— Эмили справится. Не дави на неё. Сейчас вас испытывает судьба. И выбрось из головы мысли о смерти ее мужа, — говорит спокойно и ставит передо мной кружку любимого чая Милли.
Вот как она это делает? Я взрослый мужик никак не могу этого понять.
— Мы любим друг друга. Я хочу быть с этой женщиной, — сжимаю кулаки.
— Когда мы любим, мы несдержанны, милый. Эмоции нами управляют. Поэтому основная масса влюблённых несчастна. Дай Эмили время. Не дави на неё. Ей сейчас очень сложно. Она должна разобраться в себе, в своих чувствах, в своих действиях. Доверяй ей. Поддерживай.
Глория обняла меня за плечи и поцеловала в затылок.
— Я стараюсь, Глория. Изо всех сил стараюсь. Но как же это тяжело, черт побери. Всего шесть дней. Шесть, Глория, как я встретил Милли. А она уже вот тут, — показываю на грудь, — Вот тут, срослась с моим сердцем. Один час без неё для меня вечность. Я не желаю расставаться с ней ни на секунду. Меня трясёт от всего, что нас разделяет, что мешает быть вместе, — после каждого сказанного слова в груди громко ухает. — Я позвонил доктору Джонсу. Я все исправлю, если не поздно, — поворачиваю голову к «няне».
— Макси, сынок… — надрывно всхлипнула женщина. — Я не думала, что доживу до этой минуты. Когда операция?
— Завтра приём.
— Я с тобой, мой мальчик, — протягивает мне ладони. — Ты заслужил своё счастья с Эмили, — целую эти любимые руки и понимаю, что счастлив. Да, счастлив, несмотря на разлуку. И все эти преграды на пути, это такая мелочь. Милли будет моей. И она ни секунды об этом не пожалеет. Моя маленькая женщина. Делаю глоток чая и довольно улыбаюсь.
ГЛАВА 16
Эмили
Был поздний вечер я поднималась на лифте в приемное отделение нейрохирургии. Медсестра проводила меня в кабинет доктора Кокс.
— Здравствуйте, я Эмили Уолкер, — мой голос дрожал.
Доктор встала из-за стола и направилась ко мне.
— Прошу вас, присаживайтесь, — указывая мне на кожаный диван.
— Миссис Уолкер, около семи утра к нам в отделение скорой помощи привезли вашего мужа. Он был сильно избит. Многочисленные переломы, разрыв селезёнки и открытая травма черепа. Мы прооперировали его, но прогнозы не утешительные. Он в коме. На данный момент, время наш доктор. Я отвечу на все интересующие вас вопросы.
— Скажите, при нем что-нибудь было? — мне стало любопытно как они узнали его имя.
— При нем был бумажник и документы.
— Могу увидеть его? — взглянув на доктора, сказала я.
— Да, конечно. Прошу вас проследовать за мной, — доктор Кокс направилась к выходу.
В палате горел приглушённый свет. Том лежал с перебинтованной головой, его лицо было фиолетово-бордовым и сильно опухшим. Мое сердце сжалось. Я прикоснулась к щеке Тома и заплакала.
— Доктор, а если верить в чудо, какой расклад нам ожидать? — в надежде взглянула я на женщину в белом халате.
— Если верить в чудо, то он может очнуться и в ближайшие две недели, но это маловероятно. Миссис Уолкер, травма очень тяжёлая. Рекомендую вам набраться терпения.
Присев на кровать, я сжала ладонь Тома. Часть меня билась в истерике, а другая пребывала в оцепенении.
— Что же с тобой произошло, Том? — шептала я.
