– Акира никого не убивал! – резко сказала Василиса, эта старуха ей не понравилась.
– Убивал, и ещё как. На нём кровь не только Юки, которая доверяла ему, но и большей части деревни, где она жила. Не верь его внешности, малышка. В любой момент он может разорвать тебя на части, точно так же, как он разорвал её, и ничего в нём не дрогнет от жалости к тебе. Он – безжалостный убийца. – снисходительно произнесла та.
– Василиса! – прикрикнула на неё бабушка, увидев, что внучка хочет ещё что-то сказать.
Девочка надулась, но промолчала.
– Ну что ж, – сказала Хаттори в предвкушении, – посмотрим, можно ли снять заклятие, не убив при этом твою старшую внучку.
Она достала из внутреннего кармана пиджака узкие листы с иероглифами заклинаний и, зажав один из них между указательным и средним пальцами, направила листок в сторону Акиры и стала произносить заклинания на японском языке.
Настя с Акирой недоумённо переглянулись, но через мгновение одновременно взвыли от боли, упав на колени. Акира засипел, захрипел и, забившись в судорогах, стал кататься по полу, словно пытался сбить с себя пламя. Настя кричала, схватившись за голову от навалившийся на неё разрывающей боли.
Пелагея Фёдоровна напряжённо наблюдала за действиями своей подруги и не делала попыток, чтобы вмешаться.
– Что вы делаете?.. Им же больно… – испуганно сказала Василиса.
Листок вспыхнул и сгорел в руках Хаттори, и она не останавливаясь, взялась за другой.
Акира зарычал и вскочил, в ярости стремясь добраться до источника своих страданий. Охранники-кицунэ схватились за свои мечи, но замерли, когда он снова упал на пол.
– Остановитесь! Им же больно! – закричала Василиса и слёзы градом полились из её глаз.
Но её никто не слушал. Японка взялась за следующий листок, когда второй тоже вспыхнул и сгорел.
Акира бился в судорогах на полу, изгибаясь всем телом. Настя, хрипя, рыдала, раскачиваясь и обхватив голову руками, сорвав уже голос от крика.
– Я СКАЗАЛА, ОСТАНОВИТЕСЬ!!! – голос Василисы загремел словно гром, дом затрясся и задрожал, все вещи в комнате медленно поднялись в воздух.
Лицо девочки изменилось, став без эмоциональным, глаза пылали ведовским огнём. Она протянула руку вперёд, заставляя вещи парить в воздухе и подниматься всё выше к потолку. Женщины вцепились в мебель, на которой сидели, старались не свалиться с неё вниз.
Боль тут же отступила. Словно в замедленном немом фильме, Настя наблюдала, как фамильяры Хаттори, обнажив свои клинки, бросились к её сестре. Как за спиной Василисы появился Кот, нависая над ней в своей демонической форме и прикрывая её своими выставленными вперёд лапами с когтями-кинжалами, оскалившись и готовый жизнь отдать за неё. Как госпожа Хаттори, сидя на парящем диване, что-то произнесла в свои жемчужные чётки, и все кицунэ застыли на месте, лишь девушка-служанка продолжала нестись вперёд. Как рывком поднявшийся с пола Акира, одним ударом ноги отбросил эту лисицу к противоположной стене, о которую она, ударившись, упала и что-то маленькое покатилось по полу. И в тот же момент все звуки вернулись, и время вошло в своё привычное русло.
Василиса медленно опустила руку, возвращая мебель на пол. Ведовской огонь в её глазах погас. Госпожа Хаттори, не смотря на свой почтенный возраст, шустро спрыгнула с дивана и, подбежав, что-то подняла с пола, принялась разглядывать это. В её пальцах блестела маленькая жемчужная серёжка.
– Подделка! – зло крикнула она, и клинки охранников тут же обострились в сторону лежащей служанки, – Да как ты посмела, дрянь?! Как ты посмела обманом втереться в ряды моих фамильяров?!
Хаттори подбежала и схватила девушку-лисицу за её длинную чёлку и рывком потянула вверх. Голова служанки опрокинулась назад, полностью открывая лицо, давая возможность всем присутствующим увидеть, что её левый глаз имеет радужку с вертикальным зрачком, как у животного.
