Сияна сидела, опустив голову вниз, и слёзы капали на стол и на красиво вышитую скатерть.
«Боги!.. Великие Боги!.. Почему вы не слышите меня?..»
Она прикрыла рукавами синяки на руках и заметила нож, лежащий рядом с её тарелкой.
«Смерть… лучше умереть от своей собственной руки, чем от собачьих зубов или от голода и холода в подвале… Лучше пронзить себе сердце, чем выйти замуж за это чудовище…»
Сияна положила на нож руку и, сделав вид, что снова прикрывает одеждой синяки, засунула нож в свой рукав.
– Ты почему ничего не ешь? – неожиданно спросил её Борута.
«Заметил?.. Заметил?»– испуганно подумала девушка.
Старик наклонился ближе и ядовито прошипел ей в самое ухо:
– Пользуйся пока возможностью набить своё брюхо разносолами. У меня ты такого даже не увидишь…
«Кажется, не заметил…»
– Мне… Мне нужно выйти… по нужде…– тихо сказала Сияна.
– А-а-а… Ну, иди-иди… – презрительно усмехнулся Борута.
– Давай-ка, выпьем, Борута! За тебя!– громко сказал Годин Горынович и протянул старику свою кружку.
– Давай выпьем, отчего же нет? – ответил Борута и чокнулся с ним своей кружкой.
Сияна воспользовалась этим и выскользнула из-за стола. Она осторожно пробралась вдоль стены к выходу и выбежала на улицу. Чистый морозный воздух словно обжёг её. Она остановилась и прислушалась, не преследует ли кто её? Но люди продолжали веселиться и шуметь внутри. Девушка отошла вглубь двора подальше, чтобы её не было видно со входа.
Она достала нож и посмотрела вверх. Над ней чернело ясное небо с миллионами ярких звезд.
«Звезды – сияющие глаза Богов, что присматривают за нами… Если это ваши глаза, о, боги!,то почему вы не видите меня?.. Почему вы глухи к моим молитвам?..» – слёзы снова начали катиться из её глаз.
«Может быть, потому что вы давно слепы?.. Может, потому что вас давно уже нет?.. И это зияют пустые дыры в небесном покрывале?..»– Сияна опустилась коленями в снег, и тут кто-то заворчал рядом.
От неожиданности она шарахнулась в сторону и чуть не выронила нож из рук.
Рядом с ней стояли сани с привязанным к ним черным огромным волком. Он неотрывно смотрел на неё своими жёлтыми глазами. Оказывается, Сияна так была сосредоточена на том, чтобы спрятаться, и совсем не заметила, что спряталась как раз за санями с этим огромным пленником.
Зверь снова заворчал и попытался высвободиться из пут. Верёвки так сильно стягивали его, что густая шерсть клоками торчала меж ними то там, то сям.
– А-а-а… Это ты…– облегченно вздохнула Сияна.
– Всё не оставляешь попыток вернуть себе свободу? А ты знаешь,– задумчиво сказала девушка, и не осознано для себя, начала гладить его по голове, ушам, – Ты знаешь, что ты через неделю умрешь? Знаешь?.. Конечно же, знаешь… Тебя подарили этому чудовищу, моему жениху, и через неделю, на нашей свадьбе он убьёт тебя… Может, заколет… Или затравит собаками… А может, прикажет забить тебя дубинами до смерти…– волк неотрывно смотрел в её глаза, – А потом придет и моя очередь… Но в отличии от тебя, меня он будет мучить намного-намного дольше… А я не хочу так… Понимаешь?.. Не хочу сдохнуть где-то в его подвале… Лучше проткнуть свое сердце, которое, глупое, продолжает биться… Лучше умереть от своей руки…
Сияна взяла нож обеими руками и, развернув его острием к себе, уперла его в грудь. Волк негромко зарычал, не сводя с неё взгляда. Девушка замахивается на себя ножом, и…
Волк зарычал громче.
– Нет, не могу! – она опускает нож, – Не могу, пока ты смотришь на меня. Не смотри! – волк продолжил смотреть, не отводя глаз, – Прошу… не смотри… на меня…
Волк снова зарычал и попытался высвободиться от пут.
