тебя втянули в наш разборки. Плохо получилось.
– А он Машу не обидит? - забеспокоилась она, думая прежде всего о других.
– Не-ет, это ему полотенцем достанется!
– Как неприятно, одни проблемы от меня, - вздохнула Катя.
– Так и от меня тоже, - радостно подхватил Волк, - да ну их всех, давай лучше обратно ко мне укатим, хочу с тобой голышом обниматься, здорово было, правда?
– Ой, у тебя такая штука на лице сейчас проявится, пошли скорее к Лизе, пусть она мазь какую-нибудь даст, примочку сделаем, - заторопилась Катя, со страхом поглядывая на багровеющий след от кулака Брока.
– Некрасивый стал, теперь любить меня не будешь? - расстроился Хати.
– Не за красоту же любят…
– А за что?
– Не по милу хорош, а по хорошу мил, - старой русской пословицей ответила Катя, увлекая друга в сторону медпункта. Хотя, вернее сказать, в кабинет медицинского осмотра превратился уже сам домик, где проживала Лиза.
Пока доктор Морозова хлопотала над Волком, Катя сбегала в свою комнату, помылась в душе, сменила одежду, вообще привела в порядок себя и свои мысли. Оставалось найти в сумке ручку и чистенькую клетчатую тетрадь, которую она брала во все свои поездки, надеясь на интересный сюжет, что вдруг придет в голову.
Катя села за маленький стол у окна и… поселок «Северный» перестал существовать, поскольку сознание ее переместилось совсем в иной мир, во владения Барона Веймара, последнего отпрыска древнейшего рода де Лостан, из поколения в поколение передающего потомкам способность становиться настоящим волком.
Кате вдруг показалось, что не она пишет эту книгу, а книга пишется через нее сама. Строки струились грифельными реками по белым листам, выстраивая на бумаге сюжет за сюжетом, образ за образом. Словно сверху, над русой головой автора открылась невидимая дверь и какой-то незримый Дух шептал каждое слово, каждое предложение. Это было восхитительное чувство сродни полету.
И рука ее порхала над столом, оживляя в тетрадке каждую сцену, от первой встречи Веймара с Катариной, до ее прогулок с бароном, находившимся в образе волка, которого девушка считала самым обычным, правда, весьма дружелюбным зверем, а вовсе не человеком-оборотнем. Такое неведение позволяло героине романа откровенно обсуждать с ручным зверем свое положение в роли невесты барона и крайнее недовольство нелюдимым характером будущего мужа.
Волк слушал очень внимательно, выражая подруге полное сочувствие и понимание. Интрига нарастала… Но тут раздался негромкий стук в дверь, и Кате пришлось отложить свои фантазии на другое время. Вернулся Хати.
Полдня молодые люди пробыли в комнате, потом сходили вместе в столовую, а вечером, серьезно переговорив с Ольгой, Катя снова собралась в домик на другом берегу.
– Тетя Оля, мне перед Машей, правда, неудобно, пожалуйста, извинитесь за меня. Я завтра весь день ей буду помогать, она хоть отдохнет немного, я же здесь работать приехала, а не загорать. И от дела отлынивать не собираюсь, я бы хотела, чтобы все наконец помирились и общались нормально. Ваня сказал, что с детками не прочь повозиться. Мы бы их забрали сюда, а Маша с Игнатом остались на пару часиков наедине. Я против всяческих ссор и ругани. Давайте уже дружить… домами.
Ольга улыбалась.
– Катюша, я рада, конечно, что вы с Ваней так быстро подружились, но что ты сама-то думаешь? Дальше - то, что планируешь? Набалуешься с ним, а потом уедешь? Ты уж реши для себя побыстрее насчет серьезных отношений, с ним играть нельзя, он, может, и сам часто смеется, дурачится, но в душе-то словно дитя. Не обидеть бы его.