– «Звериный глаз»! – презрительно зашипела госпожа Хаттори, и брезгливо отшвырнула от себя кицунэ, – Так ты ещё и порченная!
Лисица упала на пол и по-пластунски подползла к рассерженной старухе и хватая её за ноги:
– Госпожа! Не прогоняйте меня! Позвольте мне стать вашим фамильяром! – взмолилась она, зарыдав.
– Ты – никчёмный кусок дерьма! Ты ни на что не годна! Разве что для чистки своим хвостом канализационных труб! Тебе никогда не стать моим фамильяром! Отцепись, и пошла вон! – зло процедила Хаттори, отталкивая её от себя ногой.
Ёкаи-охранники убрали мечи в ножны и вернулись на свои посты. Девушка-лиса села на полу и безмолвно заплакала, сотрясаясь всем телом. Старуха безразлично отвернулась от неё, как будто та была не более, чем пустое место, и направилась к застывшей от шока Пелагее Фёдоровне.
– Какая у тебя младшенькая сильным магом растёт. Старшая такая же? – спокойным тоном спросила её госпожа Хаттори, будто бы ничего и не произошло.
Пелагея Фёдоровна, судорожно сглотнув, и стараясь взять себя в руки, ответила как можно более спокойным тоном:
– Нет. Настя не обладает магическими способностями.
– Но она же может видеть ёкаев. Такие люди в Японии называются «тамаёри», и тоже очень высоко ценятся. В моей стране у неё была бы возможность очень выгодно выйти замуж, войти в какую-нибудь очень влиятельную семью. Тем более, что возраст это уже позволяет.
Настя испуганно посмотрела на бабушку. Та уже справилась с волнением и уклончиво ответила:
– В нашей семье не принято неволить дочерей выбором родителей. К тому же, ей необходимо учиться. В нынешнее время хорошее образование многое значит. Особенно для влиятельных семей.
Госпожа Хаттори кивнула, соглашаясь со словами знахарки, и снова посмотрела на Акиру.
– К сожалению, мои заклинания бессильны перед заклятием богини. – она помолчала и продолжила, – Но можно попробовать зайти с другой стороны. Освободить его от сковывающих заклинаний моего предка, а он уже сам сможет освободиться от заклятия богини. Только, я не знаю, какие именно заклинания были использованы. К счастью, предок имел хорошую привычку всё записывать. А семья Оматцу тщательно сохранила все записи, которые когда-либо велись моими родственниками в большом семейном хранилище. Только, боюсь, мне одной и до конца жизни не найти там нужных манускриптов. Поэтому, было бы очень хорошо, если бы ты, Пелагея, поехала вместе со мной.
– Записи самого знахаря и правда, очень бы помогли. Но мне совершенно не с кем оставить девочек. Не брошу же я их одних… – заюлила и попыталась схитрить Пелагея Фёдоровна, стараясь отказаться от поездки.
– Да присмотреть за ними дело-то не хитрое. Тем более, что одна из них давно в этом не нуждается, сама может быть нянькой. А с присмотром за второй справиться любой, а особенно такой сильный ёкай, – Хаттори махнула на домового, не спешившего возвращаться в кошачью форму, и продолжающего прикрывать своими когтями-кинжалами Василису.
– Но, впрочем, как хочешь. Всё же это ты попросила помочь снять это заклятие. А меня, в целом, и так всё устраивает. – Хаттори презрительно поджала губы, – Древний бог заключён в слабом человеческом теле и привязан к твоей внучке. И после её смерти так же отправится на тот свет. Убийца получил по заслугам, справедливость восторжествовала.
Пелагея Фёдоровна задумчиво посмотрела на Настю и произнесла:
– Что ж, правда твоя. Это дело, которое нужно только мне и моей семье. Хорошо, я поеду с тобой. Только мне нужно несколько дней, чтобы привести кое-какие дела в порядок.
– Конечно-конечно. – успокаивающе сказала госпожа Хаттори, – Мне и самой нужно кое-что ещё решить. Так что, думаю, я даже смогу посетить ваш фестиваль. Интересно будет посмотреть!
– Я скажу девочкам, чтобы они приготовили тебе комнату. – сказала Пелагея Фёдоровна.