– Хочешь на свободу?.. – снова погладила его за ухом Сияна, – И правда… зачем нам умирать двоим?.. Пусть хоть ты станешь счастливым… Давай-ка, я перережу тебе веревки, а ты в благодарность перегрызешь мне горло?.. Это было бы очень любезно с твоей стороны…
Пленник, словно поняв, что его хотят освободить, замер и закрыл глаза. Он терпеливо лежал и ждал, пока Сияна перережет путы, плотно обхватывающие его морду, но ровно до того момента, пока их хватка немного ослабла. И сразу же, напрягая все мускулы своего огромного тела, зверь медленно начал подниматься. Девушка невольно отшатнулась, пораженная мощью, которую он источал, и продолжала завороженно сидеть в снегу и наблюдать за ним.
Веревки, удерживающие его, начали с легкостью рваться, издавая жалобные звуки напоследок. Зверь оскалился, блеснув в темноте белизной клыков-кинжалов, полоснул ими по последним путам, спрыгнул на снег перед Сияной, и навис над ней черной горой. Рана над его левым глазом снова кровоточила.
– Ты же с легкостью мог сам и раньше освободиться… Почему… – начала было говорить она, но осеклась, подняла своё лицо вверх, и посмотрев волку прямо в глаза, которые сейчас казались ей медово-жёлтыми, сказала:
– Я не буду смотреть. Сделай это быстро, пожалуйста…– и, закрыв глаза, она откинула голову назад, подставив хищному зверю свою шею.
Сияна почувствовала лёгкое прикосновение к своей пульсирующей ямочке между ключицами, обжигающее горячее дыхание на коже. Его зубы осторожно поддели плотные ряды бус на её шее, не зацепив кожи, легкое «клац!», и бусины разноцветными ягодами посыпались вниз по платью, падая и исчезая в снегу.
Девушка распахнула глаза, взглянула на него и замерла, загипнотизированная взглядом его больших жёлтых глаз. Сердце бешено забилось у неё в груди. Волк снова прикоснулся носом к её ямочке, втянул носом воздух, прикрыл свои веки, словно пробовал её запах на вкус, и медленно, с каким-то наслаждением, выдохнул. Сияну снова обдало его горячим дыханием и бросило в жар. Он высунул из пасти свой язык и медленно провел им по оголившейся шее девушки, скользнул по подбородку и дальше по щеке, слизывая с неё замерзшие соленые слезы. Девушка дрожала и, не отрываясь, смотрела в его глаза. Волк вздохнул, отступил от неё, развернулся и медленно пошёл прочь.
«Не стал… Я обещала не смотреть, а сама смотрела…» – глядя ему вслед подумала Сияна, стараясь унять дрожь в теле.
Она ощутила холодную рукоять ножа, который до сих пор сжимала в руке.
«Ну что ж… Так хоть ты не будешь смотреть на меня…»– подумала она и решительно приставила острие ножа к груди… и чуть не выронила его от прозвучавшего оглушительного воя.
Волк стоял прямо напротив входа в терем и, задрав голову вверх, громогласно выл. Внутри застольный веселый шум сменился криками и топотом ног. А он замолчал и посмотрел на Сияну.
– Что же ты натворил…– прошептала девушка ему.
Народ, с факелами, копьями и кто что успел схватить первое, попавшееся под руку, высыпал на улицу. Но зверь в два прыжка преодолел двор, легко перемахнул через забор и был таков.
«Я могу еще успеть!»– подумала Сияна и снова занесла над собой руки с ножом.
– Не смей!– крикнул отец и выбил нож из её рук,– Что ты надумала, а?! Убить себя решила?!
– Я всё равно умру, так какая разница?!– закричала Сияна в ответ,– Лучше убить себя, чем умирать в мучениях!
Отец схватил её за руку и с силой приподнял.
– И думать забудь!– зло начал, было, он, но тут заметил перерезанную веревку, – Так это ты его отпустила?!
– Да, я! Пусть хоть он останется жить!
– Дрянь!– рявкнул он и влепил дочери такую пощёчину, что она упала в снег,– Закрыть её в комнате!
Мать подошла и помогла девушке подняться. Придерживая её за плечи, она повела Сияну в терем.