* * *
В первые дни я разрывалась между звонками детей, страховой, коллег мужа и изучением диагноза Тома. Максимилиан звонил каждый день. А иногда по несколько раз на дню. Интересовался исключительно моим состоянием. Тосковала ли я по нему? Ещё как… Каждый наш разговор заканчивался признанием. Душа и тело рвались к нему. Вообще вся эта история с Томом наводила на мысль, что меня наказывают небеса. Это моя плата за измену. Как отчаянная я бросилась в эти невероятные отношения, не думая о последствиях. Девятнадцать лет моими чувствами и желаниями умело манипулировали. Конечно же, тут вина не только Тома. Моей вины в этом не меньше. Я старалась быть нужной. Сначала для мужа, потом для детей. И, если дети любили искренне, то Томас вёл себя как потребитель. Он брал только то, что нужно было ему. Вёл себя так, как хотел, не думая о близких. Как же долго я исполняла свою роль. Насколько я была подчинена и ослеплена. А Макс, он просто дал понять, что мне необходимо полюбить себя. Дать внутренней энергии выйти на волю. Дать другому человеку наполнить себя до краев. И я дала… наполнить и испить до дна, и снова наполнить…
Тяжело вздохнув, я переложила телефон в другую руку и вошла в палату мужа.
* * *
Прошло четыре недели. Состояние Тома не изменилось. За это время его навестили только дети. Родители отказались от общения с ним после нашей скоропалительной свадьбы. Коллеги по работе присылали цветы и слова поддержки. Чаще всех появлялся детектив. Дело о разбойном нападении переквалифицировали в умышленное. Камеры зафиксировали как некий мужчина в течении двух дней следил за Томом. Опознать, как и найти его, не удавалось. Я была вымотана, похудела. Бессонница не давала моему мозгу отдохнуть. Моя жизнь, цепляясь за приятные воспоминания, летела в бездну. Иногда мне казалось, что встреча с Максом была моей фантазией, моим сном. Я скучала по сильным рукам своего великана. Мы не виделись вечность. Как и обещал Макс, он не давил на меня, он всегда поддерживал и предлагал свою помощь. Я не могла ее принять и не позволяла приезжать ко мне. Страховка пока покрывала расходы. Если Том не выкарабкается, то придётся воспользоваться трастовым фондом. В палату зашла доктор Кокс, я вздрогнула.
— Миссис Уолкер, доброе утро! Вы снова не спали? Давайте осмотрим вас. Руки медленно стянули блузку, и я подошла к доктору.
— Эмили, что же вы с собой делаете? Так нельзя! Вы же взрослый человек и прекрасно понимаете последствия недоедания и недосыпания. Вы хотите оставить детей сиротами? Или повесить заботу о вас двоих на хрупкие плечи дочери и перечеркнуть этим ее будущее? Вы меня слышите? Эмили? — Эмбер тряхнула меня за плечи.
И тут до меня дошло. Я совсем поникла. Саморазрушение приведёт нас всех к трагедии. Мои дети, мои свет и радость, мои птенчики. Они самое ценное и главное в моей жизни. Когда-то они вытащили меня из бездны горечи и потери, а сейчас я тяну их обратно. Мне надо собраться и показать им, что несчастье с их отцом, это не конец жизни. Мы справимся. Мы семья!
— Я вас услышала доктор Кокс. Спасибо вам! — одаривая своей улыбкой хмурую Эмбер Кокс.
— Тогда Эмили, сытная пища, витамины, глюкоза. И сон, сон, крепкий сон, — она подмигнула мне. — А теперь о Томасе. Состояние чуть улучшилось. МРТ мне нравится, но будем смотреть правде в глаза. Чем дольше он находится в этом состоянии, тем труднее его вернуть к нам. Как долго вы хотите держать его на аппарате искусственного дыхания? — вопросительный взгляд доктора привёл меня в паническое состояние. Мои руки стали липкими от пота.
— Доктор, я не знаю, что ответить вам, — мои мысли в этот момент были обращены к Максу. Мне не хватало его присутствия и поддержки. Только он мог помочь мне прийти в себя и здраво рассуждать в сложной ситуации.
— Страховка покрывает ещё день пребывания в нашей больнице. Я вынуждена буду вас попросить обдумать все хорошенько и сообщить мне ваше решение до девяти утра. Позвоните детям, — доктор похлопала мне по плечу и вышла из палаты.
У Тома наметился прогресс, пусть малюсенький, но он был. Я не стала звонить детям. Мое решение они одобрят, уверена в этом. Они никогда бы не позволили умереть своему отцу. Я поцеловала Томаса в щеку и пошла искать отделение своего банка. На мое счастье он оказался в нескольких кварталах от больницы. Сотрудник проводил меня в кабинет управляющего.
