— Э-э… ты мечом в меня не тычь! И вообще… кто так оружие держит?! В кино герои не так…
— Вот-вот! Ты вообще — сходил бы в кино, на работу бы устроился, а не изобретал "то, не знаю что"! Откуда мне знать, как оружие держат, если ты сам в этом ничего не понимаешь? Но я точно знаю, где у него острый конец и для того, чтобы объяснить, что я о тебе думаю, мне и этого знания хватит! К тому же я — не герой, я злодей — забыл, что ли? Беспощадный и кровожадный…
Герой и автор дружно хихикнули, синхронно вспомнив Бармалея.
— Ты что-то там о вечных ценностях говорил, — напомнил персонаж.
— Ах да! Так вот. Власть — это одна из непреходящих и вечно притягательных ценностей!
— Да неужели? — персонаж приподнял бровь и опустил меч.
— Точно тебе говорю! Во все времена огромное количество людей грезило о власти! Чем ничтожнее человек, тем притягательнее для него возможность властвовать над другими…
— Это ты меня сейчас ничтожеством назвал или мне показалось?
— Показалось, — автор обречённо махнул рукой. — Не выйдет из тебя властолюбца. Такие злодеи у меня ещё более-менее получаются только в роли персонажей второго или третьего плана. А главный герой не может быть ничтожеством.
— Ну, иные популярные авторы с тобой поспорили бы, — безымянный персонаж задумчиво почесал подбродок рукояткой меча. — Но в целом я с тобой согласен. На Нобелевку и прочие Букеры нам рассчитывать не приходится, а значит, главный герой должен быть относительно…
— Героическим, — вставил автор.
— Ну хотя бы не полным дебилом для начала.
— В этом тебя не заподозришь, — сурово похвалил автор. — Вон какой разборчивый! Это ему не годится, то — избито… Не угодишь на тебя! Ну, не хочешь захватывать власть над миром, давай сузим масштабы. Как тебе, к примеру, месть? Достойная цель и назлодействовать можно всласть! А если придумать тебе тяжёлое прошлое, в котором ты невыносимо страдал… — вся женская аудитория наша!
— Чего, теперь "Монте-Кристо" забацать решил? — без малейшего пиетета спросил персонаж.
— Ну почему сразу "Монте-Кристо"? — смутился автор. — Тема страданий и мести тоже вечна! И вообще — нет ничего нового под солнцем. Это было сказано тысячи лет тому назад, между прочим! То есть уже тогда — ничего нового не было, а ты хочешь, чтобы я сейчас взял и придумал, да? Специально для тебя — такого неповторимого! В кроссовках и с мечом!
— Это, между прочим, не моя вина, — вскинулся персонаж. — Ты здесь автор или где?! И вообще — где ножны, я спрашиваю? Куда девать бандуру? Или я по гениальному замыслу автора должен постоянно ходить с мечом в руке?
— Ножны с джинсами — это совсем уж… ни в какие ворота, — пробормотал автор. — И кстати, — рассердился он, — я понятия не имею, откуда у тебя взялся меч! В моих планах его не было. И я уже не уверен, что автор здесь именно я. Если это так, то почему ты постоянно со мной споришь и… и… — автор обиженно насупился, — издеваешься надо мной? Разве для того писатели придумывают персонажей, чтобы те над ними издевались?
— Это ты мне скажи — для чего авторы придумывают. Или я и это должен за тебя знать? Ты определись уже, чего хочешь. У тебя мысли растопырились во все стороны, как иголки у дикобраза, вот и выходит… — персонаж беззвучно пошевелил губами. — Вот ведь… — он сплюнул, хоть и с чувством, но всё равно как-то не убедительно, будто аристократ решил притвориться исконным обитателем подворотен, — даже ругаться не мог меня научить, интеллигент… — снова беззвучное и неопределённое движение губ, — недоделанный. А туда же! Злодея ему подавай! Главного героя злыднем сделать желает. С такими выходными данными из меня только и может получиться, что мелкий хулиган, которого вскорости замучает совесть. Буду каждую ночь просыпаться в слезах, вспоминая всех щенков, которых жестоко пнул, котят, которых безжалостно не накормил, и старушек, которых злобно… не перевёл через дорогу и не помог донести тяжёлые сумки, а стоял и ухмылялся, глядя, как они надрываются! Этого ты хочешь?! — меч из руки персонажа исчез, вместо него появился булыжник.