Хаттори рассмеялась:
– О, ну что ты! Не утруждай себя, у меня есть ещё дела в вашей столице, к фестивалю как раз вернусь. И, пожалуйста, не обижайся на меня, но у тебя очень маленький дом. Славный, но маленький. Все мои ёкаи сюда просто не влезут. Поэтому, я думаю, мы с тобой посмотрим фестиваль и сразу поедем. Устраивает? – знахарка кивнула, – Пожалуй, всё же нужно будет кого-нибудь из них оставить… Та-а-ак… Кого бы?… – госпожа Хаттори задумчиво стала рассматривать своих фамильяров, – Я думаю, пусть твоя младшенькая выберет сама. По мне, так все они одинаково сильные. Что думаешь? – обратилась она к Василисе, – Выбирай, кого мне из кицунэ оставить с вами?
Ёкаи стояли на своих местах неподвижно, как и раньше, но что-то еле уловимое в их глазах говорило, что перспектива стать нянькой молодой ведуньи их совсем не радует.
– Пусть будет она. – Василиса указала пальцем на девушку-лисицу, по-прежнему сидящую на полу и та, тут же перестав плакать, навострила свои ушки.
– Хм. – разочарованно произнесла старая японка, – Но она же очень слабый ёкай. Даже паразитные «муши» намного сильнее её. Может быть, выберешь кого-нибудь другого?
– Нет. – твёрдо ответила Василиса, – Вы сами предложили выбрать и я выбрала её. Но вы можете оставить кого хотите, мне всё равно.
– Госпожа! Прошу вас, оставьте меня! – служанка снова бросилась к старухе в ноги, – Я вас не подведу, уверяю! Я сделаю всё, чтобы искупить свою вину! Умоляю, госпожа!
Хаттори презрительно поморщилась и вопросительно посмотрела на знахарку. Та в ответ пожала плечами, мол, смотри сама.
– Ну что ж, хорошо. Можешь взять к исполнению это поручение. – сказала лисице Хаттори и остальные ёкаи облегчённо выдохнули, – Но если вдруг, что-то случится и ты не оправдаешь моих ожиданий, то можешь пенять на себя! Я тебя в порошок сотру, поняла?!
– Да, моя госпожа! Спасибо, спасибо! – лисица бросилась целовать ей руки.
– Ах, оставь! Не меня благодари! – раздражённо произнесла старуха, отталкивая её от себя – Иди уже! И детей с собой забери. Мне нужно ещё поговорить с Пелагеей Фёдоровной перед отъездом.
Девушка-кицунэ поднялась и, кланяясь, попятилась в сторону кухни, показывая знаками, чтобы ребята и Кот следовали за ней.
– А как тебя зовут-то? – словно опомнившись, спросила госпожа Хаттори, когда они уже выходили из комнаты.
Кицунэ замерла в недоумении, но быстро опомнившись, улыбнулась и, поклонившись, ответила:
– Аой, моя госпожа. Меня зовут Аой.
Пелагея Фёдоровна нервно ходила по своей комнате и укладывала вещи в старый скрипучий чемодан. Она брала то одну вещь, то другую и, аккуратно складывала их на дно этого коричневого чудовища. А то вдруг принималась доставать их обратно и раскладывать по своим местам.
Кот, сидевший на краю стола и молча наблюдавший за метаниями знахарки по комнате, казался спокойным и невозмутимым, и лишь только резкие подёргивания кончика хвоста выдавали его внутреннее напряжение.
С улицы только-только начали доноситься гортанные крики деревенских петухов, а калитка, ведущая на скотный двор, уже заскрипела, и послышался гулкий звон пустых вёдер – значит, Настя уже поднялась и принялась хлопотать по хозяйству.
– Ох, – тяжело вздохнула бабушка, и устало опустилась на свою кровать, – не хорошее предчувствие у меня. Не к добру всё это…
Кот согласно кивнул. Гнетущее чувство и самого его не отпускало вот уже несколько дней, навалившись сразу после появления Хаттори в их доме. Сегодня наступил день фестиваля и предчувствие какой-то беды, неизбежно надвигающейся на их семью, только усилилось.