— Здравствуйте миссис Уолкер, — улыбаясь во весь рот поприветствовал меня упитанный мужчина. — Меня зовут Майкл Трент, я управляющий банком. Чем могу вам помочь?
— Добрый день мистер Трент. В связи с трагическими обстоятельствами в нашей семье, хотела бы воспользоваться деньгами трастового фонда своих детей. Я являюсь опекуном и распорядителем средств фонда, — мой голос звучал спокойно и убедительно.
— Хорошо миссис Уолкер. Ваши документы, номер счета и подпись, — он протянул мне бланк банка. — Одну минуту, я должен сверить подпись, — управляющий выкатился из кабинета словно мячик. Через некоторое время он вернулся. Его лоб был покрыт испариной, он потирал ладони и судорожно вытирал платком лицо.
— Что-то не так мистер Трент? — мое предчувствие встало в боевую стойку.
— Я не знаю, как вам сказать, миссис Уолкер. Но ваш фонд практически пуст.
— Как пуст? Там было около трех миллионов. Этот фонд основал ещё мой отец. Сколько на счету? — злобно прорычала я.
— 45 тысяч долларов.
— О, Боже! Что за чушь? Где мои деньги мистер Трент? — приступ паники вот-вот должен был меня накрыть. Сердце сжалось. Виски сдавила тупая боль.
— Ваш супруг раз в два месяца снимал деньги.
— Чтооо? — я сжала кулаки. — А почему меня как основного распорядителя не оповестили?
— Мистер Уолкер, каждый раз предъявлял подписанную вами доверенность, — лицо управляющего помрачнело, когда я стукнула по столу ладонью.
— Вы обязаны были связаться со мной для подтверждения. Ваш банк ответит по всей строгости за этот инцидент, — развернулась и пулей вылетела из здания.
Я отказывалась верить в предательство Тома. Рука, не слушая меня, набирала Максу.
— Привет Мечта! — его голос успокаивал бурю в моем сердце, улыбаясь закрыла глаза.
— Привет Великан! — на меня навалилось все сразу: и боль от предательства мужа, и тоска по любовнику.
— С тобой все хорошо? — волнующий голос полоснул меня по сердцу. Слезы хлынули из глаз. Я зарыдала навзрыд. — Детка, я вылетаю к тебе! — Макс отключился, не дав мне ответить или возразить.
Какой там возразить? Я уже не возражала. Настолько истосковалась по нему, что готова была продать душу Дьяволу, чтобы увидеть своего Макса. Его «я вылетаю» и слезы высохли мгновенно. Тело отреагировало незамедлительно. Даже на расстоянии ощущала присутствие моего властного, заботливого мужчины.
ГЛАВА 17
Максимилиан
— Мишель, мне нужно срочно вылететь в Хьюстон. Что у нас с корпоративной бронью? — желваки на моем лице ходили ходуном.
— С бронью как всегда полный порядок. Мистер Тейлор, сегодня самолёт компании вылетает в Хьюстон. Если вам это интересно. Но вы можете не успеть, — голос секретарши дрожал.
— Передай пилоту, чтобы дождался.
— Все сделаю, сэр, — кивнула мне испуганная Мишель.
Я набрал начальнику охраны.
— Рой, приветствую тебя! Ты мне нужен немедленно.
— Уже у вас, мистер Тейлор.
Через три минуты Рой стоял у кабинета.
— Что твои люди узнали о Томасе Уолкере? — я задыхался, произнося каждое слово. Мысли о том, как сейчас плохо моей женщине выводили меня из себя.
— Сэр, позволите мне полететь с вами? Вскрылись новые факты нападения. Я могу переговорить с детективом, расследующим преступление. Это отец моего сослуживца по Ираку, — напористость и преданность Роя меня восхищали. Я кивнул одобрительно.
— Тогда поторопимся.
Мы вышли из здания и направились в аэропорт. В самолёте Рой пробежался по полученной информации.