Катя вздохнула, глядя в окно на высокого статного парня, который, смеясь, рассказывал водителю Белоногову о своей недавней рыбалке.
– Я только вчера его узнала, а как будто полжизни вместе. Так бывает, тетя Оля? Или я какая-то ненормальная…
– Тебе, конечно, виднее, но от себя скажу, что человек он крепкий, надежный, никогда тебя не подведет. А дальше, девочка, думай сама.
– А что у них было с Машей?
Ольга только досадливо махнула рукой, предлагая не увлекаться темой прошлых привязанностей.
– Они просто друзья. Ты ведь сама успела заметить - живем здесь, как семья-община, каждый на виду. Маша, конечно, нравилась Хати, но выбрала Брока. А теперь Хати надеется, что ты его примешь. По-настоящему, не ради пустой забавы.
– Но ведь надо еще приглядеться... Все быстро происходит, у меня в мыслях такой раздрай.
– Правильно, спешить ни к чему. Только зря ему голову не морочь, если он тебе не подходит - шепни мне на ушко, я помогу распрощаться и добраться тебе до города. Так будет лучше для всех.
Но долго раздумывать у Катюши просто не оставалось времени, с самого раннего утра ее день был полностью расписан. Просыпалась она еще до рассвета, осторожно выбиралась из-под руки Хати, и бежала на кухню к столу, чтобы успеть записать новую главу своего романа, потом легкий завтрак и Волк увозил Катю в «Северный», а там ежедневная круговерть с малышами, а, между делом, дружеские беседы с Машей и Лизой.
Пока дети спали, Катя тоже успевала немного передохнуть или начинала набирать свою рукопись на ноутбуке. Мужчины усердно трудились над постройкой бани, и когда Хати ненавязчиво предложил свою помощь, его немедленно допустили к работе с деревом. Кажется, все разногласия между ним и Броком завершились после стычки у озера.
Правда, на следующий же день, пока Катя занималась с детьми на улице, Волк затеял в доме Русановых разговор, изрядно удививший Медведя и его супругу, а заодно и присутствующих при этом Лизу и Бриса. Суть же сводилась к очень странному аргументу.
– И даже не вздумайте разубеждать Катю, что я не оборотень!
– Кто? Кто ты у нас такой? Ну-ка поподробнее на этом моменте, - нарочито вежливо попросил Брис, не очень скрывая усмешку.
– Оборотень! - едва ли не угрожающе прорычал Волк, - я в полнолуние превращаюсь в дикого зверя, ясно вам? Катюшу это заводит, пусть и дальше верит.
– Конечно, конечно, зачем ребенка сказки лишать! - утвердительно кивнул Брис, - это как про Деда Мороза...
Не радовала уже ни долгожданная поездка на лодке, не веселая болтовня спутника. Наконец, Хати почувствовал Катину замкнутость и тоже надолго замолчал, бросая пытливые взгляды на спутницу. До берега оставалось совсем недалеко, когда он бросил весло на дно лодки и заговорил снова.
– Что происходит? Почему ты молчишь? В чем я виноват?
Она со стыдом вспомнила сколько раз задавала подобные вопросы бывшему мужу, пытаясь расколоть его ледяную отстраненность.
«Что же я делаю, дрянь! Не успели познакомиться, уже вместе легли, а теперь и себя и его мучаю из-за своих комплексов. Я не имею права его ревновать... Если Хати любит Машу, все пойму. Я всегда всех понимаю и готова помочь, а что у меня на душе - это лишь мое дело. Со своими чувствами разберусь сама, ни на кого вешаться не буду. Подумаешь, провели ночь в одной постели голышом, что же теперь и любовь до гроба? Ничегошеньки он мне не должен, только пусть скажет правду».
– Ваня! - она строго посмотрела в серые глаза напротив, - ты Машу любишь?