– И ехать не могу, и не ехать тоже… – снова со вздохом пробормотала знахарка.
– Как по мне, так лучше бы не ехать. – недовольно буркнул Кот, – Ловушка это. Как пить дать, ловушка. Твоей «подруженьке» зачем-то очень нужно тебя отсюда спровадить. Вопрос только, зачем?.. – домовой снова нервно дёрнул хвостом.
– Думаешь, я сама этого не понимаю?! – сердито огрызнулась бабушка, – Это стало понятно, когда она заявилась сюда с целой армией демонов. Как будто бы воевать приехала, а не в гости. И я ещё, дура старая, маху дала, выложила ей всё про заклятие богини! Ох, боюсь, как бы с Настей не случилось чего, пока меня не будет. Уж больно сильно Хаттори ненавидит этого волка… Да ещё оставляет здесь эту лисицу… – она замолчала, не в силах произнести вслух свои опасения.
– Ты что… – Кот вытаращил от изумления глаза, – Думаешь, что Хаттори приказала Аой убить Настю, чтобы избавиться от Древнего Бога?! Но… это же будет убийство человека! В ваших кругах, среди магов, это карается очень жёстко! Ей не избежать последствий…
– В том-то и дело… – со вздохом перебила его Пелагея Фёдоровна, – Эта кицунэ ей не фамильяр, а значит, никаких последствий за действия свободного ёкая Хаттори не несёт. И доказать её причастность будет очень сложно…
– В таком случае, тебе тем более нельзя уезжать! – воскликнул Кот.
– В том-то и дело, что мне нужно ехать… Настя обмолвилась, этот старый хрыч сказал, что ни один маг не сможет снять заклятие, наложенное богиней, а значит, так оно и есть. И остаётся только один способ избавиться от него – это убить Древнего Бога. А значит, мне очень нужны записи этого знахаря, предка семьи Оматцу.
– Ты собираешься убить бога?! Ты хоть понимаешь, какое страшное проклятие падёт на твою старую глупую голову?! Да ад тебе раем покажется!
Пелагея Фёдоровна устало покачала головой:
– Я уже стара и смерти не боюсь. Как говорится, семи смертям не бывать, а одной не миновать. Я достаточно пожила на этом свете, много повидала на своём веку, схоронила единственную дочь, и совершенно не горю желанием хоронить ещё и внучку. – она посмотрела Коту в глаза и с ужасом произнесла, – Если секрет нашей семьи раскроется, и правда вылезет наружу, то со всех уголков земли тьма устремиться сюда и Ивантеевка превратится в такое поле боя, какое в мир ещё никогда не видывал. Моя дочь пожертвовала собой, чтобы этого не допустить, и я не могу предать её. И если для этого мне потребуется убить Древнего Бога и понести за это ответственность, то да, я готова, пусть будет так.
Кот сжался в комок и чуть не заскулил от безысходности:
– Но ведь можно ещё попробовать снять сковывающие заклятия деда-знахаря с Акиры… Он сам освободится и уйдёт…
– Боюсь, это будет всё равно, что выпустить Сатану из преисподней. Он и так уже достаточно народу положил. Нам не устоять против его силы. И щит, наверняка, для него слишком слабая преграда, он сможет почуять… – Пелагея Фёдоровна осеклась и резко встала, – Мне нужно собираться в дорогу.
Она снова принялась укладывать вещи в чемодан.
– Оставляю тебя за главного. Присматривай за ними, глаз не спускай с этой лисицы. Что, кстати, можешь сказать о ней? Действительно она такой слабый ёкай, или это нам пытается внушить Хаттори?
– Ну-у-у… – протянул домовой, понимая, что не сможет остановить полную решимости знахарку, – Я бы сказал, что она «тёмная лошадка». Вроде бы, особых сил в ней нет, и аура у неё не ярко выражена. Но ведь всё это может быть наигранным.
Опять-таки, почему Василиса её выбрала? Так ли уж из какой-то детской жалости к «бедненькой» лисичке? Или это проявление какого-то особого ведовского чутья? Порой я поражаюсь этой девочке. Вроде бы, вполне обыкновенный ребёнок, а потом вдруг – бац! – и начинаешь уже себя чувствовать ребёнком рядом с ней.