Герой подбросил его пару раз, правда при этом едва не уронил, но потом так выразительно прищурился в сторону автора, что тот понял: по нему — попадёт!
— Да, я из интеллигентной семьи, — автор гордо расправил отнюдь не богатырские плечи. — Отец историк, мама — филолог. Помнится, однажды я употребил дома нецензурное слово…
— Поколотили? — с грубоватым сочувствием поинтересовался персонаж.
— Если бы… — вздохнул автор. — Мама заплакала, а отец со мной два дня не разговаривал. Было очень стыдно. На этой почве у меня и возникла идиосинкразия к обсценной лексике, так что… — извини. Но ведь это же не главное в злодее!
— Ну, в приципе, да, — согласился герой.
— А вот если… — задумался автор. — Про щенков и старушек я твой юмор оценил, но если серьёзно… Допустим, ты однажды решишься на преступление. Ну, по какой-то уважительной причине, её мы ещё придумаем. А потом тебя совесть замучает, а? — он просительно склонил голову к плечу.
— "Преступление и наказание"? Но пасаран! Только через твой труп!
— И откуда ты взялся на мою голову такой начитанный…
— Из твоей головы, — ехидно сообщил персонаж. — Звать-то меня хоть как? — спросил он как бы между прочим, пытаясь скрыть заинтересованность.
— Артамон! — мстительно заявил сердитый автор.
— Что?! — булыжник в руке Артамона мгновенно увеличился в размере. — Ну, сволочь… Я тебе сейчас покажу злодея! Ты у меня сейчас узнаешь, как над главным героем измываться, гад!
"А ведь выйдет ещё из него толк! — радостно думал бегущий по ночным улицам автор, пытаясь увернуться от очередного булыжника. — Темперамент-то какой, темперамент! Если не догонит, непременно напишу шедевр! И даже имя придумаю получше… Скажем… А… — тут мимо просвистел ещё один камень, — Алконост!" — выдал сбитый с курса и с мысли беглец.
— Что?! — взревел новоявленный Алконост. — Это ж птица с женской головой, кретин!
"Образованный он у меня…" — с нежностью думал автор, укрываясь за углом дома.
— Феликс! — выкрикнул он.
Бывший Артамон, он же Алконост, он же Феликс остановился.
— Кошачье имя какое-то, — обиженно проговорил он.
— Чего это — кошачье? — возмутился автор. — Меньше надо рекламы смотреть! Хорошее имя. Но если тебе не нравится, придумаем другое! — поспешно прибавил он, заметив, что Феликс задумчиво смотрит на очередной булыжник, который материализовался у него в руке.
— Я готов к конструктивному диалогу! — решил закрепить, пусть небольшой, но всё-таки успех, автор.
Он понимал, что продолжения погони ему не выдержать — ноги подгибались, сердце загнанно колотилось в груди. Герой, между тем, был свеж и полон сил, даже не запыхался. "Странно, что он меня не догнал, — подумал писатель. — Да и не попал ни разу". И тут же сообразил: потому и не попал, что — не злодей…
Нечто туманно-светящееся появилось в темноте, в дальнем углу двора, куда не доставал свет фонаря. Оно непонятно шевелилось, словно мелькали полупрозрачные крылья, и стремительно приближалось к тяжело дышащему человеку. Тот мог лишь беспомощно наблюдать, привалившись к стене. Светящееся нечто приблизилось и оказалось очертаниями похоже на миниатюрную девушку с огромными крыльями бабочки. С крыльев осыпалась мерцающая пыльца.
Автор замер, сердце колотилось где-то в горле.
Неведомое создание, пролетело мимо, слегка зацепив несчастного прозрачным крылом, и исчезло в ночи, несколько крупинок пыльцы упали на растянутый свитер.