– И заберите у неё одежду, чтобы не вздумала убежать!!! Пусть сидит в своей комнате до свадьбы!!! Вон!!! С глаз моих долой!!! – продолжал кричать Годин Горынович уже им вслед.
* * *
«Вот и минуло шесть дней. А весны как не было, так и нет…»– думала Сияна, сидя на окне в своей комнате.
Как и приказывал отец, всю одежду у неё забрали, оставив только нательную рубаху, да пуховую шаль, в которую она зябко куталась. Все эти дни девушка ни с кем не разговаривала и отказывалась от еды и питья. Лицо её осунулось, губы стали бескровными, под глазами легли чёрные тени, а черты заострились. Она безучастно проводила дни, сидя на окне или лежа на постели, и не делала никаких попыток сбежать, поэтому дверь в её комнату перестали закрывать на ключ.
Да и куда, собственно, она могла убежать? Вокруг лес и дикие звери. На улице снова бушевала метель, и без тёплой одежды там долго не продержишься, если заплутаешь в темноте. Сияна смотрела на мерцающие огни в окнах домов и летящий снег, освещенный светом из её окна.
«Опять падает снег… Хотя, какая разница?.. Пусть лучше метёт метель, чем греет солнце и поют вольные птицы…»
– Твой жених уже приехал.– сказала мать, положив на постель дочери свадебное платье,– Я принесла твое свадебное платье.
«И почему он не замёрз по дороге?..»
– Думаю, нужно его примерить, чтобы посмотреть, как сидит.– матушка тщетно старалась разговорить Сияну, – Посмотри только какое оно красивое!
«Я знаю, что красивое… Я ведь сама вышивала на нем цветочные узоры, птиц и расшивала бусинами… И частенько мечтала, что однажды я встречу своего любимого, и он тоже полюбит меня… Рядом с ним я укроюсь от всех невзгод, и ничего мне не будет страшно… – Сияна вспомнила того темноволосого незнакомца у реки, его медовые глаза и грустную волшебную дудочку, – Расшивая платье, я мечтала, что выйду замуж и буду самой красивой и счастливой невестой… Какая же я глупая была!.. Оказалось, оно станет мне погребальным саваном…»
– Доченька, да не молчи ты!– вновь произнесла мать.
За окном, где-то вдали раздался заунывный волчий вой.
«Вот опять та волшебная дудочка играет…»
– Всё воет… Как ты его отпустила, так и воет… И охотники его изловить не могут, хоть он далеко и не уходит, бродит здесь поблизости… – женщина собрала платье с постели дочери,– Раз не хочешь мерить, я тогда его завтра утром перед свадьбой принесу и помогу одеться. Если что, сразу нитками и прихватим. Ох, даже и не верится, что ты завтра выходишь замуж!– помолчав, она подождала ответа, но снова не получив его, вышла с платьем из комнаты и тихо сказала стоящему там отцу:
– Боюсь, как бы она у нас умом не тронулась! По-прежнему не разговаривает, только смотрит в окно куда-то вдаль, как блаженная!
– Ничего, успокоится после свадьбы. – ответил тот и, обняв жену за плечи, повёл прочь.
«И не холодно ему там, в лесу? Не боится замёрзнуть насмерть? Или его волчий плащ хорошо согревает? А как это – умереть от холода?.. Говорят, что когда люди теряются в лесу и замерзают, им очень хочется спать, они не могут бороться с этим желанием, ложатся в снег и засыпают вечным сном… Их души вылетают из тела на свободу… Я тоже хочу быть свободной…»
Вой за окном то звучит совсем близко, то стихает где-то вдали.
«Опять играет его волшебная дудочка… Так грустно и печально… Манит и плачет… Может он пришел за мной? И зовет меня в лес, где мягкий снег покрывает лапы елей огромными шапками и где сугробы лежат как огромные перины, которые так и просят, приляг на меня… Усни вечным сном… Забудь все невзгоды и обрети свободу…»
Совсем уже близко возле селения снова раздался волчий вой. Сияна встала и открыла окно.
«Я слышу тебя… Я иду… Я хочу быть свободной вместе с тобой…»
Она неловко спрыгивает в сугроб под окном, поднимается и идет к воротам. Никто не останавливает её – на улице ни души из-за разгулявшейся погоды.