– Конечно, люблю, - немедленно ответилон, и Катино сердце на миг перестало биться. - Да, она же мне как сестра или теперь как мамка, наверно. Я там немного учудил в их доме.
Хати вдруг расхохотался, зажмурившись, и качая головой. Катя совсем растерялась. Вообще-то о любимых женщинах так не говорят - мамка… сестра какая-то.
– Нет, скажи, ты ее по-другому любишь? - допытывалась Катя. - По-настоящему, как мужчина? Ты страдаешь из-за нее?
На короткое время Хати задумался.
– Ну, пришлось поволноваться, конечно, она же выгнала меня и сказала, что видеть не хочет… - он грустно вздохнул, и в Катиных глаза защипало от непрошенных слез.
– А со мной тогда зачем все это? Просто под руку подвернулась?
Она закрыла лицо руками, всхлипывая. Хати на миг остолбенел, а потом лодка накренилась от того, как быстро он кинулся на другой конец.
– Катюш, ты чего, а? Маша тут при чем? Мы же с тобой вместе… Кать! Я люблю тебя, больше жизни люблю… ты моя Луна, я вечность тебя ждал, только о тебе и думал, мечтал о тебе, представлял перед сном, как встречу на озере. Меня Лиза научила, что надо представлять нашу встречу и тогда она непременно сбудется. И когда ты появилась, я даже не понял сразу, а потом… луна, разговоры про волков, наша ночь и утром твой кораблик. Это же все сошлось, все приметы. Ты моя судьба!
– А -а, М-маша кто? - пробормотала Катя, пытаясь уловить смысл в его сбивчивом рассказе о каких-то предсказаниях.
– Маша - друг, - горячо убеждал он и вдруг вспылил:
– Да не знаю я, что еще про Машу сказать, ну, поцеловал я ее разок втихаря, самому стыдно вспомнить. Хочешь, я Броку признаюсь, он меня поколотит, я сопротивляться не буду, хочешь - скажу? Вот прямо сейчас приедем и пойду к нему. Попрошу только, чтоб по лицу не бил… и ниже пояса тоже, а то как я тебя потом любить-то буду...
Катя не выдержала и смущенно рассмеялась сквозь слезы.
– Душа нараспашку… Что ж ты такой откровенный?
– А чего кривить, что думаю, то и говорю. Кать, ты же мне веришь?
Катя кивнула, стирая соленые дорожки со щек. Следующие несколько минут они с Хати горячо целовались в лодке, и он уже представил, как они будут сейчас ласкать друг друга, покачиваясь на воде, но с берега все это действие было бы как на ладони. Кате могло не понравиться…
Она скромная и немного застенчивая. Хати уже это хорошо понял, а значит, нужно поскорее причалить и отвести "луну" к коттеджу. Возможно, там им удастся побыть наедине. А еще бы неплохо, в самом деле, пообщаться с Броком. Катя сообщила, что он приходил утром, значит, пора нанести ответный визит и уже выяснить, наконец, отношения с семейством Русановых.
К тому же Волк откровенно соскучился по их ребятишкам...
Глава 7. В привычное русло
Брок отложил рубанок и пару минут любовался своей работой, разглядывая гладко оструганное бревно. Вот уже неделю они с Брисом строили баню неподалеку от берега. Материалы им привезли еще в начале мая, а теперь благодаря стараниям двух мужчин сруб был почти готов. Осталось крышу приладить и печь сложить. Внутреннее убранство - мелочи, доски для полка давно готовы.
Брок и сам не понимал, откуда в нем проявилась строительная сноровка -умение добротно и основательно прилаживать к дереву рабочие инструменты, которыми, кстати, снабдил полковник Коротков. Так еще и обычную косу где-то раздобыл, будто чуял в подопечном крестьянскую ухватку.
Водитель Белоногов тоже часто захаживал в гости, наблюдал за тем, как растет в вышину просторный сруб, давал дельные советы, а то и сам брался за пилу, похваливая:
– Золотые у тебя руки, парень, и голова на месте. Жду, когда париться пригласишь!