«Томас Патрик Уолкер и Шейла Лин Райли 10 июня 1993 года, сочетались браком в Лас-Вегасе, штат Невада. Так как адрес они указали вымышленный, копии брачного сертификата и апостиля(7) вернулись снова в часовню. Оригиналы документа выкуплены и прикреплены. 1 апреля 1994 года Шейла Райли произвела на свет мальчика, Криса Райли. В графе отец вписан Томас Уолкер. Копия свидетельства о рождении так же прикреплена. Родители Уолкера приняли внука и помогали Шейле. После женитьбы Томаса на Эмили отец и мать отреклись от него. Крис рос сложным подростком. В 12 лет получил первый срок в колонии для несовершеннолетних за ограбление табачного ларька. Школу не закончил. Томас после рождения сына не появлялся в родном городе.»
— Сэр, я предполагаю, что на Уолкера напал его сын. После встречи с детективом отзвонюсь вам. И ещё, Мистер Тейлор, это возможно не мое дело, — могучий и невозмутимый Рой замялся, — но я вижу, как вы относитесь к миссис Уолкер. Мне не сложно будет в нужный момент собранную мною информацию подсунуть детективу. Это и вас избавит от объяснений с возлюбленной, и поможет расследованию. Про то, что вы дали приказ копать под Томаса никто, не узнает.
Я был обескуражен, смущён и благодарен Рою. Настолько все мои мысли были о безопасности Милли, что даже не предполагал, как может собранная по моей просьбе информация о ее семье, разрушить наши отношения навсегда. Взглянув в глаза Рою, с улыбкой произнёс: «Напомни мне, чтобы я увеличил тебе жалование вдвое, Рой!» Щеки бесстрашного солдата покрылись румянцем.
Сразу после приземления я поехал в больницу. В длинных коридорах больничного лабиринта мои глаза искали знакомую фигуру. Я несколько раз прошёлся по отделению где лежал Томас. Милли нигде не было.
— Макс! — знакомый голос окликнул меня. Обернувшись увидел, стоящую у стены Милли. Ноги несли меня к любви всей моей жизни.
— Детка, я здесь, я рядом! — руки жадно сгребли в охапку мою маленькую женщину.
— Макси, я так мечтала обнять тебя, — она говорила медленно, пытаясь руками обхватить меня. У неё совсем не было сил. Она похудела, кожа стала бледной, ключицы выпирали через кофту.
— Давай пойдём куда-нибудь перекусим. Тебя не мешало бы накормить, — ладонью я провёл по ее впалой щеке. Мое сердце сжалось от боли.
— Хорошо Великан, — на ее милом личике появилась улыбка, за которую отдал бы жизнь.
Мы вышли из госпиталя и решили прогуляться пешком до ресторана. Я держал Милли за руку, она пыталась крепко сжать мою ладонь. На календаре конец июня, а ладошки ее были холодными как лёд. Меня сильно беспокоило ее здоровье.
Войдя в ресторан, мы почувствовали лёгкий аромат ванили. Моя хрупкая женщина подняла голову и взглянула на меня с такой нежностью, что ноги мои едва не потеряли опору. Ее улыбка сказала мне больше, чем слова.
— Чаю с мятой и чабрецом? — чмокнув ее в висок, спросил я.
— Угу, — прижавшись ко мне кивнула она. — И что-нибудь сладенького.
Официантка принесла наш заказ.
— Тебе надо срочно поесть, Милли! Ты так похудела, — я гладил ее волосы и целовал маленькие ладошки. — Мой маленький, храбрый Хоббит!
— Макси… — она опустила голову.
— Иди ко мне, детка, — я посадил ее на колени и прижал к груди. — Что произошло сегодня? Его состояние ухудшилось? — хоть и ненавидел этого лицемера, но он был частью жизни моей любимой.
— Доктор Тома сказала, что деньги страховой компании заканчиваются завтра. Я решила воспользоваться трастовым фондом детей. На счету было около трех миллионов. И знаешь, что сказал управляющий? Счёт пуст! Да, Макс, пуст! — ярость кипела в ее взгляде. — Том, приезжая сюда в командировку, привозил поддельную доверенность и снимал деньги детей. Он грабил собственных детей! Ма-а-кс! Как может родитель так поступить с детьми? Что они будут чувствовать, когда узнают правду? — она уже не плакала. Видимо исчерпала лимит слез, предназначенных для Тома.