«Подожди меня еще немного… Я уже иду…»
Сияна покинула двор, прошла по улице. С трудом отворила главные ворота. Выходя из поселения, она зацепилась шалью и даже не заметила, как та соскользнула с плеч и упала в снег.
«Холодно… Дождись меня…»
Она шла вперед, сквозь пелену снега почти ничего не видя перед собой, но продолжала упорно идти вперед. Огней селения уже не стало видно, и если бы Сияна решила повернуть назад, то уже не нашла бы дорогу. Но она и не хотела возвращаться, а шла всё дальше и дальше.
Прочь! Прочь отсюда! Тело девушки окоченело и плохо слушалось, ноги переставлялись с трудом.
«Он зовет меня… Ещё чуть-чуть… Я иду…»
Силы уже покидали её и так ослабленное тело.
«Хочется прилечь в этот мягкий снег… И отдохнуть… совсем ненадолго, только на чуть-чуть прикрыть глаза…»
Сквозь наваливающийся сон она увидела приближающуюся к ней темную фигуру и горящие зеленым огнём глаза.
«Это он… Он ждал меня…» – подумала она.
Темный силуэт подошел ближе и когда он наклонился над ней, она узнала в нем того темноволосого юношу, что играл ей на дудочке возле реки. Он совсем не изменился, только бровь над левым глазом была рассечена свежим шрамом. Его медовые глаза отблескивали в ночи зелёным огоньком, он ласково улыбнулся ей.
– Ты звал меня и я пришла… Я смогла… стать свободной… – улыбнулась ему Сияна, уже засыпая.
– Не засыпай… Теперь все будет хорошо, я никому не дам тебя в обиду… Осталось совсем немного потерпеть… Только не спи…– сказал он, укрывая её своим черным волчьим плащом и беря на руки, – Не спи… Не спи…
– Не спи… Ты спишь, что ли?– послышался голос Насти.
Алёна вздрогнула и проснулась. Видно и сама не заметила, как задремала и под голос дедушки ей приснилась сказка, которую он рассказывал.
– И куда он её отнёс?..– спросила Василиса, которая слушала затаив дыхание, прижавшись к Акире.
– Он отнёс её к себе в пещеру…– Стёпка сделал страшное лицо и пляшущие блики от костра сделали его жутким,– А там убил и съел! Потому что это был волк-оборотень! У-У-У-У! – и захохотал наигранно злым хохотом.
Из леса вышла большая тёмная фигура, силуэтом похожая на исполинское животное, громко дыша и гулко топая. Красные глаза светились, словно раскалённые угли.
– Здравствуйте…– произнесла фигура.
– А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! – испуганно закричали девчонки хором,– ОБОРОТЕ-Е-Е-ЕНЬ!
Фигура громко захрапела, затопала и яростно засверкала своими красными глазами-угольками.
Девчонки заорали ещё громче, подскочили с мест, и бросились прочь, лишь бы подальше от страшной фигуры.
– Тише-тише, Буран. – произнёс «оборотень» и приблизился к свету костра.
Ребята громко расхохотались, когда увидели, что за страшного монстра девчонки приняли обычного темноволосого парня, ведущего под уздцы испуганно храпящего чёрного, как смоль, коня со светлой лавовой гривой.
Большие глаза лошади отблескивали светом от костра, отчего в темноте они казались горящими красным светом.
– Простите, что напугал. – произнёс он, успокаивающе поглаживая коня, – Я немного заблудился…
Тут уже сами девчонки прыснули со смеху над своими страхами, возвращаясь к костру.
– Я сказал что-то смешное? – недоумевая, спросил незнакомец.
– Нет, что вы, простите. – сказала Алёна, вытирая навернувшиеся от смеха на глаза слёзы. – Так глупо получилось… Просто, вы так внезапно появились! Простите, пожалуйста.
Парень подошёл к ней ближе, пристально рассматривая, и улыбнулся:
– Невозможно обижаться на такую красивую девушку, как вы.
– Ой, ну что вы… – смутилась Алёна от комплимента красивого высокого парня, неотрывно смотрящего на неё своими медово-карими глазами. Которые, как показалось девушке на мгновение, вспыхивали в темноте зеленовато-жёлтым светом. Но возможно, ей это только показалось из-за танцующего света от языков пламени костра.