– Убивал, и ещё как. На нём кровь не только Юки, которая доверяла ему, но и большей части деревни, где она жила. Не верь его внешности, малышка. В любой момент он может разорвать тебя на части, точно так же, как он разорвал её, и ничего в нём не дрогнет от жалости к тебе. Он – безжалостный убийца. – снисходительно произнесла та.
– Василиса! – прикрикнула на неё бабушка, увидев, что внучка хочет ещё что-то сказать.
Девочка надулась, но промолчала.
– Ну что ж, – сказала Хаттори в предвкушении, – посмотрим, можно ли снять заклятие, не убив при этом твою старшую внучку.
Она достала из внутреннего кармана пиджака узкие листы с иероглифами заклинаний и, зажав один из них между указательным и средним пальцами, направила листок в сторону Акиры и стала произносить заклинания на японском языке.
Настя с Акирой недоумённо переглянулись, но через мгновение одновременно взвыли от боли, упав на колени. Акира засипел, захрипел и, забившись в судорогах, стал кататься по полу, словно пытался сбить с себя пламя. Настя кричала, схватившись за голову от навалившийся на неё разрывающей боли.
Пелагея Фёдоровна напряжённо наблюдала за действиями своей подруги и не делала попыток, чтобы вмешаться.
– Что вы делаете?.. Им же больно… – испуганно сказала Василиса.
Листок вспыхнул и сгорел в руках Хаттори, и она не останавливаясь, взялась за другой.
Акира зарычал и вскочил, в ярости стремясь добраться до источника своих страданий. Охранники-кицунэ схватились за свои мечи, но замерли, когда он снова упал на пол.
– Остановитесь! Им же больно! – закричала Василиса и слёзы градом полились из её глаз.
Но её никто не слушал. Японка взялась за следующий листок, когда второй тоже вспыхнул и сгорел.
Акира бился в судорогах на полу, изгибаясь всем телом. Настя, хрипя, рыдала, раскачиваясь и обхватив голову руками, сорвав уже голос от крика.
– Я СКАЗАЛА, ОСТАНОВИТЕСЬ!!! – голос Василисы загремел словно гром, дом затрясся и задрожал, все вещи в комнате медленно поднялись в воздух.
Лицо девочки изменилось, став без эмоциональным, глаза пылали ведовским огнём. Она протянула руку вперёд, заставляя вещи парить в воздухе и подниматься всё выше к потолку. Женщины вцепились в мебель, на которой сидели, старались не свалиться с неё вниз.
Боль тут же отступила. Словно в замедленном немом фильме, Настя наблюдала, как фамильяры Хаттори, обнажив свои клинки, бросились к её сестре. Как за спиной Василисы появился Кот, нависая над ней в своей демонической форме и прикрывая её своими выставленными вперёд лапами с когтями-кинжалами, оскалившись и готовый жизнь отдать за неё. Как госпожа Хаттори, сидя на парящем диване, что-то произнесла в свои жемчужные чётки, и все кицунэ застыли на месте, лишь девушка-служанка продолжала нестись вперёд. Как рывком поднявшийся с пола Акира, одним ударом ноги отбросил эту лисицу к противоположной стене, о которую она, ударившись, упала и что-то маленькое покатилось по полу. И в тот же момент все звуки вернулись, и время вошло в своё привычное русло.
Василиса медленно опустила руку, возвращая мебель на пол. Ведовской огонь в её глазах погас. Госпожа Хаттори, не смотря на свой почтенный возраст, шустро спрыгнула с дивана и, подбежав, что-то подняла с пола, принялась разглядывать это. В её пальцах блестела маленькая жемчужная серёжка.
– Подделка! – зло крикнула она, и клинки охранников тут же обострились в сторону лежащей служанки, – Да как ты посмела, дрянь?! Как ты посмела обманом втереться в ряды моих фамильяров?!
Хаттори подбежала и схватила девушку-лисицу за её длинную чёлку и рывком потянула вверх. Голова служанки опрокинулась назад, полностью открывая лицо, давая возможность всем присутствующим увидеть, что её левый глаз имеет радужку с вертикальным зрачком, как у животного.