Сейчас Брок отодвинул ногой горку золотистых стружек, чей запах привычно радовал сердце, вызывая смутные воспоминания из самых сокровенных глубин памяти, и вытер пот с разгоряченного лица. Вдруг внимание его привлекла пара молодых людей, направлявшихся к нему со стороны берега. Похоже, что Хати тащил девушку за собой, а она упиралась и совершенно не желала двигаться вперед.
"Что творит, паразит!"
Узнав вредного Волчонка, Брок нахмурился, а уж когда расслышал сердитые возгласы девушки, стиснул зубы и сжал кулаки.
– Не пойду, пусти, не хочу сейчас, - хныкала Катя, тщетно пытаясь освободить руку из лапищи Волка.
– Нет, я тебе докажу… - твердил тот, и завидев товарища, направился прямо к нему.
Тогда Брок с силой загнал топор в искромсанный березовый чурбачок и коротко приказал:
– Ну-ка оставь ее! Сейчас же отпусти, голову оторву! Слышишь?
Волк нехотя выпустил Катину ладошку и остановился, сосредоточенно глядя на разъяренного Медведя. Но Брок и не думал начинать с ним какой-то разговор, все его внимание почему-то переместилось на растрепанную гостюшку.
– Катюша, миленькая ты моя, как же я соскучился-то по тебе, солнышко ненаглядное! Что так редко показываешься...
На мгновение Хати застыл на месте, ведь поведение старого приятеля явно выходило за рамки обычного. Но дальше случилось что-то и вовсе невероятное, Брок шагнул вперед, подхватил Катю за талию, приподнял над землей и смачно поцеловал в сомкнутые губы. А потом бережно поставил на место, чуть виновато заглядывая в ее растерянные глаза.
Такой лютой засады нельзя было ожидать... Хати окончательно рассвирепел и бросился вперед. Отталкивая Катю одной рукой, он метил кулаком левой в лицо Брока. И ведь даже попал, но слегка покачнувшись, тот устоял на ногах и рявкнул, схватившись за челюсть.
– Ах, ты щенок паршивый! Ну, держись!
Хати вообще-то повезло. Он каким-то чудом увернулся и удар Медведя пришелся по скуле вскользь, однако этого хватило, чтобы парень полетел на траву носом вниз. Брок двинулся было к нему, но неожиданно перед ним выросла разгневанная Катя. Глазищи ее сверкали, ладошки сжались в кулачки.
– Не смей его бить, не смей… Дур-рак!
Пожалуй, это было единственное допустимое ругательство в ее богатом арсенале осуждающих выражений русского языка. И вряд ли ей вообще доводилось его применять, разве только в детстве, когда мальчишки в первом классе дергали Катю за длинные косы и дразнили каким-то непонятным «пермяком» из-за фамилии.
Хати быстро поднялся с явным желанием взять реванш, но Брок отступил назад и уже почти спокойно сказал:
– Ага, не понравилось оказаться в моей шкуре? Понял, что бывает, когда кто-то пытается облизывать твое родное и любимое, а тебе не позволяют за это даже язык оторвать. Дошло наконец до твоей дурной головы, пока она еще на месте? Думаешь, я тебе Машу легко простил? И она тоже переживала из-за твоей глупости.
Хати опустил голову, продолжая обнимать дрожащую Катю, которая вдруг прильнула к нему всем телом, обхватила за шею, кажется, собираясь плакать.
– Ладно, теперь мы с тобой вроде бы как в расчете, да? - продолжал Брок, потирая челюсть, видимо, Хати все же здорово к нему приложился.
– А заступница у тебя - молодец! Горячая девчонка…
Вдруг, словно опомнившись, Брок закрыл лицо руками и глухо проговорил:
– Ты меня извини, Катя, я же не со зла, не в насмешку… пошутить хотел... Наверно, не очень удачно вышло.