«Боги!.. Великие Боги!.. Почему вы не слышите меня?..»
Она прикрыла рукавами синяки на руках и заметила нож, лежащий рядом с её тарелкой.
«Смерть… лучше умереть от своей собственной руки, чем от собачьих зубов или от голода и холода в подвале… Лучше пронзить себе сердце, чем выйти замуж за это чудовище…»
Сияна положила на нож руку и, сделав вид, что снова прикрывает одеждой синяки, засунула нож в свой рукав.
– Ты почему ничего не ешь? – неожиданно спросил её Борута.
«Заметил?.. Заметил?»– испуганно подумала девушка.
Старик наклонился ближе и ядовито прошипел ей в самое ухо:
– Пользуйся пока возможностью набить своё брюхо разносолами. У меня ты такого даже не увидишь…
«Кажется, не заметил…»
– Мне… Мне нужно выйти… по нужде…– тихо сказала Сияна.
– А-а-а… Ну, иди-иди… – презрительно усмехнулся Борута.
– Давай-ка, выпьем, Борута! За тебя!– громко сказал Годин Горынович и протянул старику свою кружку.
– Давай выпьем, отчего же нет? – ответил Борута и чокнулся с ним своей кружкой.
Сияна воспользовалась этим и выскользнула из-за стола. Она осторожно пробралась вдоль стены к выходу и выбежала на улицу. Чистый морозный воздух словно обжёг её. Она остановилась и прислушалась, не преследует ли кто её? Но люди продолжали веселиться и шуметь внутри. Девушка отошла вглубь двора подальше, чтобы её не было видно со входа.
Она достала нож и посмотрела вверх. Над ней чернело ясное небо с миллионами ярких звезд.
«Звезды – сияющие глаза Богов, что присматривают за нами… Если это ваши глаза, о, боги!,то почему вы не видите меня?.. Почему вы глухи к моим молитвам?..» – слёзы снова начали катиться из её глаз.
«Может быть, потому что вы давно слепы?.. Может, потому что вас давно уже нет?.. И это зияют пустые дыры в небесном покрывале?..»– Сияна опустилась коленями в снег, и тут кто-то заворчал рядом.
От неожиданности она шарахнулась в сторону и чуть не выронила нож из рук.
Рядом с ней стояли сани с привязанным к ним черным огромным волком. Он неотрывно смотрел на неё своими жёлтыми глазами. Оказывается, Сияна так была сосредоточена на том, чтобы спрятаться, и совсем не заметила, что спряталась как раз за санями с этим огромным пленником.
Зверь снова заворчал и попытался высвободиться из пут. Верёвки так сильно стягивали его, что густая шерсть клоками торчала меж ними то там, то сям.
– А-а-а… Это ты…– облегченно вздохнула Сияна.
– Всё не оставляешь попыток вернуть себе свободу? А ты знаешь,– задумчиво сказала девушка, и не осознано для себя, начала гладить его по голове, ушам, – Ты знаешь, что ты через неделю умрешь? Знаешь?.. Конечно же, знаешь… Тебя подарили этому чудовищу, моему жениху, и через неделю, на нашей свадьбе он убьёт тебя… Может, заколет… Или затравит собаками… А может, прикажет забить тебя дубинами до смерти…– волк неотрывно смотрел в её глаза, – А потом придет и моя очередь… Но в отличии от тебя, меня он будет мучить намного-намного дольше… А я не хочу так… Понимаешь?.. Не хочу сдохнуть где-то в его подвале… Лучше проткнуть свое сердце, которое, глупое, продолжает биться… Лучше умереть от своей руки…
Сияна взяла нож обеими руками и, развернув его острием к себе, уперла его в грудь. Волк негромко зарычал, не сводя с неё взгляда. Девушка замахивается на себя ножом, и…
Волк зарычал громче.
– Нет, не могу! – она опускает нож, – Не могу, пока ты смотришь на меня. Не смотри! – волк продолжил смотреть, не отводя глаз, – Прошу… не смотри… на меня…
Волк снова зарычал и попытался высвободиться от пут.