– «Звериный глаз»! – презрительно зашипела госпожа Хаттори, и брезгливо отшвырнула от себя кицунэ, – Так ты ещё и порченная!
Лисица упала на пол и по-пластунски подползла к рассерженной старухе и хватая её за ноги:
– Госпожа! Не прогоняйте меня! Позвольте мне стать вашим фамильяром! – взмолилась она, зарыдав.
– Ты – никчёмный кусок дерьма! Ты ни на что не годна! Разве что для чистки своим хвостом канализационных труб! Тебе никогда не стать моим фамильяром! Отцепись, и пошла вон! – зло процедила Хаттори, отталкивая её от себя ногой.
Ёкаи-охранники убрали мечи в ножны и вернулись на свои посты. Девушка-лиса села на полу и безмолвно заплакала, сотрясаясь всем телом. Старуха безразлично отвернулась от неё, как будто та была не более, чем пустое место, и направилась к застывшей от шока Пелагее Фёдоровне.
– Какая у тебя младшенькая сильным магом растёт. Старшая такая же? – спокойным тоном спросила её госпожа Хаттори, будто бы ничего и не произошло.
Пелагея Фёдоровна, судорожно сглотнув, и стараясь взять себя в руки, ответила как можно более спокойным тоном:
– Нет. Настя не обладает магическими способностями.
– Но она же может видеть ёкаев. Такие люди в Японии называются «тамаёри», и тоже очень высоко ценятся. В моей стране у неё была бы возможность очень выгодно выйти замуж, войти в какую-нибудь очень влиятельную семью. Тем более, что возраст это уже позволяет.
Настя испуганно посмотрела на бабушку. Та уже справилась с волнением и уклончиво ответила:
– В нашей семье не принято неволить дочерей выбором родителей. К тому же, ей необходимо учиться. В нынешнее время хорошее образование многое значит. Особенно для влиятельных семей.
Госпожа Хаттори кивнула, соглашаясь со словами знахарки, и снова посмотрела на Акиру.
– К сожалению, мои заклинания бессильны перед заклятием богини. – она помолчала и продолжила, – Но можно попробовать зайти с другой стороны. Освободить его от сковывающих заклинаний моего предка, а он уже сам сможет освободиться от заклятия богини. Только, я не знаю, какие именно заклинания были использованы. К счастью, предок имел хорошую привычку всё записывать. А семья Оматцу тщательно сохранила все записи, которые когда-либо велись моими родственниками в большом семейном хранилище. Только, боюсь, мне одной и до конца жизни не найти там нужных манускриптов. Поэтому, было бы очень хорошо, если бы ты, Пелагея, поехала вместе со мной.
– Записи самого знахаря и правда, очень бы помогли. Но мне совершенно не с кем оставить девочек. Не брошу же я их одних… – заюлила и попыталась схитрить Пелагея Фёдоровна, стараясь отказаться от поездки.
– Да присмотреть за ними дело-то не хитрое. Тем более, что одна из них давно в этом не нуждается, сама может быть нянькой. А с присмотром за второй справиться любой, а особенно такой сильный ёкай, – Хаттори махнула на домового, не спешившего возвращаться в кошачью форму, и продолжающего прикрывать своими когтями-кинжалами Василису.
– Но, впрочем, как хочешь. Всё же это ты попросила помочь снять это заклятие. А меня, в целом, и так всё устраивает. – Хаттори презрительно поджала губы, – Древний бог заключён в слабом человеческом теле и привязан к твоей внучке. И после её смерти так же отправится на тот свет. Убийца получил по заслугам, справедливость восторжествовала.
Пелагея Фёдоровна задумчиво посмотрела на Настю и произнесла:
– Что ж, правда твоя. Это дело, которое нужно только мне и моей семье. Хорошо, я поеду с тобой. Только мне нужно несколько дней, чтобы привести кое-какие дела в порядок.
– Конечно-конечно. – успокаивающе сказала госпожа Хаттори, – Мне и самой нужно кое-что ещё решить. Так что, думаю, я даже смогу посетить ваш фестиваль. Интересно будет посмотреть!
– Я скажу девочкам, чтобы они приготовили тебе комнату. – сказала Пелагея Фёдоровна.