Продолжить неловкие извинения у него не получилось, потому что рядом раздался знакомый сердитый голос:
– А папочка-то у нас, оказывается шутник! Я тебя сейчас покажу горячую девчонку, такую девчонку тебе покажу, закачаешься.
Из-за развесистой лиственницы показалась Маша с дочкой на руках. Похоже, все споры происходили на ее глазах, в том числе и дерзкая выходка Брока по отношению к Кате.
– Ты что здесь вытворяешь? На людей опять кидаться начал, на девочек молоденьких потянуло, иди сюда, иди, иди, поговорим, а лучше дома… Это же надо придумать такой извращенный способ мести! Чего я еще о тебе не знаю, дорогой?
Напоследок сверкнув глазами, Маша развернулась и быстро пошла в обратную сторону.
– Ему значит можно драться, а мне нет… и все остальное тоже… ну, пошли поговорим, раз ты хочешь, - неуверенно пробормотал Брок и бросился вдогонку.
– Достанется ему сейчас, - захихикал довольный Хати, облегченно выдыхая. - Хорошо, что врезал мне, я заслужил. А вот все остальное, это уже перебор. Катя, прости, что тебя втянули в наш разборки. Плохо получилось.
– А он Машу не обидит? - забеспокоилась она, думая прежде всего о других.
– Не-ет, это ему полотенцем достанется!
– Как неприятно, одни проблемы от меня, - вздохнула Катя.
– Так и от меня тоже, - радостно подхватил Волк, - да ну их всех, давай лучше обратно ко мне укатим, хочу с тобой голышом обниматься, здорово было, правда?
– Ой, у тебя такая штука на лице сейчас проявится, пошли скорее к Лизе, пусть она мазь какую-нибудь даст, примочку сделаем, - заторопилась Катя, со страхом поглядывая на багровеющий след от кулака Брока.
– Некрасивый стал, теперь любить меня не будешь? - расстроился Хати.
– Не за красоту же любят…
– А за что?
– Не по милу хорош, а по хорошу мил, - старой русской пословицей ответила Катя, увлекая друга в сторону медпункта. Хотя, вернее сказать, в кабинет медицинского осмотра превратился уже сам домик, где проживала Лиза.
Пока доктор Морозова хлопотала над Волком, Катя сбегала в свою комнату, помылась в душе, сменила одежду, вообще привела в порядок себя и свои мысли. Оставалось найти в сумке ручку и чистенькую клетчатую тетрадь, которую она брала во все свои поездки, надеясь на интересный сюжет, что вдруг придет в голову.
Катя села за маленький стол у окна и… поселок «Северный» перестал существовать, поскольку сознание ее переместилось совсем в иной мир, во владения Барона Веймара, последнего отпрыска древнейшего рода де Лостан, из поколения в поколение передающего потомкам способность становиться настоящим волком.
Кате вдруг показалось, что не она пишет эту книгу, а книга пишется через нее сама. Строки струились грифельными реками по белым листам, выстраивая на бумаге сюжет за сюжетом, образ за образом. Словно сверху, над русой головой автора открылась невидимая дверь и какой-то незримый Дух шептал каждое слово, каждое предложение. Это было восхитительное чувство сродни полету.
И рука ее порхала над столом, оживляя в тетрадке каждую сцену, от первой встречи Веймара с Катариной, до ее прогулок с бароном, находившимся в образе волка, которого девушка считала самым обычным, правда, весьма дружелюбным зверем, а вовсе не человеком-оборотнем. Такое неведение позволяло героине романа откровенно обсуждать с ручным зверем свое положение в роли невесты барона и крайнее недовольство нелюдимым характером будущего мужа.
Волк слушал очень внимательно, выражая подруге полное сочувствие и понимание. Интрига нарастала… Но тут раздался негромкий стук в дверь, и Кате пришлось отложить свои фантазии на другое время. Вернулся Хати.