— Муза?.. — потрясённо прошелестел писатель. — Слушай, где ты там, Никита?
Герой недоверчиво приблизился.
— У меня идея! — шёпотом, чтобы не спугнуть мысль, воскликнул автор. — Ты будешь литературным критиком! Так что положи камень и забудь всю эту лабуду с мечом, котятами и властью над миром, как страшный сон! Тебе не придётся пинать щенков, будешь пинать писателей! А, как тебе?
— Злобным критиком? — осторожно уточнил Никита.
— А потом встретишь девушку, она будет в отчаянии. Ты станешь её успокаивать и в процессе узнаешь, что в её состоянии виновата твоя статья. Она пишет книги, а ты…
— Всё-таки пинаю щенков, — тяжело вздохнул Никита. — И как же я дошёл до жизни такой? — скептически поинтересовался он. — Только не говори, что в детстве кто-нибудь раскритиковал мой стишок, и я решил стать критиком, чтобы отомстить всему свету! Или что я мечтал сам стать писателем, а когда не вышло, начал критиковать более успешных и трудолюбивых собратьев по перу, чтобы хоть так самоутвердиться!
Автор немного подумал.
— Да нет же! Ты выучился на журналиста, работал редактором, потом начал писать рецензии, они понравились читателям, ну и как-то так всё завертелось… Ты будешь хорошим критиком! Просто… в её работе были отдельные недостатки. И ты… Но потом она поймёт, что ты был прав, и станет писать ещё лучше, чем прежде. А ты поймёшь, что надо быть бережнее с авторами. Они это… — ранимые натуры, — писатель посмотрел на Никиту с упрёком.
— Короче, сначала я буду скрывать, но потом она узнает, что я — тот самый критик, и начнётся гонка с препятствиями — до ЗАГСа со всеми остановками, так?
— Тебе не нравится? — тихо спросил автор.
— Ну почему… это уже лучше. Здесь есть, с чем работать. Будет зависеть от того, как напишешь. Ты очень расстроишься, если я скажу, что злодея из меня так и не получилось?
— Да чего уж там… — махнул рукой писатель. — Видимо, злодей в главной роли — это не моё. Разве что на кошках потренироваться… Есть в них какое-то тёмное обаяние, не находишь? Властность опять же!
— Ну… пожалуй… — согласился Никита, тайно радуясь, что он сам — точно не кот.
— И ещё — у тебя тоже будет кот, — воодушевился автор. — Феликс. Большой, чёрный…
— И наглый, — закончил за него Никита.
— Наверное, — согласился автор.
— Без котов никак, — усмехнулся Никита. — Решил его сделать в нашем романе злодеем второго плана?
— Вомзожно, — предвкушающе улыбнулся автор. — Уж с ним точно всё получится! Коварный, нахальный и невозможно обаятельный… — он мечтательно прикрыл глаза. — А в следующий раз напишу роман о захвате мира котами.
— Это тоже уже где-то было. Наверняка было, хотя мы с тобой и не читали, — заметил Никита.
— Ну и что? — вскинулся автор. — Котиков много не бывает!
— Подозреваю, что уже к сотой странице у меня будет другое мнение, — буркнул Никита. — Ну да что с тобой делать… Согласен!
Автор облегчённо выдохнул. Нелёгкое это дело — писать про злодеев!
Прода от 16.06.2020, 21:15
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ: Рассказ "Самый большой недостаток"
Аннотация: Писатель из рассказа "Не умеешь — не берись!" предпринимает ещё одну попытку написать про злодея. На этот раз точно должно получиться! Но и тут всё пошло не по плану.
Феликс лежал на диване, прикрыв глаза, и думал о важном. О своей цели. Люди живут бессмысленно и бестолково, мечутся туда и сюда, как мошкара, тычутся во все стороны, как слепые щенки. Если придать их жизни новый смысл и цель — определённую, одну на всех — им же самим будет лучше! Служение высшим существам — это достойная цель. Она разом придаст осмысленность и единое правильное направление всех действий, работы, самой жизни.