Хаттори рассмеялась:
– О, ну что ты! Не утруждай себя, у меня есть ещё дела в вашей столице, к фестивалю как раз вернусь. И, пожалуйста, не обижайся на меня, но у тебя очень маленький дом. Славный, но маленький. Все мои ёкаи сюда просто не влезут. Поэтому, я думаю, мы с тобой посмотрим фестиваль и сразу поедем. Устраивает? – знахарка кивнула, – Пожалуй, всё же нужно будет кого-нибудь из них оставить… Та-а-ак… Кого бы?… – госпожа Хаттори задумчиво стала рассматривать своих фамильяров, – Я думаю, пусть твоя младшенькая выберет сама. По мне, так все они одинаково сильные. Что думаешь? – обратилась она к Василисе, – Выбирай, кого мне из кицунэ оставить с вами?
Ёкаи стояли на своих местах неподвижно, как и раньше, но что-то еле уловимое в их глазах говорило, что перспектива стать нянькой молодой ведуньи их совсем не радует.
– Пусть будет она. – Василиса указала пальцем на девушку-лисицу, по-прежнему сидящую на полу и та, тут же перестав плакать, навострила свои ушки.
– Хм. – разочарованно произнесла старая японка, – Но она же очень слабый ёкай. Даже паразитные «муши» намного сильнее её. Может быть, выберешь кого-нибудь другого?
– Нет. – твёрдо ответила Василиса, – Вы сами предложили выбрать и я выбрала её. Но вы можете оставить кого хотите, мне всё равно.
– Госпожа! Прошу вас, оставьте меня! – служанка снова бросилась к старухе в ноги, – Я вас не подведу, уверяю! Я сделаю всё, чтобы искупить свою вину! Умоляю, госпожа!
Хаттори презрительно поморщилась и вопросительно посмотрела на знахарку. Та в ответ пожала плечами, мол, смотри сама.
– Ну что ж, хорошо. Можешь взять к исполнению это поручение. – сказала лисице Хаттори и остальные ёкаи облегчённо выдохнули, – Но если вдруг, что-то случится и ты не оправдаешь моих ожиданий, то можешь пенять на себя! Я тебя в порошок сотру, поняла?!
– Да, моя госпожа! Спасибо, спасибо! – лисица бросилась целовать ей руки.
– Ах, оставь! Не меня благодари! – раздражённо произнесла старуха, отталкивая её от себя – Иди уже! И детей с собой забери. Мне нужно ещё поговорить с Пелагеей Фёдоровной перед отъездом.
Девушка-кицунэ поднялась и, кланяясь, попятилась в сторону кухни, показывая знаками, чтобы ребята и Кот следовали за ней.
– А как тебя зовут-то? – словно опомнившись, спросила госпожа Хаттори, когда они уже выходили из комнаты.
Кицунэ замерла в недоумении, но быстро опомнившись, улыбнулась и, поклонившись, ответила:
– Аой, моя госпожа. Меня зовут Аой.
Пелагея Фёдоровна нервно ходила по своей комнате и укладывала вещи в старый скрипучий чемодан. Она брала то одну вещь, то другую и, аккуратно складывала их на дно этого коричневого чудовища. А то вдруг принималась доставать их обратно и раскладывать по своим местам.
Кот, сидевший на краю стола и молча наблюдавший за метаниями знахарки по комнате, казался спокойным и невозмутимым, и лишь только резкие подёргивания кончика хвоста выдавали его внутреннее напряжение.
С улицы только-только начали доноситься гортанные крики деревенских петухов, а калитка, ведущая на скотный двор, уже заскрипела, и послышался гулкий звон пустых вёдер – значит, Настя уже поднялась и принялась хлопотать по хозяйству.
– Ох, – тяжело вздохнула бабушка, и устало опустилась на свою кровать, – не хорошее предчувствие у меня. Не к добру всё это…
Кот согласно кивнул. Гнетущее чувство и самого его не отпускало вот уже несколько дней, навалившись сразу после появления Хаттори в их доме. Сегодня наступил день фестиваля и предчувствие какой-то беды, неизбежно надвигающейся на их семью, только усилилось.
– И ехать не могу, и не ехать тоже… – снова со вздохом пробормотала знахарка.