– Хочешь на свободу?.. – снова погладила его за ухом Сияна, – И правда… зачем нам умирать двоим?.. Пусть хоть ты станешь счастливым… Давай-ка, я перережу тебе веревки, а ты в благодарность перегрызешь мне горло?.. Это было бы очень любезно с твоей стороны…
Пленник, словно поняв, что его хотят освободить, замер и закрыл глаза. Он терпеливо лежал и ждал, пока Сияна перережет путы, плотно обхватывающие его морду, но ровно до того момента, пока их хватка немного ослабла. И сразу же, напрягая все мускулы своего огромного тела, зверь медленно начал подниматься. Девушка невольно отшатнулась, пораженная мощью, которую он источал, и продолжала завороженно сидеть в снегу и наблюдать за ним.
Веревки, удерживающие его, начали с легкостью рваться, издавая жалобные звуки напоследок. Зверь оскалился, блеснув в темноте белизной клыков-кинжалов, полоснул ими по последним путам, спрыгнул на снег перед Сияной, и навис над ней черной горой. Рана над его левым глазом снова кровоточила.
– Ты же с легкостью мог сам и раньше освободиться… Почему… – начала было говорить она, но осеклась, подняла своё лицо вверх, и посмотрев волку прямо в глаза, которые сейчас казались ей медово-жёлтыми, сказала:
– Я не буду смотреть. Сделай это быстро, пожалуйста…– и, закрыв глаза, она откинула голову назад, подставив хищному зверю свою шею.
Сияна почувствовала лёгкое прикосновение к своей пульсирующей ямочке между ключицами, обжигающее горячее дыхание на коже. Его зубы осторожно поддели плотные ряды бус на её шее, не зацепив кожи, легкое «клац!», и бусины разноцветными ягодами посыпались вниз по платью, падая и исчезая в снегу.
Девушка распахнула глаза, взглянула на него и замерла, загипнотизированная взглядом его больших жёлтых глаз. Сердце бешено забилось у неё в груди. Волк снова прикоснулся носом к её ямочке, втянул носом воздух, прикрыл свои веки, словно пробовал её запах на вкус, и медленно, с каким-то наслаждением, выдохнул. Сияну снова обдало его горячим дыханием и бросило в жар. Он высунул из пасти свой язык и медленно провел им по оголившейся шее девушки, скользнул по подбородку и дальше по щеке, слизывая с неё замерзшие соленые слезы. Девушка дрожала и, не отрываясь, смотрела в его глаза. Волк вздохнул, отступил от неё, развернулся и медленно пошёл прочь.
«Не стал… Я обещала не смотреть, а сама смотрела…» – глядя ему вслед подумала Сияна, стараясь унять дрожь в теле.
Она ощутила холодную рукоять ножа, который до сих пор сжимала в руке.
«Ну что ж… Так хоть ты не будешь смотреть на меня…»– подумала она и решительно приставила острие ножа к груди… и чуть не выронила его от прозвучавшего оглушительного воя.
Волк стоял прямо напротив входа в терем и, задрав голову вверх, громогласно выл. Внутри застольный веселый шум сменился криками и топотом ног. А он замолчал и посмотрел на Сияну.
– Что же ты натворил…– прошептала девушка ему.
Народ, с факелами, копьями и кто что успел схватить первое, попавшееся под руку, высыпал на улицу. Но зверь в два прыжка преодолел двор, легко перемахнул через забор и был таков.
«Я могу еще успеть!»– подумала Сияна и снова занесла над собой руки с ножом.
– Не смей!– крикнул отец и выбил нож из её рук,– Что ты надумала, а?! Убить себя решила?!
– Я всё равно умру, так какая разница?!– закричала Сияна в ответ,– Лучше убить себя, чем умирать в мучениях!
Отец схватил её за руку и с силой приподнял.
– И думать забудь!– зло начал, было, он, но тут заметил перерезанную веревку, – Так это ты его отпустила?!
– Да, я! Пусть хоть он останется жить!
– Дрянь!– рявкнул он и влепил дочери такую пощёчину, что она упала в снег,– Закрыть её в комнате!
Мать подошла и помогла девушке подняться. Придерживая её за плечи, она повела Сияну в терем.
– И заберите у неё одежду, чтобы не вздумала убежать!!! Пусть сидит в своей комнате до свадьбы!!! Вон!!! С глаз моих долой!!! – продолжал кричать Годин Горынович уже им вслед.