Феликс делал вид, что спит. Очень удобно — пока думают, что он спит, тревожить его не будут и точно не помешают ни принимать телепатему из Центра, ни строить планы. Наивные люди полагают, что кошки готовы спать по двадцать часов в сутки, хотя на самом деле большую часть этого времени они телепатически обмениваются информацией и… да, строят планы! Может быть, обычные кошки и в самом деле такие сони, но те, в чьи тела переместились обитатели далёкого мира Мраумау, вполне могут обходиться всего лишь какими-то десятью часами сна.
Земные кошки удивительно подходили, они были почти столь же прекрасны и совершенны, как сами Мраумауняне, вот только их родная звезда остывала, мир становился всё менее пригодным для жизни, так что приходилось искать себе новый дом. Перемещать тела — слишком сложно и немыслимо долго, перемещать души — куда легче и практичнее, и всё происходит практически мгновенно. Но, разумеется, жить на положении, пусть и прекрасных, грациозных, но всего лишь животных — это недостойно представителей великой расы!
Очень странно, что Земля до сих пор не захвачена окончательно. Брать людей под телепатический контроль оказалось несколько более сложной задачей, чем можно было предположить, исходя из их примитивности и полного невежества в вопросах телепатии. Люди могли что-то принимать и ощущать, но сами не понимали, что именно. Их можно было контролировать! Но до сих пор под контролем находилась лишь часть популяции, да и то — многие подконтрольные внезапно оказывались на свободе, а контролёры по неясным причинам прерывали связь с Центром и отказывались от дальнейшего участия в программе тотального контроля и захвата.
Феликс намеревался выяснить причину. И, по возможности, устранить. Его подконтрольный по имени Никита поддавался хорошо. Но недавно он начал приводить к себе какую-то девицу, и её присутствие смутно тревожило Феликса, хотя он и сам не мог понять, в чём дело. Совершенно ничего особенного в ней нет, и уж точно она не сумеет разоблачить законспирированного агента Мрр-рр-муяу-ррр-шшшр. Не по зубам он ей! А она ему — вполне по зубам. И мысли её, и замшевые ботиночки. И сумочка, и содержимое тарелки, и пальцы, и… — в общем, есть, где разгуляться, но на душе всё равно тревожно…
С его "хозяином", Никитой, всё было как-то попроще и куда более предсказуемо. Вывести его из себя, чтобы тот стал более восприимчив к внушению? Запросто! И даже с удовольствием. Качаться на занавесках Мрр-рр-муяу-ррр-шшшру особенно понравилось. Правда, когда обрушился карниз, было уже не так весело, но идеальное тело — быстрое и гибкое — не подвело, и рефлексы не подкачали — он успел мгновенно отскочить и даже очень удачно спрятаться.
Внушение помогло быстро успокоить Никиту — вскоре после того, как он закончил заново навешивать карниз, — так что ужин был по расписанию! Но даже если бы пришлось скрываться под шкафом и диваном до следующего утра — не страшно! Настоящие захватчики вполне могут поголодать денёк или даже два, если нужно ради дела!
Ночные и утренние побудки повышали восприимчивость подопечного к внушению и приближали момент, когда будет установлен полный контроль над его сознанием. Мрр-рр-муяу-ррр-шшшр отлично чувствовал момент, когда Никита засыпал.
Хорошо действовал пробуждающий вопль вскоре после засыпания (повторить два раза подряд, после этого человек долго не может заснуть, а секретному агенту и диверсанту как раз можно отдохнуть подольше с сознанием исполненного долга). Также отлично работала побудка незадолго до звонка будильника, а в выходные — рано утром (также повторить два, а для верности — и три раза подряд).
Главное сразу же после диверсионного акта скрыться в место, недоступное для швыряния тапок, обрызгивания из пульверизатора и тыканье шваброй. Ну, это легко. После правильно проведённых утренних процедур (они же — диверсионный коплекс номер пять бис) подопытный целый день оставался в подходящем для внушения состоянии: сонный и разбалансированный разум — лёгкая мишень!