– Как по мне, так лучше бы не ехать. – недовольно буркнул Кот, – Ловушка это. Как пить дать, ловушка. Твоей «подруженьке» зачем-то очень нужно тебя отсюда спровадить. Вопрос только, зачем?.. – домовой снова нервно дёрнул хвостом.
– Думаешь, я сама этого не понимаю?! – сердито огрызнулась бабушка, – Это стало понятно, когда она заявилась сюда с целой армией демонов. Как будто бы воевать приехала, а не в гости. И я ещё, дура старая, маху дала, выложила ей всё про заклятие богини! Ох, боюсь, как бы с Настей не случилось чего, пока меня не будет. Уж больно сильно Хаттори ненавидит этого волка… Да ещё оставляет здесь эту лисицу… – она замолчала, не в силах произнести вслух свои опасения.
– Ты что… – Кот вытаращил от изумления глаза, – Думаешь, что Хаттори приказала Аой убить Настю, чтобы избавиться от Древнего Бога?! Но… это же будет убийство человека! В ваших кругах, среди магов, это карается очень жёстко! Ей не избежать последствий…
– В том-то и дело… – со вздохом перебила его Пелагея Фёдоровна, – Эта кицунэ ей не фамильяр, а значит, никаких последствий за действия свободного ёкая Хаттори не несёт. И доказать её причастность будет очень сложно…
– В таком случае, тебе тем более нельзя уезжать! – воскликнул Кот.
– В том-то и дело, что мне нужно ехать… Настя обмолвилась, этот старый хрыч сказал, что ни один маг не сможет снять заклятие, наложенное богиней, а значит, так оно и есть. И остаётся только один способ избавиться от него – это убить Древнего Бога. А значит, мне очень нужны записи этого знахаря, предка семьи Оматцу.
– Ты собираешься убить бога?! Ты хоть понимаешь, какое страшное проклятие падёт на твою старую глупую голову?! Да ад тебе раем покажется!
Пелагея Фёдоровна устало покачала головой:
– Я уже стара и смерти не боюсь. Как говорится, семи смертям не бывать, а одной не миновать. Я достаточно пожила на этом свете, много повидала на своём веку, схоронила единственную дочь, и совершенно не горю желанием хоронить ещё и внучку. – она посмотрела Коту в глаза и с ужасом произнесла, – Если секрет нашей семьи раскроется, и правда вылезет наружу, то со всех уголков земли тьма устремиться сюда и Ивантеевка превратится в такое поле боя, какое в мир ещё никогда не видывал. Моя дочь пожертвовала собой, чтобы этого не допустить, и я не могу предать её. И если для этого мне потребуется убить Древнего Бога и понести за это ответственность, то да, я готова, пусть будет так.
Кот сжался в комок и чуть не заскулил от безысходности:
– Но ведь можно ещё попробовать снять сковывающие заклятия деда-знахаря с Акиры… Он сам освободится и уйдёт…
– Боюсь, это будет всё равно, что выпустить Сатану из преисподней. Он и так уже достаточно народу положил. Нам не устоять против его силы. И щит, наверняка, для него слишком слабая преграда, он сможет почуять… – Пелагея Фёдоровна осеклась и резко встала, – Мне нужно собираться в дорогу.
Она снова принялась укладывать вещи в чемодан.
– Оставляю тебя за главного. Присматривай за ними, глаз не спускай с этой лисицы. Что, кстати, можешь сказать о ней? Действительно она такой слабый ёкай, или это нам пытается внушить Хаттори?
– Ну-у-у… – протянул домовой, понимая, что не сможет остановить полную решимости знахарку, – Я бы сказал, что она «тёмная лошадка». Вроде бы, особых сил в ней нет, и аура у неё не ярко выражена. Но ведь всё это может быть наигранным.
Опять-таки, почему Василиса её выбрала? Так ли уж из какой-то детской жалости к «бедненькой» лисичке? Или это проявление какого-то особого ведовского чутья? Порой я поражаюсь этой девочке. Вроде бы, вполне обыкновенный ребёнок, а потом вдруг – бац! – и начинаешь уже себя чувствовать ребёнком рядом с ней.