Полдня молодые люди пробыли в комнате, потом сходили вместе в столовую, а вечером, серьезно переговорив с Ольгой, Катя снова собралась в домик на другом берегу.
– Тетя Оля, мне перед Машей, правда, неудобно, пожалуйста, извинитесь за меня. Я завтра весь день ей буду помогать, она хоть отдохнет немного, я же здесь работать приехала, а не загорать. И от дела отлынивать не собираюсь, я бы хотела, чтобы все наконец помирились и общались нормально. Ваня сказал, что с детками не прочь повозиться. Мы бы их забрали сюда, а Маша с Игнатом остались на пару часиков наедине. Я против всяческих ссор и ругани. Давайте уже дружить… домами.
Ольга улыбалась.
– Катюша, я рада, конечно, что вы с Ваней так быстро подружились, но что ты сама-то думаешь? Дальше - то, что планируешь? Набалуешься с ним, а потом уедешь? Ты уж реши для себя побыстрее насчет серьезных отношений, с ним играть нельзя, он, может, и сам часто смеется, дурачится, но в душе-то словно дитя. Не обидеть бы его.
Катя вздохнула, глядя в окно на высокого статного парня, который, смеясь, рассказывал водителю Белоногову о своей недавней рыбалке.
– Я только вчера его узнала, а как будто полжизни вместе. Так бывает, тетя Оля? Или я какая-то ненормальная…
– Тебе, конечно, виднее, но от себя скажу, что человек он крепкий, надежный, никогда тебя не подведет. А дальше, девочка, думай сама.
– А что у них было с Машей?
Ольга только досадливо махнула рукой, предлагая не увлекаться темой прошлых привязанностей.
– Они просто друзья. Ты ведь сама успела заметить - живем здесь, как семья-община, каждый на виду. Маша, конечно, нравилась Хати, но выбрала Брока. А теперь Хати надеется, что ты его примешь. По-настоящему, не ради пустой забавы.
– Но ведь надо еще приглядеться... Все быстро происходит, у меня в мыслях такой раздрай.
– Правильно, спешить ни к чему. Только зря ему голову не морочь, если он тебе не подходит - шепни мне на ушко, я помогу распрощаться и добраться тебе до города. Так будет лучше для всех.
Но долго раздумывать у Катюши просто не оставалось времени, с самого раннего утра ее день был полностью расписан. Просыпалась она еще до рассвета, осторожно выбиралась из-под руки Хати, и бежала на кухню к столу, чтобы успеть записать новую главу своего романа, потом легкий завтрак и Волк увозил Катю в «Северный», а там ежедневная круговерть с малышами, а, между делом, дружеские беседы с Машей и Лизой.
Пока дети спали, Катя тоже успевала немного передохнуть или начинала набирать свою рукопись на ноутбуке. Мужчины усердно трудились над постройкой бани, и когда Хати ненавязчиво предложил свою помощь, его немедленно допустили к работе с деревом. Кажется, все разногласия между ним и Броком завершились после стычки у озера.
Правда, на следующий же день, пока Катя занималась с детьми на улице, Волк затеял в доме Русановых разговор, изрядно удививший Медведя и его супругу, а заодно и присутствующих при этом Лизу и Бриса. Суть же сводилась к очень странному аргументу.
– И даже не вздумайте разубеждать Катю, что я не оборотень!
– Кто? Кто ты у нас такой? Ну-ка поподробнее на этом моменте, - нарочито вежливо попросил Брис, не очень скрывая усмешку.
– Оборотень! - едва ли не угрожающе прорычал Волк, - я в полнолуние превращаюсь в дикого зверя, ясно вам? Катюшу это заводит, пусть и дальше верит.
– Конечно, конечно, зачем ребенка сказки лишать! - утвердительно кивнул Брис, - это как про Деда Мороза...