* * *
«Вот и минуло шесть дней. А весны как не было, так и нет…»– думала Сияна, сидя на окне в своей комнате.
Как и приказывал отец, всю одежду у неё забрали, оставив только нательную рубаху, да пуховую шаль, в которую она зябко куталась. Все эти дни девушка ни с кем не разговаривала и отказывалась от еды и питья. Лицо её осунулось, губы стали бескровными, под глазами легли чёрные тени, а черты заострились. Она безучастно проводила дни, сидя на окне или лежа на постели, и не делала никаких попыток сбежать, поэтому дверь в её комнату перестали закрывать на ключ.
Да и куда, собственно, она могла убежать? Вокруг лес и дикие звери. На улице снова бушевала метель, и без тёплой одежды там долго не продержишься, если заплутаешь в темноте. Сияна смотрела на мерцающие огни в окнах домов и летящий снег, освещенный светом из её окна.
«Опять падает снег… Хотя, какая разница?.. Пусть лучше метёт метель, чем греет солнце и поют вольные птицы…»
– Твой жених уже приехал.– сказала мать, положив на постель дочери свадебное платье,– Я принесла твое свадебное платье.
«И почему он не замёрз по дороге?..»
– Думаю, нужно его примерить, чтобы посмотреть, как сидит.– матушка тщетно старалась разговорить Сияну, – Посмотри только какое оно красивое!
«Я знаю, что красивое… Я ведь сама вышивала на нем цветочные узоры, птиц и расшивала бусинами… И частенько мечтала, что однажды я встречу своего любимого, и он тоже полюбит меня… Рядом с ним я укроюсь от всех невзгод, и ничего мне не будет страшно… – Сияна вспомнила того темноволосого незнакомца у реки, его медовые глаза и грустную волшебную дудочку, – Расшивая платье, я мечтала, что выйду замуж и буду самой красивой и счастливой невестой… Какая же я глупая была!.. Оказалось, оно станет мне погребальным саваном…»
– Доченька, да не молчи ты!– вновь произнесла мать.
За окном, где-то вдали раздался заунывный волчий вой.
«Вот опять та волшебная дудочка играет…»
– Всё воет… Как ты его отпустила, так и воет… И охотники его изловить не могут, хоть он далеко и не уходит, бродит здесь поблизости… – женщина собрала платье с постели дочери,– Раз не хочешь мерить, я тогда его завтра утром перед свадьбой принесу и помогу одеться. Если что, сразу нитками и прихватим. Ох, даже и не верится, что ты завтра выходишь замуж!– помолчав, она подождала ответа, но снова не получив его, вышла с платьем из комнаты и тихо сказала стоящему там отцу:
– Боюсь, как бы она у нас умом не тронулась! По-прежнему не разговаривает, только смотрит в окно куда-то вдаль, как блаженная!
– Ничего, успокоится после свадьбы. – ответил тот и, обняв жену за плечи, повёл прочь.
«И не холодно ему там, в лесу? Не боится замёрзнуть насмерть? Или его волчий плащ хорошо согревает? А как это – умереть от холода?.. Говорят, что когда люди теряются в лесу и замерзают, им очень хочется спать, они не могут бороться с этим желанием, ложатся в снег и засыпают вечным сном… Их души вылетают из тела на свободу… Я тоже хочу быть свободной…»
Вой за окном то звучит совсем близко, то стихает где-то вдали.
«Опять играет его волшебная дудочка… Так грустно и печально… Манит и плачет… Может он пришел за мной? И зовет меня в лес, где мягкий снег покрывает лапы елей огромными шапками и где сугробы лежат как огромные перины, которые так и просят, приляг на меня… Усни вечным сном… Забудь все невзгоды и обрети свободу…»
Совсем уже близко возле селения снова раздался волчий вой. Сияна встала и открыла окно.
«Я слышу тебя… Я иду… Я хочу быть свободной вместе с тобой…»
Она неловко спрыгивает в сугроб под окном, поднимается и идет к воротам. Никто не останавливает её – на улице ни души из-за разгулявшейся погоды.
«Подожди меня еще немного… Я уже иду…»
Сияна покинула двор, прошла по улице. С трудом отворила главные ворота. Выходя из поселения, она зацепилась шалью и даже не заметила, как та соскользнула с плеч и упала в снег.
«Холодно… Дождись меня…»
Она шла вперед, сквозь пелену снега почти ничего не видя перед собой, но продолжала упорно идти вперед. Огней селения уже не стало видно, и если бы Сияна решила повернуть назад, то уже не нашла бы дорогу. Но она и не хотела возвращаться, а шла всё дальше и дальше.
Прочь! Прочь отсюда! Тело девушки окоченело и плохо слушалось, ноги переставлялись с трудом.
«Он зовет меня… Ещё чуть-чуть… Я иду…»
Силы уже покидали её и так ослабленное тело.
«Хочется прилечь в этот мягкий снег… И отдохнуть… совсем ненадолго, только на чуть-чуть прикрыть глаза…»
Сквозь наваливающийся сон она увидела приближающуюся к ней темную фигуру и горящие зеленым огнём глаза.
«Это он… Он ждал меня…» – подумала она.
Темный силуэт подошел ближе и когда он наклонился над ней, она узнала в нем того темноволосого юношу, что играл ей на дудочке возле реки. Он совсем не изменился, только бровь над левым глазом была рассечена свежим шрамом. Его медовые глаза отблескивали в ночи зелёным огоньком, он ласково улыбнулся ей.
– Ты звал меня и я пришла… Я смогла… стать свободной… – улыбнулась ему Сияна, уже засыпая.
– Не засыпай… Теперь все будет хорошо, я никому не дам тебя в обиду… Осталось совсем немного потерпеть… Только не спи…– сказал он, укрывая её своим черным волчьим плащом и беря на руки, – Не спи… Не спи…
– Не спи… Ты спишь, что ли?– послышался голос Насти.
Алёна вздрогнула и проснулась. Видно и сама не заметила, как задремала и под голос дедушки ей приснилась сказка, которую он рассказывал.
– И куда он её отнёс?..– спросила Василиса, которая слушала затаив дыхание, прижавшись к Акире.
– Он отнёс её к себе в пещеру…– Стёпка сделал страшное лицо и пляшущие блики от костра сделали его жутким,– А там убил и съел! Потому что это был волк-оборотень! У-У-У-У! – и захохотал наигранно злым хохотом.
Из леса вышла большая тёмная фигура, силуэтом похожая на исполинское животное, громко дыша и гулко топая. Красные глаза светились, словно раскалённые угли.
– Здравствуйте…– произнесла фигура.
– А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! – испуганно закричали девчонки хором,– ОБОРОТЕ-Е-Е-ЕНЬ!
Фигура громко захрапела, затопала и яростно засверкала своими красными глазами-угольками.
Девчонки заорали ещё громче, подскочили с мест, и бросились прочь, лишь бы подальше от страшной фигуры.
– Тише-тише, Буран. – произнёс «оборотень» и приблизился к свету костра.
Ребята громко расхохотались, когда увидели, что за страшного монстра девчонки приняли обычного темноволосого парня, ведущего под уздцы испуганно храпящего чёрного, как смоль, коня со светлой лавовой гривой.
Большие глаза лошади отблескивали светом от костра, отчего в темноте они казались горящими красным светом.
– Простите, что напугал. – произнёс он, успокаивающе поглаживая коня, – Я немного заблудился…
Тут уже сами девчонки прыснули со смеху над своими страхами, возвращаясь к костру.
– Я сказал что-то смешное? – недоумевая, спросил незнакомец.
– Нет, что вы, простите. – сказала Алёна, вытирая навернувшиеся от смеха на глаза слёзы. – Так глупо получилось… Просто, вы так внезапно появились! Простите, пожалуйста.
Парень подошёл к ней ближе, пристально рассматривая, и улыбнулся:
– Невозможно обижаться на такую красивую девушку, как вы.
– Ой, ну что вы… – смутилась Алёна от комплимента красивого высокого парня, неотрывно смотрящего на неё своими медово-карими глазами. Которые, как показалось девушке на мгновение, вспыхивали в темноте зеленовато-жёлтым светом. Но возможно, ей это только показалось из-за танцующего света от языков пламени костра.
